Борьба за жизнь

— Смотрю, вы вчера повеселились, — обиженно проговорила она, оглядев нашу скорбную процессию, идущую в столовую.

— Ох и повеселились, — простонала Юлона. — Не пущу больше этого болтуна и пьянчугу к себе! Пусть другого наставника мне выделяют, непьющего.

— Не выйдет, Юл. Они нас специально спаивать будут, чтобы мы научились пить. Принцы у нас любители погулять, так что привыкай, — простонала я в ответ.

— Хватит умирать, — проворчала относительно не помятая Дамон, поправляя на шее платок, но мы и так уже все увидели засос. Похоже, Мона решила обогнать нас по практическим занятиям.

За завтраком наставников не было, и это была первая, а впоследствии и единственная радость за день. Мы завтракали под надзором Варнии, которая буквально заставляла нас есть, приговаривая, что это необходимо для организма. Через полчаса после еды нас погнали в парк на разминку. Эниро зверствовал, с лихвой отомстив нам за каждый синяк, но мы не жаловались, злорадно подмечая каждый раз, когда его бровь дергалась, непроизвольно поднимаясь вверх.

— Надо будет повторить процедуру, чтобы и вторая бровка присоединилась к первой, — прошептала я пыхтящей Сиби во время приседаний.

— Нет, лучше еще куда-нибудь нажать, чтобы подобрел… или сразу по голове огреть, чтобы забыл все, — внесла свое предложение Сибилла.

— Вы моего Энирчика не обижайте, — пропыхтела Морисса. — Он хороший… но злопамятный, гад. — Мори застонала и повалилась на траву. — Все, не могу больше! Лучше пошли точки искать, — заявила она, раскинув руки в стороны и забросив ногу на ногу.

— Встать и продолжать упражнение! — приказал инструктор.

— А ты меня заставь, — огрызнулась Морисса. — Сам напоил, а теперь еще и измывается. — Это она уже пробурчала себе под нос.

Мы посмотрели на отдыхающую подругу и присоединились к ней.

— Немедленно встать! — рявкнул Эниро, но мы его нагло проигнорировали.

— А может, не надо? — испуганно прошептала Юл.

— И что он нам сделает? Плохую отметку поставит? — усмехнулась Дамон. — Или отшлепает? Ты еще не поняла, плакса? Мы можем об них ноги вытирать, только бы научились всему, чему надо.

— Но слишком наглеть тоже не сто… — Договорить я не успела, завизжав от окатившей меня с ног до головы ледяной воды. В лучах утреннего солнца над нами возвышались пятеро наставников с пустыми ведрами в руках.

— Встать. И два круга по парку, — угрожающе спокойно приказал Эниро.

— Мы же мокрые, — возмутилась Касиян.

— Беги быстрее, высохнешь, — усмехнулся наставник. — Вперед!

Некоторые девочки начали подниматься с мокрой травы, а мы привыкли все делать вместе. Последними встали Касиян, я и Дамон.

— Слабачки, — припечатала Мона тех, кто сдался первыми. После чего демонстративно встряхнула мокрыми волосами и, покачивая бедрами, прогулочным шагом отправилась «бегать». Мы последовали за ней, тоже шагом.

— Бегом! — прикрикнул инструктор, но мы его проигнорировали.

Возможно, этот бунт был глупостью, даже, скорее всего, это была большая глупость и у нас будут проблемы. Но было так приятно чувствовать эту иллюзорную искорку свободы.

Мокрые, уставшие, но довольные собой мы стояли в холле и смело смотрели на разгневанную директрису. Она расхаживала из стороны в сторону, постукивая свернутым в трубочку листом по ладони. Через пару минут бессмысленного променада остановилась, повернулась к нам и улыбнулась.

— Жаль, конечно, что дошло до этого, — заговорила баронесса, — но, видимо, придется просветить вас, милые мои воспитанницы. Вы не сознаете, где находитесь и кем являетесь, так что придется быть откровенной. — Еще одна грустная улыбка. — У вас нет права на инакомыслие и самовыражение по той простой причине, что вы не свободные личности, а собственность короны. Ваши родные продали вас! И вы будете делать то, что вам скажут, иначе… — Многозначительная пауза. — Я перепродам ваши жалкие тушки в самый грязный бордель, а родственников бросят в долговую яму или сошлют в шахты. А вы знаете, что долго там никто не живет. Принси, у тебя, кажется, есть младшая сестренка, так вот, твой никчемный папаша с радостью отдаст ее нам за возможность и дальше пропивать остатки мизерного состояния. А у тебя, Дамон, по-моему, довольно симпатичный брат подрастает. Думаешь, твоя опустившаяся мамаша не продаст его какому-нибудь извращенному старику, чтобы избежать заключения за долги?

— Не смейте, — прошипела Дамон, делая шаг вперед. — Еще одно слово про моего брата, и я вырву ваш грязный породистый язык!

— Будь хорошей девочкой, и я забуду про твою семью, — спокойно ответствовала баронесса, проигнорировав дерзость.

Принси беззвучно плакала, сжимая кулаки, но не решаясь что-либо сказать.

— У многих из вас есть о ком заботиться и ради кого стараться, а тем, кому терять нечего, стоило бы подумать о подругах. Я забочусь о вас и не хочу делать больно, но я всего лишь рука. А те, кто управляют мной, без колебаний и сожалений раздавят каждого, кто посмеет пойти против их воли, — с грустью проговорила директриса. — Приведите себя в порядок и ступайте на занятия, — устало закончила она и ушла.

Мы стояли и боялись взглянуть друг на друга. Не хотели показывать свой страх и видеть его в глазах подруг; некоторые девочки плакали.

— Ненавижу, — прошептала Дамон, развернулась и первой пошла к лестнице. Все медленно последовали за ней. Только я и Касиян задержались.

— Неужели нет выхода? — тихо проговорила Ян.

— Выход есть всегда, но не все могут до него добраться, — ответила я. — Жалко девочек.

— И мне жалко, но я не смирюсь! — уверенно сказала Касиян и побежала догонять баронессу.

— Стой! — крикнула я, следуя за ней.

Баронесса Ангори стояла на крыльце и о чем-то тихо разговаривала с наставником Эниро. Касиян выбежала из двери и чуть не врезалась в нее. Я успела остановиться перед дверью и спряталась за угол, оставшись незамеченной. Как это ни позорно, но я боялась, ведь у меня тоже были те, о ком нужно заботиться. Сестра, которую после смерти родителей просто поставили перед фактом, что меня забирают, и маленькая племянница, очаровательное создание, потерявшее отца, еще не научившись ходить. Они беспомощны, и никто не встанет на их защиту.

— Вы что-то не поняли из моих слов, воспитанница Касиян? — строго спросила директриса у запыхавшейся подруги.

— Сложно было не понять, — с вызовом ответила девушка. — Мы никто и прав у нас нет, только обязанности. Я к вам по другому вопросу: почему моя программа обучения отличается от общей? Со мной что-то не так?

Баронесса улыбнулась, погладила Касиян по щеке и неожиданно ласково попросила:

— Не спрашивай меня, девочка. Потому что я не знаю, что тебе ответить. Мы не властны над судьбой, но я тебе обещаю — у тебя будет шанс это изменить. Только у тебя.

В голосе женщины было столько грусти и боли, похоже, она действительно переживала за нас, но ничем не могла помочь.

— Так у меня не будет наставника? — не унималась Ян.

— Скоро все узнаешь, имей терпение, — снова став строгой, сказала директриса. — Ступай.

В комнаты мы шли молча, подумать было о чем, а сказать пока нечего.

На этот раз нас оставили без обеда, но мы не переживали из-за этого. Вряд ли сейчас хоть одна из нас смогла бы заставить себя что-то съесть. Призрачная свобода далась слишком дорого, девушки были погружены в себя. Баннеретта Ангори монотонно рассказывала о принцах, но я ее почти не слушала. Из головы не шли слова директрисы, сказанные Касиян. Что они могли означать? К чему ее готовят и чем ей это грозит? Или, возможно, Ян, наоборот, повезло и ее ожидает лучшая участь? А еще появились нехорошие мысли о том, что в сложившейся ситуации стоит подумать прежде всего о себе. Если та же Дамон взбунтуется, накажут ли ее одну или, по уже сложившейся традиции, всех? Мы всегда были вместе и прикрывали друг друга, не пора ли разделиться? Ведь в будущем нам предстоит соперничать и бороться за внимание принцев.

— Завтра я проверю ваши знания. А сейчас можете быть свободны, — громко произнесла преподавательница, и мы разошлись по своим комнатам. Встретились только за ужином, но по-прежнему почти не разговаривали. Гнетущая атмосфера назревающего взрыва не позволяла расслабиться ни на минуту.

Под конец ужина в столовую вошла Варния и объявила, что сегодня нам опять предстоит встреча с наставниками.

Все обреченно кивнули, а Касиян встала из-за стола, бросила на него салфетку и заявила, с вызовом глядя на воспитательницу:

— Ну хоть вы меня напоите, что ли. А то чувствую себя ущербной! Все учатся, а я только ем и сплю.

Юлона подавилась соком, закашлялась и пролила остатки напитка. По светлой скатерти расползлось багряно-алое пятно. Сидящая рядом с ней Радина похлопала подругу по спине и успокаивающе погладила, когда плечи девушки начали трястись. Но она не плакала, Юл истерично расхохоталась.

— А давай поменяемся! — выкрикнула она, вскакивая и опрокидывая стул. — Из нас через неделю сделают подстилки для местных жеребцов, тебя же никто не трогает. Но тебе это не нравится, ты же у нас самая смелая! Тебе хочется быть во всем первой. Не выйдет, Мона тебя уже опередила. Она станет лучшей шлюхой из всех нас!

По щекам Юлоны текли слезы, но она смеялась, выкрикивала хлесткие фразы и смеялась в промежутках между ними. Варния прикрикнула на нее, но это не дало никакого результата. Воспитательница подбежала и попыталась схватить девушку за руку, чтобы вывести из столовой, но Юл просто не подпустила ее, схватила столовый нож и начала размахивать им. Я испугалась, что она поранит себя, встала и, бросившись к подруге, схватила ее одной рукой за запястье, а другой влепила звонкую пощечину. Все замерли, и в наступившей тишине звон падающего на пол ножа резанул по ушам. Я обняла рыдающую Юлону за плечи, вывела ее из комнаты. За мной по пятам следовали Варния и Касиян. Ян не обиделась на Юлону, она прекрасно поняла, что произошло. И сейчас она, как и я, наверное, с ужасом думала о том, что ждет сорвавшуюся подругу.

Это был не первый случай, когда пансионерки не выдерживали и скатывались в безумие, не в силах смириться со своей судьбой. Только в нашей группе сорвались две девочки в начале второго курса и еще одна к концу третьего. И все они куда-то исчезли: вечером мы ложились спать все вместе, в общей спальне, а проснувшись утром, находили только застеленные кровати. Девочки и их вещи пропадали бесследно, и никто не желал отвечать на наши вопросы, говоря только, что это нас не касается. Юлона держалась только потому, что была уверена в спасении. А теперь и она исчезнет под покровом ночи, и мы больше никогда ее не увидим и не узнаем, какая ее постигла участь.

— Ведите ее в кабинет баронессы Ангори, — приказала Варния, отдала Ян связку ключей и убежала, видимо, за самой баронессой.

— А где он находится? — спросила я, но Варния уже скрылась за дверью.

— Сейчас найдем, — бодро пообещала Касиян и побежала вперед, заглядывая во все двери. — Наверное, сюда! — крикнула она, заглянув в небольшой коридорчик, где была еще одна дверь. Ян долго возилась с замком и ключами, а Юлона все это время рыдала, закрыв лицо руками.

— Теперь и я бесследно исчезну, — прошептала она. — Ну и пусть, это лучше, чем такая жизнь.

— Не говори ерунды! Сейчас мы все объясним директрисе, и она простит тебе минутную слабость, — убедительно проговорила Касиян, распахивая дверь.

Это был действительно кабинет, только судя по затхлости воздуха и легкому налету пыли на мебели, им давно никто не пользовался. У баронессы есть кабинет в центральной части пансиона, а этот, видимо, был предназначен для вот таких чрезвычайных ситуаций.

Нам всегда говорили, что мы особенная группа, мы были первым расширенным набором, до нас брали только по пять — восемь девочек в год, нас же было пятнадцать. Мы в очередной раз доказали свою исключительность.

Баронесса пришла, а вернее прибежала, судя по тяжелому дыханию, довольно быстро. Она ворвалась в комнату, осмотрелась, приказала идущей следом Варнии зажечь свечи и грузно опустилась в кресло.

— Ну и что вы опять натворили? — вопросила она, строго глядя то на меня, то на Касиян.

— Да ничего! Просто Юлона немного расстроилась после вашей утренней речи, вот и все, — откровенно солгала Ян.

Варния закончила зажигать свечи и язвительно проговорила:

— Ничего? Да она напала на меня с ножом в руках! Воспитанница повредилась рассудком! Вы так глупы, что даже не сознаете, как вам повезло, только и можете ныть и жаловаться на жизнь.

— Прекратить! — прикрикнула баронесса. — Карика, расскажи мне, пожалуйста, все как есть, — попросила она меня. — И отпусти ты уже ее! Ничего я ей не сделаю.

Мне пришлось отступить от Юлоны, которую я продолжала обнимать и успокаивающе поглаживать по плечу.

Я прекрасно поняла, почему просьба была адресована именно мне, просто я всегда плохо умела лгать. Это было, пожалуй, единственное, в чем я отставала от своих подруг.

Пришлось коротко поведать историю с женихом Юлоны и о том, как она тяжело это восприняла.

— Я искренне сочувствую тебе, девочка, — проговорила баронесса. — Но, к сожалению, не могу допустить тебя к дальнейшим занятиям. Если ты опять сорвешься и навредишь особе королевской крови, нас с тобой обеих казнят. И короля не растрогает твоя грустная история про жениха-предателя.

— Мы будем за ней присматривать! — воскликнула Касиян. — Дайте Юл еще один шанс, она справится.

— Простите, девочки, но не могу, — покачала головой директриса.

— И что теперь со мной будет? — спросила дрожащим голосом Юлона.

— Мне правда жаль, — вместо ответа проговорила Саника Ангори.

— Мы не дадим ее в обиду! — выкрикнула боевая Касиян, выступая вперед и прикрывая собой рыдающую Юлону.

— Может, ты еще и местами с ней поменяться хочешь? — язвительно поинтересовалась баронесса.

— Если это спасет ей жизнь, то да! — в запале ответила Касиян.

Я схватила ее за локоть и буквально оттащила в сторону.

— Не смей, — прошептала, схватив за плечи и встряхнув разгорячившуюся подругу. — Ты понятия не имеешь, к чему тебя готовят, и можешь сделать только хуже!

— А это не лишено смысла, — вдруг произнесла баронесса. — Возможно, это наилучший выход. Юлона, ведь ты одна из первых по успеваемости?

Юл кивнула, вытирая мокрые щеки.

— И можешь быть покладистой, послушной девочкой, — скорее для себя, чем для нас, тихо продолжала баронесса. — А если что-то пойдет не так, этот интриган и мысли не допустит, что я осознанно подсунула ему дефектный материал.

— Что? — спросили мы с Касиян в один голос.

Юлона только мокрыми ресницами хлопала и во все глаза смотрела на директрису.

— Решено! Касиян, с этого момента ты присоединяешься к общей программе обучения, а Юлона займет твое место, — хлопнув ладонью по столешнице и подняв небольшое облачко пыли, подвела итог баронесса.

— Подождите! А как… — начала я, но директриса Ангори не позволила мне договорить.

— Свободны. Мои решения не обсуждаются. Забудьте все, о чем только что говорили, и идите, — прикрикнула баронесса, вставая. — И приберитесь тут! — проворчала, брезгливо отряхивая ладони.

Нам пришлось подчиниться.

— И что мы сейчас натворили? — спросила я шепотом.

— Как сказала Санни, скоро узнаем, имей терпение, — прошептала в ответ Касиян.

— Мне не придется сегодня встречаться с наставником? — спросила Юл. Она явно была в шоке и плохо понимала, что происходит. Да я и сама ничего не понимала, а бедняжка Юлона вообще выглядела потерянной, ее взгляд бездумно блуждал по сторонам, пока мы под руки вели ее по коридорам.

Но подойдя к двери своей комнаты, девушка очнулась и отказалась входить.

— Я не хочу оставаться одна! — воскликнула она. В ее голосе снова появились истерические нотки, и я приняла решение.

— Сегодня переночуешь у меня, — сказала уверенно, понимая, что Анжелина вряд ли обрадует присутствие третьего лица, но бросить Юлону в таком состоянии я просто не могла. Вдруг она сделает что-то с собой? Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится, зная, что могла это предотвратить.

— Рискуешь навлечь на себя гнев директрисы, — покачала головой Ян.

— Ты только что, возможно, подарила свой шанс вырваться из этой клетки, мой маленький бунт по сравнению с этим ничто, — усмехнулась я.

Анжелин был очень удивлен, застав в моей комнате гостью, но возражать не стал. Только задумчиво посмотрел на принесенную им бутылку вина, вздохнул, сказал «не хватит» и вышел. Спустя пять минут он вернулся еще с одной бутылкой и третьим бокалом.

— Я не буду пить! — категорически заявила я, с отвращением глядя на бутылки.