Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов

С таких противоположных позиций оценивались и оцениваются природа и сущность прав человека и взаимоотношения Индивида и государства. Противостояние этих позиций насчитывает столетия. Различные подходы к взаимодействию права и государства, взаимоотношениям человека и государства сохранились и в современном мире. Они не замыкаются в сфере научных дискуссий и находят свое отражение в конституциях современных государств. Так, в конституциях США, Франции, Италии, Испании воплощена надпозитивная (естественноправовая) концепция прав человека, в Конституции Австрии — позитивистская. Однако такие различия в конституционных записях не следует переоценивать, поскольку конституции развитых западных государств ориентированы на принципы правового государства, следовательно, на защиту и охрану прав человека.

Вместе с тем различия естественноправового и позитивистского подходов к природе прав человека требуют внесения определенной ясности. Прежде всего ограничение власти государства правами человека не должно вести к предельному умалению его роли, которая весома не только в охране прав и свобод человека, но и в придании им законодательной, т. е. общеобязательной, формы. Поэтому права человека не могут быть противопоставлены государству, которое должно брать на себя не только функцию их защиты и обеспечения, но и их законодательного формулирования. Особое значение имеет запись этих прав в конституции.

Практика государств, признающих естественноправовую доктрину происхождения прав человека, отнюдь не отвергает их позитивного оформления. И естественноправовая доктрина, и позитивистский подход в современном мире не выступают как антиподы, антагонисты. Естественноправовая доктрина акцентирует истоки происхождения прав человека как его неотъемлемых, неотчуждаемых свойств. Она ставит права человека превыше государства, пафос ее направлен на ограничение правами человека тоталитарных притязаний государства. Вместе с тем, не находя закрепления в позитивном законодательстве, права человека выступают весьма неопределенно, размыто, и это затрудняет осуществление государством функции их обеспечения и защиты.

В современном мире позитивистский подход в области прав человека неизбежно должен опираться на нравственные категории всеобщего блага, добра, для того чтобы законодательно выразить их в определенном каталоге прав человека. Обретая законодательное выражение, права человека получают дополнительную “энергию”, а государство, законодательно закрепляя их, обязывает себя гарантировать и обеспечивать права и свободы. Конституционная практика развитых государств в известной мере устранила противостояние естественноправового и позитивистского подходов к правам человека на основе конституционного закрепления основных прав и свобод, которое исключает подавление и насилие государства по отношению к личности, отстаивая ее автономию и приоритет прав человека по отношению к государству. Эта благоприятная тенденция снимает противостояние и крайность указанных доктрин — незащищенность естественных прав человека вне государственного закрепления и дистанцирование позитивистского учения от нравственных, личностных, социальных ценностей.

Таким образом, становление и развитие прав человека имеет длительную историю, сопровождается борьбой доктрин и традиций, характерных для той или иной страны. Несмотря на давность возникновения самой идеи прав человека, подлинный смысл они обретают только на основе принципов демократии, свободы, справедливости, равенства, признания самоценности человека. На такой основе стало возможным закрепление основных фундаментальных прав человека в конституциях демократических государств.

В этой связи возникает вопрос: что понимать под основными правами, можно ли отождествлять их с конституционными правами? Отсутствие строгости формулировок в ряде конституций несколько затрудняет ответ на этот вопрос. Однако, на наш взгляд, основные права индивида — это прежде всего конституционные права. Такая трактовка вытекает, например, из сопоставления ст. 17 со ст. 55 Конституции РФ, отмечающей, что перечисление в Конституции РФ основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем в п. 2 ст. 17 речь идет только об основных правах человека, что позволяет подчеркнуть их особые свойства — неотчуждаемость и естественный характер (принадлежность каждому от рождения). Основные права являются субъективными правами. Это истина, которая сегодня очевидна, в ходе исторического развития неоднократно оспаривалось. Лишь в начале XX в. в результате долгих споров о понятии субъективного права вообще и основных прав в особенности выкристаллизовалось новое понимание основных прав как субъективных, и человек может ссылаться на них перед лицом властных структур.

В современном мире, когда проблема защиты прав человека вышла далеко за пределы каждого отдельного государства, возникла необходимость в создании универсальных международно-правовых стандартов, также являющихся основными правами человека. Эти основные права отражены в ряде важнейших международно-правовых актов, установивших общечеловеческие стандарты прав и интересов личности, определяющих ту планку, ниже которой государство не может опускаться. Это означает, что права и свободы человека перестали быть объектом только внутренней компетенции государства, а стали делом всего международного сообщества. Сегодня объем прав и свобод личности определяется не только конкретными особенностями того или иного общества, но и развитием человеческой цивилйзации в целом, уровнем и степенью интегрированности международного сообщества.

Принятие Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), Международного пакта о гражданских и политических правах (1966 г.), Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (1966 г.), Первого факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах (1966 г.), Второго факультативного протокола к этому же пакту (1989 г.), Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ряда других международных актов внесло коренные изменения в правосубъектность человека, который становится субъектом не только внутригосударственного, но и международного права. Эти международно-правовые акты определили тот универсальный набор основных прав и свобод, который в единстве призван обеспечить нормальную жизнедеятельность индивида.

Поэтому в современных условиях под основными правами человека, на наш взгляд, следует понимать права, содержащиеся в конституции государства и важнейших международно-правовых документах по правам человека. Если какое-либо основное право человека не вошло в конституцию государства, то оно должно быть признано в данном государстве независимо от его конституционного закрепления. Приоритет международного права по отношению к внутригосударственному в области прав человека является общепризнанным принципом международного сообщества.

Выделение категории основных прав человека отнюдь не означает отнесение иных прав к “второсортным”, менее значимым, требующим меньших усилий государства по их обеспечению. Речь идет о другом. Основные права и свободы составляют стержень правового статуса индивида, в них коренятся возможности возникновения других многочисленных прав, необходимых для нормальной жизнедеятельности человека. Эти права очень важны для индивида, его взаимодействия с другими людьми, с обществом и государством. От основного права может отпочковаться значительное количество других прав индивида.

Основные фундаментальные права и вытекающие из них иные права и свободы обеспечивают различные сферы жизни человека: личную, политическую, социальную, экономическую, культурную. В соответствии с этим они и структурируются по группам и наименованиям. Однако эти права не только относятся к различным сферам жизнедеятельности, но и различаются по времени возникновения. Отсюда — появление понятия “поколения прав человека”

Первым поколением прав человека признаются те традиционные либеральные ценности, которые были сформулированы в процессе осуществления буржуазных революций, а затем конкретизированы и расширены в практике и законодательстве демократических государств: право на свободу мысли, совести и религии, право каждого гражданина на ведение государственных дел, право на равенство перед законом, право на жизнь, свободу и безопасность личности, право на свободу от произвольного ареста, задержания или изгнания, право на гласное и с соблюдением всех требований справедливости рассмотрение дела независимым и беспристрастным судом и ряд других. Эти права, реализующие так называемую “негативную свободу”, обязывают государство воздерживаться от вмешательства в сферы действия указанных прав.

Второе поколение прав человека сформировалось в процессе борьбы различных классов и сословий за улучшение своего экономического положения, за повышение культурного статуса (так называемые “позитивные права”), для реализации которых требуется организационная, планирующая и иные формы деятельности государства по обеспечению указанных прав.

В конце XIX — начале XX в. новый либерализм, оценив неблагоприятную ситуацию, связанную с резкой поляризацией буржуазного общества, выдвинул идею его социального реформирования, которое призвано было смягчить противостояние богатых и бедных в обществе. Такая идея неизбежно была связана с возникновением социальных, экономических и культурных прав — права на труд и свободный выбор работы, права на социальное обеспечение, на отдых и досуг, права на защиту материнства и детства, права на образование, права на участие в культурной жизни общества и др. В современном мире эти права выражены во Всеобщей декларации прав человека, в Международном пакте об экономических, социальных, культурных правах, Европейской социальной хартии, что явилось огромным шагом вперед в развитии прав человека, в расширении каталога этих прав, их обогащении.

Права первого поколения по своей природе отличаются от прав второго поколения. Это связано с позицией государства по отношению к этим правам. Права первого поколения в буржуазной политической и правовой мысли квалифицировались как гражданские, предполагающие право на защиту от какого-либо вмешательства, в том числе и государственного, в осуществление этих прав (прав члена гражданского общества), и политические права (права участника осуществления политической власти). Речь идет прежде всего о защите индивидуальной свободы, ограничение которой неизбежно обедняет сферу общественной жизни и культуры.

Иная природа у социальных прав. Для их осуществления государству недостаточно воздерживаться от вмешательства в данную сферу. Задача состоит в том, чтобы создавать социальные программы и вести всестороннюю созидательную работу, которая позволила бы гарантировать провозглашенные социальные, экономические и культурные права. Ряд современных государств не присоединился к Международному пакту о социальных, экономических и культурных правах, мотивируя свою позицию тем, что обозначенные в пакте права не являются субъективными, поскольку не могут быть защищены в суде. Хотя такого рода соображения не лишены оснований, тем не менее присоединение к пакту создает обязательства для государства совершенствовать свое внутреннее законодательство и организовывать в соответствии с ним свою деятельность. В конце XX в. государство не может не стремиться к тому, чтобы стать социальным. Это — закономерность развития современных государств, нашедшая закрепление в ряде конституций зарубежных государств (ФРГ, Франции, Испании, Италии, Португалии, Турции).

В период после второй мировой войны стало формироваться третье поколение прав человека. Природа прав третьего поколения составляет предмет дискуссий. На наш взгляд, особенность этих прав состоит в том, что они являются коллективными и могут осуществляться не отдельным человеком, а коллективом, общностью, ассоциацией. Так, право народов на развитие или их право на самоопределение является коллективным правом, осуществление которого зависит не от отдельного человека, а от общности. Разумеется, отдельный человек принимает участие в реализации таких прав, но это участие связано не с его личным статусом, а с его положением как члена какой-либо общности. Между индивидуальными и коллективными правами существует взаимосвязь, в основе которой должен лежать принцип, согласно которому осуществление коллективных прав не должно ущемлять прав и свобод индивида.

Такова природа таких коллективных прав, как право народа на самоопределение, право на развитие. Осуществление этих прав не должно ущемлять прав индивидов, принадлежащих к иной национальности или расе. Коллективные права какой-либо общественной организации (ассоциации) не могут основываться на подавлении или ограничении индивидуальных интересов.

§ 2. Правовой статус: понятие и структура

Сложные связи, возникающие между государством и индивидом и во взаимоотношениях людей друг с другом, фиксируются государством в юридической форме — в форме прав, свобод и обязанностей, образующих в своем единстве правовой статус индивида. Правовой статус индивида — одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, уровнем демократии, состоянием законности. Правовой статус личности в самом общем виде может быть охарактеризован как система прав и обязанностей, законодательно закрепляемая государствами в конституциях, международно-правовых актах о правах человека и иных нормативно-юридических актах. Права и обязанности — основной исходный элемент права, ничего более важного в структуре права, по существу, нет. “Система прав и обязанностей — сердцевина, центр правовой сферы, и здесь лежит ключ к решению основных юридических проблем”[198].

В правах и обязанностях не только фиксируются образцы, стандарты поведения, которые государство берет под защиту, считая их обязательными, полезными, целесообразными для нормальной жизнедеятельности социальной системы, но и раскрываются основные юридические принципы взаимоотношений государства и личности.

Взаимосвязи государства и личности требуют четкой урегулированное™ и упорядоченности. Это обусловлено особой важностью такого рода отношений для обеспечения свободы индивида, для нормального функционирования общества. Предпосылкой правового статуса гражданина является гражданство как определенное политико-правовое состояние человека. Оно выражает юридическую принадлежность индивида к государству, “выступает в юридической форме, получает политикоправовое выражение в институте гражданства, нормы которого определяют условия и порядок приобретения, утраты гражданства и т. д.”[199], является юридическим основанием для индивида пользоваться юридическими правами и свободами и выполнять установленные законом обязанности, т. е. основанием правового статуса личности.

Правовой статус, природа прав и обязанностей как ключевые понятия правовой науки привлекают пристальное внимание юристов. Существует несколько подходов к определению правового статуса личности.

Некоторые ученые включают непосредственно в правовой статус личности гражданство[200]. По нашему мнению, гражданство — предпосылка, определяющая правовой статус в полном объеме, без каких-либо изъятий. Однако правовым статусом обладают не только граждане, но и лица без гражданства (апатриды), иностранцы. В таком случае объем их правового статуса отличен от правового статуса гражданина (главным образом в сфере политических прав).

В структуру правового статуса включают также общую правоспособность, гарантии, законные интересы, юридическую ответственность. Как видно, споры о понятии правового статуса ведутся в основном вокруг определения набора входящих в него элементов.

Рассмотрение структуры правового статуса всегда наталкивается на известный разнобой в терминологии. Для обозначения прав человека используются понятия “гражданские права”, “конституционные права”, “индивидуальные права”, “основные права", “основные права и свободы”. Кроме того, если в американских декларациях говорилось просто о правах либо естественных неотъемлемых правах, то начиная с Французской декларации 1789 г. права дифференцировали на права человека и права гражданина.

Мы не будем останавливаться на всех различиях терминологии, которые далеко не всегда несут четкую смысловую нагрузку. Однако, на наш взгляд, требуют пояснения различение прав и свобод, а также различение прав человека и прав гражданина, поскольку они достаточно широко используются в российском законодательстве, и в частности в Конституции России. Так, в тексте ст. 2 и в ряде других статей Конституции речь идет о правах и свободах человека. Может возникнуть вопрос о признаках, отличающих права человека от его свобод. Следует сразу подчеркнуть, что по своей юридической природе и системе гарантий права и свободы идентичны. Они очерчивают социальные возможности человека в различных сферах, обеспечиваемые государством.

Вместе с тем анализ конституционного законодательства показывает, что термин “свобода” призван подчеркнуть более широкие возможности индивидуального выбора, не очерчивая конкретного его результата: “каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания” (ст. 28); “каждому гарантируется свобода мысли и слова” (ст. 29); “каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию” (ст. 37). В отличие от этого термин “право” определяет более конкретные действия человека (например, право участвовать в управлении делами государства, право избирать и быть избранным). Однако четкое разграничение между правами и свободами провести трудно, поскольку зачастую всю сферу политических прав с конкретно определенными правомочиями также именуют “свободами” Различие в терминологии является скорее традиционным, сложившимся еще в XVIII—XIX вв.

Следует обратить внимание на проводимое в Конституции России разграничение основных прав и свобод на права и свободы человека и гражданина. Такой подход не является традиционным для отечественного конституционного регулирования, которое сводило положение человека только к его взаимосвязи с государством в качестве гражданина, получавшего свои права “в дар” от государственной власти и всецело ей подчиненного. Устанавливая различия между человеком и гражданином, новая Конституция России восстанавливает те общечеловеческие ценности, которые были утверждены в результате буржуазных революций и нашли свое воплощение в законодательных актах, впервые в истории человечества закрепивших равенство, свободу, право на счастье, — Декларации независимости 1776 г., Билле о правах 1791 г. (США), Декларации прав человека и гражданина 1789 г. (Франция).

В чем смысл этого разграничения, “раздвоения” человека? Оно непосредственно вытекает из различения гражданского общества и государства, преодолевает одностороннее рассмотрение человека в его взаимосвязи только с государством, сужение сферы его самоопределения. Человеку как таковому отводится автономное поле деятельности, где движущей силой выступают его индивидуальные интересы. Реализация такого интереса осуществляется в гражданском обществе, основанном на частной собственности, семье, всей сфере личной жизни, и опирается на естественные права человека, принадлежащие ему от рождения. Государство, воздерживаясь от вмешательства в эти отношения, призвано ограждать их не только от своего, но и от чьего бы то ни было вмешательства. Таким образом, в гражданском обществе на основе прав человека создаются условия для самоопределения, самореализации личности, обеспечения ее автономии и независимости от любого незаконного вмешательства.

Права гражданина охватывают сферу отношений индивида с государством, в которой он рассчитывает не только на ограждение своих прав от незаконного вмешательства, но и на активное содействие государства в их реализации. Статус гражданина вытекает из особой правовой его связи с государством — института гражданства (ст. 6 Конституции РФ).

Все статьи главы 2 “Права и свободы человека и гражданина” последовательно проводят различение прав и свобод по указанному принципу. Это находит выражение в формулировках статей. Там, где речь идет о правах человека, Конституция использует формулировки: “каждый имеет право”, “каждый может”, “каждому гарантируется” и т. д. Использование таких формулировок подчеркивает признание указанных прав и свобод за любым человеком, находящимся на территории России, независимо от того, является ли он гражданином РФ, иностранцем или лицом без гражданства.

Наряду с этим в ст. 31, 32, 33, 36 сформулированы права, принадлежащие только гражданам РФ. Это преимущественно политические права — право собраний, митингов, демонстраций; право участвовать в управлении делами государства; избирать и быть избранным; право равного доступа к государственной службе; право на участие в отправлении правосудия; право на обращение. Исключение составляет ст. 36, которая закрепляет социальное право частной собственности на землю только за гражданами и их объединениями.

В Конституции обозначены и обязанности, которые несут только граждане РФ: защита Отечества (ст. 59); возможность осуществления своих прав и обязанностей в полном объеме с 18 лет (ст. 60). Только на граждан РФ распространяются запрет на высылку за пределы государства или выдачу другому государству (ст. 61); возможность иметь гражданство иностранного государства — двойное гражданство (ст. 62).

В этой связи следует обратить внимание на формулировки Международного пакта о гражданских и политических правах: “каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность” (ст. 9); “никто не может быть лишен свободы на том основании, что он не в состоянии выполнить какое- либо договорное обязательство” (ст. 11); “все лица равны перед судами и трибуналами” и др. Личные права сформулированы применительно к человеку, который может быть, а может не быть гражданином того или иного государства. Однако ст. 25, закрепляющая политические права (право на участие в ведении государственных дел, право голосовать и быть избранным, допускаться в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе), применяет термин “каждый гражданин” Стало быть, за различием терминов и понятий “человек” и “гражданин” следует различение в правовом статусе индивида.

Рассмотрим сущность элементов, составляющих правовой статус, — юридических прав и обязанностей.

Как уже отмечалось, права и свободы индивида — это его социальные возможности, детерминированные экономическими и культурными условиями жизни общества и законодательно закрепленные государством. В них выражена та мера свободы, которая объективно возможна для индивида на конкретном историческом этапе развития общества. В пределах этой формально закрепленной свободы осуществляется самоопределение личности, устанавливаются условия реального пользования социальными благами в различных сферах личной, политической, экономической, социальной и культурной жизни.

Права человека — это субъективные права, выражающие не потенциальные, а реальные возможности индивида, закрепленные в конституциях, международно-правовых актах и законах. Данное положение следует подчеркнуть, поскольку нередко в правоведении встречается понимание субъективного права лишь как элемента конкретного правоотношения, возникающего при наличии юридического факта, который порождает данное отношение.

В юридической литературе такая позиция была подвергнута критике. Справедливо отмечалось, что способ возникновения, форма проявления и реализации тех или иных прав не имеют принципиального значения для их характеристики как субъективных[201].

Разумеется, права личности чрезвычайно многообразны по содержанию, объему, способам реализации. Однако закрепление того или иного субъективного права в законодательстве должно означать реальную возможность индивида свободно пользоваться определенным благом в границах и в порядке, обозначенных в законе.

Субъективное право как юридическая категория раскрывается через набор определенных возможностей индивида: возможности пользования определенным социальным благом; возможности совершать определенные действия и требовать соответствующих действий от других лиц; возможности обращения к государству с требованием защиты или восстановления нарушенного права.

Рассматривая права и свободы как элемент правового статуса, мы включаем в него не только основные (конституционные) права, но и весь комплекс прав, вытекающих из законов (внутригосударственных и международных). Особо следует подчеркнуть влияние международных норм о правах человека на расширение правового статуса личности в современном мире. Акт ратификации того или иного договора означает для государства необходимость привести свое законодательство в соответствие с взятыми на себя обязательствами. Государство создает систему органов по защите прав человека — судебные органы, органы исполнительной власти, парламентские и резидентские структуры, институт омбудсмана и др., а также устанавливает конкретные юридические механизмы и процедуры такой защиты. Каждая из стран обладает своим набором процедур и механизмов защиты прав и свобод личности, своей системой органов такой защиты.

Принимая на себя обязательства по обеспечению прав граждан, государство имеет право требовать от них правомерного поведения, которое соответствовало бы эталонам, зафиксированным в юридических нормах. Поэтому государство формулирует свои требования к индивидам в системе обязанностей, устанавливает меры юридической ответственности за их невыполнение. Государство как носитель политической власти располагает специальными механизмами обеспечения прав граждан и выполнения ими своих обязанностей.

Обязанность — это объективно необходимое, должное поведение человека. Следует вместе с тем подчеркнуть, что такая объективная необходимость определенного поведения не всегда субъективно осознается индивидом, а это может привести к отступлению от требований нормы. Поэтому обязанность — это как необходимое, так и возможное поведение. Человек совершает свой выбор не только в сфере юридических требований и предписаний. На этот выбор могут влиять и иные нормы, которые имеют антисоциальную направленность. В этом случае обязанность не будет реализована. Обязанность — это возможное поведение и потому, что и при благоприятном, позитивном отношении личности ее реализация в объективно необходимом поведении наступает лишь при определенных условиях, предусмотренных правовой нормой.

Государство в системе обязанностей указывает целесообразный, социально полезный и необходимый вариант поведения. Часть обязанностей как элемент правового статуса распространяется на всех лиц, проживающих в государстве. Так, Конституция РФ устанавливает обязанность каждого платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57); сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58). Наряду с этим ст. 59 четко формулирует, что защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина РФ.

Включение обязанностей в правовой статус индивида не колеблет принципов свободы и правового государства, поскольку права одних лиц, не подкрепленные обязанностями других, не могут быть реализованы.

Все сферы действия правового статуса в единстве прав и обязанностей — это “пространство свободы”, основанное на свободе выбора, самоопределении и ответственности личности перед обществом и своими согражданами. Свобода и ответственность выражают объективную необходимость определенных эталонов поведения и их выполнения в соответствии с интересами общества. Руководствуясь этими интересами, государство требует выполнения обязанностей и определяет запреты, связанные с ненадлежащим использованием прав и свобод, противоречащим интересам общества и государства, правам других лиц. Связь свободы и обязанностей раскрывается в ст. 29. Всеобщей декларации прав человека: “Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие личности”. В современном обществе люди должны осознавать ответственность друг перед другом, вырабатывать чувство солидарности и взаимоподдержки. Проповедь крайнего индивидуализма неплодотворна для прав человека, она ориентирует на эгоистическое, анархическое своеволие и игнорирует значимость такой большой социальной проблемы, как обязанность и ответственность личности перед обществом.

Человек, находясь в обществе, постоянно взаимодействуя с другими людьми, не может не иметь обязанностей и по отношению к обществу, и по отношению к согражданам. Поэтому обязанности — столь же важный и необходимый элемент правового статуса индивида, как права и свободы. Они связаны неразрывно и не могут существовать вне зависимости друг от друга. Такая зависимость создает нравственное взаимодействие между людьми. Статья 1 Всеобщей декларации прав человека провозглашает: “Все люди рождаются свободными и равными в правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства”

Пользование правами сопряжено с ответственностью человека, с возможными ограничениями, определяемыми мерой и границами свободы, установленными правом, принципами гуманности, солидарности, нравственности. Этот постулат сформулирован в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, в ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах.

В Международном пакте о гражданских и политических правах предусмотрена также возможность запрещения антигуманных, аморальных действий — пропаганды войны, всяких выступлений в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющих собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию (ст. 20).

В ст. 55 Конституции РФ также установлены основания ограничений прав и свобод: “Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства”

Таким образом, правовой статус человека и гражданина в системе прав, свобод и обязанностей целенаправленно воздействует на создание устойчивых, сбалансированных способов взаимодействия людей друг с другом и формирование нормальных отношений человека, общества и государства.

В правовой статус личности включается все многообразие прав, охватывающих самые различные стороны его деятельности. В соответствии со сферами деятельности человека можно определить структуру и характер прав, составляющих правовой статус. Такая структура вытекает из Всеобщей декларации прав человека, и особенно из международных пактов по правам человека, и включает гражданские (личные) права, политические права, культурные права, социальные и экономические права.

Как уже отмечалось, гражданские (личные) права определяют свободу человека в сфере личной жизни, его юридическую защищенность от какого-либо незаконного вмешательства. К гражданским правам относятся право частной собственности; право на охрану семьи, материнства и детства; свобода совести; весь комплекс прав, обеспечивающих личную безопасность и неприкосновенность человека, гарантирующих эффективные меры судебной защиты каждому человеку в случае нарушения его прав; право на свободное передвижение и свободный выбор местожительства и др. Цель этих прав состоит в охране и защите той сферы, в которой проявляются индивидуальность и личностное своеобразие человека. Иными словами, речь идет об ограждении автономии личности, пространства действия индивидуальных, частных интересов.

Следует отметить, что не всегда при классификации прав то или иное право может быть безоговорочно отнесено именно к данной категории прав. Любое разделение прав на категории в какой-то мере условно. Так, право собственности является не только личным правом, обеспечивающим стартовые возможности самостоятельности личности, но и правом социальным, экономическим, связанным с удовлетворением материальных притязаний человека.

Политические права граждан выражают возможности индивида на участие в политической жизни и осуществление государственной власти. К данной категории прав относятся: право на свободу мысли; право беспрепятственно придерживаться своих мнений; право свободно искать, получать и распространять информацию; право на мирные собрания; право на свободу ассоциаций; право на участие в ведении государственных дел как непосредственно, так и через своих представителей; право избирать и быть избранным и др. Политические права граждан являются непременным условием функционирования всех других видов прав, поскольку они составляют неотъемлемую основу системы демократии и выступают как средство контроля за властью, как ценности, на которые власть должна ориентироваться, ограничивать себя этими правами, признавать и гарантировать их.

Значимость прав человека в контроле за властью определяет стремление тоталитарных режимов ограничить эти права и тем самым освободить себя от демократических форм контроля. Чем в большей мере удается тоталитарному режиму ограничить политические права человека, тем более свободной в своих действиях становится власть, тем более эфемерно разделение властей, тем большее место занимают в нем насильственные методы, применяемые государством.

Социальные и экономические права призваны обеспечить человеку достойный жизненный уровень; право на труд и свободный выбор работы; право на равную оплату за равный труд; право на социальное обеспечение; право на защиту материнства и детства; право на образование и др. Необходимый перечень этих прав закреплен в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, определяющем планку, ниже которой цивилизованное государство не должно опускаться.

Раздел V. Позитивное право: система и категории

Глава 1. Позитивное право и социальный процесс его формирования

§ 1. Прагматические основы существования позитивного права

Под позитивным правом имеется в виду действующее в данном обществе право, рассматриваемое в аспекте его конкретно-определенного содержания и формы, т. е. таким, каким оно непосредственно выступает в качестве регулятора поведения людей, объединенных в единое государство или протогосударственное (“варварское”) общество: сельскую общину, орду кочевников-скотоводов, раннегреческий полис (город-государство), древневосточное царство и т. п. В данном аспекте право выступает как фактически существующий в обществе онтологический феномен бытия, определяющий порядок поведения граждан или подданных государства либо населения протогосударственных образований. Однако в основе государственного порядка лежат, как правило, аксиологические (ценностные) принципы, выработанные практикой общения, прежде всего разрешения противоречий, споров, возмещения “обид”, восходящие к единым религиозным или иным идеологическим убеждениям, которые выражают интересы различных классов, страт или групп населения, делящегося по видам занятий (профессий), и лежат в основе существования членов данной социальной группы, класса и, в конечном счете, единого общества и государства.

В процессе создания и использования права его сущность познается людьми значительно позже, чем возникают и упрочиваются практически необходимые правила поведения. Само же право выступает именно в виде признанных и единых, обязательных для всего общества правил поведения, влекущих за собой упрочение социальных обязанностей, повинностей, а также притязаний членов общества на предоставление им известных прав, привилегий, доли общественного достояния, или плодов собственного производительного труда, или деятельности по обмену товарами, роли в семейном хозяйстве и бытовых отношениях.

Таким образом, право возникает на основе убеждений, оценок и стремлений людей в сфере их практической деятельности, взаимодействия людей в различных обществах, перешедших или совершающих переход от родо-племенного строя к разноплеменным обществам.

При этом, естественно, такое общество, объединяющее население определенной территории либо сплоченное (у кочевых народов) едиными формами и средствами существования, должно руководствоваться едиными для всех идеями, представлениями о порядке взаимоотношений между членами общества. Такими представлениями служили на ранних этапах становления государств религиозные заповеди древних народов, переходящих к производящим формам хозяйства, какими явились земледелие, скотоводство, ремесла и обусловленные ими формы семьи, управления общими делами, хозяйством, нужды военной защиты и завоевания новых территорий. Примером могут служить заповеди Библии и христианства.

Лишь позднее эти религиозные основы права дополнились нормами светской государственности и наукой. Такие светские дополнения, отнюдь не порывавшие с теологическими воззрениями о праве, наиболее известны нам с эпохи античных государств Древней Греции и Рима.

Но и глубокое познание сущности права философскими учениями античности, а затем средних веков и Нового времени не могло отрываться от практических требований жизни людей современной им эпохи. Ведь право должно было всегда давать ответ на вопросы о реальном поведении людей, вытекать из потребностей их повседневной жизни: из форм присвоения результатов производства, отношений по труду, обмена средствами существования и продуктами труда; из складывающихся форм управления делами общины, государства; из сложившихся форм семьи и отношений между ее членами и родственных связей; из представлений о правильном, допустимом, о наказаниях за преступления и т. п.

Поэтому результатом религиозных, идеологических, научных и философских теорий о праве, его значении и сущности в том или ином обществе должны были быть и всегда являлись представления о содержании и формах правовых, обязательных, признанных и защищаемых государством норм, правил поведения людей; о формах и средствах управления общими делами; о правах и обязанностях каждого человека и образуемых людьми групп, кланов, классов, общин, каст и иных сообществ.

Вот такие представления, идеи и целые учения о праве, реально существующие и действующие в том или ином цивилизованном (т. е. организованном в государство[202]) обществе, и дают основу позитивному праву как реальному средству регулирования поведения людей, составляющих, в конечном счете, подобное общество.

Структура содержания норм позитивного права исторически обогащалась: от простейшего выражения и накопления отдельных разрозненных (ситуативных) “приказов”, “приговоров”, выносившихся верховной властью, судами по разным вопросам, до закрепления различных общих положений, принципов правового поведения граждан, власти и чиновников государства. Как в современном мире, так и в прежние эпохи человеческой истории позитивным правом признавались и презюмировались некие общие положения, принципы, сложившиеся обычаи, традиции, как бы лежащие в основе конкретных государственных правовых норм. В прежние времена эту роль выполняли религиозные заповеди и постулаты Библии, Корана, источников различных иных вероучений (ведическое право индусов; церковное право у славянских народов).

В древнем Китае, Японии такими общими постулатами признавались нравственные учения (конфуцианство, легизм). В современном мире религиозные и традиционные нормы поведения также не утратили значения общих принципов и постулатов для правового поведения людей.

В международном праве общепризнанные принципы и нормы договоров служат основой не только общих норм, но и для разрешения конкретных споров и конфликтов. Общие принципы права рассматриваются в качестве источника прецедентного права в англосаксонских странах.

Наконец, в современном мире на основе международного признания сложились и все более упрочиваются принципы и нормы о правах человека, которые признаются обязательными для государств — членов ООН и иных международных организаций (ОБСЕ, ЕС и др.). Поэтому права человека, их осуществление и защита не только служат общим идеологическим принципом, нравственной основой права, но также входят через международные пакты, конституции современных государств в состав действующего позитивного (международного и внутригосударственного) права, признанного и защищаемого государствами — членами мирового и регионального сообществ.

В состав действующего позитивного права входят также права, обязанности и ответственность, вытекающие из конкретных договоров, а также обычаев, не противоречащих закону, допускающему правоотношения по свободному волеизъявлению сторон. Такие конкретные, принятые на себя сторонами обязательства в современном мире имеют важное значение для осуществления принципа индивидуальной свободы, являющейся основой демократического строя. К ним относятся свобода гражданского правового и трудового договоров, а также договорные обязательства публичного права между центральными органами федерации как единого государства в целом и членами федерации или между автономными образованиями и центральной властью (в унитарных государствах).

Таковы наиболее важные основы и состав позитивного права современных государств и международного общения между ними, а также между организациями и гражданами различных государств, сложившиеся в ходе мировой истории.

§ 2. Теоретические основы понятия “позитивное право”

Термин “позитивное право” прочно вошел в правовую науку и практику Нового времени с конца XVI — начала XVII в., когда право “государственное” противопоставлялось естественному и даже божественному праву. Наиболее четко эти мысли были впервые сформулированы нидерландским мыслителем Гуго Гроцием[203].

На признание естественных прав человека как не зависящих от законодательства и обязательных для справедливого государства опирались Ж.-Ж. Руссо, Ш.-Л. Монтескье, Вольтер, Т. Гоббс, И. Кант, А. Н. Радищев и другие мыслители- просветители XVII—XVIII вв. в борьбе против тирании монархии и бесправия народа в эпоху имперского абсолютизма в Европе.

Естественное право характеризовалось как вечное и неизменное в отличие от законодательных норм и даже норм божественного права, которые подвергались изменениям в историческом развитии человечества или были различными для людей и государств разных религиозных убеждений и верований[204].

В XIX — начале XX в. в условиях укрепившейся в странах Европы и Северной Америки буржуазной государственности, основанной на свободе собственности, внимание правоведов и политиков сосредоточилось не столько на естественных правах личности, сколько на анализе реально существовавшего права, создаваемого государством в форме законов и иных нормативных актов, а также судебного прецедента и санкционированного государством обычая. Авторитет теории естественного права значительно упал по сравнению с эпохой просвещения и буржуазных революций XVIII—XIX вв. Эта линия развития теории права в XIX — начале XX в. прослеживалась в таких новых течениях юриспруденции, как историческая школа права (Гуго, Савиньи, Пухта), различные позитивистские (Д. Остин, И. Бентам и др. в Англии, Г. Ф. Шершеневич в России) и социальные теории права (солидаризм Л. Дю- ги, теории интересов Р. Иеринга, Н. М. Коркунова, социологическая школа Ф. Жени, С. Эрлиха, С. А. Муромцева, психологическая теория права Л. И. Петражицкого и его последователей).

В этих условиях естественное право стало представляться как бы ненужным, отжившим понятием, сыгравшим уже свою роль в истории борьбы с феодальным абсолютизмом. Теория и практика передовых буржуазных государств европейской культуры сосредоточились на анализе именно позитивного, т. е. установленного или признанного государством, права (часто весьма критичном по отношению к действовавшему имперскому праву России, Австро-Венгрии, Германии). Например, Л. И. Петражицкий, резко отрицательно относившийся к естественному праву, пришел даже к такому выводу: поскольку не существует естественного права, то отпадает и необходимость приставки “позитивное” к праву, официально действующему в данном государстве[205].

Тем не менее термин “позитивное право" признавался и признается теорией и практикой английского, французского, немецкого, австрийского права и права других современных государств, отнюдь не порвавших с демократическими принципами естественных прав и свобод личности. Он помогает объединить содержание форм (источников) права различных правовых систем современных государств. Так, если термины “законодательство”, “закон” (в широком смысле) можно считать почти однозначными термину “позитивное право” для систем действующего права стран Европейского континента, то вряд ли можно назвать “законодательством” прецедентное право Англии, Канады, Австралийского Союза и других англосаксонских стран. Неадекватен термин “законодательство” содержанию и формам религиозных и традиционных правовых систем (мусульманского, индусского права, права ряда стран Центральной Африки), а также действующему праву Китая и Японии, стран Юго-Восточной Азии. Поэтому термин “позитивное право” вполне приемлем для обозначения понятия “действующее право” современных государств, большинства современных национальных правовых систем. Он, mutatis mutardis, приемлем и для обозначения действующего, т. е. признанного государствами мирового сообщества, современного международного права, основанного на договорах. Разумеется, при этом необходимо учитывать все особенности международного права и его весьма разнообразных источников, сферы их действия, порядка их применения и т. п.

В современных условиях нельзя также согласиться с тем, что понятия и термины “естественное” или неотчужденное от человека право, выраженное в известных международных документах о правах человека и гражданина, “ушли в прошлое” либо представляют собой только теоретическую основу действующего позитивного права, как это представлялось российским или английским позитивным и другим теоретикам начала XX в. Поэтому и термин “позитивное право” не утратил своего значения вопреки мнению некоторых русских юристов начала XX в.

С учетом сказанного под позитивным правом имеются в виду юридически действующие, защищенные государством и международным сообществом нормы, общие принципы права, а также основанные на них законные интересы, права и обязанности участников правовых отношений.

§ 3. Понятие социального процесса формирования позитивного права

Официальное установление или признание норм позитивного права, выраженного в законах и иных официальных источниках, происходит на базе возникновения сложившихся условий жизни общества и деятельности государства, возникающих при этом социальных потребностей, целей, ожиданий членов общества, организаций людей, органов государства, постепенного накопления опыта их удовлетворения, реализации и разрешения возникающих противоречий и т. п.[206].

Всякое появление новых потребностей, целей, социальных ролей и иных социальных условий и факторов, типичных для данного общества[207], исторического этапа развития народа, должно также получить известное распространение и упрочение в производственной, социальной сферах и личной жизни людей, их сообществ, в деятельности органов государства прежде, чем эти потребности, цели, роли получат всеобщее признание и закрепление в законе. Зачастую такому закреплению предшествует их признание и поддержка общественной моралью, религией, практикой чиновников, государевых слуг либо политическими и иными общественными организациями, благодаря чему возникает возможность рассмотрения вопроса о правовом закреплении законами и иными решениями государства соответствующих отношений.

Поэтому изучение становления и развития социальных процессов, вызывающих потребности правового регулирования тех или иных отношений, представляется абсолютно необходимым условием для правильного понимания формирования позитивного права независимо от того, происходит такое формирование путем спонтанного становления обычая, признаваемого затем государством правовым, либо путем постепенного накопления судебной практики, религиозных и нравственных правил, либо, наконец, законодательным (и иным официальным) установлением правовых норм государственными органами (государственной властью).

Конечно, практика восточных деспотий, абсолютных монархий, фашистских режимов и иных форм и исторических моделей верховной неограниченной власти включает в состав законодательства подобных государств элементы произвола, даже прямой расправы с неугодными, забвение интересов народных масс, прямое расточительство и раздачу почестей и богатств приближенным и т. п. Однако влияние законодательного произвола на правовые порядки всегда носило случайный характер, даже тогда, когда его последствия были длительными и весьма тяжкими для народов и государств. Произвол, ошибки, нелепости правителей, судей, парламентов или законосовещательных собраний не могут рассматриваться как “действующее право”, поскольку они не создавали и сейчас не создают правового порядка в отношениях между людьми, правового порядка управления, устойчивого, повторяющегося процесса реализации общественных отношений. Поэтому произвол в любой его форме, начиная от указов и повелений фараонов, императоров, абсолютных монархов и кончая противозаконным творчеством властей и чиновничьим вымогательством, — по сути антиправовые установления действия. Для теории права это лишь объект отрицания и показатель социального вреда, а не критерий права.

Реально возникающие социальные потребности и основания правового регулирования рассматриваются в правовой литературе как различные факторы, обусловливающие процесс правового урегулирования, его изменения, отмены действующих норм права. Важно при этом подчеркнуть, что речь идет о факторах, обусловливающих правотворческий процесс и лежащих, как правило, вне самого правотворчества государства и как бы извне детерминирующих содержание правотворчества и его результаты, т. е. само позитивное право[208]. Социальные факторы, непосредственно влияющие на правотворческий процесс, т. е. на деятельность государства по установлению или признанию правовых норм, следует рассматривать как предпосылки правотворчества и позитивного права. Поэтому представляется необходимым характеристику различных социальных факторов формирования права рассматривать в качестве особого, социального, но еще не оформленного юридически процесса, генетически связанного с правотворческой деятельностью государства, но не тождественного самому правотворчеству как юридически оформленному процессу и его результату — позитивному праву[209].

Признание такого социального процесса, предшествующего и обусловливающего официальное позитивное право, характерно не только для марксистской концепции права, но и для таких крупных теоретических концепций права, как естественное право, историческая, психологическая и в особенности социологическая школы права, “теория интереса”. Общим для всех этих правовых теорий являются поиски социального субстрата, причин, порождающих нормы позитивного права, признаваемого или устанавливаемого государством. Такие теории известный венгерский юрист академик В. Пешка характеризует как генетические концепции, имеющие в виду факторы, являющиеся причиной появления правовых норм, в отличие от юридического (легального) позитивизма, ориентирующегося на раскрытие всего того, что помогает выявить правовой характер правил поведения, и ничего более[210].

Марксистская концепция права относится, несомненно, к генетическим концепциям, но в отличие от иных концепций, названных выше, она придает экономике, т. е. развитию производительных сил и производственных отношений, а также классовому делению общества, определяющее значение среди социальных факторов формирования права (правообразования). Советские юристы — теоретики права наряду с этими основополагающими, базисными факторами правообразования различали значение материальных и других объективных факторов, к которым относили условия жизни общества, интересы господствующего класса (классов) или всего народа (при социализме); идеологические, социально-психологические представления и волевые стремления классов, т. е. общественное (в отличие от индивидуального) сознание, выражающее интересы различных классов и слоев населения. Среди субъективных, т. е. идейных и психологических, факторов формирования позитивного права подчеркивалось значение правового сознания личности, а также формирование воли классов, стоящих у власти либо стремящихся к овладению властью. Наконец, особо выделялось формирование государственной воли господствующего класса (классов) или всего народа[211], выступающее как бы завершающей и решающей ступенью социального процесса формирования права (правообразования), создания государством правовых юридических норм, т. е. собственно юридически оформленным процессом правотворчества.

В советской литературе разрабатывался и несколько иной подход к пониманию факторов и процесса правотворчества (например, в монографии “Научные основы советского правотворчества”[212]). Авторы этого труда в общем анализировали примерно те же объективные и субъективные факторы процесса формирования права: определяющее значение экономических факторов (базиса) для возникновения правовой надстройки; формирование интересов и воли господствующего класса; объективные и субъективные факторы самой правовой надстройки, закономерности ее развития; обусловленность правовой формы содержанием общественных отношений; внутреннюю согласованность норм права; объективную обусловленность соотношения средств правового регулирования и т. п. Выделялись также проблемы научного познания средств правового регулирования; социально-политические факторы правотворчества, в том числе роль КПСС в выработке правовой политики, участие масс в правотворчестве; выявление потребностей в правовом регулировании в деятельности субъектов законодательной инициативы, а также в стадии разработки законопроекта (проблем структуры законодательства, выбора формы нормативного акта и т. д.). В монографии ставились и другие важные проблемы правотворчества: прогнозирование, планирование правотворчества, законодательная техника и др.

Все эти проблемы, несомненно, имеют отношение к правотворчеству как деятельности государства.

Не будем касаться здесь недостатков, присущих в равной мере всем работам советского периода, неизбежно выставлявшим на первый план преимущества социализма и его права, руководства партии и т. п. и на все вопросы находившим ответы у классиков марксизма-ленинизма, подчас вполне правильно, но всячески отстраняясь или открещиваясь от проблематики буржуазных правовых теорий[213]. Отметим лишь тот аспект предложенного подхода, который интересует нас именно в современных условиях. Так, автор первой главы названной книги проф. Р. О. Халфина исходила из того, что понятие правотворчества есть научно обоснованный процесс, представляющий собой “форму государственного руководства обществом, завершающий процесс формирования права и отражающий социальные факторы этого процесса...”[214]. Но если это так, то, по существу, речь должна была бы идти не о тех социальных явлениях, которые “отражаются”, а лишь о том, как они учитываются и воплощаются в правотворческой деятельности государства. Между тем Р. О. Халфина стремилась указанным понятием “охватить более широкий круг явлений, включить все сложные процессы, предшествующие решению о подготовке проекта нормативного акта, выявить потребности правового регулирования...”[215].

Такое понятие охватывает реальные жизненные элементы, процессы правообразования, которые “во всей их сложности” должны быть проанализированы, познаны и отражены в процессе правотворчества государства, но реально существуют и действуют вне его (в производстве и потреблении продуктов труда, в общественных отношениях людей, в практике международных отношений и даже в судебной и административной практике), но не в самой правотворческой практике.

Те требования и потребности, которые обусловливают принятие закона и позитивного права, следует искать не в самом правотворчестве, а скорее в объектах и целях устанавливаемого государством позитивного права.

Познание, анализ, научный подход к правотворчеству несомненно необходимы для правотворчества государства. Но эти важные средства деятельности государства не следует отождествлять с самим социальным процессом формирования норм права. Государственное правотворчество лишь завершает и отражает воздействие на формирование норм права экономики, политики, конкретных интересов и представлений о праве, конкретных условий и сложившегося образа жизни, которые будут затем закреплены законом, действующим позитивным правом.

Допущенное же авторами названной книги смешение “познания”, “изучения”, “выявления” социальных факторов в процессе правотворчества (т. е. субъектами законодательной инициативы, органами и организациями, готовящими проекты законов и т. п.) с реальным существованием и влиянием социальных процессов жизни общества и разнообразной (не только правотворческой) деятельности государства не дало возможности раскрыть и выделить и само понятие “социальный процесс формирования права” в отличие от его завершающей стадии — юридического процесса правотворчества, непосредственно порождающего нормы действующего позитивного права.

Таким образом, социальный процесс формирования позитивного права — это объективно складывающееся и субъективно выявляющееся в жизни общества и государства взаимодействие, влияние разнообразных социальных факторов на формирование правовых норм; этот процесс, несомненно, смыкается с завершающей стадией — юридически оформленным процессом правотворчества государства как организованной деятельностью его правотворческих органов по созданию либо признанию и закреплению в юридически обязательной форме норм позитивного права.