Помоги проекту - поделись книгой:
У людских достоинств, как и у плодов, есть своя пора.
Можно сказать, что у человеческих характеров, как и у некоторых зданий, несколько фасадов, причем не все они приятны на вид.
Умеренность не имеет права хвалиться тем, что она одолевает честолюбие и подчиняет его себе. Умеренность – это душевная бездеятельность и леность, тогда как честолюбие – это живость и горячность, и они никогда не живут вместе.
Мы всегда любим тех, кто восхищается нами, но не всегда любим тех, кем восхищаемся мы.
Мы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
Трудно любить тех, кого мы совсем не уважаем, но еще труднее любить тех, кого уважаем больше, чем самих себя.
Соки нашего тела, совершая свой обычный и неизменный круговорот, тайно приводят в действие и направляют нашу волю; сливаясь в единый поток, они незаметно властвуют над нами, воздействуя на все наши поступки.
Признательность большинства людей порождена скрытым желанием добиться еще больших благодеяний.
Почти все люди охотно расплачиваются за мелкие одолжения, большинство бывает признательно за немаловажные, но почти никто не чувствует благодарности за крупные.
Иные безрассудства распространяются точно заразные болезни.
Многие презирают жизненные блага, но почти никто не способен ими поделиться.
Мы лишь тогда осмеливаемся проявлять неверие в силу и влияние небесных светил, когда речь идет о делах несущественных.
Какие бы похвалы нам ни расточали, мы не находим в них ничего для себя нового.
Мы нередко относимся снисходительно к тем, кто тяготит нас, но никогда не бываем снисходительны к тем, кто тяготится нами.
Своекорыстие винят во всех наших преступлениях, забывая при этом, что оно нередко заслуживает похвалы за наши добрые дела.
Пока человек в состоянии творить добро, ему не грозит опасность столкнуться с неблагодарностью.
Воздавать должное своим достоинствам наедине с собою столь же разумно, сколь смехотворно превозносить их в присутствии других.
Умеренность провозгласили добродетелью для того, чтобы обуздать честолюбие великих людей и утешить людей незначительных, обладающих лишь скромным достоянием и скромными достоинствами.
Есть люди, которым на роду написано быть глупцами: они делают глупости не только по собственному желанию, но и по воле судьбы.
Бывают в жизни положения, выпутаться из которых можно только с помощью изрядной доли безрассудства.
Если и есть на свете люди, которые никогда не казались смешными, то это значит лишь, что никто не старался отыскать в них смешные черты.
Любовники только потому никогда не скучают друг с другом, что они все время говорят о себе.
Почему мы запоминаем во всех подробностях то, что с нами случилось, но не способны запомнить, сколько раз мы рассказывали об этом одному и тому же лицу?
Необычайное удовольствие, с которым мы говорим о себе, должно было бы внушить нам подозрение, что наши собеседники его отнюдь не разделяют.
Нашей полной откровенности с друзьями мешает обычно не столько недоверие к ним, сколько недоверие к самим себе.
Люди слабохарактерные не способны быть искренними.
Невелика беда – услужить неблагодарному, но большое несчастье – принять услугу от подлеца.
Можно излечить от безрассудства, но нельзя выпрямить кривой ум.
Нам ненадолго хватило бы добрых чувств, которые мы должны питать к нашим друзьям и благодетелям, если бы мы позволяли себе вволю говорить об их недостатках.
Восхвалять государей за достоинства, которыми они не обладают, значит безнаказанно наносить им оскорбление.
Нам легче полюбить тех, кто нас ненавидит, нежели тех, кто любит сильнее, чем нам желательно.
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
Наше здравомыслие так же подвластно случаю, как и богатство.
В ревности больше самолюбия, чем любви.
Слабость характера нередко утешает нас в таких несчастьях, в каких бессилен утешить разум.
Смешное наносит чести больший ущерб, чем само бесчестие.
Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.
Зависть еще непримиримее, чем ненависть.
Иногда людям кажется, что они ненавидят лесть, в то время как им ненавистна лишь та или иная ее форма.
Пока люди любят, они прощают.
Труднее хранить верность той женщине, которая дарит счастье, нежели той, которая причиняет мучения.
Женщины не сознают всей беспредельности своего кокетства.
Непреклонная строгость поведения противна женской натуре.
Женщине легче преодолеть свою страсть, нежели свое кокетство.
В любви обман почти всегда заходит дальше недоверия.
Бывает такая любовь, которая в высшем своем проявлении не оставляет места для ревности.
Иные достоинства подобны зрению или слуху: люди, лишенные этих достоинств, не способны увидеть и оценить их в окружающих.
Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.
Поделиться книгой: