Дороги судеб

Одно дело — чисто гипотетически прикидывать, как вывозить второй склад, который находится от нас за сто с лишним километров. И совсем другое — вполне реальное добро, которое стоит и лежит перед тобой, причем в немалых количествах. Мысль же о том, что оно будет здесь лежать и дальше, вот так, бесхозное и безнадзорное, изначально недопустима. Даже если и не безнадзорное, нельзя такое делать, мне в рейде покоя не будет, изведусь весь. И не я один.

Но и сворачивать поход мне не хотелось. Есть план, есть цель, и к ней нужно стремиться. Стало быть, прав Голд, все-таки придется менять состав групп. А умникам ждать следующего раза для раскопок. Как только кончится дождь, усилю отряд, нагружу всех оружием, и в путь. Черт, ну как же не хватает связи, а! Сейчас бы маякнуть Жеке, вызвать усиление в виде всех доступных ресурсов и…

Стоп.

— Надо слать гонца в крепость, — озабоченно посмотрел я на Голда. — Без вариантов. Надо выносить отсюда сразу все. Ну, может, оставить что-то такое, что с ходу не вытащить, например, горючку и вот эту громадину. Но оружие, дизеля, утварь…

— Однозначно, — согласно кивнул он. — Гроза ушла, а дождь не слишком страшен. Герман, это просто дождь? Он не кислотный?

— Вода. — Ученый рылся в приборах. — Обычная вода.

— Ну, если это только водичка, так оно даже приятственно, заодно помоюсь, — бодро заявил Одессит. — Ну что, Жора как всегда готов. Так я побег?

— Тор, — обратился я к «волчонку», который немедленно повернул ко мне свой чеканный профиль с волевым квадратным подбородком. — Ты его страхуешь.

— Есть, — коротко ответил тот.

— Мы вас будем ждать здесь, — продолжил я. — Пока не придете, никуда не тронемся. Ну, может, еще чего подсоберем. Жеке скажешь, чтобы гнал сюда всех, кто может нести тяжести. Но сам пусть сидит в крепости и при себе оставит достаточное количество людей, необходимое для обороны. И Рэнди с Профом тоже пусть не пускает, что бы они ни говорили и ни обещали. Ясно?

— Ясно. Так табличку… — заикнулся было Одессит, не в правилах которого было что-то оставлять на потом. В смысле, что-то материальное.

— Ты еще здесь? — возмутился я, и парочка гонцов покинула помещение.

— Красота. — Герман погладил дизель. Новенький, это было заметно даже с учетом того, что он порядком подзапылился. — Рэнди с ума сойдет от радости. А тут еще и инструменты есть!

— А-а-а! — снова прорезал тишину подземелья крик. На этот раз орала Фира.

— Наркотики нашла, — ехидно заметила Настя. — Я давно подозревала…

— Ну ни фига себе! — А это был голос Одессита.

Пара коротких очередей окончательно прикончила тишину, которая царила тут десятилетиями.

ГЛАВА 4

— Я же говорил: плохое место! — пробасил Азиз, даже в темноте было видно, что лицо его немного посерело, такое случалось с чернокожими в минуты большого стресса, я подобное видел, когда ездил на полугодовую стажировку в Париж. Там черного населения было раза в три больше белого, французы во Франции стали диковинкой и редкостью, и я без пистолета под подушкой спать не ложился. А как я его провозил туда, это вообще отдельная история.

Вся эта ерунда вертелась в моей голове, когда я выскакивал из помещения, уже понимая: происходит что-то не то — Фира не тот человек, чтобы орать понапрасну, тем более с таким ужасом в голосе, да и автоматные очереди не оставляли места сомнениям.

— Однако!

Даже в голосе невозмутимого обычно Голда появились нотки, которых я до этого не слышал. Не страх, нет, но немалое удивление.

Да и было отчего такому появиться. В свете фонарей мы увидели картину, которая была бы уместной для какого-нибудь второсортного древнего фильма ужасов.

По коридору в нашу сторону отступали Одессит с Тором, за их спинами находилась Фира, которая держалась за щеку. Парни пытались отсечь от себя очень жутко выглядящую толпу скелетов, несомненно, тех самых, которые раньше валялись у входа и которых мы хотели похоронить.

— Жесть! — Крепыш вскинул автомат.

— Бьем в голову, — скомандовал я, припомнив все, что видел и читал о подобных тварях. — В черепа!

— Да попади в них еще, — пожаловался Одессит, давая еще одну очередь, которая раздробила ребра неупокоенного. — Да и не у всех эти самые черепа есть!

Очереди в узком коридоре оглушали, но все равно я расслышал эхо автоматной стрельбы, которое донеслось сюда из дальних от нас помещений бункера. Стало быть, не только здесь началось. Как же это все некстати!

Одессит оказался прав: черепа были не у всех, я различил минимум три шатающихся безголовых скелета.

— Тогда ноги. — Я стеганул очередью по нижним конечностям ближнего ко мне мертвеца, пули перерубили ему кости в районе голеней, и он рухнул на пол. Впрочем, движение он все равно продолжил, но уже ползком, медленно и неуклюже. — Герман, Кин, не надо стрелять, дайте нам больше света! И палите осторожней: стены вокруг, не приведи Господь, кого рикошетом заденет!

Рикошет в таких местах, как коридоры или тоннели, — вещь обычная. Странно, что до сих пор никто из наших не пострадал.

Хлопнула дверь того помещения, где мы нашли кучу пишущих машинок, и из него буквально вывалились в коридор три скелета в остатках формы, причем один из них сразу же вцепился своей клешней в плечо многострадальной Фиры.

Та вновь издала вопль, правда, громче, чем в прошлый раз, буквально резанувший нам уши. Впрочем, то, что она орала, не означало, что у нее началась паника. Не прекращая верещать, Фира ткнула пистолет в рот скелета и два раза нажала на курок. Череп охотницы на свежую девчатинку разлетелся по коридору желтыми блестками, следом отправились кости второй машинистки — Одессит приласкал ее прикладом в позвоночник, отчего скелет буквально разлетелся.

— Интересно, а почему они ожили? — задумчиво сказал Герман у меня за спиной. — Вы ведь тут уже бывали, и тогда ничего не произошло. Мы тут сколько мотались — и тоже ничего. Почему именно сейчас?

— Герман, встречный вопрос. — Я повторил трюк Одессита, встретив одного из мертвецов, скалящего зубы и щеголявшего погоном на левом плече, ударом приклада. — Тебе прямо сейчас мое мнение по этому поводу необходимо знать? Давай свети фонарем, мы должны видеть врага!

Противник, которого мы никак не ожидали увидеть, на поверку оказался не таким уж и страшным. Точнее, выглядел он жутко, особенно в полумраке бункера, но при этом был неповоротливым и совсем уж бездумным. Когда спала нервная оторопь, дело пошло на лад. Под ударами прикладов трещали ребра, разлетались скелеты и черепа, под подошвами ботинок хрустели костлявые руки, которые продолжали шевелиться даже после того, как отделялись от скелета, и ползали по полу, словно некие мерзкие сороконожки.

— Их бы подпалить, — заметил Голд. — Наверняка горят как свечки.

— Не здесь же. — Двумя выстрелами из пистолета я раздробил коленки одному из последних противников. — Пыль десятилетий, куча трухлявого дерева — мы сами тут либо сгорим, либо задохнемся. А сколько добра попортим! Тор, Крепыш, за мной, надо посмотреть, что там с нашими. Голд, заканчивай здесь, проверь все комнаты и эти клешни неугомонные передави, от греха. Потом начинай зачистку оставшихся помещений, а я позже вернусь к вам. Вот еще что: за Фирой присмотрите, ей и так досталось уже. Да, боезапас экономить надо, все равно половина пуль мимо проходит, сквозь ребра.

— Ага. — Голд заменил магазин в автомате. — Разумно.

— И я с тобой пойти. — Азиз прятал от меня глаза.

Наш гигант, который, по моему убеждению, не боялся ничего, жутко перепугался при встрече с этими тварями. Конечно, он не забился в угол, но в ближний бой не лез. Судя по всему, именно мистика оказалась его ахиллесовой пятой. Хотя… Черный континент всегда был местом таинственным, и если вся остальная планета не ставила сверхъестественное ни в грош, то в Африке дела обстояли иначе.

— Азизу нужна «детка». — Зимбабвиец в кои-то веки расстался со своим пулеметом и по этой причине явно очень печалился. — С «детка» ему не так страшно!

За дверями шаталось еще несколько оживших мертвецов. Заслышав наши шаги, они, если можно так сказать, оживились, защелкали челюстями и заковыляли к нам, выставив вперед руки на манер зомби.

— Вот же погань! — Крепыш выстрелом снес одному из них полчерепа и ударом ноги разнес скелет вдребезги.

Оставшихся добили мы с Тором, Азиз же предпочел с ними не связываться.

— Выстрелы стихли, — забеспокоился я. — Живее, парни, живее!

Гипотетически там осталось полно народу, а скелетов по дороге мы видели не так уж много, не могли наших на лоскуты порвать. Может, они просто покинули бункер, выбравшись наружу? Или, что наиболее вероятно, просто всех мертвяков уже перебили?

Моя последняя догадка оказалась верной — наши отбились от восставших из небытия вояк. Нашествие скелетов застало их врасплох, они не ждали нападения из темноты бункера, но, слава богу, все обошлось.

Ну или почти обошлось. Первой под раздачу попала Милена. Она задремала, когда ее за плечо схватила костлявая рука добредшего до костра мертвеца. Милена спросонья не поняла, что случилось, но Джебе, который услышал ее сонное:

— Что за дела, нечего меня хватать! — среагировал моментально, как только увидел, кто именно посягает на нашу магессу.

Первым же выстрелом из пистолета он разнес вдребезги череп твари, которая уже тянулась зубами к шее Милены, рывком перебросил магессу к себе за спину, буквально вырвав ее из костлявых рук, а дальше началась маленькая война, эхо которой я и слышал в хозяйственных помещениях бункера.

Надо отметить, что сюда на огонек заглянуло нежити куда меньше, чем к нам, да и освещение здесь было получше, а потому ребята под командой Наемника отработали по целям слаженно и деловито, как в тире, после же, на стадии добивания, в ход пошли приклады.

Да и нас чуть не встретили стрельбой, услышав шаги, хорошо, что я крикнул:

— Свои, не стрелять, — и помахал фонарем.

— Сват, она все плачет. — Джебе показал на Милену, которая захлебывалась в слезах. — Уже и заварушка кончилось, а она плачет.

— Да не плач это. — Я присел на корточки напротив магессы. — Истерика обычная.

Милена выдала особо протяжную руладу, в которой можно было расслышать: «Го-о-осподи, когда все это-о-о ко-оончится!» Глаза закатились, носик покраснел, тело ее сотрясала дрожь.

— Никогда, — вздохнув, ответил я и погладил ее по щеке.

Милена дернулась от моего прикосновения, а я снова ее погладил, легко, почти невесомо. А вот на третий раз ударил ее по той же самой щеке, сильно, наотмашь.

Голова Милены мотнулась в сторону, но зато стих непрерывный стон-жалоба.

— Фига себе! — Крепыш шмыгнул носом. — Сват, не перебор?

— Спасибо, — пробормотала Милена, прижав ладонь к щеке.

— Не перебор, — ответил я ростовчанину. — Истерика у женщин — дело затяжное, так что тут есть три варианта решения проблемы: или поступить так, как я сейчас, или ведро холодной воды ей на голову вылить, или… Скажем так, отвлечь ее физиологически. Но последнее чревато сменой вектора, там истерика на агрессию может перескочить, и ногти в ход пойдут, рожу так расцарапают, что не приведи Господь. А потом еще и в изнасиловании обвинят.

— Фу. — Милена вытерла лицо рукавом. — Какие ты гадости говоришь иногда!

— А что ты хотела, солнышко? Мы все меняемся под влиянием обстоятельств. — Я взял ее за руку. — Именно по этой причине из меня потихоньку выветривается клерк со всеми познаниями в этикете и охмуреже барышень, зато возвращается кое-кто другой.

— Знаешь, чего мне больше всего не хватает сейчас? — Милена улыбнулась трясущимися губами.

Крепыш хмыкнул и глянул на меня, как бы говоря: «Гадость не гадость, а угадал командир».

— Пироженки и бокала мартини? — предположил я.

— Этого мне не хватает все время. — Милена свела бровки к переносице, ее личико стало совсем печальным. — А мне не хватает носового платка. Никак я пальцами себя сморкаться не заставлю, а переводить материю на платки мне совесть не позволяет.

— Эх, — сплюнул Крепыш. Ему явно было жалко Милену, что вполне объяснимо.

— Тор, Джебе, Арам, очень аккуратно идете к выходу и так же аккуратно, страхуя друг друга, смотрите, что там на опушке леса, — приказал я. — Если что, сразу спускаетесь сюда. Проход узкий, держать оборону здесь будет удобно.

Сентиментальность — прекрасное чувство, но рассопливливаться не время. И платков нет, и место не то. Опять же меня еще там, в коридоре, посетила жуткая мысль, что из мертвых восстали не только обитатели бункера, но и все те, кто полег в лесу. А народу там было, полагаю, немало.

— Даю тебе слово, маленькая моя, что, если мы найдем залежи материи, будут тебе и платки, и парео, — пообещал я Милене. — Станешь в нем по берегу Большой реки рассекать, всем на зависть.

— Парео, — уже совершенно ненатужно улыбнулась магесса и ткнула мне пальцем в лоб. — Откуда в этих местах легкие ткани, толстокожий ты мужлан? Парео… У нас на нижнее белье материи не хватает, а он о парео говорит.

Отлегло, стало быть. Ну и славно. И жалко ее, больше других жалко. Тепличная ведь совсем девочка, сама красивая, и жизнь у нее на том свете наверняка была красивая, и занималась она там тем же самым — красоту создавала. А тут — что она получила? Бегала голой по степи, потом ее звероподобный Окунь огулял по полной, причем два раза. А после него — стрельба, выживание, война, соленые шутки, отсутствие всего, включая исподнее, и, как финал, объятия мертвеца. Плюс полная неизвестность впереди. Для Насти, которая попала из не своей жизни в свою, — самое то. Для этого декоративного цветка… Но она молодец, столько времени держалась, столько в себя это загоняла, тут не всякий мужик сдюжит. И хорошо, что наконец прорвало ее, такие вещи как нарыв гнойный — прорвался он, вытекла дрянь всякая, и пошло заживление ранки, главное, чтобы грязь в нее не попала.

А беречь мне ее надо обязательно. Она магесса. Да и просто хороший человек.

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — нарочито сурово сдвинул я брови. — А?

— Пока нет. — Будь я проклят, если в ее голосе не появились смутно знакомые мне интонации. — Надеюсь, что и дальше ты этого делать не будешь.

— Да уж не сомневайся. — Я подмигнул ей. — Так что будет тебе парео.

— Да, Сват, — подошел ко мне Наемник. — С этих тварей опыт капал, у меня двое уровни получили. Совсем немного, но он был.

— Эва как. — Я почесал затылок. — То ли я ни одного полностью сам так и не завалил, то ли просто внимания на это не обратил. Но ты меня и удивил, и порадовал одновременно. Проследи, чтобы баллы распределили по уму.

— Само собой.

Наемник у меня и в крепости этот вопрос контролировал, на пару с Жекой.

— Вроде тихо наверху? — прислушался я.

В глубине бункера то и дело глухо бухали одиночные выстрелы, там по второму разу добивали его защитников. А наверху было тихо, только дождь монотонно шумел.

Разведчики вернулись минут через пять, мокрые до нитки и грязные до невозможности.

— Ух, там и развезло все, — сообщил нам Арам. — Мама-джан, какая слякоть! Да еще и яма эта, в ней воды уже по самые эти, не при Милене будет сказано.

— Ясно, — оборвал я его. — Что там с нежелательным элементом? Все тихо или кто откопаться решил?

— Мы дошли до опушки, — перехватил инициативу Джебе. — Все тихо. Никого, ничего.

— Вот и славно. — Я потер руки. — Вот и ладушки. Наемник, двоих в караул к входу, еще парочку, на всякий случай, — на внутренний периметр. Мало ли, может, мы кого не добили? И нас не перестреляйте, когда мы обратно пойдем. Остальным отдыхать. Завтра будет трудный день, завтра будем разное-всякое носить. Тор, Крепыш, вам идти в лагерь. Одессита теперь не дождаться, он там резвится, а время терять не следует. Что сказать и кому, вы в курсе. И вот еще что, про эту ожившую погань там ни слова пока. Не стоит создавать нездоровые сенсации. Задача ясна?

— Так точно, — в унисон ответили «волчата» и рванули к выходу.

— Азиз, останься здесь, — попросил я зимбабвийца и поймал его благодарный взгляд. Ему очень не хотелось идти обратно в глубины бункера. — Бди.

Мое последнее слово гигант явно не понял, но белозубо улыбнулся и погладил ствол своего пулемета, как бы говоря: «Не сомневайся, хозяин».

— Один не ходи, — попросил Наемник. — Это не очень хорошая идея.

— Вот еще, в одиночку там бродить, — даже удивился я. — Джебе, ты со мной идешь.

Мне нравился этот парень. Немногословный, очень четко понимающий свою задачу, всегда сконцентрированный на ней, он привлек мое внимание с первого же дня, и я возлагал на него большие надежды.

Собственно, вопроса: «Где наши?» — особо и не возникало. Мы просто двигались на шум и стрельбу.

— Слушай, а этот был шустрее, — азартно твердил Одессит Фире, когда мы догнали их почти в самом конце бункера, они замыкали отряд. — Он даже двигался по-другому, не как те, из предыдущей комнаты.

— Он не двигался быстрее, он от тебя сбежать пытался, — расстроила его Фира. — Еще немного — и я сама доброй волей отдамся в их костлявые руки, так мне надоела твоя болтовня.

— А потом она удивляется, чего мы евреев не любим? — Одессит закхекал. — Так ото ж!