Помоги проекту - поделись книгой:
– Собираюсь! Всерьез! Спасибо, Игорь Петрович! – обрадовался Батон.
– Тогда кругом и шагом марш домой! – скомандовал генерал. – Чтобы не заболел до бассейна!
Батон, сотрясая сугробы, тяжело потрюхал к подъезду. За ним помчалась бабка, на ходу восклицая:
– Петрови-ич, спаси тебя Господь!
– И вам того же, Надежда Никитична, – смеясь одними глазами, ответил старый генерал.
– Дед, это правда? – задумчиво спросила Юлька, которая уже начала зябнуть в пальтишке поверх ночной рубашки. – Он, если по твоей системе заниматься будет, усохнет?
– Уверен, что да. Если не будет отступать от взятого темпа. – Игорь Петрович внимательно посмотрел на внучку. – Я тебе, Юлия, всю жизнь говорю, что человек может добиться практически всего! Если это, конечно, касается его самого, а не человечества в целом.
– А человечество?..
– А попытки изменить мир на протяжении всей истории кончались крахом. Так что и тебе не советую пытаться. А то я в тебе давно замечаю тягу к великим свершениям… Кстати, что это за чудище в шарфе сидит у тебя на подоконнике?
– Это?.. – икнула захваченная врасплох Полундра. – Это… Барон Самди! Дед, знаешь что, я в школу вообще-то опаздываю, и у меня контрольная сегодня, и…
– В школу я тебя подвезу, не опоздаешь. – Дед внимательно смотрел на нее. – Юлия, должен тебе сказать, что этот Барон – вещь весьма недешевая. Во что вы опять влезли, юные махновцы? И чем я могу помочь?
Юлька глубоко вздохнула. С тоской пошевелила пальцами в промерзших ботинках. И выдвинула ультиматум:
– Без пацанов и Натэлки с Белкой рассказывать не буду! Счас они спустятся – и тогда… А ты мне, дед, лучше скажи – у тебя есть знакомые в институте иностранных языков?
– В лингвистическом? На Кропоткинской? – дед наморщил лоб. – Лично я, кажется, ни с кем там не знаком. Но… Погоди-ка, а наш Павел еще не уехал в университет? Мне надо немедленно с ним поговорить!
В четыре часа дня небо за окном старинного здания института было темным от снежных туч. Улицы не было видно за поднявшейся метелью. Декан кафедры португальской литературы Олег Свиридов, пожилой подтянутый человек в потертом костюме, сидел в своем кабинете перед включенным монитором.
За дверью послышались шаги, заглянула секретарь кафедры – пожилая, сухонькая, похожая на мышку Вера Аристарховна.
– Олег Георгиевич, к вам пришли. Ждут внизу, у охраны. Не по записи!
Свиридов удивленно посмотрел на секретаршу поверх очков.
– Но я никому не назначал встречи… Они как-то представились?
– Попросили передать следующее. – Вера Аристарховна поднесла к глазам листочек бумаги. – Пехота и Командарм просят Танкиста уделить им десять минут.
Секунду Свиридов молча, изумленно смотрел на секретаршу. Затем велел:
– Вера Аристарховна, немедленно просите! И приготовьте чаю!
Через несколько минут в кабинет вошли двое: высокий седой старик в генеральском кителе и молодой человек с синими нахальными глазами. У старика под мышкой была толстая книга, у парня – айпад.
– Добрый день, господа, – немного растерянно приветствовал их хозяин кабинета. – Прошу садиться. Простите за вопрос, но… кто же из вас Пехота?
– Разумеется, я! – пророкотал Игорь Петрович (это был именно он). – Генерал-майор Игорь Петрович Полторецкий к вашим услугам. А это – мой внук, студент МГУ Павел Полторецкий. Вы его знаете как Командарма.
По лицу декана расползлась широкая улыбка.
– О, как я рад! Весьма рад случаю, так сказать… развиртиться с активными участниками нашего форума! Игорь Петрович, вы в пух и прах разбили де Голля в последней дискуссии об отступлении пехотных войск на Курской дуге! Я следил за каждой строчкой и наслаждался, не смея вмешаться! А вы, Командарм… Признаться, я и не предполагал, что вы так молоды! Вы очень… м-м… изящно и едко откомментировали выступление Барбароссы по поводу пакта Молотова – Риббентропа! И даже довели Барбароссу до ненормативной лексики – что ему, в общем-то, не присуще. Со своей стороны, я очень рад, что ему наконец прищемили хвост. Не спорю, Барбаросса – весьма грамотный специалист. Но при этом умудряется наговорить гадостей и всех перессорить в считаные минуты! И наши форумчане вместо того, чтобы дискутировать об историческом факте, буквально рвут друг другу пуговицы. Как невоспитанные депутаты в Думе! Так что я вам даже благодарен.
– Я старался, – скромно заметил Пашка.
– Итак, господа, рад, очень рад знакомству, как говорит молодежь, «в реале»! Но… позвольте спросить, как же вы меня вычислили? Не то чтобы я старался скрыться, но на форуме не принято открывать свои ники…
– Видите ли… Наш Командарм, – старый генерал повернулся к внуку, – в свободное от флуда на исторических форумах время занимается профессиональным хакерством.
– Любительским, дед, – с некоторым сожалением поправил Пашка. – Стану профессионалом – будешь жить на Багамах!
– Вздор, никуда не поеду! Я, как выяснилось еще в Афганистане, отвратительно переношу жару!.. Итак, мой внук склонен интересоваться теми, с кем имеет дело, пусть даже в Интернете. И для него было парой пустяков выяснить подлинные имена всех форумчан. Разумеется, эта тайна умрет вместе с ним. И мы бы никогда не осмелились беспокоить вас на рабочем месте… если бы не одно обстоятельство. – Генерал Полторецкий выложил на стол растрепанный том с позолоченными буквами на обложке. – Вот эта книга.
Декан осторожно взял том в руки, перелистал.
– Вижу, это из нашей библиотеки?
– Именно. Книга эта к нам попала при крайне загадочных обстоятельствах. И нам хотелось бы, разумеется, вернуть ее хозяину. Тем более что экземпляр букинистический и, похоже, ценный.
– Вы правы. Издание пятьдесят второго года, «Академкнига». Кто же из наших студентов умудрился ее потерять?
– Мне бы тоже хотелось это знать. Вероятно, человек, потерявший ее, очень беспокоится.
– Это очень легко выяснить, минутку… Верочка, пожалуйста, соедините меня с нашей библиотекой!
Через несколько минут в кабинет декана вошла пожилая дама в твидовом костюме и со строгим «валиком» на голове.
– Это наш бессменный библиотекарь Анна Львовна Ворс! – представил ее Олег Георгиевич. – Анна Львовна, присядьте, пожалуйста! Взгляните – не ваш ли это блудный том обнаружился?
– Позвольте, Олег Георгиевич… – библиотекарша, едва скользнув взглядом по посетителям, взяла в руки книгу – бережно, как ребенка. Ее холодноватое лицо стало растерянным и радостным одновременно. – Боже мой! Поверить не могу! Нашелся! О-о-о, какое счастье… Кто бы мог подумать, через столько лет!..
Тут хозяин кабинета, генерал Полторецкий и Пашка заговорили одновременно:
– Что значит «через столько лет»?
– Кто же его потерял?
– А вы не ошибаетесь, он точно ваш?
Анна Львовна, прижав к груди книгу, взглянула на Пашку, задавшего последний вопрос, крайне неприязненно:
– Я, молодой человек, сорок пять лет при институтской библиотеке! И каждую свою книгу знаю в лицо! Это Шекспир, Жоржи Амаду и Луис Камоэнс на португальском языке под одной обложкой! И на восемьдесят четвертой странице написаны зелеными чернилами неприличные стихи!
– Позвольте-ка… – заинтересовался Пашка. Открыл том на восемьдесят четвертой странице и с выражением продекламировал:
– Именно так! – оскорбленно подтвердила Анна Львовна. – И не понимаю вашего веселья, юноша! Бездарными виршами испортить ТАКУЮ книгу! Так что, сами видите, это наша. Удивительно, что она нашлась. Ведь ее потеряли… сейчас вспомню… почти десять лет назад!
– Сколько?! – ахнул Пашка. Слегка изменился в лице даже генерал.
– Десять… или даже больше. Последним ее брал наш аспирант Вадим Аскольский с кафедры бразильской литературы. И потерял! Потом долго извинялся, принес вместо нее дореволюционное издание Данте из собственной библиотеки… – Анна Львовна неожиданно вздохнула. – Какой замечательный был мальчик! Умница, великолепный переводчик! Часами мог сидеть в библиотеке со своей диссертацией! Разумеется, ему было тогда вовсе не до книг… Такая трагедия, такая трагедия!
– Трагедия? – встрепенулся Пашка. – А что случилось?
– Если я верно помню, у него тогда погибла жена. Остался совсем маленький ребенок… Аскольский, к счастью, успел защитить диссертацию. Больше я о нем не слышала. Позвольте… но ведь эта книга давно списана из нашей библиотеки! – Анна Львовна прижала пухлый том к груди так, словно собиралась защищать его до последней капли крови. – Неужели вы ее заберете?!
– К сожалению, да, – твердо сказал генерал Полторецкий. – Но обещаю, что больше она не потеряется. И, как только мы отыщем Вадима Аскольского, книга к вам вернется. Если вы еще сообщите нам координаты вашего бывшего студента…
– К сожалению, ничего не сохранилось, – вздохнула библиотекарша. – Помню, его разыскивали по домашнему телефону с кафедры… и оказалось, что он продал квартиру, и там теперь живут совсем другие люди. Которые ничего о нем не знают. Возможно, он уехал с дочкой на родину покойной жены?..
– Как – на родину жены? – удивился декан. – Позвольте, я тоже неплохо помню Аскольского! Разве его жена была из другого города?
– Ничего вы не помните, Олег Георгиевич! – пожала плечами библиотекарша. – Жена Аскольского была африканкой!
Через четверть часа дед и внук Полторецкие вышли из кабинета декана. Свиридов провожал их.
– Очень, очень рад знакомству! Игорь Петрович, надеюсь сегодня вечером встретиться с вами на форуме! Мы еще не договорились по поводу значения ракетных войск во время летней операции на Втором Белорусском! А ваши сентенции, Командарм, просто восхитительны! Вы прирожденный риторик, с вами очень сложно спорить! Кстати… – декан слегка замялся, понизил голос. – Павел, вот вы упомянули, что вычислили всех участников форума. Я имею в виду, их подлинные имена…
Пашка, не отвечая, вопросительно смотрел на Свиридова.
– Вы не подумайте, что я в каких-то корыстных целях… Но мне страшно интересно, кто такой наш склочник Барбаросса! Этот товарищ мне столько нервов вымотал! И не мне одному! Вы хотя бы намекните… Клянусь, тайна во мне умрет! Слово Танкиста!
– Да очень просто все, Олег Георгич… – не обращая внимания на настороженное покряхтывание деда, Пашка наклонился к уху декана, очень тихо произнес три слова и показал глазами в глубь приемной. Декан вздрогнул. Обернулся и впился взглядом в сухонькую Веру Аристарховну, мирно шуршащую бумажками.
– Невероятно!!! Верочка?! А впрочем… Павел, постойте! – он обернулся было к своим гостям, но тех уже и след простыл.
… – Атаман, хватит, давай теперь я понесу! Батон, ну скажи ему-у-у!
– Полундра, отвянь! Он тяжелый! И вообще ценная вещь! У тебя кто угодно вырвать сможет! Коленкой в живот дадут, в сугроб бросят, рюкзак вырвут и… Короче, отвали! Тьфу, гад, правда тяжелый… Батон, на, тащи. Тебе для фигуры полезно.
Трое друзей двигались по узкому переулку возле метро «Новокузнецкая», по очереди таща Барона Самди, упакованного в Батоновский рюкзак. Сыпал снег, было сумрачно.
Сегодня, сразу после уроков, наспех собрали совет у Полундры. Пашка и Игорь Петрович отправились добывать сведения о потерянной книге, а оставшиеся члены поисковой группы решили нагрянуть к антиквару Шампоровскому. По телефону договорились о встрече, но Белку не отпустила старшая сестра:
«Ты за все выходные ни разу не подошла к инструменту! А скоро у тебя концерт! Нет, Белла, ты садишься и играешь два часа, а потом – делаешь уроки! Или я не отвечаю за твое будущее! Видишь – я тоже никуда не еду, у меня этюды и теория композиции!»
Спорить было бессмысленно, и Белка уселась заниматься. Осталась дома и Натэла: она ожидала возвращения бабушки с гастролей и считала своим долгом по этому поводу отмыть всю квартиру и приготовить гору еды. Таким образом, к антиквару отправились Атаманов, Батон и Полундра.
Уже на лестничной площадке перед квартирой Шампоровского они услышали глухие удары.
– Что он там делает? – пробормотал Атаманов. – Сокровища свои заколачивает? Полундра, звони погромче, а то не услышит! Мы не можем, мы Барона держим!
Юлька подошла к делу ответственно и затрезвонила во всю мочь, время от времени поворачиваясь и бухая каблуком в железную дверь. Та отворилась так внезапно, что Полундра завалилась спиной вперед прямо в объятия Белкиного отчима – огромного бородатого дядьки с разбойничьим лицом.
– Юлька, сколько ж от тебя шума-то всегда! – весело заметил тот, ставя растерянную Полундру на ноги. – Что значит – генеральские гены! А дом этот, между прочим, признан архитектурным памятником! Если ты его разнесешь, мэрия тебе благодарна не будет!
– Здрасте, Сол Борисыч… А мы нарочно так громко… Боялись, вы не услышите! У вас там что-то та-а-ак громыхало!
– Не «что-то», а я! Кстати, молодые люди, вы очень вовремя! Раздевайтесь, подержите мне там планку. Я тут надумал полочку сбить…
– Ни фига себе полочка! – изумленно сказал Атаманов, увидев внушительную конструкцию из реек, планок и крепежей, занимавшую собой полкомнаты. – Это вам зачем, Сол Борисыч?
– А разве не видно – зачем? – Шампоровский обвел рукой комнату, заваленную антикварным хламом: книгами, статуэтками, холстами, рамами, старинной посудой, канделябрами и музыкальными инструментами. Даже огромный рояль едва был виден из-под заставлявших его фарфоровых фигурок, ваз и самоваров. – Надоел уже, в конце концов, этот бардак! Для работы приходится таскать это все из угла в угол, вещи портятся, падают и вообще…
– А у вас эта штучка для чего будет? – заинтересованно спросил Батон, поглядывая на несобранный стеллаж. – Для книг?
– И для книг… И, надеюсь, все остальное тоже влезет.
– Если и «все остальное», тогда полки рухнут, – солидно заметил Батон, наклоняясь и рассматривая соединения планок. – Вы ж крепежи неправильно устанавливаете! И углы вон плохо замерили, сразу же крен пойдет…
– Ты уверен? – обеспокоенно спросил Шампоровский. – По-моему, я правильно мерил…
– Да кто ж так мерит?! – возмутился Батон, прихватывая со стола портновский сантиметр и презрительно разглядывая его. – Это вот этой фиговиной вы прямые углы нарезали?! Железный уголок должен быть! Или отвес хотя бы! Эх, знал бы, я б из дома инструмент приволок…
– А ты умеешь?
– Еще бы! Мы с батей всю мебель дома сами делали! И печь с дедом я клал, и крышу перебирал… Вот что, Атаман, давай-ка подержи мне эту реечку… Сол Борисыч, а вы найдите пока что-нибудь прямоугольное. Ну, хоть книжку, какую не жалко. Эту можно?
– Не-е-ет!!! «Житие протопопа Аввакума»! Восемнадцатый век, варвары!
– Полундра, положи Аввакума… Вон ту плашечку дай… И гвозди… Вы не волнуйтесь, Сол Борисыч, щас мы вам с полтычка этот шкафик соберем! И какими гвоздями вы его сбивать собрались?!. Да у вас же трещины по всему фасаду пойдут! Тут поменьше номерочек нужен… Тоже мне, люди искусства!
Через полтора часа за окном стемнело, а многоярусный стеллаж воздвигся у стены, упираясь верхними полками в потолок. Счастливый хозяин суетился вокруг него, рассовывая по полкам книги и безделушки. Довольные и усталые гости сидели за столом, наливая себе чай из старинного тульского самовара.
– Как вы его топите, Сол Борисыч? – поинтересовался Батон, любуясь своим отражением в выпуклом боке самовара. – У моего деда в деревне такой же, так он – лучиной…
– А я – шишками! Здесь неподалеку замечательный сквер со старыми елями, я под ними и набираю… А трубу вывожу в форточку. Соседи, правда, пару раз вызывали пожарных, – но, слава богу, обошлось… Андрей, а твой дед не согласится меняться? Я бы ему дал за самовар два фарфоровых чайника ленинградского завода…
– Не, ни за что не отдаст! – хмыкнул Батон. – Это ж бабкино приданое! Пантелеич уже велел, чтобы, когда он помрет, этот самовар вместе с ним похоронили! Ежели, говорит, я к Клавке на тот свет без ее самовара приду, она с меня голову сымет!
Соломон Борисович неопределенно крякнул, взялся было за стопку пыльных книг… и тут же с грохотом уронил их на место.
– Молодежь! Вы ведь пришли, кажется, по делу! И мы совсем о нем забыли с этим стеллажом! Я обратил внимание, вы там что-то принесли…
– Господи, вот дураки-то! – Полундра вскочила и кинулась в прихожую, сшибая по пути стопки книг и обрезки досок. Вернувшись, она бухнула на стол рюкзак и озабоченно поинтересовалась:
– Сол Борисыч, у вас с сердцем как? Нет проблем?
– Юля, при моей работе сердца не должно быть совсем! – Шампоровский с растущим интересом следил за тем, как Полундра развязывает рюкзак. – Знаете, после того как вы мне приволокли меч русской пехоты четырнадцатого века, я уже ничему не удивлюсь, и… Азохен вей[2], это кто?!
Из рюкзака на него косился зелеными опасными глазами обмотанный шарфом Барон Самди.
Поделиться книгой: