Транзит из ада

– Когда мы привлекали к ответственности наркобаронов из Колумбии, у Минюста было совсем другое представление о пределах нашей юрисдикции.

– Так, стоп… – вмешался модератор.

– …Мы знаем, что Уильям Гор два месяца назад въехал в Украину по своему настоящему паспорту – как я уже говорил, в розыск он объявлен не был. Таким образом, следы его теряются. Но есть несоответствия, связанные вот с чем…

Первое. Британцы опознали вот этого типа, – Кори показал на прицепленное к доске фото бородатого мужчины, – как человека, который завербовал Гора и обратил его в ислам. Личность известная – Акмаль Сестанович, выходец из бывшей Югославии, въехал в Великобританию как беженец и принялся там проповедовать. В конце концов британскому МВД удалось выдворить его из страны. Но есть нестыковка – Акмаль Сестанович проповедовал в Лондоне, а Гор, хоть сам он из пригородов Лондона, учился в Манчестере. Так почему считается, что Гора завербовал именно Сестанович? Почему бы Гору не обратиться в какую-нибудь мечеть или подпольную радикальную группу в Манчестере, может быть, в самом университете? Почему британцы настаивают, что вербовщик именно Сестанович?

– Может, этот парень общался с ним по скайпу? – заинтересованно произнес представитель Минюста.

– Нет, этого не может быть, – сказал представитель ЦРУ, – не тот случай. Если бы парень был мусульманином с детства, я бы мог это допустить. Но он принял радикальный ислам уже в сознательном возрасте, полностью отказавшись от прежних взглядов и убеждений. Добиться такого можно только при личном контакте, причем плотном и продолжительном. Нет, нет… здесь что-то не то…

– А где сам Сестанович?

– Британцы выдворили его, настоящее местонахождение неизвестно. Он сел в самолет, и больше его не видели…

Переходим ко второму фигуранту. Отправная точка номер два – Владимир Ступак. Сорок четыре года, бизнесмен, политический активист, сотник так называемого Евромайдана. Участвовал в массовых насильственных действиях на площади Независимости в Киеве. До этого – у нас есть данные – придерживался крайне правых политических взглядов. Неонацистских. Затем участвовал в войне на востоке страны, сколотил там незаконное вооруженное формирование в сто – сто пятьдесят человек и вышел из-под контроля властей. После войны находился в Чернобыле, там у него были и люди, и бронетехника. Предположительно убит в ходе операции российских спецслужб.

– Что нам известно о нем?

– Первое – выходец из Днепропетровска. Это город Центральной Украины. Второе. Лично участвовал как в насильственных политических акциях радикального характера, так и в боевых действиях на востоке Украины. Военная прокуратура Украины в 2015 году открывала по нему криминальное производство с обвинением в бандитизме, то есть гангстеризме. Дело закрыто… точнее, не расследуется по политическим причинам. Третье. Со слов русских, которые, скорее всего, соответствуют действительности, нам известно об обширной нелегальной деятельности Ступака. В частности, он занимался добычей высокорадиоактивного мусора, в том числе вскрывая старые захоронения, и активно предлагал их террористам как начинку для создания атомных бомб. Гор предположительно прибыл в Украину для встречи со Ступаком и налаживания контактов по поставкам высокорадиоактивного мусора исламскому террористическому подполью, в том числе в странах Запада. Но русские сорвали эту сделку, Ступак был ими застрелен. Гор, считалось, тоже. До тех пор пока в Париже не произошел теракт. Вот все, что нам достоверно известно на сегодняшний день.

– Не вяжется, – сказал Доул, который в этой группе выполнял роль приглашенного эксперта от Министерства безопасности Родины.

– Что именно не вяжется?

– Если верить русским и их данным, Ступак был застрелен и сделка сорвана в самом начале мая. Допустим, даже первого мая. Пусть так. Ядерный взрыв в Париже произошел в ночь на двадцать шестое. Двадцать шесть дней на изготовление устройства? Кстати, мы понимаем, что там произошло? В физическом смысле?

У доски Кори заменил эксперт Министерства энергетики.

– Мы продолжаем сбор информации, наши группы ядерной безопасности работают бок о бок со специалистами французского комиссариата по атомной энергии…

– Это действительно был ядерный взрыв?

Эксперт кивнул.

– С принципиальной схемой взорвавшегося устройства мы не можем разобраться до сих пор. Она не похожа ни на что, известное нам до этого. Но кое-что мы установили точно. Это не грязная бомба.

– А поточнее?

– Видите ли, понятие «грязная бомба» означает, что вы используете высокорадиоактивные материалы для долговременного загрязнения местности. Но при этом сами они не вступают в реакцию. В мире полно радиоактивных элементов, сэр, они используются, например, в рентгеновских аппаратах. Вы берете что-то радиоактивное, привязываете взрывчатку, бах – и все это разлетелось по местности. Но в этом устройстве была реализована принципиальная схема взрыва за счет деления радиоактивного вещества, то есть была запущена цепная реакция, хотя количество ее циклов было намного меньше, чем в классической атомной бомбе. Тем не менее заложенное в бомбу радиоактивное сырье прореагировало, мы не знаем, чего ожидал человек, конструировавший это, но цепная реакция была. Так что это – атомный взрыв, джентльмены, нет никаких сомнений. И взрыв с использованием веществ, которые до этого считались безопасными в смысле такого использования. Кто бы это ни сделал, он сказал новое слово в ядерной физике.

Здесь, поскольку это была военная часть, размещалось не кафе, как в ЦРУ, а столовая, в которой кормили со специальных подносов с углублениями, как в армии. Набрав себе мясного, Доул подошел к столу, за которым ужинал Кори. Точнее, ланчевал перед тем, как поехать домой. Времена нынче нелегкие, и если есть возможность заправиться на халяву, то это надо делать…[27]

– А вы умный парень… – сказал Кори, поглощая салат из фруктов, – в Массачусетском учились?

Они посмотрели друг на друга – и Доул понял, что Кори знает про его прошлое, про сделку со следствием. Впрочем, странно, если бы агент ФБР этого не знал.

– Вам не кажется, что в нашем деле концы с концами не сходятся?

– Так почти в любом деле концы с концами не сходятся. Не знал? Я бы насторожился, если бы сходились.

– Не в этом дело, сэр. Как думаете, можно собрать рабочее ядерное устройство за двадцать шесть дней? Даже если у вас есть для этого все материалы и компоненты и если вы непризнанный гений?

– О чем вы?

– Допустим, я талантливый студент. Ядерный физик и химик. Допустим, я даже придумал нечто новое, прорывное в ядерной физике – принципиальную схему взрывного устройства, для которого не требуется высокообогащенный оружейный уран, достаточно ядерного топлива. Но смогу ли я собрать это устройство, причем так, чтобы оно сработало? Что для этого мне потребуется? Оборудование? Какое? Должен ли я буду провести научные эксперименты, и если да, то какие? Вообще, возможно ли собрать ядерное устройство принципиально нового типа за двадцать шесть дней?

Кори отложил вилку.

– Но что-то же взорвалось? Ты думаешь, русские водят нас за нос и Украина не имеет к этому никакого отношения?

– Нет. Я думаю, что Украина-то как раз при чем. Мы можем съездить в одно место, сэр?

– Какое?

– Тут недалеко. Мне нужен незаинтересованный свидетель.

Кембридж, штат Массачусетс

Массачусетс-авеню

2 июня 2021 года

До Кембриджа (не путать с британским Кембриджем, хотя университеты есть и там, и там) они добрались уже потемну. Хотя на северо-востоке расстояния небольшие – не то что в Техасе. Это сердце страны, наиболее европеизированная ее часть. Основанная выходцами из Великобритании и Голландии, она и была похожа на маленькие европейские городки, со зданиями из кирпича винного цвета в три-четыре этажа и кривыми, проложенными явно не по линейке улицами. Автомобили тут тоже были в основном европейские. Почти Европа, от чего Кори было не по себе – в Европе ему тоже пришлось поработать, причем не в самых приятных обстоятельствах.

– Здесь. Вон тот «Мерседес».

Кори посмотрел на серебристый S-classe предыдущей версии. Машина для понтов – если даже брать подержанной, то на эти деньги можно купить новый японский седан и сэкономить на обслуживании.

– Чей он?

– Одного профессора. Он специализируется на ядерной физике, точнее, на математическом обсчете ядерных взрывов, то есть на создании математических моделей, позволяющих не проводить реальные ядерные испытания. Ему в свое время нужен был математик, специализирующийся на сложных массивах данных.

– Это для меня темный лес.

– Работа с базами данных – триллионы цифр. Эту работу в свое время делал для него я…

Доул посмотрел на часы.

– Пошли…

Профессор Дэвид Туми оказался примерно таким, какими их любили изображать в середине прошлого века. В ковбойской клетчатой рубашке с закатанными рукавами, с открытыми сильными руками, в джинсах, с седой бородой – от него веяло уверенностью и силой. Он открыл гостям дверь и провел их на верхний этаж здания. Раньше это была мансарда, но теперь ее перестроили под большое жилое помещение. Внизу были еще четыре квартиры…

– Джон… давно не заглядывал в альма-матер.

– Дела…

– Уголовные?

Кори невесело улыбнулся.

– Так заметно?

– Парень, да здесь копов не любят с шестидесятых.

– Дэймон Кори. ФБР, отдел по борьбе с терроризмом. Сэр, нам нужна ваша помощь. Мистер Доул работает с нами.

– Что ж, это плюс для вас. У него светлая голова. Чай?

– Если можно…

Чай был горячим. В США не пьют горячий чай, его надо заказывать специально, и если вы этого не сделали, вам принесут холодный чай в бокале со льдом. Но здесь жили, скорее, в традициях старой доброй Англии, и потому чай был горячим.

Кори привычно осматривался… задержал взгляд на одной из фотографий. Группа людей на фоне какого-то старого заводского здания.

– Узнаете? – заметив интерес гостя, спросил профессор.

– Нет, где это?

– Воткинск, Россия. Завод по производству баллистических ракет. Я входил в состав инспекционной группы.

…

– Бывали в России?

– Да, бывал.

– Сэр, – сказал Доул, – мне нужна консультация по вопросу ядерного оружия.

– По тому, что произошло в Париже?

– Откуда вы знаете? – резко спросил Кори.

Профессор покачал головой.

– Молодой человек, вы разговариваете со стипендиатом Роддса. И профессором физики. А еще с человеком, который иногда смотрит телевизор.

– Сэр, – перехватил разговор Кори, – как вы полагаете, что там произошло?

– У меня нет достаточного объема данных, чтобы полагать. Если данных нет, не стоит перегружать свой компьютер, – профессор постучал себя по лбу, – но если ты хочешь мое незаинтересованное мнение, то это пшик.

– Пшик?

– Так называют неудачное испытание. Когда материал вступил в цепную реакцию не полностью или ему что-то помешало. Выделение в этом случае падает сразу на порядки. Возможно, это был русский тактический боеприпас. Помните, все грезили русскими ядерными чемоданчиками? Предположим, они достали заряд, но он был старым и много лет не проходил обслуживания. Таким образом, вместо взрыва они получили пшик.

– А если это был не пшик? Если это был заряд, сделанный из ядерного топлива?

– Сэр, – сказал Кори, – вы когда-нибудь слышали такую фамилию – Уильям Гор? Учился в Манчестере.

– Что-то слышал… подождите.

Профессор прошелся по комнате…

– Где же… а, вот.

Он достал ноутбук, вернулся и запустил поиск.

– Так вот. Смотрите. Этот парень писал мне.

Двое – Кори и Доул – впились глазами в строчки на экране.

– Ничего удивительного. Мне многие пишут. Этот парень написал, что готовит диплом на тему «Физические и химические аспекты взаимодействия в аварийном реакторе Чернобыльской АЭС». Я ему ответил… как смог.

– Сэр… вы можете это распечатать?

– Я могу скинуть на флешку. Что-то еще?

– Уильям Гор мог разработать и самостоятельно собрать нестандартное ядерное взрывное устройство?

Профессор засмеялся.

– Это исключено, молодые люди. Полностью исключено.

– Даже если у него было ядерное топливо?

– Исключено.

– Вы уверены, сэр? – осторожно спросил Кори.

– Полностью. Речь даже не о сроках. Речь об оборудовании, подготовке… и прочем, прочем, прочем. Вы думаете, так легко изготовить ядерное устройство? Поверьте, это очень нелегко. Очень. Почему несмотря на то, что большинство технологических решений и часть оборудования находится в свободном, ничем не ограниченном доступе, количество ядерных держав можно пересчитать по пальцам? Потому, что собственная ядерная программа, тем более военная ядерная программа, безумно сложный и дорогой проект. Этого не сделать на коленке в сарае – иначе бы мы жили совсем в другом мире. Этого не сделать государству, не имеющему серьезной научной школы и мощной производственной базы. Предположение о том, что талантливый мальчишка в какой-то лаборатории собрал ядерное устройство принципиально новой схемы, – это чушь собачья. Такого не может быть никогда. Нужны станки, позволяющие обрабатывать материалы с точностью до микронов. Нужны десятки лабораторных экспериментов. Нужны специальные взрыватели для обеспечения синхронности взрыва с точностью до миллионных долей секунды, а их производит всего несколько стран мира, и ни для чего другого они не используются. Так что… нет, это не могла быть самоделка. Мое предположение – российский ядерный фугас или ядерная мина за пределами гарантийного срока.

– А Украина?

– Что, простите?

– Профессор, Украина может произвести такие взрыватели?

– Конечно, – сказал профессор, – у них остались такие производства еще со времен Советского Союза. По-моему, они даже поставляли их на ЦЕРН…[28]

– Что, ко всем чертям, происходит? – спросил Кори, когда они возвращались в Форт Бельвуар.

– Вы слышали.

– Что это русские?