Шелепин и ликвидация Бандеры

15 июня министр Перацкий приехал в клуб. Он вылез из машины и пошел к входу. Грицу Мацейко снарядили бомбой и пистолетом. Бомба — самодельная, изготовленная в краковской химической лаборатории ОУН, — не сработала. Тогда боевик вытащил пистолет, подбежал к министру и несколько раз выстрелил в Перацкого. Все это произошло на глазах дворника, открывавшего министру дверь.

— Министра Перацкого застрелили! — закричал он и бросился за убийцей вдогонку.

Гриц Мацейко, фантастически хладнокровный человек, как ни в чем не бывало шел по улице, посвистывая.

— Это он! — кричал дворник на всю улицу.

Только тогда Мацейко побежал. Его пытался задержать охранник, дежуривший у здания японского консульства. Мацейко выстрелил, и тот испуганно отскочил. За убийцей пустился вслед полицейский — его Мацейко ранил. И сумел убежать. Его вывезли в Чехословакию, оттуда в Аргентину.

В ходе массовой облавы польская полиция арестовала Бандеру. Нашли студента-химика, который готовил для Грица Мацейко бомбу. А со студентом работал Бандера… К тому же полиция получила доступ к секретному архиву ОУН, что позволило следствию установить руководителей подпольной организации. На скамью подсудимых в ноябре 1935 года посадили двенадцать человек, причастных к теракту.

Через много лет, в ноябре 1948 года, в следственной части министерства госбезопасности Украины допрашивали престарелого адвоката Владимира-Станислава Горбового, переданного чекистам польскими коллегами. Он рассказал, что взялся тогда защищать Степана Бандеру по просьбе его отца.

На процессе в Варшавском окружном суде Бандера держался очень стойко и завоевал славу человека, преданного украинскому национальному движению:

— Вины за собой не признаю. Свою революционную деятельность я считаю исполнением своих обязанностей.

На процессе клеймил не только польскую власть, но и советскую:

— ОУН выступает против большевизма, потому что большевизм — это система, с помощью которой Москва поработила украинскую нацию, уничтожив украинскую государственность. Большевизм методами физического уничтожения борется на восточноукраинских землях с украинским народом, а именно — массовыми расстрелами в подземельях ГПУ, уничтожением голодом миллионов людей и ссылками в Сибирь, на Соловки. Большевики применяют физические методы, поэтому и мы применяем в борьбе с ними физические методы…

Бандера отказался говорить по-польски. Демонстративно отвечал только на украинском, пока судья не приказал вывести его из зала.

13 января 1936 года его приговорили к смертной казни. Заменили пожизненным заключением, поскольку именно в тот момент польский сейм объявил амнистию. А уже в мае повезли во Львов — на новый процесс в окружном суде. Держали в тюрьме Бригидка. На сей раз два десятка руководителей ОУН судили за преступную антигосударственную деятельность и теракты. Новый приговор для Бандеры значения не имел: ему все равно предстояло провести за решеткой остаток жизни.

Бандера сидел в трех разных тюрьмах. Трижды объявлял голодовку: одну держал девять дней, другую тринадцать, третью — шестнадцать.

Другие лидеры украинского движения осудили громкий теракт, поскольку убийство министра стало поводом для репрессий против украинцев на территории Польши. Начались аресты «подрывных элементов». Для них в полесской местности Береза Картусская создали «лагерь изоляции», как он именовался в польских документах.

В Варшаве пришли к выводу, что в убийстве министра виновны не только боевики ОУН, но и все, кто пытается дестабилизировать общественно-политическую ситуацию в стране: «лица, деятельность либо намерения которых дают основание допускать, что с их стороны грозит нарушение безопасности, мира либо общественного порядка». Арестовали поэтому не только украинских националистов, но и польских коммунистов. Решение принимали административные органы без решения суда. Задержанного доставляли в полицию, где предъявляли извещение об отправке в лагерь. Ни обжаловать решение, ни оспорить…

Правила внутреннего распорядка лагеря в Березе Картусской были скопированы с армейских:

4.00–5.00 — подъем, умывание, уборка;

5.00–5.30 — завтрак, мытье посуды;

5.30–6.30 — перекличка, рапорт, проверка помещений;

6.30–11.30 — работа, упражнения;

11.30–13.00 — обед, мытье посуды, отдых;

13.00–17.00 — работа, упражнения;

17.00–18.00 — возвращение на территорию лагеря, перекличка;

18.00–19.00 — ужин, мытье посуды;

19.00–19.15 — приготовление ко сну;

19.15 — отбой.

Запрещались разговоры, курение, получение продуктовых посылок. Передвигаться по территории лагеря — только бегом. Кто отставал — били. Кормили впроголодь: жидкий суп и четыреста граммов хлеба в день. В казармах теснота и невыносимый смрад, вечно переполненная параша, выносить которую ночью не позволяли. Задача — физически и психологически изнурять заключенных, чтобы подавить «враждебные антипольские настроения».

В лагере содержалось больше трех тысяч заключенных. За пять лет тринадцать похоронили. Один покончил с собой. Но много больше умерло в больнице в Кобрине, куда отправляли заболевших узников. В 1935 году здесь служили 64 полицейских, в 1937-м — 112, в 1938 — 102, в 1939 — 131. Жизнь в казарменных условиях, изоляция от внешнего мира не нравились самим польским полицейским. Не все же рождены палачами. Лагерь действовал до 18 сентября 1939 года, когда немецкие войска разгромили польскую армию и страна стала разрушаться.

Шоколад от Судоплатова

Пока Степан Бандера сидел в тюрьме, советские чекисты по-своему позаботились о его карьере. Нарком внутренних дел, генеральный комиссар госбезопасности Николай Иванович Ежов, распорядился уничтожить признанного главу украинских националистов — полковника Евгена Коновальца. За ним охотились и Москва, и Варшава. У Коновальца был литовский паспорт, по которому он с марта 1930 года жил в Женеве. Но в 1936 году его выслали из Швейцарии.

23 мая 1938 года начинавший свою карьеру в разведке будущий генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов в самом центре Роттердама преподнес Коновальцу коробку конфет.

Судоплатов, родившийся в Мелитополе, рано остался без родителей. Совсем юным его взяли в органы госбезопасности на Украине, потом перевели в Москву, в отдел кадров ОГПУ. В 1932 году он приступил к службе в иностранном отделе.

В июле 1935 года агент НКВД в Финляндии представил молодого человека, прибывшего с Советской Украины, членам главного провода (руководства) ОУН Емельяну Сенику-Грибовскому и Дмитро Андреевскому. Павел Судоплатов выдавал себя за искреннего сторонника независимости Украины.

Не так много людей приходило с той стороны. Судоплатова привели к Коновальцу. Они встречались потом в Париже и Берлине. Судоплатова чекисты устроили на торговый флот, и это прикрытие позволяло ему свободно появляться в европейских столицах.

В тот день они встретились с Коновальцем в центре Роттердама в кафе. Было без десяти двенадцать. Судоплатов страшно торопился, объяснил: нужно возвращаться на судно.

Полковник Коновалец обожал шоколадные конфеты. Коробку московские чекисты начинили взрывчаткой. Судоплатов нес ее в вертикальном положении. Вручая полковнику, повернул, как положено, в горизонтальное. И тем самым привел в действие взрыватель. Через несколько минут, когда Коновалец проходил мимо кинотеатра, взрыватель сработал. Создателя ОУН буквально разнесло на куски.

Смерть Коновальца открыла дорогу Бандере, который оказался куда более опасным врагом советской власти. Правда, пока он сидел в польской тюрьме, 14 октября 1938 года главой Организации украинских националистов стал бывший полковник Андрей Антанасович Мельник, который обосновался в Италии под крылышком у Бенито Муссолини.

Мельник, инженер по образованию, в Первую мировую оказался в плену вместе с Коновальцем. В Гражданскую войну стал начальником штаба сечевых стрельцов. Вместе с полковником Коновальцем участвовал в терактах Украинской военной организации. Поляки на четыре года упрятали его за решетку.

Коновалец и Мельник женились на сестрах — дочках львовского адвоката Степана Федака. Это была семья с определенными традициями. Сын адвоката Степан Степанович Федак, студент Львовского университета, участвовал в неудачной попытке убить маршала Пилсудского.

Избрание Андрея Мельника главой ОУН утвердил второй великий сбор (съезд), проходивший 26–27 августа 1939 года в Риме. Бандера ненавидел Мельника, мешавшего ему развернуться. Против Мельника и его «стариков» взбунтовалось молодежное крыло ОУН. Нетерпеливые и радикально настроенные, в основном студенты, молодые оуновцы упрекали немолодого Мельника в робости и недостатке решимости. Те, кто с риском для жизни действовал в подполье, не хотели подчиняться эмигрантам, укрывшимся в Европе.

Они искали волевого и отчаянного человека и увидели вождя в Бандере.

Судьбу Степана Андреевича решил Адольф Гитлер, напав на Польшу 1 сентября 1939 года. Бандера сидел в тюрьме в Бресте, который тогда был польским.

«В первый же день войны город бомбили немецкие самолеты, — вспоминал он сам. — 13 сентября, когда положение польских войск на этом направлении стало критическим из-за опасности окружения, тюремная администрация поспешно эвакуировалась. И я вместе с другими узниками вышел на свободу».

Бандера двинулся во Львов, охваченный определенными надеждами. Но выяснилось, что украинским националистам рассчитывать не на что. Львовская область отошла к Советскому Союзу.

«Во Львове я пробыл две недели, — рассказывал Степан Бандера. — Жил конспиративно, однако в связи с начальной неразберихой пользовался свободой передвижения».

Чекисты его упустили, хотя именно во Львове обосновался со своими подчиненными новый нарком внутренних дел Украины комиссар госбезопасности 3-го ранга Иван Александрович Серов.

«Во второй половине октября 1939 года я покинул Львов, — вспоминал Бандера, — и вместе с братом Василием, который вернулся во Львов из польского концлагеря в Березе Картусской, и с четырьмя другими членами перешел советско-немецкую демаркационную линию окружными дорогами, частью пешком, частью поездом. Прибыл в Краков. Краков стал в этот час центром украинской политической, культурно-просветительской и общественной жизни на западных окраинах украинских земель под немецкой оккупацией».

Обосновавшись в Кракове, он женился. И начал новую политическую жизнь. Под немецкой властью чувствовал себя достаточно спокойно. В ноябре поехал на две недели в Словакию лечить ревматизм. Оттуда двинулся в Вену. Повсюду встречался с оказавшимися в эмиграции деятелями украинского движения. Знакомился. Или возобновлял отношения. Выяснял, кто чем занимается, кто на каких позициях стоит.

В начале января 1940 года Степан Бандера поехал к Андрею Мельнику в Рим. Уговаривал обновить руководство ОУН, ввести более стойких и надежных людей и выгнать всех, кого подозревал в работе на польскую полицию.

«Этот разговор ни к чему не привел», — констатировал Бандера.

Тогда он решил сам стать наследником Евгена Коновальца.

Вернувшись из Рима, Степан Андреевич собрал 10 февраля 1940 года в оккупированном немцами Кракове членов ОУН. Пришли человек сорок. Рассказал о неудачных переговорах с Мельником и получил полную поддержку. 12 февраля молодые активисты, среди которых тон задавали боевики, только что освобожденные из польских тюрем, создали свой Революционный провод и объявили вождем Бандеру.

В марте 1941 года его сторонники созвали в Кракове новый второй великий сбор ОУН. Делегаты поддержали линию Бандеры на создание независимой Украины путем вооруженной борьбы. Именно тогда одобрили приветственный жест (правая рука поднимается вправо и наискось — чуть выше головы) и формулу приветствия, которой члены организации должны были встречать друг друга:

— Слава Украине!

— Героям слава!

Заодно исключили из организации захватившего власть «вопреки уставу» Андрея Мельника и запретили ему выступать от имени ОУН.

Считалось, что Коновалец говорил одному из руководителей ОУН Емельяну Сеник-Грибовскому: после моей смерти организацию должен возглавить Мельник. Но выяснилось, что Сеник все это придумал. Делегаты постановили отказаться от вождистских традиций и избирать главу ОУН демократическим путем каждые четыре года.

Бандера считал себя наследником Коновальца и главой украинского национального движения. Тех, кто хранил верность полковнику Мельнику, воспринимал как врагов. Сеника-Грибовского, которому Мельник поручит в сорок первом — после ухода Красной армии — провозгласить в Киеве независимость Украины, убьет один из бандеровцев…

Судьба Западной Украины

1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. Началась Вторая мировая война, потому что Франция и Англия, выполняя обязательства, данные Польше, объявили войну Германии.

9 сентября нарком иностранных дел Молотов распорядился отправить немецкому послу телефонограмму: «Я получил ваше сообщение о том, что германские войска вошли в Варшаву. Пожалуйста, передайте мои поздравления и приветствия правительству Германской империи».

17 сентября в два часа ночи немецкий посол Шуленбург, военный атташе генерал Кёстринг и советник Хильгер были приглашены к Сталину. Он сказал, что в шесть часов утра Красная армия перейдет советско-польскую границу. Генерал Эрнст Кёстринг сказал, что за эти несколько часов немецкое командование не успеет предупредить все наступающие части и потому возможны столкновения. Нарком обороны Ворошилов ответил Кёстрингу, что немцы с их организационным талантом справятся и с этим.

17 сентября 1939 года, выступая по радио, Молотов сказал, что советские войска с освободительной миссией вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.

Когда Польша была разгромлена, Молотов с удовольствием сказал на сессии Верховного Совета:

— Правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем Красной армии, чтобы ничего не осталось от уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей.

Полвека спустя молотовскую цитату активисты профсоюза «Солидарность» будут расклеивать на улицах Варшавы в виде листовок. Секретные протоколы, подписанные Молотовым с нацистским министром иностранных дел Риббентропом, удар в спину оборонявшейся от немцев польской армии в сентябре 1939-го и расстрел польских военнопленных в 1940-м и по сей день определяют отношение поляков к России…

В первом издании Большой Советской Энциклопедии, которое вышло в 1940 году, говорилось: «Польша — географическое понятие. Вошла в сферу государственных интересов Германии».

Ненависть украинцев к полякам была настолько сильной, что вступление Красной армии на территорию Западной Украины осенью тридцать девятого года прошло спокойно (см. «Отечественная история», № 1/2003).

Красноармейцев встречали цветами как освободителей от польского гнета. Поначалу социальная политика советской власти даже нравилась. Но как только началась ускоренная советизация, настроения изменились.

Западную Украину включили в состав Советского Союза, и органы НКВД ускоренными темпами проводили чистку новых областей от антисоветских элементов. Работу, которую чекисты на территории Советского Союза выполняли уже два десятилетия, на новоприсоединенных областях требовалось провести в сжатые сроки.

Крестьян оттолкнула насильственная коллективизация. Начались репрессии, массовые высылки мнимых «кулаков». Это превращало западных украинцев во врагов Москвы.

Известный кинорежиссер и драматург Александр Петрович Довженко в июле сорокового года поехал на Буковину, куда только что вступили советские войска. Делился впечатлениями:

— Наши ведут себя плохо. На Западной Украине нас встречали в прошлом году изумительно, а теперь мы довели до того, что там ширится повстанческое движение. Теперь то же самое повторяют в Буковине. Хватают без разбору людей правых и виноватых.

Слова кинорежиссера старательно фиксировали окружавшие его осведомители. Докладывали начальству: «Довженко считает, что Сталин не получает должной информации, что до него многое не доходит. Сталину не рассказывают о всех фактах насилий, грабежа, издевательств, которые допускали наши работники на Западной Украине».

Именно тогда Организация украинских националистов стала восприниматься как защитник украинского народа.

А на оккупированной польской территории руководство ОУН искало контактов с командованием вермахта. Степаном Бандерой заинтересовались немецкие военные разведчики. С санкции начальника абвера (военной разведки и контрразведки) адмирала Вильгельма Канариса Бандере предложили деловое сотрудничество.

После войны взятый в плен полковник абвера Эрвин Штольце рассказал:

«Летом 1940 года мною был принят Бандера, который в разговоре со мной обвинял Мельника в пассивности, доказывал, что он — Бандера — является избранным вождем националистов, однако для пользы дела он примет все меры, чтобы примириться с Мельником.

Через несколько дней мною также был принят Мельник. Мельник обвинял Бандеру в карьеризме, что он своими необдуманными действиями погубит подполье, созданное на территории Советской Украины.

Бандера по характеру энергичный, карьерист, фанатик и бандит.

Мельник — спокойный, интеллигентный человек.

После моих встреч Мельник и Бандера встречались между собой. Во время встречи к примирению не пришли, а, наоборот, обострили свои взаимоотношения. Мельник поехал в Италию, якобы к жене убитого Коновальца, поэтому Бандера, по сути, возглавлял националистическую деятельность и подрывную работу.

В августе 1941 года адмирал Канарис поручил мне прекратить связь с Бандерой и во главе националистов удержать Мельника. Бандеру это обозлило, так как он считал, что его связь с нами есть признание его в качестве руководителя националистического движения, а не нашего агента».

Степан Бандера и другие руководители украинских националистов видели, как ведут себя немцы на оккупированной территории. Преступления нацистов их нисколько не смущали. Напротив, уничтожение поляков и евреев вполне устраивало. Они были уверены, что к ним немцы отнесутся иначе.

«Для западных украинцев создали месячные курсы, — рассказал после войны фельдфебель Альфонс Паулюс, служивший в подчиненном абверу полку особого назначения “Бранденбург”. — Ориентировали их на выявление важных военных объектов. Если засылаемую группу снабжали радиопередатчиком, то радисты проходили еще специальный курс. Переброска на советскую территорию большей частью происходила через Словакию и Венгрию».

Бандеровцы обещали передать семьсот боеспособных украинцев под немецкое командование. Из западных украинцев накануне нападения на СССР сформировали батальон (курень) «Нахтигаль» (полное название — «специальная группа “Соловей”»; командир — сотник Роман Шухевич), из восточных — «Роланд» (полное название — «Организация “Роланд”»; командир — майор Евген Побигущий, некогда сражавшийся в Украинской галицкой армии).

Абвер видел в украинских националистах подсобную силу в будущей войне против Советского Союза. А Бандера решил, что немцы дадут украинцам то, в чем им отказывали поляки и русские, — независимое государство. Гитлер уничтожит Сталина, и Украина достанется украинцам. Степан Бандера неправильно истолковал немецкие намерения.

Украинские националисты уже пытались создать свое государство на территории Подкарпатской Руси, которую у нас в стране называют Закарпатской Украиной, а на Западе — чаще всего Рутенией. Сами украинцы предпочитают иное название — Галичина.

Кровавый день во Львове

30 июня 1941 года раскололо Западную Украину. В этот день произошло то, что одни считают преступлением и трагедией, а другие — самым счастливым днем в их жизни.

Красная армия, отступая под напором частей вермахта, покинула Львов в ночь на 30 июня 1941 года. Пока не была сформирована оккупационная администрация, город примерно на сутки оказался во власти вооруженных формирований украинских националистов — и загодя созданных немецкой военной разведкой, и наскоро сколоченной из горожан добровольческой полиции.

30 июня в четыре тридцать утра во Львов вошли передовые подразделения немецкой 1-й горнострелковой дивизии, а с ними — украинский батальон с немецким названием «Нахтигаль» («Соловей»). Батальон, о котором много говорят и спорят, был создан абвером для проведения разведывательно-диверсионной работы на советской территории.

В город прибыла передовая группа Организации украинских националистов из двадцати человек во главе с соратником и заместителем Бандеры Ярославом Семеновичем Стецько, молодым человеком в очках, старавшимся выглядеть старше своих лет.

Степан Бандера решил, что настал самый благоприятный момент для осуществления вековых чаяний украинского народа. Со свойственными ему авантюризмом и дерзостью поручил Стецько провозгласить на освобожденной от большевиков территории независимость Украины.

Появление украинцев в военной форме с оружием в руках воспринималось как символический акт: наконец-то вооруженный народ сам определит свою судьбу. У собора Святого Юра бойцов «Нахтигаля» приветствовал митрополит Андрей Шептицкий, митрополит Галицкий, архиепископ Львовский, блюститель Киевской митрополии и епископ Каменец-Подольский. Собор Святого Юра — главная святыня униатов.

Бойцы батальона «Нахтигаль» распространились по всему городу, занимая все важнейшие объекты, в том числе тюрьмы. Затем в городе начался один из самых страшных и омерзительных погромов. Первыми стали убивать евреев, затем поляков. Поклонники Бандеры уверяют, что это был всего лишь ответ на преступления большевиков: на Западной Украине было расстреляно больше пятидесяти тысяч человек, депортировали больше миллиона.

Но разве убийство ни в чем не повинных людей — это «ответ на преступления НКВД»? Руководители украинских националистов просто воспользовались возможностью реализовать давнее желание.

В журнале боевых действий немецкой 1-й горнострелковой дивизии записано:

«Можно было слышать выстрелы из тюрьмы ГПУ, где евреев заставили хоронить украинцев (несколько тысяч), убитых в последние недели. По настоянию украинского населения во Львове 1 июля дошло до настоящего погрома против евреев и русских».