Помоги проекту - поделись книгой:
На пороге появился слуга с освежающими напитками. Ивейн задумчиво смотрела, как ее отец взял поднос и отослал слугу. Затем она взяла кубок легкого вина и, держа его двумя руками, вновь взглянула на отца. Несмотря на огонь в камине, на закрытые коврами стены, в комнате было холодно.
— Ты что-то уж слишком спокоен, отец. В чем дело? Джеймс рассказал тебе об убийстве в деревне?
Камбер замер на мгновение, затем расслабился. Он не поднял глаз.
— А ты уже в курсе?
Она осторожно проговорила:
— Трудно оставаться в неведении, когда почти у твоего крыльца убивают Дерини. Говорят, король приказал взять в заложники полсотни человек. И грозил применить Закон Фестилов, если они не выдадут убийцу.
Камбер залпом выпил вино и уставился на огонь.
— Варварский обычай — наказывать целую деревню за смерть одного человека, даже если он Дерини.
— Да. Может, раньше в этом была необходимость, — проговорила Ивейн. — А как иначе немногочисленные завоеватели могут держать народ в повиновении?.. Но Раннульфа тут все терпеть не могли даже сами Дерини. Помнится, Катан вышвырнул его из Кайрори, когда ты еще служил при дворе. Уж если ему Катана удалось вывести из себя — представь, как несносен и груб был этот человек.
— Если убивать каждого невежу, скоро в королевстве не останется почти не души, — засмеялся Камбер, — Но как бы мы не относились к Раннульфу, он не заслуживал смерти, во всяком случае, такой.
Он помолчал.
— Я полагаю, что раз ты знаешь о том что случилось, то знаешь и подробности убийства?
— Только то, что это было неприятное зрелище.
— И это не было делом рук наших людей, хотя посланцы короля утверждают обратное, — сказал Камбер.
Он встал, выпрямился, пальцы его барабанили по стенке кубка.
— Раннульф был повешен, обезглавлен и четвертован, Ивейн, причем самым профессиональным образом. Наши крестьяне не способны на такую чистую работу. Кроме того, агенты короля уже провели считывание мыслей заложников и ничего не обнаружили. Некоторые из заложников думают, я подчеркиваю, только думают, что это дело рук виллимитов. Но никто из них ничего не знает и не может назвать ничьих имен.
Ивейн фыркнула.
— Виллимиты! Да я всегда считала, что Раннульф — отличная мишень для них. Говорят, что на прошлой неделе в одной из деревень Раннульфа в нескольких милях отсюда нашли замученного ребенка. Ты слышал об этом?
— И ты уверена, что это сделал Раннульф?
Ивейн удивленно посмотрела на него.
— Жители деревни так думают. И всем известно, что Раннульф держит в своем замке в Найфорде мальчиков для утех. Ведь его в прошлом году отлучили бы от церкви, если бы он не подкупил своего епископа. Виллимиты решили, очевидно, что пора брать дело в свои руки. Ты конечно знаешь, что святой Виллим принял мученическую смерть от колдовства Дерини.
— Не стоит давать мне уроки истории, дочка. — Камбер рассмеялся. — Ты опять говорила с Джоремом?
— Разве мне нельзя беседовать со своим братом?
— О, не топорщи перышки, дитя.
Камбер хмыкнул.
— Я вовсе не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я всю жизнь сею рознь между братом и сестрой. Только будь с ним поосторожней. Он молод и временами бывает горяч; если он и его михайлинцы не поостерегутся, то молодой Имре натравит на них свою инквизицию, и не посмотрит, Дерини они или нет.
— Я знаю слабости Джорема, отец. Да и твои тоже.
Она лукаво посмотрела на него, заметила его удивленный взгляд и встала, довольная тем, что можно изменить тему беседы.
— Может, займемся переводом, отец? Я подготовила следующие две песни.
— Сейчас? — спросил он. — Ну, хорошо, принеси рукописи.
Обрадованная Ивейн подскочила к столу и начала перебирать бумаги, ища манускрипт. Наконец она нашла то, что искала, но вдруг взгляд ее упал на маленький блестящий камень, который лежал у чернильницы. Она взяла его в руки.
— Что это такое?
— Что?
— Этот золотистый камушек. Какой-то самоцвет?
Камбер улыбнулся и покачал головой.
— Не совсем. Горцы Кирни называют его ширалом. Морские волны полируют эти камни и выбрасывают на берег моря. Дай-ка его сюда, я покажу тебе кое-что любопытное.
Ивейн вернулась к своему креслу и села, положив забытый манускрипт на колени. Она была полностью захвачена загадочным камнем, словно излучавшим свет.
Ивейн молча протянула его отцу.
— Ты знаешь заклинание, которое использует Райс, чтобы улучшить свое восприятие пациента? — спросил Камбер, оживленно жестикулируя. — То, которому он научил тебя и Джорема, оно помогает сосредоточиться?..
Образ Райса мгновенно возник перед ней, стоило на миг задуматься.
— Конечно.
— Так вот. Во время моего последнего путешествия в Кулди я нашел этот камень. Он случайно оказался у меня в руке, когда я читал вечернюю молитву, и он… впрочем, смотри сама. Мне проще показать.
Осторожно держа камень кончиками пальцев, Камбер вдохнул, выдохнул. Глаза его сузились, когда он вошел в первую стадию транса. Дыхание замедлилось, черты лица расслабились, и вдруг камень начал светиться. Камбер, все еще находясь в легком трансе, протянул Ивейн руку со светящимся камнем.
— Как ты это делаешь? — с удивлением спросила девушка. Камбер вздрогнул и прервал заклинание. Свет в камне погас. Камбер некоторое время держал его в ладонях, затем протянул дочери.
— Попробуй сама.
— Хорошо.
Взяв камень в одну руку, Ивейн провела над ним другой рукой и склонила голову, повторяя в уме слова, для погружения в транс. Несколько мгновений с камнем ровным счетом ничего не происходило, но она пробовала и так, и этак, и в конце концов ширал обрел жизнь и вспыхнул ярким пламенем. Со вздохом сожаления Ивейн вернулась в реальный мир, все ближе поднося камень к глазам, чтобы углядеть последние угасающие искорки.
— Странно: это почти не требует усилий, если знаешь, что делать. Для чего он нужен?
Камбер пожал плечами.
— Не знаю. Я пока не сумел найти ему применение. Разве что удивить одну чрезмерно любопытную юную особу. Можешь взять его себе, если хочешь.
— Правда?
— Конечно. Но не думай, что он поможет тебе с Парджаном Хавикканом. Две песни, ха! Если ты когда-нибудь одолеешь две страницы, я буду очень удивлен. Счастлив, но удивлен.
— Хочешь бросить мне вызов? — Ивейн с торжествующей улыбкой развернула свиток. — Песнь четвертая. Битва при Дисси и странствия Джонатана.
И она принялась с чувством декламировать торжественные стихи древней саги.
ГЛАВА II
Но он пойдет к роду отцов своих, которые никогда не увидят света.[3]
Райс Турин торопливо пробирался сквозь густую толпу, пока наконец не увидел впереди старую бревенчатую лачугу. Крытая соломой крыша, на фоне богатых новых домов, неприятно поражала своим убожеством.
Хотя рассвело совсем недавно, на улице было полно народа. Торговцы открывали лавки, купцы распаковывали тюки с шелками и парчой, гомонили лотошники, расхваливая свой товар.
Хватало тут и всякого сброда — воришек-карманников, бродяг и попрошаек; однако все они почтительно расступались при виде зеленого одеяния Целителя, а иные даже с уважением приподнимали шляпы. Похоже, в этих местах народ не привык встречать Дерини.
Но даже если бы обитатели здешних мест оказались куда менее дружелюбны, это едва ли удержало бы молодого Целителя. Он направлялся на встречу со старым Дэниелем Тряпичником, давним своим пациентом и другом.
Правду сказать, и эта часть города не всегда служила пристанищем воров и бродяг но времена изменились. И начало этому положило правление Имре.
Поднявшись на крыльцо ближайшего дома, Райс осмотрелся поверх голов, отыскивая дом Даниеля, затем, подняв ворот плаща, вновь нырнул в толпу.
Еще немного — и он на месте. Гиффорд, слуга Райса, держа наперевес лекарскую суму хозяина, уже стучал в дверь посохом. Турин потянулся было забрать у него суму, но передумал.
Старому Дэну не впрок теперь ни лекарства, ни даже целительский дар. Когда человеку сравнялось восемьдесят три года, все что может сделать для него лекарь — даже Дерини — это облегчить душе страдальца путь на тот свет. А Дэн мучился уже долго.
Райс думал о Даниеле, ожидая, пока ему откроют дверь. Старик был бесценным кладезем воспоминаний о старых временах. Он помнил даже эпоху Фестила Первого, который сменил на троне последнего короля из дома Халдейнов. Дэн видел трех других Фестилов. Однако пятого ему уже не пережить. Теперь на трон воссел молодой двадцатилетний правитель, который пришел на смену Блейну. Этот юноша отличался завидным здоровьем; нет, старику уже не суждено узреть Фестила Четвертого на троне Гвиннеда.
Одна из служанок впустила их и разрыдалась, увидев Райса, Другие слуги работали в лавке, занимаясь обычными делами. Они тут же бросили свои дела, когда мимо них прошел Целитель.
Райс старался держаться поувереннее, когда шел мимо них к лестнице, ведущей в жилые комнаты, расположенные наверху, однако вскоре понял, что ему не удалось обмануть слуг своим видом, и нервно пробежал рукой по рыжим волосам.
Райсу не надо было показывать нужную дверь, ведь он так часто бывал здесь. Он вошел и увидел, что в комнате царил полумрак, тяжелые занавеси закрывали окна, кругом витал запах лекарств и приближающейся смерти. Незнакомый священник окроплял ложе святой водой и шептал молитвы! Райс испугался, что пришел слишком поздно. Он подождал у двери, пока священник закончит молитвы, затем подошел к постели.
— Мое имя — лорд Райс, отче, — сказал он. Зеленый плащ Целителя должен был объяснить священнику цель его прихода. — Он…
Церковник покачал головой.
— Пока нет, милорд. Я дал ему последние причастие, и теперь нам остается только ждать. Он спрашивал о вас. Но боюсь, даже вы не сможете помочь ему, несмотря на все ваше искусство, сударь.
— Скорее всего, вы правы, отче. — Райс показал на дверь рукой. — Вы не могли бы нас оставить на пару минут? Он сказал, что перед смертью хочет поговорить со мной.
— Хорошо, милорд.
Когда за священником закрылась дверь, Райс приблизился к постели и взглянул в лицо умирающего. Серые глаза смотрели в потолок. Райс даже не был уверен, что эти глаза способны видеть.
Дыхание человека было слабым, еле заметным.
Райс подошел к окну и откинул занавеси, впустив в комнату свет и воздух. Затем взял изможденную старческую руку и нащупал пульс. Он осторожно наклонился к уху старика.
— Это я, Райс. Дэн, ты меня слышишь? Я пришел, как только смог.
Старик моргнул, губы дрогнули, и серые глаза медленно повернулись к молодому Дерини. Тонкая рука шевельнулась, Райс взял ее и улыбнулся.
— Тебе больно? Я могу помочь?
— Ты слишком нетерпелив, — прошептал старик. — Я еще не готов умирать. Священник чересчур спешит.
Его голос был крепче, чем Райс ожидал услышать. Целитель похлопал по старческой руке.
— Похоже, мне стоит передать слугам, что они зря льют слезы?
Старик улыбнулся и покачал головой.
— Нет, на этот раз мне не ускользнуть, черный ангел смерти уже близко. Я порой слышу шелест его крыльев. Но прежде чем уйти, я хочу, чтобы ты меня выслушал. Я не хочу, чтобы это ушло со мной. Ты много значишь для меня, Райс. Ты мог бы быть моим сыном, которого я потерял, или внуком.
Последовала пауза.
— Интересно, где он сейчас?
— Твой внук? — спросил Райс. — Я и не знал, что у тебя есть внук.
— Пусть лучше думают, что он умер, как его отец. Он ушел, когда ему было девятнадцать лет, сразу после того как мы потеряли его отца. В тот год был погром. Но ты тогда был ребенком, а может, и вообще еще не родился. Так что ты не можешь помнить.
Райс рассмеялся.
— Как ты думаешь, сколько мне лет?
— Ты достаточно молод, чтобы найти себе дело поинтереснее, чем слушать болтовню старого брюзги.
Дэн засмеялся.
— Но выслушай меня, Райс. Это очень важно.
— Я весь внимание.
Старик глубоко вздохнул, затем обвел взглядом комнату.
— Знаешь ли ты, кто я такой? — спросил он тихо. Райс поднял бровь и нахмурился.
— Еще бы мне не знать! Ты — хитрый старый лис, но я все равно люблю тебя.
Дэн закрыл глаза и засмеялся, затем снова посмотрел в потолок.
— Райс, что случилось с Халдейнами после того, как ваши Дерини Фестилы нанесли удар, который уничтожил их власть? Ты думал об этом?
— Нет, — отозвался Райс, — я был уверен, что Ифор и вся его семья погибли во время переворота.
Поделиться книгой: