Помоги проекту - поделись книгой:
«Фьють!» — просвистела плеть, в очередной раз опускаясь на окровавленную спину.
Наблюдая за экзекуцией широко открытыми глазами, Кира невольно прокручивала случившееся в голове и никак не могла остановиться. Отдельными картинами всплывало все произошедшее:
Кира, широко открытыми глазами смотрела на небывалое и рыдала в кулак, под свист гуляющей по спине друга плети.
«Фьють!» — последний удар разрезал воздух, и все, наконец, закончилось.
Пасита покосился на труп собаки и процедил ни к кому конкретно не обращаясь:
— Убрать падаль! — он развернулся и взошёл на крыльцо. Брезгливо окинув взглядом избу, отворил дверь и вошёл внутрь. Приказ можно было понимать двояко и мужики, робея и косясь на Защитниковых прислужников, бочком-бочком подобрались к столбам. Осмелев, срезали ремни, удерживающие руки Микора. Парень застонал, когда его в полусознательном состоянии, уложили лицом вниз на носилки. Прикрыв кровящую перепаханную спину чистой тряпицей, чтобы лишняя грязь не попала, бабка Матрена, сокрушаясь, засеменила рядом. Убедившись, что никто их останавливать не собирается, потащили бедолагу к знахарке в избу.
Кира было направилась с ними следом, но Анасташа снова придержала её за руку, незаметно увлекла в задние ряды, так чтобы спины деревенских прикрыли их от высокомерных сальных взглядов, которые пришлые, покончив с заботами, принялись бросать на местных девок.
— И куда собралась? — ругалась она в вполголоса. — Матрена и без тебя сдюжит.
Нечего вокруг толчею создавать, только внимание к себе привлечешь, глупая! Да идем же! — тащила она одуревшею Киру, перед глазами которой снова и снова свистела плеть, затмив в памяти даже взрыв огненного шара. — Идем, нечего больше тут делать.
Встретили ужо Защитничка! — она не сдержалась и сплюнула на землю. — Чует моя душа, это только начало…
Истошный визг раздался, когда Анасташа с дочерью уже сворачивали за угол дома, стоящего на перекрестке Большой и Новой улиц. Обернувшись, Кира увидела, как сопроводители Защитника подхватили под руки яростно сопротивляющуюся Глафиру и, приподняв над землей, с гоготом потащили в избу. Та сучила ногами и пыталась вырваться, но её жалкие попытки вызывали у мучителей только смех. Отец девушки, дядька Прохан, не то обнимал, не то удерживал рыдающую Апраксию. Отсюда было видно лишь его напряженную спину.
Защитник Пасита, расслабленно опершись на перила, наблюдал за происходящим с довольной улыбкой. Кира внутренне возмутилась: «Да как только он может?!». Будто что-то почувствовав, Защитник поднял голову и, на мгновение охотнице показалось, что он смотрит прямо в её сторону, но тот, хвала богине, тут же потерял интерес к беглянкам, которые без позволения покинули площадь. Впрочем они уже не были одиноки. Остальные тоже стали потихоньку разбредаться по избам, ускоряя шаг по мере удаления от площади.
Вскоре только ветер сиротливо трепал края белой, расшитой узорами по краю, скатерти на длинном столе, накрытом у дома. Праздник закончился тризной.
Пасита открыл глаза и сладко потянулся. Накануне он пил мало, и теперь в мозгах было на редкость ясно. Медовуха не лезла в горло, но и без того хватило впечатлений. Вчера славно развлеклись, показали этим мужланам, что такое настоящий Защитник.
Спустив ноги на дощатый пол, он, как был нагой, проследовал к окошку.
Снаружи пахнуло травами и навозом. Светлое небо обещало погожий солнечный денек.
Вдоль дороги, квохча, бродили во множестве куры, они что-то клевали, разгребая лапами землю. Среди них, горделиво задрав гребень, князем выступал зеленохвостый красавец-кочет. Пасита хмыкнул: «А ничего тут девки оказались». Он успел рассмотреть в толпе деревенщин несколько ладных фигурок, которые не могли скрыть нелепые одежки.
Пасита обернулся. С постели на него боязливо таращились бездонные черные глаза. А девчонка оказалась на редкость бойкой. Как там её зовут? Глафира? Все говорила, что нельзя без клятвы. Дура! Отбивалась, что есть мочи, руками и ногами. Тем интереснее было её сломать. Когда же она обмякла безвольной куклой, от его далеко не нежных ласк, перестала кричать и драться, лишь дергалась в такт жестоким ударам, глядя в потолок, он почти испытал разочарование. Но потом девчонка неожиданно для обоих достигла вершины. Искреннее удивление, отразившееся в её глазах, вернуло осмысленность взору, что позабавило и раззадорило. Глупая даже не понимала, что творится с её телом. Похоже про это никто ей не удосужился рассказать, вот она и решила, что Киалана ниспослала ей особую миссию.
Защитник невольно улыбнулся. Девка зарделась и сильнее натянула одеяло на нос. Он медленно приблизился, чувствуя, как восстает плоть от предвкушения. Вырвал из рук и бросил на землю мнимую преграду. Оставляя синяки на белых икрах, за ноги подтащил к себе, разворачивая задом. На миг залюбовался открывшейся картиной.
Затем намотал на кулак часть растрепанных черных волос, что попалась в руку. Дернул на себя, заставив девчонку с тихим всхлипом прогнуться.
Через четверть часа, Пасита натянул штаны и рубаху. Отворил дверь в сени.
— Пошла отсюда! — девчонка затряслась всем телом, захлюпала носом глотая слёзы, заозиралась в поисках одежды. — Живее! — рявкнул он. Глафира, как ужаленная, сорвалась и выскочила наружу. Как была — нагишом. Защитник, не торопясь, направился следом.
Во дворе, притулив голову промеж обглоданных костей и чарок с недопитой медовухой, громко храпел Харила. Следом обнаружился и Мордан, он вышел из нужника, завязывая тесемки на штанах, и легким кивком поприветствовал Паситу.
— Уроды, — едва слышно прошипел Пасита брезгливо морщась.
Эх, если бы у него был выбор. Двоюродные братья тин Шноббер единственные, кто согласился отправиться с ним в эту ссылку. Остальные отказались от сомнительной чести, предпочитая остаться в столице, чем следовать с опальным Защитником в дыру на краю света, и Пасита не мог их в этом винить. Он и сам бы поступил так же с любым, кто оказался на его месте. А эти идиоты, похоже, просто не сообразили, что направляются не в очередную увеселительную прогулку.
Пасита подошёл к накрытому столу, окинул его взглядом.
«Надо срочно обзавестись слугами, — подумал он, недовольно морщась, — и найти хорошую кухарку». Сграбастал с дальнего краю более-менее прилично выглядящее блюдо с пирогами, до которого не смог дотянуться своими грязными ручищами Харила, и не успели разорить местные птицы и кошки. Поставив пироги на стол в избе, взял один, повертев в руках, принюхался. Пахло вкусно, и желудок тут же отозвался голодным спазмом. Пасита откусил сразу половину и принялся неспешно жевать. Надо было подумать.
Когда дядя Затолан отправлял его сюда, то обещал, что это не продлиться долго.
Со стороны Ордена небывалая роскошь отправить представителя рода тин Хорвейг в такое захолустье. Это только тин Даррены шлют своих налево и направо.
«Книга. Где-то здесь должна быть та самая книга, которую так жаждет заполучить дядя. Надеюсь, этому идиоту Каррону не достало ума прятать её вне дома?». Пасита осмотрелся. На полке у окна рядом с резной статуэткой Керуна-воина стоял один единственный пухлый том в потрепанном кожаном переплете с застёжкой.
— Не может быть! — воскликнул радостно Пасита и закашлялся, поперхнувшись.
Пару раз стукнул себя кулаком в грудь, пытаясь пропихнуть кусок дальше. Если поиски увенчались успехом, ему не придётся киснуть в этой дыре слишком долго.
Защитник точно не собирался оставаться в Золотых Орешках. Не мечтал он служить верой и правдой толпе лапотников, защищая оных от гипотетических невзгод.
Для этого существуют менее знатные Защитники. «Или тин Даррены», — он усмехнулся.
Отер руки о занавеску — какие уж тут могут быть хорошие манеры? Схватил книгу и вернулся к столу. Простой кожаный переплет — никакого украшенного золочением или драгоценностями оклада, кроме почти стершегося тиснения, изображающего переплетенные руны богов: Керун и Киалана.
Глава 7
Нааррон проснулся от стука собственных зубов. Ночью сон долго не шёл.
Мешали мысли, взбудораженные нервы и натруженное, непривычное к верховой езде тело. Но ближе к утру Киалана все же даровала блаженное забытье. Растянувшись на попоне во весь свой долговязый рост, он не почувствовал небольшой сучек, который уперся прямо в копчик, вдобавок пропустил момент, когда исчезло одеяло.
Костер давно погас, и утренняя сырость сартогским разведчиком пробралась под одежду. Нааррон с трудом сел, не открывая глаз пошарил вокруг, но одеяло так и не обнаружилось. Ничего не изменилось и с открытыми глазами. Не иначе идиот Крэг подшутил.
Здесь на высокогорье воздух был особенно чист и прохладен, на сухой прошлогодней траве блестели капельки росы, изо рта шёл легкий парок. К дискомфорту от холода добавились боль в копчике и физиологические позывы. Нааррон, постанывая — ныли натруженные мышцы, неловко по старчески поднялся. Да, пожалуй, не самая лучшая выдалась ночка. Хоть бы не заболеть. Машинально пригладив рукой темные беспорядочно торчащие волосы, адепт огляделся вокруг. Недо Защитника нигде не было видно, лишь неподалёку фыркали и переминались стреноженные лошади.
Поеживаясь и слегка прихрамывая, Нааррон двинул в сторону от лагеря, на ходу тщетно пытаясь распустить завязки на штанах. Те никак не хотели поддаваться замерзшим пальцам. Увлекшись этим занятием, он не заметил торчащий из земли корень, споткнулся и едва не упал. Наконец, удалось справиться с треклятыми завязками, да отвернется Киалана на три дня от того, кто их придумал! Постанывая от облегчения, адепт принялся справлять малую нужду, как вдруг осознал: что-то не так.
Струя разбивалась на мелкие брызги о нос черного тяжелого, знакомый до боли — как в прямом, так и в переносном смысле — ботинка. Нааррон медленно поднял взгляд и встретился с глазами Защитника. Крэг свисал с толстой ветки головой вниз, его лицо находилось всего на расстоянии дух ладоней. Нааррон сделал шаг назад. Руки попутчика были сложены на груди, а в глазах плескалось потемневшее от ярости золото.
Шумно сглотнув, Нааррон шевельнув острым кадыком на тощей шее. Похоже, своими необдуманными действиями он прервал комплекс утренних упражнений, которые провожатый проделывал по привычке босиком.
— Я тебя убью, — спокойно произнёс Крэг.
Спустя двадцать минут угрюмый Нааррон помешивал ложкой в котелке, время от времени косясь на попутчика. Тот разлегся неподалёку и, пожевывая травинку, глядел в небо. Над головой приветливо синела высь, обещая погожий весенний денек.
Нааррон подул на похлебку. Аккуратно, чтобы не обжечься, попробовал и обнаружил, что получилось весьма недурно.
— Готово, — буркнул он.
Крэг с воодушевлением подхватился и, оттолкнув Нааррона в сторону, большой ложкой принялся накладывать похлебку себе в миску.
— Не забудь мне оставить, — недовольно пробормотал Нааррон.
— Не забудь ещё раз вымыть мне обувь, — парировал Крэг.
Он отсел в сторону и стал с аппетитом уплетать варево, прикусывая добрым ломтем хлеба:
— А ты недурно готовишь, заучка, — пробубнил он с набитым ртом, — хоть какая-то от тебя польза. Будешь заниматься стряпней, раз больше ни на что не годен.
— Да уж лучше так, чем отравиться твоей, — не остался в долгу Нааррон и потер ушибленный бок.
Будто бы было мало ему было ноющих мышц, после дня в седле. Придурок Крэг гонялся за ним по округе, раздавая обидные тумаки и оплеухи. Пришлось спасаться, прыгая через поваленные за зиму тут и там деревья, и петлять, как зайцу, пугая лошадей своей развевающейся и цепляющейся за ветки хламидой. Потом его заставили вымыть в ручье оскверненные ботинки. Трижды! Какое унижение! После всего случившегося натаскать хвороста труда не составило. А вот разделывая тушку кролика, которого Крэг умудрился подстрелить ещё с утра, Нааррон чуть позорно не свалился в обморок. Из-за всех этих событий теперь он пребывал в дурном настроении.
Защитник же, наоборот, после завтрака исполнился благодушия. Как добрая гончая, он держал нос по ветру и прямо-таки рыл землю от нетерпения.
— Закончил? Вымой котелок, и в седло.
— Раскомандовался! — возмутился Нааррон. — Да я из-за тебя уже готов лечь и помереть, а не то что провести ещё один день верхом!
— Зато согрелся, — посмеялся Крэг, — гляди-ка: даже зубами клацать на всю округу перестал, доходяга.
Взгромоздившись на кобылку, Нааррон с удивлением обнаружил, что чувствует себя не настолько плохо, как ему только что казалось. Даже вполне сносно. Мышцы уже почти не болели, а с неба во всю пригревая светило яркое солнце, весело чирикали птахи, и мир стал казаться чуть прекраснее. Особенно после сытной порции кроличьей похлебки со свежими и сухими травами, корешками и ломтем ещё не успевшего зачерстветь хлеба, которым великодушно поделился с ним Крэг.
— Я готов. Куда направимся?
— Пока — прямо, — насмешливо ответил провожатый, но Нааррон не успел обидеться, как тот добавил, — выйдем на тракт и двинем по нему на север. К полудню, если всё пойдет хорошо, доберемся до Быстрой. Река разливается широко, и люди строятся на противоположном обрывистом берегу. Если повезет, то никого не встретим.
Там и свернем, если дорогу не подтопило. Поедем вдоль русла на восток до самых Красных Горок — нам надо вернуться обратно на большой тракт.
— Это же огромный крюк! — удивился Нааррон, припоминая карту. К Красным Горкам вела наезженная дорога, по которой из Ордена можно было добраться дня за два, если ехать не торопясь. Поспешая — так вообще за день.
— Конечно. Но, надеюсь, этот маневр собьет с толку преследователей, если таковые случатся.
— У нас хватит припасов?
— Будем охотиться и рыбачить по возможности. Я планировал пополнить запас в Красных Горках. Да и лошадей неплохо бы сменить. Мой мерин едва ноги передвигает, чую скоро начнет хромать.
Нааррон хотел пошутить, что Крэг просто слишком здоровый, вот животина и надрывается. Но, решив не портить первую нормальную беседу за сутки, кивнул.
Внезапно и он ощутил азарт сродни тому, когда важное открытие или новая идея брезжит совсем рядом и вот-вот родится на свет.
Они ехали не спеша, лишь раз остановившись, чтобы перекусить и дать отдых животным. Тракт в это время года был пуст — народ по большей части занят подготовкой к посевной, лишь изредка попадались пешие путники из местных. Пройдет ещё пара недель, прежде чем потянутся подводы, развозя прибывшие на заморских кораблях товары по торговым городам. Крэг за всё время не заметил ничего подозрительного.
Лишь раз их нагнал дородный детина на крепком коньке, похоже, из торговой семьи парень. Спросил о дороге, о том куда направляются. Некоторое время ехал рядом, но вскоре, посетовав что уж больно медлительные они попутчики — мерин и правда захромал — обогнал и последовал своей дорогой.
Река Быстрая показалась гораздо позже полудня, Крэг ошибся в своих предположениях. У излучины они, как и собирались, свернули с тракта на утоптанную тропу, вьющуюся лентой по равнине на приличном отдалении от воды. Если сюда и доходил паводок, то сейчас уже все просохло. Не смотря на близость реки, здесь было гораздо теплее, чем на высокогорье. По правую руку у самого горизонта виднелась кромка леса, которая изгибалась, то приближаясь то отдаляясь, а на юго-западе плавно забирался на гору, откуда они пришли.
Слева на противоположном берегу жили люди. Из труб поднимался дымок, доносился собачий лай, мычание коров и едва ощутимый запах гари от сожженной на полях соломы. На этом берегу чуть дальше заросших камышом заводей раскинулись сети, но рыбаков не было видно. С кряканьем взмыли в воздух несколько потревоженных неведомо кем уток. Видимо, где-то там в зарослях рогоза у них были спрятаны гнезда.
— Вот и ужин полетел. Чего не выстрелил? — спросил Нааррон.
— Не знал, что в тебе есть скрытые таланты, — ответил Крэг.
— Какие такие таланты?
— Какие? — удивился Защитник. — Подбитых уток из воды вылавливать, конечно.
А ты что подумал?
Нааррон насупился и некоторое время ехал молча. Кобылка мерно перебирала ногами не доставляя ему никакого дискомфорта своей плавной походкой. Солнце позади них садилось за горизонт, удлиняя тени. В животе громко заурчало. Наконец, адепт не выдержал.
— Где мы будем ночевать? — вокруг не было ничего подходящего, и лес в этом месте отступил особенно далеко превратившись в темную линию.
— Да хотя бы и здесь, — ответил Крэг натянул поводья и спрыгнул с понурого мерина.
— Как здесь? — растерялся Нааррон. — Вот прямо здесь?!
— А что? Тебе что-то не нравится? — осклабился Крэг.
Нааррон осмотрелся вокруг. Ночевка в лесу импонировала ему больше.
— Да все мне не нравится! — он чуть не топнул ногой от досады. — Здесь же ветер гуляет! Нет хвороста, чтобы развести костер, и ещё эти проклятые лягушки! Они сведут меня с ума своим кваканьем.
— Я пойду поищу нам что-нибудь на ужин, а ты займись лагерем, — не обращая внимания на его недовольство бросил Крэг и ушёл, оставив Нааррона одного с двумя лошадьми, можно сказать, посреди чистого поля.
Когда спустя час он вернулся, то был приятно удивлен. Расседланные лошади были привязаны в зарослях ивняка на длинный повод — так что и до воды легко дотянуться, и со стороны особо не видно. Маленький лагерь разбит чуть выше — в естественном углублении. Если сидеть или лежать, то можно пройти рядом в десятке шагов и не заметить. С дороги точно не видно, Крэг проверил. Теплился небольшой костерок — заучка догадался-таки набрать приличный запас сухого плавника. Над костерком бурлил, закипая, котелок с водой, а уставший, но весьма довольный Нааррон сидел рядом, закутавшись в одеяло.
— А ты молодец, заучка. Я от тебя и не ожидал. Честно. Думал, вот сейчас вернусь, придётся ещё и лагерь разбивать, — он протянул уже ощипанную тушку дикой утки.
Нааррон довольно зардевшись, взял птицу и начал смолить, поворачивая к огню то одним, то другим боком.
Поделиться книгой: