Помоги проекту - поделись книгой:
— Одну в кинотеатре, другую в парке.
— С языком?
— Да.
— У тебя хорошо получается? — спросила она.
— Не знаю, — ответил он.
— Покажешь мне, как? Я ни разу не целовалась.
Он приподнялся на локте и поцеловал ее в губы. Они были маленькие и живые, а ее язык был холодным и влажным. Они целовались секунд пятнадцать или двадцать.
— Понравилось? — спросил он.
— Вроде бы, — сказала она.
— У меня хорошо получается?
— Не знаю. Не с чем сравнить.
— Ну, а у тебя получалось лучше, чем у тех двоих, — сказал он.
— Спасибо, — сказала она, но он не понял, за что она благодарила. За комплимент или демонстрацию.
Глава шестнадцатая
Ричер и Хелен возвращались вместе и почти добрались до дома. Оставалось всего двадцать метров, и тут со двора показался парень с фурункулом и встал посреди дороги. На нем была та же военная футболка и те же потрепанные штаны. И на этот раз он был один, пока.
Ричер почувствовал, как Хелен тихо отступает за него. Она остановилась, и Ричер стал на шаг впереди. Здоровяк был в двух метрах. Все трое были как углы расползшегося треугольника. Ричер сказал:
— Стой там, Хелен. Знаю, ты и сама можешь надрать ему задницу, но тогда мы оба от него провоняем.
Парень только улыбнулся.
— Вы были на пляже, — сказал он.
— А мы думали, это Эйнштейн умный, — заметил Ричер.
— Сколько раз вы там были?
— Ты до стольких считать не умеешь.
— Хочешь меня разозлить?
Этого-то, конечно, Ричер и хотел. Он всегда был пугающе большим мальчиком для своего возраста, с самого рождения. Мама говорила, что он был самым большим младенцем в мире, хотя известно, что она любит приукрасить, и Ричер делал на это заявление большую скидку. Но неважно, большой или нет, он всегда дрался с ребятами на два-три класса старше. Иногда и еще старше. В девяноста процентах драк один на один он был меньшим из противников. Так что он научился драться, как маленький. При прочих равных победу приносит размер. Но не всегда, иначе бы чемпиона тяжелого веса определяли по весам, а не на ринге. Иногда, если парень поменьше был еще быстрее и умнее, у него имелись неплохие шансы. А один из способов стать умнее — сделать другого глупее, чего можно добиться, разозлив. Красный туман в глазах противника — лучший друг парня поменьше. Так что да, Ричер пытался разозлить вонючку.
Но вонючка на это не велся. Он просто терпел все, напряженный, но в трезвом уме. Стоял твердо, расправил плечи. Готов пустить в дело кулаки. Ричер шагнул вперед, в миазмы галитоза и вони. Первое правило с таким противником: не дай себя укусить. Можно заразиться. Правило два: следи за глазами. Смотрит наверх — ударит рукой. Смотрит вниз — с ноги.
Глаза парня не опускались. Он сказал:
— Тут девчонка. Я тебе наваляю на глазах у девчонки. Тебе стыдно будет на улицу высунуться. Будешь нашим местным трусливым дауном. Может, я буду брать с тебя дань каждый раз, как выйдешь из дома. Может, расширю зону на весь остров. Может, буду брать двойную дань. С тебя и твоего братца-дауна.
Правило три: к черту хореографию. Не жди, не отступай, не напрашивайся, не поддавайся, не думай об обороне.
Другими словами, правило четыре: бей первым.
И конечно, не предсказуемым левым джебом.
Потому что правило пять: на улицах Окинавы нет правил.
Ричер мощно двинул правой точно в лицо пацана и попал точно по щеке.
Теперь ему не до выпендрежа.
Парень отшатнулся, тряхнул головой и врезал с правой сам, чего Ричер ожидал и к чему был готов. Он уклонился влево, и толстый кулак пролетел мимо уха. Умнее и быстрее. Из-за удара пацан не мог больше ничего поделать и отступил назад, приготовился и начал заново. На сей раз он тоже был готов.
Пока не услышал звук мотоцикла. Для него это было гонгом в конце раунда. Как у собак Павлова. Он колебался всего одну решающую долю секунды.
Ричер тоже заколебался. Но недолго. Из-за чистой геометрии. Он видел верх улицы, до перекрестка. Глаза дернулись и он заметил мотоцикл, ехавший с севера на юг, по главной дороге, не поворачивая к ним. Обработал информацию и удалил ее еще до того, как мотоцикл исчез из виду, как только скорость и положение свели на нет возможность поворота. И взгляд тут же скользнул к противнику.
У которого было геометрически невыгодное положение. Он смотрел вниз по улице, к морю. У него был только звук. И звук был громкий и рассеянный. Не какой-то особенный. Без намеков на положение. Только рокот. Так что, как любое животное на земле, которое лучше видит, чем слышит, пацан поддался первобытному инстинкту. Начал поворачивать голову, чтобы посмотреть. Непреодолимо. Через долю секунды аудиоданные стали недвусмысленными, рокот скрылся за зданиями, и парень пришел к выводу, остановился и начал поворачиваться назад.
Но теперь уже было поздно. Теперь левый хук Ричера был уже на полпути. Он резал воздух, быстро и жестко, каждое сухожилие и напрягшаяся мышца поджарого тела разматывались в идеальной гармонии с единственной целью: доставить большой левый кулак в шею пацана.
Успех. Удар попал точно по фурункулу, смял его, смял плоть, надавил на кость, и парень рухнул, словно на полной скорости налетел на натянутую веревку. Из-под него вылетели ноги и он более-менее горизонтально рухнул на бетон, раскинув конечности, ошеломленный и растерянный, как в немом кино, когда комик падает на зад.
Следующим очевидным шагом Ричера было бить ногой по голове, но рядом были зрители с женской чувствительностью, так что он переборол искушение. Здоровяк поднял голову от земли, посмотрел в никуда и сказал:
— Это подлый удар.
Ричер кивнул.
— Но сам знаешь, как говорят. Подлые удары достаются только подлецам.
— Мы еще закончим.
Ричер посмотрел вниз.
— Мне кажется, все уже кончено.
— Мечтай, говнюк.
— Посчитай до восьми, — сказал Ричер, — и я вернусь.
Глава семнадцатая
Ричер проводил Хелен до дома и перебежал через улицу к себе. Зашел в дверь, добежал до кухни и нашел там отца, сидящего в одиночестве.
— Где Джо? — спросил Ричер.
— Ушел гулять, — ответил отец.
Ричер вышел на задний двор. Квадратная бетонная площадка, пустая, если не считать старый круглый столик, четыре стула и пустой мусоросжигатель. Он был размером с большую круглую урну. Из стальной решетки. На маленьких ножках. Сероватый от старого пепла, но пустой и вычищенный после последнего использования. В принципе, весь двор был выметен. Семьи морпехов. Всегда такие дотошные.
Ричер вернулся в коридор. Присел над катушкой кабеля, отмотал пару метров и отрезал кусачками.
— Что ты делаешь? — спросил отец.
— Сам знаешь, что я делаю, — ответил Ричер. — То, что ты и планировал. Ты не заказывал ботинки. Что пришло, ты и заказал. Вчера, когда пропала кодовая книжка. Думал, будет утечка и на нас с Джо в результате наедут. Ты не мог заказать ножи Ка-Бар или кастеты, так что выбрал, что мог.
Он начал наматывать тяжелый провод на кулак, как боксеры завязывают руки перед боем. Надавил на податливые металл и пластик, те аккуратно сминались.
— Так утечка была? — спросил отец.
— Нет, — ответил Ричер. — Это предыдущий конфликт.
Отец высунул голову в дверь и оглядел улицу. Спросил:
— Справишься с этим пацаном?
— А Папа Римский спит в лесу?
— У него дружок.
— Чем больше, тем лучше.
— Другие дети смотрят.
— Как всегда.
Ричер стал обматывать вторую руку.
— Спокойней, сын, — сказал отец. — Не перестарайся. Не хочу, чтобы на этой неделе нам пришлось всей семье идти трое на трое.
— Он на меня не настучит.
— Я знаю. Я про непредумышленное убийство.
— Не волнуйся, пап, — сказал Ричер. — Так далеко не зайдет.
— Ты уж постарайся.
— Но боюсь, кое-куда все же зайдет. Чуть дальше, чем полагается.
— Ты о чем, сынок?
— Боюсь, в этот раз придется сломать пару костей.
— Зачем?
— Мне мама так велела. Ну, почти.
— Что?
— В аэропорте, — сказал Ричер. — Отвела меня в сторону, помнишь? Сказала, что на вас с Джо Окинава плохо влияет. Велела мне присматривать за вами обоими. Сказала, я буду главный.
— Мама так сказала? Мы и сами можем за собой присмотреть.
— Да? И как пока, получается?
— Но этот парень тут ни при чем.
— По-моему, еще как при чем, — ответил Ричер.
— С чего это? Он что-то сказал?
— Нет, — сказал Ричер. — Но есть и другие чувства, кроме слуха. Например, запах.
А потом сунул выпуклые серые кулаки в карманы и снова вышел на улицу.
Глава восемнадцатая
В тридцати метрах собралась подковой толпа зевак из десяти детей. Зрители. Переминались с ноги на ногу и дрожали от предвкушения. На десять метров ближе ждал вонючка с подручным. Вонючка был справа, его помощник слева. Подручный был ростом с Ричера, но шире в плечах и груди, как рестлер, и лицо у него было, как с плаката о розыске — плоское, суровое и злое. Ричер решил, что эти плечи и выражение лица — девяносто процентов арсенала парня. Он был того типа, на который не наезжают исключительно из-за внешности. Так что вряд ли у него было много практики, и, может, он даже сам верил в собственную ложь. Так что, возможно, боец из него был никудышный.
Но узнать точно можно только одним способом.
Ричер быстро подошел, руки все еще в карманах, по широкой изгибающейся траектории, направляясь к подручному, не замедляясь даже на последних шагах, так, как подходит пожать руку политик, как маниакальный священник набрасывается на паству, будто охотно и чрезмерно приветствовать людей — цель его жизни. Подручный попался на язык тела. Его запутали давние социальные традиции. Он даже приподнял руку, чтобы поздороваться.
Не сбиваясь с шага, Ричер врезал ему головой в лицо. Шаг, два, бац. Удар на десять баллов, и по стилю и содержанию, и по силе и точности. Парень опрокинулся, и не успел пролететь половину пути до земли, как Ричер уже поворачивался к вонючке, а из карманов показались кулаки в проволоке.
В кино они бы стояли друг перед другом, долго, наготове, неподвижно, как в перестрелке у ОК Корраля, издевались и плевались угрозами, руки наготове, может, кружили бы, прищуренный взгляд против прищуренного взгляда, напряжение растет. Но Ричер жил не в кино. Он жил в реальном мире. И доли секунды не прошло, как он уже врезал левым кулаком в бок здоровяка, жестокий удар в корпус, второй в быстрой ритмичной двухходовой комбинации, где первым шагом был удар головой. Его кулак сейчас весил не меньше трех килограмм, и он вложил в удар все, и, в итоге, чем бы вонючка не ответил, ему пришлось бы это делать с тремя сломанными ребрами — большой минус, потому что сломанные ребра адски болят, а от любой грубой физической активности взвоют еще сильней. Кое-кто со сломанными ребрами даже чихнуть не может.
И в случае здоровяка не было ничего неожиданного. Он просто переломился пополам, как раненый бизон. Так что Ричер собрался и врезал снизу с правой, сломав еще пару ребер с другого бока. Это просто. Обмотка из тяжелого кабеля превратила кулаки в натуральные стенобитные шары. Единственная проблема — некоторые люди не попадают в больницы из-за сломанных ребер. Особенно в семьях морпехов. Просто перевязываются и терпят. А Ричеру нужно было отправить пацана на больничную койку, чтобы вокруг собралась вся семья. Хотя бы на один вечер. Так что он оторвал левую руку пацана от ребер, ухватился за кисть левой ладонью, неуклюже из-за обмотки, и повернул на 180 градусов, чтобы ладонь смотрела вверх, а место под локтем вниз, а потом вдарил правым кулаком точно в сустав, так что парень взвыл, заорал и упал на колени, а Ричер избавил его от мучений апперкотом в челюсть.
Гейм овер.
Ричер оглядел слева направо полукруг наблюдателей и сказал:
— Следующий?
Никто не двинулся.
— Кто-нибудь? — повторил Ричер.
Никто не двинулся.
— Ладно, — сказал Ричер. — Тогда проясню для всех. С этого момента все будет так.
Поделиться книгой: