Ундервуд

Второй голос, повыше. То, что сейчас будет передано, почти никто не поймет. Не звоните нам, пожалуйста, по телефону. Объяснения давать не будем. Завтра вы прочтете объяснение в газетах. Говорите.

Марусин голос. Мячик! Крошкин!

Мячик. Что это?

Иринка. Маруська!

Анька. В трубе?!

Марусин голос. Мячик! Крошкин! Снимите посреди комнаты коврик. Там есть люк в Маркушкину комнату! Спрыгните вниз! Машинка спрятана у него. Скорей! Он сию секунду за ней приедет! Скорей! Все. Маруся.

Голос. Алло, алло! Говорит Ленинград, говорит Ленинград. Концерт продолжается, концерт продолжается. Артистка Лыкова споет народную песню «Лучинушка».

Мячик. Выключи!

Крошкин. Есть!

Мячик. Закрой ставни!

Крошкин. Зачем?

Мячик. Я хочу его поймать. Чтоб свет не шел в люк. Мария Ивановна, уйдите!

Мария Ивановна. Ни за что! Я своими глазами хочу посмотреть, как его поймают.

Мячик. Подыми ковер! Действительно, люк! Как мы его раньше не заметили!

Крошкин. Незаметно! Пол вроде паркетный. Весь в трещинах…

Мячик. Ну, теперь тише!

Пауза. Мария Ивановна начинает смеяться.

Иринка. Мама, чего ты?

Мария Ивановна. Очень я рада, что все так кончается. Мне даже есть захотелось.

С улицы Маркушка: «Цветы!»

Мячик. Т-с-сс!..

Маркушка (ближе и ближе). Трава! Деревья! Кусты! Былинки! Розы! Гиацинты! Капуста! (Слышно, как он ходит внизу. В люк прошел свет снизу.) Уфф! Ну, так… Покричали и будет. (Напевает что-то.) Здравствуйте, «ундервудик»! Пожалуйте! Сейчас вам в поезд. Ехать. Что это? А? Что это случилось? Ты никак в корзинку не хочешь лезть? А-а! За щепочку зацепился. Ах ты, американец! Тебе наши корзинки не по нраву!

Мячик и Крошкин прыгают в люк.

Маркушка. Кто это?

Крошкин. Мы.

Шум.

Иринка. Глядите, глядите! Дерутся, дерутся, дерутся! Ой, наступите, наступите на машинку! На машинку наступите!

Анька. Схватили! Ой, мамочка, схватили!

Иринка. Повели! Мамочка! Сюда повели!

Мария Ивановна. Откройте ставни! В темноте все-таки жутко! Вот как оно все обернулось. Ах ты, какие вещи бывают ка свете!

Входят Мячик, Маркушка и Крошкин с «ундервудом».

Мячик. Здесь вам придется посидеть. Скоро приедут агенты угрозыска. Положи машинку!

Крошкин. Да я уж прямо боюсь ее из рук выпустить.

Маркушка. Господа студенты! По нужде. По нужде и из‑за голода. Отпустите… К чему я вам? Машинка нашлась. Что же вы мне мстить, что ли, хотите?

Мария Ивановна. Нет, нет, нет! Ни за что! Ишь ты, какой легкий голос у него стал! А как на меня зубами блестел, так голос был бас. Ишь ты… Выпусти! Еще сестру бы твою поймать…

Мячик. Какую сестру?

Мария Ивановна. Варварка – сестра его родная. Вы и не знали? А я на свою голову узнала. Видите, какой тихий, белый, а вчера аж черный со злости ходил, когда я их разговор подслушала. А! Держите!

Маркушка прыгает в люк.

Мячик. Стой! (Кидается к окну.) А! Не удалось! Попался Маркушка. Автомобиль угрозыска. И Варварку привезли. И Марусю.

Анька. Маруся!

Иринка. Беги сюда бегом!

Мария Ивановна. Ой, как есть хочется! Все больше и больше. Что значит все благополучно!

Вбегает Маруся. На носу у нее ссадина.

Анька. Ай! Что это у тебя с носом?

Маруся. Спешила я! Миленькие! Как я боялась, что у вас не включено радио. (К машинке.) Вот она какая. Миленькая!

Мячик. Маруся! Спасибо. Век тебя не забуду.

Иринка. Маруся, как ты догадалась?

Анька. Маруся, я побоялась бы на радио-то!

Маруся. Ай, что было! Я же узнала все про машинку на улице Герцена, тридцать четыре, а радиопередача напротив. А я зимой с отрядом туда в экскурсию ходила.

Анька. И ты скорей туда?

Маруся. Кубарем! С лестницы упала, нос ушибла. Не кривой?

Анька. Нет, только толстенький.

Маруся. Бегу, а из носа кровь. А дворник как схватит меня!

Иринка. Ай!

Маруся. «Стой, – кричит, – может, ты кого убила! Откуда кровь?» А я говорю: «Пусти, дурак! Видишь – кровь из носу! Что я, носом, что ли, убивала?» Он отпустил. Засмеялся… Бегу через дорогу. Собака за мной увязалась. Охотничья, что ли. Хвост веником. Хотела укусить меня, да я на нее крикнула.

Анька. Рыжая была собака?

Иринка. Не мешай ей!

Маруся. Прибежала в радио – чудо-чудищем, на морде кровь, а говорю хорошо. Очень понятно. Все сбежались, все слушают.

Иринка. И сразу позволили тебе говорить?

Маруся. Не сразу. Немножко побоялись. Я уже реветь начала, смотрю – из комнаты какой-то секретарша идет, голубушка.

Анька. Какая голубушка?

Маруся. Секретарша Губпионеркабинета. Ну, она меня, конечно, узнала. Я на нее зимой в стенгазете карикатуру нарисовала, очень ей понравилось. Узнала она меня и заступилась. Хорошие там люди – Николай Николаевич, Александр Васильевич… Прервали концерт, пустили меня, а я говорю в микрофон – и не верю: неужто меня в Лесном слышно?

Мария Ивановна. Слышно было, слышно.

Маруся. Кончила говорить, все меня хвалят, повели, умыли, чаю хотели дать – и вдруг р-р-р… – автомобиль. Угрозыск. Из радио вызвали! Сели мы – и что тут началось! Как мы полетели! Домов по бокам не видать! Одно серое! Голову назад сносит, платок с меня сорвало, а на одном повороте я чуть-чуть удержалась. Левой ногой за диванчик уцепилась.

Анька. Каблуком?

Иринка. Заткнись!

Маруся. Подъезжаем к дому, вдруг за углом – а-а! Знакомое лицо! Мачеха Маркушку ждет. Бегает она плохо. Зацапали ее.

Анька. А она?

Маруся. А она ущипнула начальника угрозыска и замолчала. Видит – ее дело плохо. Подъехали сюда – Маркушка выбегает. И его взяли. Сейчас у них обыскивают внизу. Ну вот и все.

Мария Ивановна. Ты, Маруся, прости меня.

Маруся. Да разве ж вы виноваты? Да за что же?

Мария Ивановна. За страх.

Анька (Крошкину). Ты что в зеркало смотришься?

Крошкин. Изучаю радостное лицо. Пригодится. Эх, Маруся! (Пляшет.) Качать ее!

Маруся. Нет, братцы, нет – меня уже автомобиль укачал! А в отряде-то, в отряде! Из них никто по радио не говорил. Мальчишкам нос какой!..

Занавес

1929