Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: «Кто-то» на дереве - Николай Николаевич Плавильщиков на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Некоторые древесные квакши тропических стран живут по-другому.

В бразильских лесах обитает маленькая бразильская квакша. У самки этой квакши две продольные складки на спине. Между складками и помещается отложенная икра. Самка носит икру на спине, и здесь из икринок развиваются лягушата.

В тропической Америке распространено около пятнадцати видов сумчатых квакш. У самок этих квакш на спине есть нечто вроде сумки или кармана. Сюда помещается икра. Когда головастики достаточно разовьются, мать лезет в воду. И здесь ее потомство выбирается из кармана наружу.

На Антильских островах живет антильская лягушка. Местные жители прозвали ее «кокви». Это скромно окрашенная в серый с темными пятнами цвет лягушечка, всего около четырех сантиметров длиной. Она откладывает… Что она откладывает? «Икру» не скажешь. Какая же это икра, если она не в воде, а… на листьях?

Кокви откладывает яйца на листья и сидит тут же, словно охраняя потомство.

Яиц немного — всего два-три десятка. Они круглые и крупные. Проходит недели две, и из яиц выходят лягушатки. У них есть, правда, крохотный бледный хвостик, но через несколько часов он исчезает.

Яйца этой лягушки прозрачны, и хорошо видно все, что в них происходит. У зародыша незаметно ни жабер, ни жаберных отверстий, очень рано появляются ноги. У него длиннейший хвост, очень богатый кровеносными сосудами. Он служит зародышу органом дыхания.

Можно сказать, что у антильской лягушки нет головастика, нет зародыша с жабрами. Можно даже сказать, что у нее нет и превращения: из яйца сразу выходит лягушонок.

Бразильская квакша-кузнец — одна из самых крупных квакш. Она бывает до девяти сантиметров в длину. Как и все квакши, кузнец живет на деревьях. Но для этой громадины пригодны не все деревья: не всякий лист выдержит такую тяжелую лягушку. Кузнец встречается только на деревьях с очень крепкими листьями.

Самцы кузнеца кричат очень громко, и голоса их похожи на стук по жести. Поэтому квакшу и прозвали кузнецом.

Когда наступает время метать икру, квакши-кузнецы опускаются с деревьев: им нужна мелкая вода.

На дне небольшого прудика или просто лужи квакша начинает постройку гнезда. Лягушка собирает ил, таскает его целыми охапками и укладывает на дне так, что получается вал в форме кольца.


Лягушка не просто укладывает кучки ила. Пальцы ее передних лапок на конце сильно расширены. Этими лопаточками лягушка сглаживает внутренние стенки вала. Она работает словно заправский штукатур.

В конце концов вал поднимается над водой. Получается нечто вроде суповой миски, стоящей на дне лужи. Миска не маленькая: она около тридцати сантиметров в поперечнике.

Работает только самка. Самец в это время… сидит на спине самки. Она и работает и носит на спине этого лентяя.

Лягушка строит свою миску только по ночам. Двух ночей достаточно, чтобы окончить постройку: кузнечихе не откажешь в прилежании. В миску откладывается икра.

Головастики живут внутри миски, словно в детской комнате.

Построенная из ила миска не такое уж прочное сооружение. К тому времени, когда головастики подрастут, она обычно разваливается.

Бывают среди лягушек и заботливые отцы. Самый замечательный из таких отцов — самец клювоноски.

Слово «лягушка» к клювоноске не подходит. Хороша лягушка — всего два сантиметра длиной! Лягушонок. Да еще маленький.

Рыльце этой лягушечки вытянуто на конце в длинный вырост, похожий на клюв. Живет она в Чили.

Самка клювоноски откладывает икру не сразу, а по нескольку штук, да еще не каждый день. Кладка растягивается надолго.

Около самки вертится самец. И как только самка отложит икринку, самец берет ее в рот. Он не глотает икринку, а протискивает ее в свой горловой мешок. Этот мешок, вначале маленький, потом так растягивается, что прикрывает все брюшко самца.

Внутри мешка икринки развиваются, из них выходят головастики. Они не покидают мешка, и наружу выбираются уже бесхвостые лягушатки.

Детеныши питаются в мешке. Первое время они живут за счет питательных запасов икринки. Позже их хвосты и спины прирастают к стенкам мешка, через них, через кровь они получают питательные вещества от отца. Конечно, папаша сильно тощает за это время, хоть и выглядит толстяком: ведь его мешок набит детенышами.

Приходит время, и через рот самца начинают вылезать наружу лягушата. Их бывает десятка полтора. И когда они выберутся все, вот тогда-то и видно, насколько похудел бедняга папаша.

У всех этих заботливых родителей потомство небольшое: редко у них бывает больше сотни лягушат. Тысячу икринок и в рот не спрячешь, и на спине не уложишь. Уж на что велика пипа, а и у той спины не хватит на такую порцию икры. Но дело не только в этом.

Икра, а у многих таких лягушек и головастики надежно защищены: хорошо укрыты от врагов. Икра не погибает, молодые головастики спасены.

Наша травяная лягушка спасает свою породу количеством икринок: из тысяч хоть единицы уцелеют. Сумчатые квакши, клювоноска и прочие заботливые родители сберегают потомство иначе: охраняют его от врагов. Заботливого отца можно найти и в Европе. Здесь живет повитуха — родня жаб. Повитуха не откладывает икру в воде: она проделывает это на суше. Самец наматывает длинные шнуры икры себе на задние ноги. Шнуры крепко прилипают к ногам самца.


Когда подходит время появиться головастикам, самец отправляется в воду. Там выводятся головастики, и отец уже больше не заботится о своем потомстве.

С повитухами был проделан замечательный опыт.

Их поместили в террариум, в котором было тридцать градусов тепла. Повитухи не привыкли к такой жаре. Они перебрались в воду: здесь было прохладнее.

Подошло время откладывать икру. Было по-прежнему жарко, и повитухи не вылезли из воды. Икра была отложена в воде. Самец попытался намотать ее на ноги, но у него ничего не вышло: шнуры к ногам не приклеивались — в воде их липкость исчезла.

Так прожили повитухи несколько лет. С каждым годом самец все меньше и меньше пробовал наматывать на себя отложенную икру и наконец перестал это делать совсем.

Дети таких повитух выросли в жаре. Они и не пробовали наматывать на себя икру. Словно обычные лягушки, они откладывали икру в воде и не заботились о ней.

А внуки?.. Внуков посадили в другой террариум. Там было прохладно и прятаться в воду от жары не приходилось. И уж конечно, никто не мешал этим повитухам отложить икру по всем правилам: на суше и намотать ее на ноги. Нет. Внуки отправились откладывать икру в воду.

Условия жизни повитух были изменены: им пришлось откладывать икру не на суше, а в воде. В воде икра не прилипает к ногам. Повитуха перестала наматывать ее. В новых условиях жизни у нее появились и новые повадки: она стала откладывать икру, как обычные лягушки.

В новых условиях жизни у повитух появились и новые свойства. Эти свойства передались их потомству.

Повитуха вошла в историю науки. На ней было показано и доказано, что животное изменяется, если изменились условия его существования.

Животное приобретает новые особенности, и эти приобретенные особенности наследуются потомством.

Удивительная рыба

Много всяких небылиц рассказывают про угря — своеобразную рыбу с длинным змеиным телом. Говорят, что ночами угри вылезают из воды и ползают по гороховому полю, чтобы полакомиться сладкими стручками. Уверяют, что цапля никак не может справиться с угрем. Проглотит его, а он проскользнет через кишки и выползет наружу. Да мало ли всякой чепухи рассказывают про угрей!

А почему? Угорь мало похож на рыбу — одна причина. Он очень живуч — другая. Может даже без головы существовать несколько часов. Наконец, третья причина — никто не видел, как угорь размножается, а ловят и едят его люди не одну тысячу лет.


У всякой рыбы можно найти икру или молоки. Правда, осенью у щуки икры не увидишь, а весной не поймаешь икряного налима. Так это дело простое: каждая порода рыб мечет икру в свое время. Ведь и яблоки не висят на дереве круглый год. А вот угревой икры две тысячи лет не видели, не знали и угря с молоками. Ну как тут не подумать, что они «сами собой» заводятся!

Много времени и сил потратили ученые, чтобы разгадать загадку угря. И секреты этой странной рыбы наконец были раскрыты. Оказалось, что угри мечут икру не в реке и не в озере. Они отправляются для этого в далекий путь — в океан. И что удивительно: в необозримом Атлантическом океане угри облюбовали себе только одно местечко для нереста. До этого «местечка» от Европы не одна тысяча километров.

Где осенью, где весной угри отправляются в дальний путь. Они спускаются вниз по течению рек. Им годится весенний ручеек, чтобы перебраться из озера в реку или в другое озеро. Нет ручейка, угорь ползет по земле. Ночью в росистой траве быстро скользит не поймешь кто: ни рыба, ни змея.

Великое переселение угрей в океан длится несколько месяцев. Из рек, впадающих в Атлантический океан, в Средиземное и Балтийское моря, даже из рек Черного моря угри стремятся в океан. Из Каспийского моря-озера нет дороги в Атлантику, и угри не живут в Волге и Урале, их не встретишь в Каспии.

За время путешествия у угрей созревают икра и молоки. Вот почему в реках не ловят икряных угрей: пока угри сидят «дома», икры у них не бывает.

В Балтийском море угрей выслеживали не один год. Ловили их здесь, метили и выпускали обратно в воду. А потом разыскивали меченых угрей. Хлопот было много, зато узнали, что угри плывут куда-то на запад, в океан, очевидно, метать икру. Но где это происходит? Почему никто не видел мальков угря?

Жители берегов Атлантического океана издавна знали «прозрачных угрей» — маленьких прозрачных рыбок. Они приплывали раз в году к берегам Англии такими стаями, что их ловили сотнями центнеров: кормить кур и уток. Прозрачные угорьки входят в реки, поднимаются в верховья. День за днем они темнеют, перестают быть прозрачными. И вот перед нами настоящий угорек.

Но между прозрачным угорьком и икринкой угря много месяцев жизни.

Откуда берутся у берегов Англии прозрачные угорьки? Какими они были полгода назад? Где вывелись из икринок? Вопросов не убавлялось.

В Средиземном море, в Мессинском проливе, иногда ловили маленьких плоских рыбок. Они были так прозрачны, что легко было пересчитать все косточки в их тельце. Этих странных рыбок назвали лептоцефалами и считали их особым семейством рыб. Однако не все зоологи согласились с этим; принялись изучать прозрачных рыбок. Это было нелегкое дело: жители морских глубин, лептоцефалы, плохо чувствовали себя в аквариумах, умирали в первые же дни неволи.


Проходили недели, и те из лептоцефалов, которые выживали, изменялись. Их плоское тельце словно сжималось сверху вниз. Прозрачный листочек становился все больше и больше похожим на длинного червяка. Лептоцефал превращался в прозрачного угорька.

Были раскрыты два секрета сразу: и секрет лептоцефала, и секрет прозрачного угря. Половина тайны перестала быть тайной. Теперь твердо знали, что угри мечут икру где-то в океане. Знали, что из икры выводятся лептоцефалы — личинки, совсем не похожие на взрослых угрей. А все-таки где мечут икру угри? Океан велик. Принялись снова за лептоцефалов: они должны были указать дорогу к местам нереста. Чем меньше размерами лептоцефал, тем он моложе, тем ближе, значит, место его выхода из икринки.

Датский ученый Иоганн Шмидт много лет разыскивал угревых личинок в Атлантическом океане. Начав свои поиски в 1910 году, он все дальше и дальше продвигался на запад. Только в 1922 году удалось поймать крошек всего сантиметр длиной и даже меньше. Шмидт добыл их с глубин 200–300 метров в Саргассовом море, расположенном в западной части Атлантического океана. Там на огромной глубине мечут икру угри, там после нереста и погибают.

Лептоцефалы — плохие пловцы, а дорога от Саргассова моря длинна. Прозрачные личинки не столько плывут, сколько их несет морскими течениями. Два года длится это путешествие, и лишь трехлетние угорьки входят в реки Европы. А через 6–10 лет инстинкт гонит выросших угрей обратно в океан.

Почему именно в океан, в Саргассово море? Предполагают, что когда-то, очень давно, вода в Атлантическом океане была теплее, чем в наши дни. Тогда угри жили и у самых берегов Европы. Тогда же они переселились и в реки. Метать икру они уплывали в океан, но недалеко: теплые места были рядом.

Проходили века, вода в океане холодела, теплые места отодвигались от Европы, удалялись от берегов и места нереста. Все дальше и дальше приходилось плавать угрям. Так незаметно, на протяжении многих тысяч лет, создавалась дорога в восемь тысяч километров длиной. Только в Саргассовом море сохранились привычные условия для нереста — вода определенной температуры и солености.

История угря — это маленький, но характерный пример богатства, многообразия природы.

Живое ископаемое

Профессор Джон Смит сидел у стола и смотрел на рисунок, вынутый из только что полученного письма.

Как поверить этому?

На рисунке была изображена рыба, но какая?!

Ошибиться невозможно.

У какой еще рыбы увидишь трехлопастный хвост и такие странные грудные и брюшные плавники, больше похожие на ласты, чем на плавники обычных рыб.

Кистеперая рыба!

Но ведь известно, что эти рыбы вымерли еще пятьдесят миллионов лет назад!

И вот из маленького музейчика в Южной Африке пишут, что эта рыба была поймана местными рыбаками. Поймана — значит, она живет в наши дни, плавает в океане.

Раз поймали одну рыбу, должны быть и еще. Где их искать? Конечно, в тех же краях, в юго-западной части Индийского океана. Смит решил, что рыба должна жить среди рифов, в бушующей воде прибоя и бурунов.

Ее тяжелое, неуклюжее тело, покрытое крепкой чешуей, очень подходило для такой жизни.

Начались поиски. Смит писал рыбакам и местным натуралистам, жившим на юго-восточном побережье Африки и на Мадагаскаре, просил, обещал большую плату… И вот в 1952 году ему сообщили, что на Коморских островах поймана одна рыбина полтора метра длиной. В 1955 году добыли еще восемь штук, одну даже с икрой. Оказалось, что местным жителям давно знакома эта рыба: она иногда попадала в рыбачьи сети, ее удавалось даже ловить на удочку. Ее не знали лишь ученые. А когда узнали, не сразу поверили своим глазам.

Рыба получила название «лятимерия». Это имя дал ей Смит в честь мисс Лятимер — хранительницы музейчика, приславшей ему рисунок загадочной рыбы.

Чем же замечательна эта рыба?

Самые древние из наземных позвоночных — земноводные. Первыми из позвоночных на земле появились рыбы. Очевидно, среди рыб и нужно искать предков земноводных — лягушки, например.

Что нужно для того, чтобы рыба смогла жить на суше? Ей необходимы органы воздушного дыхания, во-первых, и конечности, пригодные для передвижения, по суше, во-вторых. Жили когда-нибудь на Земле такие рыбы? Жили около четырехсот миллионов лет назад. Их плавательный пузырь работал как легкие, но рыбы эти имели и жабры — органы водного дыхания. Их грудные и брюшные плавники были особого строения: имели крепкие костные подпорки и очень не походили на плавники карася или уклейки. Опираясь на них, рыба могла ползать.


Не кажется ли вам, что такая рыба похожа на лятимерию? Ведь это одна из кистеперых рыб, а лятимерия — кистепер. Это не означает, что лятимерия, дожившая до наших дней, прабабушка тритонов и лягушек. Нет! У лятимерии плавательный пузырь окостеневший и как легкое не работает. Дышать она может только жабрами и на суше даже дня не выживет. Предка лягушек и тритонов нужно искать среди давно вымерших кистеперов, дальних родственников лятимерии.

Чтобы превратиться в земноводное, рыбам нужно было покинуть воду. Почему они ушли из воды? Почему выбрались на сушу? Конечно, не для того, чтобы дышать воздухом. Для этого можно было просто высунуть голову из воды. Может быть, они спасались от врагов, беспокоивших их в воде? Вряд ли. Кистеперы были хищниками и не такими уж маленькими рыбками: в среднем по метру длиной. В пресной воде в те времена врагов у них не было.

Их прогнала из воды засуха.

Это время геологи называют девонским периодом. Нелегко жилось тогда обитателям пресных вод. Засухи сменяли одна другую, реки и озера мелели и пересыхали. Если в обмелевшем озере портилась вода, то многие кистеперы могли дышать атмосферным воздухом. Но если озеро пересыхало до дна, то рыбам приходилось плохо: нужно было куда-то ползти, искать воду.

Плавники, похожие на ласты, были слабы и неуклюжи, но все же годились для ползания по суше. Такое животное могло вылезти из пересохшего озера, поползти и добраться до воды.



Поделиться книгой:

На главную
Назад