Помоги проекту - поделись книгой:
Денис Луженский
Новогодний Кот
«Шикарно всё-таки Иван наш Генрихович отстроился, — думал Костя с лёгкой завистью, разглядывая большой двухэтажный дом из кирпича и дерева, художественно обсаженный декоративными соснами и можжевельниками. — Правда, у чёрта на куличиках и вообще… какому, интересно, Генриху пришло в голову назвать сынка Ваней?»
Калитку ему открыло живое воплощение вселенского пофигизма.
— Здорово, Казбечище. А что, наши все уже в сборе?
— Все. Только вас ждут.
— Ага… значит, от штрафной не отвертеться, как думаешь?
Казбек равнодушно пожал плечами. Сам он был то ли из непьющих, то ли из не пьянеющих, во всяком случае, хмельным водителя «генерального» Косте видеть не довелось ещё ни разу.
— Ладно, — сказал он, поднимаясь на крыльцо, — переживу как-нибудь… а что это за штука там, во дворе?
— Сюрприз.
Коротко и — чёрт бы его побрал — ясно. Очередной сюрприз от Григорьевича… жди, брат, неприятностей.
— Не люблю корпоративы, — буркнул Костя чуть слышно и потянул на себя дверную ручку.
— Ага-а-а! Костя пришёл!
— Константин Да-а-анилови-и-ич!
— Костян, дружище! Это… заходи, чё встал-то!
Навстречу из-за стола вспорхнула Оленька Хитрова, взмахнув широкими рукавами оригинальной блузки, точно пёстрая тропическая птица — крыльями. Подлетела на угрожающе близкое расстояние и стремительно клюнула в щёку. Чмок! Не то чтобы неприятно, но всё-таки немного стрёмно — помнилось, в глаз целит, бестия. Лучше бы Маринка чмокнула, право.
Колька Самохватов тоже вскочил и взялся помогать в снятии пальто, растянув этот процесс примерно вдвое.
— Всем здравствуйте! Дамы и господа… Иван Генрихович… Лилия Павловна, честное пионерское, я вас просто не узнал! Выглядите — супер!
— Ах, Костенька, льстите безбожно! — сквозь парадный макияж на лице финдиректора проступила довольная улыбка.
— Опаздываешь, Константин, — громыхнул с дальнего рубежа застолья начальственный бас. — Давай, штрафную пей!
— Слушаюсь, Иван Генрихович! Оля, плесни мне шампусика стопку…
— Водочки, Костюш. С мороза — только водочки.
— Да ну, какой там мороз? Ноль почти…
— Константин, — снова громыхнуло с рубежа, — дама знает, что говорит! Пей «белую»! Между прочим, настоящий «Стандарт», чистая слеза!
В прошлый раз был «Смирнофф», и тоже — «чистая слеза». К счастью, на вкус палёнка оказалась настолько гадкой, что пил её только Самохватов. Он один и траванулся. Ясное дело, говорить об этом Генриховичу никто не стал ни тогда, ни потом, благо надраться до чертей хватило всем домашнего вина. А Колька сам виноват: не всякий уксус на халяву бывает сладок.
В ладонь удобно лёг холодный хрусталь. Костя залпом опрокинул в себя содержимое рюмки; не морщась, закусил фаршированной лимоном оливкой.
— Красиво! — одобрил «генеральный», обнимая одной рукой секретаршу Любочку, а другой подливая красного в бокал Марине из дизайнерского. — А вот тоста что-то не услышал. Куда тост потерял?
— Не потерял, Иван Генрихович. В штрафной главное — скорость, а хорошему тосту нужно вдохновение и поэтический размах. Вот сейчас все посуду наполнят, и тогда уж я выскажусь. Программно.
— Одобряю. Между первой и второй…
— …можно выпить ещё три!
— Ах-ха-ха!
— Дамы и господа! Дорогие коллеги! Давайте поднимем бокалы за нашего гостеприимного хозяина, который, не побоюсь красного словца, является для нашего коллектива главной объединяющей силой! Рядом с которым горе — не беда, а праздник радостней вдвойне!
— Вчетверне! — Любочка, не смущаясь присутствующих, лобызнула обожаемое начальство в плохо выбритую щёку.
— Тогда уж всемеро, по числу присутствующих! Ура вам, Иван Генрихович!
— Ура-а-а!!! — послушно взорвался коллектив.
— Ах, Костенька, как хорошо сказал! Как правильно!
— Костян… это… Златоуст, ё-моё!
Опрокинув в себя вторую порцию «слезы», Костя наконец-то позволил себе сесть. Теперь можно и закусить, пока не «повело» с голодухи. Передавая тарелку Ольге — чтобы салатов и закусок туда накидала — поинтересовался как бы невзначай:
— А что это там во дворе, Иван Генрихович?
— Бонус, Константин! Ты же меня знаешь, люблю вам, разгильдяям, бонусы делать! Сейчас ещё по одной, и пойдём, опробуем! Готовься!
— Всегда готов!
— Вот-вот, за это тебя, оболтуса, и люблю! Небось, анекдотец свеженький припас?
— А как же! Бывший менеджер устроился на работу милиционером. Его спрашивают, как ему новая работа. Он говорит: «Ну, зарплата тут, конечно, поменьше, но вот что мне нравится: клиент всегда неправ!»
— Ах-ха-ха-а!
«Тут одной не обойдёшься… с таким-то «бонусом», — думал Костя, наливая себе полную рюмку «Стандарта» и лишь могучим волевым усилием удерживая на лице выражение бесконечного оптимизма.
Так уж повелось: каждый большой человек полагает, будто его мнимая величина прямо пропорциональна праву на маленькие слабости. Нужно же как-то расслабляться после «дел праведных», верно? И чем солиднее человек выглядит в собственных глазах, тем ощутимее напрягают окружающих его методы снятия «производственного стресса».
У генерального директора рекламно-производственного предприятия «Розовый Слон», человека, что называется, хорошо известного в узких кругах, подобных маленьких слабостей имелось две. Во-первых, он обожал устраивать всякие корпоративные мероприятия, полагая их лучшим способом совмещать приятное с полезным; а именно — «панибратскую» пьянку в компании с людьми, стоящими ниже на карьерной лестнице с претворением в жизнь занятного тезиса «наша фирма — большая дружная семья». Во-вторых, по ходу таких разномастных корпоративов любимым подчинённым организовывались всякие экзотические сюрпризы. Этих сюрпризов сотрудники «Слона» втайне опасались, и на то у них были веские основания: кажется, ни один ещё «бонус» Генриховича не проходил без происшествий.
Скажем, корпоративный пейнтбол на юбилей фирмы стоил секретарше Любочке впечатляющей коллекции ссадин и ушибов по всему сексапильному телу (в отделах даже ходили слухи о сотрясении мозга, но Костя искренне сомневался, что с милашкой Любой такое возможно в принципе). А прошлым летом, когда отмечали день рождения финдиректора, немолодую и, скажем прямо, неспортивную именинницу ухитрились посадить на водный скутер. Ровно через десять секунд она уже оказалась в водохранилище и едва не захлебнулась от испуга.
Потому-то сегодня, увидев во дворе Генриховича
— Дамы… это… вперёд!
— Только не на подвиги, Колюня. По части подвигов мы вам, мужикам, всегда готовы уступить дорогу. Давай, производи на нас впечатление.
— Не! Я… это… Ха-ха! Выпил маловато!
По мнению Кости, если бы Самохватов выпил чуть-чуть побольше, у него бы просто не вышло перелезть через бортик корзины. Жаль, сам он не успел до такого состояния «догнаться»… Может, вернуться в дом, махнуть ещё стакан для храбрости?
Увы, на крыльце уже возвышалась массивная фигура в дублёнке нараспашку. К Генриховичу с двух сторон льнули Любочка и Марина, а он обнимал их вольготно и небрежно, по-барски. Надо сказать, недовольными девушки не выглядели.
— Ну-у-ус? — протянул гендиректор, придавливая коллег по работе своим довольным взглядом. — Кто первым на аттракцион? До Нового года ещё два часа с гаком, как раз хватит впечатлений набраться.
«Какого чёрта? — хмуро подумал Костя, глядя на смеющуюся Марину. — Она мне ничего не обещала. И ничем не обязана. И вообще…»
Про «вообще» додумать не получилось. Как-то само собой всё вышло: он выхватил у тихо покачивающегося поблизости Леонида Филатовича бутылку с шампанским и полез в корзину шара. Зам генерального запротестовал было, но как-то вяло, без энтузиазма… впрочем, энтузиазм и лысеющий сорокалетний Филатыч ходили по белому свету разными дорогами.
— О! Костян… это… герой раута!
— Браво, Костенька!
— Молодец, оболтус! Одобряю! А ну, кто с героем за компанию?
— Можно, я один попробую, Иван Генрихович? — спросил Костя, отважно улыбаясь.
— Ва-аляй! — царственно махнул рукой «человек гора». — Тебе Казбек покажет что крутить надо.
Личный шофёр «генерального», а по совместительству человек, технически воплощающий в жизнь его причудливые фантазии, лицо неопределённой национальности, характера и пристрастий, Казбек энергично перегнулся через край кабины и сказал Косте внятно и доходчиво:
— Слушай сюда, а то убьёшься нахрен.
Костя слушал очень внимательно, но мозг пересадку полезной информации категорически отторгал; в голове крутилась одна-единственная дурацкая мысль: «По крайней мере, никто не будет смотреть, как меня тошнит.»
— Понял? — закончил инструктаж Казбек.
— Понял, — послушно кивнул ему Костя. — Можно последнее слово, Иван Генрихович?
— Мы у твоих ног, Константин, насладись моментом.
— Приходит девушка наниматься на работу секретаршей, — продекламировал Костя бодро, глядя на улыбающуюся Марину. — Заходит в кабинет, а там сидит мужик и что-то пишет. Она начинает ему объяснять, что, дескать, по объявлению пришла и всё такое. Мужик, не отрываясь от работы, достаёт из ящика письменного стола с надписью «Анкеты» маленький купальник, кидает его на стол и говорит: «Заполните!»
— Ах-ха-ха-ха-а! Силён, герой! Ну, лети уже, а то тут желающих ещё полно.
«Самое смешное, — подумал Костя, — он ведь, кажется, и правда в это верит».
А вслух громко крикнул:
— Поехали!
Последнее, что глаза выхватили «на земле»: застывшая, подобная перетянутой, вот-вот готовой лопнуть гитарной струне улыбка Марины.
«Всё-таки я дурак…» — мысль, мягко говоря, не казалась оригинальной, зато имела въедливую липучесть «забытой» на кресле в кинотеатре жевачки. Повторенная сотню раз, она приобрела вид изрядно затасканный и казалась вялой, словно муха на снегу. Впрочем, остальные выглядели немногим лучше, начиная от «Какого ляда я кому-то хотел доказать?» и заканчивая «Когда-нибудь оно должно выгореть…»
Последняя мысль была про топливо в горелке, монотонно гудящей над головой. По идее, до агрегата давно уже следовало дотянуться и прикрутить указанный Казбеком вентиль, чтобы огромный мешок с горячим воздухом мирно опустился вниз. Вот только для этого требовалось встать во весь рост в трясущейся и раскачивающейся корзине, а такого костино тело проделывать никак не желало. Во всяком случае, сам Костя грешил именно на тело, почти уверенный, что мозг тут совершенно ни при чём.
Оказывается, он и сам не подозревал, насколько боится высоты. Водки для храбрости? Ха! Чтобы стать отважным воздухоплавателем, ему следовало бы прийти в состояние полной бесчувственности. К сожалению, сейчас Костя принимал слишком много сигналов от окружающего мира, поэтому предпочитал лежать на дне корзины и смотреть вверх — на хромированные трубы горелки, гудящее пламя и слегка колышущееся жерло, жадно глотающее горячий воздух.
Сколько времени он в таком положении провёл? Может, вечность, а может — четверть часа. Сперва снизу доносились чьи-то крики, потом коллегам, видимо, надоело надрываться и они ушли в дом. Костя остался наедине с парящим в ночи воздушным шаром и собственными короткими мыслями. Почему-то ему даже стало чуточку легче. Разумеется, не настолько, чтобы встать и любоваться окрестностями, но вполне достаточно для формулирования свеженького тезиса: «В небе тоже можно жить, но на земле это делать лучше». Увы, вожделенный вентиль поблёскивал хромом слишком высоко. Некоторое время Костя пытался бороться с собственным инстинктом самосохранения и почти проиграл в неравной схватке, когда проклятая горелка насмешливо чихнула и погасла.
Где разница между удачей и неудачей? Почему-то люди, как правило, полагают, будто способны отличить первую от второй. Поэтому они уверенно говорят: «Повезло!», когда находят на дороге многообещающе пухлый бумажник. И не менее уверенно чертыхаются, когда спрятавшийся в кустах мальчишка дёргает за тонкую леску и находка «убегает» прочь.
Повезло тебе, если ты поскользнулся и сломал себе ногу?
А если медсестра в травмпункте оказалась девушкой твоей мечты?
А если ваш бурный роман привёл к пониманию, что мечтать тоже следует с умом?
Пусть звучит банально до оскомины, но никогда не знаешь где найдёшь, где потеряешь. С одной стороны, Костя остался жив после того, как новогодняя забава Генриховича приземлилась прямо посреди леса. Если здраво рассудить, это вообще очень круто — опуститься на воздушном шаре в густом березняке и не свернуть себе при этом шею. С другой стороны — буйный восторг иссяк в тот самый момент, едва лишь пришло понимание: он понятия не имеет где находится.
— Как, как такое могло случиться?! — дурацкий вопрос. Тросы, которые должны были надёжно связывать шар с дачным участком гендиректора «Розового Слона», бессильно раскинулись на снегу. Сам шар медленно оседал, собираясь к утру превратиться в бесформенную кучу материи.
К утру… Костя поёжился. В корзине было относительно тепло пока работала горелка, а теперь морозец начинал пощипывать за уши. Не минус двадцать, конечно, но в одном пальтишке до конца долгой новогодней ночи запросто можно инеем покрыться.
— Э-э-эй! Э-ге-ге-е-ей!!!
Эхо угасло в ночной тишине, оставив после себя одни только мрачные перспективы на ближайшее будущее. Мобильного телефона нет, вокруг только лес, даже по собственным следам назад не вернёшься — ибо нету их, следов.
Костя не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться. Ситуация — рассказать кому, не поверят. И правильно сделают, ведь такого просто не могло случиться с ним, молодым, успешным, перспективным…
Он с внезапной ясностью понял вдруг: «генеральный» ему не простит испорченной вечеринки. Неважно, виноват Костя или нет. Забава улетела, едва начавшись, а негласный «массовик-затейник» (небось, не за красивые глаза на праздник позвали) покинул застолье в самом разгаре вместе со всем своим запасом тостов и анекдотов… и кому, как не ему, придётся теперь стать крайним?
Успешность? Перспективы? Три года упорной карьерной борьбы с самодурством начальства, сплетницами вроде Лилии и заразами типа Ольги? Захотелось сесть на снег, обхватить голову руками и немножко постонать от отчаяния, театрально раскачиваясь вперёд-назад.
— Да чтоб вам всем пропасть с вашими уродскими корпоративами! Чтоб Генриховичу убиться с его идиотическими идеями! Чтоб весь ваш Новый год… кому он вообще нужен, этот Новый год?! Сколько, чёрт возьми, времени уже, а?!
Абсурдность последнего вопроса Костю, как ни странно, немного успокоила. Часы остались в доме вместе с мобильником, а сколько времени он провёл в воздухе прикинуть навскидку никак не получалось. Зато в наличии имелась полная бутылка шампанского.
— Ладно, — хмуро изрёк Костя, очищая горлышко от золотистой фольги, — если уж встречать Новый год в лесу, так хотя бы не «сухим». Говорят, пьяные возвращаются домой «на автомате». Вот и проверим.
— Ать-два! Левый, пр-равый! Тьфу, темень!
На самом деле, видно было не так уж плохо — спасибо снегу, укрывшему чёрную землю. И вдвойне спасибо, что высыпало его на лес немного, в самых глубоких из «сугробов» ноги утопали едва по щиколотку.
Поделиться книгой: