Помоги проекту - поделись книгой:
Я обнял ее за плечи и прижал к себе. Так мы просидели довольно долго.
— Ты спрашивал, кто такой Михаил, — сказала она вдруг.
— Да и черт с ним, — отмахнулся я, не желая возвращаться с небес на землю.
Юля убрала мою руку с плеча и чуть-чуть отодвинулась, обхватив колени руками.
— Он был намного старше меня, — проговорила она, глядя прямо перед собой, — бизнесмен. Ну да не важно. Между нами никогда не было чувств, лишь деловое соглашение. Когда мы познакомились, моя беременность была уже хорошо заметна. А Михаилу нужен был наследник. Он уже дважды был женат, а детей не было. Когда Ромка родился, муж так радовался, будто тот ему действительно родным был. Ну вот. А общего ребенка так и не получилось. Потом у Мишки секретарша залетела. Сказала, что от него, только я в этом сильно сомневаюсь. Короче, развелись мы. Ромке восемь было, он очень переживал. Я так и не смогла объяснить ему, почему все так произошло.
Она замолчала, а я сидел, дурак дураком, и не знал, что сказать.
— Ты прости, что я на тебя так накинулась, — тихо проговорила она, — просто… столько всего накопилось. Я подумала, как все могло быть, если бы ты… Если бы мы…
Я посмотрел на нее — на ресницах дрожали слезинки.
— Вот только реветь не вздумай… — пробормотал я растерянно. Панически боюсь истерик!
Юля кивнула и тут же разрыдалась, уткнувшись носом в мое плечо. А я поднял ее подбородок и стал целовать: глаза, мокрые щеки, губы… И все повторилось, как в первый раз, на том же самом пляже под догорающими звездами.
Гораздо позже Юля вздрогнула в моих объятиях и пожаловалась:
— Совсем замерзла.
Я протянул руку и нащупал большое пушистое одеяло, в которое мы и закутались. Юля даже не поинтересовалась, откуда оно здесь взялось.
— Расскажи, как вы с Ромой познакомились, — попросила она, устраиваясь у меня на плече.
Разбудил меня легкий хлопок по плечу. Опершись рукой о крышу машины, на меня смотрел улыбающийся черноволосый паренек лет семнадцати-восемнадцати, в синих джинсах и белой футболке, плотно облегающей довольно мускулистый торс. Рядом стояли еще двое таких же жизнерадостных подростков с рюкзаками и какими-то баулами. Все как на подбор — поджарые и одеты довольно легко. Зря вообще-то. Да, май теплый выдался, но по ночам все равно прохладно.
— В Судак не подбросите?
— Отчего нет… Всех троих?
— А что, если я за машиной побегу, дешевле выйдет? — ехидно поинтересовался чернявый.
— Ради такого зрелища, так и быть, червонец скину.
— Не-е, — поскучнел пацан, — на такой подвиг я, пожалуй, не готов…
Я назвал стандартную таксу, парни пошептались.
— По рукам!
Я открыл багажник и помог загрузить вещи. В баулах прощупывались какие-то тяжелые диски, занимающие весь объем сумки. В других сумках подозрительно звенело, и весили они тоже прилично. Что же вы такое с собой тащите? А еще мне не давал покоя этот чернявый. Что именно с ним не так, понять я не мог, но будоражащее и странно знакомое ощущение не отпускало, поселившись гудящим комком в животе.
Хлопнули двери, троица уселась в авто, причем черноволосый сел справа от меня. Мягко заурчал, просыпаясь, двигатель, машина тронулась с места, объезжая невесть откуда взявшийся зонтик над холодильником с разливным квасом, и вырулил на дорогу.
Ткнув пальцем в магнитолу, врубил радио. Из колонок полились струнные переборы, и Хэтфилд затянул «Nothing Else Matters».
— На отдых приехали? — неистребимая тяга всех таксистов потрепаться за рулем наконец-то прорезалась и во мне.
— Не совсем, — ответил русоволосый парень, сидящий у меня за спиной. Он открыл окно и, зажмурившись от удовольствия, подставил лицо ветру. — Сегодня «стальная лига» в Судаке проводит турнир по историческому фехтованию. Мы тоже участвуем, — добавил он с видимой гордостью.
Ну да, я и забыл, что на тумбе с объявлениями видел афишу этой самой лиги. Так вот что ребятки в баулах везут: железяки свои… То-то они тяжелые такие.
Вообще-то, после множества реальных боев, подобные турниры я рассматривал как детскую забаву. Один пьяный флиб с палашом запросто отправит к праотцам толпу таких вот героев. Но на Земле, где боевое фехтование давно отошло в историю, подобные забавы весьма популярны.
— А вы потом куда? — отвлек меня от мыслей черноволосый. — В смысле, после того как на место приедем?
— Да назад, в Ялту, — пожал я плечами. — Что в Судаке делать?
— Ну как это? А праздник? — искренне удивился парень, и принялся вдохновенно расписывать все прелести турнира.
— Праздник праздником, но мне работать надо, — заметил я рассудительно, — глядишь, еще клиент попадется…
— Так это… — хмыкнул чернявый умник, — мы ж назад пешком не потопаем. Чем не клиенты?
— Договорились, — усмехнулся я. Какой простой, однако, может быть жизнь…
Судак встретил нас звуками лютни, шатрами и палатками, разбитыми на покрытых разнотравьем холмах, и запахом жареного мяса. Разноцветные флаги, украшенные затейливыми гербами, развевались на ветру, повсюду сновали чудаки в средневековых костюмах. В животе тут же заурчало, я вспомнил, что еще не обедал. Кое-как припарковавшись на заполненной стоянке, помог ребятам выгрузить вещи. Обменялись номерами телефонов, и я, пожелав парням удачи в бою, отправился на дразнящий аромат шашлыка: завтрак был давно, так почему бы и не перекусить?
Я сидел под зонтиком на летней площадке в кафе, наслаждаясь прохладой, мясом, что истекало горячим соком, и холодным пивом из запотевшего бокала… Благодушно взирал на людскую суету, потягивая темный хмельной напиток. Да, я вроде как за рулем. Ну и что? До обратной поездки еще вагон времени, так почему не получить удовольствие? Тем более что здесь нашелся разливной стаут, что вообще большая редкость. Вот и не устоял…
Загремели фанфары, из центра палаточного городка донеслись первые звуки боя. Судя по грохоту, там сейчас конные сшибки на копьях. Никогда этого не понимал. Какое удовольствие в том, чтоб, разогнавшись на коне, со всей дури врезаться тяжелым копьем в такого же бронированного придурка? Мало того что есть конкретный риск получить полуметровую «занозу» в кишки, так еще и копья постоянно ломаются. То ли дело мечи! Когда клинки плетут в воздухе стальные кружева, а воздух стонет и поет! Высокое искусство, поэзия движения! Впрочем, к тому топтанию на месте с околачиванием противника по лбу и плечам, которое здесь практикуется, это не относится. А потому я с чистой совестью заказал еще бокальчик и не пошел на ристалище. В конце концов, я всегда смогу быстро протрезветь, благо в КС нас и не таким фокусам обучали… Через полчаса над палаточным лагерем вновь проревели фанфары и зычный голос объявил начало боев в категории «топор-топор». Потом были состязания мечников, а чуть позже мечники бились против тех же топорщиков, групповые бои… Наверное, стоило бы сходить поглазеть, но мне было откровенно лень.
Через пару часов ожидания пиво наконец попросилось наружу. Уже возвращаясь от зеленой пластиковой кабинки, услышал, как на площадку стали вызывать всех желающих попробовать свои силы в поединке с рыцарями; свободный выбор оружия. Усмехнувшись, я сменил направление. Поглядим, какие тут собрались бойцы.
С трудом протолкавшись сквозь дикую мешанину людей современности и разных эпох, вышел к огороженной деревянным заборчиком площадке. Слева, опираясь на здоровенный боевой топор, мохнатой горой возвышался самый натуральный викинг, справа возился с видеокамерой вполне обычный парень в легкой рубахе и джинсах.
— Смотри, ща начнется! — пробасил викинг, указывая на вышедшего в центр ристалища глашатая, или как его там. Пивной выхлоп от собеседника был под стать его внешнему виду — могуч и грозен. Я перевел взгляд с рогатого шлема на глашатая с длинным жезлом, обряженного в какой-то средневековый костюм. Фиг его знает, из какой эпохи, я в этом не силен.
— Итак, почтенная публика, кто рискнет выйти и сразиться с нашими чемпионами? Есть тут мужчины?
Столпившиеся у ограды чемпионы загудели словно улей и дружно покинули площадку. Остался только один высоченный детина в двухцветном трико и добротном доспехе. Боец поднял круглый, обитый кожей щит, в центре которого изображена карточная бубна, и грохнул по нему гардой фальчиона.
— Сэр Юрген Бубновый вызывает на поединок… — тут глашатай прервался, а я громко хрюкнул, услыхав имя славного воителя. Надо же! Знал бы настоящий Юрген, что его в рыцари произвели, — неделю из «Веселого Роджера» не вылезал бы, не просыхая от гордости. Видимо, хрюкнул я уж очень громко, поскольку фальчион тут же указал на меня: — Вызывает на поединок, вас, благородный сэр! — так же указал на меня церемониальным жезлом глашатай. Принимаете ли вы его?
Эх, недооценил я коварство разливного стаута! Иначе как объяснить, что через минуту по прибытии на площадку я уже ковырялся в груде железа, выбирая клинок по руке? Это не то, это тоже… Дать бы ковавшему меч кузнецу клинком пониже спины за такую балансировку! Наконец выбрал относительно хорошо скованный клеймор. Чуть тяжеловат, но Гелисворт тоже немаленьким был… Я вздохнул, отгоняя не вовремя нахлынувшие воспоминания. Где же ты теперь, Лезвие Чести? Напялил и застегнул плотный кожаный панцирь, такие же наручи, подобрал легкий шлем. Никогда не любил тяжелый доспех: чтобы быстро двигаться в нем, надо обладать телосложением Муромца, а не моими восемью десятками кило. Постоял, выслушивая правила боя, расписался в какой-то бумажке, что осознаю весь риск и иду на него добровольно. Взмахнул клеймором, разминая кисти, и ступил на площадку.
— Как вас объявить? — деловито поинтересовался глашатай.
— Пусть будет сэр Отдубас, — брякнул я первое, что взбрело в голову. Веселый азарт приятно кружил ее.
— Вызов, брошенный благородным сэром Юргеном Бубновым, принял сэр Отдубас! — грохнув жезлом оземь, провозгласил средневековый конферансье. — Да начнется битва, и пусть победит сильнейший!
Сказал и быстро отошел в сторону. Славный сэр Юрген наклонил голову в похожем на ведро шлеме, и попер в атаку как бульдозер.
Первый удар в бедро я пропустил. Сказались темное пиво, жара и пренебрежение к противнику. «Съел, умник?» — хихикнул внутренний голос. Дальше удары посыпались на меня со всех сторон, едва успевал отбиваться. От стального звона в ушах стоял назойливый гул, ныло ушибленное бедро. Точку в моем позоре поставил прямой толчок щитом в грудь, от которого я резко сел на землю. «Герой! — опять влез внутренний критик. — И как ты в Паутине-то выжил?» Я фыркнул, поднимаясь, слегка кивнул противнику, занял позицию. Тот взмахнул фальчионом, но было поздно. Я «включился». Шагнул влево, присел, пропуская над собой клинок, коротко уколол противника в подмышку и тут же пнул под колено, сбивая с ног. Наступив на поясницу, добил колющим между лопаток. Толпа, до этого молчавшая, взорвалась дружным ревом, викинг приветственно взмахнул топором и зычно протрубил в рог. Я помог проигравшему встать. Тот с достоинством поклонился и вдруг поднял мою руку с мечом вверх.
— Победу в честном поединке одержал доблестный сэр Отдубас! — гаркнули откуда-то сзади. Толпа взревела еще громче. Юрген Бубновый гулко ударил себя в панцирь бронированным кулаком и с достоинством удалился с площадки.
— Благородный сэр Хорванг вызывает доблестного сэра Отдубаса на поединок! — снова раздалось сзади.
Я повернулся. Означенный боец, широкоплечий крепыш в кольчуге и остроконечном шлеме, белозубо мне улыбнулся и, вытащив из-за широкого пояса два чекана, легко перемахнул низкую ограду. Я молча отсалютовал ему клеймором…
А дальше началась потеха — бойцы сменяли друг друга, выстраиваясь в очередь, а мой тяжеленный клеймор порхал бабочкой, разя из самых замысловатых позиций. Наконец в пыль рухнул последний супостат, я стянул надоевший шлем, подставив разгоряченное лицо прохладному ветру, и оперся о меч. Уфф… Вот это разогнал кровь! Зря я раньше не ходил на эти турниры — столько удовольствия! Вокруг восторженно ревели зрители. Собравшиеся вместе чемпионы дружно поздравляли меня с победой, глашатай с торжественным видом преподнес мне украшенный гравировкой топор, провозгласив одним из чемпионов турнира «стальной лиги».
Наконец восторги улеглись и я отправился сдавать амуницию и меч. На миг углядел в толпе знакомую троицу, взиравшую на меня квадратными глазами.
Парни объявились минут через двадцать. Я успел прогреть мотор и, откинувшись на сиденье, размышлял, что жизнь, в сущности, совсем неплохая штука. Всю обратную дорогу ребята засыпали меня вопросами: кто я и где научился так классно рубиться? Я усмехался и выдавал на ходу сочиняемые байки. Обалдевшие слушатели только кивали и переглядывались. Темнело, когда мы подкатили к подвалу с нарисованной на куске фанеры надписью: «Клуб исторического фехтования „Скиф“». Я помог выгрузить багаж и, посигналив на прощанье, уехал в автопарк. Уже дома понял,
Мальчишка нашел меня на следующий день и напросился в ученики.
— Вот, в сущности, и вся история. Странная штука — жизнь.
Ответом мне было тихое сопение. Юлька спала. Я осторожно поцеловал ее и уставился в небо. Покой, умиротворение, любимая женщина… Давно я не засыпал таким счастливым.
ГЛАВА 3
Проснулся от прикосновения холодного металла к горлу. Если и не заорал с перепугу, то исключительно из чувства самосохранения: малейшее движение в подобных обстоятельствах могло стать фатальным. Вот я и прикинулся спящим, прислушиваясь и принюхиваясь, пытаясь понять, что происходит.
Юля еще безмятежно спала, ее рука на моей груди была расслабленной, дыхание — ровным и глубоким. Все так же шуршал прибой, над морем кричали чайки.
— Какая милая картина! — с сарказмом произнес кто-то.
Сказано было на вабарге, да и голос… вовек бы мне его не слышать!
Я открыл глаза. Надо мной возвышалась Мара. Ветер трепал черные кудри, рот изогнулся в хищном оскале. Вокруг маячило еще несколько темных личностей.
— Привет, сестренка… — хрипло проговорил я, — чем обязан?
— Не ожидал? — усмехнулась она. — Думал, что избавился от меня навсегда?
— Примерно так, — согласился я, — но, как говорится, нельзя иметь все и сразу.
— Вот тут ты прав! — Мара сильнее прижала клинок и все-таки проколола мне кожу. — Не хочешь спросить, как я тебя нашла?
Юля пошевелилась во сне, и я погладил ее по спине, надеясь, что наша милая беседа ее не разбудила.
— Хорошо; как?
— Ты использовал Силу! — выкрикнула Мара. — Силу, которая по праву должна принадлежать мне!
Итак, визитом этой сумасшедшей я обязан неосмотрительно наколдованному одеялу.
— Понятно, — хмыкнул я. — И ты пришла, чтобы разрешить наш спор?
— Нет, — отрезала она, — я пришла забрать то, что принадлежит мне!
— Тогда почему я до сих пор жив?
— Торопишься на тот свет?
— Ну что ты, у меня еще масса дел на этом!
— А ты оптимист!
— Да, мне уже говорили об этом.
— На этот раз тебе не вывернуться!
— Послушай, Мара… может, уберешь железку и поговорим? — предложил я мирным тоном.
— Нет! — рыкнула она. — Я буду говорить, а ты — слушать!
Я обреченно вздохнул. Ох уж мне эта семейная любовь к длинным речам!
Тем временем моя рука, которую я уже давно, миллиметр за миллиметром перемещал вверх, добралась до груди и, как рубеж, миновав Юлькины пальчики, двинулась дальше. Еще чуть-чуть…
— Так вот, братишка, — продолжала Мара, не замечая моего движения, — ты слабый, никчемный, трусливый человечишка! Ты получил силу величайшего из магов Края — силу Разрушителя! Ты собрал все семь Ключей, ты дошел до Центра! Но так и не сделал того, на что наш отец положил жизнь! Паутина все еще существует!
— Угу… И поэтому ты тоже до сих пор жива, стоишь тут и несешь чушь! Наш отец был безумцем!
— Не смей оскорблять его память, ты!.. убийца! — рявкнула она, и струйка крови потекла из пореза на моей шее. — Отец посвятил жизнь великому делу!
— Бред! Он всю жизнь был марионеткой в руках еще большего безумца!
— Заткнись!!! Ты ни черта не знаешь!
Я заткнулся. Сила пока что была на ее стороне.
Юлькины пальцы на моей груди судорожно сжались, ногти прочертили ощутимые царапины. Удивительно, но она не издала ни звука. Лежала неподвижно и расширенными глазами смотрела на возвышающуюся над нами бесноватую воительницу.
— Так вот, Артур! Ничего еще не закончено! Ты не предотвратил, а всего лишь отсрочил Великое Разрушение! Можешь отсиживаться здесь, а можешь присоединиться к детям Бесформенного или даже попытаться помешать нам. Так или иначе — конец будет один! Я просто хочу, чтобы ты знал: каждый твой вздох может стать последним!
С этими словами Мара наконец убрала клинок и, махнув своим телохранителям, со всей кодлой растворилась в воздухе.
Я судорожно вздохнул и почувствовал, как отпускает напряжение. Юля дрожала, я успокаивающе погладил ее по спине:
— Все хорошо, котенок. Теперь уже все хорошо.
Поделиться книгой: