Возникает волна, которая накатывается на нас, и мы превращаем ее в печаль, — но является ли она извне? «Я никогда не думал, что собираюсь жить вечно, давайте сделаем это. Освободите меня».
Практикуйте
Настоящий переворот происходит в соседнем мире. Легко быть вовлеченным в политический протест, но в чем смысл? Любое дело выполняйте с позиции человека, готового умереть.
Что они сделали вам? Что вы делаете с собой и вашим телом? Посмотрите, как вы живете.
Бросьте курить.
Что они сделали с вами? Наше естественное наследство заключается в том, чтобы жить и умереть как идиоты. Настало время для переворота.
Безмолвное знание
Карлос Кастанеда
Он объяснял, что во Вселенной существует полоса энергии, которую маги называют
Светящаяся сфера распространяется на ширину и высоту вытянутой руки, а человеческая полоса в ней имеет ширину около фута.
Дон Хуан говорил, что обычный человек иногда получает намеки на это энергетическое взаимодействие. Человек ощущает его интуитивно и переходит к попыткам проследить его процесс, разгадать эти взаимодействия. С другой стороны, маг воспринимает всю целостность этого
Как ни старался дон Хуан сделать свои определения и объяснения
Слова «читатели бесконечности» звучат как метафора, но это скорее феноменологическое описание, созданное доном Хуаном на основе состояния восприятия шаманов. Он сказал мне, что это состояние шаманов согласуется с целями и ожиданиями современного человека и что человек двадцатого века является читателем, то есть особенно склонен к чтению письменных текстов. Эти тексты могут представлять собой книги, компьютерные распечатки, художественную литературу, учебники, технические описания и так далее.
В своих непрерывных поисках решений и ответов на свои исследования маги Древней Мексики обнаружили, что из состояния
Они использовали в качестве экрана небо, горы или, в случае более тесного пространства, стены своего дома. Они могли
Дон Хуан считал, что мне лучше обдумывать бесконечность, чем быть ее созерцателем. Мне следует
Дон Хуан очень доступно объяснил мне, что быть
Далее дон Хуан объяснил, что шаманы, которые жили в Мексике в древние времена и стояли у истоков его традиции, умели достигать
Дон Хуан с такой интенсивностью подчеркивал важность
— Отважиться войти в мир магов, — сказал он, — это совсем другое дело, чем научиться водить машину. Чтобы научиться водить машину, тебе нужны учебники и инструкции. Чтобы войти во
— Но как мне
— Единственный способ, каким ты можешь научиться
Одна из самых трудных проблем для человека наших дней — смириться с отсутствием процедуры. Кажется, что современный человек целиком погряз в муках руководств, практических указаний, методов и пошаговых инструкций. Он непрестанно делает записи, чертит диаграммы и целиком погружается в «ноу-хау».
Но в мире магов, по словам дона Хуана, процедуры и ритуалы являются просто средствами привлечения и сосредоточения внимания. Они — приспособления, используемые для принудительного фокусирования интереса и решимости. Иной ценности у них нет. Дон Хуан считал, что современный человек очарован словами, он словно сохраняет в себе пережитки того чувства, которое возникло во времена, когда человек заговорил впервые. Судя по всему, это происходит по причине особенного внимания, уделяемого
Проговаривание заклинаний представляет собой, по-видимому, возврат в состояние, вызванное очарованием слова. Маги считают, что продолжительное произнесение слов, несомненно, обладает некоей гипнотической силой.
С помощью силы своих практик и целей маги опровергли власть слова. Они называют самих себя
Впрочем, за время своего общения с доном Хуаном Матусом я все же усвоил одну вещь, касающуюся процедур и методов. Если и существует нечто, что требуется человеческому существу, чтобы овладеть
Когда я прямо спросил дона Хуана, почему же маги уделяют такое внимание физической подготовке человека, его ответ стал для меня полной неожиданностью. Все эти годы я верил в духовную сторону человека, в ту его часть, которую я — хотя, быть может, и не был целиком уверен в ее существовании — склонен был считать вполне вероятной возможностью, а дон Хуан был для меня существом духовным.
— Маги вообще не духовны, — ответил он. — Они очень практичные создания. Хорошо известно, впрочем, что маги, или шаманы, как их называют, чаще всего считаются эксцентричными или даже безумными. Возможно, именно это заставляет тебя считать, что они духовны. Они кажутся безумными, потому что они всегда пытаются объяснить то, что невозможно объяснить. В ходе подобных попыток они теряют связность мысли и говорят глупости, которые, если рассматривать их с точки зрения магов, — вовсе не глупости, а тщетные попытки дать полное объяснение тому, чему ни при каких обстоятельствах полное объяснение дать нельзя.
Дон Хуан говорил мне, что маги Древней Мексики открыли и разработали огромное число процедур, помогающих обрести физическое и умственное здоровье, которые они назвали
Практика
Дон Хуан научил меня и трех других своих учеников — Тайшу Абеляр, Фло ринду Доннер-Грау и Кэрол Тиггс — огромному числу
В этом отношении мне следует прояснить один вопрос: дона Хуана Матуса совсем не интересовало обучение его знанию. Его интересовало вечное сохранение его линии. Мы, четверо его учеников, были элементами, средствами, — как он говорил, избранными самим
В процессе моего обучения он обнаружил, что моя энергетическая конфигурация была, по его словам, настолько отличной от его собственной, что это не могло означать ничего иного, кроме прекращения его линии. Я сказал ему, что меня невероятно возмущает такая его интерпретация каких-либо видимых отличий, существующих между нами. Мне не хотелось принимать на себя бремя последнего представителя его линии, к тому же я не понимал его рассуждений.
— Хотя может показаться, что маги только этим и занимаются, на самом деле они не принимают никаких решений, — объяснил он. — У них есть только понимание. Не я принимал решение выбрать тебя, и не я решал, что ты будешь таким, какой ты есть. Мне пришлось принять того, кого предложил мне
Он сказал, что прекращение его линии никак не связано ни с ним, ни с его усилиями, ни с его успехом или неудачей как мага, ищущего полной свободы. Он воспринимает это как нечто выбираемое за пределами человеческого уровня, не существами или сущностями, а безличными силами Вселенной.
По единогласному соглашению, три женщины-ученицы дона Хуана и я приняли то, что дон Хуан назвал нашей судьбой. Это поставило нас лицом к лицу с иной проблемой, которую он называл
Прежде всего, мы задались сложнейшим вопросом о том, что делать с
Нам казалось невозможным хранить секреты, которые даже не являются нашими. Окружать
Затем мы вчетвером попытались провести слияние четырех различных наборов
Результатом этого слияния стала комбинация слегка видоизмененных форм каждого из
Чтобы объяснить, что представляют собой
Когда я заявил дону Хуану о несоответствии между его оценками и теми данными, которые я считал более реалистичными, он остался непреклонным в своем убеждении. Он твердо верил в то, что люди, которые жили в Новом Свете 7-10 тысяч лет назад, были глубоко озабочены такими проблемами Вселенной и восприятия, в которые современный человек еще даже не начал проникать.
Несмотря на такую разницу в наших мнениях, секретность действительно окружала
Он начал с заявлений о физической подготовке магов древности. Он бесконечно часто подчеркивал необходимость в ловком и подвижном теле; поощрял развитие гибкости и физической силы как надежный способ обретения высшего достижения жизни мага —
— Правильное положение головы и физическое развитие были самыми важными вопросами в жизни тех мужчин и женщин, — повторял он вновь и вновь. — Трезвость и прагматизм являются единственными необходимыми условиями достижения
Дон Хуан говорил, что в жизни тех магов было пять основных тем, связанных с достижением
1)
2) энергетический центр человеческого тела под названием
3)
4)
5)
Впервые дон Хуан подробно рассказал мне о
— А ты довольно круглощекий, — сказал он, окинув меня взглядом с головы до ног и неодобрительно покачивая головой. — Еще немного — и ты станешь толстым. В тебе начинает проявляться изношенность. Подобно другим представителям своей расы, ты отращиваешь на шее слой жира, как у быка. Тебе пора серьезно отнестись к одной из величайших находок магов древности:
Поскольку до того он упоминал о
— О каких
— Прикидываешься идиотом? — саркастически улыбнувшись, спросил он. — Я не только много рассказывал тебе о
Он был прав. Неожиданная тема застала меня врасплох, но то, что он не обучал меня за все это время каким-либо
— Не стоит с таким пылом защищать свое замечательное эго, — пошутил он. — Я не хотел тебя обидеть.
Его брови изогнулись в смешном выражении извинения.
— Я хотел сказать, что ты действительно подражаешь всему, что делаю я, поэтому я использовал твои имитаторские способности. Я показывал тебе различные
Я показал тебе десять различных способов моего
Те приемы, с помощью которых дон Хуан, по моим представлениям, «потрескивал суставами», и были
Результатом этих растягивающих движений, как мне обычно казалось, были потрескивающие звуки, которые, как я всегда считал, он производил, чтобы поразить и развлечь меня, хотя он действительно время от времени просил меня подражать ему.
Однажды, представив это в форме вызова, он даже заставил меня запомнить эти движения и повторять их дома до тех пор, пока мои суставы не начнут издавать такие же потрескивания, как и его. Мне никогда не удавалось воспроизвести эти звуки, хотя я решительно, хоть и неохотно, изучил все движения.
— Почему они называются
— Они не только «называются» магическими, — ответил он. — Они действительно магические! Они вызывают такой эффект, который нельзя приписать обычным объяснениям. Это не просто физические упражнения или позы тела; эти движения являются реальной попыткой достичь оптимального состояния. Эти движения пронизаны
— Что ты имеешь в виду, говоря, что они заставляют ум остановиться?
— Мы распознаем и опознаем все, что делаем в мире, — сказал он, — преобразуя это в
Казалось, дон Хуан напряженно ищет способ выразить то, о чем ему хотелось сказать. Он надолго замолчал, как будто искал подходящее слово. Я тоже молчал. Я знал об этом слишком мало, и поэтому даже не осмеливался думать об этом. Все, что у меня было,— это желание узнать, что означают эти таинственные
Дон Хуан поднялся. Судя по всему, у него кончилось терпение. Мы сидели в столовой его дома и пили чай, который он готовил из листьев душистого кустарника, растущего во дворе. Он извинился и сказал, что ему пора вздремнуть.
Каждую ночь и каждый день дон Хуан делал небольшие перерывы на короткий сон. Такая привычка спать была основана на принципе, допускающем не больше двух часов сна подряд. Когда он сильно уставал, он спал в сумме по шесть часов, но по два часа за один раз, с небольшими промежутками бодрствования между ними.
Мы очень долго не возвращались к теме
— Как я тебе уже говорил, у человеческих существ есть
Странным свойством магов является то, что они
— Я не понимаю, дон Хуан, почему ты вставляешь в это разъяснение слово Божье? Какое отношение имеет Божье слово к тому, что ты пытаешься объяснить?
— Самое прямое! Судя по всему, для нашего ума вся Вселенная подобна слову Божьему — абсолютна и неизменна. Во всяком случае, так мы себя ведем. В глубине ума существует проверочное устройство, которое не позволяет нам остановиться, чтобы понять, что слово Божье, каким мы его понимаем и в существование которого мы верим, относится к мертвому миру. С другой стороны, живой мир пребывает в постоянном движении. Он подвижен, он изменяется, он движется вперед и назад.
Магические пассы магов являются магическими, потому что во время их выполнения тело осознает, что все является не неизменной нитью подобий, а течением, потоком. А если все во Вселенной представляет собой поток, течение, то этот поток можно остановить. Перед ним можно установить плотину и так остановить его или изменить направление его течения.
Слова дона Хуана вызвали у меня странную реакцию. Я почувствовал неожиданную угрозу, но это была не угроза, нависшая над моей личностью; скорее, это была угроза чему-то наложенному на меня. У меня впервые за все время возникло ясное ощущение, что дон Хуан намеренно раздражает нечто, что казалось мной, но на самом деле мной не являлось.
На несколько мгновений я пришел в полное замешательство от мучительной противоречивости того, что, как я слышал, я сам произношу без малейшего желания говорить. Я слышал самого себя, говорящего:
— Но, дон Хуан, неужели ты утверждаешь, что каждый раз, когда ты
— Ага, что-то в тебе, что на самом деле — не ты, начинает злиться, — смеясь, заявил в ответ дон Хуан.
Я пережил еще одно мгновение напряженного внутреннего противостояния. Что-то во мне очень разозлилось, и все же это не мог быть я сам. Дон Хуан сильно встряхнул меня за плечи. Я чувствовал, как моя шея болтается взад-вперед от его встряхиваний. Это сразу успокоило меня.
Он заставил меня сесть, прислонившись к кирпичной стене. По ней всегда ползали полчища муравьев, и мне никогда не нравилось прислоняться к этой стене — приходилось постоянно стряхивать их с одежды. Я всегда очень чутко ощущал ползущих по мне муравьев, но на этот раз, в тот самый момент, когда я привалился к стене, муравьи прервали свой путь. Я видел, как они суетятся по обе стороны от моего тела, словно они озадачены и смущены. Мне вдруг стало невероятно интересно, попытаются они обойти меня со стороны спины или поверх тела. Мне хотелось посмотреть, какой путь они выберут. Но слова дона Хуана приковали все мое внимание, и я забыл о муравьях.
— Не беспокойся о муравьях, — сказал дон Хуан, читая мои мысли. — Сейчас ты заряжен необычной энергией, выработанной твоей внутренней раздвоенностью. Муравьям ты кажешься непроницаемым и опасным, и они будут кружить по обеим сторонам твоего тела, пока твоя энергия не станет нормальной или пока ты не уйдешь. А сейчас, чтобы ответить на тот вопрос, который твой ум счел угрожающим, я скажу тебе, что, действительно, каждый раз, когда мы выполняем
Дрожащим голосом, который казался совсем не моим, я попросил дона Хуана привести мне пример того, как устанавливается плотина перед потоком, о котором он говорит. Я сказал, что хотел бы представить это в своем уме.
— В своем уме? Тебе следовало бы научиться называть вещи своими именами. То, что ты зовешь своим умом, совсем не твой ум. Маги убеждены, что наш ум представляет собой нечто внешнее, «встроенное устройство», которое было вложено в каждого из нас. Прими это как есть, без дальнейших объяснений о том, кто и как вложил его в нас.
По мне прокатилась новая волна того же чувства угрозы, что и прежде. На сей раз я ощущал ее более четко. Волна исходила не от меня, но была каким-то образом привязана ко мне. Дон Хуан делал со мной что-то — что-то загадочно благотворное и в то же время ужасающе неприятное. Я чувствовал себя так, словно он пытается содрать с меня тонкую пленку, облепившую кожу.
Он немигающе смотрел мне прямо в глаза. Потом он отвел взгляд и начал говорить, уже не глядя на меня.
— Я приведу тебе пример, — сказал он. — Скажем, в своем возрасте я вполне могу стать жертвой повышенного кровяного давления. Если бы я пошел к врачу, доктор, осматривая меня, решил бы, что я — старый индеец, которого мучают неизвестность, разочарования и скверное питание. При таких условиях, естественно, легко предположить и предсказать повышенное давление — вполне допустимое заключение, учитывая мой возраст.
У меня нет никаких проблем с давлением, и не потому, что я крепче обычного человека или у меня хорошая наследственность, а потому, что
Еще одним примером, который я могу привести, является моя гибкость в коленях. Ты обращал внимание на то, что я намного подвижнее тебя? Когда дело касается движений в коленях, я просто дитя! С помощью своих
Одним из самых неприятных для меня фактов было то, что дон Хуан, годившийся мне чуть ли не в деды, определенно был во многих смыслах моложе меня. В сравнении с ним я был неповоротливым, упрямым и жестким. Я был дряхлым. Он, напротив, всегда был бодрым, изобретательным, подвижным и выносливым. В общем, у него было то, чем я, молодой человек, не обладал, — юность. Он очень любил повторять, что молодость никоим образом не предохраняет от дряхлости.
После вспышки энергии, которая, казалось, взорвалась внутри меня, я открыто признал свою досаду.
— Как это получается, дон Хуан, — спросил я, — что ты моложе меня?
— Я укротил свой ум, — сказал он, широко раскрыв глаза в деланном недоумении. — У меня нет ума, который сообщил бы мне, что пришла пора становиться старым.
Мы очень долго молчали. Мне казалось, что дон Хуан ждет проявлений эффекта, который его слова оказали на меня. То, что я считал своим внутренним психологическим единством, все сильнее распадалось, судя по явной двойственной реакции, происходящей во мне. С одной стороны, я всеми силами противился той чуши, которую нес дон Хуан, но с другой — я не мог не заметить, насколько справедливыми были его слова.