«Смотрите направо – там Петропавловская крепость, как бы погружающая свои стены в озаренные воды Невы. Стремится ввысь золотая игла крепостного собора. Смотрите налево – там мягкая вечерняя линия домов заканчивается Зимним дворцом и Адмиралтейством. Адмиралтейская стрела горит в прозрачном воздухе тонкой струей огня».
«Нева против вас разделяется на два рукава, как бы для того, чтобы обнять Биржу с двумя ее ростральными колоннами, классическими маяками, которые кажутся издали громадными часовыми. Направо от Биржи подымается лес мачт с тысячами флагов – значки и цвета всех наций едва веют в воздухе вечера».
«Дальше вам виден Исаакиевский мост, еще оживленный движением, а за ним залитые пожаром зари окна домов Английской набережной и Васильевский остров. На самом горизонте – облака дыма: прибыли иностранные пироскафы. А то забелеется, как крыло, далекий корабль, идущий на всех парусах, и золотеет мало-помалу его крыло на закате».
«Шлюпки и ялики скользят по Неве, оставляя за собою золотистую рябь. Посмотрите на черные реи кораблей, поднятые в небо у самого моста, где стоите вы, послушайте замирающий городской шум, и вы все же будете иметь только бледное представление о величественном зрелище Петербурга в июньский вечер». Замечательно, что у неизвестного автора гида Беллицарда, так же как у Гоголя или в «Петербургских вечерах» Ж. де Местра, – одна картина столицы: июньский вечер и невская заря, щемящая и своим реющим величеством и своей трагической и безмолвной предопределенностью. Де Местр, забытый нами французский певец Петербурга, славит его «прекрасные белые ночи, когда диск солнца, окруженный алыми облаками, катится над темными рощами петербургского горизонта, как огненная колесница, и когда пламя колесницы, отражаясь в стеклах дворцов, кажется пустынным пожаром…»
Так рассказывает о Петербурге сороковых годов французский гид Беллицарда.
И когда перелистываешь его книгу, понимаешь, что не Петербург – призрак, но мы все – призраки…
А магический Петербург в величественной пустынности своей и сегодня смотрится в невские воды и ждет.
Он ждет новых россиян, достойных его гения, его красоты и величества, – он ждет нового вдохновения России.