Они пришли с войны

– В курсе. Разворачивайтесь. У меня сзади цеплять не за что, придется прямо за мост. Придется подкопать немного. Кочки мешают.

– Вот лопату я у себя видел. Есть лопата.

– У меня своя.

Петр Васильевич открыл багажник, достал лопату и, забыв про обязательную головную боль, начал усердно срезать болотные кочки, мешающие ему под машину забраться. Я уж думал проявить милосердие и сменить его, но он быстро справился. Мысль о спасении машины его откровенно вдохновляла. Вплоть до самопожертвования, поскольку сотрясение мозга у него было наверняка. Хотя бы небольшое. Коленом я бил серьезно.

Лопата ушла снова в багажник, на белый свет была извлечена буксировочная лента, ни разу, кажется, не использованная, судя по ее белизне. Лента была длинная. Я развернулся на «Джимни», но все равно пришлось задними колесами в болото заехать, чтобы хватило буксировочной ленты. Новиков за руль сел. Полковник Быковский командовал нашими совместными действиями. Я включил пониженную передачу, радуясь, что у меня машина старая. На современных машинах ставят уже электронику, которая с такой сложной буксировкой, конечно, не справится, и плавно начал движение. Толчка моя машина почти не почувствовала. И остановки не произошло. Я посмотрел в зеркало заднего вида. Мелкий и невзрачный «Джимни» без видимых усилий тащил за собой более тяжелый «Форд Фокус» прямо через кочки. Двигатель «Форда» был в этой ситуации бессилен мне помочь. Его колеса просто пробуксовывали в болотной жиже. Наконец, «Форд» оказался на сухом месте. Дело было сделано. Я чуть-чуть сдал назад, чтобы легче было отцепить буксировочную ленту, заглушил двигатель и выбрался наружу. Одновременно со мной покинул салон своего «Форда» и Петр. Он откровенно счастливо улыбался, несмотря на полученные удары. А ведь это, по большому счету, можно было сравнить с прыжком вниз головой с Эвереста. Но его вдохновляло, и даже физические страдания нивелировало другое. Машина была спасена!..

* * *

Полковник Быковский лично возвращал детективам их документы и оружие. Я при этом стоял чуть-чуть в стороне, метрах в шести, может, чуть дальше, зная, что для однозначно поражающего выстрела из «травматики» я на такой дистанции недоступен, но будучи готовым в любой момент вытащить свой пистолет. Уже не травматический, а боевой, которым я умею пользоваться в совершенстве. У меня даже есть опыт ухода в прыжке от автоматной очереди с одновременными встречными точными выстрелами из пистолета. Впрочем, против автомата это не слишком сложно сделать, тем более что с короткой дистанции стреляют обычно от пояса, не имея времени на прицеливание. И самое важное здесь не получить первую же автоматную пулю, потому что остальные летят уже в сторону. Автомат всегда уводит очередью влево от стрелка, значит, мне следовало просто смещаться вправо от него и влево, если смотреть с моей стороны. Я тогда не просто смещался, я летел параллельно земле, переворачиваясь в воздухе и одновременно стреляя сам. Как потом оказалось, стрелял я идеально точно. В противника попали все три посланные мной пули. Одна ударила в бронежилет, одна угодила в плечо, а третья, завершающая, в голову.

После того случая я специально проводил в роте занятия по отработке подобного маневра. Только заставлял солдат и офицеров совершать действия не с пистолетом, а с автоматом. Это была случайность, что я оставил автомат, лишенный патронов, в стороне, как мешающий мне предмет. В большинстве случаев автомат остается в руках. И чем замысловатее будут твои действия, тем труднее будет в тебя попасть. Главное, начать первым. Первым начать движение, и первым выстрелить. Ответный выстрел всегда производится второпях. И потому не может быть прицельным. Но я тогда убедился сам и сумел убедить других, что такие действия продуктивны и спасительны. Вместе с офицерами роты мы первоначально просчитали каждое движение, выбрали самые подходящие, опробовали все сами и только потом начали тренироваться с солдатами. Сначала мы тренировались с холостыми патронами, потом стали использовать автоматы и патроны для пейнтбола. Хорошо бы было попробовать потренироваться с боевыми патронами, что всегда впоследствии повышает профессиональное хладнокровие бойца. Хотя бы с одной стороны, с боевыми. Но я не рискнул после того, как лишили должности одного из комбатов бригады за то, что он повышал хладнокровие солдат, заставляя одних залечь без движений, а других стрелять в землю рядом, и чем ближе к лежащему, тем лучше. Солдат-срочник тогда похвастался этим. Не пожаловался, а именно похвастался в письме к родителям. Мать подняла скандал. И опытного комбата лишили должности, переведя на какую-то штабную должность. Хорошо еще, что не с понижением. Мои занятия были несравненно сложнее. И там была слишком велика возможность попасть в своего. И потому я не решился. Но сам с офицерами испытал такую возможность. Все прошло успешно. Меня хладнокровие не подвело. Не подвело бы оно и в этот раз, пожелай детективы неожиданно «взбрыкнуть» и попытаться применить свое травматическое оружие. Я не дал бы им ни малейшего шанса на успех. Но они и не «взбрыкнули» – или умницы, или научены опытом, или вправду охотно пошли на перевербовку. И не «взбрыкнули» не потому, что они видели мою готовность, и не потому даже, что я был недосягаем для их пистолетов. Просто они, как мне показалось, уже готовы были, и даже хотели сотрудничать с людьми, которые сотрудничают с капитаном Саней. Быковский умело их «обработал». Показал мне, что такое классика жанра!

Петр Васильевич подробно расспросил меня о происшествиях минувшего вечера. Меня в этой истории смутило то, что генеральный директор детективно-правового агентства оказался за рулем внедорожника, принадлежавшего Законодательному собранию области и обслуживающего Расинского.

Детектив Новиков, напротив, такому факту не удивился.

– На этой машине к Антону часто приезжал сын Римской. Возможно, он как-то связан с Расинским. И тот дает ему машину. Антон сам несколько раз на этой машине разъезжал. Я лично это видел.

– Я тоже, – подтвердила Анастасия Васильевна. – Но это меня сейчас мало беспокоит. Меня беспокоит судьба Сашеньки Радимовой. Если ее пытались убить, это может повториться. Это такие люди, что они не остановятся ни перед чем.

– Я думаю, что пока они добились главного, – возразил я. – Полковник Чубако отстранил Радимову от ведения дел. А она даже не знает, из-за какого дела вся эта заваруха началась. Так что, я думаю, пока она в безопасности. Хотя подстраховаться здесь тоже было бы разумно. Только как подстраховать ее?

– Я могу поехать к ней ночевать, – заявила Новикова.

– Я бы тоже с удовольствием, – сказал Новиков, – но меня жена не пустит. Она у меня того… Ревнючая…

Он шутил, и это говорило о том, что серьезной травмы с мозгами у него, похоже, нет. С мужской точки зрения, хорошо было бы так же вести себя и капитану Взбучкину, но вкус и цвет каждому подбирает собственные гадости.

– Это было бы неплохо, – поддержал я Анастасию Васильевну.

– А мнения старшего по званию здесь не спрашивают? – вступил в разговор Быковский.

– А вы против, товарищ полковник? – спросил Петр Васильевич.

– Я не против. Только я хотел бы до конца прояснить ситуацию. В самом главном на данный момент вопросе, в вашей позиции. Вы отправлены на задание. Причем, получили задание конкретное. И от конкретного человека. Не самого приятного человека. И что же?

– И что же? – переспросила Анастасия Васильевна.

– С вас же спросят.

– Да плевали мы с большой колокольни на Антона и на его папашку.

– Вы тоже в уголовном розыске работали? – спросил Быковский.

– Тоже работал. И тоже ушел. Когда предложили, сразу согласился. Предлагал не Антон и не Владилен Антонович. Меня пригласил другой человек, который эту структуру создавал. И входил в число учредителей. Неплохой был человек – Виктор Иванович Торопов. Он из областного угрозыска, подполковник. С ним можно было бы сработаться. Нас двоих тогда пригласил. Обоих на должность детективов. Я замом только год как стал. Я даже не знал, что Антон сразу был там замом и что они с отцом вместе входят в состав учредителей. Третий учредитель – Торопов. Потом отец с сыном его попросту «съели», и он ушел. Ну, возраст уже позволял дома сидеть. Пенсию себе неплохую заработал. И ушел. Антон стал генеральным, а меня замом сделал, как самого опытного сыскаря.

– Звание… – спросил я.

– Майор полиции.

– А у тебя? – спросил у Новиковой.

– Старший лейтенант полиции.

– И оба готовы сейчас просто так вот, с разбега, пойти против своего руководства? – спросил Быковский.

– Готовы поступить по совести, – поправил Петр Васильевич.

– Этого мало. Вас просто уволят, и дело продолжат без вас, – констатировал я.

– И что? – поинтересовался Новиков.

– Надо действовать так, чтобы можно было обвинить и Антона, и его отца. Тогда они уже и нам нагадить не смогут, и никому другому не смогут, в том числе и вам двоим. И потеряют свое влияние на ваше агентство, – сразу понял меня и расставил точки над «i» полковник Быковский.

– Это дело хорошее и полезное, – согласился Новиков. – Только сильно напоминает рейдерский захват. А мне и это тоже не сильно нравится. Это не совсем порядочно.

– Ты сейчас в учредители входишь? – спросил я.

– Я только наемный работник.

– Рейдерский захват был бы тогда, когда ты заставил бы переписать учредительные документы на себя. То есть действовал бы с финансовой выгодой. А здесь твоей финансовой выгоды не просматривается. Можно увидеть попытку реорганизации агентства, и только. Причем реорганизации в общих интересах. Но если уж что-то делать, то следует делать, а не просто отходить в сторону с потерей работы. Демонстративный отказ – это попустительство преступникам.

Новиков пожал плечами, но, кажется, согласился. И голову опустил, словно слабо кивнул.

– А что нужно сделать? – спросила Анастасия Васильевна.

– Нужно доложить Антону. Он же ждет вашего доклада?

– Ждет. Что нужно доложить?

– Что вы нашли дом в деревне, где я, возможно, живу. – Я уже просчитывал варианты, как мне расставить ловушки на парней с бейсбольными битами.

– И сказать, что в доме кроме него есть отделение автоматчиков – солдаты спецназа ГРУ, – внезапно вмешался в мои планы, отметая и перечеркивая их, полковник Быковский. Он, кажется, предлагал взамен моего свой собственный план. – Тогда сегодня они сюда не сунутся. Можно добавить, что Страхов сегодня вообще куда-то улетает и вернется только завтра к вечеру, вероятно, с наступлением темноты, когда в доме уже никого не будет. Об этом сообщил солдат, с которым Анастасия Васильевна разговаривала в магазине. Солдат покупал продукты на все отделение. А в доме, как Петру Васильевичу показалось после наблюдения, что-то вроде засады. Как будто кого-то ждут, но знают время, когда встречать. К темноте готовятся, фонари проверяют и даже скрытый прожектор на чердаке поставили. Могут распахнуть ветровое окно и таким прожектором всю улицу осветить. Если не трудно, передайте эти данные и спросите дальнейшие инструкции. Сообщите, что дом вы сфотографировали и капитана Страхова во дворе. Вернее, вы должны его знать просто как гражданина Страхова. Так вот, вы сфотографировали и можете вернуть Антону трубку с фотографией. Если хочет знать, где дом расположен, пусть ищет подробную карту. Вы ему покажете.

Теперь плечами пожала Анастасия Васильевна, переглянулась с напарником. Тот согласно кивнул, и она вытащила свою трубку из недавно возвращенной ей сумки.

Разговор был не долгим. Новикова выложила точно то, что просил сказать полковник. И даже повторила отдельные моменты, отвечая на встречные вопросы. Мне добавить было нечего, поскольку я планов Быковского не знал, хотя кое-что мог и подозревать. Мыслили мы одинаково – воспитанникам одной школы и полагается мыслить одинаково. Но мне мое положение позволяло пользоваться только своими силами и силами тех, кто мне помогает, а Быковский имел возможность использовать внешние силы. Я лично с такой возможностью и со своим характером вообще бы искоренил весь криминалитет и коррупцию в городе и установил бы здесь мир и благодать. Хотя, конечно, и противозаконно. Зато людям здесь жить понравилось бы. Хорошо людям жилось бы. Спокойно.

– И что теперь? – спросил Петр Васильевич.

– Теперь вы можете ехать домой. Может быть, меня захватите, чтобы капитану Страхову свою машину не гонять?

Такая постановка вопроса меня могла только радовать. Ехать мне в любом случае было необходимо. И я намеревался это сделать. Но времени уже потеряно много, и скоро уже совсем стемнеет. Значит, лучше время сберечь, поскольку навестить я планировал одно за другим два места.

– Отвезу, мне не трудно, – согласился Новиков. – Но я про другое спрашивал. От нас что-то еще нужно? Чем-то помочь мы в состоянии? Это кроме того, что Настя сегодня пойдет ночевать к Радимовой.

– Нужно многое. Но едва ли вы владеете такой информацией.

– У нас в агентстве много сотрудников. И работают они по разным направлениям. Информация собирается на центральный компьютер. Я имею к нему доступ.

– Вся информация? – переспросил я.

– Ну, только отдельные файлы Антон на своем компьютере держит. А в целом… Весьма солидный банк данных. Я даже подозреваю, что в нашем банке присутствует отдельной составляющей картотека городского уголовного розыска. Отец сыну передал для успеха общего предприятия. Кто конкретно вас интересует?

Похоже было, что Колобок основательно «достал» своих сотрудников, если сразу двое так вот, почти с наскока, готовы были предложить свои услуги, лишь бы помочь нам избавить агентство от генерального директора.

– Конкретно нас интересует мэр города Софья Анатольевна Римская. Ее сын, имени которого мы даже не знаем. И еще Валерий Палыч Расинский, хорошо вам, должно быть, известный, – объяснил полковник Быковский. – Еще нас интересует, что связывает Чубако-старшего с Расинским. Мне трудно предположить, что заместитель председателя Законодательного собрания нуждается в такой ненадежной «крыше», как полковник Чубако. Но какая-то связь между ними есть…

– Круто берете! – не удержалась от оценки Анастасия Васильевна. – На сборе таких данных можно сильно погореть. Если они узнают…

– Не торопись, – после короткого раздумья спокойно и хмуро перебил коллегу Петр Васильевич. – Есть кое-что… Но, думаю, это содержится, вероятно, на компьютере Антона. Если вообще на компьютере содержится, а не где-то на флешке или даже в бумажном варианте. Я уже подумал, что вам такие данные понадобятся, и потому завел этот разговор. Но я сначала хотел о другом поговорить. Понимаете, ни у меня, ни у моей напарницы склонности к предательству нет. Я сам всегда к предателям относился с презрением. И прошу понять нас. В данном случае мы не предатели. Хотя мы уже и не носим погоны, но мы все равно менты. Менты по крови, по сущности своей. И мы настоящие менты, не продажные, каких сейчас море, не современные, которые даже друг другу доверять не могут. Мы многих таких знаем и потому не удивились истории со Взбучкиным, даже расспрашивать и возмущаться не стали. Я точно не знал, но подозревал, что он из современных, которые адаптировались. Но мы в данном случае поступаем именно как менты, вставая на сторону закона и выступая против мафии. Против серьезной мафии, у которой большая поддержка на всех уровнях власти. Понимаете, что я хочу сказать? Мы, как менты по крови, хотим вам помочь в этом деле.

Мы с полковником переглянулись. У меня, признаться, мелькало подозрение, что нам хотят подсунуть какие-то сведения и направить нас не в ту сторону. И Новиков это, видимо, почувствовал в моем взгляде. Мент – он и в Африке мент. Ему полагается такое носом чуять. И потому стал объяснять.

– Мы понимаем, – сказал я.

– Тогда я продолжу…

– Мы слушаем… – поторопил Быковский, глянув на часы. – Мне, кстати, нужен еще и электронный адрес Антона Чубако. И… Вы что-то еще хотели сообщить?

– Хотите написать ему электронное письмо? – усмехнулся Новиков, полез в карман и вытащил оттуда тонкую стопочку визиток, перелистнул те, которые относились к его агентству, и нашел нужную. Я, когда смотрел эту стопку, перелистывать ее не стал. Увидел верхнюю, посмотрел на последнюю и решил, что внутри то же самое.

– Вот его персональная визитка. Там есть и телефон, и электронный адрес.

Быковский только посмотрел на визитку и вернул.

– Вы запомнили? – удивился Петр Васильевич.

– Конечно… – Полковник не видел в своих действиях ничего удивительного и сам ответно удивился на удивление детектива. – Итак…

– Есть у нас человек, который по поручению Антона собирал данные на Расинского. Я не знаю, для чего это нужно было Антону. Может быть, по просьбе Владилена Антоновича. Не компетентен ответить на такой вопрос. Человек этот прекрасно знает, что «висит на волоске» от увольнения, хотя он – профессионал сыска, один из лучших сотрудников агентства. Но какой-то после этого дела у них с Антоном конфликт произошел. Может, и не по этому делу, не по Расинскому. Но произошел. Я не знаю основы конфликта, однако категорически могу заявить, что кошка между ними пробежала – это точно. И он сможет поделиться данными. Если, конечно, удастся его уговорить. Человек он сложный.

– Лужин? – спросила Новикова слегка напряженно.

– Он.

– Человек, я бы сказала, не столько сложный, сколько просто себе на уме. Но – профессионал. Это без разговоров. А конфликт с Антоном возник на финансовой почве. Лужин человек не жадный, как он сам о себе говорит, но умеющий считать деньги и оценивать работу. В основном оценивает свою, и достаточно высоко. Кажется, он за что-то слишком много запросил. Подозреваю, что там присутствует даже шантаж. Я бы лично с Колей Лужиным связываться не стала. Есть большая возможность круто «сесть в лужу». Петя вот только что говорил о новых, современных ментах. Он – как раз из их когорты. Он сумел адаптироваться.

– А есть другие варианты? – спросил Быковский.

– Нет.

– Заново собирать возможные данные сложно?

– Минимум пара недель.

– Тогда мне этот человек нужен… Я сам буду с ним говорить… И нужен уже завтра утром. Значит, договориться о встрече с ним необходимо уже сегодня. Сможете?

– Постараюсь, – пообещал Петр Васильевич…

Глава десятая

Мне было бы неплохо поговорить с полковником Быковским наедине. Но это пока никак не получалось. Я все же надеялся, что перед тем как уехать, Василий Игоревич надумает показать мне дом и все, что в нем находится. И с соседом, как обещал, познакомит. Тогда и будет у меня возможность спросить, какие планы на уме у полковника. А что планы эти созревают, я не сомневался. Иначе он не давал бы для Антона Чубако таких конкретных данных, что в доме засада из отделения солдат спецназа, что я улетаю и вернусь только завтра с наступлением темноты, когда солдаты уже уедут. Что-то Быковский все же надумал. Но пока он сел не в мою машину, а в «Форд» к Новикову, откуда махнул мне рукой – поехали, дескать, не тяни время.

Но я вовремя сообразил, как мне полковника вытащить из «Форда». Остановился перед калиткой, быстро выскочил из машины и открыл заднюю дверцу. Боксерский мешок я вытащил сам и взвалил на плечо. Но полковник должен был сообразить, что необходимо с ним согласовать, где можно мешок подвесить. Он сообразил. «Форд» остановился, и Василий Игоревич вышел.

– Куда вешать будешь? – спросил, подойдя, сам.

– Жду, куда разрешите.

– Вешай, куда тебе удобно.

– С соседом вы хотели познакомить, товарищ полковник, – не дал я ему вернуться в машину.

– Он сам зайдет. Виктором его зовут. Крупный такой мужчина. Он сам представится. Только не пои его сильно, а то он буйным становится. Да и сам лучше не пей. Дела у нас разворачиваются серьезные. Ты пока располагайся. Пользуйся всем, чем считаешь необходимым. Мне только одно важно, чтобы ты дом не спалил. Все остальное терпимо. Отоспись. Неизвестно, когда в следующий раз возможность спать выпадет. А мне еще сегодня кучу дел сделать надо. Сейчас к генералу съезжу. Без его согласия я действовать не могу. Потом еще кучу вопросов следует решить. Тороплюсь. Сильно тороплюсь…

– Товарищ полковник, меня в курс дела введите. Я вижу, вы что-то задумали. Если я не в курсе буду, могут неувязки произойти.

– Пока ничего говорить не буду. Может не состояться. Начальник управления не захочет, и все. Просто не захочет. Дело достаточно рисковое. Все зависит от многих составляющих. Если что, я тебе позвоню.

Он ушел. «Форд» фыркнул, как норовистая лошадь, сливая болотную воду из выхлопной трубы, и уехал. Я взвалил на плечо поставленный было на землю боксерский мешок, занес его во двор, присмотрел балку перед входом в сарай, где как раз торчал большой гвоздь-«двухсотка», и поставил мешок рядом. Несколько дней повисит и под открытым небом. Кожа у мешка, конечно, искусственная, но сразу, надеюсь, не растрескается. Да ей все равно предстоит стать растресканной от моих рук и ног. Так что жалеть нечего…

* * *

Выехал я вскоре. По времени прикинул, что «Форд» уже должен на асфальт выбраться. А там он меня дожидаться не будет. Скорость «Форда» и моего маленького «Джимни» на асфальте несопоставимы. Значит, возможности засветиться у меня не будет. Перед выездом на асфальт я вспомнил, остановился и позвонил капитану Сане.

– Вечер добрый, товарищ капитан. Капитан Страхов беспокоит. Как день завершился?

– Как ни странно, тишиной. Никто не беспокоил, никаких приказов не приносили. Официального документа об отстранении от ведения дел я не дождалась. Наверное, завтра с утра будет.

– Эксцессов никаких, значит… Это радует. Но все же осторожность соблюдать следует. Вы в курсе, что к вам сегодня для охраны подруга должна прибыть?

– Я никогда не думала, что военная разведка может быть настолько информированной. Да, Настя мне полчаса назад звонила. Приедет к двенадцати.

– Это нормальная информированность военной разведки. Наши действия с Новиковой согласованы. А у меня к вам просьба. Вы не можете мне достать адрес той загородной базы отдыха на озере Соленое… Где Расинский вечерами отдыхает.

– Наверное, не смогу. Я только визуально знаю, где это. Могу показать на карте города. Вы где сейчас?

– За городом. Через час подъеду к вам. На автомобильном навигаторе показать сможете?

– Думаю, что смогу. И даже дам вам в дополнение карту города. У меня дома есть.

– Только там отмечать ничего не надо. Пальцем покажете, я запомню.

– Договорились. Как приедете, звоните, я спущусь к вам. Извините, что к себе не приглашаю. У меня беспорядок в доме. И настроение такое, что не до уборки.