Пуаро ведет следствие (сборник)

– Ну, так пригласите ее пройти, миссис Мерчисон. Может быть, я смогу ей чем-то помочь.

Через минуту даму ввели в комнату. Мое сердце пропустило удар, когда я узнал ее. Портрет леди Ярдли слишком часто появлялся в великосветских газетах, чтобы ее можно было не узнать.

– Прошу вас, присаживайтесь, леди Ярдли, – пригласил я, предлагая ей кресло. – Мой друг Пуаро сейчас отсутствует, но я уверен, что он скоро появится.

Она поблагодарила меня и расположилась в кресле. Леди Ярдли была полной противоположностью мисс Мэри Марвелл. Высокая, черноволосая, со сверкающими глазами и бледным гордым лицом – в уголках ее рта было что-то печальное. Внезапно я почувствовал желание не ударить перед нею лицом в грязь. А почему бы и нет? В присутствии Пуаро у меня часто бывают затруднения – мне трудно полностью раскрыться. Хотя, вне всякого сомнения, я в значительной степени обладаю способностью к дедукции. Поддавшись неожиданному импульсу, я подался вперед и начал:

– Леди Ярдли, мне известно, почему вы оказались здесь. Вы получили письма, в которых вас шантажируют по поводу бриллианта.

Было очевидно, что я попал в самую точку. Она уставилась на меня с раскрытым ртом. Щеки ее побледнели.

– Вы об этом знаете? – потрясенно произнесла женщина. – Но откуда?

Я улыбнулся:

– Благодаря логике. Если мисс Марвелл получала такие письма…

– Мисс Марвелл? Она была здесь?

– Она только что ушла. Так вот, если она, как владелица одного из камней-близнецов, получила серию таинственных предупреждений, то вы, как владелица второго камня, тоже должны были их получить. Видите, как все просто? Так что же, я оказался прав, и вы тоже получили эти таинственные письма?

С минуту она колебалась, как будто решала, можно ли мне довериться, а затем с легкой улыбкой кивнула мне в знак согласия.

– Вы совершенно правы, – призналась она.

– И ваши тоже были доставлены китайцем?

– Нет, они пришли по почте. Но скажите мне, значит ли это, что с мисс Марвелл произошло то же самое?

Я рассказал ей о событиях, произошедших утром. Она внимательно выслушала меня.

– Все совпадает. Мои письма – точные копии ее писем. Они действительно пришли по почте, но у них какой-то странный запах – напоминает китайскую свечу, для меня это признак Востока. Что все это может означать?

Я покачал головой:

– Именно это мы и должны выяснить. Письма у вас с собой? Мы можем выяснить что-то по штемпелям.

– К сожалению, я их уничтожила. Понимаете, мне все это представлялось как чья-то глупая шутка. Ну разве может быть, чтобы какая-то китайская банда попыталась вернуть бриллианты? Мне кажется это слишком невероятным.

Мы снова и снова анализировали факты, но так и не смогли продвинуться в решении загадки. Наконец леди Ярдли встала.

– Я думаю, что дожидаться месье Пуаро не имеет смысла. Вы ведь можете сами ему все рассказать, правда? Большое вам спасибо, мистер…

Она заколебалась, стоя с протянутой рукой.

– Капитан Гастингс.

– Ах да, ну конечно! Какая я все-таки глупая. Вы ведь друг Кавендишей, не так ли? Именно Мэри Кавендиш отправила меня к месье Пуаро.

Когда вернулся мой друг, я с удовольствием рассказал ему о том, что произошло в его отсутствие. Он довольно резко расспросил меня о подробностях нашей беседы с леди Ярдли, и я видел, что он не слишком доволен тем, что пропустил ее. Мне также показалось, что старина слегка приревновал меня. Для него стало уже привычкой постоянно преуменьшать мои способности, и, мне кажется, сейчас он был расстроен, что в моих действиях не было ничего, что можно было бы покритиковать. Втайне я гордился самим собой, хотя и старался это всячески скрывать, чтобы окончательно не расстраивать моего эксцентричного маленького друга. Несмотря на все его идиосинкразии, я был к нему глубоко привязан.

– Bien! – сказал он наконец со странным выражением лица. – История разворачивается. Умоляю, передайте мне «Книгу пэров» с вон той верхней полки. – Он стал перелистывать страницы. – Ага, нашел! Ярдли… Десятый виконт, воевал в Южной Африке… tout ça n’a pas d’importance…[23] женился в тысяча девятьсот седьмом на благородной Мод Стоппертон, четвертой дочери третьего барона Коттерил… так, так, так… две дочери, родились в восьмом и десятом годах… Клубы, поместья. Voilà[24], это ни о чем нам не говорит. Но завтра утром мы встретимся с этим милордом лично.

– Что?

– Да, я послал ему телеграмму.

– Мне показалось, что вы решили не заниматься этим случаем.

– Я и не занимаюсь этим от имени мисс Марвелл, так как она отказалась следовать моим советам. Так что теперь я занимаюсь этим ради собственного удовольствия – ради удовольствия Эркюля Пуаро! Вне всякого сомнения, я должен держать руку на пульсе.

– И вы спокойно посылаете телеграмму лорду Ярдли с просьбой посетить вас? Боюсь, что ему это не понравится.

– Au contraire[25], если я смогу сохранить его фамильную драгоценность, то он будет мне благодарен.

– Так вы, что, действительно считаете, что камень могут похитить? – с нетерпением спросил я.

– Я почти в этом уверен, – беззаботно ответил Пуаро, – все указывает именно на это.

– Но как…

Жестом маленький бельгиец остановил все мои дальнейшие вопросы.

– Умоляю вас, только не сейчас. Давайте не будем отвлекаться. И потом, посмотрите, куда вы поставили «Книгу пэров»? Разве трудно заметить, что самые большие книги стоят на верхней полке, поменьше – на следующей, и так далее? Только так и достигается порядок. Методичность, как я уже неоднократно говорил вам, Гастингс…

– Вот именно, – поспешно ответил я и поставил вызвавшую неудовольствие Пуаро книгу на место.

II

Лорд Ярдли оказался веселым, громкоголосым спортсменом с довольно красным лицом. Его доброжелательное жизнелюбие было вполне привлекательным и компенсировало в некоторой степени недостаток ума.

– Совершенно невероятный случай, месье Пуаро. Ничего не могу понять. Оказывается, что и моя жена, и мисс Марвелл получали какие-то дурацкие письма. И что бы все это могло значить?

Пуаро протянул ему номер «Великосветского сплетника».

– Прежде всего, милорд, я хотел бы знать, соответствует ли все написанное здесь действительности?

Пэр взял газету. Пока он читал, его лицо потемнело от гнева.

– Абсолютная ерунда! – воскликнул он. – С бриллиантом никогда не была связана никакая романтическая история. Изначально, если я правильно помню, его привезли из Индии. Никогда ничего не слыхал ни о каком китайском божестве.

– И все-таки камень известен как «Звезда Востока».

– Ну, и что из этого? – гневно поинтересовался лорд Ярдли.

Пуаро слегка улыбнулся, но прямо ничего не ответил:

– Я хотел бы попросить вас, милорд, отдать себя в мои руки. Если вы сделаете это без каких-либо условий, то у меня есть серьезная надежда избежать катастрофы.

– Так вы, что, действительно считаете, что во всех этих сказках что-то есть?

– Вы сделаете то, о чем я вас прошу?

– Ну, конечно, но…

– Bien! Тогда позвольте задать вам несколько вопросов. Эта сделка по поводу Ярдли-Чейза – вы можете сказать, что между вами и мистером Рольфом все уже решено?

– А, так он вам и об этом рассказал, да? Нет, ничего еще не решено. – Лорд Ярдли помолчал, а цвет его лица становился все насыщеннее. – Наверное, надо сказать вам все как на духу. В своей жизни я часто вел себя, как полный осел, месье Пуаро. Сейчас я по уши в долгах – но хочу выкарабкаться. Я очень люблю своих дочерей, поэтому желаю все наладить и спокойно зажить в своем старом поместье. Грегори Рольф предлагает мне большие деньги – их хватит на то, чтобы начать все сначала. Мне эта идея о съемках не очень нравится – не могу смириться с тем, что вся эта толпа будет разыгрывать свою пьесу в Чейзе, – однако придется пойти на это, если только…

Ярдли замолчал. Пуаро проницательно посмотрел на него.

– Так у вас есть еще какой-то выход в запасе? Позвольте, я сам догадаюсь. Вы можете продать «Звезду Востока»?

– Именно так. Камень несколько поколений находился в нашей семье, но сейчас это не важно, – кивнул лорд Ярдли. – Хотя, оказывается, в наши дни очень трудно найти покупателя. Хоффберг, этот парень с Хаттон-гарден, сейчас занят поисками. И лучше бы ему поторопиться, потому что очень скоро будет поздно.

– Еще один вопрос, permettez[26]: к какому из планов склоняется леди Ярдли?

– Она абсолютно против продажи бриллианта. Ну, вы знаете этих женщин. И полностью поддерживает идею киносъемки.

– Понятно, – произнес Пуаро. Минуту-другую он о чем-то размышлял, а затем резко встал. – Вы сейчас возвращаетесь в Ярдли-Чейз? Bien! Никому ничего не говорите, еще раз повторяю – никому! Ждите нас сегодня вечером. Мы появимся где-то после пяти.

– Хорошо, но я не понимаю…

– Ça n’a pas d’importance, – мягко сказал Пуаро. – Вы ведь хотите, чтобы я сохранил вам ваш бриллиант, n’est-ce pas?

– Да, но…

– Тогда делайте то, что вам говорят.

Окончательно сбитый с толку аристократ печально покинул комнату.

III

В половине шестого вечера мы прибыли в Ярдли-Чейз и проследовали за внушительного вида дворецким в старый, обшитый деревянными панелями зал, в камине которого весело потрескивал огонь. Мы увидели очаровательную картину: в зале находились леди Ярдли и двое ее дочерей. Темная голова матери склонилась над двумя светлыми детскими головками. Лорд Ярдли стоял рядом, с улыбкой наблюдая за ними.

– Месье Пуаро и капитан Гастингс, – объявил дворецкий.

Вздрогнув, леди Ярдли подняла глаза. Ее муж неуверенно выступил вперед, взглядом спрашивая у Пуаро, что ему делать дальше. Маленький бельгиец среагировал немедленно:

– Тысячи извинений. Все дело в том, что я продолжаю расследовать эту историю, приключившуюся с мисс Марвелл. Она ведь приедет к вам в пятницу, не так ли? Я приехал пораньше, чтобы осмотреться и убедиться, что ей ничто не угрожает. Кроме того, я хотел бы спросить у леди Ярдли, не вспомнит ли она что-нибудь о штемпелях, стоявших на конвертах писем, которые она получила.

Леди Ярдли с сожалением покачала головой:

– Боюсь, что не смогу. С моей стороны это выглядит очень глупо, но, поймите, что я никогда не воспринимала их всерьез.

– Вы переночуете у нас? – поинтересовался лорд Ярдли.

– Ну что вы, милорд. Я боюсь вас стеснить. Мы оставили наши вещи в гостинице.

– Никакого стеснения, – ответил лорд Ярдли, получивший наконец свою подсказку. – За вещами мы сейчас пошлем. И не волнуйтесь – никаких неудобств.

Пуаро позволил уговорить себя и, усевшись рядом с леди Ярдли, занялся детьми. Через несколько мгновений они все уже шумно возились друг с другом и каким-то образом, втянули в свою игру и меня.

– Vous êtes bonne mère[27], – с галантным поклоном произнес мой друг, когда непреклонная няня увела сопротивляющихся детей.

Леди Ярдли поправила растрепавшиеся волосы.

– Я их просто обожаю, – ответила она с некоторой дрожью в голосе.

– А они вас – и не без причины. – Пуаро поклонился еще раз.

Раздался гонг к переодеванию, и мы встали, чтобы пройти в свои комнаты. В этот момент появился дворецкий с телеграммой на серебряном подносе, которую он протянул лорду Ярдли. Последний извинился и открыл телеграмму. Было видно, как он напрягся, закончив читать. С нечленораздельным восклицанием хозяин дома протянул телеграмму жене, а сам повернулся к моему другу:

– Минуточку, месье Пуаро. Думаю, что вам это тоже будет интересно. Телеграмма от Хофберга. Ему кажется, что он нашел покупателя на бриллиант. Это американец, который завтра отплывает в Штаты. Сегодня вечером они пришлют специалиста, чтобы осмотреть камень. Клянусь Юпитером, если только это произойдет… – ему не хватало слов.

Леди Ярдли отвернулась. Она все еще держала телеграмму в руках.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты продавал его, Джордж, – сказала она низким голосом. – Этот камень так давно находится в семье…

Она замолчала, как будто ожидая ответа. Когда же его не последовало, лицо ее напряглось. Она пожала плечами.

– Я должна переодеться. Стоит, наверное, показать «товар» лицом. – С легкой гримасой она повернулась к Пуаро: – Это одно из самых уродливых ожерелий, которые когда-либо были созданы! Джордж все время обещал мне переделать оправу, но так и не выполнил своего обещания. – С этими словами она вышла из комнаты.

Спустя полчаса мы трое ждали леди Ярдли в громадной гостиной. Обед уже задерживался на несколько минут. Наконец послышалось шуршание материи, и в освещенном прямоугольнике двери появилась фигура леди Ярдли – светящаяся фигура, одетая в белое шуршащее платье. По ее шее тек огненный ручеек. Она стояла в проеме, одной рукой слегка касаясь ожерелья.

– Полюбуйтесь же на этот «товар», – весело произнесла женщина; казалось, что ее плохое настроение испарилось. – Подождите, сейчас я зажгу верхний свет, и вы сможете насладиться видом самого уродливого ожерелья в Англии.

Выключатели располагались прямо за дверью. В тот момент, когда она протянула к ним руку, случилось невероятное. Внезапно, безо всякого предупреждения, весь свет в помещении погас, дверь захлопнулась, и из-за нее раздался длинный, пронзительный женский крик.

– Боже, это голос Мод! – воскликнул лорд Ярдли. – Что случилось?

Мы бросились по направлению к двери, толкая в темноте друг друга. Прошло несколько минут, прежде чем мы ее обнаружили.

И что же мы увидели, открыв дверь?! Леди Ярдли без сознания лежала на мраморном полу, а на ее белой шее, в том самом месте, где находилось ожерелье, остался только розовый след.

Когда мы наклонились над нею, не будучи уверены, жива она или мертва, глаза женщины открылись.

– Китаец, – с трудом прошептала она. – Китаец… боковая дверь.

Лорд Ярдли с проклятьями бросился туда. Я следовал за ним. Сердце мое колотилось. Опять китаец! Боковая дверь, о которой шла речь, была совсем крохотной и располагалась в наклонной стене, всего в нескольких ярдах от места трагедии. Когда мы добежали до нее, я вскрикнул. Там, совсем рядом с порогом, лежало сверкающее ожерелье. По-видимому, похититель выбросил его на бегу. Я с радостью бросился к нему, но тут же испустил еще один крик, на этот раз отчаяния, который повторил лорд Ярдли. В середине ожерелья чернела дыра. «Звезда Востока» был похищен!

– Это все объясняет, – выдохнул я. – Это оказался не простой воришка. Им нужен был только один камень.

– Но как он проник внутрь?

– Через эту дверь.

– Но она всегда заперта.