Солдаты третьей мировой

Держу в руках высшую ливийскую награду: «Орден революции 1 сентября 1 степени». Простенький кружок желтого металла на зеленой ленточке. Ни платиновых вставок, ни бриллиантов. Аскетизм революционных наград. Но в условиях непрерывной революции такая награда может стоить больше, чем пригоршня алмазов. Майор Владимир Куликов был награжден высшим ливийским орденом «3а личный вклад в дело укрепления советско–ливийского военно–технического сотрудничества». Смотрю на наградной диплом и удивляюсь: «А где же печать?» Куликов улыбается: «Я о том же ливийцев спросил, так они на меня руками замахали: «Какая может быть печать, если стоит личная подпись Каддафи! Собственноручная! На наших дипломах факсимильные подписи ставят, и то про печать не вспоминают!» Да… Личный автограф Каддафи есть, конечно, не у каждого…

В 1987 году случилось очередное обострение военных действий с Чадом. Собрали русских специалистов, поставили задачу: за четыре дня создать новый разведцентр. Английский специалист в таком жестком авральном режиме отказался работать: «Я выполняю обязанности только в пределах контракта». А русские… На то они и русские С трудом, но очень быстро собрали все необходимое оборудование, работали день и ночь, разведцентр был готов в срок.

Ливийцы готовили крупное наступление на Чад, по границе с которым проходила горная гряда. Эта территория имела большое стратегическое значение: ни одна армия не будет чувствовать себя спокойно, когда непосредственно над границей нависает крупный горный массив. Не говоря уже о том, что эта земля была богата алмазами и нефтью. Ливийцы долго и безуспешно штурмовали эту позицию Чада. Положили несколько тысяч человек — все без толку. Советская сторона не раз предлагала пустить туда наш самолет–разведчик, так, чтобы изучить район боевых действий во всех деталях. Ливийцы не соглашались, не доверяли русским (и правильно, кстати, делали: интересы двух сторон далеко не всегда и не во всем совпадали).

Наконец, ливийцы дали согласие на полет русского разведчика. На основе полученной аэрофотосъемки и другой собранной информации майор Куликов с товарищами подготовили наглядный макет местности, с которым потом работал сам Каддафи. Наступательная операция имела ошеломляющий успех. Ливийцы «оторвали» у Чада 400 километров территории. Погибло всего 28 человек.

Вот тогда–то Каддафи и наградил нашего майора орденом. И все–таки у наших в Ливии была «своя игра». Если своенравный, не желающий никому подчиняться Муамар затевал нечто противоречащее глобальным интересам СССР… с ним, конечно, никто не спорил. Мы просто ломали его планы, причем так виртуозно, что многомудрый Каддафи даже и понять не мог, что случилось.

Советскую сторону, к примеру, вполне устраивал частичный захват Ливией территории Чада, но когда расшалившийся Каддафи вознамерился посадить в столице Чада Нджамене свое марионеточное правительство, русской стороне по некоторым причинам это было уже не надо. В Чаде, например, стояли французы. Русским не стоило слишком сильно с ними ссориться.

И ведь с каким непринужденным изяществом делалась международная политика. Послали майора Куликова на границу с Чадом — радиопеленгатор отремонтировать. Ливийцы сказали нашим — за колючую проволоку ни ногой, там мины, а барханы плавают. Взгляд майора сразу же стал фиксировать некоторые детали, которые, складываясь в общую картину, не оставляли сомнений намерениях ливийцев.

За колючей проволокой из песка торчали плохо замаскированные зенитные ракеты. На машине, на которой их возили, был зачем–то установлен пулемет, а в кузове большое количество гранат. У всех ливийских солдат двойной боекомплект. И множество подобных деталей, которые не могли ускользнуть от взгляда профессионала.

Куликова положили спать рядом с рацией, которая всю ночь передавала разведсводки, сведения о передвижении войск. Когда Владимира Николаевича прислали в Ливию, он не знал ни слова по–арабски. Через полгода уже сносно общался с арабами, а на втором году службы мог свободно излагать любую тему с использованием военно–технических терминов. Раньше он служил в Сибири и превосходно знал китайский, тоже слушал радиопереговоры китайцев далеко не из праздного любопытства. И сейчас то, что говорили арабы по рации, вместе с данными визуального наблюдения складывалось в законченную картину происходившего на ливийско–чадской границе.

Едва прибыв в Триполи, майор Куликов тут же встретился с советским военным атташе. Два часа диктовал и рисовал. Советский военный разведчик (а кем еще по–вашему был атташе?) принял информацию к сведению. Через неделю советское информационное агентство передало сообщение: «В Чаде предотвращена попытка государственного переворота, организованного Ливией».

Майору Куликову прислали из советского посольства большую подарочную коробку. Каких только деликатесов там не было, а главное: буханка черного хлеба и селедка.

Так простые русские майоры определяли характер политической карты мира, заставляя вздрагивать хозяев планеты. Вот это и была самая реальная военная разведка.

В. Н.Куликов рассказывает: «Я не раз бывал в населенном пункте, где базировался личный полк Каддафи. Сюда даже простых ливийцев не пускали. Сижу, бывало, с ливийскими солдатами, чаек пью. Замечаю: здесь раньше этой машины не было. Спрашиваю: «А это что за штука?». Солдат по простоте душевной все выбалтывает. Ведь он видит, что и я такой же простой советский электронщик, на разведчика не похож».

Тут поневоле вспоминаешь слова старой мудрой лисы Черчилля: «В политике нет друзей, в политике есть интересы».

Репетиция конца света

В 1986 году США бомбили Триполи. Советские специалисты, ставшие свидетелями бомбардировок, рассказывали: «Бомбили по ночам, зрелище было захватывающим. Ливийцы отвечали из всех видов зенитного оружия. Американцы наносили высокоточные удары и наших это не затрагивало, но вот однажды ливийцы сбили штатовский самолет, который, падая, сбросил весь боекомплект, упавший на бывшее здание французского посольства — от него камня на камне не осталось. Французы только что успели выехать. Потом русских водили на экскурсии, показывая следы американского варварства».

За что же американцы столь немилосердно отнеслись к этой благодатной стране? Штаты до сих пор числят Ливию среди «стран–изгоев». На самом деле все цинично и просто. Все до единой «страны–изгои», обвиняющиеся в пособничестве мировому терроризму, обладают значительными запасами нефти и пытаются проводить политику, независимую от США. Схема безотказно действует до сего дня: если в стране есть нефть и если эта страна не позволяет Штатам безнаказанно вытирать о себя ноги, значит, это страна–террорист.

Американцы поставили ливийцам в вину самолет, сбитый над Шотландией, хотя и по сей день не доказано, что это сделали именно ливийцы. Американцев злила дружба Каддафи с Арафатом? Но майор Куликов вспоминает, например, о том, что простые ливийцы относились к палестинцам очень пренебрежительно: «Это предатели, пыль». Ни о какой ливийско–палестинской дружбе явно и речи быть не могло.

Американцы обвиняли ливийцев в производстве химического оружия в горах на фармацевтической фабрике. В. Н.Куликов вспоминает о том, что был на этой фабрике, видел, как она охраняется. Ворота лениво открывал дедушка в шлепанцах. А ведь ливийцы умели очень жестко охранять свои секретные объекты. Был такой случай. Сидит ливийский сержант у шлагбаума на табурете с автоматом на коленях. Несется автомобиль первого секретаря советского посольства. Сержант делает знак остановиться. Реакции никакой. Тогда ливиец спокойно, не вставая с табурета, дает короткую очередь на поражение. Секретарь погиб, наши шума не поднимали. Быстро в гроб и в Союз.

Так что ливийцы умели очень серьезно нести караульную службу, ни перед чем не останавливаясь. Майор Куликов по множеству деталей, характеризующих режим, сделал вывод: здесь нет секретного объекта. А между тем американцы, утверждали, что Ливия производит секретное химическое оружие, и по этому поводу целый год грозились наносить ракетно–бомбовые удары. Куликов вспоминает: каждый раз, когда взлетали американские самолеты, мы выключали свет, предполагали, что будут бомбить.

Когда VI флот США приближался к берегам Ливии, начиналась репетиция конца света. Суперсовременный авианосец «Нимец» ВМФ США вставал напротив Бенгази в нейтральных водах. Эту плавучую фабрику войны всегда сопровождал эскорт из множества надводных и подводных кораблей. Однажды ливийцы подняли в воздух два самолета и пустили их по курсу «Нимеца». В соответствии с международными нормами морского права самолеты должны были лететь только на пересекающем курсе. Ливийцы явно и сознательно грубили. Американцы сделали предупреждение, после чего в воздух поднялись два штатовских истребителя, сбившие ракетами ливийских летчиков. Ливийские летчики катапультировались, но погибли. Янки решили поиграть в благородство. Они выловили трупы ливийцев, уложили в гробы, покрыли звездно–полосатыми флагами и на катере отправили в Триполи для передачи тел ливийской стороне. Для них это была весьма удачная возможность оказаться в территориальных водах Ливии. Они знали, зачем им это надо.

Разумеется, появление VI флота США у ливийских берегов советских разведчиков тоже не могло оставить равнодушными — открывались прекрасные возможности. Каковы были основные цели этой разведки, ливийцам не надо было знать.

Ливия — богатейшая страна, но американские экономические санкции здорово подрывали ее благосостояние. Ливийцы очень хорошо знали, почему живут беднее, чем могли бы. В этой стране все было подчинено борьбе с США. Во время подлинно народных демонстраций протеста ливийцы скандировали: «Америка, мы поворачиваемся к тебе задницей».

У русских не было большого повода любить слишком своенравного Каддафи, и

ливийский лидер также весьма настороженно относился к кремлевским правителям. Но у нас был общий враг — США. Это делало нас естественными союзниками.

Во время празднования 20-летия ливийской революции 1 сентября по главной площади Ливии — Зелёной площади (она действительно покрашена в зеленый цвет) прогрохотали построенные в шесть рядов 2 тысячи танков Т-62. А когда ливийцы увидели на полигоне в Советском Союзе, что вытворяют Т-80, они были готовы платить за них любые деньги.

Ливийцы иногда проявляли высокомерие к русским. Ведь они, в отличие от тех же ангольцев, отнюдь не были бедными родственниками. И все–таки ливийцы уважали русских специалистов, не упуская случая это продемонстрировать. По–своему, по–восточному.

На Зеленой площади на огромной деревянной балке болтались шесть веревок. Майор Куликов с изумлением посмотрел на это странное сооружение, но сослуживцы–старожилы вскоре объяснили ему смысл происходящего. Оказалось, что активисты оппозиции Каддафи планировали отравить источник водоснабжения постоянно проживающих русских специалистов в Бенгази — там жили 500 наших. Ливийские спецслужбы арестовали заговорщиков и публично повесили их на главной площади страны.

Владимир Николаевич вспоминает: «Уже после моего прибытия в Ливию по национальному каналу телевидения больше месяца каждый день показывали казнь террористов. Приговоренные стояли на платформе большегрузного автомобиля, который отъезжает в сторону после зачтения приговора по команде офицера, руководившего казнью».

Мудиры и хабиры

Американские санкции по отношению к Ливии значительно ухудшали жизнь в этой довольно богатой стране (санкции частично были отменены только в 2004 году). Американцы перехватывали танкеры с нефтью и вообще гадили как могли — платили за непокорность. Товаров в магазинах Триполи было мало, и все–таки по сравнению с СССР жизнь в Ливии была настоящим земным раем.

Советские специалисты рвались на службу сюда. Прибывавшие с семьями служили по три года, без семей — по два. Достаточно сказать, что ливийский сержант получал здесь такое же жалованье, как и советский офицер.

Нищих в Ливии не было и быть не могло. Ежегодно каждый гражданин этой страны, включая новорожденных, получал на свой личный счет 7 тысяч долларов. Это природная рента, которая выплачивалась независимо оттого, кто где работает. Просто государство делило часть доходов от продажи нефти между своими гражданами. По телевизору постоянно показывали, как представительные органы власти распределяют средства. Такова ливийская джамахерия — народовластие.

Майор Куликов служил с одним ливийским капитаном, который искренне не знал, на что тратить деньги. Капитану государство выделило участок для разведения верблюдов, но на этой земле нашли нефть. Ливиец разом стал богачом, купил сеть автозаправок по всему побережью, на службу ходил лишь от скуки.

Были, конечно, офицеры и победнее. Некоторым из них государство предоставило бесплатные квартиры. В одной из них и жил майор Ермаков — четырехкомнатная, со всеми удобствами, обстановка — евростандарт.

Казалось бы, на такую богатую страну СССР не имел необходимости тратить свои деньги. Россия скорее могла разбогатеть на поставках оружия в Ливию. Но не тут–то было. С одной стороны, мы продавали те же радиодетали по бешеным и даже грабительским ценам (что жалеть богатеньких?). Например, маленький резистор, в Союзе стоивший рубль, мы продавали за три доллара. С другой стороны, наши поставки шли отдельно, а ливийская оплата — отдельно. В конечном итоге Ливия задолжала России огромные деньги. Мы так никогда и не получили эти долги.

В апреле 1991 года спецпредставитель президента СССР Вадим Кирпиченко приехал к Каддафи специально по вопросу отдачи долгов. Каддафи высокомерно ответил: «Я бы дал эти деньги, да неизвестно, к кому они попадут. Я не знаю, кому принадлежит власть в этой стране. Вы стали во всем слушаться американцев, а это до добра не доведет».

Конечно, представителю великой страны было больно это слушать от какого–то африканского зазнайки, но, к сожалению, ливийский лидер был прав. Мы проиграли третью мировую, а Каддафи до сих пор держится. Как Брестская крепость. При этом ливийский лидер вовсе не пытается изолировать свою страну от всего мира и никаких «железных занавесов» не устраивает.

В. Н.Куликов вспоминает, что при нем в Ливии работали не только русские, но и немецкие, чешские, английские, южно–корейские специалисты. Бывал Владимир Николаевич и на нефтеперерабатывающем заводе, который полностью обслуживали американцы. Вот так и надо было с янки поступать. А сами ливийцы работать не любили. Ливиец — начальник (по–арабски — «мудир»).

Однажды майор Куликов чуть не попал под пули ливийской оппозиции. Конная полиция быстро и эффективно расчистила улицу от людей. Показался кортеж лидера: несколько совершенно одинаковых машин, постоянно меняющихся местами. В которой Каддафи — неизвестно. Кортеж пронесся, сразу же скопилась толпа. Началась демонстрация проамериканских сил. Кричали, бросали камни и прочее такое. Потом началась стрельба по окнам, как раз по той гостинице, где были тогда наши офицеры. Пришлось нашим немного поползать по коврам…

Доллар он и в Африке доллар. Если оппозиция щедро финансируется — полностью ликвидировать ее невозможно. Между тем простые ливийцы всегда говорили одно: «Каддафи — это хорошо». Про себя они, наверное, думали: «Мухабарат — тоже неплохо». Тайная политическая полиция «Мухабарат» отслеживала всякий намек на инакомыслие. Тяжкое бремя тоталитаризма? Но арабский нефтяной социализм делал богатыми простых ливийцев. Эту причудливую реальность невозможно измерить европейскими мерками.

Вот, к примеру, ливийская революция раскрепостила женщину, дала ей равные с мужчиной права. Но физические наказания в ливийской армии были официально разрешены уставом. Прогуливается, к примеру, по оазису капитан ливийской армии, начальник разведцентра — красивая негритянка с осиной талией. Стеком в руке поигрывает. Навстречу ей солдат. Зазевался, не успел ей честь отдать. Тут же — удар стеком по лицу. Вы только представьте себе: арабская женщина бьет арабского мужчину.

А вот другая картинка. Два дюжих сержанта вышвыривают из армейского вагончика арабскую женщину–лейтенанта. Она пыталась сопротивляться, но ее ударили дубинками по почкам, бросили в автомобиль и увезли. Дело в том, что эта лейтенанточка спала за деньги с солдатами. Вот если бы бесплатно, так это было бы ее личное дело. А тут за деньги, да еще с низшими чинами. Военно–полевой суд приговорил распутницу к шести месяцам тюрьмы. Таковы особенности ливийской «эмансипации».

Однажды ливийский парень в присутствии майора Ермакова средь бела дня схватил русскую женщину за грудь. Майор заехал нахалу кулаком в лицо со всего разворота. Этот «язык межнационального общения» арабы прекрасно понимают.

* * *

Каждое утро русский полковник брал с собой удочку и уходил из расположения части в пустыню. Он садился на большой камень, забрасывал удочку в песок и сидел так минут двадцать. Полковник служил в Ливии уже третий год. Он был первоклассным военным специалистом (по–арабски «хабир»). Ливийцы нарадоваться на него не могли. Вот только про рыбалку полковник говорил слишком часто.

Судный день

В октябре 1973 года в Дамаске, столице Сирии, приземлился гражданский самолёт из Советского Союза. Из него вышли человек тридцать подтянутых мужчин в гражданской одежде. Впрочем, опытный взгляд сразу бы определил в них офицеров. Так оно и было. Из Закавказья в спецкомандировку прибыла группа военных авиационных техников. Спускаясь по трапу самолёта, они всё ещё не знали, зачем их послали сюда. Но они уже видели свежие дымящиеся бомбовые воронки на полосе. Здесь только что «отработали» израильские «Фантомы».

1

Наши сразу вспомнили о том, что их самолёт вылетел из Советского Союза с задержкой, соответственно, и сюда прибыли позже. По графику они должны приземлиться в Дамаске именно тогда, когда здесь появились «Фантомы». Похоже, что израильские бомбы предназначались для них. Позднее наши офицеры ещё не раз убеждались в том, как хорошо работает израильская разведка.

Майор Сергей Евсичев, рассказав о своём невесёлом прибытии в Сирию, вспоминает про другой налёт «Фантомов»:

— Когда мы уже работали на авиабазе в Алеппо, в ста километрах от Дамаска, налёты израильских ВВС были постоянными. Однажды из Союза к нам прибыли два транспортника АН‑12, каждый из них свободно вмещал в своём «брюхе» по МиГу, экипаж АН‑12 — 6 человек. Не успели эти самолёты приземлиться, как тут же в небе появились «Фантомы». АНы сгорели у нас на глазах прямо на полосе вместе с экипажами. За считанные минуты погибло 12 русских лётчиков. Во время налётов «Фантомы» работали в основном по АН‑12 и по полосе. Нас тоже не обходили вниманием. На базу сыпались шариковые бомбы, предназначенные для поражения живой силы противника.

Чем же были так страшны для израильтян советские офицеры той группы, что на них развязали настоящую охоту? Задача перед ними была поставлена уже по прилёту в Дамаск: сборка самолётов МиГ‑21, которые разобранными привозили из Союза, тут же ставили на вооружение сирийских ВВС, и бросали в бой. Сергей Сергеевич был тогда молодым лейтенантом, всего год назад закончил военное училище. Предложили поехать в спецкомандировку, переодели в гражданскую форму и … под бомбы.

Спрашиваю офицера:

— Командиры объясняли вам, что за война идёт, почему в этой войне участвуют русские, за что гибли наши лётчики?

— Нам ничего не объясняли. Говорили только: «У нас договор с сирийцами, нас попросили оказать помощь». Мы не задавали своим командирам лишних вопросов. Жёсткий режим секретности, которым было окутано наше пребывание в Сирии, к этому не располагал.

Осень 1973 года… Мы ничего не знали про эту войну. Почти ничего не знали про неё даже те, кто был там, в пекле. Теперь мы можем узнать правду.

2

Шестого октября Египет и Сирия нанесли по Израилю одновременный массированный удар: египтяне на юге форсировали Суэцкий канал и начали утюжить Синайский полуостров, сирийцы на севере ударили по Голанским высотам. Так началась война, которую в Израиле называют «Войной Судного дня». 6 октября — йомкипур — еврейский Судный день.

Целью, которую ставили перед собой арабы в этой войне, было освобождение территорий, захваченных Израилем в 1967 году. Шансы на успех были немалыми. Достаточно сказать, что сирийцы на Голанских высотах сосредоточили против Израиля полторы тысячи танков и тысячу орудий. Противостоящие им израильские силы имели всего 170 танков и 60 стволов артиллерии. Чудовищное количество техники, брошенной в бой, совершенно не соответствует нашим представлениям о «локальных войнах» как о столкновениях партизанских отрядиков. Такое сражение даже в ходе второй мировой войны считалось бы крупнейшим. Численность нападавших армий Египта и Сирии равнялась численности всех вооружённых сил НАТО в Европе.

Чуть ли не десятикратное превосходство арабских армий над израильской, да плюс ещё эффект неожиданности первоначально приносили арабам заметные успехи. Но… Уже через 4 дня войны, 10 октября, на Голанских высотах не осталось ни одного сирийского танка, способного вести бой. Из полуторатысячной армады! Мужество и профессионализм израильских солдат не могут не вызывать восхищения.

Израильтяне перешли в контрнаступление, они находились уже в 18 милях от сирийской столицы. Тогда в бой вступили дипломаты. Посол СССР в США Анатолий Добрынин довёл да сведенья госсекретаря США Генри Киссинджера прямую угрозу: «Советские десантные части готовы к обороне Дамаска».

Тем временем у берегов Израиля и Сирии творилось что–то невообразимое. Дополнительные части ВМФ США спешно усиливали 6-ой американский флот. Советские военные корабли занимали оборону в сирийских портах. Русские моряки готовы были в любую минуту вступить в бой непосредственно с американцами. Одна случайно выпущенная ракета, одно неосторожно оброненное дипломатом слово — и сверхдержавы, отодвинув в сторону арабов и евреев, сцепились бы в смертельной схватке.

А в итоге предельно жестокая, но, вместе с тем, хладнокровно сдержанная позиция России в очередной раз спасла мир от катастрофы. Мы не вводили в бой свои войска, но их присутствие сдерживало развитие войны. Израильтяне сами признают, что министр обороны Израиля Моше Даян боялся решительного вторжения в Сирию потому, что оно могло спровоцировать советскую интервенцию. В Израиле этого боялись больше всего на свете, несмотря на то, что к ним нескончаемым потоком текло оружие из Штатов, несмотря на то, что их защищал сверхмощный 6-ой флот США.

Очевидно, что Израиль был всего лишь американским наёмником, воевавшим против интересов России, и смелым лишь до тех пор, пока не возникала угроза прямого столкновения с русскими. Израиль не был нашим исконным врагом. СССР, между прочим, немало способствовал созданию этого государства. Но, когда Штаты взяли Израиль к себе на службу, русским ничего другого не оставалось, кроме как вооружить арабов. И не наша вина, что, по сравнению с воинственными израильтянами, арабы — вояки вообще никакие. А кто больше прав в извечной арабско–еврейской сваре, век не разобраться, и для России это было вообще делом десятым. Мы просто сдерживали Штаты в Средиземном море, чтобы не пришлось их сдерживать в Чёрном море, когда под прицелом окажутся уже не Дамаск и Алеппо, а Севастополь и Керчь. В том, что вопрос стоял именно так, с предельной честностью признался американский политолог Уолтер Лингман. Он писал, что США поддерживают средиземноморские страны «… потому что они представляют собой стратегические ворота, ведущие в Чёрное море, к сердцу Советского Союза».

3

Русские явно не толкали арабов на войну с Израилем. Мой собеседник майор Евсичев вспоминает о том, как наши лётчики обучали сирийских уже в ходе войны: «Учить сирийцев приходилось буквально на ходу, времени на это совершенно не было. Едва только они были способны держать строй, как их тут же бросали в бой». Отсюда вывод: если бы русские готовили нападение Сирии на Израиль, так уж, очевидно, и пилотов подготовили бы заранее. Сирийцы ввязались в военную авантюру, нас не спросив. Мы вынуждены были начать помощь, когда их учить–то было уже поздно. В итоге советские МиГи с беспомощными сирийскими пилотами горели в небе один за другим. Сирия и Египет потеряли в этой войне 514 самолётов, Израиль всего 102. А ведь 21-ый МиГ по многим характеристикам превосходит 4-ый «Фантом».

Участие советских пилотов в боевых действиях вообще не предполагалось, но, как вспоминает Сергей Сергеевич, когда арабам становилось особенно туго, в бой вступали наши лётчики. Им было запрещено говорить в эфире по–русски. На иврите, что ли, им было говорить? Воистину, страшнее арабской безалаберности только советская «секретность». В критические моменты боя в эфире всё равно отчётливо звучал русский мат.

Эта же «секретность» подставила под шариковые бомбы головы наших авиатехников. Ведь они работали в гражданской одежде на авиабазе под сирийским флагом. Бомбить советский флаг израильтяне вряд ли решились бы.

Не улучшала положение и фантастическая арабская лень. С. С. Евсичев вспоминает, что сирийцев на авиабазе приходилось буквально заставлять работать. А ведь это была их война, опасность угрожала их родине, но жизнерадостные сирийцы не переставали веселиться и приговаривать: «Русские помогут».

Наступление Сирии и Египта провалилось, но русские спасли их от полного разгрома, Израиль остался без новых завоеваний. Всех офицеров группы, в которой работал лейтенант Евсичев, представили к правительственным наградам. Евсичева — к ордену Красной звезды. Только представление уже третий десяток лет лежит нерассмотренное. Ох, Россия–мать…

Тогда Сергею Сергеевичу некогда было думать об орденах. Из Сирии он вернулся в Союз в январе 1974 года, а уже в 1975 году отбыл в Судан для дальнейшего прохождения службы. Центральная Африка. Потом была Германия. Потом была Литва. Нескоро ещё офицер вернётся к себе на Вологодчину.

4

В Судане С. С. Евсичев работал консультантом. Основные задачи: подготовка самолётов к вылету, обучение личного состава. Просто жить в этой африканской стране для северного человека — это уже подвиг. Летом вполне обычной температурой была +60о в тени. Даже зимой температура никогда не отпускалась ниже 20–25о. Начиная работать в пять утра, в полдень работу уже заканчивали, к раскаленной обшивке самолёта невозможно было прикоснуться. Вода из крана текла только горячая, её приходилось прогонять, чтобы руки не обжигала. Аппетита на жаре не было никакого, многие русские офицеры начинали болеть.

Жили наши в столице Судана Хартуме. Город стоит на великой реке Нил, только «сбегать на речку» в нашем понимании было невозможно. Купаться русским строго запретили после того, как один из них, искупавшись, умер. В реке нашли палочку. А вот рыбалка на Ниле была отменная. Только караси были червивые, со всякими паразитами. Ловили больше скатов. Рыба не наша, с сюрпризом, била рыбака электрическим током. Ската нельзя было брать в руки, пока не убьёшь. Что здесь вообще можно брать в руки? Сергей Сергеевич прослужил в Судане два года, с 1975 по 1977‑й. Последний год, как он вспоминает, вообще было невмоготу.

Активных боевых действий здесь хлебнуть не довелось, но Африка той поры вообще без войны себя, конечно, не представляла. Судан балансировал на грани войны с Эфиопией, заявляя свои претензии на Эритрею, северную провинцию Эфиопии, вытянувшуюся вдоль побережья Красного моря. Для Эфиопии Эритрея была единственным выходом к морю, там уже полыхала гражданская война «за независимость», точнее — развязанная Штатами война за изоляцию Эфиопии. Хищный сосед Эфиопии Судан готов был ввязаться в эту бойню, имея целью либо проглотить Эритрею, либо подчинить её своему влиянию, а похоже, что и на Судан кто–то сильно давил.

Вы представляете, в какое положение попадали русские военные в Судане? Ведь и в Эфиопии тоже служили русские. От нас что хотели, чтобы мы сами с собой воевали? Вот такими тугими были узлы африканской политики. Старшего лейтенанта Евсичева вызывал к себе генерал: «Поедете в Порт — Судан (на берегу Красного моря). Суданцы просят нас поставить там дежурное звено МиГов. Отказать мы им не можем, но…» Неделю работал Евсичев в Порт — Судане. Важно было не перестараться, ставя самолёты против своих. Надеялись на то, что тем временем дипломаты всё уладят и война не начнётся. Надежды эти оправдались. Русские по сути опять спасли Африку от очередной войны.

5

Сергей Сергеевич вспоминает:

— Одновременно с нами в Судане работали китайцы, которые тоже оказывали этой стране военную помощь. Мы работали с китайцами на одной авиабазе, через полосу от них. К русским китайцы относились крайне враждебно, не упуская случая это подчеркнуть. Однажды они демонстративно отказались садиться с нами в один автобус. А ведь Китай поставлял в Судан советские же устаревшие самолёты МиГ‑17, которые мы в своё время поставляли в Китай. Они почему–то называли эти машины F-5, но на обшивке чётко читалось: «Made in USSR». Один раз «17-ый» у китайцев упал. Техника–то старая. Техническое сотрудничество с Китаем явно не представляло для Судана никого интереса, а вот настраивать суданцев против русских китайцы были большие мастера.

Теперь понятно, что суданцев было кому втравить в эритрейскую (по сути — антирусскую) авантюру. Понятна и скрытая враждебность суданского руководства по отношению к русским. Что стояло за Китаем? Древнейшая культура плюс неисчерпаемые людские ресурсы. Но Судану ничего этого было не надо. Пригласить к себе китайцев можно было только на зло русским — этакая примитивная «система сдержек и противовесов», больше напоминающая «фигу в кармане», если учесть, что Китай в те годы проводил внешнюю политику, во всём согласованную с Америкой. Но политикой сыт не будешь. За СССР стояла техника. По многим показателям — лучшая в мире.

Об этом же говорит С. С. Евсичев: «Судан по отношению к Советскому Союзу был не особо дружелюбной страной. Мы пытались привязать их к себе за счёт поставок вооружения. Тогда это удавалось. Некуда им было от нас деться. Правитель Судана генерал Неймери хоть и взбрыкивал, но понимал, что мы в любой момент можем, например, запчасти к технике не поставить».

Спрашиваю офицера:

— А с простыми суданцами доводилось общаться?

— Конечно. Наш посол в Судане постоянно просил нас почаще беседовать с суданскими военными, пораспрашивать какое у них отношение к нам, что у них за дела с китайцами. Нас и заставлять не надо было, мы общались с суданцами «не в службу, а в дружбу». Большинство суданских лётчиков говорили по–русски, они учились кто в Краснодаре, кто в Киеве. И к Советскому Союзу, и к русским они относились очень тепло, говорили: «Нам никого кроме вас не надо», — намекая на то, что лично им китайцы не нужны. А если мы в разговорах выражали недоумение по поводу некоторых недружеских жестов Судана в отношении СССР, суданские лётчики молча многозначительно показывали пальцем вверх. Дескать, это там у нас наверху, в руководстве, решили, а мы здесь не причём. Действительно, простые офицеры были за нас, а руководство относилось к русским плохо.

— Что за жизнь была тогда в Судане?

— Это совершенно нищая страна. Промышленности нет вообще. Хартум ещё относительно цивилизованный город, а уж в нескольких километрах от столицы живут совершенно дикие племена — первобытнообщинный строй.

— Но ведь суданцы были способны управлять самыми современными советскими самолётами.

— Все суданские офицеры, а уж тем более лётчики — только из богатых семей. У них была возможность получить образование. Лётчики, учившиеся в Союзе, были вполне культурными людьми. Они прекрасно понимали, в каком положении находится страна, а потому часто говорили нам: «Мы без вас пропадём». Для простого суданца устроиться работать к нам на авиабазу просто гайки крутить, было большой жизненной удачей. Такие счастливчики могли уже иметь две жены — главный признак благосостояния в этой мусульманской стране.

6

После Судана С. С. Евсичев служил в Союзе недолго. В 1984 году его направили в Германию. Здесь он участвовал в испытании новых самолётов МиГ‑29. Был награждён медалью «За боевые заслуги». Из ГДР в 1989 году его перевели в Литву. До этого офицер прошагал Ближний Восток, Центральную Африку, Восточную Европу, но только у себя в Союзе, в Литве, его и других офицеров впервые стали называть «оккупантами». Раньше мы во всём мире были «русскими друзьями». В Россию он перевёлся только в 1991 году, испытав на себе все кошмары карликового прибалтийского национализма, раздутого и проплаченного всё теми же американцами.

Сергей Сергеевич — уроженец Сокола. После всех передряг он мечтал только об одном — закончить службу на Вологодчине. В 1993 году ему наконец удалось перевестись в военную часть под Вологдой.

О своей службе он сначала вообще не хотел вспоминать: «Дело прошлое». Потом мы разговорились, согласившись в том, что не зная прошлого, невозможно понять тайные пружины нашего настоящего.

Сегодня Штаты вооружаются ещё более активно, чем в годы третьей мировой (холодной) войны. Это верный признак того, что они вовсе не считают Россию окончательно разгромленной страной. Кроме России, у них сегодня уже не осталось вообще никаких противников. А самое страшное оружие, которое сейчас используют американцы против русских — это маска друга.

Наши военные видели этих «друзей» без маски. Боевые судьбы многих русских офицеров — словно политический атлас мира. Нам этот атлас ещё листать да листать.

Эфиопский синдром

Парад убитых

Небольшой посёлок русских советников был обнесён колючей проволокой, которая защищала от нападений. Утром, направляясь на аэродром, подполковник увидел два десятка трупов, лежащих вдоль ограждения.