Метаморфоз

Рябикина Ирина

Метаморфоз

Ирина Рябикина.

Я вернусь.

Книга первая.

Метаморфоз.

Глава 1.

- У, пошла прочь образина, - громадный, пьяный орк резко отшатнулся от повернувшегося к нему лица. Чумазая трактирная поломойка, в ответ на лапание ее костлявого зада, повернула распахнутую в уродливом оскале улыбку, отпугнув тем самым незадачливого ухажера. Завсегдатаи трактира грохнули смехом. Лицо женщины, скрытое по самые глаза темным платком, было покрыто уродливыми пятнами и отвратительными гнойниками.

Приключения с поломойкой, было обычным ежедневным развлечением завсегдатаев трактира. Делались ставки на количество тычков и ударов возмущенных ухажеров. Для поломойки было главным удрать вовремя от очередного клиента, как только он соображал, что становился объектом лотереи.

Хозяин 'Золотого петуха', как назывался трактир, одобрительно поглядывая на ежедневное развлечения клиентов, все-таки не давал основательно портить свое имущество. Быстро оказавшись возле вытирающей пол служанки, он прикрыл ту от разъярившегося орка, велев ей немедленно убираться. Чтобы отвлечь клиентов, по знаку хозяина - Трогга-топтуна, в зал спустились четыре девицы из ближайшего розового дома. Трогг имел долю с хозяйки за предоставления той помещения и аренды его комнат.

Мужчины встретили полуобнаженных девиц восторженным одобрительным свистом. Трогг облегченно выдохнул. Помимо дохода, девицы успокаивали клиентов в зале, отвлекая особо ретивых клиентов от подавальщиц.

Убрав ведро, забежавшая за кухонную занавеску поломойка, забилась в дальний угол, получив от кухарки миску с едой.

- Обошлось, - кивнула она на обеспокоенный шепот кухарки.

Теперь отвлеченные девушками мужчины на время забудут свои игры. Поев, девушка через дырку в занавеске стала подглядывать за залом, тревожно ожидая крика хозяина. Неожиданно, она охнула, разглядев в зале обиженного орка, спустившегося вновь в зал. Чуть протрезвевший орк оглядывал зал с явным намерением найти кого-то. Толкнув подавальщицу, несущую к столу кувшин пива с едой, рассмеялся в ответ Троггу и пообещал заплатить за разбитый кувшин. Трогг крикнул уборщицу в зал. Обмирая от страха, девушка с ведром кинулась подбирать осколки и опрокинутую еду, и, оказавшись у ног клиента, получила удар сапогом в грудь. Откинувшись от удара навзничь, девушка сбила ведро с водой, которое покатилось, гремя по полу, обливая ноги клиентов.

- Она испачкала мои новые сапоги, - в гневе, рычал орк.

- Хозяин, я желаю, чтобы твоя служанка языком вымыла мои сапоги, -

Трогг в гневе посмотрел на служанку.

Задохнувшаяся от сильного удара, девушка лежала в луже воды не в силах подняться. Взбесившийся орк размахнулся, и со всей силы впечатал сапог девушке под ребра. Послышался крик. Худенькое тельце отлетело от удара на середину зала. Орк рванулся за ней, подвыпившие клиенты развернулись, осматривая новое развлечение. Неожиданно темная смазанная тень загородила девушку, и беспокойный клиент упал воя на пол, рядом со своей жертвой. Девушку быстро подняли с пола и унесли за занавеску.

Посередине зала, стоял худой, длинный человек в черном. Надавливая коленом на спину, он держал орка за вывернутое запястье. Орк орал и ругался от боли захвата, требуя отпустить. Подбежавшие вышибалы, выкинули дебошира за дверь, предварительно взяв с того мзду. Трогг же, низко кланяясь, проводил человека в черном на свое место, собственноручно принеся ему кувшин вина. В углу на возвышении появилась певичка, раздалась музыка, и через некоторое время инцидент был забыт.

* * *

В каморку, куда положили уборщицу, неожиданно втиснулся человек, потребовавший от Трогга показать девушку. Трогг с недовольным лицом стоял в дверях. Мужчину тут знали. Человек в черном - был местным прокурором, частым посетителем трактира. Осмотрев девушку, прокурор позвал служку и велел привести целителя. Трогг сморщился.

- Я оплачу, - буркнул прокурор, с трудом вылезая из каморки.

Комнатка, где выделили место служанке, была кладовкой для складирования инструментов. Ведра и метла по-прежнему теснились в углу. Сбоку хозяин велел прибить две доски, на которых и лежала служанка.

Вот уже два года, эта кладовка была жилищем девушки. Кроме двух сбитых досок служивших кроватью, в углу стояла колченогая табуретка, заваленная каким-то тряпьем, да прямо над изголовьем были прибиты полки, с расположенными там ведрами, старыми кастрюлями и другим хламом. В углу у двери стояли метлы и швабры с развешенными половыми тряпками.

- Вы обещали выдать ей комнату, - скрипнул зубами прокурор.

- А что, разве не комната, тепло, рядом с кухней, и ест от пуза, - ответил Трогг.

- Что же она такая худая?

- Так болеет постоянно, какой из нее работник, - махнул рукой Трогг.

Вскоре прибыл целитель. Заглянув в каморку, потребовал вынести больную в коридор. Маг зажег светильник и принялся осматривать девушку на принесенном с кухни столе. Лежащая в бессознательном состоянии девушка, казалась худым подростком. Задрав из юбки рубашку, лекарь оголил торчащие ребра, обтянутые больной желтоватой, похожей на грязный пергамент кожей. Ребра, грудь, руки и бедра все было покрыто синяками разного срока давности. От розовых до иссиня-фиолетовых оттенков.

- Кожа уж больно нежная,- хмыкнул при виде этого Трогг.

- Один щипок и на тебе, - зашипел он оправдываясь.

- Два ребра сломаны, неправильно заживший перелом руки и гематомы по всему телу, - констатировал маг-целитель.

- Общее физическое истощение. И еще, - помедлил он.

- Били ее постоянно, можно сказать каждый день, - целитель повернулся к прокурору.

- Как жива то еще, - процедил сквозь зубы лекарь.

* * *

Прокурор Грэй Тоггарт чувствовал себя виноватым. Два года он ходил в этот проклятый кабак, наблюдая, как издеваются над этой замарашкой, и не чувствуя кроме брезгливости ничего. Глядя на это синее с выпирающими костями тельце, вдруг понял, что он больше не годен для своей службы.

Работа, которой он отдавал все свое время, сделала его равнодушным. Судьбы людей перестали интересовать. Например - вот эта женщина. Ведь он помнит ее появление здесь. Позапрошлой зимой эту женщину нашли обмороженную в лесу и привезли на постоялый двор. Лицо, руки и ноги - были сильно обморожены. После лечения магом, очень долго слезала кожа. Тогда женщина была в теле. Помощники сообщили ему о находке через две недели. Хозяин хотел ее выбросить на улицу. Вещей, определяющих личность при ней не нашли, и записали побродяжкой. Тоггарт сам подписал документы, обязавших хозяина трактира, ухаживать за ней до выздоровления. Для этого учреждением выделялась обязательная, в таких случаях ссуда. Трогг поворчал, и вроде как все устроил.

Но видимо от удара по голове, побродяжка потеряла память, да так, что даже не могла говорить. Записав приметы, помощники вписали ее в списки потеряшек, на этом посчитав свою миссию законченной. После болезни, Трогг взял ее к себе в трактир уборщицей. И все посчитали это для нее лучшим вариантом. Крыша над головой и еда - что еще надо? Все и успокоились.

Теперь Тоггарт смотрел, и думал о том, что вот уже два года, он приходил в кабак, ел, пил и лишь морщился, когда эта несчастная попадалась ему на глаза, позволяя тем самым безнаказанно делать гнусности в своем присутствии. Объяснять все простой антипатией к ее внешности - глупо. Просто ушло куда-то сострадание к чужой боли, вера в необходимость своей работы и верности своего выбора.

Прокурор посмотрел внимательно на хозяина трактира и понял, что влип еще круче. Судьбу побродяжки придется решать ему сейчас и самому, или будущего у нее точно не будет. Встретившись с понятливыми глазами целителя, кивнул.

- Вследствие тяжелого состояния забираю женщину на неделю в приют. Вам доверили содержание больного человека, и во что вы ее превратили. Далее вам придется отвечать перед законом, - огласил целитель, и кивнул в сторону прокурора.

Целитель, наложив жесткий каркас на сломанные ребра, приказал кухарке собрать вещи служанки, а слугам перенести больную в повозку.

Грэй Тоггарт.

Я был в раздражении. Сегодня прошла неделя, и надо было что-то решать с больной женщиной из трактира. Возвращать ее к Троггу было нельзя. После выплаты штрафов, тот прибьет ее в любом случае. Сейчас, то спонтанное решение вмешаться - уже не казалось мне правильным.

В дверь постучали. Улисс ввел женщину в гостиную.

Передо мной стояло недоразумение. В дурацком чепце на голове, с пятнами на лице, новоявленная спасенная не поднимала глаз.

В доме после смерти матери, не проживали даже служанки. Все слуги были приходящими. Необходимость заниматься разрешением проблем этой женщины вызывало злость.

- Потеря памяти, болезнь, обучение даже языку. Сможет ли она вообще четко понимать приказания? - сомневался я.

Пускать в свой дом чужих людей мне не хотелось, тем более женщину. Хотя, обозвать это недоразумение женщиной было сложно. Прислушавшись, уловил исходящий от нее страх и что? ... Надежду.

- Мда, - неожиданно в голову пришла мысль. Я осмотрелся. Дом, которым когда то я гордился, явно находился в запущенном состоянии. Женская рука здесь бы не помешала. В принципе это даже хорошо, что у этой женщины нет памяти, а, следовательно, и родственников. Плохое знание языка уменьшает болтливость, и увеличивает ее полную зависимость. Конечно, необходимо ее еще раз проверить, но, похоже, это может быть удачей. Помощь Улиссу была бы не лишней. Сдавать стал старик и вскоре уже самому Улиссу потребуется уход. Мне нужен был человек, если не преданный, то хотя бы просто безопасный. Задумавшись, кивнул сам себе. Все это время, женщина молча стояла без движения и почти не дышала.

- Снимите чепец, - скомандовал я. Она послушалась. От увиденного, неожиданно сглотнул. Торчащие нелепо остриженные короткие волосы открывали тончайшую как у цыпленка длинную шейку. Женщина, наконец, подняла глаза. Темные глаза на исхудалом лице, казались огромными. Худое тельце в мешковатом платье (он еще помнил торчащие ребра), придавало ей еще больше беззащитности. Целители хорошо поработали - кожа лица была чистой. Исчезли ужасные угри и сыпь. Но общий вид был ужасен. В первую очередь ее необходимо было откормить и излечить.

- Хорошо, я беру вас служанкой. Вы входите в подчинение к моему управляющему Улиссу. Входить и выходить из дома только с его разрешения. Все финансовые вопросы обсудите с ним. Меня будете называть господин Тоггарт. И еще. Все, что увидите или услышите в этом доме, подлежит неразглашению. Вам ясно? - я тяжело вздохнул.

- Что могла знать эта потерявшая память забитая женщина? Будем надеяться, что она помнит добро, и будет хорошо заботиться о дядюшке Улиссе, - и уже более спокойно спросил:

- Как вас зовут? - в ответ она пожала плечами.

- Вас должны были же как-то назвать за два года? - я ожесточенно повысил голос. Женщина еще ниже склонила голову.

До меня начинал доходить весь ужас ее положения. В трактире я слышал, как ее подзывал Трогг, когда надо было вымыть, или убрать что либо. Самые невинные клички - поломойка, шваль, уродина. За два года ей не нашли даже имени.

Уже тише я добавил:

- Может, вы сами выберете себе имя?

- Катрин, господин, - чуть слышно прошептала женщина.

- Почему такое странное имя, Катрин вы что-нибудь вспомнили? - она отрицательно покачала головой.

- Просто мне так кажется. Пусть будет Катрин, - ответила она.

- Хорошо, остальное мы вам подберем. Я позабочусь о документах. И еще я хотел бы, чтобы вы отрастили волосы. Я вызову мага, заодно он вас еще и подлечит. А сейчас идите с Улиссом, он вам все объяснит, - женщина кивнула и ушла вслед за провожатым.

При лечебном приюте были свои криминалисты. Сейчас я принялся изучать досье на 'потеряшку' составленное моим отделом. Обследование физического тела Катрин выявило ее немалый возраст - около 25 лет, в отличие от внешнего подросткового вида. Осмотр и анализы показали, что у нее могли быть дети. Женщина рожала и не один раз. Раньше она явно не голодала и жила в хороших условиях. Осмотр конечностей выявил, что Катрин никогда в прошлом не занималась тяжелым физическим трудом. Изящные пальцы и щиколотки ног, говорили о ношении хорошей обуви в детстве и юности, а строение пальцев и кистей рук говорило о продолжительных занятиях на клавишных инструментах. Маг определил неразвитые небольшие способности к магии. Магической метки на ней не было. Это говорило об отсутствии регистрации ее как мага: либо вследствие не обнаружения в свое время ее способностей, либо прибытия ее из другого государства. Еще маг и целитель говорили о непонятных веществах в крови, но это могло быть следствием длительной болезни. Осмотр мага-менталиста однозначно дал ответ, что Катрин не притворяется. Бедолага действительно ничего не помнила о своем прошлом. На сознании женщины стоял сильнейший блок, пробить который, не навредив ее личности - было невозможно. Скорее всего, причиной подобного состояния послужил сильнейший психологический стресс.

Вывод работников отдела о том, кем была Катрин - был однозначен. Женщина - маг-полукровка, из высшего или среднего общества, скорее всего замужняя и имеющая детей. А все это опять отправляло меня к Троггу-топтуну. Вполне возможно, что у того сохранились вещи снятые с 'потеряшки', во время обнаружения.

Поговорив с вернувшимся Улиссом о планах на эту особу, и отдав ему свои распоряжения, я ушел порталом в учреждение. Последующие дела заставили меня совершенно позабыть о новой служанке.

Глава 2.

Катрин.

Улисс привел меня в небольшую комнату на третьем этаже, наказав спуститься через полчаса к завтраку. Комната была уютной с большим окном и маленькой комнаткой для гигиены. Осмотрев все это великолепие, и присев на краешек кровати, я расплакалась. После глухой кладовки - все это казалось сном.

Своего прошлого я не помнила. Мои самые первые воспоминания касались трактирного сеновала, и собачьей шерсти забившейся в нос. Именно благодаря собакам, согревающим мое тело на сеновале несколько дней, я выжила. Спустя две недели, ожидавшему моей смерти хозяину, пришлось сообщить обо мне прокурорскому надзору. К тому времени было уже немало свидетелей моего существования. Свои первые полгода я помнила урывками. Потом будучи уже в каморке, я узнала свою спасительницу. Ею оказалась сердобольная кухарка Марита, работающая на Трогга. Именно она и сражалась за мою жизнь. Приходящий целитель жалел магии на беспамятную побродяжку. Марите приходилось тратить свои деньги на припарки и лечение. Есть, я не могла, и Марита отпаивала меня бульонами, добавляя в них купленные кусочки лечебной магии. Когда окончательно очнулась, выяснилось, что я не понимаю абсолютно ни одного слова. Марита стала учить меня говорить. Молодая женщина не была замужем и не имела детей, может поэтому, так привязалась ко мне. Когда после лечения моя кожа очистилась, и на свет выступили чистое личико и глазки, мы обе испугались. С тех пор кухарка помогала мне маскироваться, разводя на моем лице страшные маски с помощью свеклы, сметаны и других подручных средств. Почти полтора года нам удавалось отводить глаза Троггу и его посетителям. Но обе мы понимали, что все время так продолжаться не может.

Сейчас, сидя на кровати, я понимала, что со мной произошел тот самый счастливый несчастный случай, который бывает один раз в жизни. После перенесенных страданий и унижений, очень хотелось думать, что меня здесь не обидят. Но жизнь показывала, что расслабляться не стоит. Переодеваться мне было не во что. Надетое на мне платье было моим первым новым настоящим платьем. Все остальные вещи, будучи подержанными, я тоже получила в клинике. Умывшись, спустилась вниз. Улисс, поймав меня в коридоре, провел на кухню. Кухня была просто огромной. Легко было представить, как здесь бегают десятки поварят вокруг толстого шеф-повара. Сегодня же здесь командовала одинокая кухарка, и сидело за столом, всего несколько человек. Улисс познакомил меня со всеми. На кухне завтракали и обедали слуги. Две служанки, кухарка и конюх были приходящими, и после обеда уходили к себе домой. В доме оставались только Улисс и мальчик лет десяти, спавший в пристройке на конюшне. Смышленый темноглазый паренек работал здесь вроде рассыльного. Мальчик был сиротой - бывшим бездомным. Однажды спасенный Улиссом на рынке, он был принят в дом. Звали его Роби.