Не плачь, Джульетта! [Феллини]

6: — Я Рейган. (очень уверенно)

Фьяметта: — По правде я бы этого не сказала.

6: — Да вы шутите, синьора! Знаете, что мне все говорят? «Эй, Рейган, пошел–ка ты…»

Джульетта: — Хватит, хватит! Спасибо, синьоры. (Фьяметта выпроваживает Двойников) Мы уже подобрали Пруста, Кафку двух Лючо Далла — популярного певца, финансового воротилу–афериста и мафиози. А так же — королеву Елизавету.

Фьяметта: — Которая с грехом пополам исполняет (со скипетром и короной) британский гимн. Теперь нас уже не остановить!

СЪЕМОЧНЫЙ ПАВИЛЬОН шоу «Джинджер и Фред» Массовка: актеры подлинные и мнимые, продавцы брюк и воздушных шаров, проходимцы, бывшие каторжники с татуировкой, аккордионисты, изобретатели, маньяки, влюбленные гермафродиты, бродяги, человек–обезьяна, человек–паук, укротитель с питоном, американские студенты, старые велосипедисты.

Феллини, объявляет коллективу: — Удалось выбить тройное спонсирование. Итальянцы, французы, плюс ТВ потянут нашу телегу, нагруженную петардами. Скоро приступаем! (Джульетте) А как дела у вас с Марчелло?

Джульетта: — Можем выступать на эстраде. Профессиональные чечеточники (делает несколько па) — Каких–нибудь пару месяцев тренировок и новая профессия в кармане.

Федерико: — И твое сломанное ребро. Тебе не кажется, что вы перестарались?

Джульетта: — Сам увидишь.

ЭПИЗОД танца. Репетиция. Феллини дает указание Джульетте и Мастрояни

Федерико: — Марчелло, Джульетта! Вам же за шестьдесят, а вы стараетесь сплясать, словно выпускники хореографической школы. У Марчелло едва прикрыта плешь, у тебя одышка.

Джульетта: — Нет у меня никакой одышки! И на парик с плешью Марчелло согласился зря. Говорят, ты заставил его надеть этот ужас только для того, чтобы Марчелло еще больше был похож на тебя.

Марчелло: — А еще говорят, что я даже стал сутулиться, как ФеФе. (Джульетте) Он не просил — я сам. Он лишь распорядился, что бы я похудел килограмм на восемь. И вот, смотрите, — готово! Вообще, я всегда соглашаюсь с Федерико. По–моему мнению, есть два типа режиссеров: Феллини, который все время хочет, что бы я похудел, и все остальные, которым я гожусь таким, как есть.

Джульетта: — У меня–то всего один тип…(кивает на Феллини) И посмотри, что он там понарисовал!

Федерико (показывает рисунки Мастрояни): — У меня, наверно, прирожденная тяга к шаржу. Едва увидав, что я пытаюсь нарисовать ее костюм и парик, Джульетта начинает брыкаться. Скажи, дорогая моя, чем тебе не нравится этот платье и милые, льняные кудряшки?

Джульетта: — Идиотские бантики. И слишком много перьев. В самом деле, неужели так необходимо все превращать в карикатуру? Наш танец — самая романтическая сцена! Они когда–то были счастливы и вот теперь, хоть на миг, хотя бы из последних сил, возвращаются к себе прежним…

Федерико: — Возвращаются!..Так они чувствуют. Но зрители должны видеть, что ничего нельзя вернуть. Ни молодость, ни крепкое сердце, ни горячую влюбленность. Остаются лиши иллюзии и сострадание.

Джульетта: — Но парик ужасен! Их стали делать еще хуже!

Федерико: — Ничего, ты наденешь его перед самым выступлением в шоу, а все остальные эпизоды сыграешь в сеточке.

Джульетта: — В сеточке!? Которую одевают под парик… Кошмар… Но… Но, пожалуй так даже лучше.

Журналист: — Между словами «кошмар» и «так даже лучше» — серия батальных сцен большой актрисы и о–о–чень большого режиссера.

Джульетта: — В результате я всегда соглашаюсь с Федерико и когда вижу готовый фильм, понимаю: он был прав!

На экране кадры танца ИЛИ Идут съемки эпизода танца Амалии и Пиппо на сцене:

Перед задником сцены телешоу в полном концертном облачении Джульетта и Мастрояни (текст по сценарию фильма).

Голос Феллини–режиссера: — Зал телестудии. Аудитория публики популярнейшего шоу «А вот с нами…» в панике. Едва объявлен номер наших героев, в здании вырубается свет. Полная темнота. «Пистолет» на Амалию и Пиппо. Они уже вышли к публике, они объявлены и вдруг — темнота. Так… Какое–то время оба стоят неподвижно. Потом Фред опускается на пол, расстилает носовой платок и усаживает на него Джинджер. Они сидят лицом друг к другу.

Фред, выполняя указания режиссера, обращается к партнерше: — Ну хоть присядь на минутку. Я постелю тебе платок.

Дж: — Ну вот, все платье помнется, и на кого я буду похожа, когда дадут свет?

Фред (с горькой иронией человека, знающего, чем кончаются такие вещи) Света больше не будет.

Дж. Встревожено: — Почему не будет?

Фред: — А! Во–первых потому, что вся организация у них дерьмовая… А во–вторых, кто сказал, что это не террористическая акция? Не исключено, что в любой момент все может — бах! — взлететь на воздух!

Феллини дает указания актерам: — Джинджер вновь охватывает страх, она пытается встать, Фред удерживает ее…

Дж.: — Тогда давай уйдем отсюда (пытается встать).

Фред, удерживая ее: — Ах, Амелия, какая была бы потрясающая история. Представь себе заголовок: «Они расстались тридцать лет назад и встретились вновь, что бы умереть вместе!»

Дж: — Ну да! Сегодня такие истории уже никого не трогают! А потом, лично мне это не доставило бы никакого удовольствия!

Феллини: — Фред, ее не слушает и расслабленно заваливается на спину. Он весь поглощен размышлениями об окружающей их Великой Темноте.

Фред: — Знаешь, а мне здесь не так уж и плохо. Непонятно, кто ты, как здесь очутился. Тебе Тотто сказал, что я был в сумасшедшем доме? Да, да, это правда!..Но…Не знаю просто, что со мной сделалось, когда ты от меня ушла!.. Синдром беспомощности, одиночества….

Дж(потрясенная этим признанием): Клянусь, Пиппо, я ничего не знала. Я бы сразу примчалась к тебе!

Фред: — А зачем? Наша история закончилась, и работа наша закончилась. Только эти сумасшедшие с телевидения могли вспомнить о нас. Мы привидения, которые возникают из темноты и в темноту уходят.

Дж: — Пожалуй, ты прав. Знаешь, я стараюсь убедить себя, что приехала сюда ради внуков, из каприза в конце концов…. А если по правде, то я очень хотела увидеть тебя.

Фред: — (Со вздохом) Очень романтично…Должен сказать, что и я рад был с тобой встретится!

Феллини: — Джинджер растрогана до слез. Фред утирает ей глаза подолом платья. Джульетта, где слезы?

Джульетта: — Не могу! Обычно я разливаюсь ручьем. А сейчас не могу!

Феллини: — Постарайся…Ну! Он сошел с ума от разлуки, он вновь захотел увидеть тебя…Ты — единственная, да — единственная любовь в его жизни. Теперь это стало ясно. Плачь же, плачь! Так, хорошо, вижу две слезинки… Ты умница, Джульетта! Здесь больше и не надо. Именно так! Дальше, Фред.

Фред: — Сматываемся. Иди сюда, осторожно, ступенька. Вот вам, теленаркоманы, вот. Вот! (делает неприличный жест рукой) Ой!

Феллини: — В зале внезапно вспыхивает свет и Фред застывает в своей неприличной позе. Амфитеатр просто заходится от восторга. Не слышу — где фонограмма!? Дайте фонограмму! (Включается звук. Крики публики: — Ого–о–о-о!)

Ведущий в сопровождении своих ассистентов возвращается на площадку

Он лихорадочно размахивает руками, показывая, что Джинджер и Фред должны вернуться на свое место. Наши танцовщики неохотно выполняют приказ. Телекамеры подкатывают к сцене. Загорается красная лампочка — сигнал о том, что передача в эфире.

Ведущий: — Все по местам! Господа, мы приносим свои извинения за небольшой перерыв. Представление продолжается с того момента, на котором оно было прервано. Итак, корабль отплывает, уже дан последний гудок, но Джинджер сбегает с трапа, и оба, обнявшись, обещаю друг другу никогда больше не разлучаться. Музыка захватывает наших героев, и они снова танцуем вместе!

Феллини: — Джинджер и Фред становятся рядом. Луч прожектора высвечивает нашу пару. Снова звучит музыка: — поппури из американских песенок 30‑х годов. Джинжер и Фред танцуют. Так… Танцуя, Фред продвигается в сторону рояля и вроде невзначай опирается о него рукой, что бы перевести дух. Постоял, возвращается к партнерше. Но от волнения весь танец вылетел у него из головы! Во время танца Джинджер приходится шепотом подсказывает ему, что нужно делать.

Дж.: — Ногу вперед!..Поворот…Веди меня туда! Держи крепче!

Фред: — А что теперь?

Дж.: — Медленно поворачивайся! Два раза.

Фред.: — О черт! Судорога!

Дж: — Так, молодец! Чечетка. Браво. Пиппо, прекрасно!

Феллини: — Фред сосредоточенно выполняет чечетку соло, но внезапно теряет равновесие и тяжело шлепается на пол… Господи, Марчелло… так натурально… Ты жив (Марчелло машетему рукой) Отлично! Публика разражается бурными аплодисментами, звукооператор — уснул? (раздается запись рукоплесканий) Хорошо… Встревоженная Джинджер спешит к партнеру на помощь.

Дж: — Пиппо!

Ведущий, помогая Фреду подняться: — Вы не ушиблись?

Пиппо: — Нет! Нет!

Ведущий: — Можно продолжать?

Фред: — Да, да!

Ведущий: — Он хочет продолжать! Давайте похлопаем ему!

Феллини: — Джинджер и Фред снова танцуют. Джинджер вся во власти чудесной музыки. Сколько воспоминаний с нею связано! Она едва не плачет. Фред задыхается, лоб его покрыт каплями пота, колени подгибаются. Гример, где пот? Больше, больше, пот катится градом! Фред совершенно обессилел…

Джинджер: — Держись, Пиппо! Осталось немного. Молодец… Пиппо… У нас все же получилось.

Феллини: — Кланяйтесь! Танец окончен. Публика горячо аплодирует. Джинджер едва переводит дух. Фред тяжело дышит. Один из помощников режиссера окликает танцоров и велит им убраться со сцены через боковые двери… Вот, в принципе, и все. Поздравляю, ребята! И прямо сейчас, без перерыва — все еще раз!

Джульетта: — Дай хоть минутку передохнуть, деспот! Мы же устали!

Феллини: — Именно этого мне и надо. Натуральный пот и посильнее одышка. Свет! Внимание, все по местам…

ЗАТЕМНЕНИЕ

Журналист: — И вот — эпизод отснят. Все собираются в просмотровом зале.

В просмотровом зале Джульетта, Федерико, Марчелло и Персонажи, изображающие съемочную группу. Идет показ отснятого танца.

Джульетта: — Марчелло, смотри, что он сделал! Он заставил меня изображать одышку, тебя залил потом и снял лица крупным планом! А ног не видно! Все наши старания пошли к чертям! Никто не видит как виртуозно работают наши ноги.

Марчелло: — Дорогая, тебя он хотя бы не заставил падать. А я — лысый, неуклюжий, и еще позорно валюсь на пол! Теперь, после этой роли, увидав меня, все будут говорить, что я сделал омоложение. Я теряю поклонниц, Фефе!

Федерико: — Но вы хоть понимаете, что я оказался прав! Это трогательно, это по–настоящему берет за живое.

Джульетта: — А пальто и шляпка Джинджеро — мои. Я ловко подсунула их костюмеру и наряд получил всевышнее одобрение.

Федерико: — Я же всегда говорил, что многие твои находки оживляют персонаж. Милая моя малышка…(обнимает)

Марчелло: — Сейчас заплачу. Какое потрясающее взаимопонимание! А ведь женаты всего 45 лет!

Танец на экране заканчивается. Из глубины сцены аплодисменты Персонажей.

ЗАТЕМНЕНИЕ. ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ МИЗАНСЦЕНА. Федерико и Джульетта на кроватях у разных краев сцены.

Журналист: — В своей последней работе — в фильме «Интервью» — Феллини раскрывает тайны своей кинолаборатории. С высот опыта и пройденного пути, окидывает прошлое насмешливым и умиленным взглядом. Все лучшее в его жизнь, жизни Мастрояни, прекрасной Аниты — позади. Лишь пленка сохранила навсегда ушедшие образы. Они вновь танцуют — постаревший Мастрояни и эта чудовищная экскрасавица… До чего же печально, а?

(Кадры из «Интервью, где пожилые Анита и Марчелло смотрят свой эпизод из «Восьми с половиной»)

А где же Мазина? Где же Джульетта? Такое впечатление, что ее вовсе не было.

Феллини из своей палаты: — Она достойна отдельного «Интервью». Я сниму, обязательно сниму фильм только о нас — о нас двоих и… кино.

Журналист: Он не снял этот фильм. Юбилейный «Оскар» за вклад в развитие кинематографа оказался последним для Федерико. Получив увесистую статуэтку, маэстро оглядел из–под очков зал и крикнул жене: «Перестань плакать, Джульетта!» Все камеры как по команде нацелили свои объективы на залитое слезами лицо Мазины. Но она зарыдала еще сильнее.

Палата госпиталя в Риме. Джульетта, обливаясь слезами, смотрит по видаку фильм «Джинджер и Фред». Входит Профессор:

Профессор: — Извините, что заставил вас ждать. Нейрохирургические операции очень кропотливы и продолжительны. Нам приходится работать с микроскопом. Позволите присесть? (садится, смотрит на экран. Там Джинжер из уходящего поезда прощальным взглядом ищет на перроне оставшегося Пиппо).

— Прекрасный фильм. Настоящий, человечный. Моя жена всегда плачет в финале и пристает ко мне: «- Ну, скажи, скажи, что они наконец поженятся!».

Джульетта: — Они не поженятся. Они никогда больше не увидят друг друга. Они понимали это с того самого момента, как встретились. Вся эта история — затянувшееся прощанье. С молодостью, с профессией, с жизнью…

Профессор: — В сущности… такова жестокая реальность. Ни в чем не повинный младенец рождается со смертельным приговором. Жизнь — это хроническая болезнь с летальным исходом.

Джульетта: — А жить все же стоило!.. Что скажете, профессор, поздно?

Профессор: — Увы. Когда вы обратились к нам впервые, два года назад, опухоль была еще не столь велика. Можно было попробовать укротить ее радио или химиотерапией. Но вы наотрез отказались лечь в больницу.

Джульетта: — Я постоянно глотала таблетки!

Профессор: — Общеукрепляющее. И совершенно не заботились о себе.

Джульетта: — Я заботилась о нем. Это лучшее, что я сделала в жизни — помогла Феллини снять его великие фильмы. И еще я думаю… Я думаю — мало кто мог бы столько сделать для него.

Профессор: — Уж это точно! Любая другая женщина с таким диагнозом заставила бы мужа плясать вокруг нее, предоставить ей лучшее лечении, отдыхе в горах, щадящий режим.

Джульетта: — Щадящий режим! Да что мне с ним было делать — с этим санаторным режимом и отдыхом в горах? Нет… Именно этого я и не хотела. Спасибо, профессор, что вы хранили тайну о моей болезни. А я все эти годы жила так, будто ее и нет…

Профессор: — Мало, кому это удается. Победить страх.

Джульетта: — Я и не победила — укротила. Да я бы и сейчас не была тут. Но Феллини выздоравливает после операции в Римини и я решила воспользоваться случаем. С головой плоховато. Боюсь потерять сознание у него на глазах.

Профессор берет ее руку: — Вы героиня, синьора Мазина. Но очень не благоразумная женщина. Возможно, если бы мы взялись за лечение раньше, сейчас не стояли бы перед таким печальным фактом. Разве вы не подумали о том, что неизбежный исход вашей болезни прежде всего поразит мужа? Ведь вы заботились о его покое? Ничего бы с ним не случилось, если бы вы периодически оставляли его и лечились в больнице. Незаменимых людей нет.

Джульетта: — Может, я боялась замены? Боялась оставить его даже не надолго? Глупости, глупости! Он ни за что не бросил бы меня! Федерико боролся бы с болезнью вместе со мной. Но… но он не смог бы работать… Его фильмы…

Профессор: — Они стоят вашей жизни?