Новые головоломки Шерлока Холмса

Попробуйте найти решение.

Свечи

«Новый свечник какой-то странный, – как-то утром заявила миссис Хадсон, убирая со стола. – Он категорически отказывается доставлять свечи в коробках нормального размера!»

Холмс выпрямился в кресле, похоже, заинтересовавшись. «Как это, миссис Хадсон?»

«Он сказал, что у него есть коробки только шести размеров, и он не собирается их разделять. Все бы ничего, но размеры у него глупейшие».

«Да?» – переспросил я. Ей удалось заинтриговать даже меня.

Она кивнула, явно раздраженная самой мыслью об этом. «Он доставляет свечи лишь в коробках по шестнадцать, семнадцать, двадцать три, двадцать четыре, тридцать девять и сорок штук. Вот и все. Свечи одного размера. Это смешно. Он говорит, что я должна заказать конкретное количество коробок».

Я сочувственно улыбнулся ей. «А сколько свечей вы обычно заказываете, дорогая?»

«Сто, – ответила она. – Они у нас очень быстро заканчиваются. Впрочем, теперь я не рискую их заказывать».

Холмс фыркнул и откинулся в кресле; это означало, что больше его этот вопрос не интересует.

Смогла ли миссис Хадсон получить свои сто свечей, и если да, то как?

Трилогия

Последним ударом от миссис Хадсон после продлившегося не менее четверти часа повествования об обширной семье кузины Трейси стал рассказ о странной судьбе какого-то дальнего родственника. Если точнее, об отце кузины жены брата мужа Трейси. Этот достойнейший человек, чьего имени я не расслышал, служил на войне с зулусами в семьдесят девятом. Там он насмотрелся на такие ужасающие зверства, что по возвращении стал совсем другим человеком.

Через несколько лет, по словам миссис Хадсон, бывший солдат пошел в приходскую церковь с женой и ребенком, как и обычно по воскресеньям. В тот прискорбный день он заснул, и ему приснился кошмарный сон: словно его вместе с остальной бригадой захватили в плен зулусы. Зулусы начали отрубать солдатам головы, одному за другим. Вот-вот должна была дойти очередь и до него, но тут его жена, заметив, что он уснул, постучала ему по шее кончиком веера. Внезапное пробуждение потрясло его и без того измученную нервную систему, и он умер на месте.

В этот момент Холмс встал со своего места, вежливо, но настойчиво поблагодарил ее за завтрак и вывел из комнаты. Закрыв за ней дверь, Холмс пробормотал: «Бесстыдное вранье», – и раздраженно ушел к себе. Вскоре послышались резкие звуки скрипки.

Почему Холмс не поверил миссис Хадсон?

Ведра

Однажды вечером я почистил свою трубку и уже собирался взяться за револьвер, но тут откуда-то сбоку появился Холмс и с громким лязгом поставил передо мной большое ведро. Я вздрогнул и отшатнулся, затем повернулся к Холмсу.

«Вода», – объявил Холмс.

«Спасибо, я и так превосходно себя чувствую», – как можно спокойнее ответил я.

«Вы меня не так поняли», – сказал он.

Я мрачно кивнул. «Посмею с вами в этом согласиться».

«Два одинаковых ведра, наполненных водой точно до краев». Он помолчал. «Прошу, напрягите воображение. Это пустое ведро я принес для иллюстрации».

«Сделано, – сказал я. – Впрочем, спешу заметить, что я вполне бы справился с этим заданием и без вашей иллюстрации».

«Рад слышать, – сказал Холмс. – Итак, в одном из этих ведер плавает большой кусок дерева. Точная форма неважна».

«Хорошо».

«Как вы думаете, какое ведро весит больше: с куском дерева или без него?»

Мельник

Одним из самых странных персонажей «Дела о странствующих епископах» был почему-то вечно разъяренный мельник из Хукленда. В конце концов мы обнаружили, что его гнев вызвала перепалка между его женой и ее сестрой, которая нарушила его планы по покупке крупного участка земли. Но сейчас дело не в этом.

Холмс, все еще переодетый фермером, принес мельнику несколько мешков муки, приобретенных ранее в обмен на дюжину цыплят. Мельник обычно требовал для себя десятую часть муки, которую намолол для клиента. Холмс, конечно, с удовольствием согласился заплатить такую небольшую цену.

Когда мельник закончил работу, мы получили ровно бушель[1] свежей муки. Чем меньше я об этом расскажу, тем лучше. Но у меня другой вопрос: сколько муки забрал себе мельник?

Первый камуфляж

Я до сих пор отлично помню этот день. Конец октября, пятница. Мы только поели, и я сидел в приятной послеобеденной истоме. Я уже собрался было задремать, но тут Холмс громко сказал: «У меня есть для вас четыре русских фамилии, Ватсон».

По-моему, я даже что-то недовольно промычал, но Холмс проигнорировал мои протесты.

«Конжуков, Котляров, Косарев, Коноводов».

«И?»

«В каждой из этих фамилий содержится по тщательно скрытому короткому слову. Какой общей темой объединены эти короткие слова?»

Великолепный

«Гордыня, Ватсон, – одна из величайших высот глупости. Люди настолько раздуваются от высокомерия, что считают себя непогрешимыми и действуют – или, что чаще, бездействуют, – руководствуясь этим высокомерием, и это неизбежно приводит к катастрофе».

«Правда?» – слегка смутившись, спросил я.

Холмс помахал у меня перед носом газетой. «Какой-то бегун, шут гороховый, был настолько самоуверен, что выставил себя на всеобщее посмешище. В статье пишут, что этот веселый малый дал сопернику фору в восьмую часть длины дорожки. Они почему-то стартовали с противоположных концов, и после того, как соперник пробежал положенную фору, наш бегун отправился ему навстречу трусцой, всем своим видом демонстрируя презрение. Он был совершенно потрясен, когда, пробежав всего шестую часть дорожки, уже встретил соперника. Конечно же, он проиграл», – сказал Холмс, и его глаза блеснули.

«Несомненно», – быстро ответил я.

«Может быть, вы скажете мне, старый друг, во сколько раз быстрее должен был побежать этот болван, чтобы все-таки выиграть? Округлите до ближайшего целого числа, предполагая, что более медленный бегун сохранил прежнюю скорость».

А вы как думаете?

На востоке

Собирая кое-какие данные во время «Прискорбного дела о дочери разбойника», я наткнулся на интересный факт о родине ее отца. Это была маленькая гористая страна в Восточной Европе, не выделявшаяся ничем ни в политическом, ни в культурном плане, но известная кровожадностью своих мужчин. Ничего удивительного, учитывая, по какой причине я вообще наткнулся на эти данные.

Так или иначе, я обнаружил, что в прошлом году в этой стране 1,4 % женщин и 2,1 % мужчин вступили в брак с соотечественниками.

Я сообщил об этом Холмсу, и тот тут же предложил мне вычислить процентное отношение мужчин и женщин в этой стране.

Каково ваше мнение?

Самоубийство

Инспектор Лестрад из Скотленд-Ярда был маленьким и худым; среди его предков явно был хорек. Его подход к расследованиям был совершенно дилетантским, но тем не менее он был неустанным служителем закона. Холмс и я много раз помогали ему вывести злодеев на чистую воду. Впрочем, несмотря на множество свидетельств гениальности Холмса, Лестраду каким-то образом удавалось сохранять веру в собственное мнение, если у них с Холмсом возникали разногласия. Так что я совершенно не удивился, когда во время «Дела о невозможном гекконе» он сразу же отмахнулся от первого анализа Холмса.

«Послушайте, Холмс, я понимаю, что ваш клиент боится, что смерть не естественная. Но это совершенно очевидное самоубийство. Здесь ничего не говорит об обратном». Лестрад обвел рукой комнату, в которой мы стояли. «Мы сдвинули с места только покойного».

То была плохо освещенная комнатка с полками, полными книг; почти все пространство занимали большой дубовый стол с обтянутой кожей столешницей и кресло. По центру стола лежала бутылочка из-под пилюль, совершенно пустая. Рядом с ней валялась оставшаяся пара пилюль, большие белые продолговатые комочки размером примерно с подушечку моего мизинца. Все остальное содержимое бутылочки – двадцать пилюль, может быть, даже больше – прошлой ночью принял дядюшка клиента. Наконец, еще на столе лежал листок с финансовыми расчетами, выглядевшими совсем нерадостно.

«Да, я тоже об этом, – чуть грубовато сказал Холмс. – Уверен, даже вы, инспектор, поймете, что самоубийство в лучшем случае очень маловероятно».

Он, конечно, прав. Сможете ли вы заметить то же, что заметил он?

Шарфы

Одним ветреным осенним днем Холмс и я шли по Мэрилбоун-роуд, мимо музея восковых фигур мадам Тюссо. Я с трудом удерживал шляпу на голове, но тут особенно мощный порыв ветра сдул ее. Нагнувшись, чтобы поднять шляпу с земли, я заметил, что женщина, которая шла перед нами, потеряла шарф и ветер понес его по мостовой.

Холмс тоже заметил сбежавший шарф и повернулся ко мне с задумчивым видом. «Уделите мне момент, Ватсон, и представьте, словно на улице намного больше народу. Целая дюжина девушек одновременно потеряла свои шарфы. Раз уж на то пошло, давайте еще представим, что поблизости был юный Виггинс, который подобрал все шарфы и отдал их обратно женщинам в случайном порядке, надеясь получить пару пенни за помощь».

Виггинс был представителем и неформальным лидером Нерегулярных полицейских частей с Бейкер-стрит, ватаги мальчишек, к услугам которых Холмс часто прибегал, если ему требовались дополнительные глаза или руки.

«Это не кажется невозможным», – согласился я, хотя, зная парня, я очень сомневался, что он будет настолько беспечен, чтобы возвращать шарфы кому попало.

«Ну, хорошо, – сказал Холмс. – Сможете ли вы рассчитать вероятность того, что только одиннадцать женщин получат обратно именно свои шарфы?»

К своему немалому удивлению, я понял, что смогу. А вы сможете?

Джо

«Я в прошлую субботу спросила своего племянника Джозефа, сколько ему лет, – объявила миссис Хадсон, ставя на стол горячий чай. – Не поверите, что он мне ответил, доктор Ватсон».

«Обязательно поверю, – заверил я ее. – Я безоговорочно вам доверяю, дорогая».

Она странно на меня посмотрела, затем продолжила: «Он сказал мне, бесстыдник, что три года назад был в семь раз старше своей сестры Рут. Потом добавил, что два года назад был вчетверо старше ее, а год назад – всего втрое. Выпалив все это, он сел и улыбнулся мне. Я уверена, что вы-то без проблем узнаете, сколько им лет, вы человек ученый, но вот я не такого ответа ждала, совсем не такого». Она улыбнулась мне.

«Уэннс»

Холмс и я прятались возле небольшой гостиницы под названием «Уэннс» в Кингс-Линн, тихом городке Болотного края. Это, конечно, был не самый веселый способ провести вечер понедельника, но мы шли прямо по пятам свояка испуганного плотника, за которым Холмс очень хотел понаблюдать в естественной среде. Маленький рынок, конечно, был достаточно причудливым, но чем дольше тянулся вечер, тем, признаюсь, скучнее мне становилось.

Заметив мое настроение, Холмс решил дать мне новую пищу для ума, чтобы я отвлекся от мелкого дождика. «Вы наверняка заметили, что в баре довольно много народу, Ватсон».

«Да, немало, – ответил я. – А еще там, несомненно, тепло и сухо».

«Бесспорно. Так или иначе, давайте притворимся, что у каждого из посетителей в кармане лежит разное количество однопенсовых монет, причем посетителей больше, чем монет в кармане у любого из них».

Я немного помолчал, пытаясь разобраться в этой фразе, затем кивнул.

«Если я скажу, что ни у одного из посетителей нет в кармане ровно 33 пенсов, сможете ли вы сказать мне, какое максимальное число людей собралось в баре?»

«Да, конечно, по крайней мере, в теории», – ответил я.

«Тогда, пожалуйста, скажите», – попросил Холмс.

Каков же ответ?

Майда-Вейл

Во время «Дела о пекаре из Майда-Вейл» Холмс дал Уиггинсу и Нерегулярным полицейским частям задание: наблюдать за пекарем по имени Джерри и его беспутным кузеном Джеймсом. Он рекомендовал соблюдать осторожность: оба этих человека были подвержены прискорбным приступам безрассудства.

Вернувшись в дом 221-б, Уиггинс доложил, что Джерри ушел из пекарни ровно в 9 утра и неторопливо направился по Уотлинг-стрит со скоростью два километра в час. Через час за ним вышел кузен Джеймс, но он шел быстрее, со скоростью четыре километра в час, а на поводке вел красивого ирландского сеттера.

Джеймс тут же отпустил пса с поводка, и тот бросился за пекарем; по словам Уиггинса, едва догнав Джерри, пес развернулся и побежал обратно к Джеймсу. Он продолжал бегать между ними с постоянной скоростью десять километров в час, пока Джеймс не догнал Джерри, после чего все трое остановились.

В конце концов мы все-таки сумели разобраться, в чем дело. Но все-таки – сколько всего пробежал пес?

Овцы

Щекотливые вопросы с наследованием овец стали очень важны для Холмса и меня во время довольно-таки странного «Дела о ребенке-вороне», когда немало времени пришлось провести в горах Гвинедда. Помещик, собравший огромное стадо овец, умер при очень необычных обстоятельствах, проведя ночь на вершине Кадер-Идрис – по местному преданию, такой подвиг превращает вас либо в поэта, либо в безумца. Словно есть какая-то разница.

Тем не менее в этой книге я избавлю вас от запутанных подробностей и сосредоточусь лишь на практических вопросах с овечьими отарами. Каждый из сыновей помещика, которых звали Давид, Идрис и Карадог, унаследовал по части стада, а также земли и пастухов, необходимых для прокорма и содержания овец. Давид, старший сын, получил на двадцать процентов больше овец, чем Идрис, и на двадцать пять процентов больше, чем младший брат Карадог.

Если я скажу вам, что Идрис получил ровно тысячу овец, то сколько овец получил Карадог?

Второй словесный узел

Если я правильно помню – а я довольно-таки уверен в том, что правильно, – то я занимался очень сложным делом: пытался намазать маслом очень горячую пышку, когда Холмс выдал мне второй словесный узел. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я сумел решить первую головоломку, но принцип – развязать «узел» из трех относительно связанных между собой русских слов, на этот раз длиной десять букв – был еще свеж в памяти.

«Вы помните, как я полагаю, что первые буквы всех трех слов находятся на первой строчке, вторые – на второй и так далее?»

Я заверил Холмса, что помню, и он ушел.

Сможете ли вы развязать узел?

Партнер

По большей части неприятности в «Деле о пекаре из Майда-Вейл» были связаны с его делами. Я обнаружил, что часто бывает так, что родные и друзья не оправдывают оказанного им доверия, если речь идет о кошельках. Пекарь Джерри и его кузен Джеймс с самого начала были партнерами. Джеймс предоставил стартовый капитал, а Джерри работал и управлял пекарней. После того как первоначальные расходы окупились, они заключили соглашение, по которому Джерри владел долей, в полтора раза большей, чем у Джеймса.

Поначалу все было просто, но потом на сцене появился новый персонаж. Мистер Андреас был шапочным знакомым Джеймса, приятелем приятеля. Облик джентльмена греческого происхождения говорил любому внимательному наблюдателю, что с ним шутки плохи. К сожалению, ни Джерри, ни Джеймс, похоже, не оказались достаточно внимательными.

Они заключили следующую сделку: мистер Андреас заплатит целую тысячу фунтов, и каждый из партнеров будет после этого владеть ровно третью компании. Ситуация быстро стала некрасивой.

Как наиболее справедливо разделить тысячу фунтов между Джерри и Джеймсом?

Фрукты

Миссис Хадсон нравилось, если представлялась возможность задавать Холмсу небольшие задачки на сообразительность – должно быть, она испытывала какую-то странную гордость, если удавалось заставить его хоть сколько-нибудь надолго задуматься. Иногда Холмс заставлял ответить меня – либо если считал, что вопрос не заслуживает всестороннего рассмотрения с его стороны, либо когда занимался улучшением моих мыслительных процессов. Впрочем, и в этих случаях миссис Хадсон оставалась практически такой же довольной.

Подозреваю, что потерю возможности скрестить клинки с разумом Холмса она компенсировала, смотря на мои неуклюжие попытки отразить ее выпад.