Помоги проекту - поделись книгой:
Родился 26 июня 1976 года.
Соавтор книги Валерия Газзаева.
Президент Агентства стратегического консалтинга и трансферных решений AZ Sport Univеrsal, футбольный функционер; футбольный эксперт на телевидении и в печатных СМИ, стратегический консультант российских и европейских футбольных клубов.
Автор, соавтор и редактор книг со звездами спорта, автор популярного блога на Sport.ru «Разоблачение игры», ведущий авторской рубрики газеты «Спорт Экспресс» «Трансферная аналитика с Алексеем Зининым», один из основателей еженедельника «Советский спорт – футбол».
Преподаватель Высшей школы бизнеса RMA факультета «Менеджмент в игровых видах спорта», тренер личностного роста по работе с представителями спорта и бизнес-структур.
Разработчик аналитических и скаутинговых методик в индустрии футбола, разработчик программ и тренингов по личностному росту спортсменов.
В прошлом директор по развитию Российской футбольной премьер-лиги, исполнительный директор Агентства спортивного маркетинга «Бизнессистема», главный редактор еженедельника «Футбол.Хоккей», руководитель отдела российского футбола газеты «Советский спорт».
alexzinin@mail.ru
Вместо предисловия
Что за книга у нас получилась
В 1985 году перед началом очередного сезона в качестве нападающего московского «Динамо» я решил бросить курить: мне шел 31-й год и я искал для своего организма новые ресурсы. Если избавлюсь от никотиновой зависимости, думал я, обрету вторую молодость.
Но организм явно был не готов к таким потрясениям. Он ответил тем, что я стал стремительно поправляться. В итоге мой вес увеличился на шесть-семь килограмм. Глядя в зеркало, я напоминал себе курортника, не вылезавшего из буфета. Страшнее всего было то, что под бременем дополнительного груза стали вылезать микротравмы, а резкость, на которой во многом и строилась моя игра, исчезла. Мне не хватало скорости, страдал дриблинг, и все это било по моей результативности. За первый круг того чемпионата я забил всего один мяч и был недалек от нервного срыва.
И вот Сан Саныч Севидов, главный тренер «Динамо», как-то на выезде перед очередным матчем позвал меня на разговор: Валера, что с тобой происходит?
А у меня нервы, как струны, того гляди, лопнут. Я тогда был очень эмоциональным, неудачи не переносил, плохой игры себе не прощал. Ни с кем не был готов говорить о своем фиаско, но Сан Саныча я ценил и уважал. Рассказал ему о наболевшем.
Он послушал меня и говорит… тренер (!) капитану своей команды (!!) в советское время (!!!): Валера, не валяй дурака, начинай курить.
Ну я прямо перед игрой в раздевалке выкурил сигарету и прорвало меня. Во втором круге вновь стал Газзаевым.
Сейчас я, кстати, не курю. И будь возможность вернуться на много десятилетий назад, не стал бы даже пробовать.
А рассказал я этот крохотный эпизод к тому, чтобы у читателя было понимание, насколько футбол – тонкий вид спорта. Любая мелочь способна оказать влияние на игру отдельного исполнителя, а следовательно, и на результаты всей команды.
Знаете, каждый публичный человек «функционирует» в двух режимах. В прессе, на телевидении, на пресс-конференциях мы стараемся говорить так, как принято – то есть избегать острых углов, не раскрывать детали, обходиться общими фразами. Свои интервью мы визируем, нередко вычеркивая из них эмоциональные высказывания.
Мы не пытаемся понравиться, но мы пытаемся защитить свой внутренний мир от посторонних.
Настоящие же мы тогда, когда оказываемся в кругу близких и друзей. Здесь можно быть самим собой, говорить, не подбирая слов, не задумываться, как тебя поймут и как отреагируют. Здесь можно раскрывать особенности своей работы, не прятать настроение, боль, радость. Здесь позволительно рассказывать байки и анекдоты, а затем говорить о серьезном, «по душам».
Именно вот такой я и захотел создать книгу. Книгу «кухонных разговоров и откровений».
Мой соавтор Алексей Зинин, с которым мы дружим с 1999 года, сумел вытащить из моей памяти даже те случаи и истории, которые я был бы рад забыть. Мы старались создать честный и подробный труд о футболе и профессиональных секретах личностного роста. Нашлось здесь место и тактике, и разбору характеристик знаменитых футболистов, и психологическим приемам работы со звездами.
Данная книга состоит из двух объединенных в целое частей. Первая – вышла в 2006 году под названием «Валерий Газзаев. Приговорен к победе». Ее мы здесь публикуем без корректив. Мы даже не стали менять изложение в настоящем времени на прошедшее, чтобы сохранить энергетику затрагиваемых событий.
Вторую часть мы написали в 2016-м. Она позволит вам отследить динамику перемен, увидеть, в чем я был прав, а в чем, может быть, заблуждался. Когда я перечитывал рукопись целиком, мне самому было интересно обнаружить новшества в моем мышлении по некоторым важным вопросам.
Желаю вам мира, счастья, постоянного развития и… хорошего чтения!
Итак, начнем с первой части. Отправляемся в путешествие в самый успешный год в моей карьере, 2005-й. Мы с вами шаг за шагом пройдем путь к победе в кубке УЕФА.
Любое поражение – трагедия. Садишься в машину и мчишься домой. Отключаешь телефон, никого не хочешь слышать, никого не можешь видеть.
Хорошие люди так устроены, они стараются поддержать тебя, посочувствовать. Мне же никакие сочувствия не нужны! Это пытка! До сих пор непонятно, почему меня – здорового, уверенного в себе мужика – должен кто-то жалеть? Я сам в состоянии справиться со своими переживаниями. Сострадание – это смерть для меня! Лучше пусть ругают, поливают грязью. Впрочем, грязи тоже во все времена хватало в избытке.
Тем не менее благодарен всем негодяям и критиканам. Я никогда о них не забываю. Это мобилизует даже теперь, когда, казалось бы, я заслужил право расслабиться.
В 2005 году мне посчастливилось многого добиться, однако удовлетворение от этого не стерло из памяти ощущение боли, возникавшее после каждой неудачи на моем длинном жизненном пути. Для меня, например, и сегодня оскорбительны воспоминания о том, что сборная под моим руководством товарищеский матч с Израилем провела откровенно наплевательски. Вроде бы ничего тогда страшного не случилось, ну, сыграли не так, как хотелось. Но я не мог после этого оставаться на своем посту. Я 40 минут в раздевалке говорил футболистам все, что о них думал. Всем вместе и каждому по отдельности, не подбирая выражений! Я и сейчас им это сказал бы и хлопнул бы дверью так, как тогда.
Я всегда, за единственным исключением, уходил сам. Уходил, потому что так было надо. Уходил без колебаний. Во всех ситуациях можно было притвориться, что все нормально, остаться и продолжать работать. Допускаю, я до сих пор возглавлял бы сборную России, но это было бы предательством самого себя.
Я уверен в правильности всех своих решений! Я все делал искренне, так как чувствовал, словно какой-то внутренний голос указывал мне дорогу.
Однако, как бы судьба ни глумилась надо мной, как бы далеко ни отгоняла от любимого дела, я не сомневался, что вернусь. Вернусь и покорю те вершины, которые раньше являлись для меня недосягаемыми. Я всю жизнь надеялся только на себя самого, потому что понимал, человек сам в ответе за свое настоящее и будущее, никто ему помогать не обязан. Мне никто никогда и не помогал. Всего, чего я добился, я добился своим трудом, своим потом, своими бессонными ночами.
Постоянно передо мной возникали препятствия, которые необходимо было преодолевать. Я их преодолевал и становился сильнее. Даже для того, чтобы жениться на Белле, мне пришлось изрядно помучиться. Ее отец – очень волевой и жесткий человек – категорически был против того, чтобы его дочь вышла замуж за футболиста: считал, что представители нашей профессии люди ветреные, несерьезные и совсем не домашние. Неудивительно, что все родственники Беллы смотрели на меня косо, лишь одна бабушка одобряла выбор своей внучки. Тем не менее девушка моих грез все же стала моей женой и прошла со мной путь с самых низов до грандиозного триумфа.
И в том случае, и во всех других меня подзаряжала энергией вера. Вера безграничная, необузданная, все затмевающая. Без веры невозможно! Наверное, это единственное, что движет цивилизацией. Вера в Бога, вера в идею, вера в детей, вера в конечную цель. Пропадет она – мир погибнет! Мы сделаемся потребителями. Получится, что я буду трудиться ради зарплаты. И все! Я же работаю для того, чтобы добиваться результата, чтобы создавать, а вот уже потом я должен получать деньги. Сами по себе, просто так, они мне не нужны.
…Как вы, наверное, уже догадались, эта книга – не автобиография. Я не обольщаюсь в отношении того, что многим интересно, в каком году я окончил школу, а в каком вошел в клуб Григория Федотова. Тем более все эти факты и так широко известны.
Я раньше не придавал сему афоризму значения, но, оказывается, действительно в жизни каждого рано или поздно наступает момент, когда хочется оглянуться назад. Быть может, мой опыт, мои разочарования и достижения для кого-то окажутся поучительными и позволят мечту превратить в реальность. Дай бог, чтобы каждый, кто этого заслуживает, выиграл «свой Кубок УЕФА». Я к своему шел с самых пеленок. Изо дня в день.
Глава 1
Дорога к Путину началась в неблагополучном дворике
Приехал в клубный офис. Мой стол, на котором всегда царил порядок, скрывался под ворохом газет и поздравительных телеграмм, телефоны разрывались от звонков. Постоянно кто-то входил и что-то говорил. Суета. Хотелось курить, но даже не было возможности достать из кармана зажигалку. Страна сладостно сходила с ума, и осознание того, что это происходит по нашей «вине», грело душу, заставляло ее петь и искриться. И вдруг – стоп. Официальное приглашение на прием к президенту Российской Федерации. Пауза. Осмысление…
Для того, кто считает себя гражданином своей родины, это событие. Событие на годы. По дороге домой думал, как все пройдет, что и как буду говорить. Дома с женой подбирали и готовили костюм – все должно быть безупречно. Утром в день встречи проснулся взволнованным. Попытался припомнить, когда такое со мной было – разве что в далеком 1979-м, когда в финале Кубка СССР в переполненных «Лужниках» шел пробивать пенальти. Шел и знал, что не забью. Вот уже 26 лет кошмары того матча не отпускали меня.
Как только увидел своих ребят, волнение отступило. Перед командой я всегда должен оставаться предельно хладнокровным. Мы шутили, общались, и у всех беспокойство постепенно сменялось ощущением торжества и какого-то неописуемого восторга.
А потом была встреча. Рукопожатие и слова Президента. Совсем не банальные, из глубины сердца. Эта речь и меня, и игроков раскрепостила окончательно. Уметь так располагать к себе людей, как это умеет Путин, большое искусство. Он пригласил нас за стол, мы выпили по бокалу шампанского, и около часа он расспрашивал нас о спорте – со знанием дела, надо признать, расспрашивал. И ощущали мы себя с Владимиром Владимировичем на равных, будто находились в обществе близкого и родного человека. Настолько родного, что Вагнер – самый оригинальный наш товарищ – надумал с главой государства сыграть в футбол. Владимир Владимирович, видимо, не по этой части, тем не менее на предложение откликнулся. И получилось у него это весьма и весьма неплохо. А Вагнер – молодец: парень без комплексов. Такие и становятся чемпионами!
Уезжали мы из Кремля просветленными, с мощнейшим психологическим зарядом. Вечером на базе у всех работали телевизоры. И на всех экранах были мы – армейцы – рядом с Путиным. Я щелкал с одного канала на другой и испытывал чувство гордости. Но гордость та была не за себя, а за родителей, родных, друзей и даже за тех, с кем в далеком босоногом детстве дрался во дворе.
«Золотой» 2005 год начался для меня за долгие десятилетия до своего наступления.
Скорее всего, это случилось в тот день, когда я впервые увидел нечто загадочное и круглое. Мама рассказывала, что я был еще совсем карапузом и только пытался ползать. Среди разбросанных по комнате игрушек я выбрал именно мячик и больше с ним не расставался. Никогда! Не знаю даже, как это назвать. В последнее время я часто стал задумываться о таких понятиях, как судьба, предназначение, божий дар. И чем старательней я пытаюсь найти ответ: почему я, сын знаменитого осетинского борца, сделал смыслом своей жизни футбол, тем больше прихожу к выводу: этот выбор был сделан на небесах. Мне нужно было лишь день и ночь следовать знакам свыше и идти напролом. Я всегда был уверен в том, что добьюсь всех целей, которые себе поставил. Главное – при любых обстоятельствах оставаться верным себе, своим принципам и постоянно над собой работать.
Так получилось, что семья наша не была обеспеченной. Обитали мы в самом неблагоприятном районе Орджоникидзе. Если в наших краях оказывался какой-нибудь «залетный», то выбраться оттуда ему было уже непросто. Сказать, что у нас господствовали волчьи законы, – значит, не сказать ничего. Стычки возникали на ровном месте. Я очень быстро для себя решил, что какая бы заваруха ни возникла, я не дрогну. Лучше походить недельку с синяками, чем долгие годы ощущать себя оплеванным. Поэтому махать кулаками приходилось регулярно. Естественно, пацанам с нашего района было заранее зарезервировано место за колючей проволокой. До сих пор убежден, если бы мое желание стать футболистом не было столь сильным, «свой Кубок УЕФА» я завоевывал бы где-нибудь на Колыме.
А так я осознавал, что нет ничего страшнее, чем потерять свою мечту. Вот и держался за нее, бредил ей, пестовал ее, всячески старался к ней приблизиться. Приходил из школы, бросал в угол портфель, намазывал корку хлеба маслом, посыпал песком. Жевал уже на бегу, потому что не терпелось выйти во двор, набрать ребят и приступить к любимому развлечению – футболу. Все детство так и пролетело. До сих пор меня охватывает ощущение какого-то дикого восторга, а мускулы чувствуют прилив энергии, как только вспоминаю те далекие годы и те мгновения, когда начиналась игра. Я вижу тот старенький резиновый мяч и кучу мальчишек, пытающихся его у меня отобрать. Еще больше у меня захватывает дыхание, когда я раскапываю в своей памяти моменты, как нам удавалось своровать настоящий кожаный мяч. Трудно передать, что это для нас значило! Мы бредили футболом, стремились быть взрослыми и походить на настоящих мастеров. Вот и отправлялись на промысел. У институтского общежития прятались в засаде и ждали, когда же заветный трофей вылетит из-за забора. Пока за ним кто-то шел, мы выбегали из своего логова, хватали мяч и неслись наутек со всех ног. Во дворе по этому поводу устраивался праздник, однако через пару месяцев мы затирали кожаную сферу до дыр и снова снаряжали бригаду добытчиков. Конечно, это не делало нам чести, но настолько велико было желание сродниться с большим спортом, что совесть молчала!
Нынешнее поколение, наверное, меня не поймет. А я не понимаю другого – как можно достичь чего-то без фанатизма. Мальчишки XXI века занимаются в спортивных школах шесть раз в неделю по полтора часа, а все остальное время многие из них посвящают Интернету и чтению «Гарри Поттера». Вряд ли в этом есть что-то плохое, но при таком подходе высот в футболе не достигнешь. Мы в детстве каждый день играли не менее восьми часов. В выходные – по двенадцать – пятнадцать часов. И все равно мне этого было недостаточно! Летом, когда я уезжал в деревню, с мячом вообще не расставался. Искренне сочувствую своим младшим братьям, которые принимали удар на себя. Мне ведь нужно было кого-то обводить, кому-то забивать. Вот они, бедолаги, и страдали.
Полагаю, детство у меня прошло плодотворно, я ничего не упустил и ничем своей будущей карьере не навредил. Ну и к тому же непосредственно в те далекие годы у меня проявилась склонность к организаторской работе, которая впоследствии так мне пригодилась в моей тренерской деятельности. Я, будучи еще совсем маленьким, повадился проводить во дворе турниры, делать площадки, проектировать ворота, размечать лицевые и боковые линии. Тогда же научился рисковать. В паузах между импровизированными матчами я мог залезть к кому-нибудь в сад и набрать для ребят целую сумку яблок. Считал, что витамины нам не помешают.
Чуть позже пришло осознание того, что мужчина должен уметь зарабатывать деньги и нести ответственность за своих родных и друзей. Это явилось мощным стимулом. Рядом с нашим домом располагалась железная дорога, и мы с пацанами стали частенько туда ходить разгружать вагоны. Когда получил свои первые рубли, почувствовал легкое чувство гордости. Для самоуважения это очень важно!
Но куда важнее – побеждать! Побеждать в любой встрече, в любом противостоянии. Мне кажется, что во мне с рождения сидел дикий дух победителя, но при этом я его постоянно укреплял. Бывало, бросал вызов какой-нибудь компании: давайте сразимся, я один, а вас пятеро. Ставил себе первого попавшегося мальчугана в ворота. Во дворе росла акация, и я играл с ней «в стенку», очень здорово мы взаимодействовали. Постепенно ствол дерева оббил до такого состояния, что на нем не осталось коры. В общем, с этой акацией мы много побед одержали.
На меня и обижались, и злились, и требовали реванша, а мне только того и надо было. Я снова брал верх, моя уверенность в своих силах становилась железобетонной. Я вообще везде и всегда стремился быть первым: быстрее всех плавать, выше всех прыгать, мощнее всех бить! Если кто-то в чем-то меня превосходил, я ставил перед собой цель быть лучше его и всячески к этому стремился. С годами я развил в себе такую тягу к совершенствованию, что ни одни сутки не прошли для меня впустую. Я постоянно двигался вперед и приближался к заветному триумфу.
Считаю большой удачей то, что я попал в детско-юношескую спортивную школу именно в двенадцатилетнем возрасте. Не раньше и не позже. С одной стороны, у меня уже сложился свой стиль: я был предельно раскрепощен для того, чтобы творить на поле. Наличие приличной техники позволяло мне на соревнованиях делать то, что я хочу, а не то, что мог бы потребовать от меня тренер. В ДЮСШ все-таки устанавливают определенные ограничения. С другой стороны, в нужный момент я стал получать тактическую подпитку, и у меня появились предпосылки для выхода на новый уровень.
Там-то выяснилось, что, оказывается, я совсем не умею проигрывать. Если наша команда уступала, то у меня возникало ощущение, что мое сердце разрывается от боли и обиды. Я плакал навзрыд, ругался на партнеров. Они пытались меня успокоить: «Валера, в следующий раз победим», но только сыпали мне соль на раны. Ведь слово «следующий» означало, что прошедший матч уже не повторится и его исход я никогда не смогу исправить. Правильно сказал кто-то из великих: «Нет на свете ничего печальней сожаления о том, что могло бы быть». Наверное, понимание этого и делало меня лидером. Я старался «умереть» в каждую конкретную секунду настоящего, «умереть», чтобы никогда потом не кусать себе локти.
Мой крутой нрав запрещал мне признавать авторитеты. Их для меня не существовало. Вообще! И это, между прочим, очень развязывало руки: у меня не было самоограничивающих убеждений. Я сам себе внушал все, что считал нужным, и достаточно быстро вбил себе в мозг и в сердце истину, которую взял за основу в своей жизни: и невозможное возможно! Потому-то и вынашивал, и продолжаю вынашивать самые дерзкие планы.
Когда мне стукнуло четырнадцать, я решил заявить о себе в местной футбольной Мекке. На территории горно-металлургического института собирались самые выдающиеся технари города, приезжали даже из команды мастеров. Рубились четыре на четыре до гола. Попасть на ту площадку было нереально. Часами приходилось стоять в очереди. Там особенно ценился дриблинг, умение обращаться с мячом. Я был на седьмом небе от счастья, когда сумел стать уважаемым игроком среди самых выдающихся маэстро, а став, почувствовал себя бразильцем.
Кстати, никогда не задумывались, почему среди «кудесников футбола» столько ярких индивидуальностей? Да потому, что они с пеленок возятся с мячом в свое удовольствие, им никто не навязывает какие-то схемы и не требует «рвать жилы», как в европейских, а особенно в наших спортивных школах. «Рвать жилы» нужно уже окрепшим и получившим необходимую техническую и эмоциональную базу.
Я очень ценю опыт. Он не продается и не покупается. Каким бы ты прозорливым ни был, нельзя предугадать все, что тебе пригодится в будущем. Поэтому я всегда старался познать все, с чем сталкивался, и обязательно в своей голове откладывал на специальные полочки приобретенные умения и навыки, сделанные выводы.
Так, участия в баталиях на площадке горно-металлургического института пригодились мне 35 лет спустя при работе в ЦСКА с Вагнером, Карвалью и Дуду. Я смотрел на этих посланников страны Пеле, вспоминал свои ощущения в тот момент, когда блистал техникой в осетинской Мекке, и словно оказывался в шкуре своих подопечных. Это помогало мне говорить с южноамериканцами на одном языке, пускай и при содействии переводчика.
Высказывания разных лет
Глава 2
Выбирая «Спартак», получал Кушку
Лет с пятнадцати все мои помыслы были направлены на попадание в дубль местного «Спартака». В каждом районе Орджоникидзе имелись свои подрастающие звезды, мы смотрели друг на друга, и каждый хотел первым пробиться во взрослый футбол. И когда тренер пригласил в команду не меня, а другого парня, я психанул и все бросил. Даже поступил в сельскохозяйственный институт. Но вот тут Господь Бог не позволил мне совершить ошибку. Видимо, отдавая мне должное за все старания и усилия, он закрыл глаза на мою несдержанность и сделал подарок. На следующий день после того, как я стал студентом, мне сказали, что «Спартаку» нужен еще один нападающий. Я получил шанс и воспользовался им в полной мере. Уже через одиннадцать игр я попал в юношескую сборную Советского Союза. И это из Первой лиги! Достижение по тем временам серьезнейшее. Более радостного человека на земле тогда не было! Я почувствовал, что не просто могу, а обязательно достигну цели № 1, которую поставил себе еще в раннем детстве. До сих пор помню, как совсем еще пацаном увидел по телевизору футбол и понял, что тоже «хочу быть в телевизоре, в майке с буквами СССР на груди».
Ту свою мечту я в итоге реализовал, но чувства удовлетворения не получил. Не о такой карьере в сборной я грезил, не такие ориентиры себе намечал. По прошествии лет я часто размышлял о том, как бы все повернулось, доведись мне выступать в великих клубах. В великих не по именам, а по уровню задач. Почти убежден, что тогда моя игровая карьера сложилась бы куда ярче. Но кто знает, не останься у меня ощущения нереализованности, наверное, не многого я бы добился на тренерском поприще и, скорее всего, вряд ли бы моя команда завоевала Кубок УЕФА. А так я постоянно старался взять у судьбы реванш, рвался наверстать упущенное. На клубном уровне, полагаю, мне кое-что удалось, а что до сборной, то к ней у меня имеются особые счеты. Уверен, когда-нибудь я вновь возглавлю национальную команду и реабилитируюсь по полной программе за не совсем удачные романы с ней – и в качестве действующего футболиста, и в качестве наставника.
Ну, а пока рана продолжает кровоточить. Да, сейчас я понимаю, что тренеру всегда проще опираться на проверенные, хорошо знакомые ему кадры. Но избавиться от своей обиды все равно не могу – уж больно сильной она была изначально. По молодости я воспринимал принципы комплектования сборной Бесковым и Лобановским как совершенно несправедливые. Получалось, что если ты не выступаешь в «Спартаке» или киевском «Динамо», то ты уже не способен регулярно защищать честь страны. Константин Иванович и особенно Валерий Васильевич, хоть и приглашали меня от случая к случаю, попеременно говорили, что Газзаев не вписывается в их концепцию или что ему на поле будет трудно найти общий язык со старожилами. Я кипел, но старался себя успокоить: мэтры признают мою индивидуальность, мою исключительность и осознают, что переделать меня им не удастся. А сам я никогда не пытался себя ломать и под кого-то там подстраиваться. Считал: у каждого из них свое видение, а у меня свое! Я и сегодня убежден, что наш вид спорта должен быть более индивидуально выраженным.
Любопытно, что, несмотря на сложившееся мнение, будто я не спартаковский форвард, в этот клуб меня звали трижды! Вначале еще в семнадцатилетнем возрасте. Однако когда я об этом заикнулся матери, то мне быстро разъяснили утопичность ситуации. На Кавказе культивируется почтение к родителям. Что бы они тебе ни говорили, что бы они с тобой ни делали, ты обязан их слушаться и им доверять – это ведь благодаря им ты появился на свет. А родители слишком дорожили моим будущим, чтобы в юные годы отправить меня в столицу. На первых порах я страшно страдал, но теперь готов сказать маме «спасибо». Как бы человек в себя ни верил, ему следует реально оценивать свои силы. Я же к тому моменту еще не до конца сформировался и еще недостаточно окреп психологически. Заявись я тогда в «Спартак» со своими представлениями о жизни и со своей готовностью махать кулаками по малейшему поводу, моя карьера могла бы быстренько закончиться.
Второй раз красно-белые зазывали меня в 1979-м. В «Динамо», куда я пришел, как раз уволили Севидова, и Сан Саныч мне говорил: «Спартак» – это хороший вариант. Это сборная! Соглашайся, у тебя уже нет ни перед кем никаких обязательств». Но я тогда не был в состоянии адекватно оценивать происходящее, настолько был взбешен решением руководства сменить главного тренера.
Вот здесь я, пожалуй, несколько отклонюсь от темы. Я всегда стремился завоевать золото чемпионата СССР и работать с наставником, который может мне многое дать. Потому я и согласился на переход из «Локомотива» в «Динамо». У бело-голубых тогда был выдающийся состав, и я нисколько не сомневался, что под руководством Севидова мы будем вне конкуренции. Многие специалисты заранее отдали нам победу, однако накануне старта турнира «Динамо» совершило турне в Америку, где Сан Саныч повел команду в магазин к своему другу, эмигрировавшему туда из Киева. Ребята купили какие-то вещи по очень выгодной цене, а по возвращении в Москву некто Родионов, тогдашний начальник «Динамо», накатал на Севидова донос. На этом все рухнуло, и славная история легендарного клуба фактически завершилась. На смену ей пришла история совсем другая, та, о которой распространяться совсем не хочется. Только при мне поменяли девять тренеров, кадровая чехарда стала главной клубной традицией. Я абсолютно убежден, если бы Севидов остался, то именно «Динамо», а не «Спартак», в тот год праздновало бы чемпионство, и в дальнейшем оно было бы лидером отечественного футбола, а не призраком прошлого. Когда на экстренном собрании Сан Саныча демонстративно выкидывали из команды, никто из лидеров не вступился. Такие титаны, как Гершкович, Долматов, Маховиков, сидели и молчали. А я, молодой, только пришедший, встал и выступил: «Я не согласен с вашей политикой. Я доверяю Севидову, а вы его снимаете. Не хочу иметь с вами никаких дел. Не хочу и не буду!»
В общем, с «Динамо» я расстался, но тогда таких вещей не прощали. За мной вскоре прислали «черный воронок», и все закончилось тем, что я поехал вместе со всеми на сбор.
В 1981 году, с третьей попытки, я все-таки отважился на переход в «Спартак», однако меня вновь пригласили в одно серьезное учреждение на Лубянке, подвели к карте СССР и показали на самую крайнюю точку: «Валерий, вон видишь Кушку? Там тебе будут рады!» Мне все стало ясно, и я подумал: наверное, в моей судьбе спартаковский период все же не заложен.
Позже, с позиции лет, убедился: мне не о чем жалеть. Ни один мой шаг не был напрасным. Если и доводилось по не зависящим от меня обстоятельствам отклоняться в сторону от цели, то я делался еще злее и с удвоенной энергией вгрызался в каждый впоследствии предоставляющийся мне шанс.
Я забивал почти всем командам Высшей союзной лиги. Для меня не существовало неудобных соперников, хотя на некоторых, как на тот же «Спартак», я настраивался по-особому. Тогда еще принципиальность в футбольном мире была облачена в цивильные одежды. Это сегодня «звезды» на всю страну позволяют себе унижать красно-белых или рассказывать якобы о полном превосходстве своей команды над ЦСКА. То ли время такое, то ли деньги большие что-то с людьми делают, но подобные заявления прежде были исключены. На мой взгляд, законы корпоративности должны соблюдаться всегда, даже если ненависть льется через край. Я принимаю жизнь такой, какая она есть, и никогда не говорю своим футболистам: «А вот наше поколение…» Это все бред! Не думаю, что мы лучше, чем они. И все же есть одна вещь, которую нынешним знаменитостям неплохо было бы у нас перенять. Мы относились друг к другу с уважением, с пониманием того, что все мы едим один хлеб.
Правда, понимание это не мешало друзьям-соперникам калечить друг друга на поле. Судейство было либеральным, правила символическими – вот кости и хрустели. Чего греха таить, порой сердце в пятки пряталось: идешь на мяч, а сам спинным мозгом ощущаешь, как в тебя двумя ногами сзади прыгают. Но я старался этой боязни не замечать, и уж подавно никогда не думал, что вот тут-то надо быть поосторожней, а то травму получу. Если бы я позволил себе подобные мысли, мгновенно бы со спортом простился. Я же, отдавая отчет в том, что амплуа у меня опасное, скрупулезно готовил себя к различным игровым ситуациям. На тренировках просил одноклубника Сашу Новикова действовать со мной предельно жестко. Отрабатывал стыки, реакцию, падение. И никогда не терял бдительность.
Я был подвижный, яркий, индивидуально сильный форвард, редко с мячом добровольно расставался. Брал его в центральном круге и тащил, тащил вперед.
Всегда со мной кто-то действовал персонально. Били от души, в открытую и исподтишка. Попадались такие гладиаторы, что могли штангу перешибить. Защитники – народ гордый, некоторым мастерства не хватало, вот и использовали различные приемы, лишь бы не позволить оставить себя в дураках. Иногда настолько надоедали, что бил в ответ. Очень серьезное противостояние было с Сулаквелидзе, в Киеве – с Журавлевым, Балтачой и Бессоновым. В Донецке со знаменитым Пьяных – он выходил на матч, закатывал рукавчики и метелил всех подряд.
Так что повреждений у меня, хоть и обошлось без особо тяжких, за карьеру было достаточно. Первый раз загремел в лазарет примерно в восемнадцатилетнем возрасте. Только в «Спартаке» (Орджоникидзе) стал самоутверждаться – и порвал переднюю поверхность мышц бедра. Пополам! Хорошо, быстро восстановился, без последствий.
Самое же памятное повреждение заработал, дебютируя в составе сборной СССР: плечом воткнулся в землю. Отделался разорванными связками ключицы. Месяц ходил со страшной болью, спал только на спине. И, кажется, долго я себя потом берег, в единоборства шел аккуратненько. Но как-то на тренировке упал-таки на плечо, перекувырнулся и обнаружил, что все нормально. Сразу же вся боязнь прошла.
Поделиться книгой: