И.о. поместного чародея-2

       И мы с магистром склонились над столом, где лежала россыпь потрепанных листов с моими чертежами, графиками и схемами.

         Не знаю, что именно заставило меня стать старательным помощником Аршамбо - то ли горячее желание наконец-то продемонстрировать свои способности, никем до сих пор не оцененные; то ли еще более горячее желание забыть хоть на мгновение о чувстве вины, которое снедало меня и заставляло раз за разом признаваться себе в том, что я, поощряя собственную недоверчивость и видя кругом происки неведомых врагов, погубила Каспара. Да, он пытался мной манипулировать, но разве причинили бы мне вред его действия? Теперь я могла гордо сказать, что не подыграла ему и не дала распорядиться моей жизнью, но сделало ли это меня счастливой? Свободной?

         Что до женщины, приходящейся мне матерью - мысли эти были едва ли более приятными. Если я о чем и сожалела - так это о том, что не сказала в лицо этой предательнице: "Никогда не желала вас знать, сударыня!". Когда-то она оставила меня, как только я показалась ей помехой, теперь же и вовсе стала виновником смерти едва ли не самого важного человека в моей жизни, а я... я оказалась ее невольной пособницей! Кроме того, герцогиня желала погубить магов и магию, и мне ничего не оставалось, кроме как признаться честно самой себе в том, что я, несмотря на всю мою нелюбовь к чародеям, все-таки являюсь частью магического мира, а он, соответственно, составляет значительную часть моего естества. Отрекись я от колдовства и перечеркни все прошлое, связанное с магией - что осталось бы от Каррен Брогардиус?.. Досадно, конечно, было сознавать, что моя сущность сформирована из презираемых мной же материй - точно так же чувствовал бы себя и человек, всю жизнь считавший, что гномам нужно проваливать подобру-поздорову, а затем вдруг сообразивший, что его дом возведен из камня, добытого в гномьих каменоломнях, или же эльфоненавистник, обнаруживший, что его прабабка по материнской линии - самая что ни на есть чистокровная эльфийка. Наступило время выбирать свою сторону, и по всему выходило, что увильнуть на этот раз от этого выбора не удастся - я была чародейкой, обучавшейся в Академии Магии и получившей место от щедрот Лиги при городе Эсворде, а моего опекуна-чародея казнили по приказу герцогини Арборе...

         И чувствуя, как от спазмов в горле у меня перехватывает дыхание, я делала над собой усилие и с утроенной энергией возвращалась к своему новому делу: мне нужно было ответить на сотни вопросов магистра Аршамбо, позабывшего об усталости, голоде и сне. Вряд ли ученый был способен понять хотя бы десятую долю моих переживаний - его вид красноречиво свидетельствовал о том, что по его мнению во всем мире не наберется и дюжины событий, которые магистр посчитал бы более важными, нежели ход его исследований.

         На третий день, когда я почти обессилела, Аршамбо все еще сохранял ясность ума, хотя почти полностью отказался ото сна. Когда я уходила в свою комнату, далеко за полночь, он продолжал вычерчивать схемы, понятные лишь ему, и выписывать формулы, также отобранные согласно его тайным соображениям, которыми он пока что не желал делиться даже со мной. Единственное, о чем я смогла догадаться - отбор этот велся, чтобы выделить заклинания, эффективность которых повышалась рядом с хаотическим порталом особенно сильно.

         Когда перечень этот был составлен, магистр впал в задумчивость. Казалось, многообещающие расчеты неожиданно завели его в тупик. Он словно пытался мысленно сыграть некую мелодию, но какая-то фальшивая нота резала его слух и заставляла с досадой морщиться. Почти целый день он терзался, ища уединения и подолгу замирая в одной и той же задумчивой позе, но в конце концов решился задать мне вопрос, так его беспокоящий.

         -Каррен, - произнес он, пытаясь скрыть волнение, - вы пообещали быть со мною честной, и я надеюсь, что вы не соврете мне и на этот раз. Видите ли, я составил список всех заклинаний, которые особенно хорошо взаимодействуют с энергией хаотического портала. Без ваших исследований, разумеется, я бы никогда не смог этого сделать, и потому крайне признателен вам. Подтвердилась одна из моих теорий - все эти формулы содержат переиначенные фрагменты из древних заклинаний. В них изменены звуки, отдельные предлоги, префиксы, порядок слов и тому подобное, но я разгадал их все. И, конечно же, я ожидал, что самый главный опыт из тех, что вы произвели, подтвердит мою догадку. Я имею в виду ту самую последовательность действий, что позволила вам проникнуть в другой мир, ступить на Темную Дорогу. Я перебрал все заклинания трансформации, которые знаю, и ни одно из них не содержит нужных мне слов! Все указывает на то, что оно должно быть просто напичкано остатками древней речи, но таких формул просто не существует! Скажите мне правду - что за заклинание вы использовали перед тем, как открылся проход в мир с двумя лунами?

         Я замялась, так как в своей откровенности с Аршамбо не хотела заходить настолько далеко. Даже сумасшедшему ученому я не желала рассказывать о том, что притащила в его дом демона. Начав же рассказ о наложении личины, было бы сложно утаить причину, по которой эти чары потребовались. Но ничего не поделаешь - научный метод магистра работал куда лучше, чем могло показаться, и он легко обнаружил фальшь в моей истории.

         -То было не заклинание трансформации, - неохотно призналась я, и умолкла, не решаясь продолжать.

         -Я так и знал! - вскричал магистр вне себя от радости. - Что же, что же это была за формула? Умоляю, не хитрите со мной! От этого в полной мере зависит успех моего исследования. Если вы сейчас скажете правду, то я окажусь в шаге от того, чтобы подобрать ключ к воротам в тот, другой храм! Я, кажется, уже понял, на какие призывы открывается портал - из тех фрагментов сложилась изумительная, замечательная комбинация, красоту которой, к сожалению, не может оценить никто, кроме меня... Не менее двухсот лет прошло с тех пор, как в последний раз звучали заклинания, настолько похожие на песни, и рядом с этой формулой нынешняя магия кажется затхлой и пресной, как болотная вода в сравнении с вином! Я рассказываю вам это, чтобы вы поняли, насколько важен для меня ваш ответ!

         Волнение Аршамбо передалось частично и мне - за эти три дня я незаметно заразилась его беззаветной любовью к тайнам древней магии, и, к своему удивлению, сейчас поймала себя на том, что и впрямь желаю увидеть, как отворится тайная дверь в другой мир. И напомнив себе о том, что моя недоверчивость уже принесла немало горя и бед, я рассказала магистру в подробностях о том, как колдовала в заброшенном саду эсвордского поместного мага.

         -Демон? - переспросил маг, нервно барабаня пальцами по столешнице. - Нет-нет, моя теория не включает никаких демонов! Я почти уверен, что этот фактор - совершенно лишний. Ваше заклинание подходит идеально, это явно что-то из числа старомодных формул, которые были в ходу до того момента, как древняя магия начала подвергаться открытому остракизму. Кстати, вы заметили, как хороши те заклинания, что базируются на древней магии? Ведь вы не случайно остановили свой выбор на этой формуле! Она местами многословна, да, но куда более проста в обращении, чем современные аналоги! Чем дальше мы уходили от изначального волшебства - тем безжизненнее и схематичнее становились наши методы!..

         Я незаметно перевела дух - до последнего я опасалась, что увлеченность магистра наукой все же имеет какие-то границы, и, заслышав о демоне, он тут же опомнится и прогонит меня прочь. Более того - мне повезло вдвойне: Аршамбо не потребовал от меня немедленно доставить в его дом того самого демона, чтобы поставить пару-тройку опытов с его участием. Одним богам было известно, насколько верна была та самая теория ученого мага, однако нельзя было не признать, что она весьма благоприятно сочетается с моими жизненными обстоятельствами.

         Взволнованный магистр, издавая сумбурные восклицания, скрылся в своем кабинете, не пригласив меня, и я, пожав плечами, отправилась в свои покои. Там меня ожидал неприятный сюрприз: магистр Леопольд вовсе не храпел в своей постели, и все указывало на то, что он отправился на вечернюю прогулку. В досаде я сказала себе, что совершенно зря выпустила из виду притихшего лжеаспиранта - мне ли было не знать, что Леопольду нельзя давать волю?.. Наверняка, магистр подался на поиски теплого местечка, достаточно злачного для того, чтобы сыграть в крапленые карты или меченые кости, а потом очутиться в ближайшей канаве без порток и зубов.

         Я обыскала весь дом, растормошила слуг - но никто не заметил, как и когда магистр ушел из дому. В воображении моем рисовались картины одна неприятнее другой, и когда я уже было собралась бежать на поиски проклятого пьяницы, магистр вернулся. Он был вполне доволен собой, умеренно пьян и на все мои возмущенные расспросы отвечал только: "Право, вы зря подняли такой шум!".

         Все это время из-за плотно закрытых дверей кабинета Аршамбо не донеслось ни звука, и это свидетельствовало о крайне напряженной работе, что там велась. Разумеется, я не рассчитывала всерьез на то, что со мной поделятся ее итогом, и тем удивительнее для меня стал ночной визит Аршамбо в мою комнату. Я уже крепко спала, и спросонья не сразу сообразила, чего хочет от меня чародей. Лишь когда он в третий раз пригласил меня следовать за ним, я, кое-как натянув на себя куртку и башмаки, спустилась к его кабинету. Внутри царил истинный разгром - обрывки бумаги были приколоты к стенам и покрывали их едва ли не до самого потолка. В свете свечей лицо ученого походило на маску из воска, и я заметила, что он вновь прихрамывает - должно быть, усталость наконец одолела и ту полубезумную энергию познания, которая подпитывала чародея в последние дни.

         -Я не буду ходить вокруг да около, - сказал он тихо, с приглушенным стоном усевшись в свое кресло. - Поиски всей моей жизни подошли к концу. По крайней мере, я на это надеюсь. И сейчас меня одолевает печаль - нет, не от того, что работа моя почти завершена!.. Мне искренне жаль, что все то время, пока я трудился над поиском ответов на свои вопросы, рядом со мной не было достойных помощников и единомышленников. Каждый раз, когда я сводил знакомство со своими будущими аспирантами, мне казалось, что теперь мне есть на кого опереться. Я надеялся на то, что у этих молодых людей в душе разгорится тот же огонь, что всегда освещал мой путь, и они поймут, как важно найти истину, разгадать старую загадку... Но одни из них пугались, другие - разочаровывались, третьи оказывались расчетливыми мерзавцами... И причиной этому становилось лишь одно и то же - они не понимали главной цели, к которой я двигался вопреки всему. А вы понимаете, Каррен?

         -Э-э-э... - неуверенно протянула я, напряженно размышляя, какой ответ покажется магистру достойным. - Вы хотите разгадать секреты древней магии и добиться того, чтобы ее изучали и сейчас?

         Аршамбо тихонько рассмеялся - раньше я не слышала его смеха, и удивилась тому, как преобразилось его лицо, казавшееся мне до сих пор довольно унылым. Теперь, несмотря на бледность и нездоровый вид, магистр походил на темного эльфа, какими их изображали на иллюстрациях. Большие темные глаза, черные брови вразлет, тонкие бесцветные губы и мрачное лукавство, свойственное недобрым шутникам - а именно так описывали эльфов старинные предания - вот каким увидала я Аршамбо в тот миг, и невольно вздрогнула.

         -Нет, вы не поняли меня, - произнес он, отсмеявшись. - Но вы способны понять, я в этом уверен. Ведь кому, как не вам, знать, что нынешний порядок несправедлив и должен смениться новым? Это знают даже простолюдины, молящиеся сейчас богу, которого в наши края привели эзрингенцы, и только чародеи, умные, влиятельные, расчетливые, ведут себя как дети и пытаются сделать вид, будто нынешний кризис - явление временное. Интриги, к которым они привыкли, не сработают сейчас, но они не желают выходить за рамки, которые сами себе установили! Наше сословие нежизнеспособно в том виде, в котором оно сейчас пребывает, и если вы тот человек, которым я вас считаю, то желание что-то изменить должно жечь ваше сердце.

         Еще пару-тройку дней назад крамольные слова испугали бы меня не на шутку. Но теперь в моей душе бушевали болезненные чувства, и одним из самых сильных из них была обида на Артиморуса Авильского, олицетворявшего в моих глазах всю верхушку Лиги Чародеев. Как посмел он унизить меня, подсунув герцогине Арборе в качестве бессловесного предмета торга? Сколько раз меня использовали, не задумываясь о моих чувствах и желаниях, и не ставя меня в известность о своих намерениях? Раньше я попросту хотела держаться подальше от высшего света чародейского сословия, но после всего, что чародеи со мной сотворили, я не отказалась бы отвесить им ответную пощечину. И оттого слова Аршамбо Верданского не показались мне безумными. Самую малость посомневавшись, я согласно склонила голову, показывая, что желаю выслушать его до конца.

         -Знаете ли, в чем мы с вами похожи? - продолжил магистр, сверкнув глазами. - О, я имею в виду вовсе не научный склад ума, благодаря которому вы за пару-тройку лет провели невероятное количество смелых опытов. Мне хотелось бы обратить внимание на то, как оскорбительно слепы чародеи в своей оценке наших способностей. Посмотрите на меня - я безумец, которому лишь из милости дозволили преподавать в Академии, да и то, с условием, что мои уста не произнесут ни слова сверх того, что написано в официально одобренных учебниках. Ваша судьба еще более плачевна - вас используют как бездушный рычаг, воздействуя на ваших родственников, когда того требует ситуация. Никому нет дела до ваших способностей и талантов, не так ли? Если бы вы были слепы, глухи и немы - это только порадовало бы господ чародеев из Лиги, ведь тогда бы вы доставляли им меньше хлопот своим своеволием.

         -Да, все так, - прошептала я глухо, вновь окунувшись в неприятные воспоминания.

         -Разумеется, ведь я всего лишь повторяю то, что вы мне сами рассказали, - тут же откликнулся магистр Аршамбо. - Вы, должно быть, думаете, что моя увлеченность древней магией - всего лишь способ побега от печальной действительности, обошедшейся со мной почти так же сурово, как и с вами? Что все мои исследования не имеют практической ценности?.. Хотите, я расскажу вам правду о том, почему мне так интересует волшебство минувших лет?

         И вновь я кивнула, как зачарованная, позабыв о том, как еще недавно считала подобные речи слишком опасными и для тех, кто их произносит, и для тех, кто им внимает. Ученый, удовлетворенно улыбнувшись, приобрел торжественный вид и произнес:

         -Все очень просто: в прошлом ни вы, ни я не оказались бы неудачниками, которыми прочие помыкают, как хотят. Родовитость и врожденная сила не играли столь важную роль в жизни чародея, как сейчас. Признаемся честно, дорогая - ни вы, ни я не отличаемся особой силой, да и со связями в высшем свете нам не повезло, и все прочие наши способности из-за этого никчемны, никому до них нет никакого дела! Нам не по зубам сословные предрассудки, и мы обречены быть клерками, выполняющими рутинную работу!

         Тут я тихонько вздохнула и подумала, что почла бы за счастье выполнять рутинную работу, навсегда выпав из поля зрения великих и могущественных чародеев, но в Аршамбо, как оказалось, таилась бездна честолюбия, и ею он пытался щедро поделиться со мной.

         -Вспомним имена великих магов прошлого! - магистр увлекся не на шутку и стал говорить так горячо, что я испугалась, не лишится ли он чувств. - Да, Виссноки, Ардауты, Эллобринги - все они были одарены силой сверх меры. Но рядом с ними стоял и Идафорт Рейн, и Куотар, и Леона - маги, по свидетельствам современников, весьма средне одаренные силой от природы. Однако кто может оспорить утверждение, что Леона Остерих значила для истории магии больше, чем все Виссноки и Ардауты вместе взятые? Она была умна, трудолюбива, настойчива и смотрела в будущее, в то время, как горячие головы, кровь в которых шумела от осознания собственной силы, тратили свое время на междоусобицы и интриги, которым, впрочем, было далеко до нынешних змеиных обычаев... Вы, кстати, напоминаете мне Леону. Именно так я и представлял эту чародейку, когда изучал ее биографию.

         Несмотря на то, что это была явная лесть, я невольно зарделась от удовольствия. К несчастью, я всегда плоховато знала историю, и имена, названные Аршамбо, для меня ничего не значили - с таким же успехом он мог их только что придумать, как когда-то сделал магистр Леопольд, убалтывая адептов во время экскурсии - но кому бы не хотелось услышать подобное сравнение? Ученый маг, как мне казалось, не выглядел человеком, склонным к особой хитрости, и я охотно поверила в его искренность.

         -Так вот, возвращаясь к тому историческому периоду, который я считаю Золотым Веком магии, - все говорил и говорил Аршамбо. - Почему же в ту пору у чародеев, подобных вам и мне, был шанс заявить о себе? Все очень просто: тогда имелась третья сила, уравновешивающая отношения между чародеями природной одаренности и чародеями трудолюбивого ума, как я про себя определяю эти две группы. Эльфы! О, эльфов нельзя было впечатлить одной лишь способностью к магии - для них она была столь естественна, как и способность к дыханию или ко сну. Напротив, их благосклонностью всегда пользовались маги, склонные учиться и почтительно перенимать знания высшей расы.

         С трудом я удержалась от замечания, вертевшегося на языке: из знакомства с королем Ринеке я вынесла твердое убеждение, что почтительность в общении с ним должна граничить с пресмыкательством, а уважение - с раболепием, и если эльфы прошлого имели хоть какое-то сходство с лесным королем, то заслужить их благосклонность одной лишь живостью ума стало бы весьма сложной задачей. Но подвергать сомнению романтизированный образ дружбы между магами прошлых веков и эльфами я не стала, понимая, что вряд ли магистр мне поверит, да и, положа руку на сердце, вряд ли он разочаровался бы в покровительстве эльфов, узнай действительную подоплеку этого явления. Наверняка в его глазах возможность пробиться наверх стоила того.

         В остальном же речь Аршамбо находила живой отклик в моей душе, как я уже не раз отмечала к собственному удивлению. Время от времени какая-то часть моего разума пыталась протестовать, но этот слабый голосок легко заглушала все более громкая песнь обиды и жажды мщения, звучавшая в моих ушах. Столько лет я убеждала себя, что мне не изменить устройство этого мира, и на мою долю выпадает лишь проявлять ловкость и сообразительность, как можно дольше избегая края пропасти, к которому меня пытались оттеснить мои недруги.... Все это время что-то во мне сжималось, как тугая пружина, сильнее и сильнее. Теперь она была готова распрямиться, не заботясь о том, кого ударит и что разрушит.

         -И помощь тех, кто способен был в полной мере оценить ум и трудолюбие истинных сынов магической науки, упала золотой монетой на одну из чаш весов, уравновесив их... - теперь слова Аршамбо звучали в моей голове, смешиваясь и подменяя мои собственные мысли. Мне внезапно стало теплее от того, что я сейчас нахожусь рядом с человеком, который сумел рассказать о моих надеждах и обидах лучше, чем это сделала бы я сама. Несправедливость - вот что едва разрушило мою жизнь!..

         "Что за громкие слова, Каррен? Разве не считала ты, что лучше держаться подальше от тех, кто выплескивает свою обиду на судьбу в столь высокопарных выражениях?" - промелькнула встревоженная мысль, и я встряхнула головой, пытаясь вернуть себе прежнее состояние ума. Но вернуть его было не так уж просто - пылкость магистра оказалась заразительнее иных хворей; от перенесенной недавно обиды все еще сводило горло, а от чувства вины - ныло сердце, и, ко всему прочему, у той, прежней Каррен может и хватало с избытком здравомыслия, но порядком недоставало веры в будущее. Прежде я бы, выслушав мнение Аршамбо по поводу Золотого Века магии, сбежала от него со всех ног, но теперь меня хватило всего лишь на робкое сомнение.

         -Господин Аршамбо, но не кажется ли вам, что призывать сейчас на помощь эльфов слишком опасно? Кто знает, не обижены ли они на людей после своего изгнания? И даже если они не затаили зло, то...

         -Да, конечно, вы правы! Глупо рассчитывать на то, что они согласятся говорить с людьми! Мы проявили слишком черную неблагодарность, когда нам показалось, что теперь у нас достанет сил, чтобы говорить на равных с Господами Из Туманов,- на последних словах голос Аршамбо выразительно дрогнул, точно он говорил о потерянной некогда возлюбленной. - О, сколько мы утратили из-за поспешности, из-за дерзости, из-за недальновидности...

         "Раз уж у людей достало сил, чтобы прогнать эльфов восвояси - значит, мы обучились всему, чему было нужно!" - отпустил дельное замечание мой внутренний голос, и мне показалось, что я наконец-то пришла в себя.

         -...И, к тому же, переговоры с эльфами и подобными им созданиями заняли бы слишком много времени, - с досадой рассуждал магистр. - Во многих источниках упоминается, что чародеи прошлого, дружные с высшими существами, перед тем, как получить от тех дар силы, пребывали в долгом многолетнем услужении, и проходили множество опасных испытаний, чтобы продемонстрировать свою преданность...

         Это больше походило на правду, какой она мне виделась, и я с облегчением выдохнула, поняв, что магистр вовсе не желает немедленно пригласить кого-то из родственников короля Ринеке в свой дом. Я представила себе, какого рода испытания могли бы придумать для нас с Аршамбо этот затейник, заскучавший в своем потерянном средь лесов и туманов замке, а затем попыталась вообразить себе, что бы сказал по этому поводу магистр Леопольд, чудом избежавший участия в королевской охоте.

         -Стало быть, вы не желаете, чтобы эльфы вернулись в мир людей? - осторожно уточнила я.

         -Мы не готовы к этому! - покачал головой магистр с явным сожалением. - Что, если они не сочтут нас достойными для испытаний? Что если наша жертва станет бесполезной?.. - от последних слов мои зубы словно сами по себе звонко щелкнули, но Аршамбо не заметил моего постыдного малодушия пред лицом обрисованных ним замечательных научных перспектив. - Я доподлинно знаю, что в нашем княжестве нет людей, способных достойно продолжить мое дело, и, боюсь в сопредельных государствах найдется не более трех-четырех чародеев, которые осмелились бы пойти в услужение к Господам... да и то, двое из них порядком тронулись умом по причине преклонного возраста, а нынешнее поколение, как я уже говорил, начисто лишено романтизма... Ах, простите, юная дама! Я вовсе не желал вас обидеть!

         -Нет-нет, - поспешила я заверить магистра, не дав тому заподозрить, что лично я считаю слегка безумным даже его самого, - ваши слова ничуть меня не задели, мы и впрямь слишком прагматичны, да и полета мысли нам недостает как на подбор. Но... если вы не хотите возвращения эльфов, то каким образом вы собираетесь установить прежние порядки?

         -Бесчестнейшим образом, - лицо Аршамбо приобрело страдальческий, но гордый вид, характерный для людей, собирающихся пойти на публичную сделку с совестью во имя высокой цели. - Да, я признаю, что мой план низок по отношению ко всем прошлым поколениям славных магов, потом и кровью заслуживших свою славу, и мне, как историку, особенно стыдно. Но нынешние времена вынуждают меня действовать подобным образом...

         "Да что же такое он собирается провернуть?" - возопила я мысленно, теперь искренне сожалея, что поддалась искусной риторике мага.

         -Кража, - покаянно произнес ученый, отвечая на мой мысленный вопрос. - И пусть наши потомки простят меня за то, как гнусно начнется новый Золотой век. Надеюсь, они смогут понять мои мотивы.

         -И что же вы собираетесь украсть, во имя пресвятых небес? - в непритворном ужасе спросила я, отбросив на время всяческую деликатность.

         -То, что хранится в заброшенном храме, путь к которому я попытаюсь открыть с вашей помощью, - торжественно и звучно ответствовал Аршамбо.

      "В любой ситуации всегда можно найти свои плюсы, - сказала я себе, с неохотой убедившись, что слух меня не подвел. - Он сказал "хранится", а не "обитает", и, стало быть, речь не идет о похищении спящего дракона размером с дом Артиморуса Авильского. Да и, положим, тот же единорог, хоть и имеет более скромные габариты, но наверняка лягается и кусается не хуже Гонория... А прочей нечисти хватает и поблизости, так что отправляться за нею даже в сопредельное королевство не имеет смысла - что уж говорить о сопредельном мире!.."

      Слегка успокоив себя такими рассуждениями, я обнаружила, что магистр тем временем достал из потайного ящика стола несколько листов, которые я почти сразу узнала: то была заключительная часть рассказа крестьянина, попавшего к призрачному храму. Мои подозрения оправдались - страницы из отчета были вырваны не случайно - в них содержалась информация, показавшаяся и Искену, и Аршамбо слишком ценной для того, чтобы ею делиться без веских на то причин.

      -Десятки лет этот документ хранился в библиотеке Академии, - голос мага вновь дрогнул, - и никому не было дела до очередного свидетельства того, что дорога к храму все еще открывается людям. Большая часть магов, как вы знаете, крайне скептически относится к подобным историям, да и я сам, перелопатив сотни отчетов, вынужден признать, что почти все из них - чистой воды выдумка. Проказами эльфов до сих пор частенько объясняют свои злоключения и дворяне, и крестьяне. Да, я не стану отрицать, что одним из излюбленных развлечений высшей расы было похищение людей и принуждение их к участию в своих празднествах, но память об этом в человеческих умах сохранилась куда лучше, чем того заслуживали эти шутки, по большей части, полагаю, абсолютно безобидные.

      -Я бы не сказала, что мне показались безобидными те развлечения, в которых предлагали принять участие мне, - пробормотала я, но магистр протестующе замахал руками:

      -Вам просто не повезло! Возможно король был не в духе или его расстроил кто-то из родичей. Из того, что мы знаем о эльфах, с уверенностью можно сказать, что даже принцип устройства границ между эльфийскими княжествами, расположенных в разных мирах, коих имеется бесчисленное количество, не избавил эльфийских правителей от ссор и войн. Наивно полагать, что наш мир представлял особый интерес для господ, но вот непочтительность, которую продемонстрировали люди в их адрес, эльфы несомненно помнят - что, кстати, также могло стать причиной неласкового приема...

      Аргументы магистра меня не убедили, и я не стала притворяться, будто поверила в то, по иным дням король Ринеке являет собой воплощение гостеприимства. Аршамбо в кои-то веки обратил внимание на мою гримасу и поспешил меня заверить:

      -Но не беспокойтесь! Храм, о котором идет речь, полностью заброшен. Свидетельства очевидцев указывают на то, что лесные духи покинули те края по неизвестным для нас причинам. Быть может, то королевство пало и его правитель погиб в какой-то междоусобице, а наследник так и не объявился - быть может, вы не знаете, но у эльфов очень сложная система наследования, основанная лишь частично на кровном родстве... В любом случае, одно то, что крестьянин сумел пройти в храм и увидеть... - тут Аршамбо выразительно запнулся, и я поняла, что мы вплотную приблизились к истинному предмету нашей беседы.

      -Что же он там увидал? - вздохнув, спросила я, как того от меня ожидалось.

      -Я зачитаю вам его слова! -воскликнул магистр в радостном исступлении, словно заново переживая восторг своего давнего открытия. - Вот что рассказал господин Моол, которому выпало счастье проникнуть в святая святых - подземную часть храма. "Высокий камень посередь комнаты, по виду - надгробие, грубоватой работы. Нынче таких и люди не ставят, а господа ведь известные искусники, с камнем работают на загляденье. Старое, видать, даже по ихним меркам. Камень обтесан так, что похож на горбуна издали, но никаких подробностей не разобрать. Только вокруг головы тонкая полоска из самоцветов, наподобие короны, и уж тут тонко-тонко сработано - ясно виден знак, на рога ветвистые похожий, или на дерево без листьев. Батюшка мой сказывал, что в давние времена был у господ горбатый король, и превеликий. Середь ихнего племени почитался весьма усердно, и якобы на могиле его тот храм и возведен, но людям к той могиле ходу никогда не было. Я уж думал, что мне конец, не выпустят меня из храму назад, к жене и детям. Однако никаких препятствий мне не чинили, несмотря на то, что я, поддавшись проклятой жадности, один камушек из того надгробия выковырял - человек-то я бедный, сами понимаете..."

      Тут Аршамбо уронил лист обратно на стол и вскричал:

      -Вы понимаете, Каррен? Он украл камень с надгробия, но смог уйти! Никогда бы эльфы не простили такого святотатца, будь они поблизости! Храм заброшен, и могила Горбатого Короля пребывает в забвении, но надгробие не осквернено. Стало быть, останки все еще там, в подземелье! А если останки там, то и его корона... Слышали ли вы о короне Горбатого Короля? Знаете ли, какая сила таится в этом артефакте? Ведь именно она, как гласят легенды, сделала его величайшим правителем своего времени!

      О Горбатом Короле, должно быть, слыхали все дети, которым перед сном рассказывали сказки. Иной раз его в этих историях именовали Кривым, Косым или Меченым, наделяя легендарного эльфа разнообразными увечьями. Но в одном сказки сходились - среди прочих своих сородичей он выделялся неким физическим несовершенством, которое не помешало ему стать одним из великих королей своего племени. О короне Горбатого Короля было сложено немало песен, суливших немало золота и власти тому, кто осмелится ее надеть. Меня давно уж не занимали сказки, но теперь, с усилием припоминая рассказы бродячих сказителей и наши детские пересуды, я сказала себе, что в отрочестве вовсе не так некогда представляла себе наследника великого эльфийского короля. Впрочем, это лишь в детстве пророчества такого рода вызывают лишь восхищение, смешанное с ужасом. Не успев как следует обдумать слова Аршамбо, я с сомнением заметила:

      -Про корону немало болтают досужие языки, однако, если допустить, что в болтовне этой есть толика истины - что в ней проку? Я помню песенку, где говорится, что перед короной той склонятся прочие владыки, но что значат они в наше время? Даже если кому-то взбредет в голову увенчать себя ею и объявить себя преемником великого эльфийского короля, прочим до того и дела не будет... Сама по себе она ничего не значит, уж простите меня за прямоту, господин Аршамбо.

      -И рассуждая так, вы допускаете типичнейшую ошибку для малосведущих в истории людей! - ничуть не смутился магистр. - А ведь я напомнил вам, что эльфы одаривали чародеев, пользующихся их покровительством, немалой силой... Неужели вы не знаете, что магическую силу существ такого рода нельзя так просто передать человеку? Взять хотя бы демонов-фамильяров, о которых вы знаете не понаслышке: явление архаичное, но все еще распространенное среди магов, не склонных уважать законы, - тут я закашлялась. - Существует ритуал, при помощи которого демон отдает свои способности чародею, который после становится его покровителем и защитником. Сами подумайте - что за существо отдаст свои силы человеку, поставив тем самым себя в полную зависимость от хозяина? Лишь самые слабые, обездоленные бесы решаются на столь отчаянный шаг, скрываясь от своих же недружелюбных сородичей. Эльфы же - существа несоизмеримо высшего порядка! Им и в голову не придет пойти этим путем. Для частичной передачи силы, не ставящей донора и акцептора во взаимозависимое положение, испокон веков использовался простой и эффективный способ - артефакты! Высшие создания вкладывали свой дар в кольца, медальоны, браслеты, при помощи которых даже слабые маги сравнивались в могуществе с самыми даровитыми от природы своими коллегами. И корона, о которой мы говорим - не символ и не древний курьез, а сильнейший в своем роде артефакт! Не менее семи великих созданий - лесных и речных духов - вложили туда значительную часть своей силы, в надежде на то, что это позволит установить перемирие между их подданными. Когда вы с пренебрежением отзываетесь о песенках, где говорится, что перед короной этой склоняются головы - вами руководит одно лишь невежество, естественное для поколения, которому не привили любовь к истории... Вы не верите в буквальное толкование пророчеств и умаляете значение посланий из прошлого, вот в чем ваша беда!

      -Вы хотите сказать, что у этой короны есть магическое свойство ослаблять шейные позвонки? - с подозрением спросила я.

      -У этой короны есть магическое свойство ослаблять волю противника! - в голосе магистра торжество смешалось с возмущением: наверное, мне не стоило вслух принижать способности короны; неуважение к святыням древности характеризовало меня в глазах Аршмабо хуже, чем скудоумие.

      -Она подчиняет себе людей? - я встревожилась еще сильнее. - И как сильно ее действие? Можно ли ей сопротивляться?

      -Насколько мне известно - нет, - с чувством глубокого удовлетворения ответил Аршамбо. - Именно поэтому после гибели Горбатого Короля никто не решился посягнуть на нее. Слишком большую власть она предполагает, и, разумеется, слишком большую ответственность...

      "Эта корона - чертовски неприятная штука, - с беспокойством подумала я, косясь на магистра, чье лицо выражало решимость и уверенность в правильности своих действий. - Не лучше ли ей оставаться там, где она хранилась все эти столетия? Все же безграничная власть над умами - слишком опасное оружие..."

      -Должно быть, вы сейчас думаете, что лучше бы ей не покидать могилу Горбатого Короля? - прозорливость магистра в вопросах, касающихся его замысла, возрастала многократно. - И я так думал до недавнего времени, хоть и сгорал от желания увидеть ее своими глазами. Но сейчас, когда наше мироустройство и без того вот-вот низвергнется...

      -Однако это очень сильный и опасный артефакт! - я не стала скрывать своего волнения. - Вы же сами сказали, что он предполагает величайшую ответственность, которую не решились взять на себя и величайшие из эльфов!

      -Я готов к этому бремени, - отвечал Аршамбо со скромным достоинством. - Обстоятельства вынуждают меня!.. И, кроме того, теперь у меня есть верный помощник. Признаюсь честно, до вашего появления у меня были сомнения: разве смог бы я разделить эти знания с юным Виссноком? Он слишком честолюбив и амбициозен для того, чтобы стать моим спутником. Я опасался бы повернуться к нему спиной, да-да. Но вы - другое дело! В вас горит тот огонь, что был когда-то угоден высшим созданиям. Вы не желаете власти - вы желаете справедливости, и того же желаю я всею душой. Ни одно черное подозрение не шелохнется в моей душе, если я увижу в ваших руках корону, клянусь!

      -И мы вместе...

      -Наконец-то заставим всех этих зарвавшихся негодяев нас выслушать! - Аршамбо вскочил на ноги от возбуждения, но тут же застонал и тут же рухнул обратно в кресло.

      -Что с вами? - всполошилась я, заметив, как трясутся его руки, бессильно повисшие вдоль тела.

      -Проклятая болезнь! - прошептал едва слышно маг, морщась и закусывая губы. - В такой неподходящий момент! Я слишком перенапрягся и хворь вернулась... Когда-то, в вашем возрасте я был слишком безрассуден и частенько надеялся на авось - и вот уже много лет несу наказание за свою беспечность. Стоит мне не рассчитать свои силы, и страшная боль терзает мои суставы. Просто чудо, что я остался жив тогда - заклинание, которое я применил, оказалось куда опаснее, чем я думал. Мое тело начало превращаться в камень, и лишь то, что я не обладал значительной магической силой, спасло мою жизнь - формула работала очень медленно. Несколько магов боролись с действием тех чар, действие которых день ото дня становилось все сильнее, и мне оставалось лишь беспомощно наблюдать, как пальцы моих рук превращаются в холодный мрамор, одновременно с этим высасывая остатки моей магической силы... Я испытывал страшную боль, мой случай получил название "каменной гангрены" и ко мне постоянно водили адептов-старшекурсников на учебные экскурсии... Чародейский консилиум все же сумел обратить действие формулы вспять, несмотря на то, что я уже дал согласие на ампутацию конечностей. С той поры и был введен запрет на использование старой магии, которую признали слишком опасной. Понимаете? Я сам, сам виновен в том, что чары древности были окончательно преданы забвению! Сколько раз я в отчаянии говорил, что готов расстаться с руками и ногами, лишь бы этот запрет отменили!..

      -Мне кажется, что в таком случае ваш внешний вид, мягко говоря, отвратил бы от изучения старой магии даже тех, кто испытывал дотоле к ней интерес, - попыталась я вразумить магистра, но тот, то ли от боли, то ли от моральных терзаний, трясся все больше и, казалось, не слышал ничего из того, что я произнесла.

      -Проклятые руки, проклятые ноги, - стонал он, прикрыв глаза. - Зачем вы нужны мне, если я, находясь на пороге величайшего свершения, не в силах подняться с места?! Столько времени будет потеряно! Молодой Висснок вскоре обо всем догадается, и нас даже не выпустят из столицы! Стоит только этим пронырам из Лиги узнать, что я знаю, как открыть ход - из нас вытрясут все секреты и бросят меня, как старый хлам, а вас вновь используют для своей выгоды...

      -Что значит "используют"? - мне день ото дня все больше не нравилось это слово.

      -У вас на челе стоит магическая печать, которая приравнивается к приглашению в иные миры, - шептал ученый чародей. - В тех надписях, что вы скопировали в подземелье, говорится, что ход откроется лишь по просьбе существ высшей крови или же перед тем, кто приглашен таковыми. Невероятная удача улыбнулась вам, когда вас отметили этим знаком. Думаю, во всем княжестве не найдется человека с такой отметиной! И если мы сейчас же не отправимся к храму, шанс будет утрачен...

      -Но вам не под силу эта дорога! - я покачала головой. - Если вы не можете выйти из этой комнаты, как вы сможете взобраться на лошадь, как сможете спуститься в подземелье?

      -О, я несчастнейший из смертных! - сдавленно прошелестел голос магистра. - Осталось лишь протянуть руку - и я не могу сделать этого...

      -Но... - я лихорадочно размышляла, бросая косые взгляды на Аршамбо. - Но... если вы говорите, что я смогу открыть ход... Значит ли это, что я могу отправиться к храму одна?

      -Да, однако...

      -Вы сами сказали, что доверяете мне, - сурово произнесла я. - Если это так, то откройте мне формулу, которую вы восстановили, и я прочитаю ее. Этого будет достаточно?

      Ученый маг пристально смотрел на меня, словно борясь с сомнениями, и в конце концов кивнул, сделав над собой усилие.

      -Вы правы, - тихо сказал он, прерывисто и тяжело дыша. - Вы должны отправиться туда в одиночку, пока нам не помешали. Я верю вам, вы устоите перед соблазном и привезете ее мне. Надеюсь, вы точно так же верите мне? Я клянусь вам использовать эту силу только во благо науки и чародейства, и успех этого предприятия теперь только в ваших руках.

      В его скрипучем голосе было столько горячего чувства, что я, вопреки всем доводам рассудка, ответила:

      -Да, я тоже вам верю.

      -Возьмите, - протянул мне руку магистр уже безо всяких колебаний и я приняла из его бледной, трясущейся руки клочок бумаги, исписанный мелким почерком. - Это та формула, которую я составил благодаря вашим опытам. Она содержит все ключевые слова, находившие отклик у портала. Если это не точный пересказ истинной формулы, то наиболее приближенный к ней вариант, составленный с учетом традиций и старых правил. Эти слова должны открыть перед вами портал. Найдите гробницу и вскройте ее. Корона согласно легендам должна выглядеть, как простой обруч из белого золота, украшенный единственным камнем, похожим на глаз хищной птицы... Не касайтесь ее голыми руками и ни в коем случае не поддавайтесь соблазну примерить! Это артефакт чудовищной силы и непредсказуемого воздействия!

      Я кивнула, пытаясь скрыть волнение - лишь однажды мне доводилось иметь дело с сильным артефактом, и опыт этот был не из тех, что хотелось бы повторить. Но, быть может, судьба давала мне возможность взглянуть в лицо собственным страхам? Сколько можно вспоминать о том, как меня едва не погубила чужая недобрая воля - пришло время обзавестись своей собственной, и не справедливо ли будет, если то, с помощью чего меня едва не загнали в гроб, поможет мне отомстить за причиненную обиду?..

      -Зимнее солнце всходит поздно, - шептал Аршамбо. - Поторопитесь, утро уже близко. Вам следует покинуть город как можно быстрее... время истекает, я чувствую, что нам дышат в спину... В любой момент погода может перемениться, и метели с морозами надежно запрут нас в столице...

      Я бросила взгляд на окно, за которым царила непроглядная тьма, и мне показалось, что его на несколько мгновений затянуло полосой мерцающего тумана, свивающегося в спираль, и в глубине ее мне чудился пристальный взгляд огромных желтых глаз. Меня поторапливал не только магистр... Похоже, у меня не имелось особого выбора, и в дом Аршамбо меня проводили как раз за тем, чтобы ночная доверительная беседа между мной и ученым состоялась с известным результатом.

      -Хорошо, я отправлюсь туда как можно быстрее, - согласилась я со смешанными чувствами, а затем, поддавшись необъяснимому порыву, прибавила:

      -Только захвачу с собой магистра Леопольда, ему нечего делать в столице без присмотра.

      Эта идея не пришлась по душе Аршамбо, он несколько оживился, и принялся было возражать, но я стояла на своем:

      -Вы недооцениваете Леопольда, господин Аршамбо, - уверяла я ученого мага. - Да, может показаться, что на него нельзя положиться, но я надеюсь на то, что он не сбежит, едва мы только покинем город...

      Звучало это не слишком уверенно, несмотря на мои старания, но, как ни странно, магистр вскоре сдался и сказал, что не возражает против участия Леопольда в этой затее, если я поручусь, что он не узнает об истинной цели предприятия.

      -О, можете быть уверены в том, что я буду держать язык за зубами, - пробормотала я, ведь в противном случае Леопольд не согласится и шагу сделать из дому.

      ...Ожидания мои оправдались: лжеаспирант, которого я безжалостно растолкала, и слышать не хотел о том, чтобы подниматься столь рано. Леопольд стонал, корчил зверские рожи и утверждал, что еще не миновала полночь - хотя за окном к тому времени начало светать.

      -Вы не желаете говорить, куда мы отправляемся, - сварливо огрызался он, - и что прикажете мне думать по этому поводу? Если мы сбегаем из столицы из-за серьезных неприятностей с законом, то я желаю об этом знать до того, как мы первый раз заночуем под придорожным кустом или начнем прятаться в темных углах от каждой тени. Куда мы направляемся - на Север или на Юг? Сколько недель мы проведем в пути? Скоро начнутся морозы, а на Севере они куда более лютые и ранние!

      -Будьте вы неладны, магистр! - наконец сдалась я. - Мы едем всего лишь к храму около Козерогов, по поручению господина Аршамбо! Морозы там ударят ровно в то же время, что и в Изгарде!