Обреченный мир

– Есть один, – ответил Кильон после небольшой паузы.

– Недочеловек?

– Кое-кто, периодически меня выручавший.

– Ему можно доверять?

– Он знает, кто я, и до сих пор меня не сдал.

– А сейчас не сдаст?

– Повода не доверять ему у меня нет.

– Если этот недочеловек способен помочь, отправляйся к нему. Но только если абсолютно в нем уверен. Если нет, выбирайся сам.

– Сколько я должен отсутствовать?

– Ты узнаешь, когда можно будет вернуться. Скоро расклад сил на Небесных Этажах изменится.

– Не могу же я бросить все и бежать! Я тут обжился.

– По нашим разведданным, ничего подобного. Ни жены, ни семьи, ни друзей. Только работа. Вскрываешь трупы, и сам уже похож на труп. Хочешь считать это жизнью – пожалуйста!

– И ради этого ты пожертвовал собой? – Кильон недоверчиво смотрел на ангела сверху вниз.

– Ради встречи с тобой, Кильон? Да, пожертвовал. Я знал, что погибну, и легкой смерти не ждал. Еще я знал, что, если доберусь до тебя и уговорю всерьез задуматься о самосохранении, результат будет хороший. Такой, что моя гибель высокой ценой не покажется.

– Я даже имени твоего не знаю.

– А свое ты помнишь?

– Нет, его удалили, когда загружали новые воспоминания.

– Что ж, тогда расстанемся незнакомыми. Так лучше.

– Понятно, – тихо отозвался Кильон.

– Сделай мне укол, если не возражаешь.

Ладонь Кильона легла на шприц с морфаксом-55.

– Я сделал бы для тебя больше, если бы мог.

– Не терзайся из-за моей гибели. Упасть к вам – мое решение, а не твое. Главное – не упусти шанс.

– Не упущу. – Кильон убедился, что в шприц не попал воздух, и свободной рукой легонько надавил ангелу на голую грудь. – Не шевелись. Больно не будет.

Он вонзил иглу в тело ангела и нажал на поршень.

Ангел вздохнул и задышал спокойнее.

– Сколько у меня времени?

– Пара минут. Может, меньше.

– Отлично, потому что я забыл кое-что рассказать.

Глава 2

Жужжание механизмов, лязг и треск электромеханического коммутатора, стук реле, урчание ответного сигнала. После десяти-одиннадцати гудков Фрей наконец ответил:

– Кому это неймется?

– Это Кильон.

– Мой любимый монстр! – Фрей сделал паузу, и Кильон услышал шум бара – грубый хохот, звон стекла, сигнал, вызывающий боксеров на ринг: не то по радио, не то по телевизору транслировали поединок. – Что-то ты раненько на операцию собрался. У меня нет при себе швейного набора.

– Возникли проблемы. Нужно потолковать с глазу на глаз.

– Откуда звонишь?

– Из кулинарии по пути домой. – Кильон прикрыл рот ладонью, заметив, что сидящий у витрины хозяин лавки бросает на него недовольные взгляды: тот явно хотел, чтобы посетитель звонил с уличного таксофона, а не с телефона, притаившегося в глубине зала. – За мной хвост.

– Точно или возможно?

– Сегодня кое-что случилось. Пока больше сказать не могу.

– Ясно, – после долгой паузы проговорил Фрей. – В одном я уверен: ты не из тех, кто паникует без повода. Домой не ходи. Сможешь сюда добраться так, чтобы хвост не притащить?

– Постараюсь.

– Удвой бдительность, но при этом веди себя как ни в чем не бывало.

– Думаешь, это легко?

– Прежде у тебя получалось. Учись заново.

Он отсоединился, а Кильон замер с трубкой у уха, понимая, что привел в действие силу, которую теперь не остановишь. Фрей – потенциальная лавина. Легонько подтолкнешь – рванет вниз с ревом и грохотом навстречу катастрофически непоправимым переменам.

Кильон положил трубку на базу и вышел из зала.

– Спасибо! – Он бросил на прилавок горсть монет.

– Выше голову, не думай о плохом! – посоветовал лавочник, скребя жирный подбородок.

Кильон вывел машину с трассы, припарковался у обочины и взял сумку с пассажирского сиденья. Сумку он принес из морга. Черная кожаная оторочка по краям обтерлась и стала бежевой. Ручка кожаная, золотая защелка, на бирке значится: «Доктор М. Кильон». Сумка раздвигалась гармошкой, демонстрируя целый арсенал карманов и гнезд на защитной подкладке. Кильон запер машину и поправил шляпу. Пятый район не из благополучных, да и время позднее. Интересно, увидит ли он еще свою машину?

«Розовый павлин» в глаза не бросался. Он притаился в тупичке, упиравшемся в черную стену из породы, составляющей Клинок, в скалу, тянущуюся к небу, даже выше, пока не отскакивала назад, образуя следующий ярус. С одной стороны замшелый отель, с другой – замшелый офис таксистов-неудачников, собственных опознавательных знаков «Павлин» почти не имел. Осталась лишь металлическая основа, на которой висела мятно-зеленая неоновая иллюминация, пока Малкину не надоело ее чинить. Окна закрыли металлической решеткой, грязь и сигаретный дым облепили их так, что не определить, горит ли внутри свет. На стенах – археологические слои постеров и граффити.

Кильон скользнул в конец проулка и постучал в дверь. Она приоткрылась, и на асфальте появился полукруг розовато-красного света.

– Я к Фрею.

– Ты Мясник?

Кильон кивнул, хотя жаргонная кличка взбесила. Охранник – дежурил новенький – что-то буркнул и впустил его. В «Павлине» было так влажно, что круглые с синей тонировкой очки Кильона мигом запотели. Он вытер их о рукав и снова водрузил на тонкую переносицу. Внутри царил полумрак – именно так нравилось Малкину и большинству посетителей.

За стойкой стоял сам Малкин – протирал стаканы и краем глаза следил за телетрансляцией боксерского поединка. Худой, страшный, руки покрыты вязью багрово-сизых татуировок, которые выглядели так, словно их делали ржавым гвоздем и дешевым смазочным маслом. Он был в пожелтевшем жилете, на шее болталось полотенце. Из-под жилета выглядывала тощая шея, на загрубевшей коже белел шрам-кольцо. Кильон мог только предполагать, что Малкина пытались задушить. Гортань явно повредили – голос Малкина превратился в хрип. Клиентам приходилось наклоняться к нему – иначе не поймешь ни слова.

– Кого я вижу! – воскликнул Малкин. – Ты же недавно сюда заглядывал. Когда я тебя видел? В начале июня? Никак прибавилось хлопот.

– В августе. И пришел я не поэтому.

– Сам знаешь, тебе я завсегда рад. – Малкин потянулся за бутылкой. – Как обычно?

– Без льда.

Малкин налил порцию «Красного глаза».

– Как в морге дела? Вскрывал кого интересного?

– Ну это как посмотреть…

Малкин поставил бутылку на место.

– Хороший мясник нам пригодился бы. Знаток анатомии, так сказать. Что резать, что не резать, с чем человек протянет пару часов, с чем не протянет. Ну, ты меня понимаешь.

– У вас с Фреем таких знатоков и без меня пруд пруди.

– Может, и так. Только Фрей уже не тот, что прежде, а я, видишь ли, хочу слышать визг. Порой слишком быстро захожу слишком далеко, так ведь? – Малкин словно ждал сочувствия за страсть к допросам и пыткам. – А у тебя вот с тормозами полный порядок. Хочу сказать – и Фрей наверняка со мной согласится, – что, если в морге заскучаешь, здесь тебе работа всегда найдется.

– Спасибо за предложение. Только в ближайшее время скуки не предвидится.

– Ясно. Морг есть морг.

– В любом случае я не ищу новую работу. – Кильон пригубил «Красный глаз».

Огненные ручейки потекли по горлу. Как ни модифицируй физиологию, нервная система ангелов к алкоголю невосприимчива. Впрочем, обжигающий вкус «Глаза» нравился Кильону, да еще напиток помогал слиться с другими посетителями бара, на случай если кого заинтересует худой мужчина в пальто, беседующий с худым мужчиной за стойкой.

– У тебя проблемы? – спросил Малкин.

– Да я из них не вылезал.

– Я имею в виду – помимо того дерьма, что притянуло к тебе Фрея. – Малкин впился в него бледно-желтыми глазками, цветом точь-в-точь как моча на круге для унитаза. – В это дерьмо я, между прочим, никогда не лез.

– И правильно делал.

– Не вынюхивал я и что творится в той каморке, когда ты приходишь и запираешься там с Фреем.

– Это тоже правильно.

Малкин входил в организацию Фрея, но кто такой Кильон – вроде бы не знал. Вряд ли Фрей этим с кем-нибудь поделился.

– Фрей ждет тебя в каморке. Ну как обычно.

Кильон полез за кошельком, но Малкин покачал головой:

– Сегодня за счет заведения. Это самое меньшее, чем мы можем отблагодарить за визит.

Фрей обычно сидел в комнатушке, отделенной от основной части бара. Заходили туда по узким ступенькам под аркой. В каморке без единого окна помещались лишь стол и стулья. Из-за узкого дверного проема посетителю казалось, что он угодил в ловушку. Сегодня Фрей сидел один с сигаретой и полупустой стопкой. Его манера держаться говорила без слов: близко не подходи. Чернокожий здоровяк едва умещался на стуле. При первой встрече с Кильоном Фрей был брюнетом. За девять лет волосы постепенно поседели и стали белоснежными.

– А я уж было подумал, что тот звонок мне померещился, – угрожающе загудел Фрей. Он замигал, задергался. – Что, в центре хреновы пробки?

– Эй, я ведь добрался сюда, так?

– Садись. Похоже, ты намерен провести в моем обществе больше пяти секунд.

Кильон опустился на стул напротив здоровяка с бутылкой:

– Спасибо, что согласился встретиться.

Кильон снял шляпу и повесил на настенный крючок. Фрей курил сигарету, оранжевый огонек которой был единственным источником света в его любимой каморке. Голова у него тряслась так жутко, словно ее дергали за невидимую нитку.

– Я взял на себя смелость пригласить Мероку. Она уже в пути.

– Кто такая Мерока?

– Мой специалист по эвакуации. Она тебе понравится.

– Кто говорил об эвакуации?

– Я говорю. Мы ее проведем. Головоломка уже складывается.

– А мы не опережаем события?

– По телефону ты сказал мне достаточно. – Фрей пригубил свой напиток. – Соединять точки – моя специальность. Я ведь правильно их соединил, когда ты впервые нарисовался?

– Тогда ты просто сделал свою работу, – напомнил Кильон. – Жетон ты в ту пору еще не сдал.

– Теперь жалею, что сдал жетон и не сдал тебя.

– Хочешь узнать, что случилось? – Не дождавшись ответа, Кильон поведал Фрею об ангеле и об их беседе во время осмотра и вскрытия. – Потом я позвонил тебе и проехал мимо своего дома. Да, ты велел мне не возвращаться домой, но я не останавливался, даже не притормозил. И вот я здесь.

– Я ведь запретил тебе, Мясник.

– Меня никто не видел.