«Первая тройка», или год 2001

Вторая девочка (смущаясь). Вы бы не могли дать нам свой автограф? (Ребятам.) И вы тоже. Мы вас сразу узнали. Вы — первая тройка!

Вадим. А на чем вам расписаться?

Первая девочка. На чем-нибудь.

Вадим. На чем-нибудь мы не расписываемся.

Вторая девочка. Ой! А вы еще тут посидите? Мы сейчас в киоске купим открытки, и вы на них распишетесь.

Девочки убегают.

Наташа (поднимаясь). Что я говорила! Пошли! Глупо в нашем положении давать еще какие-то автографы…

Все поднимаются.

Федя. Вы поняли, что я сказал? Я не могу лететь. И не могу сказать почему. Не имею права…

Все уходят. Проснувшийся лев громко рычит.

Гаснет свет.

ВТОРАЯ

ИНТЕРМЕДИЯ

Девочки прохаживаются по авансцене.

Первая девочка (после паузы). Ты представляешь себе, сколько автографов он дал за свою жизнь! Ему просто, наверное, надоело расписываться.

Вторая девочка. Он может нам отказать. А без его подписи наша коллекция будет намного беднее.

Первая девочка. Я с тобой согласна. Нам необходимо собрать автографы всех людей, которые так или иначе связаны с этим выдающимся полетом. Двадцать подписей у нас уже есть. Даже академик Артамонов и тот исписал целую страницу.

Вторая девочка. Я думаю, можно взять автограф даже у вахтера, который пропускает в Главное управление. Я с ним разговорилась, и он сказал, что каждый день лично их пропускает. Тоже как-никак живой свидетель.

Первая девочка. Это будет уникальный подбор автографов.

Вторая девочка. Только бы нам его не пропустить. И пусть распишется на чистой страничке. Отдельно от всех. Как ты ему скажешь?

Первая девочка (подумав). Я скажу так: «Герман Степанович! Извините, пожалуйста, но мы бы очень хотели просить вас дать нам автограф».

Вторая девочка. Это очень длинно. По-моему, чем проще, тем лучше. Ты можешь даже не успеть все это выпалить, как он пройдет мимо.

Первая девочка. А ты что предлагаешь?

Вторая девочка. Ему же не в первый раз давать автографы. Надо его остановить — это во-первых, а во-вторых… Идет!

Появляется Титов. Девочки идут ему навстречу. Они явно робеют. Титов молча протягивает руку к записным книжкам подруг и, ни слова не произнося, расписывается в них. Молча уходит. Девочки, недоумевая, смотрят ему вслед.

Шестая картина

Обстановка второй картины. Титов и Павловский ведут беседу.

Павловский. Стало быть, Герман Степанович, ребята и это испытание выдержали?

Титов. И причем с отличными показателями. Вот, взгляните на их электроэнцефалограммы. (Показывает, поясняет.) Вспыхнул сигнал тревоги, ребята реагируют на сигнал опасности — кривая взметнулась. Опасность ликвидирована — альфа-ритм успокаивается. Понятно?

Павловский. Да, да, понятно.

Титов. А теперь посмотрите на эти записи. Что вы видите? В них отражены эмоции наших ребят. Наташа реагировала на сигналы тревоги более активно, чем ее товарищи. Однако самообладания не теряла. Вадим — сдержан, решителен. Федор Дружинин, я бы сказал, более чем спокоен. Его нервное и психическое состояние в критический момент не соответствует раздражителю. Сердечный ритм ни разу не нарушался… Какой-то феномен! Итак, последний, наиболее щепетильный эксперимент завершен. Пионерский экипаж готов к длительному полету в космос.

Павловский. Мы очень рады. Горком комсомола придает этой экспедиции большое значение. Кстати, ребята должны доставить на Марс почетные грамоты ЦК ВЛКСМ строителям Марсианска.

Титов (шутит). И красные галстуки юным марсианам?

Павловский (серьезно). Кто знает, может быть, когда-нибудь придется посылать и галстуки. В наше время ни за что нельзя ручаться.

Титов (улыбаясь). Сами-то небось хотели бы совершить подобное путешествие?

Павловский. Еще бы! Мечта! Но, к сожалению, вряд ли осуществима. Я лично такого конкурса бы не выдержал, а специальность у меня самая немарсианская: я по образованию ветеринар.

Титов. Простите, вы какого года рождения?

Павловский. 1970-го. Родился в год столетия великого Ленина.

Титов. В хороший год вы родились! Какой это был подъем духа, мысли и труда!… Всенародное торжество, охватившее всю страну, всех от мала до велика. Хотя международная обстановка была тогда тревожной… Американская агрессия во Вьетнаме… События на Ближнем Востоке… Насилие, убийства… террор… В Греции — фашизм… Время военных авантюр и политических заговоров, роковых покушений на жизнь прогрессивных деятелей — и время величайших научных открытий, время неустанной, героической борьбы всех честных людей за единство и за мир на земле… Время реакции и прогресса. И вот мы с вами сегодня, в двадцать первом веке, живые свидетели всепобеждающих ленинских идей! Какое это счастье отправлять наших юных питомцев на далекую планету. Здорово!

Павловский. Согласен, Герман Степанович!

Титов. Кстати, пора бы уже и явиться нашим питомцам.

Включает аппарат «Секретарь». На экране лицо Леночки.

Леночка. Я вас слушаю, Герман Степанович!

Титов. Леночка! Там кто-нибудь ждет?

Леночка. Представитель Географического общества товарищ Воробейчик и первая тройка. Я полагала, вы заняты…

Титов. Птичка обождет, а тройка пусть въезжает! (Выключает аппарат. Искренне). Испытываю некоторую неловкость. Как-никак ребятам нанесена психологическая травма. Больше всего им обидно, вероятно, не то, что их вернули на Землю, прервав полет, а то, что вообще полета, как такового, не было! Просто была запланирована хорошо продуманная научная игра. Но тут уж ничего не поделаешь, надо было им пройти и через это…

Входят ребята. Вид у них потерянный. Титов и Павловский выходят из-за стола, пожимают всем руки.

Павловский. Здравствуйте, ребята! Будем знакомы! Павловский Николай, из горкома комсомола. Поздравляю вас от всей души, от имени комсомола столицы и от себя лично!

Вадим (мрачно). С чем?

Павловский. Не скромничайте, не скромничайте! Разве так уж и не с чем поздравить? С удачным завершением последних испытаний и с предстоящим полетом на Марс!

Ребята молчат. Мнутся на месте.

Титов. Садитесь, друзья! Поговорим по душам.

Все садятся. Большая пауза. Титов включает экран «Секретарь». На экране лицо Леночки.

Титов. Леночка! Организуйте нам, пожалуйста, чаю, что ли, или кофе… фруктов там каких-нибудь, конфет…

Леночка. Сейчас, Герман Степанович!

Титов (не сразу). Ну? Как настроение?

Наташа (вяло). Ничего. Хорошее.

Титов (лукаво). Хорошее или удовлетворительное? Если честно!

Наташа. Удовлетворительное.

Титов. Удовлетворительное или плохое? Если честно!

Наташа (выдавив из себя улыбку). Плохое.

Титов. Я так и думал, ребята, что вам это будет морально тяжело.

Вадим. Ну раз надо было…

Титов (серьезно). А вели вы себя превосходно. Одним словом, замечаний нет.

Леночка вносит поднос с угощеньем. Ставит все на стол и, улыбнувшись детям, выходит.

Титов. Налегайте, ребята! Не стесняйтесь! (Берет себе яблоко.) Теперь могу сообщить вам точную дату уже настоящего старта: первое сентября 2001 года. Через две недели. И уж тут без подвоха, честное стариковское!

Павловский. Подтверждаю! Честное комсомольское!

Титов (показывая на фрукты). Давайте, давайте, ребята!

Наташа сосредоточенно чистит апельсин. Вадим грызет бублик. Павловский помешивает ложечкой в стакане чай. Федя мрачно играет с бумажной салфеткой.

Павловский (нарушая молчание). У нас на днях состоится встреча в горкоме. Хотим вам дать ответственное поручение: вручить почетные грамоты ЦК комсомола первым строителям Марсианска. Кстати, вы тоже награждены такими грамотами и значками. Они будут вам вручены при встрече.

Вадим. Какими значками?

Павловский. Победителей конкурса.

Вадим. Спасибо.

Титов. Нет, я вижу, что у вас еще не отлегло от сердца. Вот ты, Федя, чего нос повесил?

Наташа (собравшись с духом). Герман Степанович! А ведь у нас ЧП!

Титов. Какое ЧП?

Наташа. Дружинин отказывается от полета.