Отмеченные Фортуной. Дилогия

— Глядя на Вас, так и хочется что-нибудь еще съесть! Наверное, проголодались?

— Есть немного. С вчерашнего вечера ничего не ел.

— Вы, наверное, не местный? Что-то уж вид у Вас очень бледный. Откуда-то с севера приехали?

— Из Ленинграда.

— Отдыхать? Загорать и в море купаться?

— Нет, работу ищу. В два места уже наведался — нет работы.

— А что умеете делать?

— Вообще-то я учитель истории. Еще корреспондентом в газете работал. Права водительские имею, двухлетний стаж вождения, 50 тысяч километров на «козлике» накатал по Ленинграду и области.

— И работу не нашли?

— Учителя и газетчики не нужны. А работу водителя еще не искал. Вот сейчас поем, да и пойду по конторам.

— А звать Вас как?

— Андреем!

— Надо же, тезки! А меня Андреем Петровичем. Знаешь, Андрей, а я, пожалуй, могу помочь тебе с работой. А этим и ты мне поможешь.

— Как это?

— Я работаю водителем в районном аптекоуправлении: лекарства и медикаменты по аптекам, больницам и здравницам геленджикского района развожу. На ГАЗ 63, фургоне. Машина новая, 1967 года выпуска. Вчера заявление об увольнении подал: женюсь на старости лет, в Анапу к жене переезжаю. А меня сразу не увольняют, говорят отработать надо две недели, замены нет, а лекарства каждый день развозить надо. Покажи мне свои права. Есть там отметка на грузовой транспорт?

— Есть! Я на ГАЗ 63 на права сдавал. Только много поездить не пришлось.

— Отлично! Доедай обед и пошли к моей машине. Посмотрю, как ты водишь. Если замечаний не будет — рекомендую тебя на мое место!

Андрей залез в кабинку грузовика на водительское место. Рядом разместился Андрей Петрович, разглядывая права Андрея.

— Заводи и поехали.

— Куда ехать то?

— Да пока прямо, на выезд из города. Там по шоссе на Кабардинку прокатимся, заодно ты с машиной познакомишься.

— Андрей Петрович, я города не знаю, так что Вы мне подсказывайте, куда ехать!

— Не боись, подскажу!

Андрей завел автомобиль и уверенно тронулся с места, постепенно привыкая к управлению им. Они проехали километров пятнадцать по дороге, затем вернулись назад в Геленджик.

— Особых замечаний у меня нет. Поездишь дня два, притрешься к автомобилю, а он к тебе — все нормально будет!

Теперь несколько слов о работе. Оклад у меня небольшой. 100 рублей.

Но доплата за экспедитора — 30 рублей и грузчика — 25. Итого без вычетов 155 рублей получается. Есть приработок: по дороге кого подвезти, кому фрукты — овощи на базар подкинуть, еще кое-что. Больше 50 рублей в месяц выходит. Напарника у тебя не будет. Так что ты — хозяин машины. Механику в гараже 25 рублей отстегивай каждый месяц — с автомобилем проблем знать не будешь. Машина хорошая, пробег всего 60 тысяч за три года. Поездки пять — шесть раз в неделю, в основном, в Кабардинку, Дивноморское, Джанхот, Бетту и Архипо-Осиповку. Это вдоль моря километров сто. За один день набегает до 250 километров в пути. Да еще несколько поселков чуть в глубину побережья вдоль дороги. Но туда поездки не каждый день, а два — три раза в месяц. Купайся, загорай на остановках. Рабочий день — не нормированный. Пока все не развезешь, что в путевке указано, возвращаться домой не положено. Но на следующий день, как штык, надо быть на работе к 9 часам утра. За это или через субботу еще один выходной дают, или две недели к отпуску. Официально отпуск 12 рабочих дней. Можешь на понедельник загрузиться в пятницу или субботу и уехать на выходные в какую-нибудь здравницу, куда медикаменты возишь. Там остановиться, отдохнуть. Никогда отказа переночевать ночь, две не бывает. И накормят бесплатно, и спать уложат. Только входи иногда в их положение, по мелочам поблажки делай — и все! Жилья у тебя, конечно, нет? Вот на свое место тебя и устрою. Я комнату снимаю у хозяйки в частном доме. Разрешает пользоваться кухней и душем. Она одна живет, приходится иногда помогать: то чего починить, то привезти. За месяц плачу тридцать рублей.

Ну, кажется, все рассказал. Если в аптекоуправлении согласятся тебя принять на работу, то следующие два дня мы вместе проедем по маршруту: покажу тебе что, чего и как, с людьми познакомлю, дела передам. А потом отчалю в Анапу. Все понятно?

— Только один вопрос! Как быть с моей пропиской? Из комнаты в Ленинграде я официально выписан.

— Это все в аптекоуправлении решат. Пропишут тебя в общежитии без места, и все дела! Ну, вперед и с песней! К начальству.

Двух Андреев встретила приятная женщина, Мария Федоровна, возрастом лет за сорок, начальник районного аптекоуправления. Андрей Петрович представил претендента на свое место и замолчал, передав инициативу Андрею.

— Андрей Васильевич, какие у Вас есть документы?

Получив паспорт, трудовую книжку, диплом и права, Мария Федоровна внимательно их просмотрела и спросила Андрея:

— С чем связан Ваш отъезд из Ленинграда и надолго ли думаете остаться у нас?

— Врачи мне рекомендовали переменить климат — В Ленинграде для меня слишком сыро. А работать у Вас я собираюсь столько, сколько Вы позволите.

— Имея высшее образование и пойти работать простым водителем? Это как-то странно!

— Почему? Я хороший водитель, ни разу не нарушал правила, зарплата меня устраивает, работа — тоже. Андрей Петрович меня ввел в курс дела. Работа учителем — не для меня. Жалко, это поздно понял. Пришлось доучиваться, не бросать же институт на четвертом курсе?

— Я проверил, как Андрей управляет автомобилем. У меня претензий нет. Завтра и послезавтра проеду с ним по маршруту, все покажу, расскажу — и пусть работает, — добавил Андрей Петрович.

— Хорошо! У Вас будет испытательный срок три месяца. Если нареканий на Вашу работу не будет — введем в постоянный штат. Идите в отдел кадров, я им позвоню, чтобы оформили с завтрашнего дня. А вы, Андрей Петрович, как и обещали, за два дня передайте все дела Андрею. Я подпишу Ваше заявление на увольнение через два дня. Какие-нибудь вопросы есть?

— Только прописка. Жить я буду на частной квартире — поселюсь на месте Андрея Петровича. Но меня там не пропишут!

— Вас пропишут в нашем общежитии без права поселения. Я распоряжусь.

— Спасибо! До свидания!

— Вот все и получилось, как хотели! — сказал Андрей Петрович, выходя вместе с Андреем из отдела кадров. — Теперь на вокзал за твоим чемоданом и ко мне на квартиру. Поедем на машине — я оставлю ее во дворе дома, где живу. Когда тебя на работе узнают получше, тоже разрешат это делать! Иногда выгодно загрузиться с вечера, чтобы не терять время в день отъезда, особенно, когда длинный рейс.

Садись за руль, тренируйся!

Нина Алексеевна — хозяйка квартиры, оказалась женщиной простой, улыбчивой. Когда Андрей Петрович представил Андрея как своего преемника по работе и попросил поселить на свое место в ее доме, она тут же согласилась. Предупредила, что приводить к себе друзей, женщин, устраивать пьянки она не разрешает. Если эти условия подходят Андрею — то она согласна пустить его на квартиру. И разрешила два дня, до отъезда Андрея Петровича, пожить им вместе в его комнате, даже за это денег не взяла.

— Андрей Петрович, а чем Нина Алексеевна занимается?

— Учителем математики в школе работает. После смерти мужа — он у нее под машину попал, когда пьяный переходил дорогу — одна стала жить. Одной-то в доме страшно, вот и берет жильцов. Но строгая! Уже 35 лет, а все никак снова замуж не выйдет, опять на пьяницу попасть боится. Пошли, покажу свою комнату.

Жилье Андрею понравилось: комната большая, светлая. Кровать, диван, стол, четыре стула, шифоньер. Он поставил свой чемодан в угол, решив разобрать вещи после отъезда Андрея Петровича.

Кухня была с газовой плитой от баллонного газа. Там же стоял холодильник «Минск». Удобства — во дворе. Но все очень прилично, чисто. Перед домом — лавочка. Небольшой сад с несколькими шелковицами и алычой, три грядки: с огурцами, помидорами и зеленью. Двор — маленький, как раз свободно грузовая машина помещается. Сам дом имел три комнаты: гостиную, спальную хозяйки и гостевую, где жили постояльцы, кухню и веранду. Довольно старый. Требовал косметического ремонта.

— Пошли на веранду, посидим, поговорим. Чайку попьем. Потом сходим в продуктовый магазин — закупимся. Ужин соорудим да и спать. Завтра рано в рейс. Раньше уедешь, быстрее вернешься, — предложил Андрей Петрович. — Да с раннего утра и машин на дороге меньше, спокойнее ехать.

Спать улеглись в десять часов, а в шесть утра уже встали. Пока умылись, оделись, позавтракали — почти час и прошел. Около семи утра выехали. Андрей опять за рулем. Андрей Петрович рядом, маршрут объясняет:

— Сначала съездим в Кабардинку, там в двух аптеках разгрузимся, накладные подпишем. Потом обратно через Геленджик в Джанхот в дом отдыха краснодарского масложирокомбината и далее в Архипо-Осиповку на базу отдыха. В Джанхоте и Архипо-Осиповке можем искупаться, время будет. А ты в море-то когда-нибудь купался?

— Только в Балтийском.

— С Черным морем не сравнить: и теплое, и соленое, и лечебное!

Два дня пролетели моментально: Андрей только успевал запоминать адреса аптек и здравниц, куда они отвозили медикаменты, и людей, их принимающих. На второй день вечером Андрей Петрович получил расчет и автобусом укатил в Анапу. Андрей стал работать самостоятельно. Уже через неделю знал, практически, все точки доставки лекарств. Каждое утро диспетчер склада аптекоуправления выдавала ему путевой лист и накладные на лекарства. Андрей грузил коробки с ними в фургон, закрывал его на замок и развозил по адресам. Коробки были объемные, но легкие. По пути, частенько, подвозил пассажиров. Деньги ни с кого не просил — давали сами, как правило, рубль, куда бы ни ехали. Практически из каждой поездки возвращался не менее, чем с тремя рублями. С Ниной Алексеевной ладил, по вечерам читал, пытался писать и готовился как-нибудь в выходные посетить Джанхот, походить по его окрестностям.

В конце сентября в пятницу с вечера Андрей загрузиться на рейс в понедельник, получил путевой лист, накладные и с разрешения начальства выехал рано утром в субботу в Джанхот, где решил провести выходные. Доехал до места быстро. Договорился в доме отдыха о ночлеге и питании вместе с отдыхающими. Предложил за проживание и питание деньги — не взяли, попросили только по пути забросить два мешка с грязными полотенцами в стирку в Архипо-Осиповку, а обратно привезти постиранные. Конечно, согласился. И отправился знакомиться с Джанхотом.

Постоянных жителей там было чуть больше сотни человек. Просто большой хутор. Отдыхающих — еще человек около четырехсот. Летом, когда работали пионерские лагеря, вместе с детьми общая численность доходила до двух тысяч человек. Это его просветила медсестра, принимая по накладным лекарства и устраивая на жительство в пустующей комнате карантина в медсанчасти. Посоветовала прогуляться по берегу моря, искупаться, пока вода еще теплая, сходить и посмотреть скалу «Парус» — местную достопримечательность.

Андрей обошел весь Джанхот за час. Потом, как и советовал Вольф Мессинг, шел, куда глаза глядят, ни о чем не думая и не выбирая дороги. Когда вечером проанализировал это свое путешествие, оказалось, что он нарезал круги вблизи старого заброшенного кладбища, расположенного в двух километрах от центра Джанхота на горе у самого обрыва в сторону моря. Но на само кладбище он не заходил.

«Завтра похожу в том же районе, тогда зайду и на кладбище, и еще дальше, за него в сторону от Джанхота. Что-то меня в ту сторону тянет. Может быть, и неспроста».

Когда Андрей уже лег спать и погасил свет, его посетила та самая медсестра, которая поселила его в карантине. Она скинула свой белый халат и юркнула к нему под одеяло. Ушла от него около двух часов ночи, выпив его досуха. Правда, Андрей против этого совершенно не возражал. Маленькие радости хотят получать все люди — человеки.

На следующее утро, плотно позавтракав, Андрей отправился выполнять принятое накануне решение.

Побродив меж разрушенных временем могил на заброшенном кладбище, Андрей установил, что, скорее всего, это тюркское захоронение. Пройдя еще дальше на восток, обнаружил отдельные груды огромных плит, замаскированные зарослями деревьев. Подойдя ближе, он заметил, что некоторые плиты имеют правильную прямоугольную форму и сквозные круглые отверстия.

«Это доты что ли, после войны разбитые остались? Да это же развалины дольменов! Как историк, я кое-что слышал о них: „Существует множество теорий на этот счет. Официальная наука склоняется к версии, что дольмены сооружали для захоронений знати. Местные легенды гласят о существовавшем некогда народе великанов, которые из жалости к их соседям лилипутам соорудили им каменные жилища. Набирает популярность версия, высказанная героиней книг Мегре Анастасией о том, что в дольмены добровольно уходили умирать древние мудрецы, для того чтобы внутри сооружения остался их дух, к которому можно обратиться за советом даже сегодня. Именно поэтому каждый год тысячи людей приезжают в теплые края пообщаться, поговорить с дольменами, точнее с духами, находящимися в них. Существуют и экзотические версии: порталы в другие миры, резонаторы для увеличения плодородия почв, амбары для зерна, средства связи с инопланетянами, ульи для древних пчел…“»

Андрей исходил все вокруг найденных развалин, хотя это было чрезвычайно трудно сделать: рельеф местности, завалы из камней и деревьев, крутые склоны горы с оползнями не позволяли все хорошо рассмотреть.

«Похоже, это место и имел в виду Вольф Мессинг. Побуду тут, сколько смогу, напитаюсь древними флюидами, идущими от разрушенных дольменов. Может быть, это позволит мне разбудить, активировать наследственную память? До темноты еще три часа. Через час надо возвращаться, а то могу заплутать в этих горах».

На ужин Андрей еле успел: на юге темнота наступает быстро, а пройти надо было довольно большое расстояние, можно и ноги сломать, шагая по горным тропам.

«Интересно, эти развалины дольменов, что я отыскал, известны археологам и историкам? Что-то я ничего про них не слышал, хотя о Джанхоте и его окрестностях много прочитал специальной литературы. Пожалуй, пока воздержусь говорить об этой находке. Время покажет».

Он был очень измучен сегодняшним путешествием, поэтому сразу после ужина завалился спать: надо отдохнуть, завтра рано утром опять в рейс.

Глава вторая

Прошло три месяца с момента устройства Андрея на работу в районное аптекоуправление. Он полностью освоился, работал практически без замечаний, и его перевели в постоянный штат. Зарабатывал он неплохо, и уже в ноябре смог вернуть долг матери, послав ей деньги переводом. В ответ получил сообщение, что она вышла замуж, и ее избранник поселился в их комнате. Ответным письмом Андрей пожелал ей счастья и сообщил, что возвращаться в Ленинград не собирается, что снимает комнату, что у него пока все в порядке.

После первого посещения обнаруженного им места нахождения разрушенных дольменов в Джанхоте, он бывал в его окрестностях еще несколько раз. И только после последнего посещения — уже в ноябре, когда еще позволяла погода, он почувствовал, что с ним стало происходить нечто.

И началось это нечто со странных снов, снившихся ему каждую ночь. Причем снов ярких, красочных, незабываемых! После каждого такого сна Андрей чувствовал, что его сознание начинает расширяться: неожиданно он понял, что может разговаривать, читать и писать на древнегреческом языке. Почему древнегреческом? Потому что, обучаясь на историческом факультете в институте, он был немного знаком с этим языком. Теперь же он чувствовал, что владеет языком значительно лучше. В этом Андрей убедился, специально посетив местный краеведческий музей. Встретившись с директором: пожилым мужчиной, также историком, он представился выпускником исторического факультета ленинградского института.

— Я вынужден временно работать не по специальности, но мне не хотелось бы потерять свои знания древнегреческого языка. Слишком много времени и сил я отдал для его изучения. Нет ли в фондах Вашего музея каких-нибудь текстов на этом языке? Я готов совершенно бесплатно сделать их перевод для музея. Может быть, это поможет расширить его экспозицию.

— Я попробую что-нибудь подыскать подходящее. Только работать Вам придется в стенах музея: экспонаты запрещено выносить отсюда. Приходите в субботу утром. Посмотрите, что я сумею найти.

На субботу был назначен всего один рейс в Кабардинку. Загрузившись накануне, Андрей рано утром отвез туда медикаменты и к 11 часам уже остановил свой автомобиль у музея.

— Я думал, Вы уже не придете, — встретил его директор, — я ожидал Вас к 9 часам.

— Извините, но я по работе ездил в Кабардинку. Как только вернулся — сразу к Вам! Удалось что-нибудь найти?

— Я нашел в запасниках музея несколько книг на древнегреческом, но только они очень ветхие. А также целую папку с текстами по-гречески, правда, не знаю, откуда она здесь появилась. Скорее всего, еще до революции. Был тут один известный краевед, интересовавшийся историей этого места и собиравший у жителей различные раритеты. Посмотрите, может, что и найдете интересное. Располагайтесь в соседней комнате: сегодня там никого нет.

Среди книг оказались произведения Гомера, изданные в 18-м веке в Греции. Автора одного произведения Андрей так и не сумел определить: книга была без обложки. Он прямо с листа читал произведения, не нуждаясь в словаре.

«Надо бы найти этнического грека и поговорить с ним, чтобы определить, насколько хорошо я понимаю современный разговорный греческий язык», — подумал Андрей.

В папке оказались письма, написанные на греческом языке, датированные 18-м и 19-м веками. Несколько купчих на дома и парусники, доверенности на пользование имуществом. Все они были рукописные, и Андрей с трудом разбирал почерк авторов. На его взгляд, ничего, что бы можно включить в экспозицию музея, здесь не было. Эти документы только дополнительно подтверждали, что среди жителей Геленджика в 18–19 веках было много греков, причем довольно богатых. Все это рассказал Андрей директору музея, когда тот пришел к нему в конце дня.

— Жаль! Вы не будете возражать, если я обращусь к Вам за помощью, если что-нибудь еще отыщу в запасниках?

— Конечно, нет! Я только буду рад помочь. Кстати, Вы не знаете кого-нибудь из этнических греков, проживающих в Геленджике и еще не забывших язык? Хочу попрактиковаться в разговорном языке.

— Греков-то я знаю, но вот насколько они помнят родной язык — не могу сказать. Они все больше общаются на русском. Сходите на рынок, туда часто приезжают жители окрестных хуторов, поселков. Может быть, среди них и есть такие люди.

Андрей распрощался с директором музея и поехал на автомобиле домой.

«Что ж, теперь я уверен, что владею греческим и древнегреческим языками достаточно хорошо. По крайней мере, читать и писать умею. Пока не знаю, как это мне может помочь в жизни, но любое знание — это уже хорошо».

Постоянно роясь в своей новой памяти, Андрей неожиданно для себя начал открывать такие сведения, что только диву давался. Например, выяснилось, что его предок был жителем городка, входившего в Боспорское царство, и постоянно проживал на месте теперешней Феодосии. Был известным провидцем. К нему обращались купцы, молодожены за предсказаниями будущего. Кроме того, в район Геленджика он приезжал для строительства домов и других сооружений по заказам жителей, так как считался хорошим архитектором и строителем. Все это позволило Андрею датировать дату жизни своего предка в пределах 300–100 лет до новой эры.

Андрей обнаружил: чтобы обратиться к наследственной памяти, надо как бы отрешиться от теперешнего своего состояния. Постепенно он научился это делать, просто представляя себя этаким старцем, почему-то в зеленом халате, сидящем на ковре и с кальяном в руке. Практически сразу происходило переключение на наследственную память, и он мог копаться в ней, залезая в самые отдаленные ее уголки. Это занятие ему очень нравилось. Память не сразу пускала его в свои кладовые: для этого надо было упорно размышлять о том, что он хотел вспомнить. Не часто, но иногда его усилия пропадали всуе. Андрей считал, что он просто неверно формулировал вопросы к своей наследственной памяти, задавая их в современных терминах, не известных два с лишним тысячелетия назад.

Однажды он задался целью выяснить, нет ли у его предка каких-либо захоронок «на черный день», а если есть, то где они находятся. Андрей и так и сяк пытался сформулировать вопрос, чтобы получить у своей памяти интересующий его ответ. Долгое время ничего не удавалось. Но однажды, когда он стал представлять себе какие-то пещеры, в которых он прятал золото, серебро и драгоценности, вдруг пришло понимание, что такое место на самом деле есть. И расположено оно там, где он обнаружил разрушенные дольмены — около Джанхота. Практически такое знание ему ничего не дало, так как никаких примет местности, которые он вспомнил, за прошедшие тысячелетия не сохранилось. Вход в пещеру, наверняка, был похоронен под камнями и оползнями. Он даже не стал пытаться что-то отыскать, так как понимал бессмысленность такого занятия.

Умение провидца его заинтересовало значительно больше. Причем Андрей чувствовал, что его предок на самом деле мог прозревать будущее, но как это он делал — было совершенно неясно. Все усилия пока ни к чему не приводили, но он не унывал: долгими зимними вечерами и ночами делать было нечего, и Андрей пытался различными способами разбудить в себе это умение предка.

Всю зиму он по просьбе Нины Алексеевны — хозяйки квартиры, помогал ей с проведением косметического ремонта дома. Время было такое, когда ничего, кроме масляных красок да кистей в магазинах не было. А надо было заменить отдельные половицы, оконные рамы, двери, переложить печь, поклеить новые обои, сменить электропроводку, покрасить полы и побелить потолки. Забетонировать подвал.

Нанимать работников на стороне у Нины Алексеевны возможности не было: от трудов праведных не построить дворцов каменных, как говорит народная мудрость. Зарплата учителя и те деньги, что ей платил за проживание Андрей, этого сделать не позволяли. Приходилось «крутиться». Кое-что из материалов она смогла выписать в школе, кое- что достал Андрей в своих поездках. Часть купили на рынке у местных частников. А вот чтобы нанять отделочников — средств не было. Приходилось все делать своими руками. Хорошо, что и Нина Алексеевна, и Андрей не были белоручками: и раньше им приходилось заниматься ремонтом. На этой почве и произошло их сближение.

У Нины Алексеевны родственников не было. Сама она была из Сибири, после войны приехала с матерью в Краснодар, где и получила образование учителя. К моменту окончания института мать умерла, а ее по распределению отправили на работу в школу в Геленджик. Не проработав и года, она вышла замуж за местного жителя, работавшего на винзаводе. Детей у них не было. Муж через три года после женитьбы погиб. И сейчас тридцатипятилетняя женщина оказалась в одном доме с двадцатипятилетним, довольно симпатичным, непьющим, образованным, интересным в общении, вполне самостоятельным мужчиной. И совершилось то, что и должно было случиться: после встречи Нового года они стали жить в одной комнате как супруги. Свою связь они не афишировали, для соседей держались как посторонние люди.

Сам дом был еще дореволюционной постройки, принадлежал родителям мужа, а тем достался еще от его деда с бабкой по отцовской линии. За зиму и весну косметический ремонт дома был, в основном, закончен. Сил на его ремонт затрачено было много. Ни у Нины Алексеевны, ни у Андрея практически не осталось никаких накоплений. Но дом изнутри был подновлен полностью. Казалось бы, живи да радуйся! Однако всегда белую полосу судьбы сменяет черная.

Еще в начале апреля Андрей почувствовал смутное беспокойство. Начало сниться штормовое море, лежащий на боку маленький пароход у самого берега, дети, спасаемые матросами и еще какими-то людьми. Среди них он увидел и Нину Алексеевну. Причем эти сны стали повторяться из ночи в ночь. Чтобы никого не пугать своими предчувствиями, Андрей исподволь попытался узнать у Нины Алексеевны об ее участии в каком-либо путешествии с детьми на теплоходе по морю. Та сказала, что ежегодно детей средних классов на майские праздники отправляют на теплоходе в один из населенных пунктов Геленджикского района на экскурсию. Но в этот раз это мероприятие ее не коснется, поскольку в прошлом году она уже организовывала такую поездку, и сейчас не ее очередь. Андрей немного успокоился: раз она в путешествии не будет участвовать, а он видел в снах ее участвующей в спасении детей, то ничего и не случится, и рассказал ей про свои сны.

Нина Алексеевна только посмеялась над предчувствиями Андрея.

На Черном море май месяц — начало курортного сезона. Появляются первые отдыхающие. Некоторые даже купаются, несмотря на довольно холодную воду. Как правило, погода стоит отличная: ни штормов, ни сильных ветров.

Как обычно на майские праздники в школе Нины Александровны было запланировано путешествие для учеников пятых — седьмых классов на прогулочном катере вдоль берега до Новороссийска с посещением городского краеведческого музея и обратно.

Неожиданно в конце апреля ее пригласила директор школы и попросила опять возглавить путешествие школьников на теплоходе. Ответственная в этом году за организацию мероприятия классная руководительница седьмого класса все подготовила, со всеми решила все вопросы, но лично сопроводить школьников не может, так как по семейным делам вынуждена уехать на майские праздники в Краснодар. Как ни хотелось Нине Алексеевне принимать участие в этом путешествии — ей сразу вспомнилось пророчество Андрея, она вынуждена была согласиться: только она одна в школе не имела семью, жила одна и не имела причин отказаться.

Когда Андрей узнал об этом, он сразу забил тревогу: напомнил ей о своих снах и просил вообще отменить мероприятие. Единственное, что смогла сделать Нина Алексеевна, это переговорить с капитаном теплохода, рассказать ему о своих плохих предчувствиях и попросить очень тщательно все проверить. Тот только рассмеялся: среди детей на теплоходе будет его племянник, синоптики не ожидают никаких катаклизмов на море, теплоход прошел ежегодные ходовые испытания, и комиссия приняла его с отличной оценкой, детей будут сопровождать еще несколько родителей — мужчин. Всего вместе с матросами на теплоходе на семьдесят детей будет пятнадцать взрослых. Теплоход не перегружен, в наличие — три спасательные шлюпки всего на пятьдесят человек и спасательные пояса — сто комплектов.