Октябрьский детектив. К 100-летию революции

а) Как то явствует из записки, представленной министром путей сообщения председателю Совета министров, провозная способность отечественных железных дорог остается фактически в значительной степени неиспользованной, причем % неиспользованности для различных районов империи колеблется от 5 и до 70 %.

б) При всех расчетах металла предполагается, что весь добываемый и переработанный металл полностью проходит через контроль соответствующих правительственных органов и поступает лишь на нужды обороны. Между тем на деле получается нечто совершенно иное: многие сотни тысяч пудов металла в сыром виде и в изделиях служат на рынке предметами самой бессовестной и открыто происходящей спекуляции.

Поэтому позволительно думать, что при лучшем использовании перевозок по железным дорогам и при установлении более действительного контроля за частными металлургическими и металлообрабатывающими предприятиями потребность в металле и перевозках для вновь строящихся заводов легко и незаметно удовлетворится без всякого ущерба для обороны.

IV. Затем переходим к следующему возражению, а именно о «невыгодности постройки новых заводов во время воины в финансовом отношении».

Конечно, нельзя отрицать, что эти заводы при теперешних обстоятельствах обойдутся значительно дороже, чем они обходились в период до войны, но еще большой вопрос — во что они обойдутся после войны? Да и во что бы они ни обошлись, все же это будет дешевле, чем заказывать за границей то, что должно быть изготовлено на этих заводах.

В своих речах гг. Тома и Монтэгю дали блестящее доказательство этому: их заводы, построенные по бешеным ценам военного времени, с лихвой окупились и принесли еще громадную экономию против заграничных заказов, а ведь если мы своих заводов не построим, то крупных заграничных заказов не избежать.

Кроме того, необходимо еще иметь в виду следующие обстоятельства:

а) Во-первых, неизвестно, когда кончится война. Все делавшиеся на этот счет предсказания до сих пор не оправдались. Враг еще не сломлен и не проявляет никаких признаков своего желания заключить мир на приемлемых для союзников условиях. Поэтому разговоры о том, что война скоро кончится, не могут иметь реального значения. Она кончится лишь тогда, когда у нас окажется несомненный перевес в боевом снабжении, именно артиллерийском, так как только артиллерия решает ныне участь сражений, а это возможно лишь при наличии заводов, указанных в «Программе».

б) Во-вторых, также совершенно неизвестно, какова будет политическая конъюнктура по окончании войны, т. е. во время выработки условий мирного договора и в следующий затем период. С уверенностью можно сказать, что в это время ни у кого из наших союзников не будет «лишних» боевых припасов, которые они могли бы уступить нам так охотно, как они это делают в настоящее время. Несомненно, что и нейтральные государства попридержат у себя из благоразумной предусмотрительности до окончательной развязки даже те боевые припасы, которые их заводы должны были бы послать нам по контрактам. В конечном результате каждый будет предоставлен своим собственным силам, и горе тому, у кого к этому времени не будут подготовлены свои средства.

Вот когда сослужат великую службу наши новые заводы, даже если к тому времени они и не будут вполне закончены, так как принятием соответствующих мер (именно уничтожением всяких «формальностей») представится возможность в ускоренном порядке закончить недостроенное и приступить к фабрикации хотя бы во временных сооружениях. Здесь важно то, что уже будет выбрано место, заказано и частью получено оборудование, приступлено к работам, а главное, готова организация всего дела, и не придется прибегать, как раньше, к бестолковым импровизациям.

в) В-третьих, ведь еще менее известно, как сложится для нас и финансовая конъюнктура по окончании войны. Теперь, во время войны, наши союзники дают нам и деньги (займы), и принимают наши заказы благодаря финансовому соглашению, по паритету. Это им приходится делать, так как иначе мы воевать не можем. Но по отношению к будущему нельзя предаваться опасным иллюзиям и считать, что все так сохранится и после войны. Напротив, более чем вероятно, что тогда заграничные займы для нас будут если не невозможны, то крайне обременительны, и уж наверное, за заграничные заказы нам придется тогда платить не по паритету, а в валюте. А каков будет курс нашего рубля после войны, предсказать, конечно, трудно, но, по всем данным, предаваться в этом отношении особому оптимизму нет оснований.

Вследствие всего этого неизвестно, когда наше финансовое положение будет затруднительнее — ныне или после войны? Похоже на то, что если заводы придется строить не теперь, а после войны, причем оборудование их все равно придется заказывать за границей (иначе оно недопустимо запоздает, а многого важнейшего и не получить у нас совсем), то особой экономии получить не удастся.

Между тем как немедленная выдача заказов на оборудование новых заводов за границей, где мы пока имеем кредит, решает вопрос вполне целесообразно: мы сразу станем на ноги и после войны уже не будем нуждаться в заграничных заказах, что будет способствовать в самое тяжелое для наших финансов время накоплению денежных средств внутри России, поддержанию курса наших кредитных билетов и уменьшению ввоза, что, конечно, улучшит наш баланс.

V. Безотлагательного приступа к работам по постройке новых заводов требует еще и то соображение, что ведь почти все наше боевое вооружение, находящееся ныне на фронтах, к концу войны придет в такое состояние, что потребуется или полная его замена, или столь капитальный ремонт, который возможен только на заводах с солидным специальным оборудованием. И сейчас принимаются все меры к тому, чтобы хотя частично заменять и исправлять приходящие в негодность предметы боевого снабжения армий. Но, конечно, полное решение этого вопроса — в связи с вопросом о введении более совершенных образцов (перевооружение армии) на основании указания опыта войны — может получиться только по ее окончании, и уж тогда это должно быть исполнено в кратчайший срок. Вот и спрашивается: мыслимо ли и допустимо ли эту грандиозную и великой государственной важности работу передать после войны «за границу» или ждать окончания [постройки] своих заводов, сооружаемых тогда же в нормальном порядке? Ответ ясен: передать это дело «за границу» и недопустимо, и не хватит для этого никаких средств. Ждать тоже нельзя. Значит, надо поскорее подготовлять свою военную промышленность и строить свои заводы.

Не менее острая нужда будет в изготовлении всего боевого снабжения для наших крепостей, будь то возвращенные нам немцами или вновь создаваемые на новой стратегической линии.

Наконец, образование новых запасов военного времени — при колоссальности сказавшегося уже масштаба настоящей войны и при безусловной необходимости значительного сокращения мобилизационного периода армии — также потребует наличия громадной мощности заводов именно в ближайшее время после войны, к каковому эти заводы и должны быть готовы.

VI. Также надо ясно представить себе, что если не заложить прочного основания нашего военно-заводского строительства теперь же, то это, может, не удастся сделать и совсем, так как по окончании войны у нас явятся опаснейшие конкуренты за границей, успевшие уже за войну развить у себя до крайности военную промышленность. Не подлежит никакому сомнению, что тотчас же по окончании войны начнется общая экономическая борьба, и эта борьба будет беспощадна.

Если мы не будем готовы к ней, то могучая техника и наших друзей, и наших врагов раздавит нашу все еще слабую технику. При этом все они, чтобы покрепче и понадежнее захватить нас в свою кабалу, пойдут, может быть, сперва на предательски заманчивые для нас условия, что будет им особенно легко при вполне окупленном уже (частью на наших же заказах) оборудовании.

Но если мы попадемся на эту удочку, то результат будет тот же, что и перед настоящей войной, т. е. мы будем зависеть от милости заграничных заводов. А ведь именно вследствие отсутствия своих заводов и необходимости прибегать к помощи «заграницы» мы и оказались столь беспомощными и неподготовленными во время настоящей войны.

С другой стороны, если воспользоваться теперь тем обстоятельством, что многие заграничные заводы кончают наши заказы и пока охотно, по дешевой цене уступят свое оборудование (если мы им не дадим новых заказов), то, получив его, мы скоро можем пустить в ход свои новые заводы. Если же мы захотим это проделать после войны, то уже такой дешевки может и не быть, так как заводы могут тогда перейти на другое производство или распродать свои станки, ликвидировать свои дела.

VII. Нельзя, наконец, закрывать глаза и на то, что по окончании войны государственному казначейству предстоят колоссальные ассигнования на культурные потребности государства, столь жестоко урезываемые в настоящее время, и что более чем вероятны значительные сокращения во имя государственной экономии по сметам и военного ведомства, в частности и по программе Главного артиллерийского управления. Тогда денег для новых заводов уже не дадут. И к новой войне Россия окажется отставшей от своих будущих противников еще в большей степени, чем теперь, так как эти противники уже успели так развить свою промышленность, что от них не потребуется впредь ни особых усилий, ни особых жертв.

Неизбежным выводом из всего приведенного выше является убеждение, что к выполнению намеченной Главным артиллерийским управлением программы военно-заводского строительства следует приступить немедленно, не теряя ни одной минуты.

Этого настоятельно требует государственная необходимость, и здесь более чем где-либо полезно вспомнить завет Великого Петра: «Утрата времени — смерти подобна». Хотя осуществление программы потребует несомненных жертв финансовыми средствами, но эти жертвы не только будут в полном соответствии с высокой целью, ради которой они приносятся, но и скоро окупятся сторицей, как это уже и случилось у наших союзников.

II.

Ниже приводятся соображения, на основании которых была составлена в ГАУ вышеупомянутая «Программа» казенного заводского строительства.

I. Прежде всего, была подсчитана полная потребность армии в главнейших предметах боевого снабжения. Эта потребность слагается из трех отдельных слагаемых: а) из текущей потребности армии, в том числе и на новые формирования (согласно нормам Ставки), б) из потребности для пополнения и ремонта состоящего на фронтах вооружения и в) из потребности для восстановления вооружения крепостей.

Сумма этих трех слагаемых дает представление о той общей потребности в боевом снабжении, какая предъявляется к Главному артиллерийскому управлению в настоящее время, т. е. при масштабе нынешней войны. Каков будет масштаб следующей войны — неизвестно, но с уверенностью можно утверждать, что он окажется не меньше нынешней.

II. Затем было подсчитано, какая часть вышеизложенной общей потребности и каким образом могла бы быть удовлетворена: а) казенными заводами (существующими, вновь построенными и строящимися), б) частными заводами по непосредственным заказам Главного артиллерийского управления,

в) частными заводами по заказам г.-л. Ипатьева и г.-м. Ванкова,

г) заказами за границей.

III. Разница чисел I и II представляет собою фактический дефицит в боевом снабжении армии, который остается непокрытым по настоящее время и который показывает, какое раздолье и простор остаются для деятельности нашей промышленности.

Все относящиеся сюда расчеты сведены в особую Ведомость, помещенную в Приложении № 1 к настоящему докладу.

Из рассмотрения этой ведомости видно: во-первых, какое громадное количество предметов боевого снабжения заказано нами за границей и, во-вторых, какой при всем том дефицит все же получается. При этом необходимо иметь в виду, что при подсчетах принята во внимание производительность и тех наших казенных заводов, которые пока только предположены, но к постройке которых пока еще не приступлено.

Не ясно ли из этого, с какой поспешностью следует заняться развитием нашей промышленности, могущей работать на оборону?

Сомнений тут, конечно, быть не может, и остается вопрос о том, как поделить удовлетворение нужд армии в боевом снабжении между заводами казенными и частными?

На этом вопросе стоит остановиться особо ввиду его исключительной государственной важности, тем более что начавшееся развитие казенного строительства вызвало уже страстные протесты со стороны части представителей нашей частной промышленности, а именно Совета съездов [представителей] металлообрабатывающей промышленности.

В записках от 13 июня и 31 августа с. г., поданных на имя председателя Совета министров, означенный Совет съездов приводит ряд возражений против казенного строительства. Часть этих возражений уже рассмотрена нами выше, поэтому здесь остается рассмотреть только следующие:

1) Казенные заводы работают вовсе не дешевле частных; их «дешевизна» лишь кажущаяся, являющаяся лишь результатом неправильного ведения коммерческого учета «себестоимости» и непринятия в расчет таких статей расхода, как на погашение имущества, на уплату казенных налогов и сборов, на страхование и на образование резервных фондов. Кроме того, казенные заводы находятся в привилегированном положении и по части получения сырья и топлива.

По поводу этого следует отметить незнакомство Совета съездов с ведением дел на казенных заводах: бухгалтерия их, по существу, мало чем отличается от таковой же, принятой на частных заводах; при определении «себестоимости» изделий на казенных заводах во внимание принимается и погашение имущества, и содержание заводской администрации, и вообще все расходы, связанные с производством на заводах. Расходов на страхование и уплату налогов казенные заводы, правда, не несут, но в общей стоимости изделий эти величины заметного влияния не имеют.

При приобретении сырых материалов казенные заводы поставлены, несомненно, в худшие условия по сравнению с частными заводами, ибо должны приобретать для себя эти материалы способами, обставленными массой формальных стеснений, сильно удорожающих эти материалы по сравнению с нормальными коммерческими приемами, практикуемыми частными заводами; также и в самой организации работ на казенных заводах много лишнего формализма, ложащегося бременем на цену изделий.

И если тем не менее в конечном результате цены изделий казенных артиллерийских заводов выходят все-таки дешевле цен частных заводов, то это объясняется единственно тем, что бухгалтерия казенных заводов дает истинную стоимость изделий этих заводов; от частных же заводов казна получает цены, заведомо преувеличенные против «себестоимости».

2) Порядок дачи заказов казною частной промышленности — нецелесообразный: практикуемые ныне ««торги» должны быть заменены сдачею заказов без торгов наиболее надежным и оборудованным заводам.

По поводу этого должно заметить следующее.

Предметы военного снабжения на рынке не обращаются, ибо единственный их потребитель есть казна, а потому цены на эти предметы, предъявляемые частными заводами казне, и не могут быть регулируемыми основным законом спроса и предложения.

Сдерживать эти цены в разумных границах можно только или зная действительную их величину по опыту казенного завода, или прибегая к системе торгов.

Последний способ, конечно, никто не признает надежным, но он является единственным, когда у казны нет своих соответствующих заводов.

Только имея свои заводы и зная потому действительную возможную цену изделий при современном состоянии техники и промышленного рынка, военное ведомство могло бы прибегнуть к способу распределения заказов на частных заводах не по торгам, а по твердым ценам.

3) Все равно без частной промышленности военному ведомству не обойтись, и действительность показала, что эта промышленность во время войны удовлетворяет потребности армии в гораздо большей степени, чем казенные заводы, и что, кроме того, она вообще в гораздо сильнейшей мере, чем казенная, способна к быстрому развертыванию.

Никто и не отрицает, что без частной промышленности военное ведомство обойтись не может, и никто не собирался всю потребность армии удовлетворять одними казенными заводами. Это было бы возможно, если бы эта потребность была постоянна. Но этого нет, и потому базироваться на одни казенные заводы нецелесообразно.

Сильное сокращение потребности в боевом снабжении в периоды мирного затишья может быть без значительного обременения государственного казначейства осуществлено только при условии приспособления военного оборудования заводов для частного рынка в тех случаях, когда это по роду изделий является возможным.

Такое приспособление с успехом могут выполнить только частные заводы, и именно по этой причине военное ведомство по преимуществу и базируется в таких случаях на частных заводах, оставляя при этом казенные заводы только для регулировки цен и технического совершенства производства.

Когда же характер военного производства требует сохранения его и в мирное время, то это приходится делать искусственно, с несомненным убытком для казны, и это целесообразнее делать на заводах казенных, а не на частных.

Кроме того, необходимо иметь в виду, что многие предметы военного снабжения очень сложны и трудны в производстве, почему и оказываются не по силам даже солидным заводам частной промышленности. Это обстоятельство необходимо учитывать при всех соображениях о боевом снабжении армии во время войны.

Практика текущей войны вполне оправдала указанные рассуждения, коими и ранее руководствовалось военное ведомство при выработке плана организации заводов, изготовляющих предметы военного снабжения.

Действительно, фабрикация предметов общего типа металлообрабатывающей техники (главным образом снаряды, мины и т. п.) хотя и с трудом и с значительным запозданием, но все же была установлена во время войны на частных заводах России. В то же время предметы специальной военной техники (ружья, пулеметы, патроны, взрыватели, дистанционные трубки и т. п.) или совсем не устанавливались на частных заводах, не делавших ранее этих предметов, или устанавливались с исключительными затруднениями и все же очень слабо; это одинаково справедливо не только по отношению к русским частным заводам, но даже и к заграничным, как было уже указано выше.

Здесь же следует обратить внимание на то обстоятельство, что при отсутствии у нас в мирное время особых казенных артиллерийских заводов для изготовления целого ряда военных предметов, и особенно снарядов, пришлось во время войны приспособить к этому делу почти все частные металлообрабатывающие заводы; в результате не только непомерно возросла цена на самые снаряды, но и почти совсем перестали удовлетворяться все частные потребности страны, ранее обслуживаемые этими заводами, что создало голод на эти предметы и страшную дороговизну жизни.

Все приведенное выше лучше всего убеждает, что без казенных заводов нельзя оставлять ни одной отрасли военной потребности. Что же касается того, что частная промышленность показала якобы способность в большей мере, чем казенные заводы, к более быстрому развертыванию, то это совершенно неверно. Просто частных заводов неизмеримо больше, чем было до войны казенных, почему первые и стали поставлять больше, чем вторые (после того, конечно, как им удалось наладиться). Но, чтобы делать заключение о способности заводов развертываться, надо рассмотреть каждый из них в отдельности, и вот тут-то и окажется, что частные заводы не могут идти ни в какое сравнение с казенными.

Этот факт до такой степени общеизвестен, столько раз он отмечался во всех комиссиях и совещаниях и признан всеми иностранными специалистами, что просто удивительно, для чего понадобилось Совету съездов так извращать его в своих записках? Достаточно указать хотя бы наш Тульский завод, который, будучи оборудован в мирное время на выход 700 пулеметов в год, ныне подает 1200 пулеметов в месяц; или на наши трубочные, патронные и другие заводы. Частные же заводы, напротив, очень медленно развивали свою деятельность в отношении предметов мало-мальски сложного изготовления и брали только числом самих заводов, да и то лишь после того, как их основательно инструктировали наши же военные техники.

Так что если бы к началу войны казенных заводов было побольше, то и дело снабжения армии предметами боевого снабжения оказалось бы неизмеримо лучше: сами наши заводы подавали бы гораздо больше, а их инструкторская роль была бы значительно шире.

Также нельзя оставить неотмеченным еще одного преимущества казенных заводов, весьма рельефно обнаружившегося во время войны, а именно — исключительной надежности их работы. В то время как частные заводы переживают постоянные забастовки, на казенных они лишь самое редкое явление. Лучшей иллюстрацией в этом отношении может служить самый крупный частный завод — Путиловский, который только тогда стал как следует работать на оборону, когда перешел в казенное управление.

Также выяснилось, как трудно заставить частный завод перейти к новому (однородному) производству, хотя бы и очень важному для армии, но хоть немножко менее выгодному, чем уже установившееся. На казенных же заводах и речи быть не может о каких-либо затруднениях при таких переходах. Как иллюстрацию можно привести ту неохоту, с какой некоторые частные заводы переходили от 3-дм снарядов к более крупным, хотя имели и прессы, и остальное оборудование для сих последних. Этот пример особенно характерен, так как всем было известно, сколь остра была и есть нужда для армии в тяжелых снарядах. И здесь как пример можно привести тот же Путиловский завод, который до перехода в казенное управление почти не делал 6-дм снарядов; ныне же он подает почти половину всего изготовляемого в России количества этих снарядов.

4) Путь насаждения новых казенных заводов представляется в высшей степени опасным. Целесообразная промышленная политика, как показал опыт Англии (Виккерс), Франции (Шнейдер) и Германии (Крупп), должна искать решения вопроса в частной промышленности.

Совет съездов видит в развитии казенного строительства опасность в том, что казенные заводы отнимут у частных большую часть их работы на предметы обороны, вследствие этого частная промышленность окажется отстранена от нее, а потому в мирное время она может совсем зачахнуть без казенных заказов, а когда понадобится (к новой войне), то окажется снова неподготовленной к быстрой мобилизации.

Такое опасение Совета съездов ровно ни на чем не основано.

Как будет видно из сведений, приведенных в конце доклада, значительная часть нашей потребности остается неудовлетворенной, даже учитывая производительность не только существующих, но и проектированных казенных заводов, из чего следует, что по казенным заказам работы хватит еще надолго, с избытком, на всех: и на казенные заводы, и на частные.

Что касается казенных заводов, особенно металлообрабатывающих, то таковые строятся лишь в таком количестве, чтобы, как указано выше, обслуживая только известную часть потребности военного ведомства, — служить в то же время надежным регулятором цен на предметы боевого снабжения. В этом, как показала настоящая война, ощущается насущнейшая потребность; действительно, наша частная промышленность, особенно металлообрабатывающая, взвинтила цены на все предметы боевого снабжения до степени, прямо ни с чем не сообразной. В доказательство чего ниже приводится ряд цен наших частных заводов в сравнение с ценами на те же предметы казенных заводов военного и горного ведомств.

Сравнительная таблица заготовительных цен на частных и казенных заводах в 1916 году (в рублях)

Из рассмотрения этих цен видно, что уже далее идти некуда, а между тем цены все растут и растут… Предел этому могли бы положить только мощные казенные заводы, если бы их было достаточно, а так как их, к сожалению, очень немного, то они и оказываются бессильными против этого явного грабежа казны.

Хотя при сравнении заготовочных цен наших союзников с ценами нашей частной промышленности и выясняется, насколько дешевле им обходятся предметы боевого снаряжения в сравнении с нами, но все же следует отметить, что в общем промышленники — и наши, и в союзных странах — проявили непомерные аппетиты к наживе.

По затронутому Советом съездов вопросу в высшей степени поучительно справиться с тем, что делается за границей, особенно в Англии — этой классической стране свободной промышленности. Оказывается (см. речь министра снабжений г. Монтэгю), что и там без «правительственного» строительства не обошлись. Именно за время войны там было построено Министерством снабжений 18 арсеналов, и состоит в ведении сего Министерства 32 «национальных» завода для изготовления снарядов. Следовательно, и английское правительство нашло необходимым во время войны само строить арсеналы по страшно преувеличенным ценам и взять в свое непосредственное ведение часть заводов, работающих на оборону. Значит, идея «казенного» строительства вовсе уж не находится в таком противоречии со здоровой промышленной политикой, как это старается выставить Совет съездов.

Что же касается вопроса, поставленного Советом: что делать частным заводам по окончании войны? — то ответ ясен сам собой: работать на великий русский рынок, который до войны в значительной степени заполнялся заграничными фабрикатами, а во время войны был совершенно обездолен, так как все работали только на оборону. Вот поистине благодарная задача для нашей частной промышленности — завоевать свой собственный рынок. В то же время казенные заводы должны напрячь все свои силы, чтобы освободить ее от других задач и дать ей возможность действительно избавить нашу Родину от иноземного засилья.

Если же отечественная промышленность будет рассчитывать только на казенные заказы, правда безмерно обогатившие гг. банкиров и промышленников в самую черную годину России, то она не исполнит своего долга перед Родиной. А чтобы в нужное время частные заводы смогли быстро «мобилизоваться», т. е. чтобы в них не вытравилось налаженное дело, то для этого они должны сохранить под контролем Главного артиллерийского управления ячейки тех «военных производств», на оборудование коих эти заводы получили от казны колоссальные суммы. На поддержание же работы этих ячеек казенных заказов хватит и в мирное время.

Итак, казенные заводы должны быть в каждом производстве всех важнейших предметов боевого снабжения армии, и притом в количестве достаточном. Этот последний вопрос, т. е. о количестве (производительности) их, должен быть решен на основании опыта настоящей войны, причем некоторые исключительно важные и столь же сложные производства должны быть целиком переданы казенным заводам.

<…> Так вот, на основании этого грандиозного опыта и можно с полной уверенностью утверждать, что при надлежащей энергии может быть удовлетворена в самой России русскими техническими силами вся приведенная выше потребность наша в порохе и взрывчатых веществах.

ГАУ не замедлит в ближайшем будущем представить подробную дополнительную программу по этому вопросу.

Начальник Главного артиллерийского управления генерал— лейтенант Маниковский.

Ко всем трудящимся, ко всем рабочим и солдатам Петрограда

Товарищи!

Тяжелые дни переживает Россия.

Трехлетняя война, поглотившая неисчислимые жертвы, довела страну до истощения. Расстройство транспорта и продовольственная разруха грозят массовым голодом. Промышленная разруха и приостановка заводов расшатывают самые основы народного хозяйства.

А война все идет, обостряя общий кризис, доводя страну до полного развала.

Временное правительство, призванное «спасти» страну, оказалось неспособным выполнить свою задачу. Более того, — оно еще больше запутало дело, начав наступление на фронте и затянув тем самым войну — главную причину общего кризиса в стране.

В результате — состояние полной неустойчивости власти, кризис и развал власти, о котором все кричат, но против которого не предпринимают никаких серьезных мер.

Уход кадетов из правительства лишний раз вскрыл всю искусственность и нежизнеспособность коалиционного министерства. А отступление наших войск на фронте после известного их наступления, обнаружив всю пагубность политики наступления, довело кризис до крайних пределов, уронив престиж власти и лишив ее кредита у буржуазии как «отечественной», так и «союзной».

Создалось критическое положение.

Перед «спасителями» революции открывались два пути.

Либо продолжение войны и дальнейшее «наступление», и тогда — неизбежная передача власти контрреволюционной буржуазии, для того чтобы добыть деньги путем внутреннего и внешнего займов, ибо в противном случае буржуазия не вошла бы в правительство, внутренний заем не состоялся бы, Англия и Америка отказали бы в кредите, причем «спасти» страну в таком случае — значит покрыть расходы войны за счет рабочих и крестьян в угоду русским и «союзным» акулам империализма.

Либо переход власти в руки рабочих и неимущих крестьян, объявление демократических условий мира и прекращение войны для того, чтобы, двинув дальше революцию, передать землю крестьянам, поставить рабочий контроль в промышленности и привести в порядок разваливающееся народное хозяйство за счет барышей капиталистов и помещиков.

Первый путь ведет к усилению власти имущих классов над трудящимися и к превращению России в колонию Англии, Америки, Франции. Второй путь открывает эру рабочей революции в Европе, разрывает опутывающие Россию финансовые нити, расшатывает самые основы буржуазного господства и очищает дорогу для действительного освобождения России.

Демонстрация 3–4 июля была призывом рабочих и солдатских масс, обращенным к социалистическим партиям, — стать на второй путь, на путь дальнейшего развития революции. В этом ее политический смысл и величайшее историческое значение.

Но Временное правительство и министерские партии эсеров и меньшевиков, черпающие свою силу не в революционных действиях рабочих и крестьян, а в соглашательских комбинациях с кадетской буржуазией, — предпочли первый путь — путь приспособления к контрреволюции. Вместо того чтобы протянуть руку демонстрантам и, взяв власть, вместе с ними повести борьбу с «союзной» и «отечественной» империалистической буржуазией за действительное спасение революции, — они заключили союз с контрреволюционной буржуазией и обратили свое оружие против демонстрантов, против рабочих и солдат, натравив на них юнкеров и казаков.

Тем самым они предали революцию, широко открыв двери контрреволюции.

И поднялась со дна жизни черная муть, залившая грязью все честное, благородное. Обыски и разгромы, аресты и побои, истязания и убийства, закрытие газет и организаций, разоружение рабочих и расформирование полков, роспуск финляндского сейма, стеснение свобод и восстановление смертной казни, разгул громил и контрразведчиков, ложь и грязная клевета — все это с молчаливого согласия эсеров и меньшевиков — таковы первые шаги контрреволюции.

Союзно-русские империалисты с партией кадетов, высший командный состав с юнкерами, казаками и контрразведчиками — вот они, силы контрреволюции.

Под диктовку этих групп составляются списки членов Временного правительства, причем министры появляются и исчезают, как марионетки. По указке этих групп происходит выдача большевиков и Чернова, чистка полков и судовых команд, расстрелы и расформирования на фронте, превращение Временного правительства в игрушку в руках Керенского, превращение Центрального исполнительного комитета Советов в простой придаток этой игрушки, постыдный отказ «революционной демократии» от своих прав и обязанностей, восстановление в своих правах упраздненной недавно царской Думы.

Дело доходит до того, что на «историческом совещании» в Зимнем дворце (21 июля) недвусмысленно сговариваются (заговор!) насчет дальнейшего обуздания революции, причем, боясь обличений со стороны большевиков, не приглашают их на это совещание. А впереди проект «московского совещания», где они собираются похоронить вконец кровью добытую свободу…

Все это при участии меньшевиков и эсеров, трусливо сдающих позицию за позицией, униженно бичующих себя и свои же организации, преступно попирающих завоевания революции… Никогда еще «представители» демократии не вели себя так недостойно, как теперь, в эти исторические дни! Никогда еще не доходили они до такого позорного падения, как теперь!