Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Лебединая верность - Андрей Дмитриевич Дементьев на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

«Вот и всё… Уже вещи собраны…»

Вот и всё… Уже вещи собраны.Посидим на прощанье, мать.И молчат ее руки добрые,Хоть о многом хотят сказать.Руки мамы… Люблю их с детства.Где б дорога моя ни шла —Никуда мне от них не деться,От душистого их тепла.Руки мамы. В морщинках, в родинках.Сколько вынесли вы, любя…С этих рук я увидел Родину,Так похожую на тебя.

Солнце Сарьяна

А за окном была весна…Сарьян смотрел в окно и плакал.И жилка билась у виска.И горы отливали лаком.Год или сутки суеты.Как мало жить ему осталось!В его руках была усталость.Печаль просилась на холсты.А солнце наполняло дом.Оно лилось в окно лавиной,Как будто шло к нему с повиннойЗа то, что будет жить ПОТОМ.Потом, когда его не будет.Но будет этот небосклон,И горы в матовой полуде,И свет, идущий из окон.Всё было в солнце: тот портрет,Где Эренбург смотрел так странно,Как будто жаль ему Сарьяна,Который немощен и сед.Всё было в солнце: каждый штрих,Веселье красок, тайна тени.И лишь в глазах, уже сухих,Гас и смирялся свет весенний.«О, только б жить! На мир смотреть…И снова видеть солнце в доме.Ловить его в свои ладониИ вновь холсты им обогреть…Прекрасна жизнь!» – он говорил.Он говорил, как расставался.Как будто нам себя дарилИ спрятать боль свою старался.1975

«Мне снится вновь и не дает покоя…»

Мне снится вновь и не дает покояМоя Обетованная земля,Где вдоль дорог зимой цветут левкоиИ подпирают небо тополя.А небо голубое-голубое.И солнце ослепительное в нем.Нам, как нигде, здесь хорошо с тобою.Со всеми вместе. И когда вдвоем.И я молю Всевышнего о том лишь,Чтоб здесь был мир…И ныне, и всегда…Вставал рассвет над городом,Ты помнишь?И угасала поздняя звезда.Иерусалим светился куполами,Вычерчивая контуры церквей.В лучах зари – как в золоченой раме —Вновь поражен он красотой своей.Еще с тобой мы встретим не однаждыБиблейских зорь неповторимый вид,Чтоб сумрак не касался жизни нашей,Как не коснулся он моей любви.2003

«Отцы, не оставляйте сыновей!..»

Отцы, не оставляйте сыновей!Не унижайте их подарком к дате.Всё можно изменить в судьбе своей,Но только сыновей не покидайте.Пока малы, за них в ответе мать —От первых слёз и до вечерней сказки.Но как потом им будет не хвататьМужской поддержки и отцовской ласки!Им непременно надо подражатьСвоим отцам – на то они и дети.Родную руку молча подержать,Уйти с отцом рыбачить на рассвете.Обида вас настигнет иль любовь —Не уходите…Вы им всех дороже.Ведь в жилах сыновей отцова кровьИ заменить ее уже никто не может.1982

«Долгой может быть жизнь…»

Жизнь, слишком долгая для одной любви.

Э.М. Ремарк
Долгой может быть жизньДля недолгой любви.Я ж с любовью навеки повенчан.И хотел бы добавитьТе годы свои,Что вдали еще были от встречи.Потому что не хватит мнеЖизни моей для любви —И счастливой, и долгой.Что пришла из далекихЗаброшенных дней,Сделав жизнь моюСветлой и доброй.Слишком долгая жизньДля недолгой любви…Слишком коротко времяДля полного счастья.Провожаю с печальюВчерашние дни.Берегу каждый миг уходящий.

«Я брожу по майскому Парижу…»

Я брожу по майскому Парижу.Жаль, что впереди всего три дня.Все надеюсь, что еще увижуЖенщин, изумивших бы меня.Я искал их при любой погоде…Наконец все объяснил мне гид:Что пешком красавицы не ходят,И сменил я поиск Афродит.На такси за ними я гонялся,На стоянках всё смотрел в окно.По бульварам, словно в старом вальсе,Обгонял я модные «Рено».Я искал их – черных или рыжих…Но не повезло мне в этот раз.До сих пор не верю, что в ПарижеЖенщины красивей, чем у нас.1997

Строфы

«Сегодня на закате дня…»

Сегодня на закате дняРаспелся соловей в саду.Как будто бы он звал меняПослушать эту красоту.И в тишь распахнутых оконСтруилось пенье соловья.Мне было грустно и легко,Как будто песню туПридумал я.Ее придумал для тебя.

«Цвет имени моего – синий…»

Цвет имени моего – синий.Цвет имени твоего – охра.Звук имени моего – сильный.Звук имени твоего – добрый.

«Я нашу жизнь запомнил наизусть…»

Я нашу жизнь запомнил наизусть.Всё началось с единственного слова…Давай опять я на тебе женюсьИ повторю все сказанное снова.

«Как руки у вас красивы!..»

Как руки у вас красивы!Редкостной белизны.С врагами они пугливы.С друзьями они нежны.Вы холите их любовно,Меняете цвет ногтей.А я почему-то вспомнилРуки мамы моей.Упрека я вам не сделаю,Вроде бы не ко дню.Но руки те огрубелыеС вашими не сравню.Теперь они некрасивы,А лишь, как земля, темны.Красу они всю РоссииОтдали в дни войны.Всё делали – не просилиНи платы и ни наград.Как руки у вас красивы!Как руки мамы дрожат.

В отчем доме

Он прислал ей весточку в Тарханы,Что приедет, как решит дела.…Бричка подкатила спозаранок,И усадьба мигом ожила.Он вошел в мундире при погонах.Сбросил на ходу дорожный плащ.Покрестился в угол на иконы«Бабушка, ну что ты…Да не плачь…»«Мишенька…» Прильнула со слезами.«Господи, уж как ты услужил…»Он в объятьях на мгновенье замер.И по залу бабку закружил.«Погоди… – она запричитала. —Упаду ведь… Слышишь, погоди…»А душа от счастья трепетала,И тревога пряталась в груди.Сколько дней горючих миновалоС той поры, как почивал он здесь…Стол ломился… Уж она-то знала,Как с дороги любит внук поесть.Он наполнил рюмки, встал неспешно.Замер в стойке – словно на плацу.«За тебя…»И полыхнула нежностьПо его печальному лицу.Жизнь ее, надежда и отрада!Только что над ним прошла гроза…Светит возле образа лампада.И светились радостью глаза.Лермонтов не знал, что эта встречаБудет как последнее «Прощай!».Опускался на Тарханы вечер,Затаив незримую печаль.

«Матери, мы к вам несправедливы…»

Матери, мы к вам несправедливы.Нам бы вашей нежности запас.В редкие душевные приливыМы поспешно вспоминаем вас.И однажды все-таки приедем.Посидим за праздничным столом.Долго будут матери соседямО сынах рассказывать потом.А сыны в делах больших и малыхВновь забудут матерей своих.И слова, не сказанные мамам,Вспоминают на могилах их.1969

«Звонок из прошлого…»

Звонок из прошлого:Знакомый голосНавеял давнюю печаль.И возвратился я в наш город.В былую жизнь.В чужую даль.Там было счастье в нас и рядом.И окрыляло наши дни.И нежность я свою не пряталНа людях и когда одни.Но все ушло и не вернулось.Не знаю – кто был виноват.И разминулась наша юностьС грядущим много лет назад.Звонок из прошлого:Ты позвонила…И голос рядом твой почти.Благодарю за всё, что было.За всё, что не было, – прости.

«Когда вам беды застят свет…»

Когда вам беды застят светИ никуда от них не деться, —Взгляните, как смеются дети,И улыбнитесь им в ответ.И если вас в тугие сетиЗатянет и закрутит зло, —Взгляните, как смеются дети…И станет на сердце светло.Я сына на руки беру.Я прижимаю к сердцу сынаИ говорю ему: «СпасибоЗа то, что учишь нас добру…»А педагогу только годик.Он улыбается в ответ.И доброта во мне восходит,Как под лучами майский цвет.

«Я живу под Ташкентом в зеленом раю…»

Я живу под Ташкентом в зеленом раю.Осыпаются яблони в душу мою.И такая вокруг тишина, красота,Словно заново здесь моя жизнь начата.И стихи, и ошибки мои впереди.И любимая женщина где-то в пути.Наши радости с ней, наши горести с нейВремя копит пока что для будущих дней.Я наивен еще и доверчив пока.И врага принимаю за дурака.Еще нету со мною любимых друзей.Лишь надежды да небо над жизнью моей.Я живу одиноко в зеленом раю.Вспоминаю… И заново мир познаю.

Женщины

Видел я, как дорогу строили.В землю камни вбивали женщины.Повязавшись платками строгими,Улыбались на солнце жемчугом.И мелькали их руки медные,И дорога ползла так медленно!Рядом шмыгал прораб довольный.Руки в брюках, не замозолены.– Ну-ка, бабоньки! Раз-два, взяли! —И совсем ничего – во взгляде.Может, нет никакой тут сложности?Человек при хорошей должности.Среди них он здесь вроде витязя…Ну а женщины – это же сменщицы,Не врачи, не студентки ГИТИСа.Даже вроде уже не женщины,А простые чернорабочие.В сапожищи штаны заправлены.А что камни они ворочают,Видно, кто-то считает правильным.Кто-то верит, что так положено.Каждый, мол, при своих возможностях.Всё рассчитано у прораба:Сдаст дорогу прораб досрочно.Где-то выше напишут рапорт,Вгонят камень последний бабы,Словно в рапорт поставят точку.Но из рапорта не прочтутНи газетчики, ни начальство,Как тяжел этот женский труд,Каково оно, бабье счастье.Как, уставшие насмерть за день,Дома будут стирать и стряпать.От мозолей, жары да ссадинРуки станут, как старый лапоть.Мы вас, женщины, мало любим,Если жить вам вот так позволили.Всё должно быть прекрасно в людях,Ну а в женщинах и тем более.Не хочу, чтоб туристы гаденькоВслед глядели глазами колкими,Аппаратами вас ощелкивали:«Вот булыжная, мол, романтика…»Мы пути пролагаем в космосе,Зажигаем огни во мгле,И порою миримся с косностьюНа Земле.1960

Письмо из Кабула

Если уж мне встретить сужденоПулю в спину или нож душмана, —На рассвете посмотри в окно,Не моя ли там дымится рана?И не я ли головой поник,Словно это облако над крышей?И тогда твой затаенный крикЯ в своем беспамятстве услышу.И твою прохладную ладоньЯ сквозь бред почувствую неясно.На себя ты примешь мой огонь,Чтобы наше счастье не погасло.И, очнувшись в ранней тишине,Я услышу соловьиный клекот.Ты сквозь слезы улыбнешься мнеИз своей бессонницы далекой.Где заря твои надежды жгла,Где спускались ночи темной стаей,Где ты знала – рана зажила,Коли в небе алый цвет растаял.1981

«Это как наваждение – голос твой и глаза…»

Это как наваждение —Голос твой и глаза.Это как наводнение.И уплыть мне нельзя.Все затоплено синью —Синим взглядом твоим.Посредине РоссииМы с тобою стоим.И весенние веткиНад водой голубой,Словно добрые вехиНашей встречи с тобой.Я смотрю виновато.Я в одном виноват,Что чужой мне была тыЧас иль вечность назад.

«Школьный зал огнями весь расцвечен…»

Школьный зал огнями весь расцвечен,Песня голос робко подала…В этот день не думал я о встрече,Да и ты, наверно, не ждала.Не ждала, не верила, не знала,Что навек захочется сберечьПервый взгляд —Любви моей начало,Первый вальс —Начало наших встреч.Я б, наверно, не рискнул признаться,Чем так дорог этот вечер мне, —Хорошо, что выдумали танцы:Можно быть при всех наедине.1955

«На скалах растут оливы…»

Ане

На скалах растут оливы.На камне цветут цветы.Живут средь камней олимы,Как рядом со мною – ты.Я твой нареченный камень.Крутой и надежный грунт.Попробуй меня руками.Почувствуешь, как я груб.Но весь я пророс цветами.И нежностью их пророс.Со мной тебе легче станетВ минуты ветров и гроз.Я твой нареченный камень,Согретый огнем любви.Когда же мы в бездну канем,Ты вновь меня позови.1998

Иерусалим

Письмо другу

У нас еще снег на полях —У вас уже шум в тополях.У нас еще ветер и холодИ нету на солнце надежд.И кажется пасмурным городОт темных и теплых одежд.У вас уже всё по-другому:Струится с небес синева,И каждому новому домуК лицу молодая листва.У нас еще пашня, что камень,И бродит в лесу тишина…Пошли мне улыбку на память!С нее и начнется весна.

«Плачет женщина…»

Плачет женщина…Отчего?Я спросить у нее не смею.Я иду торопясь за нею,Сквозь воскресное торжество.Я иду по следам тревожным,Сам не зная – зачем, куда…Молча я говорю прохожим:«Осторожнее… здесь беда…»А беда нагибает плечи.Душит женщину чье-то зло…Ей сейчас, может, станет легче,Если стало мне тяжело?

Памяти мамы

Повидаться лишний разБыло некогда.Я теперь спешить горазд,Только некуда.Было некогда, стало некуда.Если можешь, то прости…Все мы дети суеты,Ее рекруты.Прихожу в твой дом пустой.Грустно в нем и тихо.Ставлю рюмочки на столИ кладу гвоздики.Сколько праздников с тобойМы не встретили.А теперь лишь я да боль.Нету третьего.Посижу и помянуОдиноко.Ты услышь мою вину,Ради Бога…1998

Ровесницы

Я помню ровесниц своих молодыми, —Красотки, студентки, соседки по лету.В июньских закатах, в сиреневом дымеНеслась наша юность по юному следу.С годами прощусь и останусь в минувшем,Чтоб помнить ровесниц своих молодыми,Когда мы врывались в их судьбы и души,Как музыка входит в любимое имя.Стихали метели, кудрявились кроны…Я возле ровесниц, как преданный витязь.Им время давно примеряет короны,Короны почета в серебряных нитях.Я жизнь и судьбу начинал вместе с ними,Когда ни замужеств еще и ни отчеств.Я помню ровесниц своих молодыми,И сердце иными их помнить не хочет.Война прокатилась по нашему детству.И долгие дни продолжала нас ранить.Досталось нелегкое всем нам наследство —Нужда, похоронки и горькая память.Ровесницы, где вы?И что с вами сталось?Дай Бог вам удачи, хоть мир наш и зыбок.Проходят года, но не тронула старостьНи вашей души и ни ваших улыбок.

«Господи, спаси нас и помилуй…»

Господи, спаси нас и помилуй…Сохрани нам доброту и стыд.Чтобы споры не решались силой,Чтоб мы жили всласть, а не навзрыд.Мы приходим в этот мир однажды.И не повторимся никогда.Только тот, кто умирал от жажды,Знает, как вкусна в песках вода.Только тот, кто бедами разрушенИ кому так трудно меж людьми,Знает цену настоящей дружбе.Знает силу истинной любви.А пока мы столько нагрешили…Пленники интриг и суетыНе в каком-то там чужом Алжире,На Руси звереют от вражды.То ли льготы чьи не поделили,То ли властью обошла судьба…И при всей их сатанинской силеЭта жизнь бездарна и слаба.Господи, спаси нас и помилуй.Охрани от зависти и зла…Чтоб не стыдно было над могилойГоворить нам добрые слова.

«Ты остаешься, а я ухожу…»

Ане

Ты остаешься, а я ухожу…Что-то в нас есть, не подвластное смерти.Пусть всё идет по тому чертежу,Что без меня тебе Время начертит.Ты остаешься, а я ухожу.Долгая жизнь,Как пиджак, обносилась.Муза ютится, подобно бомжу,В душах чужих,Оказавших ей милость.Пусть мне простят, что останусь в долгу.Мне бы успеть на тебя насмотреться.Все те слова, что тебе берегу,В книгах найдешьИли в собственном сердце.

«Краски можно научиться слушать…»

Краски можно научиться слушать.Каждый цвет хранит свою струну…Но напев ее в нас равнодушье глушит,Если мы живем в его плену.Я иду вдоль радостных полотен,Через буйство красок неземных,Всматриваясь в призрачность мелодий,Постепенно понимая их.В каждом цвете музыка сокрыта.Ты ее почувствуй и услышь:Голубая нежная сюитаНарушает розовую тишь.И напев таинственно струится,Возвращаясь медленно в свой цвет…Словно с полотна слетела птица.И от крыльев в небе гулкий след.Краски можно научиться слушать.Как улыбку друга или взгляд любви…Как мы можем вслушиваться в душу,В горести и радости свои.

«На синеватой живописи неба…»

На синеватой живописи небаБерезы золотая прядь.И ветвь, похожая на невод,Стремится краски удержать.И так прекрасен лес осеннийВ убранстве сосен и берез.Но все уже воспел Есенин.И красоту с собой унес.

«Незнакомая женщина плачет украдкой…»

Незнакомая женщина плачет украдкой.Вытирает глаза золотистым платком.Возле белых берез, рядом с детской площадкойПлачет женщина…Если знать бы о чем.Может быть, по себе, может быть, по былому.По ушедшим годам, не принесшим любви.По родному в разлуках забытому дому.Плачет женщина —Прячет боли своиОт людских любопытств, от чужого участья.Так уж вышло – прошла мимо детских забав,Будто встретилась вдругС неслучившимся счастьем…Без надежд на него,И без радостных прав.Говорят, что слеза тоже может быть сладкой.Говорят, что бывает смешно от обид…Незнакомая женщина плачет украдкой.А душа ее горестно плачет навзрыд…

«Пока мои дочери молоды…»

Пока мои дочери молоды,Я буду держаться в седле.А все там досужие доводыО годах… – оставьте себе.Пока мои внуки готовятсяПодняться на собственный старт,Я мудр буду, словно пословица,И весел, как детский азарт.И пусть им потом передастсяИ опыт мой, и ремесло…А мне за терпенье воздастся,Когда они вскочат в седло.

«Левитановская осень…»

Левитановская осень.Золотые берега.Месяц в реку ножик бросил,Будто вышел на врага.Красоту осенней чащиНанести бы на холсты.Жаль, что нету подходящихРам для этой красоты.А холодными ночамиИстерзали лес ветра.Всё у нас с тобой вначале,Хоть осенняя пора.

«Ты любил писать красивых женщин…»

Александру Шилову

Ты любил писать красивых женщин,Может, даже больше, чем пейзаж,Где роса нанизана, как жемчуг…И в восторге кисть и карандаш.И не тем ли дорого искусство,Что с былым не порывает нить,Говоря то радостно, то грустноОбо всем, что не дано забыть?И о том, как мучился художникВозле молчаливого холста,Чтобы, пересилив невозможность,Восходила к людям красота.Сколько ты воспел красивых женщин!Сколько их тебя еще томят…Если даже суждено обжечься,Жизнь отдашь тыЗа весенний взгляд.Потому что в каждый женский образТы влюблялся, словно в первый раз.Буйство красок – как нежданный возглас,Как восторг, что никогда не гас.Всё минует…Но твою влюбленностьГениально сберегут холсты.И войдут в бессмертье поименноВсе,Кого запомнил кистью ты.

Строфы

«Будь здорова… Сегодня и завтра…»

Будь здорова…Сегодня и завтра.Будь здороваВо веки веков.И вдалиОт безжалостной правды,И вблизиУтешительных слов.

«Как немыслимы без берега…»

Как немыслимы без берегаДаже малые моря, —Так без твоего доверияНевозможна жизнь моя.

«Может быть, я неласковый сын…»

Может быть, я неласковый сын,Что ОтчизнеПризнаний не множу.Но слова,Словно шорох осин…Мне молчание лесаДороже.

Письма

Любовь свой завершила кругВнезапно, словно выстрел.И от мучительных разлукОстались только письма.Куда бы я ни уезжал,Я их возил с собою,Как будто от себя бежал,Чтоб вновь побыть с тобою.И, окунаясь в мир любви,В твои слова и почерк,Я годы прошлые своиУгадывал меж строчек.И труден был тот перевал,Где, распростясь с минувшим,Все письма я твои порвал,Чтобы не мучить душу.В окне, как в пыльном витраже,Ночной Нью-Йорк светился.На поднебесном этажеЯ вновь с тобой простился.И бросил в ночь, в глухую мглуЗнакомые страницы,И письма бились на ветру,Как раненые птицы.И унесли они с собойМою печаль и память.А ночь стояла, как собор,И продолжала ранить.

«Меня спасет земля Святая…»

Меня спасет земля СвятаяОт всех хвороб,От всех невзгод…Добро ее мой дух питаетНа полный вздохКоторый год.Я вознесу молитву Богу:«Спаси нас и помилуй нас…»Еще не кончилась дорога.И впереди нелегкий наст.Хочу пройти его достойно.И знать, что наша жизнь с тобой —Не суета, не хмарь, не войны,А вечной нежности прибой.

«Люблю шаббат в Иерусалиме…»

Люблю шаббат в ИерусалимеЗа благодать и тишину.Машины, как в застывшем клипе,На сутки отошли ко сну.И в каждом доме в этот вечерВсе шумно празднуют шаббат.Во взглядах полыхают свечи.Плывет по дому аромат.Я тоже здесь с друзьями вместеПью ветхозаветное вино.И греет сердце желтый крестик.Мы с ним сегодня заодно.Ведь Бог един… Какой бы верыМы ни придерживались впредь,Нам не уйти из общей сферы:За жизнью – смерть,За жизнью – смерть.Люблю библейские субботы.Живу легко и не спеша.Одни мечты в нас и заботы.Едины Небо и душа.Мы получаем жизнь от Бога.И всех роднит Всевышний дар.Христос когда-то в синагогахМолитвы древние читал.И не традиции нас разнят,А сами разнимся мы в них.Встречаю я всеобщий праздникСреди друзей и древних книг.

«Осень вновь в права вступила…»

Осень вновь в права вступилаУ зимы посредником.Ива смотрит в пруд уныло,Шелестит передником.На пруду, позолоченномЛистьями осенними,Лебедь белый, лебедь черныйВыплывают семьями.Грустно я смотрю на небоВ бесконечность серости.Ах, как хочется мне снега!Снега первой свежести.

«Всё, что начинается со злобы…»

Всё, что начинается со злобы,Всё потом кончается стыдом.Иногда нечаянное словоМне напоминает бурелом.Ничего в душе не остается.Как пустырь, заброшена она.И не греет утреннее солнце.И не светит поздняя луна.Я не знаю, что должно случиться,Чтобы всё забылось и прошло.Спрячу грусть я в белую страницу.И накрою болью я чужое зло.

Легенда о любви

От толпы и злобы заслонив ее, —Спас Христос Марию Магдалину…И, отторгнув прошлое свое,Грешница пришла к Нему с повинной.Было в чем ей каяться ЕмуИ чего стыдиться запоздало.Но в душе Марии Он развеял тьму,Чтоб душа отныне не страдала.Впрочем, может, было всё не так.Просто, как никто, – ее Он понял…А молва о ней – как стершийся пятак,Побывавший в тысячах ладоней.Веря в милосердие свое,Он сказал:«Тот, кто в грехах невинен, —Тот пусть камнем поразит ее…»И никто не тронул Магдалину.Ну, а мне все верится опятьВ светлую и горькую Любовь их.И когда Христос шел умирать,Он вознес те чувства на Голгофу.Сквозь венец терновый на челеВидел Он – брела она босаяПо родной по горестной земле,Именем Его любовь спасая.Впрочем, может, было всё не так…Но значенья это не имеет.Если всё могло быть только так,Как случилось в той легенде с нею…

«Вдали туман… И в нем – Иерусалим…»

Вдали туман…И в нем – Иерусалим.И облака цепляются за горы.Вот так, наверно, выглядел Олимп.Но мне дороже всех ОлимповЭтот город,Где так давно душа моя живет,Когда я сам в Москве или в поездках…Бежит дорога в тот счастливый год,Когда взошел я на Святое место.Прошу у Неба подсказать слова,Чтоб их опять с моей любовью сверить.За окнами раскрашена листва,Как будто бы писал ее Малевич.Спускаюсь вниз я – в суету и шум.Где веером обмахиваясь,ПальмыМолчат в плену своих зеленых дум.И я молчу в тиши исповедальной.

Беловежская Пуща

Изба смотрела на закат,Дыша озерной сыростью.Здесь жил великий мой собрат,Волшебник Божьей милостью.Он околдовывал зарю,Купавшуюся в озере.Он ей шептал:– Я повторюТвое виденье в образе…Но, чьим-то именем томим,Не помнил об обещанном,Заря, обманутая им,Бледнела, словно женщина.И погружался мир во тьму.И сквозь его виденияЯвлялась женщина ему.А может, только тень ее.Не говорила, не звала,Лишь грустно улыбалась.Наверно, Музою былаИ потому являлась.

«Мы прилетели встретиться с весной…»

Мы прилетели встретиться с весной,Устав от обжигающих метелей.Здесь небо, поразив голубизной,Уходит в ночь на звездные постели.Мы прилетели встретиться с весной.С весельем птиц над юными цветами.И с музыкой ветров, и с тишиной,Когда в закате краски тихо тают.Зима осталась где-то далеко.И лишь луна глядит на нас просяще…А на душу приветливо леглоПредчувствие вернувшегося счастья.Но, вырвавшись из тихой синевы,Мы скоро возвратимся и осилимПоследние неистовства зимы,Чтоб вновь в себе почувствовать Россию.Москва – Иерусалим

«Я хотел писать лишь о любви и верности…»

Я хотел писать лишь о любви и верности…Но пришлось забыть мне замыслы свои.Столько накопилось в мире мерзости,Что не мог писать я больше о любви.Переполнив душу горем и отчаяньем,Я мечтал всю жизнь начать с нуля.Чтобы зло от наших зорь отчалило,Чтоб от скверн очистилась Земля.И опять я думаю о Боге,О забытой Господом Земле…Пожилой «афганец», потерявший ноги,На коляске едет по стране.Мимо лихо мчатся лимузины.Мимо взгляды на ходу скользят…Как скользили мимо весны, годы, зимы,Так промчится жизнь —Как равнодушный взгляд.

«Породнился с небом я навеки…»

Породнился с небом я навеки…Вновь внизу притихшая земля.Ночь неслышно поднимает веки,Ярким светом озарив меня.Не могу привыкнуть к этим краскам,К волшебству палитры неземной.Синий цвет перемешался с красным,Словно осень встретилась с весной.Мы влетаем в сполохи рассвета.И плывут из рая облака…Ангел мой неподалеку где-то —Чувствует его моя строка.В небесах я счастлив и спокоен,Потому что Ангелом храним.Шелест крыл его нарушил «Боинг».И, наверно, по дороге им.В небе и легко, и одиноко.Будто вижу я волшебный сон.Синий свет течет из круглых окон.Синий шум несется из окон.Мы еще не скоро приземлимся.Впрочем, время я не тороплю.Мы летим без спешки и без риска.И боязнь твоя равна нулю.И нежданно я тебе признаюсьВ том, что в небе я бы жить хотел.«Боинг» наш – как тот счастливый аист,Что вчера над домом пролетел.

«Это правда: чтобы долго жить…»



Поделиться книгой:

На главную
Назад