Небесный огонь

Подхватываем его и тащим волоком. Он стонет от боли, стараясь продвигаться вперед. Кто это? Как попал сюда? Что с ним случилось? Но сейчас не до расспросов. Надо побыстрее дотащить его до речки. Он молодой, не старше нашего учителя Айдита Андреевича. На нем костюм защитного цвета, какие носят геологи и туристы.

Нам очень тяжело, но мы успеваем выбраться из низинки, которую тут же охватывает огонь. Кое-как подтаскиваем раненого к берегу, усаживаем под старой березкой, нависшей над водой. Он что-то говорит, но очень тихо — не разобрать. Догадаться, однако, можно: ругается.

— Я еще живой,- громче произносит он.- Не надеялись, что целым останусь? Думали, конец мне?

Ничего не можем понять. За что на нас сердиться? Что мы ему плохого сделали?

Арминек шепчет:

— Мы его из огня вытащили, а он…

Сейчас не до обид, и мы не отходим от незнакомого измученного человека. Арминек стаскивает с себя майку и, промыв водой ссадины на голове раненого, делает какое-то подобие повязки. Я принес в котелке воды, дал ему напиться. Он немного успокоился, попросил снять сапог. Сделать это не так-то просто: правая нога распухла до самого колена. Едва мы притронулись к сапогу, мужчина вскрикнул:

— Режьте голенище! Нож есть?

Выполнили просьбу. Осторожно стянули остатки сапога, размотали портянку. Да-а… Смотреть и то страшно — так разнесло сустав выше ступни.

— Вывихнул… Вот угораздило! Ну-ка, попробуйте дернуть сильнее. Может, вправите. Давайте, давайте! Вы почему вчера удрали? Звал, звал вас…

— Как удрали? — удивленно уставился на него Арминек.

— Мы здесь вчера не были,- сказал я.

— После разберемся. Дергайте! Резко!

Стиснув зубы и ухватившись за ствол березы, он вытянул отекшую и посиневшую ногу. Мы топтались возле него. Руки у нас тряслись.

— Ну!

Осторожно взялись за раздутую ступню, разом изо всей силы рванули на себя. В суставе тупо хрустнуло. Крепкий и сильный на вид мужчина охнул, побледнел, закатил глаза и обмяк, будто сознание потерял. Мы в растерянности стояли над ним, не зная, что делать теперь.

— Кажется, все в порядке,- открыл он глаза.- А вы молодцы, бойкие ребята. Спасибо.

Ему полегчало: порозовело лицо, веселее стали глаза.

Арминек сунул под голову незнакомцу свою телогрейку и велел лежать. Мы наломали лапника, сделали мягкую подстилку и переложили на нее раненого. Он устроился поудобнее, пошевелил вивихнутой ногой.

— Меня вроде бы вылечили. А как быть с потником вашего рыжего коня?

Мы переглянулись. О чем он? Заговаривается?

— У нас нет коня. Мы пешком,- осторожно произнес Арминек.

— Эх вы! Загадок не знаете… Рыжий конь мой убежал, а потник остался. Конь — это пожар. А потник — зола… Чем расплачиваться будете за ущерб, нанесенный тайге, герои?

Все-таки его, должно быть, здорово трахнуло: никак с ним не столковаться! Загадки вздумал загадывать. При чем, спрашивается, тут мы?

Пожар не утихал. Огонь проглатывал сухие деревья и прошлогоднюю траву. На нас наносило едкий дым. Незнакомец нервничал и заставлял нас аукать. Мы время от времени кричали, но на наши голоса никто не откликался.

Вскипел чай. Мы уговорили спасенного выпить хоть несколько глотков. Он осторожно сел, взял кружку с кипятком, сделал, обжигаясь, несколько глотков. Оглядел нас недоверчиво, покачал головой.

— Зря я, однако, на вас… Дети вы, дети… Меня зовут Аток. Аток Павлович Чудочаков. Изыскатель.

— А что делают изыскатели? — спросил Арминек.

— Разное. Одни прокладывают новые дороги, другие- оросительные системы, третьи ведут топографическую съемку. А мы изучаем местность, по которой пройдет линия высоковольтной электропередачи. Работаем здесь второй год. Сейчас проверяем спорные участки. Наша партия этим занимается. У нас разные специалисты — топографы, геологи, гидрологи, электрики…

Я перебил:

— А когда будут линию строить?

— Она по нашему следу идет. Если мы задержимся, строители могут нас догнать. Мы тут немного подзастряли — никак не можем с одним участком разобраться, найти лучший вариант… — Аток Павлович прихлебнул из кружки.- А тут еще эта беда… Вчера попались мне двое. Надо бы их задержать! Погнался за ними, бежал напрямик, чтобы опередить, и сорвался со скалы. Не помню, сколько пролежал. Очнулся — горит кругом. Это все они… Если бы не вы — конец мне… Ну, а вы кто такие? Откуда взялись?

— Я Арминек Кичеев,- поспешил назваться мой друг.

— А я Толай Алчыбаков. Из аала Торгай. Мы в походе.

— В походе, говоришь? Что же это за поход такой? Разве вдвоем в поход отправляются?

— У-у, нас много,- стал объяснять Арминек.- Два учителя и больше двадцати ребят. Мы искали золотой стол и еще каменное корыто богатыря Ханза пига. Может, вы видели?

— Нет,- покачал головой Аток Павлович.- Чего не видел, того не видел. Корыто, говоришь? Нет… Вот ружье видел.

— Какое ружье?

— У тех двоих, которых догнать хотел.

Я догадался:

— У Хуруна Ивановича ружье есть.

— А мы здесь вчера не были,- сказал Арминек.- Мы с То-лаем в балагане дедушки Нартаса ночевали,- он показал в сторону гор.- Оттуда утром пришли.

Аток Павлович недоверчиво обвел нас глазами.

— Говорите, что вас много — целый отряд. Почему же вы ночевали вдвоем? Где остальные?

— Мы отстали,- соврал я.- И заблудились…

Стыдно было обманывать, и правду сказать нельзя: не станешь же раскрывать тайну первому встречному. Чтобы скрыть неловкость, я громко закричал, зааукал. Нет, не отозвались.

— Что это за речка? — спросил Арминек.

— Хызыл пых.

— Хосханах! — рассмеялся друг.- А мы, дураки, не узнали ее. Значит, наши где-то близко. Мы с ними обязательно встретимся. Сюда Хурун Иванович с Ачисом уходили. Их вы, наверно, и видели.

— Они к каменному корыту пошли,- добавил я.

— К корыту, значит? — усмехнулся изыскатель.- Хорошее корыто! Похоже, они и были… Ну, никуда не денутся. Все равно придут. Кое-что у них тут осталось. Должны за своим добром вернуться. Пожар бы только не помешал…

— За каким добром?

— Целый воз добра!- Аток Павлович поудобнее привалился к березе.- Марала они подстрелили. Вот что… Разделали тушу и стали мясо коптить. Я за ними погнался, да вот что получилось… Они видели, как я упал. И удрали… А коптильня отсюда недалеко. Сходите, посмотрите. Только осторожно. С этого края обойдите. Оттуда, однако, и пожар пошел… Надень,- протянул он телогрейку Арминеку.

С запада, сверкая частыми зигзагами молний, спешила гроза. Скорей бы! Хороший дождь мог бы справиться с пожаром.

Мы направились вдоль берега к месту, которое указал Аток Павлович. Кругом дым, пепел, гарь. Старые, опаленные огнем пни, словно седые старики с трубками в зубах, чадят. Обгорелые стволы и сучья деревьев обсыпаны, будто снегом, белым пеплом.

Прошли с полкилометра. Вот и поляна. На противоположной стороне чернеет что-то похожее на небольшой сарай. Трава вокруг выгорела. Осматриваясь по сторонам, стали подбираться к этому не то сараю, не то навесу. Никого поблизости не видно. Посидели немножко в засаде,- тихо.

Кто-то давно соорудил эту коптильню. Не раз ею пользовались. Под невысоким навесом из жердей, покрытых корой, в канавках рядами разложены толстые тлеющие валежины, над которыми стелется синий горячий дым. Сквозь этот жидкий дым виднеются наброшенные на толстую алюминиевую проволоку, в несколько рядов натянутую над канавками, длинные полосы мяса — салыглары…

Мы так и ахнули.

Отсюда и пожар пошел.

— Растяпы мы несчастные,- досадливо вздохнул Арминек.- Думали, небесный огонь…

Тучи сплошь закрыли небо. Припустил дождь. Пни, обгорелые валежины шипели, окутываясь паром.

— Как ты думаешь,- спросил я,- придут они?

— Конечно! Смотри, сколько мяса.

Мы отрезали кусочек маралятины. Еще, правда, не прокоптилась, но вкусно.

— Возьмем?

— Ворованное воровать? — возразил Арминек.

— А мы Атоку сварим. Он скорее поправится.

— Ну, давай. Только немного.

…Ветер и дождь рассеяли дым. Аток Павлович спал, сидя под березой. Капли дождя почти не попадали на него, а вот костер почти залило. Арминек подбросил веток посуше, и они взялись огнем. Накрошили мяса в котелок, поставили варить.

В это время проснулся Аток Павлович. Тупо так посмотрел на нас, не очень, должно быть, соображая, где он и что с ним-

— Задремал малость… Ну, что видели?

Мы рассказали. Признались, что принесли маралятины — его покормить. Он рассердился, велел вылить уже почти готовый суп, но потом разрешил доварить. Поели вместе.

— Воры! Браконьеры! — доставалось уже не нам.- Во что бы то ни стало надо их поймать.

Арминек начисто позабыл наш конфуз с перевалом Улгенник и добытым нами «небесным» огнем, к нему вернулась самоуверенность, и он застрочил, как из автомата:

— Поймаем! Я их в любом чысе найду. Я и балаган дедушки Нартаса запросто отыскал. Я эту тайгу как свои пять пальцев знаю. Из-под земли достану! Им от меня не уйти…

Вот пустозвон! Босая нога в башмаке! Чего расхвастался?

Аток Павлович, улыбаясь, поглядывал на моего друга.

— Ау-уу! — чистый звонкий голос заставил нас прислушаться.

Арминек хотел отозваться, но Аток Павлович удержал его,

— Вдруг это браконьеры.

— Нет,- возразил я.- Это Ктара.

— Ау-у! — раздалось ближе. — То-олай!

Я закричал изо всех сил в ответ.

— Наши! — согласился Арминек.- Наши.

Аток Павлович поднес палец к губам:

— Обо мне пока ни слова. Идите к ним. Я буду ждать вас.

Мы же и виноваты!

Как заправские тас алыпы — богатыри, забрались мы с Арминеком на взгорок высматривать, откуда появится отряд. Оба гадали, почему ребята не возвратились в аал. Сначала было решили, что из-за нас, но скорее всего причина была в другом: Хурун Иванович задержал всех в тайге, чтобы не упустить свою добычу. Такой вариант и нас больше устраивал — не так будут ругать…

Пожар между тем за речку не пошел. К тому же ветер переменился, подул в обратную сторону, и сизый дым окутал тонкой завесой обгоревший лес. Кое-где справа от нас взмывали время от времени языки пламени, но их быстро гасило дождем. Опасность, однако, еще не миновала: вокруг много сухой прошлогодней травы под деревьями. Огонь хищными змейками подползал к траве, и она вспыхивала, как порох.

Боясь, как бы пожар исподтишка не подкрался к тому месту, где мы оставили Атока Павловича, стали сбивать пламя зелеными ветками. Р-раз! — и змея без головы. Р-раз! — еще одну гадюку разрубили пополам. Лупим ветками, но не забываем поглядывать — вот-вот подойдут ребята. Снова боремся с ошметками огня. Аукаем.

До сих пор нам и в голову не приходило, что может здорово влететь за уход из отряда. Теперь же, когда оказалось, что Хурун с Ачисом такое натворили, нас даже радовала скорая встреча с ребятами. Не было нужды распространяться про Улгенник и небесный огонь. И без того хватало, чем похвастать.

Шорох и треск веток за спиной застали врасплох. Из-за опаленных пожаром зарослей тальника показался человек. Озираясь, он направлялся в нашу сторону. Мы насторожились, готовые в любую минуту юркнуть за деревья.

— Это Хурун Иванович! — узнал Арминек.

Теперь и я разглядел. Он, должно быть, давно следил за нами. Не успел подойти, как накинулся с руганью:

— Вы что наделали? Тайгу подожгли? Потому и удрали, значит? Ну достанется вам!..

Выглядел наш учитель довольно странно: лицо растерянное, глаза бегают, словно он чего-то боится. Никогда его таким не видели. Черная капроновая куртка лоснится, в нескольких местах порвана.

— Товарищи о вас беспокоятся,- продолжал он распекать.- Думают, заблудились. Ищут, с ног сбились. А они нашли забаву — с огнем играют! Сейчас же убирайтесь отсюда. Пожар дождь потушит.

Тут как тут Ачис откуда-то вынырнул, подхватил:

— У-у, плохи ваши дела: какой пожар наделали!

Сам головой качает и тоже, как Хурун Иванович, глазами шарит.