Помоги проекту - поделись книгой:
Он повернул голову в мою сторону и посмотрел отстраненно, словно находясь сейчас не здесь, а где-то далеко. Возможно, в том доме, какой не раз мысленно рисовал в воображении. В доме, в котором мы могли бы жить вместе. А я чувствовала, как из глаз одна за другой снова текут слезы, и как все внутри разрывается от того, что я ощущала к этому мужчине. Сейчас, когда он полностью обнажил передо мной душу, лучше всего понимала, какую чудовищную ошибку совершила.
– То, что ты видел… – я осеклась, пытаясь справиться с душащими меня слезами. – Ирмерий, я никогда не любила никого, кроме тебя… И декан Байдерн… Он не мой любовник. Не был и никогда не будет. Я не лгала тебе, когда говорила, что ни один другой мужчина для меня не существует.
В его глазах не отразилось совершенно никаких чувств, он молча ждал моих дальнейших слов.
– Я разыграла все это только для того, чтобы освободить тебя от себя. Не хотела, чтобы ты считал себя чем-то обязанным передо мной. Не представляешь, как мне было больно все это время… Когда ты считал меня… – голос сорвался, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась. О, Тараш, сколько еще сегодня из меня изольется слез? Полагала, что вообще уже не способна плакать. Оказалось, та истерика в комнате в общежитии – еще цветочки.
В какой-то момент ощутила, как Ирмерий отводит мои ладони от лица. Он протянул мне стакан с водой, и я трясущимися руками взяла его. Выпила все до капли и отставила на столик. Сквозь пелену слез взглянула в лицо любимого, не в силах ничего на нем прочесть. Оно снова казалось мраморной маской.
– Пожалуйста, прости меня, – дрожащим голосом сказала я, хватаясь за его руки.
Он осторожно высвободился и протянул мне платок. Когда я стала вытирать залитое слезами лицо, сел на место и снова устремил взгляд в камин.
– Мне приходило в голову такое объяснение, – наконец, произнес ректор. Я поразилась тому, до чего спокойно звучит его голос. И ощутила глухую тоску. Лучше бы снова испытывал гнев, кричал на меня. Только не закрывался снова. О чем он сейчас думает? Что чувствует, услышав мое признание? Облегчение, недовольство, радость?
Я ждала продолжения, но его не последовало. И в моей душе все сильнее поднималась тоска.
– Ты не простишь меня? – глухо спросила, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы.
– Я прощаю тебя, Летти, – последовал холодный ответ.
Вовсе не такого я ждала. И как реагировать?
– И это все? – дрожащим голосом произнесла я. – Тебе больше нечего мне сказать?
Он поднялся на ноги, подошел к окну и уставился на в этот момент вынырнувшую из-за туч луну. Молчал так долго, что я ощутила, как все внутри заполняет пустота. Слишком поздно… Я сделала свое признание слишком поздно, чтобы что-то еще можно было изменить. Отголоски гордости пытались заставить меня подняться с места и уйти. Прекратить эту пытку. Но я продолжала сидеть и смотреть в его спину, ожидая своего приговора. Я должна услышать это из его уст. Но он молчал. И в какой-то момент мне показалось, что просто ждет, пока я уйду.
Удар был таким сильным, что во мне будто все разлетелось на куски. Я все же заставила себя встать с кресла и двинуться к двери. Но что-то удержало на полпути, и я обернулась.
– Значит, это все, Ирмерий?
– Я не знаю, что сказать тебе…
Он, наконец, обернулся, и я поразилась выражению его лица. На нем читалась мучительная внутренняя борьба.
– Я люблю тебя по-прежнему, – воскликнул он, впившись взглядом в мое лицо. – Но доверять больше не могу. Просто не могу. Как можно строить серьезные отношения с женщиной, которая в любой момент может… Пойми, я понимаю твои мотивы. Они даже кажутся мне в каком-то смысле благородными. Но ты не имела права принимать решение за нас обоих. Я не могу быть уверен в том, что в следующий момент тебе снова не придет в голову очередная безумная мысль, и ты снова не уйдешь. То, через что ты заставила меня пройти, настоящий ад, Летти! Мне стоило немалых усилий убедить себя в том, что смогу это пережить, научиться жить без тебя. И вот ты снова приходишь и растравляешь мне душу. И я не знаю, что делать. Боюсь, во второй раз я такого просто не выдержу. Так стоит ли начинать?
Я все ниже склоняла голову, пока он говорил, чувствуя, что все это заслужила. О каком доверии может идти речь, если я сделала все, чтобы убить это самое доверие в зародыше?
– Ты прав… Я не имею права даже надеяться на то, что между нами все может быть по-прежнему, – заставила я себя разлепить пересохшие губы.
– Ты снова делаешь преждевременные выводы, – Ирмерий покачал головой, и в его взгляде отразилась прежняя нежность. Он подошел ко мне и осторожно приподнял мое лицо за подбородок. Долго вглядывался в глаза, потом заставил себя отпустить. – Тебе лучше уйти сейчас, хорошо? – в его голосе послышалась легкая хрипотца. – Мне нужно время, чтобы обо всем подумать. А когда ты рядом, последнее делать довольно проблематично.
Птичка по имени надежда в моей душе робко расправила крылья. Я ощутила, как все внутри защемило. Сейчас, когда я смотрела в эти прекрасные сине-зеленые омуты, излучающие тепло, чувствовала себя самой счастливой на свете. Возможно, для меня не все еще потеряно, и мы сможем пережить это? Знала одно – больше никогда не подвергну нашу любовь такому испытанию. И никому не собираюсь отдавать его. Ни Лаурне, ни кому-либо еще. Осознав это, почувствовала, что наконец-то с души упал огромный камень. Я впервые была честна с самой собой. А правда заключалась в том, что на самом деле я вряд ли бы смогла смириться с тем, что мой любимый мужчина навеки принадлежит другой. О, Тараш, ну почему я оказалась такой идиоткой, что поняла это только сейчас?! Хотя… Не все ведь еще потеряно. Ирмерий дал это понять.
Я ощутила, как губы растягиваются в улыбке. Наверное, возникшая от его слов эйфория настолько притупила разум, что я умудрилась снова все испортить:
– Думаю, раз тебе нужно будет время, то даже хорошо, что я завтра уезжаю.
Он вздрогнул и чуть нахмурился.
– Куда уезжаешь?
Я все еще не понимала до конца, насколько между нами все висит на волоске. Поспешила ответить, по-прежнему улыбаясь и показывая этим, что мой отъезд не стоит принимать слишком серьезно:
– Лорд Байдерн решил оформить меня стажером в своем ведомстве. Это потом зачтется в мою летнюю практику. Так что завтра мне предстоит покинуть Академию вместе с принцессой Лаурной.
– Весьма странное решение со стороны лорда Байдерна, – медленно протянул Ирмерий и скрестил руки на груди. – Срывать адептку с занятий в Академии, оформлять на службу. Полагаю, ты все же не все рассказала мне о его мотивах.
Вот тут я и прикусила язычок, чувствуя, как окутывает жаркой волной. Могу ли открыть Ирмерию всю правду? О том, что лорд Байдерн считает своим долгом защищать меня, о нашей с ним непонятной связи на подсознательном уровне. О домогательствах советника Дарбирн, от которой меня пытаются уберечь. Узнай все это Ирмерий, несомненно, захочет вмешаться. И что тогда? Да, он отличный воин, но что может противопоставить такому врагу, как леди Ниона? Хитроумной интриганке, опутавшей своими сетями самых влиятельных вельмож всех темных миров! И не стоит забывать о загадочной опасности, от которой меня изначально пытался уберечь декан. Сможет ли Ирмерий противостоять всему этому и остаться невредимым? Тревога за любимого захлестнула с головой. Сейчас я даже жалела, что пришла сюда и завела весь этот разговор. Пока он злился на меня и желал забыть, находился в полной безопасности. Я не могу впутывать его во все это! Просто не могу! Не переживу, если по моей вине с ним что-нибудь случится!
– Так я и знал, – послышался полный горечи голос Ирмерия, прервав мои тягостные раздумья. – Ты снова предпочитаешь сама принимать решения, утаивать от меня то, что для тебя важно. О каком доверии между нами может идти речь? Возможно ли оно вообще?
– Ирмерий, это вовсе не то, о чем ты…
– Скажи одно, лорд Байдерн знает, что делает, увозя тебя отсюда? Тебе ничто не угрожает? – прервал он натянуто.
– Да, он считает, что это лучший выход, – сдавленно проговорила я.
– Тогда поезжай, – его губы тронула горькая улыбка. – С тем, кому ты доверяешь.
– Дело не в доверии, – я чувствовала, что держусь из последних сил, чтобы снова не расплакаться. – Пожалуйста, поверь мне! Может, когда-нибудь я смогу рассказать тебе все… Но сейчас… сейчас я просто…
– Не стоит, – его лицо снова казалось совершенно бесстрастным. – Счастливого пути, Летти. И ты можешь не считать себя связанной какими-либо обязательствами по отношению ко мне.
Он двинулся к бару и налил себе бокал вина, медленно пригубил и снова посмотрел на меня.
– Что-нибудь еще, адептка Тиррен?
Я сдавленно выдохнула:
– Нет, – развернулась и бросилась к двери, а перед глазами уже все расплывалось от нового потока слез.
Я сама все испортила! Снова. И он был абсолютно прав. Какой мужчина потерпит, чтобы женщина сама принимала все решения и пыталась оградить его от трудностей? Да разве что тряпка и ничтожество! А Ирмерий не был ни тем, ни другим. Он сильный и умный мужчина, который просил меня лишь об одном: довериться ему, поделиться с ним своими проблемами, позволить помочь. Но проблема в том, что я так сильно люблю его, что просто не могу ему этого позволить. Впервые задумалась о том, что, вероятно, я не такая уж слабая, какой привыкла себя считать. Слабая женщина с радостью бы переложила свои проблемы на плечи любимого мужчины. А я желаю оберегать его. Наверное, моя проблема в том, что я сильнее, чем думала. И теперь в этой своей силе придется черпать утешение долгими одинокими ночами, когда буду оплакивать то, что потеряла.
Глава 2
Когда я выбежала из покоев ректора, по щекам градом катились слезы. Я даже дороги не различала, едва плетясь по коридору по направлению к лестнице. А потом и вовсе остановилась и прислонилась к стене. Как в таком виде смогу спуститься, зная, что там куча народу? Начнутся расспросы, домыслы, сплетни, а этого добра мне и так более чем хватает. Нет, нужно сейчас успокоиться, взять себя в руки и только потом спускаться. Я медленно опустилась на пол, скользя спиной по стене. Обхватила колени руками и уткнулась в них лицом. Медленно вдыхала и выдыхала, стараясь успокоиться и остановить поток слез. Но они будто жили своей жизнью и продолжали катиться из глаз помимо воли. От досады я до боли прикусила нижнюю губу, но это мало помогло. Снова и снова прокручивала в голове разговор с любимым и думала о том, что могла сделать по-другому. И находила множество слов, которые тогда так и не догадалась сказать. Да нужно было просто броситься к нему на шею, в конце концов! Зацеловать до тех пор, пока не поймет, как же сильно я люблю его и как несущественны все недоразумения по сравнению с этим.
Я издала страдальческий вздох, понимая, что не решусь снова вернуться туда и встретиться с презрением и холодом в его глазах. Нужно смириться с тем, что я проиграла. Как говорил декан Байдерн: жалеть до конца своих дней о том, что потеряла. Он словно предчувствовал такой финал. Губы тронула горькая улыбка, вызывая новый поток слез.
Когда рядом раздалось деликатное покашливание, я даже не сразу отреагировала. Показалось, что мне просто послышалось. Я вообще будто находилась не здесь, совершенно позабыв, что сижу в коридоре жилого крыла Академии, где в любой момент кто-то может появиться. Вот и дождалась… Осознание реальности ворвалось резким порывом ветра, и я поспешно вскинула голову, вытирая слезы и лихорадочно соображая, как объяснить то, что сижу здесь и рыдаю.
Но все возможные объяснения мигом застряли в горле, едва я увидела, кто передо мной. Пожалуй, худшего продолжения этого чудовищного вечера трудно себе и представить! Надо мной стояла леди Ниона Дарбирн собственной персоной. Черный юмор, вдруг проснувшийся во мне, отстраненно отметил, что во всей этой ситуации можно найти сразу две хорошие вещи. Во-первых, сыночка с этой извращенкой нет, да и вообще кого-то еще – меньше свидетелей моего позора. Во-вторых, вряд ли сейчас я могу ее заинтересовать: с распухшим от слез лицом и красными глазами. Я даже нашла в себе силы первой заговорить, скрывая неловкость:
– Что вы здесь делаете? Гостям сюда нельзя.
Леди Ниона вытащила из потайного кармашка на платье безукоризненно белый платочек с вышитыми на нем буквами «НД» и протянула мне. Похоже, сегодня я побью рекорд по маранию чужих платков! Поколебавшись, все же взяла и вытерла мокрое лицо. Склонив голову набок, женщина наблюдала за мной, а я не могла разгадать выражения ее лица. Только через полминуты она все же соизволила ответить на мой вопрос:
Поделиться книгой: