Помоги проекту - поделись книгой:
– Куда вы? – спросил он Латтимера.
Нахлобучив коричневую фетровую шляпу, старатель поднял глаза на студента и нахмурился.
– Опять ты? – спросил он и, выпрямившись, покачал головой. – Послушай, поскольку завтра вы по большей части будете выполнять свои задания рядом с лагерем, вам не будет грозить опасность. Вот я и подумал: пойду-ка взгляну еще разок на то место, на которое мы вчера набрели. Решил, что стоит начать сегодня же ночью. Зачем зря терять время?
– Но уже за полночь!
– О-ох, – шутливо сказал старик, накидывая на плечи лямки рюкзака. – Боишься, что в лесах меня сцапают призраки?
Латтимер засмеялся, но потом его серые глаза впились в Чарльза, приковав его к месту:
– Сынок, я перестал бояться бугимена[15] много лет тому назад.
– Хорошо, я понял, вы – крутой. Но я пойду с вами, – заявил юноша.
Латтимер посмотрел на Чарли так, словно тот был тараканом, выползающим из кухонного шкафа.
– Какого черта ты несешь? – выпалил он возмущенно.
Чарли повернулся и побежал к своей палатке, оставив ошеломленного Латтимера таращиться ему вслед. Вскоре студент вернулся со своим рюкзаком и встал рядом со старым золотоискателем.
– У тебя никак приступ золотой лихорадки, сынок? – спросил тот.
– Золото тут совершенно ни при чем, – ответил Чарльз, влезая в лямки рюкзака.
– Понятно. Заинтересовался чудовищами?
– Ну так что, мы идем, мистер Латтимер?
Старатель посмотрел на парня и покачал головой:
– Что ж, если тебе приспичило выставить себя круглым дураком, я ничего не могу с этим поделать. Только если мы найдем что-нибудь ценное, не думай, что сможешь захапать находку себе, мальчик.
Чарли сглотнул, посмотрел на качающиеся деревья, а потом снова быстро взглянул на Латтимера:
– Нет, сэр, меня интересует только бугимен.
Попрощавшись с остальными студентами и четырьмя плеерами, орущими «A double shot (of my Baby’s love)» голосами «The Swinging Medallions»[16], Чарльз Хиндершот Элленшоу Третий шагнул в леса, окаймлявшие реку Стикин, и вместе с Л.Т. Латтимером двинулся на север, в сторону невидимого в лунном свете плато.
Они вернулись на прежнее место к югу от плато, пересекли реку, и Чарли с помощью мощного фонаря сразу нашел такие же куски алюминия. Что бы это ни было, обломки, хоть и выкрашенные в черный цвет, четко выделялись на фоне белых прибрежных камней.
– Не уверен, но, похоже, вся эта алюминиевая ерунда может подсказать нам нужное направление, – сказал Латтимер, когда его фонарь выхватил из темноты знакомую тропу.
Углубившись в лес, Чарли начал подбирать более крупные обломки. Он понятия не имел, сколько ему удастся изучить за три часа, остававшиеся до полного рассвета. Светя вокруг фонариком, он заметил, что прохладный ветер полностью стих и лес вокруг стал угрюмым и гнетущим.
Латтимер шел быстро, заставляя Чарли нервничать и стараться не отстать от проводника. Углубившись в густой лес ярдов на триста, Элленшоу обо что-то споткнулся и зашипел сквозь стиснутые зубы. Он посмотрел вниз, и луч фонарика выхватил нечто похожее на кресло. Чарли сердито пнул эту штуку, пожалев, что о нее не споткнулся проводник. Поделом бы ему было за то, что так глупо ломится через лес! Когда ботинок студента ударил по креслу, оно медленно завалилось набок, почти как при замедленной съемке, потому что его основание оплели перепутанные ползучие растения. Кресло упало, и Чарльза чуть не вывернуло наизнанку.
Отшатнувшись, он упал на спину, а на него уставились пустые глазницы черепа. Даже опрокинувшись назад и грянувшись о землю, студент продолжал освещать фонариком труп и таращиться на свою жуткую находку.
В разбитом шлеме не хватало лицевой части. Вырванный кислородный шланг свисал с изодранной резиновой маски, которая некогда закрывала лицо пилота. Широкая трещина пересекала кость от лба до верхней челюсти, а нижняя челюсть отсутствовала.
– Господи, – пробормотал Элленшоу.
Потом он чуть не наложил в штаны, услышав треск в лесу неподалеку. Студент приготовился увидеть надвигающееся на него воплощение дьявола…
Но из-за деревьев вышел Латтимер и посветил фонариком сперва на Чарли, потом – на его находку, все еще пристегнутую ремнями к катапультируемому креслу.
– Что ж, я так и думал. Столько алюминия, а там, впереди, – обломки самолета, разбившегося о склон холма. Просто ужас.
Золотоискатель перевел луч на Элленшоу.
– Эй, что с тобой? – спросил он и подошел, чтобы помочь парню встать.
– Просто не ожидал все это увидеть, вот и все.
– Да, не каждый день можно наткнуться на такое, отправившись на прогулку в лес!
Юмор старика не дошел до молодого человека. Он потряс головой, нагнулся и потер голень.
– Как думаете, сколько он тут пробыл? – спросил студент.
– Понятия не имею, – вздохнул старатель. – Думаю, немало. Посмотри на летный костюм: кое-где он совсем сгнил. И резина должна была повидать много жарких летних дней и холодных зимних месяцев, чтобы так потрескаться и развалиться.
– Бедняга, – сказал Элленшоу, вновь осветив фонариком искалеченные останки.
– Да, но ему давно уже на все плевать, сынок. Давай-ка посмотрим, что еще тут можно найти.
Чарли сглотнул и, глядя на труп с должным уважением, прошел мимо катапультируемого кресла. Свет фонаря выхватил на плече старого летного комбинезона покойника маленькое пятно, более темное, чем остальная материя. Студент решил, что раньше тут была нашивка или что-то вроде этого, но она давным-давно исчезла. Чарльз повернулся и последовал за Латтимером прочь от места последнего упокоения пилота, разбившегося почти шесть лет тому назад.
На этот раз Латтимер подождал Элленшоу. Он понимал, что парнишка сам не свой после того, как обнаружил труп давно погибшего летчика.
– А теперь подожди, сейчас ты кое-что увидишь, – сказал старатель, когда Элленшоу встал рядом с ним.
Латтимер осветил мощным фонарем упавший самолет. Истребитель развалился на столько частей, что Чарли пришел к выводу – отсюда и выбросило погибшего пилота на катапультируемом кресле. Самый крупный обломок воткнулся в основание плато и, похоже, прикрыл собой какую-то расселину. Золотоискатель провел лучом по корпусу разбитого самолета и улыбнулся. Шагнув вверх, он оттащил от скалы большой обломок, который раньше был фюзеляжем самолета, а потом быстро отступил в сторону, когда фюзеляж упал и ударился о мягкую лесную подстилку.
– Будь я проклят! Гореть мне в аду – а ну-ка, глянь на это, сынок! – позвал он.
Чарли подошел и увидел, что обломок торчал из устья пещеры, за входом в которую простиралась тьма.
Элленшоу увидел, как Латтимер открыл найденный вчера старый дневник и принялся изучать строки, нацарапанные на последней странице. Наконец старатель улыбнулся и захлопнул тетрадь в старой кожаной обложке так, что одна из полуистлевших страниц упала на землю. Чарли потянулся за этой вырванной страницей, но проводник наступил на нее ногой в большом сапоге. Элленшоу поднял глаза – и, встретившись взглядом со своим спутником, застыл, как статуя.
Можно было подумать, что к старому золотоискателю залезли в карман и он поймал воришку с поличным.
Юноша выпрямился, оставив страницу лежать на земле.
Латтимер, продолжая мерить его убийственным взглядом, медленно наклонился и поднял лист бумаги. Когда страница в целости и сохранности очутилась у него в руках, он, похоже, расслабился.
– Не хочу, чтобы ее порвали, вот и все, – сказал проводник в порядке объяснения. – А теперь ты готов пойти и посмотреть, что там, в пещере?
Не успели эти слова сорваться с его губ, как раздался громкий стук палок о дерево. Стук прозвучал совсем рядом и потряс юного студента до глубины души. Чарли дико огляделся по сторонам, решив, что удары раздаются прямо у него за спиной. Он посмотрел направо, потом – налево… Шум раздавался отовсюду. Элленшоу никогда не считал себя трусом, но эти звуки вогнали крепкий клин между тем, кем он хотел быть, и тем, кем он на самом деле являлся.
– Господи боже, что это? – спросил Чарльз, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
Судя по виду Латтимера, тот был поражен ничуть не меньше Элленшоу. Но старатель лишь молча повернулся и пошел к входу в пещеру.
Чарли удивленно смотрел ему вслед. Потом студент взглянул на лес и мельком увидел тень, молниеносно метнувшуюся между деревьев. Вот она снова передвинулась, на сей раз вправо. Чей бы это ни был силуэт, существо было большим и передвигалось от дерева к дереву. Вдруг оно замахнулось, и Элленшоу понял, откуда берется странный деревянный стук.
Удар по стволу был так силен, что молодой человек ощутил, как сотрясение отдалось в подошвах его ботинок. Дубинка ударила снова, а вслед за тем Чарли услышал звук, заставивший его задрожать всем телом: тварь за деревьями зарычала. То был глубокий, угрожающий, примитивный рык, заставивший Элленшоу попятиться, спотыкаясь, к пещере. Он очутился в кромешной темноте и тут же врезался в Латтимера.
Юноша не сводил глаз с входа в пещеру, но не видел снаружи никакого движения – там была сплошная темнота. Чарли даже боялся зажигать фонарик – вдруг их увидят? Как ни увлекли его мысли о так и не найденном промежуточном звене между обезьяной и человеком, ему не улыбалось встретиться с этим звеном в чернильной темноте, царившей между закатом луны и восходом солнца.
Латтимер тем временем углубился в пещеру. Чарли повернулся, чтобы пойти за ним, как вдруг снаружи все смолкло. Удары палок о деревья стихли, но даже эта внезапная тишина ужасала.
Когда Элленшоу повернулся, свет его фонарика озарил рисунок на стене. На ней был изображен первобытный человек – охотник и собиратель, живший во времена последнего ледникового периода. Юноша уже видел множество такого рода исторических свидетельств в сотнях мест от Колорадо до Нью-Йорка. Эти картины показывали человека таким, каким он тогда был – умелым охотником на зверей, обитавших в долине реки Стикин.
Чем дальше Чарли шел вдоль стены, тем древнее выглядела наскальная роспись, становясь все более блеклой. Эти картины рисовались на стене многие годы и охватывали промежуток в четыре-пять сотен лет первобытной жизни. Повторяющиеся снова и снова сцены с изображением снега или жаркого солнца говорили о том, что эта пещера и прилегающие к ней земли были, вероятно, домом для большой группы древних людей.
Студент углубился в пещеру, совсем забыв об ужасе, пережитом всего несколько минут назад. Потеряв из виду Латтимера, он шагал все быстрей и уходил все дальше. Ему начали попадаться картины, изображавшие большого зверя, который всегда стоял в стороне от охотников, но никогда не отходил от них слишком далеко. Зверь был человекообразным. Чарльз разглядел, что он стоит на двух ногах и ростом куда выше членов небольшого людского племени. Элленшоу склонил голову к плечу. Он почти не сомневался, что на поблекшей картине нарисовано, как странное крупное создание наблюдает за делами людей.
Молодой человек улыбнулся, заинтригованный тем, что люди и гигантский зверь как будто сосуществовали в полной гармонии. Он провел пальцами по древнему изображению громадного существа… И отдернул руку, когда Латтимер завопил.
Элленшоу повернулся на громкий крик, но быстро понял, что в голосе старателя нет страха: то был крик неистовой радости.
Приблизившись к изгибу пещеры, Элленшоу услышал, как золотоискатель громко разговаривает сам с собой:
– Дьявол, мне ведь даже не надо его выкапывать! Просто взять и потратить!
Глазам Элленшоу предстало изумительное зрелище.
Латтимер стоял в старой, сломанной повозке. Старатель поднял какой-то мешок и высыпал его содержимое. Золотые монеты громко застучали по деревянному дну. И сквозь этот тяжелый стук слышался неудержимый торжествующий смех.
– Посмотри на это, мальчик! Золотые «орлы» Сое-е-единенных Шта-атов – наверное, миллионы «орлов»! – возгласил Латтимер, уронив опустевший холщовый мешок на дно повозки, где уже валялись высыпанные из этого мешка деньги.
Сквозь ослепительный свет фонарика он посмотрел на Элленшоу.
– Ладно-ладно, ты тоже можешь кое-что взять, но главная жила здесь – моя, мальчик. Славная главная жила!
Сам не зная почему, Чарли начал пятиться. Он почувствовал, что в пещере они больше не одни. Какого дьявола это золото валяется так далеко от цивилизованных мест?
Юноша подумал о полуразвалившемся самолете и его давно погибшем пилоте. Есть ли тут какая-то связь с золотом? Когда недавно, потеряв из виду Латтимера, студент рассматривал старую роспись, в дальней части пещеры он мельком видел силуэт второй повозки. Сколько же здесь золота? И почему оно здесь?
Пятясь, Чарльз увидел еще кое-что – продолговатый контейнер (или нечто, смахивающее на контейнер) у дальней стены. Еще он заметил рюкзаки, солдатские фляги, изорванные и износившиеся палатки и всевозможное лагерное оборудование. Каким бы странным это ему ни казалось, он невольно подумал, что кто-то нарочно собирает снаружи всякую всячину и прячет здесь.
– Мальчик, у меня есть для тебя поручение.
– А? – отозвался Чарли, не сводя глаз с барахла на полу пещеры, с собранных кем-то вещей, принадлежавших давно исчезнувшим людям.
– Если ты его выполнишь, больше никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Все, что от тебя требуется, – это чтобы ты взял вот это, – Латтимер показал парню дневник, – и переслал моему отцу в Бостон. Дальше он все сделает сам. Я написал инструкции на последней странице рядом с начерченной от руки картой. Для меня это тот самый дар провидения, о котором я так мечтал. Отец позаботится, чтобы мои юристы в Оттаве оформили заявку. Я составил отчет о том, как нашел пещеру, и приложил описание местности.
Старатель снова дико огляделся по сторонам, а потом протянул Чарли десять золотых «двойных орлов».
– Думаю, это покроет почтовые расходы, – сказал он и зашелся в безумном хохоте.
Элленшоу покачал головой. Он уже пришел в себя. Он понял, что годы одиночества и неудач свели старика с ума. Может быть, даже превратили его в кровожадного безумца.
– Я останусь здесь и буду готовить золото к перевозке. Найму несколько местных, чтобы они помогли доставить его вниз по реке. В первую очередь надо позаботиться о том, чтобы они не прознали,
– Не сходите с ума, мистер Латтимер. Возвращайтесь в лагерь вместе со мной. Не стоит вам оставаться здесь одному, – возразил молодой человек, нервно оглядывая пещеру. – Не знаю, кто прячется снаружи, по крайней мере не уверен в этом на сто процентов, но вряд ли тем существам нравится, что мы явились сюда.
– Сынок, суеверия меня не пугают. Я слышал истории, которые рассказывают индейцы, – все сочиняют подобные байки, чтобы держать в узде детвору и не давать ей ночью соваться в леса. А теперь иди и захвати с собой это. Вы, ребята, легко сможете найти дорогу обратно.
Латтимер вложил дневник в руки Чарли, и лицо старателя вдруг исказила жестокая гримаса.
– И позаботься о том, чтобы о моей находке никто ничего не услышал. Понял, мальчик? – добавил он угрожающе.
Элленшоу ответил не сразу.
Он сжимал в руках древний дневник, уверенный, что старый Латтимер запросто убьет его на месте, если услышит неправильный ответ.
– Да, сэр, я никому ничего не расскажу. И я перешлю по почте дневник вашему отцу, – сказал он послушно.
На лицо Латтимера как по волшебству вернулось возбужденное ликование. Он улыбнулся и похлопал Элленшоу по спине.
– Удачи, сынок. Перейди через реку, не мешкая, и держись подальше от северного берега, понял?
Чарли промолчал. Он просто повернулся и, сунув дневник в карман рубашки, торопливо зашагал в темноту. Он шел, почти безнадежно надеясь, что никакие твари из легенд не поджидают его снаружи.
Латтимер смотрел на сваленные в груду мешки с золотыми «двойными орлами». Будет нетрудно пустить в ход американскую валюту, не обратив на себя слишком пристального внимания. Он заявит, что у него имелись золотые вклады, что он купил этих золотых «двойных орлов» много лет тому назад. Покачав головой, старик провел рукой по бороде.
Потом старатель смастерил несколько факелов и укрепил их в трещинах стен. Мерцающий свет озарил наскальную роспись, которая привлекала внимание этого парнишки, Элленшоу, и Латтимер впервые тоже стал рассматривать ее.
Вынув из щели один из факелов, он поднес его к пещерной росписи и начал внимательно ее изучать. Старатель приблизил свет к изображению большой, смахивавшей на ленивца, твари… И застыл. Фырканье, низкое глухое фырканье раздалось позади него. Золотоискатель замер, закрыл глаза – и тут же в ноздри ему ударил дикий, острый запах.
До ушей Латтимера донесся громкий скребущий звук. Старик повернулся в сторону выхода из пещеры как раз в тот миг, когда проникавший в нее лунный свет погас: кто-то или что-то заслонило вход. Старатель двинулся к передней части пещеры и вдруг услышал, как монеты, оставшиеся в одном из многочисленных мешков, медленно посыпались на пол. Позади него перевернули мешок и вываливали его содержимое на землю.
Латтимер сделал резкий выпад факелом, чтобы осветить то место, где хранились мешки с тысячами «двойных орлов», – и увидел, кто издавал все те звуки, которые он слышал в течение многих странных ночей, проведенных в лесах близ Стикина.
Тварь была гораздо выше десяти футов и стояла свесив могучие руки. Пустой мешок выпал из ее громадной ручищи, глаза гиганта смотрели на Латтимера. В свете факела они сияли ярко-желтым и казались разумными. Эти глубоко посаженные глаза лишь слегка повернулись в орбитах, когда золотоискатель поднял факел повыше, чтобы лучше рассмотреть чудовище.
– Не тронь мое золото, – пробормотал Латтимер себе под нос, и безумие собственных слов заставило его широко распахнуть глаза.
Он видел перед собой не загадочное неведомое существо, а всего лишь вора, похищающего приз, который старатель искал всю жизнь.
Огромная обезьяна заворчала и сделала шаг к Латтимеру. Ее громадная левая рука поднялась, словно животное что-то предлагало человеку, но старый золотоискатель отказал вору даже в малейшем доверии. Он замахнулся факелом на гигантское существо и ударил его по массивной руке, заставив животное сердито взреветь.
Поделиться книгой: