Помоги проекту - поделись книгой:
Владимир Большаков
Красная Хазария и Гитлер. Кто «крышевал» сионистов?
© Большаков В. В., 2013
© ООО Издательство «Алгоритм», 2013
Глава первая. Корни родства
Если еврей имеет власть, то он должен открыто убивать еретиков, в противном случае он это должен делать тайно.
«В. И. Ленин – еврей и сионист»
Пройтись по тому минному полю, которое называется «Евреи и революция в России», – задача непростая, как читатель уже мог убедиться при знакомстве с книгой «С талмудом и красным флагом». На том поле зарыто великое множество мин, которые вдруг срабатывают через десятки лет с таким грохотом, что любого исследователя темы еврейского присутствия в России и мировом коммунистическом движении это приводит в состояние шока. Так было со мной, когда на одном из русскоязычных сайтов Израиля 27 января 2005 г. появилось сообщение о неожиданной инициативе Коммунистической партии Израиля (КПИ – сокращенно на иврите МАКИ). В ходе очередного заседания своего ЦК коммунисты «земли обетованной» рассмотрели вопрос… о захоронении праха В. И. Ульянова (Ленина) в Израиле. В ЦК КПИ журналистам сообщили, что для этого имеются самые серьезные основания. Как известно, дедом Марии Александровны (матери В. И. Ленина) был житель еврейского местечка Староконстантиново Житомирского уезда Мойше Бланк. Еврейкой была и его жена, бабушка Марии Александровны, матери В. И. Ленина. Их сын – Исраэль, принявший имя Александр, был отцом Марии Александровны и дедом В. И. Ленина.
В свое время мне приходилось брать интервью у Меира Вильнера (1918–1993), генерального секретаря этой партии, который весьма убедительно разъяснял, почему интернационализм для настоящего, в том числе израильского коммуниста, – это хорошо, а сионизм – плохо. У меня не было сомнений в том, что Вильнер считает сионизм не благом для евреев, а их глобальной бедой. К моменту того заявления ЦК КПИ, о котором идет речь, партия израильских коммунистов, лишившись в 1991 г. финансовой подпитки со Старой площади в Москве, уже около десяти лет пребывала в состоянии политической комы, хотя и получала на выборах свои 3–4 места в кнессете. (С мелкими компартиями это, кстати, произошло не только в Израиле.) И вот вдруг очнулись преемники Меира Вильнера и выступили с инициативой, вполне сионистской по своему характеру. Они сообщили, что в пользу захоронения Ленина в Израиле говорят следующие, ранее мало кому, кроме них, известные факты: «В самом начале ХХ века В. И. Ленин, – читаем на сайте ИКП[1], – проживал в Швейцарии, в Женеве, и там он несколько раз встречался с основателем сионизма Теодором Герцлем, когда Герцль приезжал в Базель на очередной сионистский конгресс (речь идет либо о пятом сионистском конгрессе 1901 г., либо о шестом 1903 г. в Базеле, т. к. Ленин появился в Швейцарии после освобождения из ссылки только в 1900 г. –
Хотя В. И. Ленин довольно равнодушно относился к идее сионизма, – говорится далее в заявлении ЦК КПИ, – он явно одобрял социалистические принципы, заложенные в ней. Особенно с этой точки зрения В. И. Ленину нравилась книга Теодора Герцля «Еврейское государство»[2], которую автор ему и подарил. В архиве компартии хранится этот бесценный экземпляр с пометками В. И. Ленина и дарственной надписью Теодора Герцля. Позднее идея сионизма уже не оставляла В. И. Ленина равнодушным. Так, еврейская коммуна в Крыму, служащая для обучения добровольцев, отправляющихся в Палестину для создания будущего государства Израиль, создана при непосредственном одобрении В. И. Ленина. И коммунисты Израиля считают, что прах великого человека –
В СССР сведения о еврейских генах Ильича тщательно охранялись, будучи чуть ли не государственной тайной. В Компартии Израиля, хотя об этом и знали, но помалкивали. После развала СССР о пятом пункте Ильича не только говорят открыто, но и демонстрируют подтверждающие это документы. Так, осенью 2011 г. в Историческом музее в Москве была открыта целая выставка рассекреченных документов такого рода. Среди них есть письмо старшей сестры Ленина, Анны Ульяновой к Сталину, написанное в 1932 г. В нем сказано, что их дедушка по матери был еврей, который принял христианство, чтобы выехать за пределы черты оседлости и получить высшее образование. Он вышел из бедной украинской семьи и, согласно свидетельству о крещении, был сыном Моисея Бланка, уроженца Житомира. Анна Ильинична также написала, что «Ильич» крайне «высоко ставил всегда евреев. <…> Он указывал не раз, что большая организованность и крепость революционных организаций юга и запада зависит как раз от того, что 50 % их составляют представители этой национальности»[4]. Сестра Ленина при этом выразила сожаление, что о происхождении их семьи стало известно только после смерти Ленина. Анна Ульянова в своем письме попросила Сталина предать огласке сведения о еврейских корнях Ленина. Она писала ему в 1932 г. в своем письме: «У нас ведь не может быть никакой причины скрывать этот факт, а он является лишним подтверждением данных об исключительных способностях семитского племени… Ильич высоко ставил всегда евреев». Не только его ближайшие соратники, но даже начальник его охраны и шофер были евреями. Но, по словам куратора выставки Татьяны Колосковой, Сталин проигнорировал просьбу и приказал Анне Ильиничне молчать о ее письме[5].
Сестра Ленина считала, что обнародование таких фактов об Ильиче будет способствовать ослаблению антисемитизма в СССР, а Сталин полагал, что, наоборот, – усилению. Затем, уже после смерти Сталина, писательница Мариэтта Шагинян докопалась до тех же еврейских корней, и под тем же предлогом борьбы с антисемитизмом хотела предать свое открытие гласности. Но под тем же предлогом, что и у Сталина, ей это запретили сделать. Тема родословной Ильича была закрыта наглухо вплоть до начала перестройки. Увы, когда после развала СССР появились первые публикации о Мойше Бланке, Сталин, как оказалось, был недалек от истины.
История этих публикаций весьма поучительна. Петербургский историк Михаил Штейн в 1996 г. защитил диссертацию «Дворянские роды Ульяновых и Лениных в истории России». Штейн выяснил, что прадед Ленина иудей Мойша Ицкович Бланк принял православие 31 декабря 1844 г. в Житомире. Крестным отцом его сына Абеля был сенатор, секретарь так называемого «Еврейского комитета» Дмитрий Осипович Баранов, а граф Александр Иванович Апраксин, адъютант М. И. Кутузова в Бородинском сражении, крестил его сына Израиля, который и был дедом Ленина.
Штейн, однако, доказал, что не только евреи могут претендовать на право захоронения Ленина в своей обетованной земле. Есть и шведская линия предков Ильича – Эстеды. Прадед Карл Фридрих Эстед был основателем рода в России. Он преподавал ювелирное искусство в Академии художеств, для чего ему пришлось сдать экзамен на звание «назначенного академика». Его дочь Анна Карловна стала женой Иоганна Готлиба Грошопфа. Он (Иван Федорович) был прадедом Ленина. Умер 6 ноября 1817 г., за сто лет до октябрьского переворота. Еще были немцы Курциусы. Один из них – специалист по Древней Греции – открыл город Олимпию, в честь которого названы Олимпийские игры…
Еще одна немецкая линия – Лепсиусы. Курт Лепсиус – известный египтолог, расшифровавший больше древних знаков, чем Шампольон. Рихард Карл фон Вайцзеккер – шестой президент ФРГ. Его отец – статс-секретарь министерства иностранных дел третьего рейха был заместителем Риббентропа. В середине XIX в. канцлером в Германии был Карл фон Вайцзеккер. Также Карл фон Вайцзеккер, физик, причастен к созданию атомной бомбы. Поняв, что такое грозное оружие в руках безумного фюрера может очень дорого обойтись человечеству, усиленно тормозил создание этой бомбы. Родственниками Ильича были также генерал-фельдмаршал вермахта Вальтер Модель, командовавший армией группы «Центр» в 1944 г., и генерал танковых войск Третьего рейха Хасо фон Монтейфель. Удивительно, но в предках вождя был и русский святой Иоанн Кронштадтский, он приходился дядей бабушке Ленина. Также причастен к предкам Ильича адмирал Иван Константинович Григорович, последний морской министр царской России, и адмирал Евгений Андреевич Беренц, известный путешественник. Его внук, тоже Евгений Андреевич Беренц, первый начальник Генштаба военно-морского флота советской России, брат которого Михаил Андреевич, контр-адмирал, увел свою эскадру в Бизерту. А еще родственником оказался Петр Ильич Чайковский. При такой генетической мешанине Ленину просто на роду было написано стать интернационалистом.
В одном из своих интервью («Московские новости», 18.04.2000) Штейн рассказал, что документы о происхождении деда Ленина, Александра Дмитриевича Бланка, были обнаружены в ленинградском ЦГИАСССР где-то в 1965 г. Первым их нашел внештатный старший научный сотрудник Музея истории Ленинграда Александр Григорьевич Петров. И сообщил о своей находке писательнице Мариэтте Сергеевне Шагинян. «Я же работал совершенно самостоятельно над темой о жизни и деятельности Бланка, – рассказывает Штейн, – и обнаружил эти документы 3 февраля 1965 года в фондах Медико-хирургической академии. Они свидетельствовали, что Александр Дмитриевич Бланк, дед Владимира Ильича, и Дмитрий Дмитриевич Бланк в мае 1820 года приехали в Петербург для поступления в академию и в июле 1820 года перешли из иудаизма в православие. Инициаторами крещения братьев Бланк были их отец Мойша Ицкович (принял православие 1 января 1835 года, стал именоваться Дмитрием Ивановичем) и сенатор Дмитрий Осипович Баранов, который в апреле-мае 1820 года был с ревизией в Волынской губернии, встречался с Мойшей Бланком и беседовал с ним о судьбе его детей. До крещения братьев Бланк звали Дмитрия – Абелем, а Александра – Израилем. В деле о зачислении братьев Бланк в Медико-хирургическую академию я сразу нашел указание на то, что они были крещены в Сампсониевском соборе Петербурга. В архиве Ленинградской области в фондах Сампсониевского собора я обнаружил документы, которые свидетельствовали о переходе братьев Бланк из иудаизма в православие. Но это были последние документы о братьях Бланках, которые мне удалось увидеть в 1965 году. В это же время мне пришел ответ из Житомира, в котором говорилось, что в их архиве имеются документы о Мойше Ицковиче Бланке, его сыновьях Абеле и Израиле и задавался вопрос: действительно ли о предках Ленина они нашли документы? Я ответил положительно, и тогда директор житомирского архива Давид Шмин пошел в обком и сообщил о находке в архиве. Немедленно Шмин и Евгения Шехтман (обнаружившая в архиве крамольные документы) были сняты с работы. Шагинян, которой сообщил о своей находке упомянутый выше А. Петров, приехала в Ленинград и сделала фотокопии с документов. А потом обратилась в ЦК за разрешением их опубликовать. ЦК категорически запретил, я был вызван в Ленинградский обком, где этими исследованиями запретили заниматься и мне. То же самое сказали А. Петрову. Документы были изъяты. В том числе из личного архива Шагинян после ее смерти. И только через 20 лет я вновь вернулся к исследованиям о предках Ленина. После погромов 1965 года в ленинградских и житомирских архивах по Москве и Ленинграду стали ходить разговоры о наших исследованиях. Кроме того, я выкинул “хулиганский” поступок: послал статью в “Медицинскую газету” (А. Бланк был врачом), в которой рассказал о своих находках. Мне сообщили, что статья не представляет интереса и потому не будет напечатана. Я понимал, что, посылая статью в газету, автоматически увеличиваю число лиц, знающих о происхождении Бланка. О находке я сообщил и Илье Эренбургу. Он меня поблагодарил за доверие и пожелал успехов. Спустя некоторое время при встрече с автором книги “Мать Ленина” Рахилью Ковнатор, которая лично знала членов семьи Ульяновых, я выяснил, что сестры Ульяновы говорили о еврейском происхождении Бланка в 1920-е гг. Лишь в 1992 году в журнале “Отечественные архивы” были опубликованы два письма А. И. Ульяновой-Елизаровой Сталину о том, что в конце 1924 года в материалах ленинградского отделения Центрархива обнаружены документы о еврейском происхождении Бланка. В связи с ростом антисемитизма в СССР, в том числе и среди коммунистов, Анна Ильинична просила Сталина разрешить ей опубликовать эти документы. Сталин категорически запретил это делать. Документы были увезены Анной Ильиничной в Москву и сданы в Институт Ленина, там они и сейчас. Кстати, так и не опубликованы.
К счастью, работники, приезжавшие в 1965 году в Ленинград и в Житомир для изъятия опасных документов, были недобросовестны в отношении к своим обязанностям, и поэтому долг выполняли поверхностно. Доктор исторических наук Генрих Дейч в 1977 году нашел в ЦГИА еще около десятка документов о еврейском происхождении братьев Бланк. Тогда Дейч никому о находке не сказал, только тихо скопировал документы. В 1991 году он опубликовал их в Нью-Йорке. Благодаря публикации Дейчем документов я смог обнаружить в фондах Еврейского комитета письмо прадеда Ленина, Дмитрия Бланка, на имя Николая I, в котором он предлагает меры для повального перехода евреев в православие. Все опубликованные документы о Бланках, а их около 20, свидетельствуют об их еврейском происхождении. Эти документы по-разному интерпретируются. Одни антисемиты их начисто отрицают, другие антисемиты их используют при изложении великодержавных взглядов. Только подлинные ученые не придают национальности деда Ленина ни малейшего значения, кроме фактического и исторического (об этом мне писала Мариэтта Шагинян в письме от 7 мая 1965 года)». («Московские новости», 18.04.2000.)
В 2010 г. была опубликована книга американского профессора Йоханана Петровского-Штерна «Еврейский вопрос Ленина», где излагается похожая версия и подтверждается, что «прадед Ленина – Мошко Бланк – был евреем». Его прадед Бланк крестился в преклонном возрасте, дед же Ленина Исраэль был крещен сразу же при рождении, а затем женился на Анне Гроссчоп – немке со шведскими корнями. Петровский-Штерн в своей книге рассказывает, что Ленин якобы даже не догадывался о том, что среди его предков есть чистейший еврей – в РСДРП(б) было неприлично обсуждать национальности, люди вступали туда, грубо говоря, с национальностью «революционер». В своей рецензии на книгу американского профессора немецкая газета Sueddeutsche Zeitung отметила, что Ленин мог быть и ирландцем, и итальянцем, и по большому счету это не имело никакого значения для хода мировой истории. Однако это может что-то значить для любителей теории «еврейского заговора»[6]. (Инициатива КПИ, увы, только дала сторонникам этой теории новые аргументы.)
Имя Ленина на земле обетованной действительно почитают. Одни из первых, созданных в Эрец Исраэль кибуцев, назывались Дерех Ильич («Путь Ильича»), Патиш умагаль («Молот и серп») и Чапаевка. Созданы они были движением «Ционут адума» («Красный сионизм»). «Ционут адума» составляли движения «Поалей Цион» («Трудящиеся Сиона») и «Амалей Цион» («Рабочие Сиона»). В Советской России в 20-е годы «Амалей Цион» называли еще Левый или Легальный Гехолуц (то есть Пионер) – это были сионисты – анархо-коммунисты. «Поалей Цион» – сионисты-коммунисты, которые действовали в нашей стране более десяти лет после запрета всех политических партий, кроме РКП(б) и сионистских «социалистических» и «коммунистических» партий и профсоюзов. О «красных сионистах» у нас давно забыли, а в Израиле они существуют до сих пор. Принятое в «Ционут адума» приветствие: «Ани циони адом!» – «Я красный сионист!». Отзыв: «Тхи Цион адума!» – «Да здравствует Красный Сион!». Основатели и идеологи «Амалей Цион» – Гиллель Золотарев (1865–1921), который считается наряду с Бернар-Лазаром виднейшим представителем анархо-сионизма, и Йосеф Трумпельдор[7]. По всем нашим представлениям как-то все это не складывается воедино – герой Порт-Артура Трумпельдор – еще и организатор еврейской самообороны в России и в Палестине, плюс идеолог анархо-сионизма, а сионизм и коммунизм не просто мирно соседствуют на земле обетованной и вне ее, но и вроде бы как взаимодействуют. Но так сложилось. Исторически.
Конечно, обозвав Ленина сионистом, израильские коммунисты переусердствовали. Для Ленина идея еврейской нации всегда оставалась «сионистской, совершенно ложной и реакционной по своей сущности»[8]. Он писал еще в 1903 г., т. е. уже после встречи с Теодором Герцлем, что «сионизм является большим врагом социал-демократии, чем антисемитизм», так как первый «отвлекал от революционной борьбы значительные культурные слои еврейского пролетариата», а второй «вел за собой лишь совершенно темные в культурном и политическом отношении элементы русского населения»[9]. (). По поводу создания еврейской коммуны в Крыму Ленин публично не высказывался, хотя известно, что он против этого не возражал, так что трудно сказать, стал он к концу своей жизни убежденным сионистом, или нет. И все же нельзя не учитывать при этом, что известнейший сионист Наум Соколов (Sokolow) в своей книге «История сионизма» (“The history of Zionism”) открыто говорил, что «организованный сионизм является важнейшей частью большевистской активности в России». «Еврейский коммунальный регистр» четко определяет сионизм как «марксистское движение». Когда в начале ХХ в. евреи захватили в Палестине город-порт Хайфу, то она стала известной под названием «Красная Хайфа». Каждый день евреи маршировали по улицам Хайфы с поднятыми сжатыми кулаками а-ля-рот фронт и с красными флагами. После революции 1917 г. именно советское большевистское правительство было первым правительством, которое, несмотря на все свои внутренние трудности, контрабандно переправляло полученное от капиталистических стран оружие сионистским боевикам в Палестину. А те использовали его в борьбе против как арабов, так и англичан, которые по идее, должны были поддерживать в Палестине мир и спокойствие. А эсер-террорист и сотрудник ВЧК Яков Блюмкин создавал в этой Палестине первые коммунистические ячейки.
То, что Ленин о своих еврейских корнях не знал, оставим на совести профессора Петровского-Штерна. Уж если об этом знали его сестры, то и он, надо полагать, догадывался. В газете «Еврейская хроника» 16 декабря 1932 г. читаем: «Ленин посещал еврейские собрания в Швейцарии еще тридцать пять лет назад. Он обычно рассматривается как русский, но есть сомнения»[10]. И хотя Ленин всегда говорил о том, что по убеждениям он интернационалист, есть богатый документальный материал, подтверждающий, что он предпочитал работать с евреями и настаивал на том, чтобы их назначали на руководящие должности во всех советских учреждениях. Часто это объясняли тем, что, во-первых, евреи никак не могли принадлежать к бывшим правящим классам, а во-вторых, тем, что уровень образованности в еврейской среде был выше, чем в среднем по России, хотя это касается только рабочих и крестьян. С русской аристократией, военными, чиновниками и интеллигенцией выпускники хедеров сравниться не могли при всем желании. (У Свердлова было четыре класса начального образования, у Ягоды – пять. Да и другие еврейские лидеры Царскосельских лицеев не заканчивали.) К тому же многие из них плохо говорили по-русски, как, например, Гринберг,
Особо замечу – я все это рассказал вовсе не для того, чтобы заявить – «Ах, как плохо, что и Ленин был полукровкой». В нем и калмыцкая кровь текла. Ну, а как известно территория современной Калмыкии была центром той самой древней Хазарии. А «неразумные хазары» исповедывали идуаизм. И тут можно провести еще одну конспирологическую линию. Тем более что план возрождения Хазарии был запущен их потомками из числа большевиков в Крыму в 20-х гг., о чем речь ниже. Только все это к истине нас не приближает. Да, кем бы ни был потомок хазаров и евреев Ульянов-Бланк-Ленин, был бы человек хороший. Но этого, увы, сказать о нем, главном организаторе сословного геноцида русского народа, никак нельзя.
Марксистские корни русофобии
Уже в книге Г. Форда «Международное еврейство» (1920 г.), а также в ряде других источников 20—30-х гг. приводятся многочисленные факты о «безумном терроре» большевиков. Многие на Западе обращали внимание на активное участие в этом терроре лиц еврейского происхождения, которые при большевиках получили особые права и привилегии. Так, будущий премьер-министр Англии Уинстон Черчилль уже в 1920 г. писал о миллионах жертв красного террора: «Очевидный факт, что большевики полностью исключали из своих расправ еврейские интересы и синагоги, показывает, что источником жестокости, которой сейчас подвергается Россия, является еврейская раса. Это приговор миллионам людей беззащитного народа, большинство из которых сами терпели от прошлого режима»[11].
Через 10 лет после октябрьского переворота 1917 г. появилась книга Адольфа Гитлера «Моя борьба» (Mein Kampf), в которой есть такой пассаж: «Правители современной России, – писал он, – это – запятнавшие себя кровью низкие преступники, это – накипь человеческая, которая воспользовалась благоприятным для нее стечением трагических обстоятельств, захватила врасплох громадное государство, произвела дикую кровавую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь, вот уже скоро десять лет, осуществляет самую жестокую тиранию, какую когда-либо только знала история. <…> Ни на минуту нельзя забыть того, что интернациональное еврейство, ныне полностью держащее в своих руках всю Россию, видит в Германии не союзника, а страну, предназначенную понести тот же жребий»[12].
Альфред Розенберг, один из ближайщих сповижников Гитлера, писал, что «Массовая бойня, устроенная в 1917–1921 годах евреями, стоила русскому народу от 35 до 40 миллионов человек» (статья 1921 года!). Целью подобного геноцида Гитлер называл «установление еврейской диктатуры». Заметим, что схожие цифры называли и в английском парламенте. Так, в своей речи в Палате лордов лорд Сиденхэм в 1923 г. сказал о большевистской революции, что «уничтожение в России под еврейским руководством более 30 миллионов христиан – это наиболее ужасное преступление в истории».
На Западе о масштабах геноцида русского народа, устроенного большевиками с помощью ЧК, мало кто имел поначалу реальное представление. Но уже с начала 20-х гг. и западные авторы приводили цифры, весьма близкие к подсчетам современных исследователей. В годы «красного террора» и до 1930 г. были уничтожены по подсчетам русских эмигрантов и зарубежных авторов 30–35 миллионов человек. В годы «Большого террора», по данным автора одноименной книги Роберта Конквиста, были уничтожены чекистами еще 15–20 миллионов человек[13]. Цифры чудовищные, и к их анализу мы еще вернемся. Сейчас отметим главное – еще до Второй мировой войны цифра 30 миллионов жертв большевизма с 1917 по 1927 гг. (это еще без учета террора при Ягоде, ежовщины 1937—38 гг., жертв коллективизации, репрессий и карательных операций Берии) уже была в ходу. Ясно, что не Гитлер и не Форд эту цифру выдумали, хотя и приписали все жертвы чекистов одним евреям, а тогда в ЧК, в руководстве которого, и правда преобладали евреи, действовал все же целый интернационал палачей – русские, венгры, китайцы, латыши, грузины, немцы, поляки…
В антисоветской литературе антисемитского толка активное участие евреев в трех русских революциях и в советских органах власти, особенно в органах госбезопасности со времен ВЧК и до наших дней – излюбленная тема и «доказательная база» существования «жидо-масонского заговора». Действительно, первоначально доля «лиц еврейской национальности» в ЧК, как и в других органах Советской власти, была достаточно велика. В органах госбезопасности к 1936 г. их было 39 процентов. В Киевской ЧК, например, известной своими зверствами, в 1919 г. из 25 ее членов 23 были евреями. В остальных чрезвычайках на Украине, по свидетельству ряда авторов, «процентное отношение евреев к остальным сотрудникам ЧК равнялось 75:25, а командные должности находились почти исключительно в их руках»[14]
Хроника «красного террора» поражает не только своей жестокостью, но и своим абсолютным противоречием здравому смыслу. Масштабы репрессий и число жертв не могут быть оправданы ничем и заставляют думать либо о некоей мести русскому народу и его дореволюционным лидерам, либо о массовом помешательстве большевиков. С этой точки зрения мало кто исследовал послереволюционный «красный террор» и сталинский «Большой террор». Некоторые современные израильские политологи открыто говорят именно о мести русскому народу в ходе революции и Гражданской войны. Так, на сайте «Форум Авигдора Эскина» в выступлении некоего Мойше Бельфермана на тему «Русско-еврейские отношения» я нашел такое откровение: «Важную роль в истории России последнего периода постоянно играл еврейский вопрос… Тотальное угнетение еврейского народа в романовские времена привело к восстановлению справедливости, еврейской мести – торжеству революционной стихии в годы социального помешательства. Еврейские погромы не утихомирили евреев – они с большей яростью мстили»[15]. Лидер Всероссийского национального союза выдающийся русский публицист Михаил Осипович Меньшиков, расстрелянный еврейскими чекистами (Гильфонтом, Давидсоном и Якубсоном), писал перед смертью своей жене: «Члены и председатель чрезвычайной следственной Комиссии евреи и не скрывают, что арест мой и суд – месть за старые мои обличительные статьи против евреев. <…> Еврей-следователь лишил меня права прогулки и сказал, что мне «пощады не будет»… Расскажи детям, что я умер невинною жертвою еврейской мести…[16] Напомню, что еще до революции 1917 г. убийца Столыпина Богров, объявивший себя эсером, сказал, что рассматривал свое преступление как акт мести еврейского народа русской власти, «ущемляющей права евреев». В своей книге «200 лет вместе» Солженицын приводит случаи, когда евреи, работая в ЧК, обосновывали свои действия именно местью, хотя он и не называет «Красный террор» террором евреев против русских[17]. И зверское убийство последнего Русского Царя в Екатеринбурге вместе с его семьей[18] (многие авторы характеризовали, не как революционный акт, а как ритуальную месть евреев, захвативших власть в России. О ритуальном характере этого убийства можно судить и по информации Л. Болотина о том, что в кабинете В. И. Ленина в Кремле хранилась заспиртованная голова Николая II, опубликованной в 1996 г. в еженедельнике «Аргументы и факты»[19]. Вскоре после опубликования этого сообщения Л. Е. Болотиным оно бесследно исчезло из архивов агентства, которое отказывается выдавать какие-либо справки.
Не предваряя последующий анализ этой проблемы, отмечу лишь, что я целиком и полностью согласен с позицией великого русского философа Николая Бердяева. В своей работе «Еврейский вопрос, как вопрос христианский» он писал: «Среди советских комиссаров оказалось слишком много евреев и слишком большая роль их вызывает опасность бурной и жестокой реакции. Тогда были погромщики, и теперь они есть. Но хочется хоть когда-нибудь сказать правду по существу. Вокруг еврейского вопроса образовалась очень болезненная атмосфера мнительности и подозрительности. Одни повсюду видят “жидомасонский заговор”. Другие повсюду видят антисемитизм. Свобода мысли и свобода совести совершенно задавлены в этой атмосфере взаимной ненависти и вражды. Евреи и иные защитники евреев мнительны и подозрительны до того, что если вы христианин и православный по убеждению, если вы не видите в демократии перла создания и не сторонник революции, то уже поэтому предполагают в вас тайного антисемита. Это есть такое же извращение и такой же террор, как и видеть в евреях источник всех зол и бедствий. Должна быть, наконец, провозглашена декларация прав такого же свободного обсуждения еврейского вопроса, как и всякого другого вопроса. Не должно лежать никакого специфического одиума на тех, которые свободно высказывают те или иные мысли по этому вопросу. Это – условие обсуждения еврейского вопроса, основное условие самой возможности защиты евреев со стороны христиан»[20]. Увы, к той истине, что посередине, и в подходе к еврейскому вопросу в целом, и к проблеме массового участия евреев в «красном терроре» и карательных органах большевиков, так пока в России и не пришли. Судят так, как писал Бердяев – либо, либо.
Генри Форд в уже упоминавшейся книге «Мировое еврейство», а также русские националисты в публикациях постсоветского времени отмечали, что ЧК, где «большинство составляли евреи», проводила последовательный геноцид русского народа, уничтожая в первую очередь его элиту. Против этого возражать трудно. Но необходимо учитывать и другую сторону этой проблемы – с чьей помощью творили большевики, в том числе евреи, свои революционные безобразия.
В 1930 г. В. В. Шульгин, человек известный своими крайне правыми националистическими взглядами, писал в своей нашумевшей книге «Что нам в них не нравится?»: «Да, конечно, евреи были “спинным хребтом”, “мозгом” российской коммунистической партии. Но тело ее из кого состояло?
Никогда евреям не удалось бы соткать сие чудовище, которое поразило мир под именем “большевизма”, если бы их сосредоточенная ненависть не нашла сколько угодно “злобствующего материала” в окружающей среде. В русском народе оказались огромные запасы злости и всякие скверны. Они дремали под спудом, но они были. “Грабь награбленное” потому имело такой оглушительный успех, что бандитизм, “воризм” сидит где-то совсем близко под шкурой русских. Это мы могли наблюдать и в Белом стане. Очень уж легко смотрели некоторые воины, боровшиеся за всяческие попранные права на право собственности.
“Смерть буржуям” потому так удалась в России, что запах крови пьянит, увы, слишком многих русских; и сатанеют они, как звери. Великое число садистов ходило между нами в мундирах и пиджаках, а мы-то этого и не подозревали. Чудовище с монгольской рожей, пораженное “французской болезнью”; думающая гильотина – по выражению Струве; словом Владимир Ильич Ульянов-Ленин, психопат-убийца, появился ведь из русских недр! Почтенные личности из теоретических социалистов, совсем не кровожадные и просто очень добродушные, сидели ведь еще не так давно с этим выродком за одним столом; и не подозревали, что рядом с ними сатана-кабан, который с превеликим удовольствием, причмокивая, сожрет миллионы человеческих жизней»[21]
Шульгин, конечно, не знал, что Ленин был полукровкой, и по деду-еврею он – Бланк. Но даже это не объясняет воинствующую русофобию Владимира Ильича, типичную для большевиков того периода. Хотя и тут были свои нюансы: если еврей Зиновьев был воинствующим русофобом, то еврей Троцкий, настоящий вождь Октября и создатель Красной Армии, таковым не был. Он защищал самого русского поэта Есенина от нападок и травли со стороны этнического (и только) русского Николая Бухарина. Как свидетельствует Молотов, Ленин видел главную опасность для большевизма в «великорусском шовинизме», т. е. в патриотических чувствах русского народа. Основную помеху в претворении своих антирусских идей Ленин усматривал в приверженности русского человека к добру, в его добротолюбии. Как вспоминал Троцкий, «Владимир Ильич говорил: “Главная опасность в том, что добер русский человек… Русский человек рохля, тютя”. Ненависть и презрение к русским у Ленина с приходом к власти приобрели воинствующий характер. Его записки часто полны эпитетов «дурак», «идиот» применительно к нашему народу. «Русским дуракам раздайте работу», – любил говорить Владимир Ильич.
Причины ленинской русофобии нельзя объяснить только его происхождением от Моше Бланка. Ленин был последовательным марксистом в «русском вопросе» – ведь Маркс и Энгельс были известными русофобами и открыто выступали за уничтожение «реакционного» славянства, прежде всего русских. И, когда стало ясно, что русский народ большевистскую революцию принимать не хочет, Ленин вспомнил о том, что говорили «классики» о «ненависти к русским», как о «революционной страсти»: «Борьба, беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть со славянством, предающим революцию, борьба на уничтожение и беспощадный терроризм… в интересах революции!» (Это письмо не было включено в Собр. соч. Маркса и Энгельса. Оно было написано Ф. Энгельсом 14–16 февраля 1849 г. и напечатано в
Антирусские пристрастия Ленина проявлялись прежде всего в подборе руководящих кадров правительства и партаппарата. Все главные руководящие посты при нем занимали евреи. Всероссийский Центральный исполнительный комитет возглавил Л. Каменев, а затем Я. Свердлов. Сам Ленин занял пост председателя Совета народных комиссаров. Наркомом иностранных дел, а позднее военным стал Л. Д. Троцкий (Бронштейн), наркомом продовольствия – друг Свердлова И. А. Теодорович, наркомом просвещения – масон А. В. Луначарский (Байлих), наркомом юстиции – Г. И. Ломов (Оппоков), наркомом почт и телеграфов – Н. П. Глебов (Авилов), наркомом внутренних дел – женатый на еврейке А. И. Рыков. Большевистскую администрацию Петрограда возглавил Зиновьев (Апфельбаум) и т. д. Однако уже через несколько месяцев состав Совета «народных» комиссаров, руками которых вершилась судьба русского народа, был таков:
Ульянов-Ленин (по матери Бланк), Чичерин-Орнатский (по матери Мейендорф), Джугашвили-Сталин, Прошьян, Троцкий-Бронштейн, Ларин (Лурье), Шлихтер, Кауфман, Ландер, Шмидт, Лилина-Книгиссен, Луначарский-Баилих, Шпицберг, Анвельт, Зиновьев-Апфельбаум, Гуковский, Володарский-Гольштейн, Урицкий, Штейнберг, Шегинштейн, Равич, Заславский[22]. Назначение евреев на разные ответственные посты стало у Ленина государственной политикой. Молотов рассказывает, что однажды по поручению Ленина сформировал одну комиссию, не назначив туда ни одного еврея. Ленин, узнав об этом, запротестовал: «Ни одного еврейчика? Нет, ничего не выйдет!»[23] По словам Л. М. Кагановича, Ленин постоянно настаивал, чтобы в любом советском учреждении либо сам руководитель, либо его ближайший заместитель был обязательно евреем[24]. (). Аппарат народных комиссаров состоял преимущественно из местечковых евреев, нахлынувших в Петроград и Москву после отмены черты оседлости. Они охотно заменили собой государственных чиновников прежних царских министерств, в большинстве своем отказавшихся сотрудничать с большевиками. Государственная власть попала в руки еврейских столоначальников, как правило, некомпетентных в профессиональных вопросах, но чрезвычайно самоуверенных и скорых на «революционный суд и расправу» с русскими людьми. Еврейский националист И. Теодорович, заведовавший продовольственным делом, собрал вокруг себя десятки родственников и знакомых, обеспечил их всех теплыми местечками, жилплощадью за счет выселяемых из столицы русских людей («контрреволюционеров»). Главным направлением деятельности Комиссариата продовольствия было обеспечение продуктами новых большевистских функционеров и их семей путем реквизиции и конфискации продовольствия у коренного населения страны. О том, как поднять сельское хозяйство России, помочь русскому крестьянству, в этом комиссариате никто и думать не хотел. Аналогичным образом управлялся и Комиссариат иностранных дел, находившийся в заведовании Троцкого, перепоручившего свои обязанности некоему И. А. Залкинду, который и сформировал первый состав сотрудников этого наркомата, состоявшего почти сплошь из евреев.
Глубоко чуждые русскому народу чиновники захватили все местные администрации. Прикрываясь лозунгами о народном благе, они творили страшный произвол и надругательство над русскими людьми. Не зная толком русского языка, новоявленные большевистские чинодралы составляли нелепые безграмотные декреты, главной целью которых было отменить все русское, традиционное, заменив его на «интернациональное». Отменяются старые обращения, титулы, церковный брак. Церковь отделяется от государства, а школа от Церкви. Православный русский календарь заменяется западным. Традиционная русская символика – космополитической. Любопытно, что одним из первых символов большевизма стала используемая в кабалле свастика. Ее еврейские чиновники предлагали в качестве основного элемента государственного герба. В частности, сохранились проекты нарукавного шеврона командиров Красной армии с изображением перевернутой свастики. Символ свастики использовался большевиками в 1918 году на советских деньгах достоинством в пять и десять тысяч рублей. В первых большевистских документах и советских дензнаках используется также звезда Давида. Позднее она была заменена масонской пятиконечной звездой.
Православный русский человек не мог наблюдать без содрогания и бессильного ужаса процесс духовного и нравственного разложения общества, стартовавший вместе с большевистской революцией. Газета «Наш Техас» (Our Texas) писала по этому поводу: «В первые годы власти большевиков Россия была одной из самых свободных стран в мире в вопросах регламентации сексуального поведения граждан. Революционеры неуклонно следовали заветам Августа Бебеля, видного теоретика марксизма, который однажды сказал: “Удовлетворение сексуальной потребности есть дело личное, и является одной из естественных, природных потребностей, подобно еде или сну. Мои отношения с женщиной – такое же личное дело, как утоление жажды или голода”. Новая власть объявила ханжескую буржуазную мораль веригами прошлого, а сексуальную свободу – своим великим достижением. Большевики ввели право на аборт, отменили брак в качестве юридического и религиозного института, перестали преследовать за гомосексуализм – то есть сделали то, на что никто в мире до них не решался. Знаменитым стал лозунг Александры Коллонтай, красавицы, дипломата, видной большевички: “Дорогу крылатому Эросу”! Она выдвинула теорию “стакана воды”. “Сексуальная потребность есть обычнейшая физиологическая потребность, удовлетворение которой не должно быть ничем осложнено, – вдохновенно писала она. – И сексуальный контакт не содержит никаких особых специфических факторов по сравнению с актом “выпить стакан воды” для удовлетворения жажды”. То есть в свободном от буржуазных предрассудков и загнившей морали обществе пролетарий может легко и просто удовлетворить свои сексуальные нужды. Коллонтай была признанным теоретиком женского вопроса и заведовала женотделом ЦК РКП(б) – попробуй тут не послушаться и не выпить стакан воды! Проститутка и неработающая замужняя женщина, по мнению Коллонтай, мало чем отличались друг от друга. “Для нас, для трудовой республики, совсем неважно, продается ли женщина одному мужчине или многим сразу, является ли она профессиональной проституткой, живущей не на свой полезный труд, а на продажу своих ласк законному мужу или приходящим, сменяющимся клиентам, покупателям женского тела, – говорила Коллонтай. – Все женщины – дезертирки труда, не участвующие в трудовой повинности, подлежат на равных основаниях с проститутками принудительной трудовой повинности. И тут мы не можем делать разницы между проституткой или наизаконнейшей женой, живущей на содержании своего супруга, кто бы ни был ее супруг, хотя бы и сам комиссар”.
Выдвигается идея: мужчины-победители имеют полные права на любовь дочерей и жен угнетателей, это такой военный трофей. И вот в 1921 году губком Владимира постановляет: “После 18-летнего возраста всякая девица объявляется государственной собственностью. Если она не вышла замуж, то обязана встать на учет в бюро свободной любви”. Причем мужчина получает любовницу или супругу, абсолютно не считаясь с ее мнением. В Саратовской губернии то же самое: отменена “частная собственность” на женщин, и они объявлены общественным достоянием. А революционная молодежь рапортует старшим товарищам: “Слушали: о половых сношениях. Постановили: половых сношений избегать нельзя. Если не будет половых сношений, то не будет мировой революции”. Опросы среди тогдашних студентов показали, что 63 % юношей и 49 % девушек постоянно имели случайные половые контакты, причем в состоянии алкогольного опьянения. В свободных союзах жили больше трети студенток. Внебрачные половые связи имели 25 % состоящих в браке. Причем 85 процентов признавались, что при близости удовлетворяют только свои физические желания.
А в среде творческой интеллигенции, еще не отвыкшей от сексуальной разнузданности Серебряного века, вообще творится нечто. Самая модная установка: “хорошая жена сама подбирает подходящую возлюбленную своему мужу, а муж рекомендует жене своих товарищей”. Ну чем не сексуальная революция? Любовные переживания, ухаживания, цветочки, свидания – это все буржуазный пережиток, который нужно выбросить на помойку истории. Новый закон о браке – вообще фикция, с тяжелой руки главного прокурора СССР Николая Крыленко. Тот говорит: “Брачные отношения не должны будут подлежать какой бы то ни было принудительной регламентации”. А заслуженным красноармейцам выдают справки, разрешающие обобществить определенное число женщин. И вот итоги Великой октябрьской сексуальной революции: 80 % мужчин и 70 % женщин начали половую жизнь до 17 лет. 100 000 – среднее число абортов в год. 61 % пролетариев пользуются услугами проституток, из которых 88 % процентов заражены венерическими болезнями»[25]. Сейчас все это кажется дикостью, но в первые послереволюционные годы общероссийский разврат был нормой, хотя формально Ленин пожурил Колонтай за ее «теорию стакана воды». Конечно, долго так продолжаться не могло, т. к. одновременно с разрушением семьи происходило и разрушение государства, шло уничтожение русского народа.
Православная, духовная мысль уже в конце 1917-го – начале 1918 г. приходит к осознанию антирусской и антихристианской природы происходящих событий. Как было заявлено на Соборе Русской православной церкви: «Мы свергли Царя и подчинились евреям!.. Русский народ ныне стал игралищем еврейско-масонских организаций, за которыми виден уже антихрист в виде интернационального царя, что, играя фальшивою свободою, кует себе еврейско-масонское рабство»[26]. Как писал князь Н. Д. Жевахов, «стало очевидным, что идет война не между народом и его угнетателями, помещиком и крестьянином, а между жидовством и христианством, та именно борьба, какая надвигалась веками, о которой так часто предостерегали Россию ее лучшие сыны, приносившие самих себя в жертву долгу перед Родиной. Так называемое “рабоче-крестьянское правительство” есть правительство антирусское и его целью являлось не благо народа, а “ликвидация христианства”, как один из способов достижения мирового владычества над христианскими народами вселенной. Основная цель русской революции – истребление русского православного населения России»[27]. Видя все это, русский поэт А. Блок отчаянно записывал в свой дневник: «Жизнь безграмотная… оболганная, ожидовелая…»
Великий ученый Владимир Вернадский, который по молодости лет и сам участвовал в революции, записал в своем дневнике после октябрьского переворота: «Русская интеллигенция заражена маразмом социализма. Народ невежественный. Идеалы чисто материалистические. Огромную роль сыграли инородцы и не случайно. На полном маразматическом субстрате выдвинулись евреи – чуждые и враждебные старой России»[28].
И повисли над разоренной Россией вечные русские вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Билет в «ленинский вагон»
Как и в Первом Интернационале Маркса и Энгельса, в российской социал-демократии и других левых партиях – РСДРП(б), у меньшевиков, эсеров и анархистов, не говоря уже о Бунде, Поалей-Цион и др., евреи с самого начала составляли внушительное большинство. И хотя по еврейскому вопросу Ленин не раз схлестывался с бундовцами и Мартовым, о евреях он говорил с таким же восхищением, с каким презрительно отзывался о русских. Не случайно философ В. В. Соколов в своем интервью журналу «Вопросы философии» (2.12.2009), сказал о Ленине: «Интернационалист-космополит, движимый фанатичной, на грани эсхатологии, мечтой о мировой революции он (В. И. Ленин), по сути, стал родоначальником русофобии в условиях крушения огромной империи (“Россия – тюрьма народов”)». Известны сотни его высказываний крайне филосемитского характера, например: «Мы (русские) – народ, по преимуществу талантливый, но крайне ленивого ума. Русский умник почти всегда еврей или человек с примесью еврейской крови»[29]. Ленин отказался конфисковать выпущенную массовым тиражом во время Гражданской войны чрезмерно филосемитскую по содержанию прокламацию М. Горького «О евреях», несмотря на опасения, что она может стать антисемитским козырем в руках врагов революции[30].
В данном вопросе слова В. И. Ленина с делами не расходились. Многие историки обращают внимание на весьма однородный национальный состав тех пассажиров знаменитого пломбированного «ленинского вагона»[31], в котором вместе с Лениным прибыли в Россию и будущие большевистские вожди, организаторы октябрьского переворота, а затем и руководители советского государства. В основном это евреи. Судите сами по теперь уже всем известному списку, кто в этом вагоне ехал из Швейцарии через Германию делать революцию:
1. Абрамович Мая Зеликовна
2. Айзенбунд Меер Кивович
3. Арманд Инесса Федоровна
4. Гоберман Михаил Вульфович
5. Гребельская Фаня
6. Кон Елена Феликсовна
7. Константинович Анна Евгеньевна
8. Крупская Надежда Константиновна
9. Ленин (Ульянов-Бланк) Владимир Ильич
10. Линде Иоган-Арнольд Иоганович
11. Мирингоф Илья Давидович
12. Мирингоф Мария Ефимовна
13. Морточкина Валентина Сергеевна (жена Сафарова)
14. Пейнесон Семен Гершович
15. Погосская Буня Хемовна (с сыном Рувимом)
16. Равич Сарра Нахумовна
17. Радек (Собельсон) Карл Бернгардович
18. Радомысльская Злата Эвновна
19. Радомысльский-Зиновьев (Апфельбаум) Овшей-Гершен Аронович
20. Радомысльский Стефан Овшеевич
21. Ривкин Залман-Бэрк Осерович
22. Розенблюм Давид Мордухович
23. Сафаров (Вольдин) Георгий Иванович
24. Сковно Абрам Анчилович
25. Слюсарева Надежда Михайловна
26,Сокольников (Бриллиант) Гирш Янкелевич.
27. Сулиашвили Давид Сократович
28. Усиевич Григорий Александрович
29. Харитонов Моисей Мотькович
30. Цхакая Михаил Григорьевич
Вагоны с аналогичным контингентом пассажиров шли через территорию Германии и Швеции в марте-апреле 1917 г.
На корабле Льва Троцкого вместе с ним из США в Россию прибыли и другие евреи-реэмигранты, граждане США, вроде Мойши Урицкого, назначенного Троцким Председателем Петербургской ЧК, такие активные участники октябрьского переворота, а затем члены большевистского руководства, как В. С. Володарский (Гольдштейн), Ю. М. Ларин (Лурье), Г. М. Мельничанский, Г. Залкинд, И. И. Иоффе, Г. М. Чудновский, С. Гомберг, Е. Ярчук, В. Боровский, А. Минкин-Менсон и др. В ходе слушаний в сенате США о русской революции в 1920 г. один из свидетелей д-р Саймонс, находившийся в Петербурге в 1917–1918 гг. дал такие. показания: «Сотни агитаторов, прибывшие туда из низов восточного квартала Нью-Йорка, находились в свите Троцкого-Бронштейна. Многие из нас были поражены бросающимся в глаза преобладанием евреев во всем движении и очень скоро выяснилось, что более половины агитаторов в так называемом большевистском движении были евреи»[32]. Не все эти возвращенцы получили известность в Советской России. Но многие из них плохо кончили. Так, вместе с Лениным в его вагоне ехал в Россию и один из организаторов зверского убийства Государя Императора Николая II и всей Царской семьи Г. И. Сафаров, курировавший по партийной линии это чудовищное преступление. Во время следствия по делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы», а также находясь в ссылке и затем в заключении, Г. И. Сафаров выступал с провокационными, ложными показаниями против многих людей, приписывал им участие в антисоветской деятельности. По постановлению Особого Совещания при НКВД от 27 июня 1942 г. Г. И. Сафаров был расстрелян» (см. «Известия ЦК КПСС», 1990, № 1, с. 47). Среди прибывших с Лениным палачей России назовем и Сокольникова-Бриллианта, который, осуществляя в 1919 году политику «расказачивания» на Дону, выдвинул идею использовать казаков для каторжных работ в угольных районах, для постройки железных дорог, разработки сланца и торфа. Для этой цели он телеграфно приказывал немедленно «приступить [к] постройке оборудования концентрационных лагерей» (см. «Правда», 1990, № 138). Купеческий сынок Г. А. Усиевич из того же вагона погиб в 1918 г. в Сибири, куда он отправился из Москвы отбирать хлеб у крестьян.
Как и самого Сафарова, поставили к стенке и его жену – В. И. Морточкину, и сына Зиновьева – Стефана. Закончила в ГУЛАГе длинный революционный маршрут из Швейцарии вторая жена Зиновьева – С. Н. Равич, вволю позверствовавшая в роли члена Коллегии НКВД РСФСР. В ГУЛАГе же сгинул непосредственный связник между Лениным и немецкими спецслужбами швейцарский марксист Фриц Платтен, осужденный в 1937 г. за шпионаж в пользу Германии (о чем в послесталинскую эпоху советские историки стыдливо умалчивали, дабы не дискредитировать «Ильича»). Превратился в «лагерную пыль» (выражение Л. П. Берии) и троцкист М. М. Харитонов. В 1938 г. расстреляли А. А. Сковно (парткличка – «Абрам»). В 1939 г. в тюремной камере был убит чекистами, переодетыми под заключенных, «пролетарский интернационалист» К. Б. Радек…
О судьбе одного из любимцев Ленина – Григорие Зиновьеве (Овсей-Гершен Радомысльский (Апфельбаум), место № 19 в его вагоне), стоит рассазать особо.
«Вождь мирового пролетариата» № 2
Зиновьев (Радомысльский-Апфельбаум) родился в Елизаветграде (ныне Кировоград, Украина; в 1927–1934 гг. его родной город носил название Зиновьевск) Херсонской губернии в состоятельной еврейской семье владельца молочной фермы Аарона Радомысльского. Участвовал в организованном революционном движении с 1901 г., когда и стал членом РСДРП. Как только полиция начала арестовывать членов этой организации, она обратила внимание и на подстректеля рабочих Новороссии к стачкам г-на Радомысльского. Зиновьев не стал ждать ареста и эмигрировал в Берлин, затем жил в Париже и Берне, где в 1903-м и познакомился с В. И. Лениным. Там же, в Швейцарии, будущие «вожди мирового пролетариата» свели знакомство с видными сионистами, в том числе с самим Теодором Герцлем.
Зиновьев был одним из наиболее близких к Ленину людей и его постоянным представителем в социалистических организациях Европы. После Февральской революции 1917 г. вместе с первой и второй женой Зиновьев возвращается в Россию в запломбированном «ленинском вагоне» и сразу входит в состав ЦК большевистской партии. После июльских событий 17 года они опять же вместе скрываются в знаменитом шалаше в Разливе. Считают, что к Ильичу Зиновьева приставил там Яков (Янкель Мовше) Свердлов.
Овсей достиг больших высот в партийной иерархии большевиков. Никто кроме него в партии не называл Ленина на «ты» и Володей. Наряду с Ильичем его именовали «вождем мирового пролетариата» – ведь именно Г. Зиновьев был первым председателем Исполнительного комитета Коминтерна. Но его же сами большевики первым назвали «отцом террора». По своей натуре Зиновьев был прирожденным предателем и не раз предавал даже Ленина. Если в СССР о нем кто-то еще и помнил, то только потому, что в Истории ВКП(б) было отмечено, как буквально за несколько дней до Октябрьского переворота, Зиновьев вместе с Каменевым опубликовал в газете «Новая жизнь» свои соображения о том, что вооруженное восстание преждевременно. Тем самым они выдали дату задуманного большевиками переворота. Разъяренный Ленин назвал тогда Зиновьева и Каменева «изменниками и штрейкбрехерами революции». Тем не менее, простил и того, и другого.
13 ноября 1917 г. после переворота Зиновьева избирают Председателем Петроградского совета. Петроград становится его вотчиной, его владением. Он пришел на эту должность со своей программой подавления национального самосознания русского народа и осуществления сословного геноцида. Зиновьев требовал «каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный шовинизм». Русских этот выродок ненавидел просто паталогически и в своем питерском правительстве окружил себя одними евреями.
Именно Зиновьев провозгласил» на 7-й Петроградской большевистской конференции в сентябре 1918 г. «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить – их надо уничтожить…» (См.: «Северная Коммуна» (П.), 19.09.1918).
В дальнейшем, под руководством таких большевистских бонз, как Свердлов и Зиновьев, эта программы уничтожения 10 миллионов русских людей была значительно перевыполнена. «Мы постараемся направить костлявую руку голода против истинных врагов трудящихся и голодного народа, – писал Зиновьев. – Мы даем рабочим селедку и оставляем буржуазии селедочный хвостик». И довел уже в 1918 г. норму хлеба для интеллигенции до «восьмушки». Ерничал: «Мы сделали это для того, чтобы они (буржуи) не забыли запаха хлеба». В 1918 г. Ленин всю власть в деревне отдал комбедам – комитетам бедноты. Эсеры, которые еще входили в состав ленинского правительства и в Советы, резко выступили против произвола люмпен-погромщиков. Зиновьев, как всегда, «пламенно» возражал: «Не плакаться надо, что в деревню, наконец, пришла классовая борьба, а радоваться, что деревня начинает, наконец, дышать воздухом гражданской войны».
Ни в одном городе Советской России красный террор не был столь массовым, как в Петрограде. Зиновьев одним из первых стал практиковать уничтожение людей только из-за принадлежности к господствующим ранее классам. Современники подтверждают, что Зиновьев был не только теоретиком, но и повседневным практиком террора. Бывало, что даже приемы в его кабинете заканчивались расстрелом его недавних гостей. Очевидец рассказывал, как, находясь в Смольном, видел, что к Зиновьеву в кабинет пришла какая-то депутация матросов из трех человек. Зиновьев принял их и, почти тотчас же выскочив из своего кабинета, позвал стражу и приказал: «Уведите этих мерзавцев во двор, приставьте к стене и расстреляйте! Это контрреволюционеры…» Приказ был тотчас же исполнен без суда и следствия.
Когда армия Юденича начала наступление на Петроград, Зиновьев дал приказ об уничтожении тысяч невинных заключенных: интеллигенции, дворян, офицеров, женщин и детей – членов семей офицеров, которые по приказу Троцкого были взяты в заложники. Петроградские газеты пестрели заголовками: «Зададим буржуазии кровавый урок!», «Смерть буржуазии!» В некоторых биографиях Зиновьева можно прочесть, что летом 1918 г. Зиновьев якобы отказался начать «красный террор», в ответ на убийства М. С. Урицкого, В. Володарского, а также покушения на Ленина. Но это ложь. На призыв вождя к массовому террору он отвечал: «Буржуазия убивает отдельных революционеров, а мы уничтожаем целые классы». По команде Зиновьева в качестве «ответных мер» были уничтожены 512 заложников. По другим данным – около двух тысяч. За время властвования Зиновьева в Петрограде в подвалах ЧК не затихали выстрелы, пытки, казни. Сословный геноцид шел полным ходом. О зверствах большевиков и чекистов под руководством Зиновьева в Петрограде с возмущением говорили даже его прежние соратники по революции. В 1920 г., Зиновьев, как председатель Исполкома Коминтерна, образованного в 1919 г., едет в Германию на съезд Германской независимой социал-демократической партии в Галле. На этом съезде лидер меньшевиков Мартов сказал: «В ответ на убийство Урицкого и покушение на Ленина в Петрограде, где правительствует Зиновьев, казнены не менее восьмисот человек. Это были офицеры, арестованные задолго до покушений и никакого отношения к ним не имевшие, к тому же арестованные не за контрреволюцию, а только за якобы их оппозицию революции. Список этих людей опубликован в газете “Известия”, и Зиновьев не может отрицать этот факт… Уже сам по себе факт, что жены и сыновья политических противников были также арестованы, как заложники, и многие из них из мести за действия их мужей и отцов были расстреляны, является доказательством масштаба террора». В зале съезда по адресу Зиновьева во время этой речи Мартова звучали крики: «Палач!», «Убийца!»
Когда в 1921 г. против большевиков восстал Крондштадт, Зиновьев в панике потребовал у Ленина направить на подавление восстания «надежные части Красной армии и войска чекистов». Вместе с Лениным, Троцким, Тухачевским, Дыбенко и другими палачами времен красного террора Зиновьев несет ответственность за гибель нескольких тысяч кронштадтских рабочих и матросов, преданных смерти именем той самой революции, которую они совершили и защитили в 1917-м.
Дорвавшись до власти, Зиновьев обеспечил себе просто царскую жизнь. Наружу вылезло все, что так тщательно скрывал поборник «социальной справедливости» в предреволюционные годы, – склонность к демагогии, отсутствие выдержки, исключительное честолюбие, тщеславие и барство. Вот отрывок из воспоминаний Г. Соломона, который в 20-х гг. был торговым представителем России в Эстонии. «Однажды ко мне прибыл личный представитель вождя Коминтерна некто Сливкин, имевший поручение приобрести по специальному списку товары, якобы необходимые Коминтерну, – вспоминает Г. Соломон. – На эти цели по приказу Зиновьева я должен был выделить 200 тысяч марок. Товары Сливкиным были закуплены, и он потребовал два вагона для их срочной отправки. Я спросил у своего коллеги, ведавшего отправкой этих вагонов, что это за срочный груз, который должен быть отправлен вне всякой очереди, ранее столь необходимых в то время России народно-хозяйственных грузов. Вот его ответ: “Все эти предметы для стола и тела товарища Зиновьева… У Зиновьева, у этого паршивого Гришки, царскому повару (Зиновьев, по слухам, принял к себе на службу царского повара) не хватает разных деликатесов, трюфелей и черт знает чего еще для стола его барина… Ананасы, мандарины, бананы, разные фрукты в сахаре, сардины… А там народ голодает… А мы должны ублажать толстое брюхо ожиревшего на советских хлебах Зиновьева”. До революции это был худощавый, юркий парень с совершенно скромными манерами. Теперь же когда мы встретились, передо мной сидел растолстевший малый с жирным, противным лицом и громадным брюхом. Держал он себя важно и нагло. Этот ожиревший на выжатых из голодного населения деньгах каналья едва говорил, впрочем, он не говорил, а вещал…»
Сотрудница Коминтерна А. Куусинен в своей книге «Господь низвергает своих ангелов» вспоминала: «Личность Зиновьева особого уважения не вызывала, люди из ближайшего окружения его не любили. Он был честолюбив, хитер, с людьми груб и неотесан… Это был женолюб, уверенный в том, что он неотразим. К подчиненным был излишне требователен, а с начальством – подхалим». Как вспоминал бывший помощник Сталина Борис Бажанов, Зиновьева в партии не любили, хотя его недостатки были присущи многим вождям большевиков. Он был трус, интриган, любил пользоваться благами жизни, при нем всегда был клан его людей…
Впрочем, Зиновьев был не одинок в своем русофобстве, комчванстве и склонности к обжорству. Это нам в революционных фильмах сообщали о том, что вожди большевиков были беззаветными интернационалистами и питались едва ли не корочкой черного хлеба, страдая вместе со всем народом от голода. На самом деле все было иначе. Вот свидетельство жены Троцкого – Натальи Ивановны Седовой: «Красной кетовой икры было в изобилии… Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции». Во время, когда в Москве и Петрограде обезумевшие люди стояли в длинных очередях за хлебом, когда в Поволжье умирали от голода люди, комиссарша Красного флота Лариса Рейснер, занимая особняк с прислугой, принимала ванны из шампанского и устраивала званые вечера. На приеме делегатов Первого конгресса Коминтерна в Большом Кремлевском дворце 5 марта 1919 г. большевики повергли всех в шок, столы ломились от яств. Ленин лично приказал доставить к столу из запасов Совнаркома «икры – 110 пудов, поросят молочных – 800 пудов, рыбы красной – 200 пудов»[33].
А между тем в России от лютого голода в 1921–1922 гг. погибло 5 033 000 человек. А если учесть голод в 1918–1920 гг., эта цифра возрастает до 8 000 000 человек. И к ним надо прибавить еще 3 000 000 человек, умерших от тифа, сопровождавшего голод. Чтобы понять истинное отношение «рабоче-крестьянского правительства» к народу, еще раз увидеть подлинное лицо большевизма, достаточно ознакомиться с двумя фактами. На перевозку грузов Красного Креста и АРА (американская администрация помощи европейским странам) в помощь голодающим губерниям в 1921 г. советская власть выделила всего лишь 125 000 «деревянных» рублей. Между тем в сентябре того же года на закупку за границей 60.000 комплектов кожаного обмундирования для чекистов ЦК РКП(б), по просьбе президиума ВЧК, выделил 1 800 000 рублей золотой валютой. Излишне комментировать эти факты.
Но вернемся к нашему герою. Зиновьев действительно мнил себя «вождем мирового пролетариата» и терпеть не мог никакой критики. Когда Л. Красин, один из немногих блестяще образованных большевиков, был избран в 1924 г. членом ЦК ВКП(б), он выступил с критикой партийных и советских чиновников за их некомпетентность, в связи с чем получил резкий ответ Григория Зиновьева: «Мы просим некоторых товарищей, которые суются к нам со словом некомпетентность, чтобы они забыли это слово». Преобладание евреев в руководстве петроградской организации к 1921 г. стало, видимо, столь одиозным, что Политбюро, учитывая уроки Кронштадта и антисемитских настроений в Петрограде, решило направить туда несколько русских членов партии, как бы для камуфляжа. Вместо Зорина (Гомберга) в качестве секретаря губкома партии был направлен Угланов; вместо Трилиссера в качестве секретаря губисполкома – Комаров. Вместо жены Зиновьева, Равич, в отдел управления был назначен Москвин; в ЧК – Семенов. Разумеется, с Зиновьевым работали и русские – Евдокимов, Бакаев, Харитонов, – но присылка новой русской группы была символическим жестом Политбюро, как бы усиливающим число русских в петроградской организации. Вряд ли за этим стояло нечто большее. Но Зиновьев объявил новой группе войну и обжаловал решение Политбюро. В итоге в петроградской организации стихийно сформировалась оппозиционная, чисто русская в национальном отношении группа (к которой примкнули Володин и Лобов), вынужденная бороться с остальной частью организации, где тон задавали евреи. В конце концов Угланова отозвали из Петрограда. Этот конфликт был впоследствии искусно использован Сталиным, сделавшим из Угланова боевое орудие против оппозиции в 1925–1927 гг.
После смерти Ленина «Отец террора» впал в немилость у Сталина и его окружения из-за своего природного двурушничества. С одной стороны он вроде бы поддерживал Сталина, хотя за глаза и говорил, что считает его примитивной личностью, а с другой – на всякий случай – заигрывал с Троцким. Сталин такого не прощал. В результате в июле 1926 г. Зиновьев был выведен из состава Политбюро. К 1934 г. он, уже исключенный из партии, проведший три года в ссылке в Кустанае, занимал скромный пост члена правления Центросоюза.
В январе 1935 г. Е. Зиновьев вместе с Л. Б. Каменевым был осужден по делу «Московского центра». То, что дело это было сфабриковано специально для расправы с оппозицией, написано достаточно. Не стану повторяться. Зиновьев был раздавлен. Но все еще надеялся переиграть и судьбу, и Сталина. Из тюремной камеры он пишет ему самоуничижительную записку: «В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, я понял, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение…»[34] Еще не отбыв наказания, Зиновьев и Каменев 15 августа 1936 г. были преданы суду по делу о так называемом «Антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре». Следствие по делу велось с 5 января по 10 августа 1936 года под руководством Г. Г. Ягоды и Н. И. Ежова. Оба «штрейкбрехера» обвинялись в том, что в соответствии с директивой Л. Д. Троцкого организовали объединенный троцкистско-зиновьевский террористический центр для совершения убийства руководителей ВКП(б) и Советского правительства; подготовили и осуществили 1 декабря 1934 г. через ленинградскую подпольную террористическую группу злодейское убийство Кирова; создали ряд террористических групп, готовивших убийство И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова, А. А. Жданова, Л. М. Кагановича, Г. К. Орджоникидзе, С. В. Косиора, П. П. Постышева[35]. После долгой торговли со Сталиным, Зиновьев и Каменев согласились публично сознаться в этих преступлениях, в обмен на то, что им сохранят жизнь. Сталин их обманул, и все 16 подсудимых, проходивших по этому делу, были признаны виновными. 24 августа 1936 г. их приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. 25 августа приговор привели в исполнение. Очевидцы расстрела рассказывали, что Зиновьев до самого последнего момента не верил, что Сталин не пощадил его. Он целовал сапоги палачам, которые вели его в расстрельный подвал вместе с Каменевым, и просил их дать ему возможность позвонить Сталину. Каменев, который вел себя мужественно в эти последние минуты, сказал ему: «Прекрати, Григорий! Умрем достойно».
Какие повороты судьбы! Ведь не кто иной, как Зиновьев, говорил: «Чрезвычайная Комиссия – краса и гордость коммунистической партии!» Думал ли он, что когда-нибудь попадет в ее расстрельный подвал? По одной версии, люди Ягоды несли Зиновьева на расстрел на носилках. По другой – он шел сам, вернее, его вели под руки. По утверждению одного из свидетелей его последних минут, Зиновьев, этот вчерашний вершитель судеб миллионов, в последний момент поднял руки и начал читать «Шма Исраэль!» (священная у иудеев молитва к еврейскому богу): «Услышь, Израиль, наш бог есть бог единый!»[36] По другим данным, эту историю выдумал охранник Сталина еврей Паукер, которой на потеху членов Политбюро изображал в лицах расстрел Каменева и Зиновьева, утрируя их еврейский акцент. В одном только сходятся очевидцы – «Отец террора» вел себя перед смертью в высшей степени позорно. Он был реабилитирован вместе с Каменевым в 1988 г.
Поделиться книгой: