Зона заражения-2

О’Брайена мы и тут не нашли, мы даже не знали, был он на вышке или нет.

Оставшихся работников мы согнали в подходящее для этого помещение и заперли. Возиться с ними у нас не было ни сил, ни времени, ни желания.

Наконец мы напоролись на то место в жилом отсеке, откуда все, видимо, и началось. В узком коридоре гора трупов, часть – в гражданских костюмах, недорогих, но хороших, которых на нефтяной платформе просто не может быть – они тут за день превратятся в грязные тряпки. Часть – в боевых комбинезонах со вставками для плит ESAPI[138]. Всех расстреляли с одного направления, с того направления на стене только один след от пули – значит, когда в них начали стрелять, никто не успел ничего сделать. На полу – множество кровавых следов ног, оружия нет ни у одного – значит, забрали и пошли дальше. Видимо, здесь было начало мятежа.

Дверь прикрытая. Вывороченный пулей замок.

– Чисто!

Помещение, большое по местным меркам. Какой-то хлам, лежащее на полу тело.

– Посвети.

Я посветил, Роу посмотрел, выругался.

– Черт…

Я тоже узнал.

– Бадоев?

– Он самый. Крупнейший торговец оружием региона. Как он тут-то оказался?

– Возможно, это его платформа.

Роу быстро обшарил карманы – брюки, потом пиджак.

– Ноль. Ничего. Кто-то побывал тут до нас.

И я даже подозреваю кто.

Луч света высветил лицо… седые, коротко стриженные волосы… лицо умершего было спокойным. Вот и еще один, кто сильно недооценил Марину Степко.

– Пошли. Надо где-то найти телефон.

Спутниковый телефон мы нашли в диспетчерской рубке…

Сейчас, чтобы не рисковать, мы собрались на одном из постов безопасности, все, кто уцелел. Так мы прикрывали только одно направление из четырех, но в нашем распоряжении были две крупнокалиберные снайперские винтовки, пулемет и автоматическая пушка калибра двадцать три миллиметра.

Совсем рассвело. Оставшиеся в живых после безумной ночи британские спецназовцы пытались как-то отдохнуть. Роу наконец-то отчистился от грязи и теперь на костерке готовил чай. Приготовив, подошел с двумя кружками ко мне.

– Будешь?

Я принял кружку, поморщился – обожгла пальцы.

– Спасибо.

– О чем думаешь?

О чем…

– Я вот о чем думаю, друг… – сказал я, – вот смотри. Исламский Халифат. Громадное государство, верно?

…

– Почему они так хреново живут? Сколько там людей? Неужели они ничего не производят? А если производят, то куда девается этот прибавочный продукт? Почему Исламский Халифат не только не богатеет, но и скатывается в еще большую нищету? А ведь у них есть и нефть. И они ее куда-то продают.

– Радиоактивная.

– Не только и ты это знаешь.

Роу сплюнул.

– Значит, они просто гребаные сукины дети, и Аллах не желает им помогать.

– Не ищи простых оправданий. Вот тебе еще задачка на сообразительность – я веду войну в районе Нарынского каскада. Постепенно увеличиваю задействованные силы и средства, но не форсирую события в расчете на то, что восстанут племена. Но вот в чем загвоздка – в этом районе оказывается все больше и больше моджахедов. И кто-то же их снабжает, кто-то дает им возможность воевать. Одним грабежом это не объяснишь. Кто-то есть с другой стороны. Кто-то такой же, как я, кто ведет игру. Кому-то выгоден Халифат и то, что он собой представляет.

– И что?

– Что? Да ничего. Если не считать того, что к северу от Халифата находится моя страна. И потому это всегда будет нашей проблемой.

Послышались вертолеты. Теперь уже мои. Благо на вышке была связь, и сотовая, и спутниковая…

– Тебя подвезти?

Ташкент. 05 октября 2037 года

Британским спецназовцам было некуда идти, поэтому я вывез их к себе. В Ташкент. Конечно, Ташкент не то место, о котором кто-то может сказать «к себе», и я в том числе. Но у меня там были серьезные позиции. Сейчас Роу уже связался с посольством, почему-то не в Москве и не в Пекине, а в Хельсинки, и сейчас они, кажется, готовили эксфильтрацию. Либо через Уральск, либо через Шанхай, либо через Гонконг.

А пока мы сидели в забегаловке при рынке, месте, которое точно слушать не будут, и ели плов руками, сидя по местному обычаю на толстых стеганых одеялах.

– Ну? – спросил я. – Придумал ответ для моих загадок?

Роу невесело усмехнулся.

– Кто-то из наших работает на ту сторону.

Я покачал головой.

– Ответ неверный. Не кто-то из наших, а кому-то из крупной олигархии выгодно существование Халифата именно в таком виде. Как рассадник наркотиков, терроризма и джихада. Как постоянный источник угрозы. Олигархи – они и не наши и не ваши. Они давно вышли за пределы того или иного государства. Они не платят налоги.

– Есть соображения, кто это может быть?

Вместо ответа я достал коммуникатор, перемотал. Роу посмотрел, усмехнулся.

– Быть не может.

– Очень даже может. Я показываю тебе это по двум причинам. Первая – будь осторожен. Вторая – если что со мной, ты будешь знать. И поступи с этим так, как тебе подскажет честь британского офицера.

Роу скривился.

– Не самое лучшее время для чести, согласись.

– Нет, ты не прав. Именно сейчас лучшее время для чести. Сколько друзей ты потерял – пробовал считать?

– Нет.

– И я нет. Но согласись – они имеют право.

Роу бросил обратно в тарелку горсть риса со специями и мясом, которую собирался засунуть в рот.

– Умеешь ты поднять аппетит.

– Да уж. Увольняться не собираешься?

Роу покачал головой.

– Собираюсь, но к тебе не пойду.

– Почему?

– Откровенность за откровенность – ты псих, друг. У тебя с башкой совсем не в порядке. Сколько тебе лет?

– Сорок пять.

– В твоем возрасте люди имеют какой-никакой бизнес, семью, покупают «универсал» и ездят на уик-энды. Или нанимаются где-нибудь смотрителем в Национальный парк. Но не рискуют своей ж…, тем более имея такие деньги, какие имеешь ты. Ты – адреналиновый наркоман и резонер, но в отличие от многих других резонеров ты реально действуешь. Ты сам играешь с огнем – и точно так же играют с огнем все, кто работает на тебя. Ты это понимаешь?

– В общем и целом… да. Понимаю.

– Ты играешь в политические игры. Пытаешься изменить ход истории. И если тебя решат раздавить – тебя раздавят.

– Ну… в чем-то ты прав.

– Так что я пас. Пойду в полицию, наймусь смотрителем в национальный парк, уеду в Канаду или в Австралию. Или стану пи-аш[139], или отправлюсь тренировать специальные силы Бразилии. Но только не к тебе.

– По крайней мере, честно.

– Как сказать. Я благодарен тебе за то, что в нужный момент ты встал спиной к моей спине, и мы многим надрали задницы. Я благодарен тебе за то, что в нужный момент ты выручил нас, хотя мы были в полном дерьме. Но влезать в это… извини, я мимо.

Я тоже взял полную горсть риса… проголодался.

– Вопросов нет. Дело добровольное. Только подумай вот о чем. Каким был бы этот мир, если бы твои прапрапрадеды не начали наводить в нем порядок. Свой порядок. А?

В офисе меня застал звонок генерала Сяолиня. Он звонил по скайпу.

– Последний платеж не пришел, – сразу сказал он.

– Я разберусь с этим…

Фань помолчал… было видно, что он и сам не в лучшем виде.

– Даже с учетом того, что тебя разыскивают?

– Меня не разыскивают. Со мной хотят поговорить. Это просто объявление в Сети, не более того. Ты должен знать швейцарские законы.

Последним я намекнул генералу Сяолиню на то, что наверняка и он держит деньги в Швейцарии. Стране, где ствол у каждого, где большинство объектов недвижимости нельзя купить без согласия соседей, где швейцарцы, увидев, как водитель превысил скорость, звонят в полицию, а полиция размещает в Сети объявления, с кем она хочет увидеться и поговорить. И что самое удивительное для меня, русского человека, который не верит ни государству, ни обществу, что все это работает… по-настоящему работает.

– Деньги будут? – просто спросил генерал Сяолинь.

– Да, – ответил я, – встречный вопрос: если деньги будут, ты готов продолжать со мной работать?

– Да, – сказал генерал. И отключился.

А я остался наедине с самим собой и со своими проблемами.

Это был мой прокол. Моя ошибка. Я решил разобраться сам с тем, с чем разбираться сам не был должен. Если ты нанимаешь людей – ты отвечаешь за их еженедельный чек, а они делают для тебя все остальное. В итоге я потерял время, позволил личным вопросам встать над деловыми, и сейчас имел дыру в балансе и несколько тысяч человек, перед которыми я отвечал. Некоторых – в зоне боевых действий.

Я не должен был ехать в Великобританию. Не должен был лично ехать в Швейцарию. Не должен был лично ехать в Москву. Вместо этого я должен был послать туда людей, а сам должен был быть здесь, на капитанском мостике.

Почти сразу я установил, почему появилась такая дыра. Ее не должно было быть, потому что я осторожно вел дела, а кредитные средства никто с меня не взыскивал – дыра была в оборотке. Дело было в том, что почти все купцы за свой товар не расплатились.

Вопрос, почему они это сделали, решился сам собой – зазвонил телефон. Я поднял трубку и услышал голос амира Ислама.

– Нам нужно встретиться. Сегодня.

– Это проблематично.

– Никаких проблем. Я в Ташкенте.

Мы встретились в кафе «Умидхон», в котором готовили отличный плов и афганские блюда. Кафе было закрыто, когда я приехал, – амир Ислам уже был здесь и сидел на почетном месте. По местным меркам это было демонстрацией силы.

– Салам алейкум.

Вместо ответа я молча сел на свое место. Принесли плов.

Понятно, что такой человек, как амир Ислам, просто так в Ташкенте не появится.

Мы ели плов в полном молчании. Здание было окружено бойцами с обеих сторон, готовыми открыть огонь друг по другу.

– Есть какая-то причина, почему вы не платите свои долги? – спросил я, когда порция плова подошла к концу.

Это было грубостью, на Востоке сразу с дел не начинают. Но не меньшей грубостью было не платить по счетам. Тот, кто сколотил состояние на наркоторговле, знает, что бывает, если не заплатить за партию.