Знакомство с Раулем (ЛП)

— Ты даже не знала, что у меня есть сестры, что мой любимый цвет — голубой, и что я хочу стать кинорежиссером… но уже… уже хочешь…

— Секса?

— Да, — тихим голосом признается Рауль. Его шепот почти неслышен, но Мириам этого достаточно, чтобы расслышать парня. Девушка проводит пальцами по лбу, а потом нервно трет щеку.

— Я считала, что всем ребятам нравится секс.

— Может быть…

— Ты — девственник, правда?

Рауль немало удивлен. Он не думал, что эта девушка с ясными, проницательными глазами, будет настолько прямолинейной, но, тем не менее, сейчас ее взгляд его не беспокоит.

— Да.

— В этом нет ничего такого, — с улыбкой замечает Мириам.

— А ты?

— Я — нет.

Так он и думал. Он не первый, не второй и не третий парень, который был у нее. В свои семнадцать лет Мириам уже встречалась со многими парнями из их школы и даже из других. Но кто-то должен был быть первым.

— Проблема не в этом.

— Точно? — спрашивает девушка, протягивая руку и ласково гладя Рауля по волосам. — Ты можешь сказать мне.

— Точно.

Они одновременно улыбаются друг другу. Девушка наклоняется к Раулю и в этот раз целует его в губы неторопливо и нежно, а потом морщит нос и снова ерошит его волосы.

— Значит, Барбара и Даниэла…

— Ага. Им десять лет.

— И как вы между собой уживаетесь?

— День на день не приходится. Вообще-то, они славные девчушки, но очень быстро взрослеют, хотят знать больше, чем положено.

— Такое со всеми происходит, разве нет?

Сомнения, отразившиеся на лице Рауля, служат девушке ответом. Он не знает точно, и улыбается, глядя в ее васильково-синие глаза и на пухлые губы. Рауль досконально рассматривает красивую, милую девушку, стоящую перед ним. Сегодня вечером среди множества заданных вопросов, он понимает, что девушка его жизни не Мириам.

Глава 3

Отношения с семьей

Он заходит в дом, стараясь не шуметь. Уже третий час ночи, и сестры с мамой, вероятно, спят. Рауль тихо крадется к своей комнате, когда слышит голос из гостиной, подзывающий его. Обреченно вздохнув, Рауль послушно плетется в гостиную.

— Ма, чего ты не спишь в это время? — спрашивает парень, смиренно глядя на сидящую на диване женщину. Телевизор в комнате включен на минимальную громкость. Вид у Берты усталый; ей с трудом удается сидеть с открытыми глазами. В руках она держит книгу, которую тут же откладывает в сторону, едва сын подходит к ней.

— Где ты был? Уже так поздно, — безучастно спрашивает она, запинаясь и выдавливая из себя слова, будто каждый слог дается ей с неимоверным трудом.

— Какое там поздно, сейчас только два часа.

— Но…

— Что но, мама?

— Твои сестры и я весь вечер ждали тебя, чтобы… отметить твой день рождения. — Глаза Берты краснеют, а на лице еще резче проступают морщины. В один миг женщина постарела на десять лет.

— Мне жаль, но я встречался с…

— Я приготовила тебе на ужин лазанью, а сестры весь вечер пекли торт.

— А почему вы ничего мне не сказали?

— Это был сюрприз, — печально отвечает Берта. — Мы звонили тебе на мобильник, но ты не брал трубку.

Это верно — на мобильнике было три пропущенных звонка от нее. Когда мать позвонила, он как раз был дома у Мириам и не захотел отвечать. В последние месяцы он делал так всегда.

— Да ладно тебе, тоже мне беда. Подумаешь, отмечу с вами утром, не настолько это грандиозное событие.

— То есть как это не настолько? Это же твой день рождения, сынок. Когда ты был маленьким, то за три месяца начинал считать дни до своего дня рождения.

— Я уже не маленький, мама. Я вырос.

— Но этот день… особенный.

— Еще один день, и только! Нет в нем ничего особенного! — Рауль резко повышает голос; его бесит настырность матери. Он кое-как стаскивает с себя пиджак и прикрывает им ноги, усевшись в кресло и, молча, глядя на экран. По телеку идет одна из тех программ, в которых людей собирают для того, чтобы отгадывать загадки, ответы на которые и так очевидны. В данном случае, речь идет об игре в “виселицу”. Зрители должны угадать слово из пяти букв, которое начинается на букву “ж”, а заканчивается на “ф”. Подсказка: животное с очень длинной шеей.

— Жираф, — тихо бормочет Берта.

— Ясно, жираф, — неодобрительно качает головой Рауль. — Эти передачи делаются в расчете на простофиль, пусть они, наивные, звонят и тратят деньги.

— А в детстве “виселица” тебе очень нравилась. У тебя было сильно развито воображение.

Рауль и сам отлично помнит те игры, и помнит того, с кем играл. Отец покупал Раулю большущие книжки с головоломками, и тот по уговору должен был решить их за определенное время. Это был своего рода вызов сыну. Все было замечательно, но сейчас Рауль уже не тот мальчишка. Два с половиной года прошло с тех пор, как отец ушел и погиб в результате несчастного случая.

— С тех пор многое сильно изменилось.

— Но у тебя по-прежнему богатое воображение.

Рауль не так безоговорочно уверен в этом. Он много раз пытался написать сценарий короткометражки, но всегда останавливался на середине. Дело просто тормозилось и не шло на лад. Возможно, для написания сценария у него никогда не было способностей и достаточного таланта. Скорее всего, ему не по зубам стать кинорежиссером, несмотря на твердое убеждение друзей, что когда-нибудь он этого добьется.

— Пойду-ка я в кровать, — говорит Рауль, поднимаясь с кресла.

С печальной улыбкой мать смотрит на сына. Она не встает с дивана, и Рауль подходит к ней и

целует в щеку, желая спокойной ночи. Берта, не мигая, смотрит, как сын выходит из комнаты. Ну вот, ее мальчик уже и не мальчик. Его походка ей так хорошо знакома — так ходил когда-то ее муж. К горлу подступает тяжелый, горький комок. Берта с большим трудом проглатывает еще одну таблетку антидепрессанта.

Вещи действительно изменились.

Рауль идет вперед по коридору к своей комнате, но прежде останавливается перед дверью в

спальню сестер. Дверь слегка приоткрыта. Парень осторожно толкает ее и заглядывает в комнату. Кажется, девчушки крепко спят. Ему становится жаль, что эти малышки весь вечер готовили для него праздничный торт, а он и минуты с ними не провел. Рауля охватывает чувство огромной вины, но они должны были сказать ему.

Ближе к двери лежит Даниэла. Парень на цыпочках подкрадывается к ее кровати. Во сне Даниэла –

чистый ангелочек, а вот когда проснется — только держись! Рауль наклоняется к сестре и легонько целует в щечку. Даниэла мгновенно чувствует присутствие брата, словно в ней срабатывает некий сестринский детектор. Она тут же широко отрывает глаза и шлепает брата.

— Ай! Что ты делаешь?

— Мне не нравятся поцелуи, — выражает свой протест девчушка, приподнимаясь в кровати.

— Но ведь я твой брат!

— И что с того? Я ненавижу, когда меня целуют.

— С каких это пор?

— С давних.

С давних? Но ведь ей всего десять лет! Ее понятие давности отличается от его, хотя эта малявка с

каждым днем узнаёт все больше. Они очень быстро растут и взрослеют.

— Все ясно, ты нас совсем не знаешь. Мне тоже не нравятся поцелуи, — раздается голос из другой

кровати. Барбара тоже проснулась. Она включает ночник, садится себе на пятки прямо на матрасе и пристально глядит на брата. Барбара кажется рассерженной.

— Ладно, замнем для ясности тему поцелуев, — махнув рукой, предлагает Рауль. — Вы измените свое

мнение, когда вам понравится какой-нибудь парень.

Девчонки переглядываются между собой и краснеют. Даже если им и понравится какой-нибудь

парень, они ни за что не позволят ему целовать себя. Они много раз говорили об этом друг с другом. Чтобы их слюнявил какой-то чужак? Фу, какая гадость! Целоваться? Ни за что — ни в губы, ни в лицо, ни куда-нибудь еще!

— Где ты был сегодня вечером? — серьезно спрашивает Даниэла, меняя тему.

— С девушкой.

— Кто она?

— Вы ее не знаете.

— У вас с ней серьезно? — вмешивается Барбара, заинтересовавшись разговором. — Или как с той,

другой?

Широко раскрытые от удивления глаза Рауля становятся похожими на блюдца. Он потрясен

той непринужденностью, с которой сестра говорит о его отношениях. Слово “другая” относится к Кристине, его первой официальной девушке — очень красивой блондинке на год старше его, которая учится в соседней школе. Она сама проявила к нему интерес и предложила встречаться. Несколько недель он колебался, но дал ей шанс. С грехом пополам их отношения продлились около месяца, а потом Рауль решил разорвать их, поскольку ему было неуютно. Нечто подобное случилось и с Мириам.

— Это вас не касается.

— Еще как касается! Нам интересно!

— Это не должно вас интересовать.

— Ты наш брат, и мы имеем право знать о своей невестке.

— Невестке?

Парень уже не знает, кто больше торопится — Мириам или близняшки. Надо же — невестка!

Потрясающие девчонки! Рауль с усмешкой качает головой.

— Твои девушки — наши невестки, разве не так? — настаивает Даниэла.

— Так, но эта девушка еще не… А что это мы лясы точим обо мне и моих девушках?! А ну-ка, живо

спать!

Рауль отходит от кровати сестры и идет к двери.

— Ты кое-что нам должен. Ты должен был прийти домой на ужин, хоть и встречался с девушкой.

— Ага, и мама сильно грустила, — добавила Барбара, снова ложась в кровать, — а мы потеряли весь

вечер, готовя тебе торт.

Парень останавливается у самого порога двери и оборачивается. Он снова чувствует свою вину и

вздыхает. Опять эта противная боль в животе, которая часто повторяется за прошедшие два с половиной года.

— Утром мы съедим торт, который вы приготовили, и отметим мое семнадцатилетие, — с глубоким

вздохом говорит Рауль.

— Ты можешь привести свою девушку, так мы с ней познакомимся.

— Отметим лучше вчетвером, — с улыбкой отвечает Рауль.