Помоги проекту - поделись книгой:
Гончарова Галина Дмитриевна
3 Аз есмь Софья
***
Это же Софья сказала и брату.
- Лешенька, эта малышка может стать... проблемной.
- В чем?
К таким заявлениям Алексей легкомысленно не относился.
Семья - это сила. Это твоя кровь, твой тыл, люди, которые закроют твою спину. Все, что может внести в семью разлад, должно выпалываться немедленно. Это не Дуняшка, которая сейчас обживает Картли. Это жена царевича. Следующего в линии престолонаследия. И случись что... да, именно так. Понятно, кто может стать царицей.
Умирать, в том числе и бездетным, Алексей не планировал, но отец ведь тоже не планировал, нет? Ульрика-Элеонора еще не приехала, они еще не поженились, детей пока нет....
- Она неглупа, но спесива до крайности. Горда, жестока, свято уверена, что первый после Бога - ее брат, а вторая - она. И ей нужен не Федя. Ей нужна власть.
- Да ей лет-то...
- Лешенька, а сколько? Двенадцать? Через год она станет женщиной, еще через два - матерью. И не захочет трона для своих детей? И власти той, кто стоит за троном - для себя?
- Хммм... Что ты предлагаешь?
- Воспитать не удастся. Вряд ли.
- По возрасту?
- По сложившемуся. Человек никогда не откажется от идеи, что он стоит над всеми. Слишком приятно это выглядит и звучит. Я, конечно, попытаюсь, но без серьезной ломки тут ничего не получится.
- Попробуй, Сонечка. А пока - твои предложения?
- Противозачаточные средства. В обязательном рационе.
- На кухне распорядишься?
- Да. Это первое. Ее служанок отправить куда-нибудь, окружить девчонку своими людьми. Чтобы не плела интриг. Письма вскрывать, сам понимаешь...
- Не жестко?
- Лешенька, а сколько нам было, когда Долгоруков...
Напоминание подействовало. Алексей медленно кивнул.
- Да, Соня. Действуй. Феде скажем?
- Поговорить с ним надо. Но не до конца. Все-таки это его жена... будет.
- Найди ему кого-нибудь?
Софья уже перебрала в уме картотеку. Федю она, конечно, тоже девственником не оставила, еще год назад им заинтересовалась милая девушка Федора, но раньше у девушек не было задания - привязать царевича к себе. Сейчас же...
Она знает, кто ему нравится. Какой тип женщин. Вот и пусть у него будет и жена, и любовница. Две семьи, одна явная, а вторая тайная. И дети будут сначала в тайной семье.
Цинично?
А наплевать.
Особенно любовью к своему семейству Софья так и не прониклась. Ради Алексея она бы кого угодно зубами загрызла, ради Ванечки - но и только. Остальные Романовы рассматривались ей, как удобный и удачный ресурс. Их можно было холить, лелеять, ценить, учить... любить?
В рамках симпатии.
Жив - хорошо. Умрет - жалко. Но и только-то.
Иногда Софья задумывалась, чудовище она - или нет. Но чаще приходила к выводу, что чудовище - штука полезная. Главное, чтобы кормили вовремя и натравливали на кого надо. А остальное - к попам. Они отпустят.
Так что Алексей Алексеевич получил нежную улыбку.
- Какой же ты умный, Алешенька. Я завтра же займусь.
Судя по улыбке брата, он тоже так считал. Конечно, умный. Глупые цари в соборе лежат. Ровненько...
***
Имре Текели ушам своим не верил. Илона улыбалась, спокойно и загадочно, словно древняя икона.
- Да, я выйду за вас замуж, Имре. Это будет взаимовыгодный договор. Вы получаете мою полную поддержку в том случае, если сами поддержите русского государя. Хотя вы и так хотели это сделать.
- Д-да.
- Наша земля должна быть свободной. Мои прадеды всю жизнь для этого отдали, отец голову сложил, мать... - Илона махнула рукой. Не было на земле венгерской того, кто не осведомлен был о доблести рода Зринских, но напомнить стоило, ох как стоило.
Не Имре ей честь оказывает - она ему руку протягивает. С такой женой, как она, с поддержкой родов Ракоци, Батори, Зриньи... горы свернуть можно. Вот и пусть сворачивает их...
Для ее сына.
Ради маленького Ферека Илона убьет, украдет, головой в петлю влезет.
И - да. Более детей у нее не будет. О чем ее будущему мужу, будь он хоть листовым золотом покрыт в три слоя, знать не обязательно.
Первым был у нее Ференц Ракоци - единственным в сердце и останется.
А еще Имре не знал о том, что обдумывала Илона. Русский государь намекнул, что лучшие узы - брачные. И у него есть и брат подходящего возраста, и сестра. Равно его устроят и Ференц, и Юлиана, когда войдут в возраст. Но лет пять у княгини есть подумать.
Илона собиралась серьезно подумать.
Отдать дочь на Русь?
Возможно.
Сыну невесту взять?
Правитель, которого русский государь поддерживает - это сила. Вот, Михайла Корибут, женился на сестре русского государя, так Алексей Алексеевич ему и войну выиграть помог, и потом, когда Крым воевать пригласил, поляки без добра не остались.
Домой довольные вернулись, телеги добра привезли.
Ферек или Юлиана?
Юлиана или Ферек?
И то и другое было одинаково привлекательно. Но это потом, потом...
Хоть и была Илона женщиной, но сейчас надобно было ей стать в первую очередь княгиней.
- Сулейман идет на нашу землю с громадным войском. Что вы хотите сделать?
- Поеду к нему. Поклонюсь в ноги.
- Мы пропустим его через наши земли.
- Да. Я помогу провизией, помогу людьми, коли понадобится, но взамен - когда они завоюют эти земли, пусть признают наше право! Это наша земля! И она должна быть свободна! Достаточно нас угнетали императоры!
Илона только вздохнула про себя.
Мальчишка, какой же мальчишка... пусть так! Сколько раз она видела эти же огни в глазах своего мужа? Сколько раз молилась, протирая коленями пол в часовне. Спасти, сохранить... не уберегла.
Постараемся уберечь этого.
Пусть живет Имре, чтобы смог жить Ферек.
Илона и не знала, сколь хороша она была в этот момент. Тяжелые черные косы, синие тени под темными громадными глазами, нежные губы - и не скажешь, что четвертый десяток разменяла эта красивая и потрясающе сильная женщина. И Имре сейчас смотрел на нее не только, как на союзника.
Не было у Текели недостатка в женщинах, пальцами щелкни - любая бы прибежала. Не эта.
И ворочалось в глубине души нечто новое...
Не только союзника он видел в Илоне. Еще и красавицу, которую хотел бы видеть рядом с собой. Своей видеть....
Только вот кто он, а кто она?
Пусть он Текели... ее кровь благородней и древнее. И все же...
Почему бы и не попытаться?
Он ни к чему ее принуждать не будет, не насильник. Но рано или поздно она к нему сама придет. Он подождет. Он терпеливый...
***
Татьяна встала перед иконой на колени, перекрестилась быстро, двоеперстно, как привыкла. Хотя кто б ее за то ругал?
Добрые девушки в приюте так и объяснили - Бог-то остался, а вот как молиться ему... ну, пока решаем, как правильно, да единый канон вводим - вот отсюда и потрясения. А ты, главное, верь.
Ему-то, поди, все равно, сколь часто кланяются, он нас все равно любит.
Все мы дети и внуки его, все от его крови, от Адама и Евы - неуж он на нашу глупость разгневается?
Татьяна и верила, что не разгневается.
Освободили ж ее из плена? И от плохого брака отговорили. И мужа нашли хорошего...
Вот и благодарила она сейчас Бога за все. И искренне просила здоровья для царской семьи. А для кого ж еще?
Кабы не пошел Алексей Алексеевич войной на Крым!
Кабы не подумала добрая царевна Ирина о тех, кто возвращаться будет!
Кабы не учила царевна Софья девушек, чтобы они помогали...
Кабы не затеял государь-батюшка строить Канал... так случайно она и с Кириллом познакомилась. Только-только тогда от боли сердечной отошла. Ефима от нее прогнали.
Таня аж поежилась, вспомнив, как гневался мужчина, когда отказала она ему. А потом улыбнулась краешками губ. Пусть и неприятно вспоминать, но и... есть за что собой гордиться!
После памятного разговора с Ксенией, пришла она к ней второй раз через два дня. Подумав. И решила отказать Ефиму, да боялась. Плен - он ведь даром не проходит... привыкаешь бояться.
Тогда-то Ксения и предложила, мол, ты с ним говори, а я рядом спрячусь. Верь мне, одну не оставлю.
Таня и поговорила. Честно спросила про жену, про детей... и где по молчанию, где по взгляду поняла - верно все.
Не лгали ей.
Не она Ефиму нужна, не Танюшка со светлыми косами, а пара крепких рук да детородное чрево. И как жить тогда?
В плену быстро приучаешься видеть, что у кого на уме, малейший наклон головы подмечаешь, малейшую тень в глазах - от того и жизнь твоя зависит.
Ефим, конечно, бушевал. Ногами топал, ругался грязно, объяснял, что никто ее более не возьмет, он и то ей милость оказал, но тут уж Таня тоже озлилась. И объяснила, что Христос блудницей не побрезговал. А она не блудница, да и Ефим не Христос.
Вот!
Кто знает, что бы сделал озленный мужчина, не прибудь тут на подмогу Ксения. Ровно мимо проходила, спросила, надобен ли Тане более этот разговор - и увела. А Ефиму холодно заметила, что любой, кто оскорбляет женщину, лишний раз доказывает, что он не мужчина.
Больше Таня Ефима не видела - и век бы не видеть!
Поделиться книгой: