Н. Ф. Дановский
Вводное слово в искусство перевода
Введение
Общие соображения
Перевод в человеческом обществе есть нормальная форма взаимоотношений между различными национальными культурами. Действительно, ни один из языков мира не охватывает более 20% человеческого общества. И, следовательно, по крайней мере 80% культурных ценностей человечества перетекает по каналам перевода и осваивается, будучи доставленными из среды другой языковой культуры в среду собственной культуры языка переводчика.
Для того, чтобы ясно представить себе особенности этой категории, каковой является перевод, необходимо учесть, что слово «перевод» имеет три значения.
1. Процесс трансформации или переселения текста языка №1 на язык №2. Известная форма труда человека, владеющего двумя языками и выполняющего эту трансформацию. Как всякий труд, относится к базису.
2. Перевод, как средство взаимопонимания между людьми. В этой функции перевод является синонимом языка. Здесь лишь взаимопонимание происходит с помощью двух (а иногда и большего количества) языков, что в плане обобщения можно объединить в слове «язык» с широким смыслом (любого количества языков). И данное значение перевода, как совпадающее со значением понятия «язык» относится к области орудий труда.
3. Литературное произведение, возникающее в результате процесса 1, как всякое литературное произведение, уже относится к области надстройки.
Значит, уже это первое беглое ознакомление с предметом, показывает его сложность. А по отношению к национальным культурам — его изначальность.
Сфера, которой мы посвящаем свое изложение, относится к переводу в 1 смысле. А именно, как процессу перевоплощения текста языка №1 на язык №2. Но при этом наша задача принимает еще одну неожиданную особенность. Художественной литературе человечества хорошо известны практика и теоретические основы перевода с национального на национальный язык. Мы же ставим своей задачей перевод в первую очередь с национального языка на эсперанто, и во вторую очередь — с эсперанто на национальный. Для национальных языков перевод является пересочинением с одного традиционно устоявшегося языка на другой. Для эсперанто перевод с национального языка является не только и даже не столько подысканием равнозначных традиционно устоявшихся форм, сколько созданием новых эквивалентных форм для данной потребности, ориентируясь здравым смыслом, логикой, уже освоенными достижениями для наиболее точного и полного выражения того, что выражено на языке оригинала.
К особенностям эсперанто, как языка, необходимо отнести «почти» формализованный язык, со слабой синонимикой, с «почти» моносемантическим словарем, с сопоставимостью и совместимостью слов, «почти» не задетой традицией. И поэтому в большой мере управляемых логикой и здравым смыслом, подобно посаженному лесу по сравнению с самостоятельно выросшим. Следует учесть, что «почти» приходится поставить в кавычки, потому что в процессе развития на международном фундаменте этот язык непрестанно воспринимает идиоматику и синонимику, черпаемую и осваиваемую из «родительских» языков. Но этот процесс проходит своеобразную селекцию и рафинирование элементов таким образом, что в различных идиоматических обогащениях языка легко обнаруживаются логические связи.
Подходя впервые к разбираемой проблеме, человек прежде всего задумывается, можно ли вообще перевести с национального языка с его специфическим колоритом на искусственный международный язык? Можно ли сохранить, довести до сознания читателя или слушателя весь национальный дух, колорит и аромат оригинала (естественно, и безусловно национального с его стилем)? Или, вообще, это невозможно, и читатель произведения в переводе на эсперанто уже не получит того интеллектуального и эстетического наслаждения, которое он получает, читая то же произведение в оригинале или национальном переводе?
Действительно, даже среди очень квалифицированных эсперантистов нередко можно встретить такое мнение, что международный язык вовсе не предназначен для художественной литературы, и нечего ему навязывать эту несвойственную ему роль. Главное назначение международного языка — служить «научным кодом», строго и точно передающим содержание какого-либо научного высказывания или текста. А художественная литература для него — «запретная зона». В действительности никакой язык не может существовать без литературы, и международный в этом плане не составляет исключения.
Беспочвенность подобных утверждений не вызывает никаких сомнений у всякого непредубежденного здравомыслия. Но доказывать здесь что-нибудь словами — дело безнадежное. На каждое возражение всегда можно найти по крайней мере 20 контрвозражений. Поэтому лучше всего предоставить споры и опровержения по этому вопросу самой жизни — практике функционирования эсперанто и применения его для всего того, что носит название «художественной литературы» (поэзии, прозы, драматургии, критики, публицистики и т.п.). И дело здесь облегчается двумя факторами: во-первых, существованием оригинальной художественной литературы; во-вторых, ежегодными вкладами переводчиков художественной литературы на эсперанто, которые уже создали громадный задел этого вида художественного творчества.
Одним словом, если посмотреть на дело это трезво, то можно сказать, что жизнь фактически уже опровергла все возможные подобные и неподобные сомнения и возражения. Но для того, чтобы пока еще эпизодическое стало общепринятым, бесспорным для всех и в особенности для адептов международного языка — требуется еще время и какие-то блестящие успехи литераторов-эсперантистов. Но во всяком случае и уже имеющаяся литература является ответом «не в бровь, а в глаз».
Переводчик международного языка должен с самого начала приобрести глубокое убеждение в непреложности своего выбора. А, став на эту позицию — возможности и правомерности перевода на эсперанто, он немедленно сталкивается (или столкнется) с фундаментальными принципами теории перевода.
Строго говоря, перевод (в 1 значении) не есть филологическая категория. Ведь в паре языков, которые составляют предмет исследования, не происходит никаких филологических мутаций. Оба члена этой пары остаются между собой, и внутри каждого, без каких бы то ни было изменений. В процессе перевода разыскиваются и реализуются те «конформные преобразования или отображения» — те коррелятивные переходы, которые уже объективно имеются в данной паре. И, следовательно, речь идет о том, чтобы при помощи различных языковых средств выразить одну и ту же материальную или во всяком случае реальную сущность. Можно было бы воспользоваться очень огрубленной аналогией, например, с переодеванием человека из одной одежды в другую, если бы здесь не оказался нарушенным главный смысл этого процесса. Вся штука в том, что в проблемах языка сама форма — содержательна. Т.е. имеются две одежды, которые уже в себе несут свое содержание. В этом процессе проявляется полностью аналогия с математическими проблемами, когда имеется множество элементов «A» и множество элементов «B». И элементы одного множества необходимо поставить в соответствие элементам другого множества, причем выражаемая мысль или идея является алгоритмом этого соответствия.
И, следовательно, для успешного решения поставленной задачи (перевода) необходимо очень ясно представить себе алгоритм этого соответствия. А также необходимо познакомиться с фундаментальными законами, на которых базируется в более широком смысле алгоритм, а также с теми ограничениями, которые накладываются на исходные множества. Может быть, этим и можно объяснить тот факт, что именно математики и кибернетики первыми заинтересовались этой квази-филологической проблемой и начали строительство прикладной математизированной лингвистики.
Согласно фундаментальному тезису, основой процесса мышления является диалектический материализм, а язык, как реальное мышление, является одним из выражений этого фундаментального тезиса. Поэтому начать необходимо с того, что несколько непосредственно из этого следующих выводов образуют основную принципиальную систему постулатов теории перевода.
1. Язык есть средство реализации мысли.
2. Язык — закономерная категория.
3. Язык оперирует в известную эпоху конечным числом элементов.
И тогда для пары языков проблемы корреляции (выискивания соответствий) выразятся такими исходными тезисами.
1. Всё, что выражено на языке №1, всегда можно адекватно выразить на языке №2 при условии одинаковой информационной эффективности обоих этих языков (№1 и №2).
2. В корне корреляции двух языковых форм применительно к одной и той же идее лежит объективное единство материальной или идейной базы, отражением чего является мыслт, выраженная средствами рассматриваемой пары языков.
3. То же самое условие (единство содержания) является также и критерием точности или адекватности корреляции в процессе воспроизведения некоторого текста средствами языка №2, когда этот текст уже выражен на языке №1 (и наоборот, поскольку правильное выражение содержания 1 — 2 является в то же время и правильным выражением содержания 2 — 1).
Из этого следует, что хороший перевод мысли, выраженной на языке №1, на язык №2, является в то же время хорошим переводом мысли, выраженной на языке №2, на язык №1.
Но в то же время язык является категорией, находящейся в непрерывном развитии. И это развитие идет под действием ряда законов, из которых нас в данном случае интересуют два. Развитие по вертикали под влиянием развития окружающего мира (науки, техники, искусства). Развитие по горизонтали, в ходе которого язык обогащается собственными внутренними ресурсами, ориентируясь на информационную эффективность окружающих языков, а также путем простых заимствований новых форм из этих окружающих языков.
Упомянутые выше ограничения, касающиеся языка, как некоего множества, при сопоставлении языков между собой, выявляют различную степень проработанности (совершенства) языка, обусловленную условиями развития языка (в зависимости от уровня развития его носителя, т.е. общества, народа), которую определим некоторым феноменологическим-результативным показателем — «информационной эффективностью» языка. Этим индексом определяется легкость выбора форм языка, богатство и точность лексики, маневренность и экономичность или бережливость в использовании языковых средств для быстрого, глубокого и полного выражения мысли.
В советской школе перевода проблемы реализации этих соответствий глубоко исследованы и обоснованы многогранной и многолетней практикой (перевода). Это относится ко всем парам, в которых языком №2 является русский. Поэтому перевод на русский является процессом исключительно проработанным, и поэтому на русский переведены почти все выдающиеся произведения мировой литературы.
Русская школа перевода распластала свои крылья и на сферу русско-эсперантского перевода, поскольку эсперанто во многом является порождением русской культуры. Ведь совершенно не случайно первый учебник эсперанто был русский и первое художественное произведение, переведенное на эсперанто, была «Метель» А.С. Пушкина. Это было сделано еще в 19 столетии. Так как первые эсперантисты были в основном русские, то и младенческий период эсперанто прошел под культурным влиянием русского языка. А дальнейшее 95-летнее существование и функционирование международного языка, несмотря на все перипетии, сохранило на себе эту печать русской культуры. За почти 100-летний период были переведены многочисленные классические произведения мировой литературы. Это создало возможность сопоставления, оценки, совершенствования языка. И в настоящее время можно вполне утверждать, что по своей «информационной эффективности» эсперанто стоит на уровне наиболее развитых современных языков (таких как русский, итальянский, английский, испанский, японский и др.). Поэтому это ограничение (ограничение по информационной эффективности) можно не принимать во внимание.
С русского языка переведены многочисленные классические произведения. А некоторые даже по несколько раз. Например, «Евгений Онегин» А.С. Пушкина был переведен более четырех раз (Тычина, Некрасов, Ховес, Рублёв и др.). Многие произведения русской классики и современной советской литературы переведены и опубликованы на эсперанто. В Москве сестры В.П. и Е.П. Острожниковы ведут довольно подробную библиографию (начатую еще покойной Н.И. Никифоровой) произведений русской художественной литературы, переведенной на эсперанто.
Сопоставляя эти два языка — русский и эсперанто, можно теперь утверждать на основании большой практики, что по своей легкости, точности, богатству выразительных средств эти два языка стоят на одном и том же уровне «информационной эффективности».
Главным путем совершенствования языка является художественная литература. Каждый молодой язык начинает свою культурную жизнь с поэзии. Зрелость языка характеризуется его прозой (рассказом, драматическим произведением, романом). В этом смысле эсперанто прошел свой переход к зрелости. Он имеет солидную оригинальную поэзию и несколько более скромную оригинальную прозу (около 40 романов и несколько сот рассказов).
Утверждение об однопорядковости информационной эффективности эсперанто по сравнению с наиболее развитыми национальными языками необходимо понимать в том смысле, что всё, что так или иначе выражено на любом национальном языке, можно адекватно перевести на эсперанто. Т.е. с той же самой затратой энергии, времени и, следовательно, длиной телеграфной или магнитофонной ленты. Но техника выявления «конформности» несколько отличается от аналогичной техники выявления соответствий, применяемых для пары национальных языков в процессе перевода.
Многогранность (многокомпонентность) соответствия
В чем сущность этого различия?
Явления языкового соответствия составляют содержание четырех групп или «аспектов» или «подсоответствий». С одной стороны вступает в игру известный формальный аппарат, который содержит две грани или два подсоответствия. Это лексическая и грамматическая грани, или морфологические особенности соответствия. В этой сфере преобладают формальные законы корреляции. Например, если фраза состоит из одного только слова, то перевод здесь управляется главным образом этими двумя компонентами. Но с другой стороны управляют две другие грани, в которых наиболее полно и наиболее глубоко проявляется и выражает себя традиция. Это касается фразеологического и стилистического подсоответствий. Из всех этих четырех граней наиболее резвую подвижность показывает лексическое подсоответствие. Самые легко ощутимые явления развития языка наиболее выпукло проявляют себя именно в этой грани — лексической. Все прочие являются более консервативными гранями. Но именно в них заложены те особенности, из которых выкристаллизовывается язык как структура, как система, как процесс, и в конечном счете, как системопроцесс. Это комплекс, непрерывно меняющийся во времени.
Само собою разумеется, овладение и манипулирование формальным аппаратом языка — дело довольно простое. Но что касается второй пары или граней соответствия (подсоответствий) — а именно фразеологического и стилистического подсоответствий, то они представляют собой аспекты, наиболее насыщенные традицией языка. И именно в них покоится то, что часто называют чувством языка, душой языка и прочими высокими терминами, сущность которых заключается в том, что только эти грани или подсоответствия придают переводу ту законченную форму, при которой произведение начинает выглядеть так, как будто оно было оригинально написано на языке №2. И в этом, собственно, главная трудность задачи. Во всем, что касается языка, при переводе необходимо ориентироваться на законы языка №2. Разумное манипулирование этой второй парой граней (компонентов) соответствия во сто крат труднее, чем манипулирование первой парой. Изящная игра второй пары соответствия дает идею о всестороннем владении языком, о владении духом языка. Пренебрежение особенностями этой второй пары делают перевод вообще невозможным.
Трактуя пару «русский-эсперанто», нетрудно заметить, что всякий начинающий (а зачастую и лица, считающие себя квалифицированными знатоками) пользуется традиционными связями русского языка. И, применяя эсперанто, просто слово в слово заменяет лексику своего родного языка словами эсперанто. Одним словом, смотрят на эсперанто, стоя на базе русского языка. Это делает текст лишенным жизни, «деревянным». Все дело в том, что эсперанто имеет свой собственный стиль. И в процессе перевода нужно с самого начала приучить себя смотреть на русский язык с позиции эсперанто, потому что перевод (в 3 смысле) всегда есть произведение языка №2. И поэтому законы языка №1 применимы только для того, чтобы хорошо понять смысл, идеи, предметы, выраженные на языке №1. Но в дальнейшем переводчик, усвоив и освоив содержание, выраженное на языке №1, должен забыть этот язык и заново выразить это освоенное содержание на эсперанто.
При переводе с одного национального языка на другой переводчик по отношению к одному из них чувствует себя иностранцем. Совсем иначе дело обстоит с переводом на эсперанто. Здесь само понятие «иностранства» не существует. Человек, владеющий этим языком, ощущает в нем свою национальную «собственность», и поэтому манипулирует в процессе перевода с той же степенью свободы, инициативы и «дозволенности», с которой ведет себя переводчик национального языка, переводящий на свой родной язык.
Этому способствует также тот факт, что эсперанто-лексика является более моносемантичной, чем лексика национального языка. А традиция, которая шаг за шагом внедряется в эсперанто, в большой степени определяется логикой и «здравым смыслом». Но, конечно, и здравый смысл в различных языко-системах несет на себе следы этих систем. Поэтому здравый смысл эсперантистов является категорией, которая на каждом шагу и каждую минуту контролируются в жизни теми отголосками, которые приходят от представителей других национальных языко-систем. И поэтому рождающаяся в определенной «лингвосистеме» и несущая на себе в течение известного промежутка времени следы этого «первородства» форма языка эсперанто далее становится общепринятой и переходит в норму или отрицается, отбрасывается и исчезает.
Если провести аналогию между переводом с национального языка на национальный и с национального языка на эсперанто, то на данном этапе, с одной стороны — это как бы пересадка с одного курсирующего поезда на другой иного направления. С другой стороны — это пересадка с поезда в лес, где необходимо самостоятельно разыскивать или прорубать путь. Но и перспективы при этом различные. С одной стороны — ограниченность стенками вагона, с другой — широкий пейзаж и манящие дали.
Но это пока все еще метафоры на подходе к цели. А изучать мы будем все грани единого явления «языковой конформности», совершенно искусственно рассекая его на упомянутые четыре явления или грани или компонента, которые в жизни туго переплетены в один узел комплексного соответствия. Следовательно, отвлекаясь от фактической «правды жизни», мы будем на некоторой стадии рассматривать каждую из этих граней как самостоятельную. Но при этом ни на секунду не будем упускать из виду этой отвлеченности подхода, памятуя, что они всегда выступают «единым фронтом» — все вместе и одновременно. Начнем мы наше исследование лексическим соответствием. Начинающий переводчик всегда переводит слова. И всегда стремится найти такое одно слово языка перевода, которое даст ему стопроцентное соответствие с аналогичным словом оригинала. Это стремление можно понять, очень часто при переводе этого оказывается достаточно. Но при этом переводчик должен сразу усвоить самый главный тезис. Очень часто такой подход к переводу есть принцип крайне враждебный самой идее хорошего перевода. Конечно, можно было бы механически заменять слово за словом элементы языка №1 элементами языка №2, если бы словари обоих этих языков были абсолютно идентичными. Но этого на практике нет. Сопоставляя два словаря (в расмматриваемом случае Р-Э), в каждой строчке переводчик натыкается на пробелы то в Р, то в Э. И это значит, что стремление к такой механизированной замене очень опасно и терпит или таит в себе фиаско немедленно. Такая замена почти всегда дает не перевод, а искажение.
Но, естественно, могут быть такие случаи, когда замена слова языка №1 словом языка №2 будет и оправданна и правильна. Например, если вся «фраза» состоит из одного слова (скажем, «да!») или если, например, речь идет о надписи на вывеске «Парикмахерская» или «Молочная» или «Книжная лавка». Но и в таких случаях, если одно-единственное слово фразы представляет собой не известный материальный предмет («стол», «сыр», «улица»), а слово, несущее более значительную психологическую нагрузку (например, «угораздило» или «прохлаждаетесь» или «влетит»), то здесь уже приходится считаться с влиянием второй пары соответствия, о которой будет речь впереди.
Таким образом, самым первым принципом, который должен усвоить переводчик, является «дословный перевод (почти) всегда неправильный». Вот одно из многочисленных искажений этого типа. В Риге выражение «делать нечего» перевели на эсперанто дословно и пустили в широкое плавание как «
На русском языке, пользуясь омонимическими значениями слова «перевод», можно сказать: «Перевод слов есть перевод (пустая трата) слов!»
Глава 1. Лексическое соответствие
Но тем не менее слова существуют, слова являются первичной материей языка. Да и в проблемах перевода имеется «лексическое соответствие», что в общем значит соответствие слов. Как же поступать переводчику? Ведь перескочить через слова, чтобы добраться до смысла и в конечном счете до текста — невозможно. Покажем сущность лексического соответствия на конкретных примерах. Здесь общий методологический подход характеризуется тем, что слово стремятся уразуметь в контексте. Т.е. учитывая, что окончательный смысл слову придают его спутники, слова, находящиеся с данным словом в «локтевой связи», стремятся «выщелочить» этот окончательный смысл, используя контекст. Ну, а если этого контекста нет, то его присовокупляют искусственно, пользуясь своеобразной «вероятностью», диктуемой более широким отрезком изложения, текста и т.п.
Для примера возьмем два русских очень простых слова: «принять» и «выйти». Стоит только взять какое-либо конкретное применение такого слова, и тут же можно легко увидеть, какая странность или даже карикатура получается, если попробовать автоматически при помощи словаря заменять слова. Можно, конечно, взять для этого эксперимента и другие слова. Важно лишь, чтобы такое слово отличалось полисемантичностью. И для переводчика такое слово всегда представляет собой «камень пректновения». Обычно в словарях этим словам уделяется огромное место со множеством пояснений, примеров применения и различным изложением тонкостей, потому что только познакомившись со всем набором значений, которые может принимать такое слово в окружении своих друзей и соседей, можно правильно со знанием дела выбрать для него эквивалент на языке №2, отвечающий данной конкретной обстановке. Но даже представление для пояснений тонкостей этого слова большой «текстовой площади» в словаре не решает проблемы. Польностью перебрать или регламентировать весь диапазон значений и специфики невозможно. Пришлось бы целый том посвятить одному-единственному слову подобного типа. Поэтому многое остается за кадром. И очень трудно человеку, подходящему к слову через словарь, правильно употреблять его в жизни, где традиция внедряется в процессе многолетних упражнений. И поэтому мгновенно коллектив определяет иностранца по неловкому включению слова или слов в предложение, где положено быть не этому или не этим, а другим собратьям. В словарях очень часто перечисляют семейства или гнезда, помечая их цифрами, но и это не исчерпывает всех вариаций.
Итак, мы остановились на слове «принять» (
1. Взять даваемое, получить в свое распоряжение:
• Принять подарок —
• Принять радиограмму —
• Принять товар —
• Принять по акту дела —
Спокойно принять известие —
2. Занять должность, пост:
• Принять пост директора —
• Принять полк —
• Принять сан епископа —
3. Включить в состав, допустить к участию:
• Принять на службу —
• Принять в университет —
• Принять в свою группу —
4. Допустить:
• Принять посла —
• Принять гостей —
Хорошо принять —
5. Согласиться с чем-либо:
• Принять чей-то совет —
• Принять оправдание —
6. Подтвердить, утвердить:
• Принять закон —
• Принять резолюцию —
• Принять проект —
7. Осуществить:
• Принять решение —
• Принять намерение —
• Принять участие —
• Принять присягу: а) принять у кого —
• Принять оборот —
• Принять меры —
• Принять обязательства —
• Принять труд —
8. Стать пожалованным:
• Принять сан —
• Принять награду —
• Принять жалованную грамоту (поместье) —
• Принять подданство —
9. Приобрести вид, свойство:
• Принять позу —
• Принять вид —
• Принять форму —
10. Заставить себя сделать, проглотить:
• Принять душ —
• Принять ванну —
• Принять чашу —
11. Выпить:
• Принять лекарство —
12. Считать, полагать:
• Принять за правило —
• Принять за знакомого —
• Принять за чистую монету —
• Принять по достоинству —
13. Противодействовать:
• Принять в штыки —
• Принять в дубье —
14. Двинуть или двинуться в сторону:
• Принять вправо —
15. Поняв, повторить:
• Принять сигнал —
16. Взаимодействовать, вступить:
• Принять бой —
• Принять ребенка (младенца) в роддоме —
Второе слово, которое мы решили взять, — «выйти». Если снова обратиться к словарю Ожегова, то в нем указаны следующие семейства или гнезда этого слова:
1. Оставить пределы чего-то.
2. Появиться, оказаться.
3. Израсходоваться, иссякнуть.
4. Получиться, стать, образоваться.
5. Сделаться.
Даже из рассмотрения этих характеристик гнезд легко видеть, насколько различные значения совмещаются в одном этом слове. Но в практике применения это разнообразие куда богаче и значительнее. Это слово часто применяется с предлогами (как типично непереходный глагол).
Вышло без затруднений —
Выйти в люди —
Выйти в тираж —
Выйти в отставку —
Выйти в отличники —
Выйти в круг —
Выйти в стрелку (о колосе) —
Выйти возле утеса (о тоннеле) —
Выйти вокруг пня (о грибах) —
Выйти вон —
Вышли впору (сапоги) —
Выйти для показа —
Выйти для отметки —
Выйти до ветра —
Выйти за угол —
Выйти за отметку (об уровне) —
Выйти замуж —
Выйти за глаза —
Выйти за двоих —
Выйти за дело —
Выйти за пределы дозволенного —
Выйти из подчинения —
Выйти из народа —
Выйти сухим из воды —
Выйти из затруднения —
Выйти из рода —
Выйти из корня —
Выйти из трубы —
Выйти из яйца —
Выйти из берегов —
Выйти из границ приличия —
Выйти из себя —
Выйти из моды —
Выйти из употребления —
Выйти из доверия —
Выйти из-за туч —
Выйти из-за угла —
Выйти из-за леса —
Выйти из-под полы —
Выйти из-под надзора —
Выйти из управляемости —
Выйти к милой —
Выйти к чаю —
Выйти как ни в чем не бывало —
Выходить между строк —
Вышла размолвка —
Выйти на волю —
Выйти на фото —
Выйти на демонстрацию —
Выйти на парад —
Выйти на смотр —
Выйти на сцену —
Выйти в свет —
Выйти на славу (о празднестве) —
Выйти на славу (о хлебе) —
Выйти на славу (о молодце) —
Выйти на след —
Вышел на борьбу —
Вышел на бой —
Вышел на проверку —
Вышло на проверку —
Вышло на деле —
Вышло на долю —
Вышел на медведя —
Вышли на лоб (глаза) —
Вышел на первый план —
Вышел на верную дорогу (из лесу) —
Вышел на верную дорогу (после скитаний по жизни) —
Вышло наружу (всё) —
Вышел навстречу —
Вышел над деревней (месяц) —
Вышел от тещи —
Вышел от Пакена —
Вышел перед строем —
Вышло по-хорошему —
Вышла по воду (девица) —
Вышел по лестнице на крышу —
Вышел по лестнице на улицу —
Вышел при жилете —
Вышел с козыря —
Вышел с насморком —
Вышел с черного хода —
Вышел через коридор —
Вышел срок —
Вышел недотепа —
Вышел хороший врач (из него) —
Вышла задача —
Вышел пасьянс —
Пасьянс не вышел —
Вышел хороший костюм —
Вышел ему выигрышный билет —
Вышел камуфляж —
Вышел ему реприманд —
Вышла газета —
Вышел пшик —
Вышел сахар (весь) —
Вышла ему козырная карта —
Вышел в сад —
Вышел в море (корабль) —
Вышел крепким (чай) —
Вышел учителем —
Вышло ему боком —
Не вышел лицом —
Вышел скверно на фото —
Вышел первым экраном —
Вышло ему атаманить (батрачить, стать капитаном) —
Вышло ему принять удар —
Выходит, он не виноват —
Из всего этого видно, что одно русское слово может служить в большом количестве случаев и ситуаций. Следовательно, здесь уже ощутимо начинается та особенность перевода, которую можно выразить правилом «нельзя переводить слова». Нужно очень хорошо понять, о чем идет речь в данной ситуации. Только поняв полностью смысл и ориентируясь в излагаемой ситуации, можно сделать правильный выбор необходимых выразительных средств. Решение о пригодности лексических средств дает смысл, который может быть, как оказывается, совершенно различным при использовании одних и тех же слов. Здесь выступают на сцену «локтевые связи» между словами, которые и дают окончательный смысл данному слову или в каком-то направлении меняют его оттенок. Всё это хорошо известные особенности лексического соответствия в теории перевода. Здесь необходимо лишь уточнить особенности этого соответствия. Искомое слово, которое должно удовлетворить требованиям данного смысла, связано со своими спутниками целым рядом «нитей сродства» (смысловой, материальной, стилевой, образной, ритмической, звуковой и др.). И только при способности подбираемого слова соединить все эти нити, проходящие через него (через данное слово), можно считать задачу выполненной и слово приемлемым.
Несколько конкретных примеров лексического соответствия
В наших примерах попытаемся представить некоторые случаи, которые часто создают «камень преткновения» для начинающего переводчика. В русском языке есть несколько слов, звучащих или одинаково или близко между собой, которые приходится при переводе уточнять на основании локтевых связей. В первую очередь это группа слов «сам—самый»:
Это тот же самый человек.
Это самый лучший человек.
Он сам это подтвердил.
Он пришел сам (один, без сына).
В самом деле.
У самого берега.
У него урожай сам-пят.
Во вторую очередь — это русское слово «и». У него тоже несколько значений:
Брат и сестра.
Вы пойдете в лес, и я с вами.
Он так и начал свою речь.
И рада бы душа в рай, да грехи не пускают.
И без тебя с тобой.
И я с вами согласен.
И как он умел рассказывать!
И поехал бы, да времени нет.
И сам не рад.
Не могу и подумать об этом.
Не только поет, но и танцует.
О нем и говорят.
И, полно!
Ну и наделал же!
Так и не кончил.
Следующие три слова — «едва», «хотя» и «за» в различных сочетаниях проявляют свои «коварные замашки».
Он едва коснулся двери, как она открылась.
Едва он встал, сейчас же за работу.
Едва ли верно то, что вы говорите.
Хотя читает много, но знает мало.
Хотя бы один раз еще побывать там.
За то, что он сделал, будет наказан.
Зато сердце у него доброе.
Далее будут взяты самые разнообразные примеры для того, чтобы наиболее выпукло показать основную суть лексического соответствия, единое содержание, выражаемое одинаковыми и неодинаковыми словами.
Тары-бары-растабары (вариант: тары-бары-пустые амбары). Смысл: «пустая болтовня, бесполезная и бестолковая». Варианты перевода:
Ни пуха, ни пера! Смысл: «желаю удачи!»
Авось да небось!
Без нажима (без педалирования).
Болеть душой за…
Болельщик.
Баснословная цена.
Бросить тень.
Березовая каша.
Бить наотмашь.
Благим матом.
В полном смысле слова.
В согласии с духом и буквой.
Валом валит.
Встреча в верхах.
Вот-вот.
В разгаре.
Взять в толк.
Воздушные замки.
В мгновенье ока.
Взрыв смеха.
Везде и всюду.
В пух и прах.
Во весь опор.
Вверх тормашками.
В том-то и дело.
Вот я и решил.
Вокруг да около.
Горькая ирония.
Горячая пора.
Грудь колесом!
Гвоздь сезона.
Где-где (а в море достаточно).
Дистанция огромного размера.
Диву даться.
Дело дошло до того, что…
Долгоиграющая пластинка.
Держись покрепче!
Далеко не везде.
До нитки (промок).
До мозга костей.
Еле-еле (душа в теле).
Еще бы!
Ждать гораздо большего.
Заводила.
Завиральные идеи.
Загвоздка.
Зажимщик критики.
Заковыристый.
Затрапезный.
За каменной стеной.
Замок на песке.
И бровью не ведет.
Изюминка.
И как тут не…
Камень преткновения.
Как сыр в масле.
Как две капли воды.
Кипят страсти.
Кипеть событиями.
Как перекати-поле.
Короче говоря.
Львиная доля.
Ловкач.
Лихач.
Мороз по коже.
Молочные реки, кисельные берега.
Миндальничать.
Нет нужды.
Ни сучка, ни задоринки.
Неувязки и недоработки.
Ни шатко, ни валко.
Непочатый край.
Ни-ни.
На месте преступления.
Наличие доброй воли с обеих сторон.
На подножном корму.
Носить на руках.
Наобум.
На пятки наступать.
Невзначай.
Невпроворот.
Навылет.
Ни зги.
Ни с того ни с сего.
На седьмом небе.
На запятках.
Ну и натворил!
Наяривает.
Открыть новую страницу в летописи.
Озарение творца.
Очертя голову.
Перебои с…
Погорел.
По первому зову.
По сути дела.
По необходимости, а не от души.
По пути.
Проще простого.
Принять в штыки.
Пруд пруди.
Повести бровью.
Прохлаждаться.
Полно!
Речь идет о…
Рытвины и ухабы.
Рука об руку.
Разбить наголову.
Сорвал.
След в след.
Сплошь и рядом.
Сноровисто.
Склоняться к мысли.
Сыграть на…
Семенить ногами.
Стоять на своем.
С кандачка.
С грехом пополам.
Скрипят перьями.
Слово за слово.
С бухты-барахты.
Тут как тут.
Точь-в-точь.
Трах-тарарах.
Твердый как булат.
Туда-сюда.
Так-сяк.
То да это.
То да сё.
То-то и оно.
То и дело.
То же, что и…
То ли дело …
Узы дружбы.
Умиляться до слёз.
У разбитого корыта.
Формула, лишенная конкретного содержания.
Фигли-мигли.
Царит дух взаимопонимания и доверия.
Что толку?
Чистить перышки.
Что есть духу.
Шпарит.
Яблоко раздора.
Сложные слова. Аффиксы
Рассматривая лексическое соответствие как одну из граней переводческого комплекса, мы не делили лексики по признакам частей речи. Это является областью второго члена пары формального соответствия, а именно грамматического или структурного. Но и внутри этой пары есть некоторого рода своеобразный переходный или мостовой элемент. Это область сложных слов и аффиксов.
Относительно сложных слов мы ограничимся лишь самой общей классификацией и самыми общими соображениями, необходимыми переводчику в работе. А понадобится ему это искусство буквально на каждой странице его перевода, если не на каждой строчке. Поэтому ему придется хорошо усвоить принципы построения сложных слов. Что же касается суффиксов и приставок, то их регламентация дана во всех учебниках и словарях эсперанто. Поэтому мы коснемся лишь нескольких из них, чтобы дополнить то, что обычно говорится об этом предмете в учебниках. Естественно, и аппаратом аффиксов переводчик должен овладеть в совершенстве.
Словообразование путем сложения двух или более корней либо слов для получения третьего в эсперанто является одним из мощных каналов выхода в область множественности лексики, пользуясь ограниченным набором исходных слов. В реальной практике языка человек непрерывно в ходе выражения своих мыслей составляет нужные слова, как бы извлекая их из расположенной перед ним клавиатуры или наборной кассы. Два слова с разных сторон, характеризующие отдельные особенности третьего (в языке фактически отсутствующего), образуют это третье недостающее слово. Вследствие этого переводчик должен научиться этому колдовству составления отсутствующих слов при помощи двух (или более) известных, как это делает любой оратор, любой писатель.
В эсперанто прослеживается такая тенденция в этом словообразовании. Имеются четыре категории сложных слов:
Лексическая категория, когда оба составляющих теряют свою исходную семантику полностью, но приобретают при этом новую семантику в комплексе, например,
Функциональная категория, когда одно из комплекса меняет семантику, например,
Традиционная категория, когда оба члена комплекса полностью сохраняют свою исходную семантику, которую они имели порознь. И поэтому в комплексе они составляют не одно, а фактически два слова, например,
Фразеологическая категория (симбиозная), в которой имеются разные пути сложения, удвоения, ударения с инверсией, а также группа длинных слов, образуемых при помощи ряда дефисов. При этом дефис выполняет ту роль, что он аффиксы превращает в корневые слова, например:
Замечания о некоторых аффиксах
Аппарат приставок и суффиксов в эсперанто отличается от аналогичных систем национальных языков своей строго (однозначно) регламентированной семантикой. Этот процесс проведен настолько строго и последовательно, что эти морфемы превратились в самостоятельные корневые слова, с помощью которых определяется данная функциональная категория или определенное родовое понятие. Путем нормальных словообразовательных операций эти слова порождают множество производных слов, сплошь и рядом уже несущих не родовое, классификационное понятие, но и совершенно конкретные частные слова. Но главное свойство аффиксов как слов нужно всегда себе четко представлять. Аффиксы имеют очень узкую семантику, что делает их сродни терминам. И эту свою семантику они не теряют ни при каких комплексных соединениях.
Отдельного упоминания заслуживают несколько отдельных аффиксов, которые не только выполняют свое функциональное назначение, но еще оказывают влияние на корни.
Суффикс «
Суффикс «
Суффикс «
Суффикс «
Среди приставок следует обратить внимание на
Префикс «
Аналогичную функцию выполняет префикс
Предлог «
Глава 2. Грамматическое соответствие
Если при рассмотрении явлений лексического соответствия можно было отвлечься от рассмотрения частей речи и характерных для них структурных грамматических изменений, то грамматическое соответствие имеет своей целью сопоставление структурных особенностей двух языков для освещения или освоения соответствующих структурных форм. В лексическом соответствии незримо присутствовало полное равенство между словами длинными и короткими, глаголами и междометиями, местоимениями и наречиями и т.п. Одним словом, царило полное равноправие.
В грамматическом соответствии при сопоставлении разноязычных (адекватных по смыслу) элементов уже будет описываться соответствие различных грамматических форм. А это немедленно вызовет на сцену классификацию слов по частям речи, потому что структурные особенности различных частей речи различные.
Так как очень часто здесь придется пользоваться длинными названиями типа «имя существительное», то при различных сопоставлениях мы будем пользоваться условными кодами для четырех частей речи, наиболее существенных для данного раздела: 1 — имя существительное; 2 — имя прилагательное; 3 — глагол; 4 — наречие; остальные части речи и по своей краткости наименований, и по редкости привлечения, и по своей структурной почти-идентичности в разных языках (и в том числе, конечно, в эсперанто), а также в силу очень незначительного, ограниченного количества слов этих категорий в словаре и вообще в речи, такого цифрового обозначения не потребуют.
Изучение адекватных грамматических структур определяется семантическими особенностями словоизменения, сочетания и совместимости. Применительно к русскому языку для имен существительных, прилагательных, числительных, местоимений это определяется падежными отношениями, степенями сравнения, для глаголов — спряжениями, залогами, видами, временами, лицами, и для групп слов — согласованием, управлением и примыканием. Неизменяемые же части речи обусловливают реализацию соответствий в порядке лексической корреляции.
Имя существительное (1)
Склонение имен существительных русского языка соответствует построению падежных отношений в эсперанто с помощью предлогов. И окончательно можно считать, что в эсперанто имеется именительный падеж (выступающий в предложении в качестве подлежащего), косвенный падеж, в роли которого выступает все тот же именительный (в предложении — дополнение) и винительный падеж (в предложении — прямое дополнение).
Во взаимоотношениях существительных с предлогами все предлоги равноправны и всегда они применяются с косвенным падежом (совпадающим по форме с именительным). Очень часто начинающие переводчики, следуя формально особенностям русского языка, ставят два предлога, полагая, что один нужен в качестве выражения падежа, а другой для взаимоотношения между предметами. Это грубая ошибка. И если «я думаю о тебе» получается единственным образом: «
Очень часто переводчик останавливается перед выбором предлогов «