Белые пятна Тёмных Времён

— Да Реб на своём символизме совсем съехал, а ты веришь в его байки.

— Может, и не верю, а интересно, — парировала девушка.

— Ну, как хочешь. Слушай, Эни, у тебя всё в порядке? — поинтересовался Мить тоном ниже. — Ты что-то последние пару дней смурная какая-то, или мне кажется?

— У девушек это бывает, физиология, знаешь ли, — съехидничал всеслышащий Пик. И тут же заработал звонкую затрещину от одной из студенток.

— А если серьёзно, — добавила другая подруга, — увлечение криптоисторией до добра не доводит. У меня есть соседка, в школе была нормальная девочка, а потом накопала в Голонете статей о Сеятелях, о покинутых астрогородах, теперь тусуется с такими же повёрнутыми, ищет по всему сектору следы древних цивилизаций. Два раза попадала в Имперскую безопасность за то, что лазила на какие-то военные объекты…

При упоминании об Имперской безопасности Эни торопливо распрощалась с друзьями и пошла дальше по дорожке. Не хватало ещё, чтобы подруги заметили её эмоции. Эни и раньше не имела оснований любить императорскую охранку, а теперь и подавно. Вчера утром в новостях Голонета короткой строчкой прошло сообщение, что на планете Шили по политической статье арестована профессор Корвальского университета. Её мать. Эни была абсолютно уверена, что предусмотрительная и сверхосторожная мама не связана ни с каким Сопротивлением и пострадала за компанию с кем-то из знакомых, как всё чаще бывало в последнее время. А может, всё это из-за сестры? Например, кто-то в имперской канцелярии раскопал, что есть и вторая дочь, решил её разыскать и проверить. Эни знала: в руки Лорда или Инквизиторов ей попадать ни в коем случае нельзя. То, что могут сделать с ней там, хуже самой мучительной смерти. Как бы то ни было, отсюда, с Брега, девушка не могла выяснить никаких подробностей. Да и с какой стати наводить справки? По документам её фамилия Амар, она дочь сельского богача и к профессору имеет не больше отношения, чем любая другая уроженка Шили. Отвратительное чувство собственной беспомощности захлестнуло девушку вновь, как вчера у компьютерного терминала, когда она прочла ленту новостей. Вот если бы сестра знала… Мама всегда говорила о ней в прошедшем времени, считала, что она погибла тогда, во время жуткой Чистки. Или же старалась убедить в этом Эни. Но Эни, знавшая сестру лишь по старым записям Голонета, хоть и соглашалась с матерью на словах, не верила никогда. И повторяла про себя: жива, жива! Империя почти всемогуща, но Галактика слишком велика, в ней достаточно укромных уголков, где можно укрыться даже от имперских ищеек. Даже от Инквизиторов.

Эни шла всё вперед, не разбирая дороги. Вскоре ноги сами привели её на неприметную тропику, петляющую в прибрежном кустарнике. Ещё десяток-другой шагов, и перед девушкой открылась сверкающая гладь озера. Сюда, на крохотный пляж, а вернее, песчаный пятачок у берега, мало кто заходил. Большой компанией тут было не разместиться, и загорать не очень удобно, посещали это место, в основном, любители порыбачить на утренней и вечерней зорьке. Эни постояла немного, любуясь солнечными зайчиками на поверхности воды, потом присела на обрубок старого бревна. Положила на колени планшетку, тронула экран. Под её руками развернулась флюоресцирующая виртуальная клавиатура. Поначалу звуки, издаваемые синтезатором, мало напоминали музыку, слишком уж в расстроенных чувствах находилась девушка. Испытанное средство против грусти пока не помогало. Порывистый ветер гонял по воде слишком хаотичную рябь, и девушке никак не удавалось уловить мелодию волн. Ноты не лились, не летели, они рассыпались и раскатывались, как горох, рождая какофонию. Она сосредоточилась на плеске воды у самого берега, тут было более спокойно, едва различимый прибой шевелил прибрежную траву, перебирал песчинки и мелкие камешки, словно касаясь их невидимыми пальцами. Нет, тщетно, слишком сильны переживания. На солнце набежало небольшое облако, ветер сильнее зашелестел листвой и камышом. Как вдруг…

Что-то произошло. Здесь… или где-то. Эни внезапно ощутила, как подступившая комком к горлу тревога начала утекать, прорвав невидимую преграду.

— Всё будет хорошо, мамочка, — прошептала она, — всё уже хорошо. Я знаю…

Мелодия вдруг получилась. Прерывистая, неровная, и всё же мелодия. Ветер и вода, звон капели и слабый посвист, бубенцы и горн… Это напоминало "Таинственный квадрат", старинную мелодию, не раз слышанную ею здесь, на Бреге. И Эни, продолжая правой рукой поддерживать фоновую тему, левой робко, а потом всё увереннее повела основную мелодию.

Облако уходило, сквозь его обрывки брызнуло солнце, отчётливо плеснула на песке ласковая волна. И девушка, повинуясь внезапному порыву, сразу, без паузы, сменила темп, заиграла "Огненные дороги". Как она раньше не поняла, вот же он, ритм воды и ветра, мерцание бликов и шелест травы, он был рядом всегда, вон там, чуть подальше, над глубиной, это она за своими волнениями его не разглядела! Музыка текла свободно, то возносясь к облакам, то замирая в ветвях, и казалось, Эни не играет на призрачных клавишах, а дирижирует волнами и листвой деревьев. Девушка улыбнулась собственной мысли. Глупо, конечно, ну, кому может быть такое по силам? Просто именно сейчас именно эта мелодия так удачно вплелась в дыхание озера. Музицирование успокоило девушку, привело в порядок мысли, всепоглощающая тревога улеглась, уступив место обычному естественному беспокойству. Эни по-преж-нему не понимала, откуда она знает, что всё образуется, и тем не менее уверенность не ослабевала. Будто некто большой и сильный простёр над ней и её мамой надёжную тёплую руку. Свернув клавиатуру синтезатора, Эни поднялась с бревна. И направилась обратно в парк, по дороге легонько касаясь свободной рукой благоухающих ветвей золотики, растущей вдоль дорожек. Ей нравился этот весенний аромат, пряный, как запах метёлок шилианской травы туру, и, в то же время, сочный, лишённый горьковатой сухости пыльной степи.

Невдалеке от общежитий в парке тоже были оборудованы лужайки для отдыха. Ни скамейки, ни столы, как возле учебных корпусов, администрация тут не устанавливала, оставив побольше места, чтобы и мяч погонять, и летний театр устроить, и раскинуть палатки во время студенческого фестиваля. Вот и сейчас на одной из лужаек что-то происходило. Зная, что в таких местах, подальше от строгих профессорских взоров, часто собираются разные интересные компании, Эни подошла чуть поближе. И настроение у неё опять испортилось. Сборище из двух десятков людей и хуманов, то есть, сходных с людьми видов, рассуждали о политике. Нет, строго говоря, ничего крамольного, никто не хвалил Сопротивление, не призывал к борьбе против власти. Но выступали очень эмоционально.

— Я не понимаю, — горячился один из парней, чагрианин, — зачем власти нашей Империи дискриминирует всех, кто не принадлежит базовой линии? Негуманоиды ладно, звёзды бы с ними, у них сам принцип мышления может отличаться. А вот нас, нас за что? Мы честные граждане, не бандиты, не мятежники и тоже хотим жить и делать карьеру.

— А женщины чем хуже мужчин? — поддержала его местная студентка Лисава, Эни хорошо её знала. — Из военного флота почти всех поувольняли, даже диспетчеров и врачей! Остались одни секретарши. И в администрациях так же, будь ты хоть семи пядей во лбу, а дальше мелкой чиновницы не продвинешься.

— Вот и я говорю, — воодушевлённо воскликнул чагрианин. — Неужели Палпатин не видит, что творят его моффы и губернаторы?

— Наивный чампальский юноша, — скептически хмыкнул юноша-киффар. — Неужели ты думаешь, что в столь серьёзных вопросах решения принимают какие-то там губернаторы? Или что они поголовно сговорились за спиной Императора?

— Ты хочешь сказать… — начал чагрианин. Эни чувствовала, что диспут принимает опасный оборот. Ещё чуть-чуть, и эти трое наговорят себе на арест. А заодно загребут и всю остальную компанию. Как маму.

Усилием воли собрав в ближайшем фонтанчике маленькую, с фасолину, каплю воды, Эни примерилась и с расстояния в десяток метров опустила её за шиворот чагрианину. Раздавшемуся воплю позавидовал бы гигантский ракопаук в брачный период. Эни спряталась за дерево и, отодвинув от правого уха лекку, вслушивалась в какофонию поднявшегося переполоха. Публика выясняла, с какого дерева могла сорваться капля, и не липкая ли это смола, которая трудно отстирывается. В итоге компания диспутирующих решила сняться с места и перейти куда-нибудь на открытое место. Некоторые вспомнили, что у них есть неотложные дела, на что, собственно, и рассчитывала коварная Эни, и отправились восвояси. И всё же девушка была не вполне довольна результатом. Отвлечь всю компанию от темы не удалось. Оставшиеся могли усесться где-нибудь ещё и продолжать копать самим себе яму. Придётся, видимо, засветиться.

Эни быстрым шагом обогнула компанию по большой дуге и возникла перед ними, будто и шла навстречу. Напустив на себя жутко деловой вид, спросила, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Народ, вы не встречали тут доцента Чевич? Мне сказали, она здесь где-то на территории общежития.

— Да что ей здесь делать? — махнул рукой бреганский студент по фамилии Троец. — Небось, она дома уже.

— Не знаю, — пожала плечами Эни, — ребята будто бы видели где-то неподалёку. Она с тобой, кажется, поговорить хотела.

Ей даже лгать не потребовалось: доцент Чевич действительно была недовольна Тройцом и не далее как вчера грозилась устроить ему разнос. Не беда, если разговор состоялся, Эни-то откуда об этом знать? На этот раз ей повезло: Троец забеспокоился.

— С чем связано, не знаешь? — поинтересовался он.

— Ну-у… — протянула девушка, чувствуя, как напряжение передаётся чагрианину, кифару и Лисаве. — Я только краем уха слышала слово "вытворяет".

Вариант беспроигрышный, за большинством студентов имеются какие-то грешки, есть они и у самой Эни, а уж на Тройце их – что репьёв на шкуре банты. Сейчас девушка явно попала в точку, парень скривился и пробормотал:

— Вот непруха, неужели дознались? А я и курсовую не доделал ещё.

Остальным тоже не улыбалась перспектива попасться на глаза недоброй и весьма бдительной Чевич. Лекции, надо признать, она читала здорово, не заснёшь, даже если очень хочется спать. Но к любым нарушениям вплоть до мелких шалостей относилась нетерпимо. Заметит что-нибудь – всё, пиши пропало, как здесь выражались. Нет, в администрацию она сообщать не пойдёт никогда, будет действовать своими методами, а это порой ещё хуже. Особо злостные у неё переделывали работы по пять-семь раз, а экзамен сдавали с третьей попытки, как ни старались и ни выучивали материал. Разговаривая с ней, даже маститые профессора смотрели чуть в сторону. Выдержать пристальный взгляд льдисто-голубых глаз доцента могли немногие, кое-кто вообще звал её "Вейдер в юбке". Поэтому компания начала стремительно таять. С чувством выполненного долга Эни свернула на тропинку, ведущую к её общежитию.

А ночью ей приснились звёзды. В свои неполные двадцать два года девушка лишь несколько раз летала в космосе, но снились полёты ей очень часто. Подруги говорили, виной всему красочные "Путешествия" Голонета, которые Эни всегда смотрела с удовольствием, и её собственное бурное воображение. Она даже не была уверена, существуют ли где-то планеты и звёзды, что она видит во сне, или это плод её фантазии. Иногда сны приходили смазанными, туманными, почти сказочными, иногда – чёткими, яркими, почти реальными. Вот как сегодня. Мириады разноцветных немигающих точек, именно таких, какими они бывают в открытом пространстве, и ощущение холодной бесконечности, окружающей тебя со всех сторон. Висящую в пустоте планету Эни на этот раз узнала сразу, несмотря на то, что диск был повёрнут тёмной стороной, и на нём виднелись лишь редкие огоньки городов. Шили, её родина. Виласса, центральное светило системы, выплывало из-за планеты сверкающим полумесяцем, и юная наблюдательница сочла это добрым знаком. А потом вдруг осознала, что поверхность планеты стремительно приближается. Диск заполонил полнеба, превратился в вогнутую чашу, очерченную по краям мерцающей дымкой атмосферы. Блистающее крыло света смахнуло ночную тьму – терминатор остался позади, а впереди, на горизонте, возникло быстро растущее пятнышко. Вот уже можно разглядеть знакомые с детства очертания самых высоких зданий Корвалы – столичного гораода, где выросла Эни. Ощущение стремительного падения стало таким отчётливым, что девушка на мгновение задохнулась… и проснулась.

Не было ни родной планеты, ни полёта, ни падения. Холодный свет бреганской луны узкой полосой лежал на полу комнаты общежития. Что могло означать это видение? Она скоро отправится на Шили? Или же кто-то другой прилетит и поможет маме? Эни не знала, что и думать. Только странная уверенность, что всё так или иначе будет хорошо, не покидала её. Долго ещё девушка лежала без сна, глядя в потолок, и перед глазами у неё вновь и вновь вставала последняя увиденная во сне картина. Пегая степь с разбросанными то тут, то там зонтичными деревьями кашт, косые лучи утреннего солнца, подёрнутого вуалью перистых облаков, и призрачная серебристая тень, скользящая по волнам травы в направлении башен столичного космопорта.

Ария тональности форс-мажор

Время действия – непосредственно после окончания "Посредине ночи". Он только что закончил базовый курс Имперской Академии на Кариде и твёрдо намерен делать карьеру во флоте. Не подозревая, какую роль в истории Галактики ему предстоит сыграть семь лет спустя. Она – вроде бы, просто наёмница, и, кажется, ничто уже не напоминает о том, кем она была двенадцать лет назад.

Удивительное приключение имперского лейтенанта, талант которого – умение летать на чём угодно и в любых условиях.

7 ДБЯ.

Младший лейтенант имперского флота сидел в кресле своего истребителя, плотно стиснутый привязной системой поверх пустотного костюма, и отсутствующим взглядом смотрел в обзорное окно. Руки его не касались управления, просто висели в невесомости перед грудью. Один. Он скривился. Опять один, вот непруха! Это уже становится дурной привычкой. Полчаса назад он, офицер из лучших выпускников Академии, являлся составной частью авиазвена патрульного корвета "Секвенция". И вместе с другим младлеем, коруннаем по фамилии Олама выполнял "стандартный эскорт". Ничего сложного: двигаться вместе с корветом и одновременно кружить вокруг него наподобие сателлитов, развернув сканер дальнего обнаружения в сторону траверза. Так, по мысли теоретиков, повышается безопасность носителя от внезапной атаки на больших курсовых углах. Может, для какого транспорта это было и так, но патрульный фрегат имеет "глаза и уши" со всех сторон, и нарезать круги – вернее, спираль – вокруг него занятие довольно-таки идиотское. Кроме, конечно, случая, когда вахтенный слухач заснёт на посту и проморгает появление цели. Лощёные выходцы из знатных семеек именовали это задание "делать ДНК", ребята попроще – "сверлить космос". МББ, то бишь, маленькие большие боссы звена – первый лейтенант Прус и второй лейтенант Каллок – такой ерундой не занимались, выпуская вместо себя ведомых. Сегодня старшим пары назначили Оламу, и того буквально распирало от чувства собственной важности. У этого парня вообще всё было напоказ – и зависть, и особенно чванство. Что-что, а оно у него сейчас хлестало через край, ведь он застолбил клеточку ведомого не у кого-нибудь, а у командира звена! Другие пилотяги на базе судачили, что это – отличительная черта чернокожих выходцев с Харуун Кэла, или дрянной характер отдельного человека? Младший лейтенант стоял на стороне первых. Коруннаев он в жизни встречал несколько раз, и спесь, больше или меньше, была свойственна каждому. Несмотря на эти досадные мелочи, настроение у младшего лейтенанта было приподнятое. Накануне с базы пришло сообщение, что его по результатам комплексного отбора зачислили-таки в магистратуру. Оставалось лишь отлетать вторую половину обязательной стажировки на истребителях, а там год учёбы, погоны "полновесного" второго лейтенанта и диплом пилота, допущенного к управлению и навигации на кораблях до фрегата включительно. Пилот-магистр, выдумают же такую хрень! Но младшего лейтенанта, по большому счёту, не очень беспокоили официальные наименования, главное – возможность летать на чём-то посолиднее бомбардировщика.

Когда это произошло, до точки входа в гиперпространство – в этой системе их насчитывалось аж пять штук – было рукой подать. Скоро поступит команда "все на борт", можно будет расслабиться часика на три, три с половиной, до следующего устья. Горотские дьяволы, сглазил! Режущая слух и одновременно торжественная мелодия тревоги – кто их только сочиняет? — загремела в наушниках как раз в тот момент, когда пилоты ожидали обычной в таких случаях команды выдвинуться вперёд и "обнюхать" устье. Надтреснутый голос вахтенного офицера проскрипел:

— Истребителям занять штатную формацию, готовность – оранжевая.

Каких-то две минуты, и машины Каллока и Пруса уже в космосе. Младший лейтенант заученно пристроился к истребителю Каллока со стороны правого ионизатора, пеленгом, то есть, чуть позади ведущего. На комбинированной информационной плоскости обзорного экрана уже подмаргивала метка цели, из-за которой поднялся кипеж, и поясняющий текст. Небольшой, в три раза короче их фрегата, транспорт типа "М" лоронарских верфей, шлёпающий от одной точки перехода к другой. Истребителям пришлось поднажать, чтобы не отстать от меняющей курс "Секвенции", когда корвет направился на перехват. Младший лейтенант подумал, что сейчас наверняка будет шмон: транспорту прикажут заглушить двигатели, и взвод штурмовиков на абордажном челноке полетит щупать за вымя экипаж, груз и бумаги на него. Судно, на котором младший лейтенант провёл "босоногое детство", потрошили не два и не десять раз, и, бывало, имперские штурмовики внаглую куражились над командой, не иначе, от скуки. Особенно рьяные заставляли экипаж вскрывать подряд "подозрительные" панели внутренней обивки от одной переборки до другой и фальшиво изумлялись, что все они крепятся вплотную к дюрастиловой стене. Будто не могли проверить наличие пустот детектором, что висит на поясе у каждого второго солдата. Младший лейтенант вздохнул и поморщился, отгоняя неприятные воспоминания. С прошлой жизнью покончено раз и навсегда, даром, что ли, он так упирался, чтобы поступить в Академию и закончить её с нормальным баллом?

Однако, челнок из ангара так и не появился. Вместо него из-под брюха корвета вдруг выпали несколько одноразовых кассет, и из них стартовали самонаводящиеся ракеты средней дальности. Что это с капитаном Бероуном? Приступ мигрени или несварение желудка?

— Истребители, — теперь в наушниках звучал густой баритон старпома, — выдвигайтесь на прикрытие, десять часов.

Прикрытие от кого? Ах, вон оно что! Транспорт тоже сопровождали. Младший лейтенант потряс головой: если прицельный комплекс не сошёл с ума, навстречу шли четыре "грифа", машины с дройдным мозгом вместо пилота. В Академии их изучали по истории в разделе Войн Клонов, последний раз они были в деле почти двенадцать лет тому назад. Эти, по всему видать, где-то хранились, и сохранились неплохо. Младшему лейтенанту стало не до раздумий. В космической "карусели" завертелись восемь машин разом. Дройд-файтеры то ли кто-то хорошо запрограммировал, то ли грамотно отдавал команды прямо сейчас, по даталинку. Имперское звено могло похвастаться отменной слётанностью, Прус не зря гонял их на тренировках до седьмого пота, но и дройды дрались как единый механизм. Именно в такие минуты лётчик-истребитель особенно остро жалеет, что у него нет глаз на затылке, тем более, что у противника они, как раз, имелись! Пилотов, пока что, спасало шестое чувство, интуиция… да канониры с корвета, лупившие в белый свет как в мишень и, тем не менее, вынуждавшие "грифов" отворачивать с линии атаки. Каллок, изловчившись, повредил одного "грифа". Заорал, как дикарь, от восторга Олама, и в ту же секунду пискнул даталинк. На блистере зажглись новые отметки. Ещё четверо? Дело начинает плохо пахнуть.

— Все на борт, покидаем систему! — приказал старпом.

Истребитель Оламы, находившийся ближе всех к спасительному ангару корвета, судорожным финтом вывернулся из свалки и нырнул туда. Больше никто не успел. Капитану Бероуну, как и всем остальным, хотелось жить. И корвет, резко ускорившись, исчез в гиперпространстве, благо область перехода была совсем рядом. Имперский флот следовал чёткому правилу: когда на кону боевой корабль, истребители – расходный материал. В Империи миллион планет, добровольцев пруд пруди, академии исправно выплёвывают свежеиспечённых пилотов. А машины вроде этой на заводах графов Сиенских клепают сотнями тысяч. Корветы, фрегаты и крейсера восполнять труднее, строятся они куда дольше. В общем, тройке оставшихся истребителей ничего не оставалось, кроме как подороже продать свои жизни. Три против семи. Рассмотрев на сканере параметры нового противника – прощальный привет сбежавшей с поля боя "Секвенции" – младший лейтенант попытался протереть глаза, забыв, что он в шлеме. "Эта-2", кодовое название "Актис"? Да на какой свалке эти ребята берут вооружения?? Что за чертовщина здесь вообще творится?? На лекциях по истории в Академии ему обычно не спалось, и фрагменты голозаписей времён Войны Клонов тогдашний кадет просмотрел немало. Но сейчас происходящее напомнило ему бредни режиссёров "космических опер": дройд-файтеры, прикрывающие истребители республиканской постройки, в дурном сне не привидится! Среди этой дикой картины младший лейтенант увидел в прицеле брюхо летающего дройда. Импульсы лазерных пушек проткнули обшивку, и "гриф" взорвался, разлетевшись облаком обломков. Доворот, очередь по крылатому яйцу "актиса"… Младший лейтенант не успел выругаться, за него это сделал Прус. Задницу врага прикрывало дефлекторное поле, у оригинальных "эта-2" его не было, как и у имперских машин. Куда ж они его там впихнули, пилот, что ли, летает верхом на генераторе?? Придётся стрелять только длинными. Каллок тоже понял это и, повиснув на хвосте своего врага, давил гашетки до тех пор, пока защита не лопнула мыльным пузырём, а ионный двигатель "актиса" заискрил и заглох. Сбоку уже мчался "гриф". Лазерный луч, как бритвой, срезал часть ионизаторной панели, и всё же, на этот раз Каллоку удалось увернуться. Буквально в миллиметрах пропустив под собой ещё одну очередь, ведущий неуклюже развернул побитую машину… и влетел прямо в обломки уничтоженного "грифа".

Младший лейтенант выдохнул сложносочинённое нецензурное ругательство. На такой скорости любые предметы превращаются в дьявольскую шрапнель. А где Прус? Вот он, совсем близко, всаживает длинную очередь в очередной "актис", от крыла того летят ошмётки. Ещё чуть… но в этот момент "гриф", сложив выносные пилоны, как настоящий хищник, саданул машину Пруса прямо в блистер кабины, наискось, сверху вниз. И ушёл дальше, внешне совершенно не пострадав. Да выключи увеличение, болван кибернетический! Младшему лейтенанту совершенно не хотелось видеть то, во что превратилось кресло командира звена вместе с хозяином. Имперский пилот закусил губу и врубил форсаж. Может, у него и не было родителей, но во славу родной планеты он просто обязан достать хотя бы одного живого пилота, прежде чем его самого отправят к праотцам.

— Может быть, сдашься, солдатик? — осведомился в наушниках женский голос. Младший лейтенант испытал мгновенный гнев: говорившая употребила слово, которым называют игрушечные фигурки бойцов, отлитые из алюминия.

— Спокойно, спокойно, — говорившая будто угадала его чувства. — Ты великолепный пилот, к чему кончать самоубийством?

"С бандитами не торгуюсь!" – хотел браво рявкнуть младший лейтенант, но тут некстати опять накатили воспоминания. Бандиты, говоришь? А сам ты кем был до Академии? Ну, обстоятельства, понятное дело, а всё равно из молитвы слова не выкинешь. К тому же, ему было галактически интересно, кто это такие.

— Ладно, — вздохнул он. — Ваша взяла.

На экране он наблюдал, как ковылял, спотыкаясь и выравниваясь, повреждённый истребитель, как к другому, подбитому Каллоком, примчался буксир, переоборудованный из спасательной капсулы, и поволок. И вот теперь его, словно банту на верёвочке, другой буксир тащил к флагману странного конвоя. Им оказался вовсе не маленький лоронарец, а куда более внушительных размеров транспорт из тех, что использует Торговая Федерация. С виду он был почти новым, однако, намётанный глаз младшего лейтенанта различил на корпусе следы мелких метеоритов и даже солидную пробоину, заделанную композитом – неестественно ровная клякса на фоне шершавого борта. На носу виднелся след от длинной надписи, прежнего названия, поверх которого шли крупные буквы Высокогалактического алфавита. "П-И-Р-Х-А", прочитал младший лейтенант и хмыкнул. Грамотеи, писали бы уж аурбешем, а то, вон, букву "Р" изобразили наоборот. На окраинах такие ошибки попадались часто, то "Н" перевернут, то "К", или вот "Р", как здесь. Младший лейтенант ещё до Академии гордился способностями к языкам и Высокий выучил не хуже родовитых дворянских сынков.

В передней части трюма хозяева транспорта поставили переборку, отгородив пространство для полётного ангара. Туда и втащили истребитель младшего лейтенанта. За стенкой силового поля в кабину ворвался воздух, и пилот с наслаждением откинул забрало шлема. Хорошая машина имперский СИД, шустрая, манёвренная, да вот экономили конструкторы на всём, чём можно и нельзя, в том числе, и на герметичной кабине. Лучше бы сами попробовали шуровать рычагами в пустотном костюме! Пока техники снаружи открывали люк, младший лейтенант отстегнул от снаряжения кобуру с казённым бластером и, как только строгий голос предложил сдать оружие, отозвался:

— Конечно. Поберегись, бросаю. Могу отвязаться?

— Отвязывайтесь и выходите. Без резких движений.

На него были направлены два бластерных ружья. Державшие их в руках люди носили незнакомую униформу синевато-серого цвета. Бледно-голубой оттенок кожи свидетельствовал, что ребятки родом с одной из вронианских колоний. Третий в униформе, очевидно, офицер, произнёс тем самым строгим голосом:

— Запасное оружие есть?

— Не ношу, — как можно дружелюбнее улыбнулся младший лейтенант. — Я пилот, а не коммандо.

Тем не менее, офицер всё же проверил его сканером. Разумная предосторожность, сам бы пилот поступил точно так же. Двое техников – эти выглядели вполне стандартно, их, пожалуй, можно было принять за персонал обычного имперского корабля – помогли младшему лейтенанту освободиться от шлема, сняли с него снаряжение.

— Ну, ведите, что ли, — сказал младший лейтенант.

— Смотри-ка, ещё командует, — удивился один из техников.

— Весёлый паренёк, — отозвался второй. — Разговорчивый.

Что касается солдат, они и ухом не повели, будто ничего не слышали.

— Следуйте за мной, — распорядился офицер.

— Подождите, Тоннос, — к ним приближалась молодая женщина в грамотно подогнанном комбинезоне технического специалиста. Именно её голос младший лейтенант слышал в наушниках. А она ничего. Симпатичное пухлое лицо, зелёные глаза, каштановая причёска каре, прижатая ободком складного компьютерного визора. Совершенно не похожа на мандалора, только характерное произношение и выдаёт.

— Мэм! — откозырял двумя пальцами офицер.

— Вот, значит, кто разобрал на гайки моего "грифа", — молвила девушка.

— А Вы, простите, при них механик? — поинтересовался младший лейтенант.

— Программист.

А, ну, это ещё ничего. Младший лейтенант было подумал, что у дамочки в жизни вообще всё хуже некуда. Потому что мандалор, устроившийся механиком, это примерно как вуки, добровольно чистящий выгребные ямы. Натянув на лицо самую обезоруживающую из арсенала своих улыбок, он спросил:

— Тогда это Вас я должен благодарить за спасение жизни?

— Отчасти. Ребята очень хотели изрешетить Вашу "двустволку". Но мы здесь решили, что это будет излишняя жестокость.

— Приятно слышать. Надеюсь, казнить пленников у вас тоже не принято? Как-то, знаете, хочется ещё пожить.

— Ни казнить, ни продавать в рабство, — ответил за мандалорианку офицер. — Прошу простить, мэм Даала, у меня приказ доставить арестованного в каюту.

— Выполняйте, — кивнула та.

Взаперти его продержали почти двое суток. Еду младшему лейтенанту носили две вооружённые бластерами девицы в форменных комбинезонах. Одна, более изящная, с голубой кожей, стояла в дверях, вторая, мускулистая спортсменка, мелированные волосы которой были стянуты на затылке плотным пучком, ставила на стол поднос. На попытки заговорить с ними девицы не велись, лишь один раз, выходя, перекинулись между собой парой слов, явно чтобы он слышал.

— Думает, что неотразим, — сказала спортсменка.

— Бедняга, — сочувственно вздохнула вторая.

Младший лейтенант сделал вид, что это не про него, и на следующий раз всё так же улыбался и пытался завязать разговор. Уж удары он держать умел о-го-го, и физические, и моральные.

Заключение окончилось неожиданно. Открылась дверь, вошли солдаты и незнакомый офицер. По длинным безлюдным коридорам его привели в небольшой кабинет, где за столом сидела красивая женщина в форме. Она посмотрела на младшего лейтенанта добрым взглядом профессионального контрразведчика, и пилот подумал, что вот сейчас-то он все военные тайны и выдаст. Женщина была зелтроном, а они чувствуют неправду куда лучше всяческих детекторов. Будешь долго вилять и запираться – вколют химии, и скажи спасибо, если не очнёшься дураком, чего младший лейтенант не хотел категорически. Невзирая на серьёзность момента, младший лейтенант не мог не отметить, что женщина весьма красива. А волосы такой длины и ухоженности он вообще как-то считал атрибутом актрис Голонета и избалованных аристократок, а не сотрудниц космических служб. Во всяком случае, распущенными свои гривы дамочки в космосе носили крайне редко.

— Присаживайтесь, — произнесла женщина. — Ваше имя, чин и место службы?

— Соло. Хан Соло. Младший лейтенант. Патрульный корвет "Секвенция" 32-й эскадры флота Галактической империи, авиазвено.

Зелтронка кивнула. И продолжала, не отрывая взгляда:

— Хотелось бы задать Вам всего один вопрос, лейтенант Соло. Но… не стану. Вы ведь и сами не знаете на него ответа.

— Почему капитан Бероун сразу атаковал ваш конвой? — озвучил незаданный вопрос Соло.

— Точно, — она снова кивнула. — Это ведь противоречит стандартной процедуре.

— И рад бы Вам помочь, но… — младший лейтенант сделал точно такую же паузу, как собеседница, развёл руками. — Меня ведь и на борту-то не было, я космос сверлил. Могу лишь пуститься в предположения.

— Давайте попробуем, — чуть улыбнулась зелтронка.

— Возможно, с корабля заметили ваш истребительный эскорт?

— Исключено. Истребители стартовали после ракетного залпа с корвета.

— В таком случае, остаётся самый неприятный вывод: предварительные разведданные. Иными словами, в вашей повстанческой организации завёлся "крот".

— У нас коммерческая организация, — поправила зелтронка. — Причём, абсолютно легальная. А ваш корвет, получается, совершил на нас пиратское нападение.

— Хо-хо, кем я только не был за свою бурную юность, а вот пиратом становлюсь впервые, — Соло по привычке старался говорить весело, но кого он тут пытался обмануть? Природную эмпатку?

— О, лично Вы всего лишь выполняли приказ, — успокоительно сказала зелтронка. — И к Вам у нас претензий никаких.

— Гораздо важнее, есть ли претензии у меня самого, — ответил он. — Когда до армии я работал на Илезии, я тоже всего лишь возил грузы, но это не значило, что я не понимал, в какой навоз вляпался.

— Вы работали на Илезии? Пилотом? — оживилась собеседница.

— Да, довелось.

— Одну минуту, — зелтронка положила руки на сенсорный экран, вмонтированный в стол, и быстро набрала сообщение. Видимо, получив ответ, удовлетворённо кивнула. И неожиданно спросила: — Что Вы знаете о Дзигало?

— Дзигало? — младший лейтенант поскрёб в затылке. — Планетка в секторе Уийл, ничего примечательного, кроме буйной атмосферы, как и на Илезии.