Приговор

— Будет мужчина говорить женщине о своих болячках, когда взялся за ней ухаживать? Он наверняка перед вами распустил хвост. Видно же, что это не просто увлечение.

— Успокойтесь, не собираюсь я выходить замуж за вашего отца. Он мне нравится, как человек, к тому же у меня в Москве совсем нет друзей, а у Дмитрия Михайловича их много. Я ему ничего не обещала и сегодня приехала больше из-за ваших гостей.

— Очень вы им нужны! — сказала Ольга. — Они все в два раза старше вас!

— Мне уже тридцать восемь, — возразила Вера, — с Клинкиным разница небольшая.

— Я бы вам не дала больше тридцати, — удивилась Ольга. — Хотя вы же говорили о двадцати годах, и можно было посчитать. Все равно вы им неинтересны. Неужели сами не заметили? Заинтересовался один Черемшинский, да и то только вашей внешностью. Если бы не отец, он бы взялся вас обхаживать. Здесь собрались очень значительные люди, которым неинтересно общаться с домохозяйкой с двадцатилетним стажем. У них свой круг общения и свои интересы. Знакомством воспользоваться сможете, а друзей вы здесь не найдете.

— И чего вы от меня хотите? — спросила Вера. — Не пускать на порог вашего отца? С моей стороны это будет свинством. Мне его жаль, и замуж я за него не собираюсь, но и оттолкнуть без причины не могу. Попробуйте сами с ним поговорить.

— С ним поговоришь! — уже без прежней злости сказала Ольга. — Вы первая, кем отец так увлекся после смерти мамы. Надо же было ему поехать в этот санаторий! Ладно, пойдемте в гостиную, а то он сейчас сам сюда прибежит. Попробуйте кого-нибудь заинтересовать. Может, я не права, и у вас это получится.

Ничего у нее не получилось. Гости Малевского беседовали о своих делах и знакомых и встревать в эти разговоры… С ней из вежливости перебросились несколькими фразами — вот и все общение. Остаток вечера пришлось провести в обществе Дмитрия Михайловича, который, когда закончилась вечеринка, отвез ее домой.

— Знакомства могут быть полезными, — сказал ей глюк, — но ты скорее сойдешься с соседкой по лестничной площадке, чем с друзьями твоего художника. Не обижайся, но ты для них пустое место.

— Я не столько обиделась, сколько разозлилась! — ответила Вера. — Они наверняка сочли меня вертихвосткой, которая вешается на шею их другу из-за его положения и денег! Пусть я не в курсе их обычных разговоров, могли бы найти тему, общую для всех, но никто этого даже не попытался сделать! Думаешь, приятно чувствовать себя пустым местом? А я еще вырядилась, как на концерт! Скажи, сколько времени придется работать с душой? Я говорю о своей работе, а не о переносе знаний.

— Душа — это очень сложное образование, а тебе придется строить в нем хранилище памяти. Наши машины делают это за минуты, а тебе понадобится примерно месяц.

— А я, вообще, смогу это сделать? Как это будет выглядеть?

— Я заложу в твою душу программу по построению памяти и тот минимум знаний, который для этого нужен. Полноценного мышления у тебя с ним не будет, но дело сделаешь.

— Значит, закладывай сейчас! — решила Вера. — Не будем терять время. Если ты не будешь во мне уверен, можешь отложить перенос знаний. Но я не думаю, что из-за своих обид буду укрываться в памяти. Я хочу жить, а не переживать то, что уже было! Ты, конечно, эгоистичная сволочь, но я тебе благодарна. Как вспомню свою жизнь…

— Как хочешь, — согласился глюк. — Сделаю, когда ляжешь в кровать. И учти, что ночами ты будешь работать, а спать придется днем, хотя бы несколько часов.

Его работа для нее ничем не отличалась от обычной передачи знаний, необычное началось ночью. Она не могла вспомнить в деталях и тем более понять, чем занималась, но кое-что вспомнилось. Представьте, что вам дали банку с черной икрой и пинцет. Попробуйте брать пинцетом по икринке и выкладывать из них на полиэтилене большие черные квадраты. Каждая икринка должна плотно прилегать к соседним, и никакие неровности не допускались. Когда уложили один квадрат, накрываете его другим листом полиэтилена и продолжаете работу с икрой. И так всю ночь час за часом. Очнувшись утром, Вера чувствовала усталость и страшно хотела спать, но глюк не позволил.

— Позже поспишь, — сказал он, — сейчас ты сможешь только продолжить работу. Приведи себя в порядок, сделай зарядку и иди ужинать. Узнай, где здесь спорттовары, и купи гантели. Сегодня нужно начать тренировки. Если будет звонить Малевский, найди причину на время от него отделаться. Для того чтобы втянуться, тебе потребуются несколько дней. Потом и спать можно меньше, и самочувствие будет лучше. И учти, что тебя сейчас может потянуть на подвиги.

— Это как? — не поняла она.

— Жутко однообразная работа, — объяснил глюк. — Скоро ты из-за нее будешь лезть на стенку, поэтому можешь сорваться на том, кто даст повод.

Вера быстро сделала самое необходимое, сбегала в кафе, а потом взяла такси и попросила водителя отвезти ее в ближайший магазин спорттоваров. Через десять минут он ее высадил у магазина VEKKA и остался ждать. Вера купила гантели не только на один килограмм, но и на три. Вчера, на вечеринке, с ней что-то произошло. Она начала заниматься гимнастикой по принуждению глюка, а потом это вошло в привычку. Не было желания себя нагружать, было только понимание пользы занятий. Сейчас же в ней проснулся азарт. Хотелось как можно быстрее приступить к тренировкам и получить результаты.

— Мне нравится твой настрой, — довольно сказал глюк. — Злость — хороший стимул. Если еще кто-нибудь отберет деньги и настучит по голове, будет совсем хорошо. Тебя тогда от занятий придется оттягивать за волосы.

— Смейся, смейся, — проворчала она. — Сколько можно быть слабой? Мне это надоело!

— Не перестарайся, — предупредил он. — Для начала достаточно пятнадцати минут. Заодно будешь делать упражнения для пресса. Я объясню как. Ты ешь много рыбы — это хорошо, но купи еще семгу, ее в кафе нет. Полезно есть миндаль, а вместо любимого тобой пюре бери к рыбе гречку. Накупи овощных соков и чаще пей.

Вера занималась с гантелями не больше пятнадцати минут, а потом качала пресс, используя стул, кровать и диванные валики. Заодно глюк включил в ее программу несколько упражнений из йоги.

— Качайся, качайся! — понукал он, когда она, лежа на животе и захватив руками ступни ног, раскачивалась, как пресс-папье. — От этого упражнения пользы больше, чем от многих других.

На следующее утро, очнувшись от ночной работы, Вера едва поднялась с кровати, так у нее болело все тело.

— Боль — это хорошо, — довольно сказал глюк. — Это прекрасный стимул для роста и укрепления мышц. Главное, чтобы не было травм, а ты себе ничего не потянула. И не надо изображать умирающую. Сейчас сделаешь обычную зарядку, а всем остальным займешься перед обедом. Если хочется плакать, поплачь, лишь бы не сачковала. Результаты в исторически короткие сроки без слез не получишь.

— Ты можешь, когда вернут тело, сюда прилететь? — постанывая от боли, спросила Вера. — Если ты летаешь в этот Мирт, а из него летают сюда…

— Наверное, смогу, — ответил он. — Из координат таких миров, как ваш, секретов не делают. А для чего тебе?

— Хочу тебя задушить, — призналась она, — не до конца и не один раз.

Так у Веры прошла вся первая неделя занятий. По ночам она складывала свою «икру», а днем занималась спортом и отсыпалась. На второй день после вечеринки позвонил Малевский, но она сказала, что занята, попросила не звонить и пообещала, что, когда освободится, позвонит сама.

— А ты очень неплохо укрепила мышцы, — сказал ей глюк. — Еще неделя таких занятий, и можно будет заниматься тренажерами. Даже живот уже не вываливается и почти плоский.

— Послушай, нельзя ли сделать перерыв с ночной работой? — спросила Вера. — А то я скоро чокнусь от этих занятий.

— У тебя работает программа, — объяснил он. — Я не могу в нее вмешаться, а ты ее не остановишь, пока не закончишь работу. Ты ее делаешь восемь дней и до сих пор не бросаешься на людей, значит, привыкла. Придется терпеть до конца. Можешь позвонить своему художнику и пригласить его погулять. Через неделю испортится погода, и для прогулок придется ждать зиму.

— Позвоню, — решила Вера. — И ему будет приятно, и я прогуляюсь, а то все хождения в кафе и магазины. Заодно узнаю, что ему обо мне сказали друзья. Соседка говорила, что днем лучше гулять возле пруда. Здесь безопасно, если не шляться одной потемну.

— Отпуск закончился, и я уже на работе, — ответил ей сразу взявший телефон Малевский. — Сейчас три часа, а для того чтобы разделаться с делами и до вас добраться мне понадобится час. Вы хотите гулять у пруда, не позднее будет время для такой прогулки?

— Мне сказали, что там в хорошую погоду отдыхают даже мамочки с колясками, — сказала Вера, — а погода вроде хорошая. Значит, я вас жду. Когда будете подъезжать, позвоните, и я спущусь.

Наверное, Дмитрий Михайлович наплевал и на дела, и на правила дорожного движения, потому что был в ее дворе уже через полчаса. Они оставили машину и по дорожке через сквер пошли в сторону пруда.

— Я еще там не была, — сказала взявшая его под руку Вера, — но говорили, что идти минут десять. А погода начала портиться. Натянуло тучи, и этот ветер… Но дождя по прогнозу не будет.

— Не холодно в этой куртке? — спросил Малевский. — Надо было нам с вами поехать в какое-нибудь заведение и культурно отдохнуть. Здесь хорошо летом, а уже середина сентября.

Переговариваясь, они вскоре добрались до озера. На открытом месте ветер стал сильнее.

— Никаких отдыхающих, кроме нас, — констатировал Дмитрий Михайлович. — Нет, ошибся, есть еще одна компания, но это не мамочки с колясками. Может, уйдем?

Вдоль берега в их сторону шли пятеро парней.

— Трезвые, — присмотрелась Вера, — и лица русские, на азиатов не похожи. Вряд ли они к нам прицепятся. Но если хотите…

Она ошиблась. Трогать их никто не собирался, но парней рассмешил возраст ее ухажера.

— Смотрите, какая краля, — сказал один из них остальным. — А кавалер у нее староват. Эй, дед, неужели у тебя еще стоит? Оставил бы ты ее кому-нибудь помоложе, например, нам, а то ведь ты на ней помрешь!

Все расхохотались и ускорили шаг, чтобы объекты развлечения не удрали.

— Бегите! — крикнул Вере Малевский. — Я их постараюсь задержать!

— Беги, — поддакнул глюк. — Кого-нибудь найдешь или позвонишь в полицию. Ничего они ему не сделают, ну врежут пару раз…

С Верой творилось что-то непонятное. Страха не было, была злость, которая росла и наконец превратилась в бешенство. Кинув куртку оторопевшему Дмитрию Михайловичу, она бросилась на парней. Никто из них такого не ожидал и не успел отреагировать, тем более что Вера двигалась ненормально быстро. Двое вырвавшихся вперед парней получили по удару в горло и упали на асфальт, и только тогда до остальных дошло, что они нарвались на спятившую бабу. Двое попытались отбиться, но двигались слишком медленно и не умели драться. Пятый успел сбросить куртку и прыгнул в пруд. Когда Вера увидела, что не осталось противников, вся ее злость куда-то исчезла, и навалилась такая усталость, что захотелось лечь на асфальт рядом с избитыми ею парнями.

— Ты куда поплыл, дурак! — крикнула она парню, который удалялся от берега. — Вода холодная, простынешь!

— Отстань, сука! — крикнул он в ответ. — Бешеная!

Трое лежавших стонали, а четвертый был без сознания, но теплый, поэтому Вера не стала никому помогать и поплелась к впавшему в ступор Малевскому.

— Верните куртку, — попросила она, — холодно. Да не пугайтесь вы так! Они вас оскорбляли, вот я и разозлилась.

— И часто вы так… злитесь? — спросил он, отдавая ей куртку. — Честно говоря, вы меня напугали больше, чем эта компания. Они хоть живы?

— Если удравший не утонул, то отделаются синяками, — ответила Вера. — В следующий раз будут скромнее. Видите, последний из них встал. Пойдемте и мы, а то у меня почему-то сильная слабость. Вы так и будете держаться от меня на расстоянии или дадите руку? Не бойтесь, я на вас не брошусь.

— Выложилась, дура! — высказался до этого молчавший глюк, когда у нее не хватило сил дойти до дома даже с поддержкой Дмитрия Михайловича, и пришлось с полчаса отдыхать на скамейке. — Надо было тебе так рисковать? А если бы кто-нибудь из них успел достать нож? Видно же было, что это почти нормальные парни.

— Если бы я убежала, эти почти нормальные парни могли избить Дмитрия, — возразила Вера, — или столкнули бы его в пруд, чтобы освежился. Тебе напомнить, сколько ему лет, и кто был инициатором этой прогулки? Пусть уж лучше они сами плавают. Помолчал бы, и без тебя хреново.

— Зря вы не убежали, — в свою очередь упрекнул ее Малевский. — Неужели из-за меня?

— Были бы они пьяными, мы бы с вами убежали вдвоем, — ответила она, — а от трезвых, если погонятся, не убежишь. Вы предлагали уйти, а я сглупила. И после этого вас бросать и бежать? За кого вы меня принимаете? Я уже, кажется, отдохнула. Пошли, пока мы не задубели на этом ветру.

С горем пополам добрались до квартиры, и Дмитрий Михайлович был отправлен домой, а Вера выпила горячий чай, укуталась в теплый халат и села на диван.

— Если сейчас лягу, опять начну собирать память и не отдохну, — сказала она глюку. — Это бешенство было тем, о чем ты мне говорил? Сил совсем нет, но куда-то исчезло и раздражение, а в душе какая-то умиротворенность. Это надолго?

— Если опять появится раздражение, сходишь в промзону и отдубасишь какую-нибудь криминальную компанию, — ехидно ответил он. — Хорошо хоть из этих никого не убила. Завтра можешь пропустить дневные упражнения, пусть восстановятся мышцы. Удивительно, что ты смогла так быстро двигаться без тренировки и ничего себе не потянула. А вот художника могла отпугнуть. Я бы на его месте испугался. Мало ли чем муж может рассердить жену… Подготовь для него какое-нибудь объяснение, а если не придумаешь сама, подумаем вдвоем.

Малевский позвонил на следующее утро.

— Вера, я должен к вам приехать!

— Вы хотите приехать сейчас? — спросила она. — А как же работа?

— Я все-таки зам министра, а это дает определенные привилегии. Позвоню, что задержусь. Может, вам нужен врач? Я знаком с хорошим невропатологом.

— Не нужен мне ваш невропатолог, — ответила Вера, — даже психиатр не нужен. Если хотите, приезжайте, но без врачей и санитаров.

В квартиру Дмитрий Михайлович позвонил через двадцать минут.

— Проходите, — сказала Вера. — Зря разулись, я как-то не додумалась купить тапочки для гостей. Как вы умудрились так быстро приехать, да еще в это время?

— Я позвонил, когда уже ехал к вам, — признался он. — Вера, скажите откровенно, вы чем-то больны? Это не повлияет на мое к вам отношение, просто я беспокоюсь и хочу помочь!

— Ничем я не больна, — ответила она. — Садитесь на диван, нам нужно поговорить. Вчерашний срыв связан с одним моим занятием и больше не повторится, поэтому обо мне можете не беспокоиться. Дмитрий, я думаю, что нам с вами нужно перестать встречаться. Я отношусь к вам как к порядочному и приятному для меня человеку, но никакой любви нет и не будет. Ваше чувство принесет только мучения, и пока я с вами общаюсь, вы от него не избавитесь. Вы же умный человек и понимаете, что я права.

— Все я понимаю! — с горечью сказал он. — И все равно надеялся услышать от вас совсем другие слова! Сердце с разумом не дружат. Хорошо, я уеду и не буду вас больше беспокоить. Только обещайте, что если вам потребуется помощь…

— Я позвоню, — ответила она. — Подождите, я вас на прощание поцелую в щеку.

Вера проводила Малевского, закрыла за ним дверь и вернулась в комнату.

— Вот я опять одна! — сказала она глюку. — Тебя и соседку я не считаю. После всех наших дел надо будет съездить к родителям и навестить брата. Может, хоть с родственниками восстановлю отношения. Сегодня нужно сходить к пруду и послушать, что говорят.

— На будущее старайся сдерживаться, — посоветовал он. — Тебе повезло, что нарвалась на здоровенных лбов, были бы это подростки, могла бы и убить. Не всегда нужно лупить со всей дури, а в вашем случае в драке не было необходимости. Не та компания и не те время и место, так что вас не убили бы и не было бы коллективного секса, а унижение можно перетерпеть.

— Не хочу я терпеть унижения! — сердито ответила Вера. — Не для того я рвусь к силе!

— Эк как ты разошлась, — неодобрительно сказал глюк. — Сила — это хорошо, но пускать ее в ход по любому поводу — верный способ попасть в неприятности. Мне странно, что приходится объяснять такое тебе. Вроде уже не молодая сопля. Иной раз слово бьет сильнее кулака, бегство — не всегда позор, и намного умнее промолчать и запомнить. Через неделю тебя разведут с Василием, а через десять дней ты закончишь работу с памятью и созреешь для тренажеров. Мы движемся в нужном направлении и намного быстрее, чем я думал. Твое одиночество — явление временное. Сейчас ты набиваешься в друзья, а потом будут набиваться к тебе. Пожалуй, я не буду тянуть с передачей памяти. В связи с этим нужно решить, куда будем пристраивать твое тело. Есть мысли?

— Что-нибудь нашел? — спросила она. — У меня никаких мыслей нет, это ты у нас не вылезаешь из интернета.

— В Москве есть отличные частные клиники, — сказал глюк, — но обращаться к ним с нашим вопросом… На твоей карточке уже тридцать миллионов, поэтому будет чем их уломать, вопрос в другом. Я почти уверен, что твое лежание в добровольной коме всплывет вслед за твоей славой, а этого хотелось бы избежать. Я думаю все провернуть в твоем родном Дмитрове. Там должны быть небольшие частные клиники со стационаром. Если заключить договор, оговорив ответственность за неразглашение, можно рассчитывать, что они будут молчать.

— Значит, я закончу с этой «икрой», пролежу десять дней в отключке и стану супером?

— Станешь, но только с моей помощью и не сразу, — ответил он. — На Земле много людей, в душе которых есть память, но они об этом даже не подозревают. Это те, кто уже умирал, но вернулся к жизни. Память открывается не сразу, и они вернулись в тело, не дождавшись ее открытия. Я твою открою, но учиться все равно придется. Информация в мозгу вспоминается последовательно и точно так же им обрабатывается. Душа может извлекать из своей памяти и воспринимать много потоков информации. Скорость и качество ее обработки возрастают, но этому нужно учиться. Сравни чтение книги по слогам и скорочтение, когда слова не читаются, а узнаются по их образу. Но при скорочтении ухудшается усвоение текста, а в случае с душой все происходит наоборот. Ты удерживаешь в сознании не какой-то небольшой фрагмент знаний, а намного больший их объем, поэтому видишь не кусочек мозаики, а всю картину. А сейчас заканчиваем болтовню, и ты займешься гимнастикой. И не надо морщиться, уже отдохнула от вчерашнего. На будущее нужно придумать безопасный способ сбрасывать раздражение. Не знаешь, у вас продаются резиновые ростовые куклы?

— Для секса, что ли? — спросила Вера. — Не знаю, я о них только читала. А зачем она мне?

— Можно и для секса, если тебе приспичило, — ехидно сказал глюк, — но я имел в виду другое. Японцы в фирмах лупят резиновые куклы своих начальников и неплохо снимают негативные эмоции. У этой нации много странностей, но если это работает у них, почему бы не попробовать нам?

— Издеваешься? — сказала она. — Эту гадость делают только в женском исполнении, во всяком случае я о мужских не слышала. Вот если бы у меня была кукла с твоей физиономией, я бы опробовала японский опыт!

— Ты еще будешь по мне скучать, — засмеялся он. — Пожалуй, я действительно сюда наведаюсь. За десять лет ты мне станешь родней, чем сестры. Я с обеими за всю жизнь столько не разговаривал, сколько болтаю с тобой. В родном мире воровать нельзя, на Мирт я больше не сунусь, а у вас для таких, как я, раздолье! А если ты слишком высоко взлетишь, то и воровать не придется. Устроишь на хлебную должность по блату? Вообще-то, тебя даже можно взять в жены, если дождешься. Я мужчина видный. Если на тебе женюсь, подарю вторую молодость, причем не один раз. Мы так долго живем за счет омоложения.

— Интересное предложение, — сказала Вера. — Я подумаю. Омолаживаетесь таблетками?

— Через душу влияем на тело. Я тебе не врал, когда говорил, что это невозможно. Просто это настолько сложно, что сам человек выполнить не в состоянии. Омоложение и коррекцию внешности делают только машины. Возьму тебя на Родер и сделаю красоткой!

Глава 6

— Ты сейчас дома? — спросил Василий. — Жди, я скоро приеду. Съездим в ЗАГС и закончим наши дела.

Сегодня прошел месяц со дня подачи заявления, и Вера сама хотела позвонить мужу, но он ее опередил.

— Незачем тебе приезжать, — отказалась она, — я прекрасно доеду на метро, а у твоей пассии не будет поводов для ревности. Ты нас хоть познакомишь? Увидит меня и поймет, чего ты из-за нее лишился, тогда будет больше ценить.

— Она, в отличие от тебя, работает, — ответил он, — и после свадьбы будет работать. Не из-за денег, просто не хочет бросать работу. Приезжай, я тебя встречу.

Он ждал ее у станции метро, подняв воротник куртки и засунув руки в карманы. Было холодно, ветрено и временами моросил дождь.

— Мог бы подождать дома, — сказала Вера, — Незачем стоять на ветру.

— Ты еще больше похорошела, — заметил Василий. — Если бы я не любил Ирину, я бы тебя такую не отпустил.

— Немного усложнил бы мне жизнь, только и всего, — сказала она. — Развелась бы через суд, но тогда ты бы от меня легко не отделался. Не потому, что мне нужны деньги, а из принципа.

— Забрасывают деньгами поклонники? — предположил он. — Дай руку и пошли к машине. Погода действительно мерзкая, еще простынешь.

— Приятно, когда о тебе заботятся, — сказала Вера. — Пройдусь с тобой под руку в последний раз. Вообще-то, ты не угадал. Поклонники появились, но деньги не от них. Ладно, что мы все говорим обо мне, мне интересно узнать о тебе. Когда свадьба?