Ленд-лиз. Сделка века

Наталья Викторовна Бутенина

Ленд-лиз: сделка века

Посвящаю моим родителям и сестре

Рекомендовано редакционно-издательским советом Государственного университета – Высшей школы экономики

Рецензенты:

доктор экономических наук Н.И. Берзон,

доктор исторических наук Б.М. Шпотов

Введение

В сознании многих людей ленд-лиз (кредит-аренда—англ.) ассоциируется прежде всего с помощью союзников в годы войны. Конечно, поддержка и помощь имели место, и не следует преуменьшать их значение. Но в то же время ленд-лиз включал множество политических и экономических составляющих.

В соответствии с заключавшимися арендными соглашениями осуществлялись поставки самолетов, танков, артиллерии, кораблей, ледоколов, гражданских морских и речных судов, производственно-технологических линий, нефтеперерабатывающего оборудования, станков, легковых и грузовых автомобилей, а также сырья, материалов, продуктов питания, других товаров на сумму более чем 100 млрд. долл, (в современном стоимостном измерении). За счет поставок по ленд-лизу ежегодно в течение войны удавалось высвобождать из производства около 600 тыс. человек и тем самым сокращать армию тыла, увеличивая численность сражавшихся на фронте. Посредством ленд-лиза США осуществляли инвестиции в собственную безопасность.

Соглашение о ленд-лизе строилось на принципах срочности, возвратности, платности, которые присущи кредитным и арендным отношениям. Поэтому ленд-лиз в большей степени следует рассматривать не как помощь, а как платную услугу одного государства другому.

Ленд-лиз является одним из уникальных явлений в новейшей истории экономических отношений нашей страны с Соединенными Штатами и Великобританией. Союзники в экстремальных условиях в годы Второй мировой войны сумели достичь взаимопонимания и на практике эффективно использовать механизм межгосударственных лизинговых отношений.

Надеюсь, что эта книга позволит в новом ракурсе рассмотреть, проанализировать и по достоинству оценить события, происходившие в истории великих стран (Великобритании, СССР, США) в течение последних 60 лет. Давность событий нисколько не умаляет их значимости. Исторический опыт ценен прежде всего тем, что подсказывает, как избежать ошибок, какие законодательные прецеденты следует использовать современным политикам, дипломатам и экономистам.

Исторические рекомендации, как с помощью кредита и аренды в условиях ограниченных финансовых ресурсов начать широкомасштабную операцию по техническому перевооружению российских предприятий на основе примеров достижения прогресса в российско-американских и российско-британских экономических и политических взаимоотношениях, особенно актуальны на современном этапе.

Действительно, ленд-лиз стал историческим примером беспрецедентного дипломатического, военного и экономического сотрудничества стран антигитлеровской коалиции, способствовавшего победе над нацистской Германией.

Закон о ленд-лизе был разработан и принят в Соединенных Штатах в 1940–1941 гг. Основная цель этого законодательного акта – предоставить странам-союзникам (на условиях взаимовыгодного сотрудничества и помощи) военное и гражданское оборудование, сырье, материалы и информационные разработки, необходимые тем странам, чью помощь в войне американский президент Франклин Делано Рузвельт считал жизненно важной для обороны самих Соединенных Штатов.

После вступления США в войну программа ленд-лиза применялась более чем к 40 странам, однако наибольшие объемы поставок направлялись в Великобританию и СССР. Такого масштабного опыта международного экономического сотрудничества история еще не знала.

В отношениях США с Великобританией и Советским Союзом поставки осуществлялись на основе закона о ленд-лизе, в то время как между Великобританией и СССР они претворялись в жизнь в соответствии с взаимными договоренностями – Соглашением о совместных действиях в войне от 12 июля 1941 г.; Соглашением о товарообороте, кредите и клиринге от 16 августа 1941 г.; Программой обратного ленд-лиза.

Существенной особенностью ленд-лиза для нашей страны явился сам факт его применения вопреки имевшим место политическим противоречиям с капиталистическими странами. Общий враг и задачи его уничтожения стали основой для взаимопонимания и личного сотрудничества Франклина Рузвельта, Уинстона Черчилля, Иосифа Сталина, Гарри Трумэна, Клемента Эттли.

В отечественных и зарубежных работах приводились различные оценки ленд-лиза. Как правило, советские историки преуменьшали значимость ленд-лизовских поставок. Делалось это в основном по политическим и экономическим соображениям. В редких публикациях на эту тему (цензурные запреты на ряд тем по ленд-лизу были сняты только во второй половине 1970-х гг.) неизменной оставалась односторонняя оценка ленд-лизовской помощи: ее незначительность, несвоевременность и далеко не лучшее качество[1].

С конца 1970-х гг. в советской историографии постепенно усиливался интерес к ранее закрытой тематике, в частности, появились замечания о положительной роли этих поставок. Однако общий вывод о незначительности западной помощи СССР закрепился в трудах отечественных историков вплоть до конца 1980-х г. (в ряде случаев такая точка зрения высказывается и в начале XXI в.). Только в 1990-е гг. в России стали появляться публикации, позволяющие более точно оценить значимость выполнения отдельных разделов программы ленд-лиза[2].

Ленд-лизовские отношения строятся на основе согласования разнообразных интересов многочисленных сторон, участников. В результате они охватывают огромный пласт широкого круга тем, связанных с политикой, экономикой, техникой, технологией, международным правом, дипломатией и военным делом. Некоторые из этих вопросов нашли отражение в интересных трудах и публикациях Л.В. Поздеевой, В.Я. Сиполса, М.Н. Супруна[3].

Утверждения отдельных западных историков (Р. Лукаса, Г. Моля, Л. Роуза), что мощь и обороноспособность СССР были полностью обеспечены «щедрой американской помощью по ленд-лизу», отражали идеологизированный подход времен «холодной войны». В противоположность этому многими авторами приводится высказывание Г. Гопкинса (помощника президента Ф. Рузвельта): «Мы никогда не считали, что наша помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на восточном фронте. Она была достигнута героизмом и кровью русских солдат». Объективно оценивая союзнические поставки, А.С. Орлов и В.П. Кожанов признают их «вполне существенными», хотя и не являющимися решающим фактором победы, как это пытаются изобразить зарубежные авторы.

Вопрос об оценке задержек поставлявшихся материалов в свете конкретных военно-стратегических ситуаций и низком качестве отдельных видов техники постоянно поднимался в отечественной и зарубежной литературе. Вместе с тем вина за некачественную продукцию, если она имела место, должна ложиться на советских военных представителей из закупочных комиссий в Вашингтоне и Лондоне, ответственных за приемку. Наряду с различными видами вооружения в Советский Союз по его специальным заказам направлялось то, в чем он испытывал острейшую необходимость, а именно: высокоточные приборы, которыми оснащалась боевая техника, станки и инструменты для ее изготовления, качественные материалы и дефицитное сырье.

Большинство зарубежных авторов в своих работах по тематике ленд-лиза пользовались лишь американскими или британскими архивными материалами. Сравнения же западных и советских данных проводились в незначительных объемах отчасти потому, что многие материалы стали доступными для исследования лишь в последние десять лет.

При исследовании развития ленд-лизовских отношений мною ставились цели выяснить причинно-следственные исторические и экономические связи при организации межгосударственных отношений, установить объективную оценку значимости ленд-лиза на стадиях его формирования, развития и завершения; а также продемонстрировать, как можно с наибольшей эффективностью применить и в мирное время богатейший опыт военных лет при проведении арендных (лизинговых) операций.

Вместе с тем следует учитывать, что развитие лизинга в мирное время не имело того уровня исторической экстремальности, который был присущ периоду Второй мировой войны. Более спокойное историческое развитие регулировалось в основном договорами между компаниями разных стран. В основе их лежали экономико-правовые принципы. Исторический опыт применения кредита-аренды в военные годы позволяет поставить вопрос об использовании лизинга в Российской Федерации для замены устаревшего оборудования в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, связи, медицине, коммунальном хозяйстве за счет техники, поставляемой в лизинг (аренду) из-за рубежа. Примечательно, что одним из достоинств лизинга является то, что суммы сделок такого рода не участвуют в подсчете национальной задолженности.

Многие вопросы, рассматриваемые в этой книге, не являлись ранее в России объектом специальных исследований, значительная часть из них не была освещена ни в отечественной, ни в зарубежной литературе. В частности, с учетом определения значимости поставок по ленд-лизу мне удалось привести весомые доказательства того, что Великобритания без американского сырья, авиатехники, различного гражданского оборудования не устояла бы в войне с фашистской Германией. Что касается нашей страны, то такие ленд-лизовские материалы, как авиационная и бронетанковая техника, автотранспортные средства и мототехника, локомотивы и вагоны, радиооборудование, многие виды станков и т. д., способствовали не только военному, но и послевоенному росту армейского и гражданского производства на уровне мировых стандартов. На основе информационно-технологического ленд-лиза с Соединенными Штатами Великобритания и СССР получили схемы разработки новейшей техники или формулы химического производства (выработка щелочной кислоты для производства высокооктанового бензина; вольтаризация нефти для производства необходимых для авиации смазочных материалов), другие производственные технологии. Впрочем, в данной области Англия и США достигли более тесного взаимодействия между собой, чем с Советским Союзом.

Все выводы, представленные в книге, подкреплены соответствующими аргументами и выкладками. Приведены результаты расчетов: влияния ленд-лиза на высвобождение численности работников и на сбережение людских ресурсов; стоимости ленд-лиза к концу войны, к 1951 и 1972 гг.; величины задолженности Великобритании перед США и СССР перед США; объема приведенной к современной (на начало XXI в.) стоимости поставок по ленд-лизу из США в СССР с учетом уровня инфляции и др.

Интересные и неожиданные для себя новинки читатель сможет найти и в приложениях. Из архивных материалов, впервые введенных в научный оборот, в работе использовались документы из фондов Архива внешней политики МИД: заявление Госдепартамента США о переговорах с СССР по вопросу о ленд-лизе от 15 апреля 1947 г.; меморандум от 13 мая 1947 г., касающийся инвентарной оценки ленд-лизовских товаров, находившихся в распоряжении СССР после окончания военных действий против Японии с конца лета 1945 г., и принципов, которыми руководствовались в своих расчетах США; письмо Госдепартамента США нашему послу А.С. Панюшкину от 3 сентября 1948 г., касающееся урегулирования вопроса о полной сумме всех поставленных товаров и о компенсации за ленд-лизовские предметы гражданского типа.

В приложениях представлены также переведенные на русский язык: полный текст закона США о ленд-лизе от 11 марта 1941 г.; Большой договор о ленд-лизе с Великобританией от 23 февраля 1942 г. и Большой договор о ленд-лизе с СССР от 11 июня 1942 г. (оба договора имеют подзаголовок «Соглашение о принципах взаимной помощи в ведении войны против агрессоров между США и страной-получателем»); меморандум А. Идена от 10 сентября 1941 г. и др.

При подготовке настоящей книги использовались и зарубежные архивные материалы: документы Центрального архивохранилища в Великобритании (Public Records Office, PRO, Kew), фонды архива Министерства иностранных дел (F0.371) и Казначейства (Gmd.6311, Gmd.6483, Gmd.6708, Gmd.7547); материалы Национального архива США (National Archives and Records, T1242. Roll. 1; Roosevelt Library. War department, Box/File 27); ряд отчетов и посланий президента США Ф. Рузвельта Конгрессу о поставках по ленд-лизу; отчет Международной экономической администрации; суммарные экспортные отчеты по ленд-лизу, подготовленные Статистическим союзом США.

Для исследования послевоенной роли финансовой аренды в трех странах в качестве источников использовались: ежегодные аналитические отчеты Американской лизинговой ассоциации и материалы Британской ассоциации финансов и лизинга, собранные в фондах Крэнфилдского и Открытого университетов (Великобритания). Все перечисленные материалы содержат сводные таблицы, статистические данные, графики и схемы деятельности компаний в Великобритании и США.

Исторический опыт свидетельствует о том, что ленд-лиз продемонстрировал свою своевременность и полезность. После войны в США и Великобритании успешно применялся опыт военных лет – сдача в аренду промышленного оборудования, авиатехники, транспортных средств и многих других видов имущества для обновления государственных и частных фондов. В СССР долгое время в небольших объемах применялась аренда различных видов техники, но о финансовой аренде (лизинге) в условиях рыночных отношений до начала 1990-х гг. мало кто знал. Спустя десять лет Российская Федерация занимала уже 24-е место в мире и 14-е в Европе по стоимости заключенных договоров лизинга. Исследуемая проблема получила логическое продолжение – от ленд-лиза к лизингу. Удалось выявить примеры проведения современных лизинговых сделок, схожих с операциями ленд-лиза 1941–1945 гг.

Стремление по-новому рассмотреть события, долгое время подвергавшиеся идеологическим запретам или искажавшиеся в угоду скороспелой политической конъюнктуре, основываясь на объективности и здравом смысле, являлось приоритетным при написании этой книги. Что из этого получилось – судить читателю.

Глава 1

Зарождение ленд-лиза

1.1. От изоляционизма к интервенционизму

Сохранение национальной безопасности всегда и во всем оставалось приоритетным для президентов Соединенных Штатов, руководителей партий, многочисленных движений и организаций, являлось их политическим кредо. Так было и в предвоенные 30-е гг. прошлого века. Соглашаясь в главном – необходимости защитить национальные интересы страны, политики вместе с тем спорили о формах и методах достижения этой высокой цели. Одни предлагали придерживаться курса изоляционизма, т. е. строгого нейтралитета и невмешательства в дела воюющих сторон. Другие считали наиболее верным оказывать экономическую помощь и политическую поддержку странам, становившимся союзниками США, и тем самым занимали позицию интервенционизма.

В течение 1934–1939 гг. в США были последовательно приняты четыре закона, сформировавшие нормативно-правовую основу нейтралитета страны[4]. Так, согласно первому закону о нейтралитете (закон Джонсона 1934 г.) «О невыполнении долговых обязательств» («Debt default act») было блокировано предоставление каких-либо кредитов Великобритании, не погасившей прежних задолженностей на сумму 4600 млн. долл. Конгресс США отказал в кредитах и ряду других стран, которые не рассчитались по своим долгам, образовавшимся еще со времен окончания Первой мировой войны. Такой подход, в частности, был применен к Франции и Италии, поскольку их долги составляли соответственно 3999 и 2015 млн. долл[5].

Второй закон о нейтралитете был принят в августе 1935 г. Он обязывал президента США наложить эмбарго на продажу оружия всем государствам, участвующим в какой-либо войне. Кроме того, закон разъяснял гражданам США, что, совершая поездки на кораблях воюющих наций, они подвергают себя опасности. Принятию этого закона предшествовала полемика между различными антивоенными организациями Соединенных Штатов. Их лидеры 27 августа 1935 г. направили Рузвельту телеграмму, смысл которой сводился к тому, что подлинный путь к миру лежит через его активную защиту, т. е. через участие США в системе коллективной безопасности. Авторы телеграммы призывали президента заявить, что законодательство о нейтралитете никак не отразится на американской решимости защитить Пакт против войны (принятый еще в 1928 г.), основой которого являлся отказ от военных действий как средства национальной политики и который содержал важные, но негарантированные международно-правовые нормы, направленные против агрессора[6]. Однако в то время президент только принял к сведению текст полученной телеграммы и посчитал новый законопроект вполне приемлемым и отвечающим интересам своей страны.

Третий закон о нейтралитете вступил в силу с 1 мая 1937 г. Инициатива его принятия исходила от Конгресса, который стремился существенно ограничить возможности президента в вопросах внешней политики. Президент теперь мог только констатировать факт, что та или иная страна находится в состоянии войны. В результате поле деятельности Рузвельта ограничивалось принятием лишь отдельных решений, например, предоставлять ли на два года Великобритании уступку «cash & carry» (уплати наличными и вывози – англ.), касающуюся порядка приобретения вооружений, или нет.

Запреты на отношения США с воюющими странами касались:

1) вывоза оружия, боеприпасов и военного снаряжения;

2) предоставления кредитов и займов;

3) поездок американских граждан на кораблях воюющих стран;

4) перевозки американскими судами оружия в воюющие государства;

5) вооружения американских торговых судов;

6) обязательного распространения эмбарго на страны, оказавшиеся вовлеченными в уже ведущуюся войну[7].

Следствием американского нейтралитета в Европе стало укрепление позиций Италии и Германии и расширение масштабов их интервенции против Испанской республики. Действительно, 11 августа 1936 г. Госдепартамент опубликовал циркуляр, в котором со ссылкой на закон о нейтралитете заявлялось о решении правительства «строго воздерживаться от вмешательства в злополучную испанскую ситуацию»[8]. Но когда в июле 1937 г. началось вторжение Японии в Китай, то это поставило перед Соединенными Штатами ряд серьезных проблем, для решения которых законодательство о нейтралитете, ориентированное прежде всего на Европу, оказалось неприемлемым. В данном случае США вынуждены были отказаться от применения закона о нейтралитете, чтобы ограничить японскую экспансию.

Предлогом для отказа от применения закона о нейтралитете в японо-китайской войне послужило то, что японский агрессор формально войны не объявлял. Соединенные Штаты добивались сразу двух целей. Во-первых, осуждая действия Японии, США старались не очень обострять с нею отношения. Они надеялись ограничить японскую экспансию и отсрочить американо-японский конфликт до прояснения европейской ситуации. Во-вторых, неприменение нейтралитета позволило бы продолжать японо-американскую торговлю, в которой были заинтересованы ряд крупных американских компаний. В результате Япония еще долго импортировала из США нефть и другое важное для себя стратегическое сырье.

Существенным негативным последствием проводившейся международной политики США стало и то, что американцы на весь предвоенный период связали свой нейтралитет с англо-французским «невмешательством» в действия Германии. Итогом общего курса трех крупнейших западных держав стало Мюнхенское соглашение и развязывание рук агрессоров.

Вместе с тем, поскольку стало очевидным, что законодательные акты о нейтралитете не являются полной гарантией от неучастия США в войне, в американской промышленности начались постепенная перестройка на военный лад и развертывание военного производства. Деловые люди нутром почувствовали необходимость в подобных шагах.

К 1933 г., когда к управлению страной пришла администрация Франклина Делано Рузвельта, военный флот США по составу кораблей и общей боеспособности значительно уступал флотам других стран. Причин здесь было несколько. Во-первых, с 1920 г. Соединенные Штаты проводили политику разоружения на море в соответствии с соглашением пяти держав, заключенным на Вашингтонской конференции; во-вторых, не осуществлялась модернизация устаревших кораблей и оборудования. Такую ситуацию следовало как можно скорее менять, и поэтому с 1933 по 1940 г., т. е. за семь финансовых лет, на нужды военно-морских сил было израсходовано на 1 млрд. долл, больше, чем за такой же промежуток времени до 1933 г. За счет полученных ассигнований удалось укомплектовать 215 боевых кораблей (это почти в 7 раз больше, чем за предыдущие семь лет), в том числе 12 крейсеров, 63 эсминца, 26 подводных лодок, 3 авианосца, 2 канонерские лодки, 7 крупных вспомогательных судов. Состав военно-воздушных сил в 1933 г. насчитывал 1127 действующих самолетов, к 1940 г. это число возросло до 2892. В армии США в 1933 г. состояло 122 тыс. человек, а к 1940 г. эта цифра удвоилась[9].

Принятие законодательства о нейтралитете, по мнению многих политиков, ставило в неравное положение агрессора и жертву агрессии и, что было самым главным, являлось «явным приглашением великой и могущественной державы напасть на слабую»[10]. Президент Рузвельт сумел оценить изменившиеся обстоятельства, и поэтому начиная с весны 1939 г. Соединенные Штаты шаг за шагом стали менять курс и освобождаться от связывавших их обязательств по нейтралитету. Это было крайне важно для того, чтобы предоставлять помощь подвергшимся нападению странам и тем самым обеспечивать безопасность собственной страны.

Летом 1939 г. Комиссия Конгресса по обороне разработала двухлетний план военного производства, который предполагал выпуск к июлю 1942 г. 26 тыс. самолетов для США и 14 тыс. – для Великобритании, что должно было более чем в 20 раз превысить существовавший уровень их производства в США[11].

Война в Европе заставила правительство США не только ускорить реализацию военной программы, но и подумать об обеспечении безопасности своих границ на дальних к ним подступах. Требовалось создание системы эшелонированной обороны страны. 4 ноября 1939 г. президент подписал последний, четвертый закон о нейтралитете. Однако по существу этот закон был антинейтральным, так как он отменял эмбарго на продажу оружия странам, воевавшим против фашистской Германии[12]. В первую очередь это относилось к Франции и Великобритании, ставшими в то время, по выражению Рузвельта, «передним краем обороны США»[13]. В то же время пересмотр норм прежнего закона не распространился на участников японо-китайской войны, и Япония, как и раньше, продолжала покупать в США необходимые ей стратегические товары.

Одновременно с пересмотром закона Ф. Рузвельт объявил Северную Атлантику зоной боевых действий, в которой запрещалось плавание американских судов. По-прежнему исключалась возможность предоставления займов воюющим странам и передвижение американцев на их судах. Вместе с тем решение Рузвельта о запрете для своих судов пользоваться морскими путями в Северной Атлантике невольно содействовало германской блокаде Великобритании.

После победы немцев под Дюнкерком и капитуляции Франции в мае 1940 г. Вашингтон решил сделать ставку на оказание помощи Великобритании. Рузвельт и новый премьер-министр Великобритании Уинстон Спенсер Черчилль, занимавшийся в этот момент еще и формированием нового военного кабинета, понимали, что германской агрессии можно противопоставить только силу англо-американского союза. Требовалось разработать стратегический план установления союзнических отношений, всесторонне обосновать его, убедить американский народ и, что очень важно, Конгресс США в правильности принятого решения. Это было делом непростым, так как сближение с Великобританией в послемюнхенский период сопровождалось дальнейшим ухудшением отношений Соединенных Штатов с Германией, Японией и Италией. Однако другого пути не было. Именно в это время из Германии был отозван посол США X. Вильсон.

Развитие военных действий в Европе, рост напряженности на Дальнем Востоке и в Азии поколебали позиции части изоляционистов. По мере распространения очагов напряженности и военных действий в этих регионах мира чаша весов склонилась в пользу более гибкого, интервенционистского курса[14]. Члены кабинета призывали Рузвельта к увеличению ассигнований на производство различных видов военной техники. В меморандуме, направленном президенту 15 мая 1940 г., заместитель военного министра Джонсон подчеркнул необходимость вдвое увеличить строительство новых самолетов, доведя их производство до 19 тыс. в год. Однако сам президент посчитал, что этого явно недостаточно. В послании Конгрессу 16 мая 1940 г. он заявил, что граница американской безопасности переместилась с Рейна в Атлантику. Современное развитие авиации делает вполне реальным воздушное нападение на США, так как от Гренландии до восточного побережья Америки было 5 часов полета, от Бермудских островов – 3 часа, от Аляски до Калифорнии – 4–5 часов. Вот почему вполне закономерным стал вывод Рузвельта: «Я хочу, чтобы в стране строилось по крайней мере 50 тысяч самолетов в год»[15].

В результате президент просил Конгресс ассигновать для этих целей 1 млрд. долл. Однако уровень интервенционизма в Конгрессе оказался даже выше президентского, и Конгресс решил выделить более 1,5 млрд. долл. После капитуляции Франции президент предложил производство танков профинансировать в объеме 700 млн. долл., а Конгресс более чем удвоил запрашиваемую сумму и предоставил 1,7 млрд. долл. Кроме того, с июня по сентябрь 1940 г. Конгресс принял несколько финансовых законопроектов, которые довели военный бюджет до 10,5 млрд, долл., увеличив его таким образом в 5 раз. Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что из общей суммы американских инвестиций (прямых и портфельных) в зарубежные страны, составлявшей в то время 12 млрд, долл., свыше 5 млрд. долл, были размещены в Британской империи[16]. Осознавая необходимость оказывать помощь Великобритании, Соединенные Штаты делали это очень взвешенно и расчетливо, стараясь сохранить при этом возможность для политического и экономического маневра.

1.2. Американские эсминцы и ленд-лиз

Предпосылкой появления закона о ленд-лизе послужила так называемая история с американскими эсминцами, о поставке которых Великобритании настоятельно и неоднократно, как свидетельствует переписка, Черчилль просил Рузвельта. Для исследования ленд-лиза эта история важна еще и потому, что она явилась по существу прелюдией к законодательному оформлению ленд-лиза и к его практической реализации.

Первый раз просьба об эсминцах прозвучала в письме от 15 мая 1940 г.[17] Черчилль писал Рузвельту: «Мы очень нуждаемся во временном предоставлении (курсив мой. – Н.Б.) ваших 40 или 50 старых эсминцев для того, чтобы дополнить то, что у нас есть сейчас, до окончания крупного строительства, которое мы развернули в начале войны»[18]. Примечательно, что в этой просьбе содержится подсказка использования во взаимоотношениях между двумя странами схемы аренды или, как бы это назвали сейчас, – оперативного лизинга.

Рузвельт ответил на следующий день. Он сразу же обратил внимание на предлагаемую форму арендных отношений. Более того, закон 1892 г. уполномочивал военного министра передавать в аренду военное имущество «в тех случаях, когда, по его мнению, это будет в интересах государства»[19]. На основании этого закона военный министр имел право отдавать в аренду на срок до пяти лет собственность, принадлежащую вооруженным силам США, если в ней на данный момент не нуждается государство. Как было известно Черчиллю, в США имели место случаи применения этого закона и передачи в аренду различного военного имущества[20]. Я полагаю, что указание на «старые эсминцы» также не случайно. Оно использовалось для упрощения процедуры принятия решения о передаче в аренду этого оборудования в соответствии с законодательством Соединенных Штатов. В более позднем послании Рузвельту от 31 июля 1940 г. Черчилль писал: «Я смогу очень быстро оснастить [эти суда] гидролокационными установками и использовать для борьбы с подводными лодками на западных подступах, сохранив таким образом более современные и лучше вооруженные корабли на случай вторжения [в Великобританию] через пролив»[21]. Этот довод был расчетливо брошен на чашу весов, поскольку Черчилль хорошо знал, что американцы очень опасаются германских подводных лодок.

Возвратимся к тексту письма Рузвельта к Черчиллю от 15 мая 1940 г. Рузвельт писал: «Относительно возможности предоставить вам на время (курсив автора. – Н.Б.) 40 или 50 наших старых эсминцев. Как Вы знаете, подобный шаг нельзя предпринять без специального утверждения Конгрессом, и я не уверен, что было бы разумным делать Конгрессу такое предложение в настоящее время». Формально Рузвельт был прав – нужна санкция Конгресса, а тот ни на йоту не ослабит национальную оборону. Черчилль прекрасно осознавал, что позиции президента в Конгрессе достаточно сильны. Вместе с тем у Рузвельта имелись и дополнительные доводы, чтобы отклонить просьбу британского премьера. Президент США заявил Черчиллю: «…Учитывая наши собственные потребности обороны, которые неизбежно должны увязываться с потребностями обороны нашего полушария и нашими обязательствами на Тихом океане, я сомневаюсь, что мы смогли бы даже временно (курсив мой. – Н.Б.) передать эти эсминцы»[22].

Фактически это был отказ в помощи, однако Рузвельт не хотел перегибать палку, понимая, что при стремительно ухудшающемся положении дел на фронте в Европе и всего за полгода до президентских выборов в США подобный резкий отказ может быть невыгодным и Соединенным Штатам, и ему лично. Кроме того, Рузвельт вполне благожелательно относился к Великобритании и не желал ухудшения отношений с ней. Поэтому президент США смягчил свой тон письма, оставляя надежду англичанам: «…Если даже мы сможем предпринять шаг, который Вы предлагаете, пройдет по меньшей мере шесть или семь недель, прежде чем, как мне кажется, эти суда смогут принять участие в боевых действиях под британским флагом»[23].

Положение англичан все усложнялось, и 20 мая Черчилль написал Рузвельту, что понимает его трудности, но очень огорчен отказом решить вопрос об эсминцах: «Если бы они были здесь через шесть недель, они сыграли исключительно важную роль»[24].

Рузвельт явно медлил. Он продолжал ссылаться на неподготовленность общественного мнения Соединенных Штатов относительно помощи Великобритании, на что Черчилль реагировал очень колко, с нескрываемой иронией. В письме Рузвельту от 15 июня 1940 г. он заявил: «Я понимаю все Ваши трудности с американским общественным мнением и Конгрессом, но события развиваются в неблагоприятном направлении так быстро, что окажутся вне контроля американского общественного мнения, когда оно наконец созреет». Через несколько дней, 18 июня, министр финансов США Генри Моргентау сообщил президенту в секретном меморандуме, что «если мы не сделаем чего-либо для предоставления англичанам дополнительных эсминцев, то, мне кажется, абсолютно безнадежно ожидать, что они будут продолжать борьбу»[25].

Здесь интересны два обстоятельства. Во-первых, президент поручил министру финансов рассмотреть письмо Черчилля относительно эсминцев и в кратчайший срок (судя по датам, всего за два-три дня) подготовить необходимое заключение. Следовательно, Рузвельт ожидал от экономического ведомства нетрадиционных решений (хотя бы в общих чертах), по своей сути близких по смыслу идее ленд-лиза. Во-вторых, заявление Моргентау свидетельствовало о том, что до середины июня 1940 г. в министерстве финансов еще не было достаточно подготовленных проработок по ленд-лизу, что может быть объяснено только отсутствием до того времени поручения президента на их выполнение. Следовательно, идея была генерирована сверху вниз по вертикали власти.

В третьей декаде июня 1940 г. министерство финансов получило задание от президента на проработку законопроекта о ленд-лизе, и за пять-шесть недель подготовило один из первых вариантов этого документа.

В течение трех месяцев Черчилль семь раз безрезультатно поднимал вопрос о старых эсминцах. Однако события стали меняться, когда 1 августа «Группа века» (организация, объединявшая влиятельных американцев – сторонников вступления в войну) в меморандуме президенту стала настаивать на том, чтобы передать англичанам эсминцы в обмен на гарантию того, что в случае вторжения немцев в Великобританию ее военно-морской флот будет действовать с баз в Канаде и Америке, а Великобритания предоставит американским ВВС и ВМФ свои военно-морские и воздушные базы в Западном полушарии. Это предложение было также поддержано «Комитетом защиты Америки путем оказания помощи союзникам», который даже выдвинул лозунг «Нас и Гитлера разделяет английский флот».

Таким образом, предложение о передаче эсминцев в обмен на базы в британских владениях в Западном полушарии и обещание не допустить сдачи английского флота Германии было одобрено на заседании кабинета 2 августа. Следовательно, к этому времени предварительная проработка вопроса была осуществлена, у правительства США сложилась определенная позиция по оказанию военной помощи Великобритании и, по-видимому, стала вырисовываться в общих чертах концепция законопроекта о ленд-лизе.

13 августа Рузвельт обратился к Черчиллю с новым посланием по вопросу об эсминцах. К этому времени вопрос о помощи Великобритании стал частью общего плана действий на период предвыборной борьбы и основой стратегии будущего взаимодействия с союзниками по антигитлеровской коалиции. Рузвельт согласился предоставить британскому правительству в качестве немедленной помощи «по меньшей мере 50 эсминцев и торпедных катеров»[26](интересно, что о катерах в черчиллевском послании ничего не говорилось). Вместе с тем Рузвельт выдвинул ряд обязательных условий оказания помощи, подчеркнув, что британское правительство должно быть в состоянии предпринять следующие шаги.

1. Дать заверения от имени премьер-министра, что если британские военные корабли не смогут более находиться в своих территориальных водах, то они не будут переданы немцам или потоплены, а будут направлены в другие части империи для продолжения ее защиты.

2. Заключить соглашение от имени Великобритании, согласно которому британское правительство разрешит сдать в лизинг (аренду) Соединенным Штатам на 99 лет Ньюфаундленд, Бермудские острова, Ямайку, Сент-Люсию, Тринидад и Британскую Гвиану в качестве военно-морских и воздушных баз в случае нападения на «американское полушарие» какой-либо неамериканской державы (речь шла не только о Германии, но и о Японии. – Н.Б.).

Здесь интересным будет обращение к современности. Спустя 62 года, 22 июня 2002 г. помощником госсекретаря США по политическим и военным вопросам Линкольном Блумфилдом и британским послом сэром Кристофером Мейером было подписано соглашение, по которому Соединенные Штаты до истечения срока (оставалось еще 37 лет) расторгли договор аренды недвижимости, согласно которому они получали седьмую часть территории Бермудских островов[27] и возможность занять остальную территорию в случае чрезвычайных обстоятельств[28].

3. Предоставить США право начать строить военные базы и использовать их для боевой подготовки и учений. Основным же условием соглашения между США и Великобританией являлся лизинг (аренда) построенных на этой земле сооружений.

Закономерным является вопрос: понимал ли Рузвельт, что настала пора оказать Британии более эффективную помощь, чем передача старых эсминцев? Существовавшие к тому времени законодательные и нормативно-правовые акты, а также наличие активной оппозиции со стороны изоляционистов не позволяли в более широком объеме оказывать помощь воюющим странам, к числу которых относилась Великобритания.

Президент, которому всегда приходилось считаться с Конгрессом и военно-морскими властями США, был, конечно, вынужден (во все большей степени) представлять эту сделку своим соотечественникам как чрезвычайно выгодное дело, позволяющее обеспечить высокую степень безопасности в обмен на несколько флотилий из устаревших эсминцев.

Британский премьер-министр в ответных письмах от 15 и 22 августа 1940 г. неустанно благодарил Рузвельта. Никаких обид за трехмесячную проволочку Черчилль не высказал.

Возникает вопрос: насколько важны были для Англии эти эсминцы? Конечно, использование их в борьбе с Германией было полезным и, пожалуй, являлось даже необходимостью. Однако полагаю, что куда важнее для Черчилля в тот период времени было попытаться втянуть Соединенные Штаты в войну с Германией. А для решения этой стратегической задачи вполне подходящим и весомым поводом становилось предоставление эсминцев в обмен на долгосрочную аренду мест базирования. 22 августа Черчилль сообщил Рузвельту, что кабинет министров уже принял решение предоставить США военно-морские и военно-воздушные базы у берегов Атлантического океана независимо от посылки эсминцев или оказания какой-либо другой помощи (идея одностороннего предложения со стороны Великобритании была впервые высказана премьер-министром своему кабинету 29 июля). Черчилль писал Рузвельту: «С нашей точки зрения мы являемся двумя друзьями, помогающими друг другу в минуту опасности всем, чем они могут. Вот почему мы хотим предоставить Вам вышеуказанные возможности, не требуя ничего взамен… В то же время мы несем значительные потери в торговых судах на северо-западных подступах, которые являются сейчас нашей единственной линией регулярных коммуникаций, связывающих нас с океанами, и Ваши 50 эсминцев, если бы они прибыли, являлись бы для нас настоящей драгоценностью»[29].

В истории с эсминцами Черчилля беспокоили жесткий прагматизм американцев, их желание обязательно оформить контракт на долгосрочную аренду баз (лизинг недвижимости). Британский премьер понимал, что такого рода контракт является сигналом и началом рискованных сделок с эсминцами и другой техникой. Он предпочитал рассматривать эти вопросы как самостоятельные и не связанные между собой, поскольку Соединенные Штаты получали гораздо больше, чем отдавали. В письме от 25 августа 1940 г. он обратил внимание Рузвельта на неравенство позиций обеих сторон: «В обмен на точный список того, в чем мы так нуждаемся и что мы так хотели бы получить, нас просят пойти на неопределенные уступки», которые могут потребоваться, по мнению Соединенных Штатов, во всех упомянутых британских владениях от Ньюфаундленда до Британской Гвианы. «Если мы не сможем согласиться на все, чего потребуют ваши эксперты, – продолжал премьер, – не даст ли это основание американской стороне обвинить нас в нарушении контракта, по которому мы уже получили то, что нам причиталось? Ваши обязательства вполне определены, наши – безграничны»[30].

Несмотря на все возражения Черчилля, 2 сентября 1940 г. сделку оформили на американских условиях, и девять эсминцев тут же отправились в Великобританию. Для США это было очень выгодно. В письме Рузвельта сенатору Уэлшу от 22 августа сообщалось, что эсминцы постройки Первой мировой войны «находятся на последнем издыхании» и предназначались для продажи на слом по 4–5 тыс. долл, за штуку. «Следовательно, сделка обойдется США в 250 тыс. долл.»[31]

Действительно, стоимость передававшегося Великобритании имущества была невелика даже с учетом тогдашнего курса доллара. Однако есть основания считать, что приведенная Рузвельтом цифра была намеренно занижена, чтобы погасить какую-либо возможную критику со стороны оппозиции.

Уинстон Черчилль спустя десять лет после окончания войны в своем труде о Второй мировой войне назовет этот поступок «решительно антинейтральным актом», ибо эсминцы были гораздо важнее для Великобритании, чем базы для Америки. Большинство этих баз находилось на значительном расстоянии от театра военных действий, а некоторые даже дублировали уже существовавшие американские базы. Сделка с эсминцами представляла собой, конечно, прецедент на будущее, причем она основывалась на юридических положениях генерального прокурора США Фрэнсиса Биддла, по которым в интересах государства можно передавать собственность армии в аренду другой стране. Кроме того, по мнению Черчилля, эта сделка могла послужить для германского правительства предлогом для объявления войны США. Великобритании, воевавшей с Германией в одиночку, необходим был сильный союзник, который официально находился бы в состоянии войны с Германией[32].

Забегая вперед, отмечу, что спустя пятьдесят лет после изложенных событий версии Черчилля придерживался и Генри Киссинджер. По его мнению, Рузвельт действовал, исходя из вероятности вступления Америки в войну. В сентябре 1940 г. он разработал оригинальную схему передачи Великобритании пятидесяти якобы (курсив мой. – Н.Б.) устаревших эсминцев в обмен на право создания американских баз в восьми владениях Великобритании – от Ньюфаунленда до территорий на южноамериканском материке[33].

Можно согласиться с Киссинджером относительно того, что речь шла о «якобы» устаревших, но все еще пригодных эсминцах. Однако нельзя назвать правильной точку зрения бывшего госсекретаря США о ненужности баз, право на аренду которых было получено в обмен на эсминцы. Имеются свидетельства того, что германское военно-морское командование предложило создать новые базы для активизации действий своих подводных лодок в Атлантическом океане и захвата ключевых позиций на главных морских коммуникациях, особенно в Африке, где разворачивались военные действия и куда стягивались британские и австралийские войска.

11 июля 1940 г. адмирал Эрих Редер представил Гитлеру доклад об особом значении Дакара как базы для операций в Атлантике, а 16 июля 1940 г. Гитлер распорядился разработать операции по захвату Исландии, Западной Африки, Французского и Бельгийского Конго. Командование ВМФ Германии намечало создать базы на Азорских и Канарских островах, Островах Зеленого Мыса. Расстояние от Исландии до Канадского побережья – 2240 км; от островов Зеленого мыса до Бразилии – 2500 км; от Азорских островов до США – 3100 км. По нашим расчетам, германская авиация могла преодолеть эти пути в два этапа: 1960 км до ближайшей точки на Американском континенте – острове Ньюфаундленд, и затем еще 1680 км до Нью-Йорка.

Уже в середине 1940 г. руководство вермахта получило задание разработать план вторжения в Соединенные Штаты. 23 сентября был создан рекогносцировочный штаб для проведения операции, которая получила кодовое наименование «Феликс»[34].

Как видно, решение Рузвельта предоставить эсминцы в обмен на аренду баз в Atлантике состоялось через 2–3 недели после начала разработки плана Гитлера по вторжению в США. Можно предположить, что Рузвельт мог получить разведывательную информацию о планах Гитлера раньше, чем 1 августа, когда на его стол легли бумаги с предложением от «Группы века» (вероятно, президент сам инициировал это предложение).

Обоснованность опасений Соединенных Штатов по поводу вероятного вторжения Германии зимой 1941/1942 гг. подтверждается директивой верховного командования Германии № 32 от 11 июня 1941 г., из которой следует, что после осуществления плана «Барбаросса» и разгрома Советского Союза германской армии предстоит решить задачи по установлению контроля над Средиземным морем, а в дальнейшем боевые действия будут перенесены на Американский континент[35].

По-видимому, эта конфиденциальная информация и стала сильнейшим импульсом для продвижения в переговорах с Черчиллем по вопросу о старых эсминцах. Тогда же, в августе, США и Канада образовали Постоянное совместное управление обороны, ставшее основой защитной системы Западного полушария.

Черчиллю стало известно от Эдварда Р. Стеттиниуса (возглавлявшего Управление военных ресурсов, администрацию ленд-лиза, которая напрямую подчинялась президенту, и в 1944 г. ставшего государственным секретарем США), что Рузвельт еще в конце лета 1940 г. на заседании совещательного оборонительного комитета по вопросам судоходства заявил, будто англичанам нет необходимости платить за суда, которые строятся для них в Соединенных Штатах, как и американцам одалживать им деньги для этой цели. Рузвельт задал присутствующим вопрос, который не был случайным и над которым он сам, безусловно, раздумывал: «Почему бы нам не отдать им в аренду построенные суда на время чрезвычайного положения?»[36]

Постановке этого сакраментального вопроса не могла не предшествовать серьезная предварительная работа. Полагаю, что Черчилль небезосновательно считал, что общая концепция межгосударственных арендных отношений появилась в министерстве финансов США, там же ей были приданы соответствующие формы, обеспечившие впоследствии успешное прохождение в лабиринтах американской законодательной и исполнительной власти.

1.3. Садовый шланг, объединяющий союзников

По поручению президента заниматься вплотную разработкой законопроекта о ленд-лизе предстояло министерству финансов. Эта работа велась при участии Генри Моргентау, возглавлявшего министерство с 1933 по 1945 г., главного консультанта Эдуарда Фоли и его помощников юристов Оскара Кокса и Филиппа Янга. Впоследствии Кокс стал главным консультантом по реализации закона о ленд-лизе и одним из помощников Гарри Гопкинса[37]. Важную часть подготовительной работы в оформлении всех финансовых обязательств Великобритании проделал другой юрист министерства финансов – Герман Олифант.

Напомним, что юридические консультанты министерства финансов разыскали в архивах США законодательный акт, принятый еще при президенте Б. Гаррисоне, допускающий арендные отношения с военной техникой на срок не более пяти лет. Благодаря этому само действие принятой вскоре ленд-лизовской программы уложилось даже в меньший срок, чем устанавливал старый закон, принятый на исходе XIX в.

Параллельно с командой министерства финансов над законопроектом работали сотрудники военного министерства, а также министерства юстиции и верховного суда. В работе приняли участие Генри Стимсон (бывший госсекретарь в правительстве Гувера), начальник Генерального штаба Джордж К. Маршалл, полковник Фрэнк Нокс – глава военно-морского министерства (республиканский кандидат на пост вице-президента в.1936 г.). В первую очередь они прорабатывали вопросы, связанные с национальной безопасностью США.

Однако для принятия окончательного решения о представлении Рузвельтом законопроекта в Конгресс потребовалось дополнительное время, необходимое, во-первых, для достижения успеха

на предстоявших 5 ноября 1940 г. президентских выборах, во-вторых, для создания дипломатически выгодной ситуации, когда просьба о помощи могла бы исходить от Великобритании, и, наконец, в-третьих, для подготовки и согласования текста закона.