Рандеву на границе дождя

Макс вздохнул и красиво разложил хлеб в сухарнице:

– Так, тетя Аня, Алина постоянно голодает и почти ничего не ест, от этого женские недомогания не приходят в свой срок. Чтобы забеременеть, ей нужно прибавить килограммов пять или даже чуть больше, ну вы лучше меня знаете эти тонкости. А я боюсь настаивать, потому что может возникнуть обратный эффект с развитием настоящей анорексии, она и так на грани этого, бедняжка.

– Что ж делать, Максюша, ты уж терпи. Дойдет, может быть, до нее, или папаша мозги вправит, он вроде к тебе хорошо относится, и внуков, наверное, хочет, если нормальный человек. Я понимаю, как тебе сейчас непросто, но ты постарайся. У Руслана ситуация была, ты знаешь, не в пример твоей, а он держался. Можно было найти сколько угодно поводов и оправданий, и была тысяча возможностей избавиться от душевнобольной жены, но он не воспользовался ни одной. А я, в свою очередь, могу теперь спокойно умереть, зная, что мой сын – благородный человек.

– Ну мам…

– Давайте ужинать, все готово.

День был длинным и насыщенным, но, несмотря на это, сон никак не шел. Покрутившись в постели, как на горячей сковородке, Макс встал, надел домашний клетчатый халат, неизменно провоцировавший брата на издевки, подошел к окошку и открыл занавеску. Во дворе было совсем темно, окна дома напротив отражали ночь, лишь на последнем этаже горел тусклый красноватый свет, да над входом в подвал раскачивалась желтая клякса лампочки. Было тихо, но чувствовалось, что небо уже напряглось дождем, и скоро он прольется.

Под шум падающей воды Макс обычно засыпал хорошо и спокойно, с приятными мыслями.

Ему хотелось вспоминать о Христине, таинственной подружке Анны Спиридоновны, о том, как она стояла на подоконнике и пела, но он, черт возьми, солидный женатый человек и обязан думать об Алине.

Образ супругов-воинов, нарисованный тетей Аней, глубоко впечатлил его. Макс представил себе мушкетеров, допустим, Атоса и д’Артаньяна, спина к спине сражающихся с гвардейцами кардинала. В свое время Макс, как, наверное, каждый болезненный и одинокий ребенок, до самозабвения зачитывался романами Дюма.

Действительно, удалось бы друзьям одолеть врагов, если бы Атос, вместо того чтобы биться с гвардейцами, держал острие шпаги у горла д’Артаньяна или они просто плюнули бы на гвардейцев и стали дубасить друг друга?

Макс фыркнул, представив себе эту картинку. Смешно, а между тем множество супружеских пар поступает именно так. Макс знал это не понаслышке, поскольку среди прочего занимался и семейной психотерапией.

Знал он и то, что сам далек от идеала…

Он был типичным примером того, что психотерапевты называют между собой «травматик», понимал это про себя, но выхода не видел. Эффект сапожника без сапог работал без осечек.

Ах, если бы в юности он обладал разумом, знаниями и опытом себя сегодняшнего! Но, увы, наши советы самим себе всегда опаздывают, а чужие мы не хотим слушать…

Начав работать в психиатрии, Макс столкнулся с таким малоприятным диагнозом, как бред ревности, когда самые невинные поступки одного из супругов вызывают во втором стойкую уверенность, что у первого есть связь на стороне. Макса всегда поражало, как ревнивцы, большей частью блеклые и ничтожные люди с невысоким интеллектом, выстраивали стройные логические цепочки и несокрушимые системы аргументов на основании фактов еще более ничтожных, чем они сами. «Раньше курил на кухне, а теперь стал ходить на балкон, значит, появилась любовница, он выходит на балкон, чтобы о ней подумать», «села в маршрутку, через пять минут не ответила на телефонный звонок, значит, вышла за поворотом и пересела к любовнику в машину»… Какой только чуши ему не приходилось выслушивать от ревнивцев! Кроме болезненных представлений, рассуждений и выводов, характерных для любого бреда, у этих людей Макс замечал еще так называемую «рентность» к своему состоянию, то, что у психиатров описывается прибауткой: «Это для вас психические расстройства, а для меня радости». К сожалению, в длительные отношения с людьми, страдающими бредом ревности, вовлекаются люди мягкие, совестливые, добрые и самокритичные, другие психотипы отпадают в отборочных турах. Такие люди склонны во всем винить себя, уступают, просят прощения и вдохновляют Отелло на все новые и новые умозаключения. Чем менее человек развит духовно, тем лучше он понимает собственную выгоду, и ревнивцы довольно быстро соображают, что любое действие в ущерб их интересам можно представить, как доказательство неверности. В результате подозреваемый супруг делает все, что пожелает ревнивец, лишь бы только не провоцировать его на новый скандал.

Когда Максу приходилось общаться со «вторыми половинками» этих больных, он всегда поражался, насколько те измучены и морально истощены. Пожалуй, настоящая терапия требовалась именно им, а не пациентам, хотя бы потому, что бред ревности все равно не лечится.

Супругам ревнивцев приходилось жить с постоянной оглядкой, пропуская все свои мысли и поступки через призму чужого сумасшествия, в сущности, имплантировать чужой бред в собственную голову. Поступать не сообразно обстоятельствам, не так, как лучше, а так, чтобы вызвать как можно меньше подозрений. Из-за этого рушились карьеры, расстраивались планы, вся энергия в семье уходила на обслуживание бреда.

Естественно, психика несчастных, оставаясь здоровой, становилась крайне расшатанной. Он предлагал свою помощь, но люди эти были так подавлены, что им просто в голову не приходило, что можно сделать что-то для самих себя…

Он долго не понимал, почему именно родственники этих больных вызывают в нем сострадание, граничащее с душевной болью, пока в один прекрасный момент не сообразил, что бред ревности, если исключить сексуальную составляющую, пожалуй, самая подходящая модель для описания его собственных отношений с матерью.

Сколько Макс себя помнил, он жил именно так, скованный по рукам и ногам, боящийся сказать неверное слово или даже верное слово, но «не таким тоном». Все что угодно могло навести маму на мысль, что сын ее не любит, что он «холодный и черствый эгоист», «бессердечный мальчишка» и прочее.

Начинался громкий и тягостный скандал, после которого, обвинив сына во всех смертных грехах, мама уходила к себе, а он должен был вымаливать прощение, каяться, признаваться во всем, даже если ничего не делал и в мыслях не держал. Убедить маму в том, что он любящий и почтительный сын, было невозможно, она попросту не слышала никаких аргументов, кроме слова «прости».

Без покаяния мама его не принимала, тема «ладно, погорячились, забудем» никогда не проходила в их семействе. Один раз он был абсолютно уверен, что ни в чем не виноват, и целую неделю не шел просить прощения, и всю эту неделю мама делала вид, что его не существует вовсе. Из той ссоры Макс вынес твердое убеждение, что если бы он тогда не переломил себя и не покаялся, мама до сих пор не разговаривала бы с ним.

Каким-то инстинктом, чувством самосохранения Макс запретил себе обвинять маму и сердиться на нее. Она была его матерью, он ее любил, она его любила, и на этом все. Он никогда не культивировал в душе свои детские обиды, и теперь, слава богу, не мог вспомнить, из-за чего случались все эти эпические драмы, единственное, что он твердо знал, поводом всегда служила какая-то ничего не значащая ерунда.

Но, забыв обиды, он помнил свое вечно подавленное состояние, постоянный страх, предшествовавший возвращению матери со службы, и осторожность в выборе слов.

Учеба давалась ему легко, тем легче, что в занятиях он чувствовал себя свободным и забывал о семейных неурядицах, зато отношения со сверстниками не ладились. Он был замкнутым, мрачным и заносчивым ребенком, и поладить с ним, как он теперь понимал, было очень непросто.

Наверное, не будь этого постоянного давления мамы, он рос бы совсем другим, веселым и дружелюбным, был бы заводилой в классе… А может быть, и нет, был бы такой же странноватый нелюдим, только чуть-чуть счастливее.

Почему так происходит? Почему близкие люди вместо того, чтобы поддерживать и защищать, только мучают друг друга? Может быть, потому, что жизнь человека никогда не бывает полной? Всегда есть где-то пустота, провал. Кто-то не нашел любви, у кого-то нет детей, кто-то ничего не добился в профессии, а если со стороны кажется, что у человека все в порядке, сам он зачастую недоволен своими достижениями. Но хорошо известно, что природа не терпит пустоты, и люди справляются с этим кто как может. Мудрые люди заполняют вакуум размышлениями, хорошие – действиями, а плохие – своими ближними, заставляя их делать то, что они делать совсем не должны.

Макс нахмурился. Нет, нельзя думать, что мама – плохой человек. Ну да, в ее жизни не хватало борьбы, сильных эмоций, вот она и закатывала скандалы, но она не плохой человек. Всегда хотела ему только добра и волновалась за него, вот и все.

Ну, как бы там не было, он вырос травматиком, может быть, не из-за мамы, а потому что был изгоем в классе. Он был, в конце концов, вундеркинд, а это всегда сопряжено с отклонениями в психике, тут не отвертишься.

Завершая период полового созревания, он сформировал в голове две ключевые идеи. Во-первых, любовь – великое чувство, которое преобразит и его, и весь мир вокруг него, а во-вторых, терзаемый комплексом вины, он решил, что успешное развитие отношений, если ему вдруг ответят взаимностью, зависит только от него. Если он будет стараться и делать все правильно, все будет хорошо, каким бы человеком ни оказалась его возлюбленная. Явное противоречие между этими постулатами ничуть его не смущало.

Только теперь он стал понимать, как ошибался. Что поделать, ребенок, выросший среди здоровых, уравновешенных людей, правильно понимает сущность любви, а травматик ждет от нее каких-то чудес и не видит ничего у себя под носом.

Поступив в институт, он стал не так одинок, как в школе, влившись в компанию таких же отличников, как он сам. Были там и девушки, одна, Леночка по кличке Микротрубочка, такая она была маленькая и тоненькая, обратила на него внимание и, очевидно, ответила бы на его ухаживания. Но она была некрасива и не следила за собой, а может быть, просто жила на одну стипендию и не имела средств выглядеть гламурной куколкой, кто знает. Макс часто вспоминал ее со смешанным чувством теплоты и досады, что был таким дураком в юности. Но ему нужно было чудо! Самое чудесное чудо! Любовь, по его замыслу, не только и не столько должна была соединить его с близким по духу человеком, сколько возвысить его над всеми и превратить жизнь в сказку.

Если бы он еще давал волю своим инстинктам, гаметы, как выразилась тетя Аня, рано или поздно сделали бы свое дело, и он оглянуться б не успел, как оказался бы женат «по залету» на какой-нибудь сокурснице и теперь был бы счастлив.

Но Макс сторонился доступных дев, которых на курсе было довольно много, берег себя для великой любви.

Он не сидел сложа руки, постоянно влюблялся то в одну девочку, то в другую, но ни одна не ответила ему взаимностью. Может быть, потому, что он всегда выбирал первых красавиц, а у них были совсем другие интересы.

В семью Алины Макс попал совершенно случайно, видимо, поэтому и принял фантастическое стечение обстоятельств за перст судьбы. Мать Алины проходила курс психотерапии у доцента кафедры, где Макс учился в аспирантуре. Доцент был ужасный жук и проходимец, но клиентами обрастать умел. Как-то ему нужно было уехать на конференцию, а будущая теща не хотела прерывать лечение, тогда доцент адресовал ее к Максу, рассудив, что зеленый аспирант ему не конкурент, выгодного пациента не переманит, а один сеанс вполне способен провести.

Поговорив с матерью Алины, Макс заподозрил, что тут не столько психологические проблемы, сколько легкая дисфункция щитовидной железы, отвел ее к эндокринологу, который подтвердил диагноз и назначил эффективное лечение. Будущая теща уверовала во врачебный гений Макса и поклялась со всеми медицинскими проблемами обращаться только к нему. Естественно, он нажил себе лютого врага в лице доцента, но административного ресурса, чтобы зарубить Максу диссертацию, тот не имел, так, пакостил по мелочи.

Плотно занимаясь научной работой, Макс обзавелся привычкой все классифицировать. Счастливые браки, например, он, воспользовавшись сегодняшней метафорой тети Ани, сразу поделил на два типа: оборонительный и наступательный.

В оборонительном браке муж с женой так счастливы друг с другом, что просто радуются каждому дню. Обычно это скромные, очень порядочные и честные люди, равнодушные к мирской суете. Часто у них бывает много детей, что побуждает главу семьи пахать на пяти работах, но достаток так никогда и не приходит в дом.

Семья родителей Алины относилась ко второй разновидности, наступательной. Супруги поставили себе цель добиться многого и рука об руку к этому шли. Бизнес поднял Сергей Иванович, но как знать, получилось бы у него, если бы не поддержка жены?

Максу нравились эти люди: энергичный, немного циничный муж и спокойная жена, в пятьдесят лет бывшая еще очень красивой женщиной, с тонким профилем.

Кажется, он тоже пришелся им по душе, сначала его приглашали для медицинских консультаций, потом несколько раз звали просто ужинать. На одном из этих ужинов он познакомился с Алиной, приехавшей провести выходные в загородном доме родителей.

Помнится, он отметил, что девушка очень красива, но скорее с досадой, чем с восторгом, поскольку привык, что его скромная персона не интересует красивых женщин.

Завязался светский разговор, Алина была очень мила, и он подумал, что она не только красивая, но еще добрая и хорошая.

В следующий раз они увиделись через две недели, когда его снова пригласили просто так. Девушка, учившаяся в театральном институте, репетировала роль и попросила Макса подавать ей реплики.

Он согласился, стал читать (это было что-то из Островского) и увидел, что Алина фантастически бездарна. Даже самой крохотной искорки, которую опытный наставник мог бы раздуть, не было в ней. Макс смотрел, как она старательно хмурится в нужных местах, округляет глаза и поджимает губы, и почему-то чувствовал нежность.

Потом он несколько раз приглашал ее на кофе, не надеясь ни на какое продолжение. Просто приятно было, что все видят, с какой красавицей он пришел.

Макс чутко воспринимал сословные различия и понимал, что Алина слишком хороша для него, и то, что она снисходит до встреч с ним – мимолетный каприз богини, не более.

Когда она в кафе взяла его за подбородок и поцеловала в губы, он не почувствовал вкуса поцелуя, так был ошарашен. «Поедем ко мне?» – то ли спросила, то ли приказала Алина, по ее тону это всегда было непонятно.

Он боялся быть неловким, слишком скромным или слишком дерзким, словом, не таким, как она хочет, и не заботился о своем удовольствии, и все же наслаждение накрыло его неожиданно мощной волной. Лежа с ней счастливый, опустошенный, он признался в любви и был искренним в ту минуту.

Пришло то самое великое чувство, о котором он мечтал.

В те счастливые дни Макс не думал ни о чем, кроме того, что с ним рядом теперь такая красавица.

Ему почему-то не приходило в голову, что они с Алиной получили совершенно разное воспитание, и все у них разное, вкусы, привычки, интересы и возможности. Главное, у них любовь, которая преодолевает абсолютно все!

Настало время поговорить с отцом Алины. Макс признался, что влюблен и готов сделать предложение, но разница в материальном положении слишком существенна, чтобы он мог притязать на роль мужа Алины. Сергей Иванович сказал, что, слава богу, разбирается в людях и видит, что Макс никакой не охотник за приданым, которого он, впрочем, и не собирается давать за дочкой. Зато он видит в Максе большой потенциал и с удовольствием даст согласие на этот брак.

Таким образом, дело было улажено. Молодые поселились у Алины, Макс досрочно сделал диссертацию и принялся носиться по частным консультациям, чтобы обеспечить Алине хотя бы тень той жизни, к которой она привыкла.

Будучи человеком щепетильным, Макс еще до свадьбы обсудил с родителями жены проблему разницы в материальном положении. Он был мужчина и хотел сам кормить свою семью, но с другой стороны, молодой российский врач – это не та фигура, которой любящий отец беспечно вверит свою дочь.

Макс никогда не был жаден до денег и мало заботился о материальной стороне жизни. Не скатывался, конечно, до уровня какого-нибудь бородатого хиппи в сандалиях и рваных джинсах, нет, Макс любил аккуратно и красиво одеваться и жить в чистоте, но не стал бы ради выгоды отказываться от интересной работы, или вообще делать что-то, что противоречило бы его убеждениям.

Поселиться в пентхаусе жены казалось ему допустимым: в самом деле, раз уж есть такое прекрасное жилище, почему бы не пользоваться? Но, сделав эту уступку, он категорически настаивал, чтобы на текущие расходы зарабатывать самому. Между тем Алина совершенно не собиралась менять свои привычки и потребности.

Для начала она наотрез отказалась заниматься хозяйством и не рассчитала домработницу, как просил Макс. Домработница получала больше, чем составляла официальная зарплата молодого мужа, надо было как-то покрывать этот дефицит, и Макс углубился в психотерапию, которую не любил и в которую не верил. Нахватал ночных дежурств, где только можно, ночуя дома на третью ночь через две, но, даже возведя в квадрат все свои доходы, концы с концами не сводил.

Денежный результат восьми бессонных ночей, сопряженных иногда с опасностью для жизни, ибо душевнобольные непредсказуемы, Алина беспечно оставляла в салоне красоты и не чувствовала ни малейших угрызений совести по этому поводу.

Он понимал, что молодой жене приходится нелегко. Если он сам, женившись, сделал большой шаг вверх по социальной лестнице, стал вхож в круг петербургской элиты, то для Алины брак стал даже не шагом, а прыжком вниз.

Наверное, это можно было бы преодолеть, и их житейские трудности могли бы сблизить молодых супругов, как любое дело, которое люди делают вместе.

Если бы Алина ценила его труд и хоть как-то пыталась бы приноровиться к новым обстоятельствам… Если бы хоть умела посмеяться над своим незнанием жизни…

В конце концов тетя Аня тоже была интеллигентной девочкой из благородной семьи, но поехала за мужем в дикую глухомань и всегда отзывалась об этом периоде своей жизни как об интересном приключении, а вовсе не как о невыносимом существовании заживо погребенной.

Считалось, что Алина тоже работает, но большей частью это были странные занятия. Окончив институт, она стараниями папы получила роль в сериале, но проект заглох на полдороге, а жена разочаровалась в актерской профессии. Потом начала вести какое-то шоу на телевидении, но это надоело ей еще быстрее.

Жена быстро охладевала ко всему, что требовало труда и усидчивости, единственное, что никогда не наскучивало ей и ради чего она готова была терпеть все, – это уход за собой.

Тут она проявляла чудеса выдержки, железную волю и фантастическое трудолюбие.

Макс растерялся. Он наивно полагал, что красота – это чудо природы…

Сергей Иванович, любивший дочь, со всей деликатностью пришел на помощь молодой семье, так, чтобы по возможности не ущемлять самолюбие зятя. Он купил дочери косметический салон, которым она как бы управляла, и предложил Максу открыть свою клинику. Тот согласился, соблазн быть самому себе хозяином был велик, но поставил условие, что он будет только директором, а собственником пусть числиться жена или тесть.

Как двигалось дело в салоне, он понятия не имел, а клиника неожиданно стала приносить приличный доход, так что со временем Макс открыл даже несколько филиалов.

Таким образом, благополучие Алины, дав резкий крен с замужеством, быстро выровнялось. В чем-то стало даже лучше, потому что отец не обязан содержать совершеннолетнюю дочь, а вот муж жену – обязан.

Единственное, что по-настоящему интересовало Алину, – это собственная внешность. Дальше, с большим отрывом, шла светская жизнь. Макс не препятствовал ей ни в первом, ни во втором, и жили они довольно мирно.

Если мама изводила его постоянными подозрениями и упреками, то Алина никогда не закатывала сцен. Она была уверена в себе и даже мысли не допускала, что муж способен охладеть к ней или влюбиться в кого-нибудь еще.

Жена была с ним ласковой и милой и никогда не скандалила, даже в самые тяжелые моменты их жизни, когда молодая семья переживала серьезные денежные затруднения, но Макс быстро понял, что эта любезность происходит не от любви, а от полнейшего равнодушия к нему, просто гнев портит внешность и добавляет морщин, а легкая улыбка – наоборот. В самом деле, зачем злиться, если можно делать то, что хочется, без всяких скандалов? В общем, Алина придерживалась мудрого принципа: живи сам и давай жить другим, и если бы только она не была так безучастна к его интересам, вероятно, Макс до сих пор был бы под властью ее очарования. Увы, он воспринимался женой просто чем-то вроде модного аксессуара, а может быть, и меньше. Наверное, она решила: раз девушке ее лет престижно быть замужем, то, пожалуй, вот неплохая кандидатура. Сейчас в высшем обществе ценятся ум и хорошие манеры, Макс имел это все в достаточной мере, чтобы выгодно оттенять все достоинства молодой супруги. Правда, Макс был всегда честен с собой и признавал, что сам женился приблизительно из таких же соображений и не считал себя вправе сердиться на жену.

То, что он принял за любовь, оказалось всего лишь гордыней и неудовлетворенным самолюбием. пришлось признать, что он не искал спутницу жизни, а решал свои психологические проблемы, причем, как выяснилось, не слишком удачно.

Но удачно или нет, а он взял на себя обязательства, которые следовало выполнять. Он обещал этой женщине быть с ней рядом всю жизнь и не мог нарушить обещание, тем более что Алина не сделала ничего такого, за что на нее действительно можно было бы сердиться. Она никогда не изменяла ему и не предавала каким-нибудь другим способом. Если сама не заботилась о нем, не стирала, не убирала и не готовила, то следила за тем, чтобы это делала домработница. Тратила все деньги, как хотела? Так имела полное право: во-первых, жена, а во-вторых, если бы не помощь ее отца, этих доходов просто не было бы.

Зато она была всегда мила, весела, никогда не мучала его глупыми придирками, и если он задерживался на работе или ехал на выходные к родителям, то верила, что он именно на работе или у родителей, а не где-нибудь еще.

Она даже подружилась с его мамой. Макс почти до обморока боялся сказать родителям о предстоящей женитьбе, но, удивительное дело, все устроилось как нельзя лучше. Более того, семейная жизнь пошла на пользу его запутанным отношениям с мамой, вечная напряженность ослабла, осталась любовь и щемящая нежность, и Макс вдруг поймал себя на мысли, что не заставляет себя скучать, а действительно скучает по маме и с нетерпением ждет встречи с ней.

Так что до последнего времени он был счастливым человеком, пока не завел разговор о ребенке.

Очаровательно надув губки, Алина призналась, что еще не готова стать матерью, мол, именно сейчас появились какие-то важные проекты, и ей непременно нужно в них участвовать, чтобы «состояться», потому что она еще не готова поставить на себе крест. Привыкнув за годы брака, что муж во всем потакает ей, Алина решила, что тема на этом исчерпана, но Макс не отступил и снова и снова заводил этот тягостный разговор.

Сообразив, что муж настроен серьезно, Алина перестала подпускать его к себе. Поскольку обязанность «контроля за рождаемостью» лежала на нем, она справедливо опасалась, что муж просто ее обманет, и потом сколько ни ругай его, а дело будет сделано.

И как-то все быстро разладилось, посыпалось у них…

Она не соглашалась беременеть, он – ждать. Неразрешенный конфликт зрел, как глубокий гнойник, которого не видно, но он болит, не дает человеку двигаться и вызывает лихорадку.

Иногда ему казалось, что суть тут не в нежелании Алины становиться матерью, а в шоке, который она испытала, увидев, что муж способен с ней не согласиться. Возможно, если бы он не так прямолинейно повел дело, сейчас бы уже целовал округлившийся животик жены…

В конце концов Алина придралась к этой чертовой записи в телефоне и предложила «отдохнуть друг от друга». Пауза в отношениях якобы должна была им помочь лучше понять друг друга и «освежить брак».

Макс не верил в этот бред, но безропотно собрался и ушел. Вдруг и правда поможет? Алина, кажется, упрямая и своевольная натура, а такие люди воспринимают все возражения как давление, и вместо того, чтобы вникнуть в суть, бездумно начинают сопротивляться.

Возможно, предоставленная самой себе, она сообразит, что ребенок – это хорошо, и позовет его домой?

Ах, если бы он не повстречал Христину!

Вспомнив о ней, Макс снова улыбнулся. Нет, раз и навсегда пора заканчивать с этими мечтами. Он, в конце концов, маститый психиатр и психотерапевт и способен понять, что совершает сейчас ту же ошибку, что и с Алиной, ищет в женщине то, чего не хватает ему самому. Тогда его привлекла красота и уверенность, а теперь он потянулся к нежности, бодрости и душевной теплоте, которыми так бедна его жизнь… «И к борщу! – вдруг весело подумал он. – Господи, как же мне не хватает борща…»

Тут его размышления оказались прерваны. Дверь комнаты приоткрылась, и в щель просунулась голова брата.

– Псст! – таинственно сказал Руслан и сделал знак следовать за ним.

Выйдя на кухню, он, не включая света, достал бутылку виски и два стакана.

– Только не стукни тете Вере, что я открыл тебе волшебный мир алкоголизма, – буркнул он, разливая виски.

Макс кивнул и залпом выпил.

– Все образуется. – Руслан достал сигареты, предложил брату, и, когда тот отказался, закурил сам.