Философия религии. Концепции религии в зарубежной и русской философии

Платон (427–347 гг. до н. э.) занимает особое место в истории мировой философии. Не было исторического периода, когда о нем не писали и не спорили. Не меньшее значение Платон имеет и для религии, т. к. он оказал большое влияние не только в целом на развитие философии, но и на религиозную мысль. Мировые религии, включая христианство, пытались использовать идеи Платона для обоснования своего вероучения. Исходя из этого, следует обозначить одну серьезную проблему: от изначального платонизма надо отделить те интерпретации, которые за много веков наслоились на образ Платона в истории философии. Прежде всего, стоит вспомнить, что Платон был язычником, и его философия неотделима от языческого религиозного мировоззрения.

До встречи с Сократом Платон уже прошел серьезную философскую школу – общался с софистами, изучал идеи Гераклита, Парменида, Демокрита, пифагорейцев. После встречи с Сократом Платон пережил внутреннюю революцию. Чем же так привлек к себе Платона Сократ? Сократ учил о разумной высшей истине, которая может быть доступна каждому человеку. «Даймонион» Сократа, его внутренний голос и был тем мерилом, которым измерял греческий философ свои мысли. «Даймонион» же, если отбросить поздние моралистические интерпретации, имеет религиозный смысл. Религиозный идеал высшей истины и стал для Платона духовным, философским маяком.

Сократ диалектически рассуждал о Боге как о принципе высшей справедливости. Это было совсем ново для афинян и послужило основанием для обвинения Сократа в том, что он учит о каких-то «новых богах», а затем и для суда, и смертного приговора. Платон продолжил развивать диалектику Сократа, но создал на ее основе целую систему, до сих пор не имеющую равных в истории философии.

В системе Платона соединились космология и диалектика. Платон – единственный из античных философов, кто говорит (в диалоге «Тимей») о творении мира Богом. Творца мира Платон называет Демиургом. Интересно, что Платон выбрал для обозначения творца мира термин, имеющий совсем не божественный оттенок – греческое слово «демиург» значит «ремесленник», «мастер». Демиург – это «философский бог», творец гармоничного мироустройства, не имеющий прямого отношения к конкретным религиозным культам. Согласно «Тимею», творя вещественный мир, Демиург использует в качестве образца то идеальное мироустройство, о котором Платон постоянно говорит в других своих диалогах. Прежде всего, Демиург, по Платону, создает Мировую Душу, которая есть всеобщий принцип гармонии мировой жизни. Идеальный мир превосходит собой всякую историческую и социальную действительность, а идеальное государство Платона предполагает божественные законы, т. е. имеет глубоко религиозную основу, необходимую для установления земной гармонии.

Платон учил об идеальном государстве, подразумевающим языческое религиозное мировоззрение, и поэтому нам кажутся дикими некоторые предлагаемые в «Государстве» законы – уничтожение детей-калек, регламентация половой жизни в сословии стражей и т. д. Платон же всего лишь учил об идеальном устройстве общества в соответствии не с человеческими, а с высшими небесными законами, как он их понимал. В своем позднем сочинении «Законы» он писал: «По природе божество достойно всяческой блаженной заботы, человек же… это нечто вроде придуманной богом игрушки» (Законы, VII, 803с). Универсальный божественный принцип бытия, начиная с Платона, навсегда вошел в историю религиозной мысли.

Платон, опираясь на древнегреческие религиозные представления, создал учение об едином Благе, которое является основой мира и проявляется через первообразы-идеи или «эйдосы» (термин, который у Платона встречается чаще, чем «идея»). Эйдос есть по своему первоначальному смыслу «внешний вид, образ». Например, по мнению свящ. Павла Флоренского, под «эйдосами» древние греки также понимали лики божеств, которые являлись в мистериях посвященным («Смысл идеализма»). Таким образом, по Флоренскому, источник и скрытая часть платонизма – религиозные мистерии. То, что в выводах Флоренского есть определенная правда, доказывает в какой-то мере история неоплатонизма. После платоновских вершин диалектики в неоплатонизме античная философия возвращается к своему религиозному первоисточнику, к сознательной охране и защите языческой религии.

Неоплатонизм появился в Александрии в первой половине III в. Его основные принципы и идеи сформулировал Плотин (204–269), живший после 244 г. в Италии. Плотин свел воедино философские элементы в учениях Платона и Аристотеля, создав на их основе стройное мировоззрение. Основой мира, по Плотину, является Единое – простое, непостижимое и совершенное Первоначало или Божество, – пережить которое человек может, только возвышаясь над своей ограниченностью в экстазе. Единое, в силу своего совершенства, как бы исходит из себя, порождая вещественный мир через посредство иерархии ряда «божественных» сущностей.

Первая эманация[15] Единого есть Ум, который расчленяет на множество идей полноту Единого. Вторая эманация – Душа. Поскольку изложение системы Плотина есть в курсах по истории философии, укажем только на его религиозный тезис о необходимости возвращения каждой души от чувственного мира к идеальному, а затем – к божественному. Условием такого личного обожения, возвращения в лоно Божества, Плотин считал аскетическую и практическую нравственность.

Неоплатонизм был тесно связан с язычеством. Неудивительно, что Порфирий (232 – ок. 305), систематизатор сочинений Плотина, критиковал христианство и написал «15 книг против христиан», а в свою систему мира включил как богов и героев классической мифологии, так и ангелов и архангелов из иудейской религии. Для Порфирия языческие народные культы являлись необходимым дополнением к неоплатонической философии. Как писал С. Н. Трубецкой, «неоплатонизм хотел быть более чем философией: это было религиозное учение, проповедь искупления посредством чистого гнозиса» [5, 499].

Последним значительным философом древнего мира был Прокл (410–485), который был всецело предан восточно-эллинской языческой религии, реставрированной неоплатониками. Прокл родился в Константинополе, учился в Александрии (у Олимпиодора и Герона) и в Афинах (у Сириана), где был посвящен в тайные учения и практику теургии. Он был аскет и соблюдал посты по уставам египетской религии. По учению Прокла, Единое на первой ступени эманации проявляется во множестве чисел – абсолютных единиц, которые и есть боги.

Прокл был наиболее плодовитым представителем афинской школы неоплатонизма, в которой еще занимались теоретическими построениями в отличие от александрийской школы, полностью ушедшей в комментаторскую деятельность. Сочинения Прокла насчитывают много тысяч страниц, однако, поскольку нас интересует философия религии в неоплатонизме, то вполне достаточно остановить внимание на сочинении Прокла «Первоосновы теологии».

Для философии религии имеет значение 2-й раздел «Первооснов теологии» (§ 113–159), в котором разработано учение о числах-богах. Прокл поместил между Единым и умом область чисел, а каждое из чисел считал богом. Для нас отождествление чисел с богами может показаться странным. Однако если вдуматься, о чем идет речь у Прокла? Отвлеченное число обладает сверхсущностной природой, поэтому оно есть идеальный принцип бытия. Для древних же любая теорема или математическое открытие имело божественный смысл, следовательно, обожествление сверхсущих чисел не представляло ничего сверхординарного. Числа есть высшие принципы и творческая сила бытия, они определяют сферу идеального мира. В философском смысле, с точки зрения рационального понимания, эти идеальные принципы – числа, а с религиозной точки зрения – это боги. Так философия диалектически сливается с религией в неоплатонизме.

Прокл писал о богах: «Всякий бог есть совершенная-в-себе единичность, и всякая совершенная-в-себе единичность есть бог» [3, 85]. Далее он рассуждал о том, что бог причастен всему, кроме Единого. Неоплатоники не просто вернулись к античной религии, но обратились к самым ее истокам. Вернувшись к первоначалу, они закончили свое развитие, им некуда стало двигаться, религиозный потенциал философии оказался исчерпан. Поэтические образы древних богов превратились в схематичную и сухую диалектику в системе Прокла. Впрочем, лично для Прокла философию дополняли его теургические опыты и почитание богов, которым он посвятил ряд гимнов. Так, представление о божественной эманации в какой-то мере отражено в «Гимне к Солнцу», в котором солнце льет гармонию «на миры матерьяльные вниз богатейшим потоком» и является сердцем вселенной. О религиозности Прокла его биограф Марин писал: «…Его песнопения, славословящие не только эллинских богов, но и газейского Марна, и аскалонского Асклепия Леонтуха, и Фиандрита, столь почитаемого у арабов, и Исиду, чтимую в Филах, да и всех остальных наперечет. Это было всегдашним обыкновением благочестивейшего мужа: он говорил, что философ должен быть не только священнослужителем одного какого-нибудь города или нескольких, но иереем целого мира» [3, 175].

Неоплатонизм закончил развитие, но оказал значительное влияние на христианское богословие. В этом отношении переходной фигурой от античной философии к христианскому богословию стал старший современник Плотина Ориген (ок. 185–254).

Ориген попытался соединить неоплатоническую метафизику и христианское богословие в сочинении «О началах», которое может служить ярким примером для характеристики его религиозно-философских взглядов. Сочинение «О началах» – систематическое изложение христианского вероучения, при этом заметим, что оно создано еще до эпохи Вселенских Соборов и ожесточенных догматических споров в христианской Церкви (примерно за 100 лет до I Вселенского Собора в Никее).

Ориген не создал связной и законченной философской системы. Его метафизическое мировоззрение состоит из трех взаимосвязанных частей – теологии, космологии и телеологии, которые во многом определяются идеей универсального единства, что обнаруживает несомненную связь с неоплатонизмом. Согласно Оригену, Бог – монада, простое целое, вневременное и непространственное. Он – личность, мыслящее самосознание. Ориген преодолевает границы языческого неоплатонизма и пытается обосновать христианское мировоззрение. Однако монотеизм в мировоззрении Оригена приобретает самодовлеющую роль, когда Бог-Отец становится значительнее двух других ипостасей Святой Троицы.

Монотеизм Оригена имел одной из философских причин попытку объяснить отношение множественности бытия к единому Творцу. По Оригену, мировой процесс развития складывается из двух главных факторов: духовной природы человека и его свободной воли. Благодаря этим факторам происходит самоопределение человеческих «умов» (явная терминология неоплатонизма).

У Оригена христианство и философия оказались лишь механически соединенными частями, из которых не получилось цельной системы. Ориген вместо христианской метафизики строил космологию по принципам неоплатонической философии, и поэтому неизбежно впал в противоречия, вызванные разницей между двумя религиозными мировоззрениями. Так, Ориген учил, что в истории сменяется множество миров (после разрушения одного мира возникает следующий), духи воплощаются в материю и образуют иерархию существ в зависимости от степени своего падения. В своих космологических построениях Ориген использовал принципы неоплатонической метафизики, в результате чего личность человека мыслится им преимущественно как часть космоса.

Ориген – необычайно противоречивая фигура в истории христианской мысли. Например, прот. Г. Флоровский в статье «Противоречия оригенизма» писал: «В жизни Ориген был человек борьбы. Не только по исторической случайности был он полемистом. Полемична сама его мысль. И эта полемика была для него не только диалектическим размежеванием. Мятежный дух Оригена соткан из противоречий» [6, 293]. По мнению Флоровского, философия Оригена есть вид христианского платонизма. Ориген в умопостигаемом мире платонизма пытался найти место для религиозных сущностей и догматических понятий, его понимание человека – как только мыслящей субстанции и субъекта нравственного выбора – чересчур абстрактно.

Христианская философия начинается с постепенного отказа от того, что противоречит ей в античной философии, и, прежде всего, – с христианского понимания личности (не как субстанции, а как образа и подобия Божиего). Христианское сознание основано на философской триаде Бог – мир – личность. И первые шаги к обоснованию этого трехмерного бытия были сделаны уже после Оригена на православном Востоке – отцами Церкви в эпоху Вселенских Соборов, а на Западе – блаженным Аврелием Августином, с которого начинается западноевропейская средневековая философия.

Литература

1. Фрагменты ранних греческих философов. М., 1989. Ч. 1: От теокосмогоний до возникновения атомистики.

2. Платон. Тимей // Платон. Собр. соч. в 4 т. М., 1994. Т. 3.

3. Прокл. Первоосновы теологии. Гимны. М., 1993.

4. Плотин в русских переводах. СПб., 1995.

5. Трубецкой С. Н. Курс истории древней философии. М., 1997.

6. Флоровский Г. Противоречия оригенизма // Флоровский Г. Догмат и история. М., 1998.

Глава 3. Средневековье

В эпоху средневековья религиозная философия во многом сливается с богословием. По крайней мере, их объединяет общая тематика и теоцентризм, как основа средневекового мировоззрения. Для характеристики этого периода часто вспоминают тезис «философия – служанка богословия», подразумевая подчиненное положение философии. На самом деле, эта подчиненность часто без достаточных оснований преувеличивается. Люди жили в религиозно ориентированном мире, размышляли о Боге и христианских догматах, т. е. о том, что для них было самым главным. Однако средневековая философия продолжала развиваться по своим внутренним законам, что проявлялось в борьбе различных направлений и школ, таких как платонизм и аристотелизм, реализм и номинализм. К тому же за период средневековья философия пережила несколько этапов развития, для каждого из которых были характерны развитые религиозно-философские системы, и следует заметить, что в каждом периоде и направлении соотношение философии и богословия мыслилось различно.

Первая система христианской философии на Западе связана с именем Аврелия Августина (354–430), епископа Гиппонского. Неоплатонизм оказал значительное влияние на Августина, который прочел «Эннеады» Плотина в латинском переводе Мария Викторина. Однако у неоплатоников Августин заимствовал только философские приемы («технику»), создав посредством их систему, в которой христианская вера оправдывается разумом. Августин, как известно, повторял: «Если не уверуете, не поймете». С его точки зрения, истины, принятые верой, затем открывают путь к их рациональному познанию.

Идея личности, отстаиваемая Августином, базируется на единстве души и тела. Используя идею Платона о бессмертии души, Августин открывает в человеке то вечное и неизменное, что связывает каждую личность с Богом. Человеку доступна истина, его душе открыта умопостигаемая, неизменная и вечная реальность. Метафизический мир, основой которого является Бог, есть реальность, внутренне присущая человеческой мысли, но и превосходящая ее. Но высшую ценность человеку придает у Августина личное отношение к Богу, как к Личности. Таким образом, благодаря вере самопознание приводит Августина к новым философским открытиям, которые были неизвестны неоплатоникам.

В «Исповеди» Августин, размышляя о природе своей души, сталкивается с удивительной силой памяти. Все образы существующего хранятся в памяти, играющей важную роль в восприятии действительности. Память имеет связь с бесконечностью духовной жизни, которая занимает важное место в христианском мировоззрении. В философии Августина происходит становление христианской мысли, определяемое понятиями личности и духа.

Бог как сверхприродная и непостижимая сущность есть источник метафизической бесконечности. У Августина важной категорией тварного бытия является время. Бог – создатель времени, Сам пребывающий вне его течения. Время дано человеку в трех своих модусах: прошлое, настоящее и будущее, – из которых, как показывает анализ, действительно существует только настоящее, да и оно оказывается непротяженным мигом. Связность времени устанавливается душой, в настоящем помнящей о прошлом, созерцающей настоящее, ожидающей будущего. Таким образом, хотя субъективно для человека есть только настоящее, но духовная бесконечность расширяет его душу до необъятных пределов. В «Исповеди» можно проследить рождение новой философской и религиозной антропологии, в которой различаются два уровня – земной (эмпирический) человек и его вечная душа, устремленная к Богу. Августин стал источником неоплатонического направления в христианской философии – направления, которое характеризовалось экзистенциальностью мышления и мистическим мировоззрением.

Основателем или ориентиром для аристотелевской, логической линии в развитии средневековой философии стал Аниций Манлий Торкват Северин Боэций (ок. 480 – ок. 525), который, кроме своего известного сочинения «Об утешении философией», оставил ряд богословских трактатов и работы, касающиеся произведений Аристотеля. Идеи Аристотеля долго были распространены в Западной Европе именно через переводы и толкования Боэция, а не в оригинале. Полный «Органон» Аристотеля был переведен на латинский язык только в XIII в. До этого авторитетом по вопросам логики оставался Боэций, который сыграл роль посредника между античной и средневековой культурой. Боэций предполагал перевести все трактаты Аристотеля и диалоги Платона, а затем посредством комментариев доказать согласие обоих учений, поэтому, комментируя логику Аристотеля, он нередко толкует ее в духе Платона. Однако Аристотель в мировоззрении Боэция несомненно важнее, чем Платон.

С точки зрения логики подходил Боэций и к понятию Святой Троицы (трактат «Каким образом Троица есть единый Бог, а не три Божества»). Он выделил три вида знания: естественное, математическое и теологическое. В третьей, теологической, сфере знания божественные вещи познаются с помощью интеллекта, поскольку «божественная субстанция лишена как материи, так и движения» [2, 119]. По Боэцию, Божественная субстанция есть форма без материи, поэтому она едина. В Боге нет различий, нет и множественности. Логика Боэция: нет различий, нет и множественности, а раз нет множественности, то есть единство. Логический образец, созданный Боэцием, повлиял через много лет на формирование схоластической философии.

Неоплатонизм же после нескольких веков забвения возродился в период Каролингского Возрождения в системе Иоанна Скота Эриугены (нач. IX в. – после 870). Приехав из Ирландии ко двору короля Карла Лысого, Иоанн приобрел известность своим переводом «Ареопагитик» с греческого на латинский язык. Затем он переводил св. Максима Исповедника и св. Григория Нисского. В своей философии Иоанн опирался на двух любимых авторов – Аврелия Августина и Дионисия Ареопагита. В силу этого он оказался в противоречивом положении, стараясь согласовать западную и восточную христианские традиции в философии[16]. Первым объектом критики со стороны Католической Церкви стало сочинение Эриугены «О предопределении», осужденное на двух католических Соборах (855 г. – в Валенсии, 859 г. – в Лангре). Позже значительно больший протест Католической Церкви вызвало главное сочинение Эриугены «О разделении природы», содержащее много элементов неоплатонизма. Основную идею и терминологию для сочинения «О разделении природы» Иоанн заимствовал у св. Максима Исповедника, но придал своей концепции оригинальность. Все сущее Иоанн разделил на четыре формы:

1. природа не сотворенная и творящая (Бог),

2. природа сотворенная и творящая (Божественные идеи),

3. природа сотворенная и не творящая (мир),

4. природа не сотворенная и не творящая (Бог по окончании мирового процесса).

Иоанн Скот Эриугена в своей концепции теофании больше мистик, чем рационалист. Он гораздо ближе к восточной патристике, чем другие западные мыслители средневековья.

Бог Эриугены – это христиански переосмысленное Единое неоплатоников. Бог есть начало теофании, которое через божественные идеи раскрывается в мире. В теофании Бог открывает Себя разумным существам, становится им доступным. По мысли Эриугены, Бог нуждается в бытии для познания Самого Себя.

Все существа в мире исходят из Бога, пребывают в Боге и возвращаются к Богу. Представление о мире имеет прямую аналогию с неоплатонизмом, но в системе Эриугены центральное место в процессе возвращения принадлежит человеку, в идеальном образе которого содержится весь мир. Основным моментом возвращения, как мирового процесса, является воплощение Христа. Возвращение же к Богу конкретного человека начинается с его смерти. Вторым этапом становится воскресение тел. Затем на третьем этапе тела соединяются с душами. В результате этого соединения душа сливается с Первопричиной или идеей, т. е. все существа возвращаются к Богу в своей умопостигаемой форме. Однако окончательное и великое возвращение наступит тогда, когда земной мир вступит в Рай и всё окажется пронизано Богом. Как писал Иоанн Скот Эриугена, «Бог станет все во всем, когда не останется ничего, кроме Бога».

Метафизическая эпопея Иоанна Скота Эриугены самим стилем своего мышления вступала в явное противоречие с ортодоксальными католическими взглядами. В 1225 г. римский папа Гонорий III потребовал немедленного уничтожения всех списков «О разделении природы». Что же явилось причиной такой суровой оценки? Если не вдаваться в чисто богословские противоречия, то в системе Эриугены присутствовал ярко выраженный неоплатонизм, который оказался слишком иррационален и мистичен для католической теологии. В католической же теологии постепенно победил схоластический тип мышления.

Формирование схоластики как мировоззрения можно изучать на произведениях Ансельма Кентерберийского (1033–1109), в которых утверждается принцип теологического рационализма. Ансельм был выдающимся диалектиком своего времени. Он безгранично верил в силу разума, благодаря чему достиг значительных результатов в диалектике, особенно – в создании доказательств бытия Бога.

Ансельм был вдохновлен блаженным Августином, но значительно превзошел его в строгости диалектики и четкости дефиниций. Он привнес в платоническую философию нечто новое – учение о предсуществовании идей. Учение Ансельма совершенно противоположно системе Эриугены. Творения предсуществуют в Боге и не обладают иной реальностью, кроме божественной. Вселенная до развертывания в виде актуального бытия уже существовала как модель в мысли Бога. Между Богом и миром нет никаких промежуточных уровней бытия – таково мнение Ансельма. Если не вдаваться во все тонкости рассуждений Ансельма, то основная идея его сочинений – поиск равновесия между христианским Откровением и логикой.

Альберт Великий (1193–1280) был первым, кто из схоластов стал комментировать сочинения Аристотеля. Он хотел ввести Аристотеля в христианскую культуру, чтобы затем использовать его логику для систематизации христианского богословия. Альберт, комментируя Аристотеля, не критикует его, но, переходя к обоснованию веры, он опровергает у античного мыслителя то, что противоречит христианству. Критический подход к Аристотелю говорит о том, что Альберта несправедливо прозвали «аристотелевской обезьяной». Для Альберта Великого Аристотель – это материал для толкований и интерпретаций.

По мнению Альберта, разум нуждается в помощи веры, но и знание полезно для веры. Необходимо только различать задачи богословия и философии. Богословие направлено на познание Бога, философия – на познание сущего. Альберт Великий также занимался доказательствами положения «Бог существует». В этом он опирался на идею Первопричины, с которой начинается причинный ряд. Все изменяемое в мире стоит в отношении к высшему существу. Бог есть первичный и абсолютный принцип бытия. Сам по себе Бог непостижим, но Его бытие можно познавать посредством сотворенных Им вещей. Бог, считал Альберт Великий, есть всеобщий деятельный разум, творец всех форм и интеллигенции (термины Аристотеля). Альберту Великому удалось создать логическую схему, которая, как он считал, не противоречит христианству.

Настоящий же триумф логики связан с именем Фомы Аквинского (1224/1225–1274), который оказал влияние как на теологию, так и на философию. Наиболее важными для понимания философского мировоззрения Фомы Аквинского являются его комментарии к Аристотелю и сочинения «Сумма теологии» и «Сумма против язычников». Фома – сильный систематизатор. Кроме того, в метафизике он не только комментирует Аристотеля, но и критикует и интерпретирует его. Все усилия Фомы направлены на то, чтобы согласовать веру и разум. По мнению Фомы, теология основана на Откровении, а философия – на «естественном свете» разума, поэтому между ними нет противоречий. Философия лишь учит разумно понимать то из Священного Писания, что может быть познано. Философия, по Фоме Аквинскому, имеет завершение в естественной теологии, которая направлена на познание Бога насколько это доступно «естественному» человеческому разуму.

Однако вместе с расцветом схоластики и триумфом логики возникает и развивается альтернативное направление – мистицизм. Если схоластика развивается в ученом сообществе, прежде всего, в университетах, то мистицизм, сначала найдя приверженцев в монастырях (Сен-Викторская школа, Бонавентура), затем охватывает массы – от народных низов до одиноких созерцателей и визионеров. К XIV в. религиозное сознание становится крайне противоречивым, основы средневековой религиозной культуры и миросозерцания начинают расшатываться.

В качестве примера позднесредневекового мистицизма рассмотрим идеи выдающегося немецкого мыслителя Мейстера Экхарта и созданную им традицию.

Мейстер Экхарт (ок. 1260–1328/1329) был не простым заурядным мистиком. Он получил систематическое богословское образование и преподавал в Париже, в Сорбонне. В 1302–1303 гг. Экхарт получил титул «мейстер» (magister sacrae theologiae) и занял кафедру на богословском факультете Парижского университета, который был схоластическим центром Западной Европы. После 1322 г. Экхарт переехал в Кельн, где в 1326 г. Кельнский архиепископ возбудил против него дело по обвинению в ереси. Закончилось все тем, что в булле папы Иоанна XXII от 27 марта 1329 г. 17 положений Экхарта были признаны еретическими, а 11 – сомнительными и дерзкими.

Особенность Экхарта заключается в том, что он, хорошо владея схоластической философской техникой, осознанно выбрал свободное философствование, основанное на личном религиозном опыте и интуитивном познании Бога. В то же время, в мистике Экхарта был осуществлен отказ от психологической мистики. Экхарт аллегорически толкует образы Священного Писания, часто основываясь на своих личных интуициях. Его рефлексия носит ярко выраженный индивидуальный характер. По мнению многих исследователей, именно такого рода мистицизм и подготовил Реформацию. Богословские размышления Экхарта стали прообразом различных мистико-поэтических систем – Ангелуса Силезиуса, Якоба Бёме, Валентина Вейгеля и др.

Экхарт учил о Божестве как сущности Бога и Его изначальной основе, постоянном излиянии благодати на природу. Соотношение Бога и Божества для Экхарта – это соотношение существа и сущности (existentia и essentia). Таким образом, Божество – это божественная благодать, проникающая в природу и человека. В каждом человеке, учил Экхарт, есть «искорка» Божества, которая воспринимает благодать, является ее проводником. В «душевной искре» начинается возвращение к Богу, стремление к единству и Абсолюту.

Чтобы вернуться к Богу, человек стремится к отрешенности, которая является одновременно свойством Бога. На пути к отрешенности человек проходит семь ступеней восхождения: 1) пример праведников, 2) отвращение от мира и поиск мудрости, 3) независимость от людей, любовь к тому, что от Бога, 4) смиренномудрие и терпение, 5) премудрый покой, 6) сыновнее слияние с Богом, 7) радость созерцания.

Как конкретно мыслил Экхарт отношение человека к Богу? Он учил о внутреннем человеке, следуя в этом за блаженным Августином. Внутренний человек– это человек цельный, обретающий совершенство в созерцании Бога. Однако внутренний человек не только созерцает Бога, но рождает Его в себе, т. е. совершает некие абсолютные акты. Если Августин учил о том, что «Христос родился, – пусть же Он родится и в наших душах», то Экхарт богословским метафорам придает метафизический смысл. Экхарт говорил на языке символов, его мистический символизм есть философско-поэтическая система, альтернативная схоластическому схематизму.

Вещи, считал Экхарт, внешне различны в мире, но они едины в Боге. Это мистическое единство, по мнению Экхарта, можно познать не рационально, а постигая сущность других вещей посредством любви. Как писал Экхарт, «природа любви… превращает человека в ту вещь, которую он любит».

Учение Экхарта очень показательно для средневекового мистического типа религиозности. По этому учению, человек должен стремиться к мистической жизни, в которой он становится выше внешних порядков и законов. Внутренняя духовная жизнь не нуждается в законах. Бог дает человеческой душе все для того, чтобы обладать добродетелью. Через мистическое обожение человек возвращается к Богу, его высшая цель – покой в Боге.

Мейстер Экхарт основал целую мистическую традицию. Его ближайшими последователями были Иоанн Таулер, Генрих Сузо и Иоанн Рейсбрук. Иоанн Таулер (1290–1361) был знаком с Экхартом и состоял в доминиканском ордене. Все идеи Экхарта он воспринял и развил в своих проповедях. Однако есть в учении Таулера один любопытный момент: Таулер говорил, что мистическое познание возникает только тогда, когда умолкает естественное познание. Этот тезис Таулера явно противоречит средневековой схоластике. Генрих Сузо (1300–1365) также был членом доминиканского ордена. Его главная идея – мистик должен отречься от тела, чувственных влечений, самого себя и, предав себя полному забвению, отдаться силе Божией. Таким образом, если средневековая западная философия начинается с христианского понимания личности и ее рационального обоснования, то заканчивается она безличным мистицизмом и разложением схоластики.

Перед тем, как в истории философии или религиозной культуры появляется что-то новое, наступает переходный период, когда новые идеи медленно прорастают сквозь толщу старого. Так было и со средневековьем. Прежде чем наступила новая эпоха, в которой определяющим стал протестантский тип мышления, немецкая мистика прошла определенную трансформацию. Яркий пример – «Theologia deutsch» («Немецкая теология»), сочинение неизвестного автора XIV–XV вв., впервые опубликованное М. Лютером в 1516 г. В основе книги «Немецкая теология» лежит представление об истечении всех вещей из Бога. Бог является Богом только вместе со всеми творениями. В человеке есть свет благодати и естественный свет, один свет – истинный, второй – ложный. Далее идеи об обожении человека в целом воспроизводят размышления немецких мистиков XIV в. Однако сам принцип взаимодействия и тесной связи между Богом и Его творениями содержит элементы будущего протестантского индивидуализма.

Подведем итоги. Средневековая христианская мысль выросла на античном наследии. В этом ее богатство и одновременно противоречивость. Не всегда средневековым философам удавалось гармонично совместить христианские догматы с принципами античной мысли. Сначала вектор развития шел в сторону открытия и усвоения античной философии, затем – в направлении создания оригинальных концепций. В стремлении согласовать веру и разум средневековые мыслители достигли значительных успехов. Но как только, казалось бы, найдены были оптимальные решения, произошло выхолащивание философской мысли, и творческий потенциал оказался исчерпан. Догматическое богословие в рафинированном виде отрицает философию и прекращает ее развитие. Схоластами была создана концепция, которая предполагала ограниченный рационализм – ограниченный рамками веры. Однако на протяжении всех средних веков были мыслители, которые переходили рамки и ограничения. Неудивительно, что эти границы в конце концов рухнули, и наступила новая философская эпоха, когда мир веры стал миром науки.

Литература

1. Августин А. Исповедь. М., 1997.

2. Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1996.

3. Ансельм Кентерберийский. Сочинения. М., 1995.

4. Фома Аквшский. Сумма теологии. М., 2006. Ч. 1–2.

5. Мастер Экхарт. Избранные проповеди и трактаты. СПб., 2001.

Глава 4. Новое время

После Реформации в Германии наступает время, когда Католическая Церковь теряет свое влияние, что явно отражается и на развитии философского знания. Свободный духовный опыт стал исторической реальностью. Реформация восприняла основную идею Возрождения – антропоцентризм. Вера в человека, его свободу духа стала основой как для диссидентских религиозных движений, так и для формирования нового религиозно-философского мировоззрения. В то же время религиозные реформаторы были против возрожденческого возвышения человека. Они старались вписать понятие свободной личности в систему религиозных ценностей, что впоследствии обернулось новыми ограничениями в понимании свободного духовного опыта. М. Лютер, например, выступал как против схоластов, так и против Эразма Роттердамского и его трактата «О свободе воли». Он считал, что Бог непознаваем, т. к. «разум дарован нам не для постижения того, что над нами (природы Бога, ангелов и святых обитателей неба), а для постижения того, что ниже нас (животных, растений, состава веществ)». Бытие Бога обнаруживается только в личном религиозном опыте, а человеческий разум должен быть направлен на познание внешнего мира.

Рост религиозного индивидуализма сопровождался появлением новых мистических учений. В XVI в. появилась новая плеяда немецких мистиков: Себастиан Франк (1499–1542), Валентин Вейгель (1533–1588), Якоб Бёме (1575–1624). Из трех названных наибольшее значение для философии религии имеет Якоб Бёме, сын крестьянина и сапожник по профессии. Будучи уже в зрелом возрасте, он увлекся философией и написал книгу «Аврора, или Утренняя заря в восхождении» (1612). Распространение этой книги в списках привело к нападкам на Бёме пастора местной лютеранской общины, после чего Бёме не писал с 1613 по 1619 г. Однако, в 1619–1624 гг. он вновь создает в год по 2–Зпроизведения, к концу жизни написав еще 20 книг.

Бёме в целом продолжил немецкую мистическую традицию. По его представлениям, Бог-Троица извечно возникает из вечного Ничто, Бездны, непостижимой разумом. Чтобы ответить на вопрос о сущности Бога, нужно, считал Бёме, «прилежно размыслить о силах в природе, и обо всем творении, о небе и земле, равно о звездах и стихиях, и о тварях, которые произошли из них, также и о святых ангелах, о дьяволах и людях, о небе и аде» [1, 261]. Таким образом, размышления Бёме представляли своего рода мистическую натурфилософию. С религиозной точки зрения Бёме, весь мир – Великая Мистерия, в которой на хаос бытия изливается две силы: свет и тьма.

Бёме мыслил не понятиями, а символами. Например, для него Бог – это «огонь», который есть «откровение жизни и божественной любви». Бёме предлагал из «каменных церквей» и кабинетов ученых идти в мир, чтобы узнать Бога. Он писал, что, если отправишься на цветущий луг, то увидишь «чудесную силу Бога, услышишь и вкусишь ее, хотя это только тень, и Бог здесь открылся лишь в подобии. Но для ищущих это любящий наставник» [1, 116–117]. Рай – это мир радости и блаженства, дающий возможность осязать силу Бога.

Бог – это божественная бездна, «тишина без сущности». Божественная сущность для Бёме имеет три принципа, через которые Бог открывается в мире. Первый принцип – огонь, чистая энергия (вечный Отец). Второй принцип – Бог-Отец рождает Сына, в котором огонь превращается в свет любви. Третий принцип – творческое слово Бога «Да будет!», когда непостижимое становится постигаемым (выход безосновной воли – Святой Дух).

Мир, как писал Бёме, – дым и пар, «происходящие от духовного огня и духовной воды». С приходом Христа мир обретает новое тело, над которым господином и царем становится Иисус Христос. Человек ищет спасения во Христе, заново рождается сообразно небесной божественной сущности Христа.

Покаяние для христианина– это, по выражению Бёме, брачное соединение души с «небесной Софией». Однако идея Софии осталась не до конца проясненной Бёме, который отрицал, что ввел четвертую ипостась в Святую Троицу. Бёме называл Софию Божией Мудростью или Наглядностью, когда «Отец, Сын и Дух видят и обретают себя внутри».

Бёме оказал значительное влияние на последующую немецкую философию. Как считал, например, H. A. Бердяев, хаотичная первооснова бытия Бёме есть основа немецкой идеалистической метафизики, но Бёме – не идеалист, а реалист, который «не утерял живой связи с реальным бытием, не замкнулся еще в мир отвлеченной от бытия мысли и мир субъективных переживаний» [2, 51].

Но рождение нового философского мировоззрения было связано все-таки не с мистической традицией, а с рационализмом научного толка. Философом, который совершил рационалистический переворот в истории философии, был Рене Декарт (1596–1650). Научный рационализм был направлен как на преодоление схоластики, так и мистики. Декарт по сути совершил философскую революцию, создав новый мир мысли. Его положение можно сравнить с той ситуацией, в которой в свое время находился Аврелий Августин, создавший мир христианской мысли. Декарт, как и Августин, опирался в создании философской системы на личный опыт и понятие личного «я», но в его размышлениях это уже не личность, ведущая диалог с Богом, а идея человеческого «я» как мыслящей субстанции.

Из теоцентричного мир стал антропоцентричным. В новой рациональной картине мира возникла необходимость вписать в нее идею Бога. Что сделал для этого Декарт? Он доказывал существование Бога из идеи Бога в человеке. Чтобы создать идею совершенного бытия, человек сам должен быть совершенным, а поскольку это не так, то идея Бога дана человеку извне, самим Богом. Доказательство Декарта звучит так: «Следует лишь сделать общий вывод – из одного того, что я существую и во мне заложена некая идея совершеннейшего существа, т. е. Бога, – что существование Бога тем самым очевиднейшим образом доказано» [3, 42].

Поскольку идея Бога дана человеку изначально, то Декарт назвал ее врожденной. Идея Бога запечатлена в человеке, по выражению Декарта, «как клеймо художника». Человек для Декарта – это отражение Бога. Декарт писал: «Но из одного лишь того, что меня создал Бог, вытекает в высшей степени достоверная мысль, что я был создан по его образу и подобию, и именно это подобие, в коем заключается идея Бога, воспринимается мной с помощью той же способности, благодаря которой я воспринимаю и самого себя» [3, 43].

Главное для Декарта в познании Бога – это достоверность этого познания. Декарт исходит из факта, который считает достоверным: мы существуем и одарены представлением о совершеннейшем существе. Он идет в доказательстве от природы человека к бытию Бога, предлагая, таким образом, антропологическое доказательство существования Бога.

Идея Бога– это действие Бога в человеке, т. к. эта идея не является созданием человека. Через врожденную идею бытие Бога проявляется в человеке. По принципу «мыслю, следовательно, существую» Декарт строит доказательство «мыслю Бога, следовательно, Бог существует». Он полагал, что основа самодостоверности в Богодостоверности. Идея Бога для человека – самая истинная и единственная по значению. Как считал Декарт, «из всех идей, которые мы имеем, она самая ясная и отчетливая, а потому и самая истинная».

Позиции, альтернативной картезианскому рационализму, придерживался Блез Паскаль (1623–1662), который выступил в своих размышлениях против рациональной идеи Бога. Он писал: «Мы постигаем истину не только разумом, но и сердцем» [4, 744]. Паскаль учил, что Бог непознаваем, а само человеческое познание ограничено. Человек находится в противоречивом положении, т. к. не способен ни к полному незнанию, ни к всеобъемлющему знанию. Для человека истина всегда частична, относительна.

Человеку нужна не идея Бога, а живой, личностный Бог. Эта мысль Паскаля кратко и ярко выражена в его знаменитом «Мемориале» или «Амулете». После смерти Паскаля один из его слуг обнаружил в камзоле умершего под подкладкой какой-то предмет. Когда камзол распороли, то достали пергаментный сверток и вложенный в него листок бумаги. На листке бумаги был черновик текста, на пергаменте – его чистовик. Текст содержал краткий конспект того, что пережил Паскаль поздним вечером 23 ноября 1654 г. Этот вечер стал очень важным в жизни Паскаля, который и сделал на память о нем «мемориал». Начало текста звучит так: «Год благодати 1654. Понедельник 23 ноября день святого Климента папы и мученика и других мучеников. Канун святого Хризогона мученика и других. Приблизительно от десяти с половиною часов вечера до половины первого ночи.

ОГОНЬ. Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, но не Бог философов и ученых. Уверенность. Уверенность. Чувство, Радость, Мир. Бог Иисуса Христа. Deum meum et Deum vestram. Твой Бог будет моим Богом. Забвение мира и всего, кроме Бога. Обрести Его можно только на путях, указанных в Евангелии» [4, 129].

Паскаль, блестящий математик и физик, после 1654 г. отказался от служения науке, стал затворником и писал книгу о христианстве, которая не была закончена. Фрагменты книги были собраны и опубликованы после смерти Паскаля под названием «Мысли о религии».

В «Мыслях» Паскаля развернута во фрагментарной форме цельная религиозно-этическая система, которая основана на принципах агностицизма. По замыслу автора, сочинение Паскаля должно было делиться на две части. 1-я часть – «Человек, не познавший Бога», 2-я часть – «Человек, обретший Бога» [4, 629].

Человек, познающий природу, неизбежно приходит к идее бесконечности, к ощущению собственной затерянности в бесконечных мирах. Человек во Вселенной обречен жить между двумя безднами – бездной бесконечности и бездной небытия. Как будто возражая Декарту, Паскаль предлагал отказаться от поисков достоверных знаний, т. е. научной истины. Знания ограничены, время человеческой жизни недолговечно, случайно само появление человека на свет – для Паскаля все это является причиной задуматься о высшем предназначении человека, поскольку его ужасает «вечное безмолвие этих бесконечных пространств» [4, 639].

Если человек есть только «вместилище заблуждений», а знание для него бесполезно, то нужно искать критерий, истинный принцип человеческого существования. Паскаль в какой-то мере следует логике Декарта, от отрицания смутного и иллюзорного – к достоверному. Но, если для Декарта достоверна мысль о существовании, то для Паскаля истина– вне человека. 1-ю часть Паскаль закончил главой под названием «Должно искать Бога». Поиск Бога – это то, что дает смысл человеческой жизни.

В поиске Бога Паскаль, прежде всего, критикует тех философов, которые не замечают двойственного положения человека. Высочайшего величия, считал Паскаль, можно достичь не в самоослеплении собственными знаниями, а через дар Божественной благодати. Человек делает выбор – если выбирает Бога, то обретает уверенность, а если выбирает мир и познание, то обретает сомнения в истинности познанного. Для Паскаля этот выбор решался однозначно – в пользу Бога.

Познав свое ничтожество, человек познает Бога. Людям, очистившим свои сердца, становится доступно Священное Писание, а через него величие христианского учения. Через сердце, а не через разум находит человек путь к Богу. По мнению Паскаля, христианство составляют две истины:

1) что существует Бог, Которому люди способны причаститься;

2) что опороченные первородным грехом, они этого недостойны.

Христианство, а не науку выбрал Паскаль, считая, что все разумное, вместе взятое, не стоит малейшего порыва христианского милосердия. Однако Паскалю, конечно, не удалось повернуть вспять «колесо истории». Рациональное направление в философии и науке стало преобладающим. Апофеозом рационализма в XVII в. стала система Б. Спинозы.

Бенедикт Спиноза (1632–1677), критикуя систему Декарта, создал пантеистическую концепцию, в которой Бог есть субстанция и природа. Бог – единственная субстанция мира, Он есть причина самого себя (causa sui). Он есть «порождающая природа», весь мир развивается из двух атрибутов Бога – мышления и протяжения. Бог не обладает ни личностными свойствами, ни какими-либо человеческими качествами. Иначе говоря, Бог есть безличная субстанция мира, определяющая его незыблемые рациональные законы.

Главное произведение Спинозы «Этика» сплошь состоит из аксиом и теорем. Спиноза последовательно («в геометрическом порядке») конструирует рациональный мир, в котором все строго и математически организовано. Этика Спинозы – в покорности этому безличному Абсолюту, в ощущении себя частью вечного закона, который не знает ни милости, ни сострадания.

Спиноза провозгласил главным принципом своей системы детерминизм всех природных, социальных, человеческих процессов в мироздании. Однако эта всецелая предопределенность открывается только для рационального познания. В этом и видит Спиноза суть религии – в познании необходимости и зависимости человека от высшей субстанции. Высшим выражением познания, по мнению Спинозы, является интеллектуальная любовь человека к Богу, которая также есть любовь Бога к Самому Себе. Естественно, что эта любовь так же безличностна, как и высшая субстанция. Интеллектуальная любовь Спинозы есть завершающая фаза рационального познания, когда через высшее напряжение познавательных сил человек обретает успокоенность и покорность судьбе.

Как известно, Спиноза посещал собрания христиан-протестантов и слушал их беседы. Для него единственным фактом в истории, противоречащим его системе, была фигура Иисуса Христа. В одном из писем Спиноза писал, что он в недоумении от евангельского образа Спасителя, т. к. поступки, слова Христа говорят о такой Его связи с Богом, которая предполагает личную любовь и свободу воли. Пытаясь объяснить феномен личности Христа, Спиноза предположил, что Христос преодолел космический детерминизм и вышел на иную, высшую ступень сознания. Однако эти объяснения не совсем удовлетворяли Спинозу, для которого личность Христа осталась загадкой до конца жизни.

Пантеизм Спинозы в прямом смысле не является строго пантеистической системой, поскольку истинной субстанцией является только Бог, а остальное – Его модусы и атрибуты. Систему Спинозы можно точнее определить как рационалистический монотеизм, на формирование которого, вероятно, оказало влияние иудейское мировоззрение философа (Спиноза с детства готовился стать раввином).