Я не Басби и не какой-нибудь слабак, который не в состоянии справиться со стрессом. Эти мудаки никогда ничего не узнают, никогда ничего не поймут, потому что я лучший, я лучше их всех, я сильнее всей этой гребаной компании вместе взятой.
Я извиняюсь и иду в туалет. Меня трясет, зубы стучат. Сажусь на крышку унитаза. Как чешется задница. Надо чем-то простерилизовать ее: горячей водой или острой болью. Туалетная бумага оказывается достаточно жесткой. Вот же скоты! И как, по их мнению, можно работать…
Чешусь как проклятый, пока глаза не начинают слезиться. Фокусируюсь на боли. Дыхание постепенно приходит в норму, дрожь проходит. Пытаюсь сгонять всухую, воображая то узкоглазую пташку, то Аманду Драммонд, без всего, но ничего не получается. Надо было прихватить с собой газету. На третьей странице была какая-то новенькая шлюшка; по крайней мере я ее раньше не видел.
Возвращаюсь, так до конца и не придя в себя. Все поворачиваются и смотрят на меня.
— Брюс, вы в порядке? — спрашивает Аманда Драммонд. — Выглядите вы не очень. Как самочувствие?
Нападение — лучшая форма защиты. Я смотрю ей в глаза.
— Мне было бы намного лучше, если бы я понимал, что здесь делаю. Как и некоторые из моих коллег, я занят расследованием убийства. Я пытаюсь раскрыть преступление, совершенное в отношении представителя группы этнического меньшинства. Меня отвлекли от работы, чтобы убивать время здесь. — Все это я говорю таким тоном, чтобы Драммонд стало ясно: я не считаю
— Вот-вот! — поддакивает Гас и начинает хлопать.
Некоторые из ребят присоединяются к нему. Питер Инглис свистит.
Китаеза в полной растерянности.
— Вопрос не стоит «или-или», нам нужно и одно, и другое, — вяло лепечет Драммонд и с чуть большим воодушевлением добавляет: — Это же ясно следует и из документа, определяющего нашу стратегию.
О, мы уже заговорили о стратегии? А я-то думал, когда же мы дойдем до этой конкретной кучи дерьма. Что ж, сучонка, спасибо большое, я с домашним заданием справился.
— Рад, что вы упомянули об этом, и с вашего позволения процитирую отрывок из циркуляра, имеющий прямое отношение к названному вами документу. «В современной организации, каковой являются полицейские силы, не существует священных коров. Всё имеет первостепенное значение, всё является общим достоянием».
— Вот именно. И тот факт, что вы находитесь здесь, показывает, где именно ваш приоритет, — заносчиво бросает она.
— Как верно и противное. Тот факт, что вы здесь, а не там, где занимаются расследованием убийства молодого человека, демонстрирует
— Так, так! — кричит Даги Гиллман.
Вульгарный тип, этот Даги, но допрос вести умеет. Один из немногих, кто может стать грозным противником. К тому же не раскатывает губу на должность инспектора. Уважает иерархию.
— Мы все так считаем! — рявкает Гас.
Не всё у этих двух дур идет по их сценарию, это уж точно. К концу дня вид у них не лучше, чем у пары шлюх, отработавших на спинке полную смену. Серьезно.
Ближе к финишу замечаю, что Рэй Леннокс весело обсуждает что-то с Гасом. Похоже, эти двое спелись. Ладно, придется заняться ими прямо сейчас.
Задумываюсь над своими шансами на повышение. Сильной конкуренции на этом поле не замечается.
| ГАС БЭЙН | Слишком стар и глуп. | |||||||||||||||||||
| КЕН АРНОТТ | Из подразделения «В». Прямой, как телеграфный столб. Туповат. Друзей нет, только приятели по работе. Представлял бы серьезную опасность, если бы имел что-то в голове. | |||||||||||||||||||
| ПИТЕР ИНГЛИС | Имеет наглость нацеливаться на ту же должность, что и я. Неудачник. И вообще в этом унылом одиночке есть что-то чертовски странное. | |||||||||||||||||||
Возвращаюсь на свое рабочее место. Сообщение. Оказывается, меня искала какая-то женщина. Имени не назвала. Это Кэрол, точно она. Поняла, что вела себя неправильно. Одна. Приближается Рождество. Вот и рассопливилась. Ну, это ее проблема. Я должен идти. Мне назначено.
Еду через город. Эти придурки отказались от одностороннего движения, так что теперь хрен в чем разберешься. Проехать из одного конца города в другой — целая проблема. Будь моя воля, запретил бы автобусы, вырубил большую часть этих дурацких садиков и проложил новые линии по Принсис-стрит.
Жду двенадцать минут в приемной доктора Росси. Мне назначено на 5.30, я приехал в 5.25, но в кабинет попадаю только в 5.42, наверно, благодаря вонючей старой грымзе, готовой тратить денежки налогоплательщиков на пустую болтовню с доктором — единственным человеком, приближающимся к ней, несмотря на вонищу.
Все в порядке, старый жмот. Я всего лишь расследую убийство. Пожалуйста, продолжайте, не обращайте на меня внимания. Мне спешить некуда.
Когда я наконец попадаю в кабинет, доктор Росси не произносит и слова извинения за задержку. Вместо этого он просит меня спустить штаны.
— Что ж, мистер Робертсон, — говорит он, рассматривая мои гениталии и прилегающие участки, — похоже, у вас экзема.
— Экзема! Но в таком… я хочу сказать, что обычно экзема бывает на спине, руках или на лице, но… но не здесь же…
Глаза доктора Росси наполняются злостью, к которой явно добавлена порция отвращения.
— Экзема может быть в любом месте. Нет никаких свидетельств того, что у вас что-то другое. И это наверняка не венерическое заболевание.
Вот так. Я, можно сказать, в полной растерянности, едва ли не в отчаянии, а этот мудак делает вид, что ничего особенного не случилось.
— У меня никогда такого не было. Даже когда… в общем, у меня такого не было.
— А у ваших родителей? Знаете, это может быть наследственным.
— Нет.
Какие, на хуй, родители! Они тут ни при чем.
— Мы имеем дело с неким обострившимся кожным расстройством, возможно, одной из форм экземы. Нечего и говорить о том, как важно соблюдать гигиену. Я выпишу вам крем.
Я делаю глубокий вдох, и стерильный воздух кабинета заполняет легкие. Стараюсь сфокусироваться на докторе Росси, не вступая в зрительный контакт. Надо смотреть на брови. Есть такой старый прием: смотреть не в глаза полицейскому, а на его брови. Уголовники часто пользуются такой уловкой. Зрительный контакт без зрительного контакта. С полицейскими фокус проходит почти всегда. Уже одно это — определение стратегии и переключение в режим игры — придает мне сил.
— Чем оно может быть вызвано? — четко спрашиваю я.
Росси немного сдает. Тон у него уже не такой надменный. В конце концов мы всего лишь два профессионала, дружески обсуждающие диагноз. Наше дело идентифицировать проблему и предложить возможные пути решения.
— М-м-м, не исключено, что у вас аллергия на некоторые пищевые продукты. Допускаю, что причиной является стресс и те условия постоянного беспокойства, в которых вы работаете.
Стресс. Так оно и есть. Хуева работа! Это все из-за Тоула! Он сломал Басби и думает, что сломает меня. Ошибочка!
Я беру у Росси кремы и отправляюсь домой. Дом для меня не самое лучшее место и никогда им не был. Я всегда, когда выпадает возможность, работаю сверхурочно. Ребята вроде Гаса берутся за сверхурочную, чтобы поднакопить отгулы к лету и иметь побольше времени на гольф. Что до меня, то я могу спать только днем. Ночью мне нравится бодрствовать.
Отправляюсь домой, чтобы провести спокойный вечерок у телевизора, дроча под один из взятых у Гектора видеофильмов. Пробегаю глазами «Ивнинг ньюс». Очередная статья какого-то хуя, называющего себя «главным криминальным репортером». После ее чтения у каждого любителя черномазых появится еще один повод покритиковать власти. Потом иду на дискотеку к Джемми Джо: неплохая возможность совместить удовольствие с делом. С парковкой в долбанном городе вечная проблема, поэтому скоро начинаю жалеть, что не оставил машину дома. Тем не менее набираться не планирую; хочу подцепить шлюху, отвезти ее домой и наебаться до посинения, чтобы уже потом, может быть, немного поспать.
На входе снова тот парень, Марк Уилсон, хитрожопый придурок. При виде меня он заметно нервничает.
Если так, то(
Предлагаю у(
Беру себе (
— Нет, я рост(
— Мне нрави(
— За ваше(
Мы перег(
(
— Ты мог бы(
Я зво(
Стучу (
Лично я считаю, что фартук — это для бабы, которая крутится на кухне, но никак не для взрослого мужчины, решившего провести вечерок вне дома. Тем не менее в ритуалах есть своя польза; меня они, например, заставляют быть сексуально изобретательнее. В играх это помогает.
Делаю себе тост на гриле, но первый сгорает и попытку приходится повторять. Чтобы избавиться от запаха гари, открываю заднюю дверь. Во дворе вижу велосипед Стейси. Никто так и не подумал поставить его в гараж. И никому нет дела, что он заржавеет. Завожу велосипед и прохожу дальше во двор, притворяясь, что просто прогуливаюсь. На самом же деле мне хочется посмотреть, что там делается дома у Стронака. Он должен быть на тренировке, так что, может, удастся увидеть его птичку. Интересно, чем она там занимается. Однако ее, похоже, дома нет, а болтаться просто так холодно.
Вторая партия тостов получилась что надо. Уже почти полдень. Заполняю бланк учета сверхурочного времени — посещение заведения Джемми Джо — и отправляюсь в управление на машине. Слушаю дебютный альбом «Айрон Мэйден», тот, на котором у микрофона по большей части Пол ДиАнно, а не Брюс Дикинсон.
Только что выпавший снег уже успело прихватить морозцем. На дорогах, разумеется, хаос и недоделки из дорожной службы ничего не могут с этим поделать. Как будто плохая погода стала для них сюрпризом, застала врасплох и они не успели к ней привыкнуть. Машины стоят от Колинтона и, наверное, до самого Абердина. И ТАКОЕ ВОТ БЛЯДСТВО СЛУЧАЕТСЯ КАЖДЫЙ ГОД. Так и подмывает вылезти из салона и свернуть шею первому попавшему под руку хрену. Впрочем, в таком случае пострадавших оказалось бы слишком много. Долбаная полиция…
Долбаная аварийная служба!
Мудачье!
Ебать вас некому!
Припарковываюсь около магазинов напротив колледжа Напьера. Теперь это так называемый университет, но каждый хрен знает, что никакой это не университет, а колледж Напьера. Настоящий университет сразу виден, стоит только на него посмотреть, и эта богадельня, где учат плести корзиночки, никак на него не похожа. Правила везде одни и те же. Зато здесь есть приличная булочная, так что я связываюсь с дежурным, говорю, что попал в «пробку» и приеду, когда приеду.
Добравшись до работы, первым делом просматриваю бумаги по убийству Вури. От дел отрывает звонок Гаса Бэйна из канцелярии. Не знай я этого мудака лучше, подумал бы, что он ошивается возле новенькой — той грудастой блондинки. Но нет, Гас женат на одной и той же старой вешалке, женат вот уже семьдесят тысяч световых лет.
— Брюс, это Гас. Почту еще не смотрел? Свежий подарочек от нашего пидера сверху.
Я вскрываю один из лежащих на столе запечатанных конвертов, на котором значится имя Ниддри.
РАСПОРЯЖЕНИЕ
Детективам-сержантам Гиллману, Старку, Робертсону, Макиналли, Томасу, Инглису, Клелланду, Ноблу, Филлипсу, Ленноксу и Бэйну.
Дата: 3 декабря 1997 г.
Руководители проводимого в управлении семинара обратили наше внимание на случаи неподобающего поведения некоторых из его участников. Учитывая это, решено провести индивидуальные собеседования с каждым из участников, а также с руководителями курса.
С учетом вышеизложенного предлагаю вам прибыть в мой кабинет в пятницу, 4 декабря, в 14.15 для личного собеседования.
Старший суперинтендант Ниддри.
Переваривая прочитанное, достаю еще один батончик «Кит-Кэт». Появляются стонущие Инглис и Гиллман.
— Вот тебе и утречко, — фыркает Гиллман. — Что это еще за херня?
Начальство, должно быть, прищемило Ниддри задницу. Это дело с рук не сбросишь, а жаль. Ребята продолжают обсуждать новость, и тут появляется Гас, который только добавляет жару.
— Вот что я вам скажу, — объявляет он и, улыбаясь, смотрит на меня, — я никуда не пойду без федерального представителя.
Абсолютно ясно: старый козел хочет столкнуть меня с Ниддри и Тоулом и таким образом выбить из числа претендентов на должность детектива-инспектора. Какой же предсказуемый этот недоумок. Пожалуй, есть смысл подыграть.
— Ты прав, Гас. Какого хуя? Что еще за дерьмо? Я сейчас же позвоню Ниддри. Собери остальных ребят и скажи: ни хрена никуда не пойдем без федерального представителя. Они просто хотят найти крайнего. Им надо наказать кого-то для примера, потому из-за этих чертовых бумаг и сладкоголосых сучек дело об убийстве черномазого так ни хера и не движется.
— Верно, — говорит Гас.
Я сажусь и стараюсь собраться с мыслями. Потом снимаю трубку и звоню этому хрену Маршаллу из гребаного Форума по правам черножопых или как их там. Как же он меня достал!
— Здравствуйте, мистер Маршалл? Это детектив-сержант Робертсон.
— Я никак не могу связаться с вами, чтобы договориться о встрече…
— Да, похоже, мы с вами как корабли в ночи. Два часа пополудни вас устроят?
— Да, вполне. Мне приехать к вам?
— Нет, это вовсе не обязательно. Я заставил вас ждать, так что я к вам и приеду.
Довольный собой, кладу трубку. Потом звоню Ниддри и делаю знак Гасу, чтобы поставил чайник.
— Детектив-сержант Робертсон. По поводу вашего распоряжения. Меня не устраивает назначенное время. Я договорился о встрече и не могу ее отменить.
— Отмените. Порядок есть порядок, — резко говорит Ниддри.
Он просто бесится, когда я звоню непосредственно ему. Все должно идти через Тоула. Ниддри твердо верит в незыблемые принципы иерархической структуры организации. Жесткая вертикаль. Никаких обращений через голову. Перед новичками распинается о том, что «моя дверь всегда открыта», но горе тому, кто по глупости попытается переступить его порог.
Но против Ниддри у меня есть верная карта. Я знаю, что хуеплеты из новых лейбористов, получившие большинство в городском управлении, еще никак не опомнятся после своей победы и мнят из себя хрен знает кого. У них зуб на Ниддри и компанию, и один из этих павлинов спит и видит себя на его месте.
— Я встречаюсь с людьми из Форума по расовому равенству и межобщинным отношениям.
На другом конце провода повисает тишина.
— Черт… послушайте… вам надо туда пойти. Перенесем собеседование на четверг. В три тридцать.
Ниддри кладет трубку, Я же продолжаю держать свою у уха и незаметно для Гаса, который возится с кофе, набираю номер Тоула.
— Брюс Робертсон, — шепчу я. — Ниддри назначил мне другое время для собеседования. Я собираюсь на встречу с людьми из Форума. Ставлю вас в известность как своего прямого начальника. — Я повышаю голос, чтобы слышал Гас. — Пойду, но захвачу с собой федерального представителя, Драйсдейла из южного отдела.
Гас поднимает брови и ставит передо мной чашку с эмблемой «Хартс». Чашка не моя, а Инглиса. Хоть что то оторвал от этого мудака.
— Думаю, Роббо, вы неправильно поняли распоряжение, — говорит Тоул.
— То есть?
— Это обычное собеседование. Речь в данный момент не идет о каких-то дисциплинарных мерах в отношении отдельных лиц.
— То есть вы хотите сказать, что дисциплинарные меры могут последовать?
— Нет… не обязательно. Речь идет об открытой дискуссии без каких-либо выводов.
— Значит, это консультативное мероприятие?
Поделиться книгой: