Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Непозволительно отважный (ЛП) - Беттина Белитц на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

- Папа внизу в подвале, со своими трупами. Он тебя не слышит. - Я хотя и не была уверенна в этом, но хватало и того, когда мама сходила с ума. А это могло занять много времени, пока я донесу до её понимания, что она заблуждается.

- Мне нужен материал, а не наркотики. Материал. Ты слышишь, мама?

- Всё ведь было так хорошо! - Мама вскинула руки вверх и при этом задела люстру на потолке.

Колыхающимися кругами свет крутился по столу. Если я буду смотреть туда ещё дольше, то действительно покажется, будто принимаю наркотики.

- Наконец было всё хорошо, а теперь ... почему? Почему?

- Мама, да послушай меня. Я хочу купить только материал. Заменитель кожи. Для шитья. От этого не хмелеешь.

- Нет? - спросила мама слабо и, схватившись за люстру, остановила её. - Шить? Что? Но ... шить? - Сбитая с толку, она положила правую руку за своё ухо. - Ты хочешь - шить? По собственному желанию?

- Да, - ответила я твёрдым голосом, хотя мне самой показалось немного пугающим, когда мама произнесла это вслух. Я хотела шить. Мои пальцы прямо-таки чесались, изнывали по игле и ниткам.

- Но ты ... ты ... Ты больна, дорогая? - Обеспокоенно она положила мне свою разгорячённую руку на лоб.

- Тебе нехорошо? Или это для школьного задания?

- Нет. Это для Л ... для меня, - быстро исправила я. - Подожди, я тебе покажу. - Я бросилась в свою комнату, где Леандер, будто пустив корни, стоял перед моей кроватью и смотрел в самого себя, схватила мой дизайн, побежала назад на кухню и показала его маме.

Кончиками пальцев она взяла его у меня из рук и разложила на кухонном столе.

- Это очень короткая юбка, Люси. И она кривая. Но прежде всего она короткая. Ты её не оденешь, барышня!

- Это не юбка, - повторила я нетерпеливо, что уже ранее продекламировала Леандеру.

- Это скорее ... ну, поясная сумка без сумки. - Мама посмотрела на меня непонимающе.

- Ага. - Ещё раз она коснулась вскользь моего лба. - Люси, ты мне совсем не нравишься. Сначала твои волосы, а потом глаз на стене ... - Ладно, волосы. Она всё ещё не переварила это.

Позавчера ночью я проснулась и захотела посмотреть, как это будет выглядеть, если у меня впереди будет пара чёрных прядей в моей рыжей, короткой стрижке. Так как у меня под рукой не было краски для волос, я покрасила их моим чёрным водостойким фломастером. Я считала это клёвым. Мама однако чуть не заплакала, когда увидела меня.

Она в любом случае почти не справлялась с тем, что я отказывалась отращивать свои волосы. Подобно тому, как это было с волосами, получилось и с глазом. Незадолго до полуночи у меня появилась идея, нарисовать глаз на стене. К сожалению, мне слишком поздно пришло в голову то, что я совершенно не могу рисовать. Во всяком случае, не достаточно хорошо, чтобы увековечить себя на моей стене. Так что всё закончилось на зрачке и радужной оболочке. Но то, что было теперь, поясная сумка без сумки, было совсем другим.

Это я должна была закончить. И я знала, что у меня получится. Это будет уникальным.

- Ты уверенна, что не принимаешь наркотики?

- Совершенно уверенна, мама. Я хочу апплицировать сюда только кусок кожи ... - Опять такое глупое, взрослое, остроумное слово, подумала я и прикусила язык. - ... и, может быть, приделать заклёпки. Посмотрим. Но мои карманные деньги закончились.

- Что с пятнадцатью евро, которые я дала тебе вчера?

- На них я купила носки. И шарф, - ответила я правдиво. Носки 42 размера. Их я смогу себе самое большее натянуть на голову. Шарф был ярко фиолетовым, никогда в жизни я не одену его добровольно. Кроме того он был обмотан вокруг шеи Леандера всю ночь и между тем стал уже прозрачным.

Но маму это на время удовлетворило, она глубоко вздохнула и вытащила помятую банкноту в двадцать евро из кармана брюк. Так как я носила только чёрные и серые вещи, то она все равно не различит, есть ли ещё один серый шарф в моём шкафу - это было бессмысленно проверять мои слова.

Она сдалась пытаться уговорить меня носить розовый цвет. Как бы она обрадовалась, если бы я показала ей фиолетовый шарф ... или по крайней мере могла представить своего парня, который носил фиолетового цвета шарфы. Но так, как это выглядело, она никогда не увидит Леандера. Что было и плохо и хорошо равным образом.

Она тут же потеряет сознание, если узнает, что уже в течение года в моей комнате живёт парень, которому я уже неоднократно ассистировала во время принятия душа, и который на нашей школьной поездке прыгнул голым в бассейн перед глазами её дочери. Парень, на чьей спине красовалась огромная татуировка крыльев ангела ...

- Спасибо, мама. Я скоро вернусь. - Я бросила испытывающий взгляд на мою старую собаку Могвая, который с недавнего времени всегда ложился на прохладные плитки на кухне, вместо своей корзинки. Там он лежал и теперь, один глаз открыт, другой закрыт. Его дыхание было тяжёлым.

У него в лёгких была вода, сказал ветеринар при последнем обследовании. Он был просто старой собакой и к тому же с больным сердцем. Сожалея, я решила оставить его здесь, а вместо этого потянула Леандера за рукав из моей комнаты и по лестнице вниз. Он не сопротивлялся, но также не показывал никакого энтузиазма для нашей вечерней вылазки.

Безучастно он шёл, спотыкаясь, за мной, в то время как резкий, холодный декабрьский ветер безжалостно дул нам в лицо. Только что ведь всё было хорошо, сказала мама. Да, я тоже так думала. Что теперь всё будет лучше и легче, после того, как Леандер ускользнул от своей труппы. Что мы сможем начать всё сначала, без страха, недоразумений и забот. Как же сильно мы заблуждались.

Глава 2

.

Большое преображение

- Нет, Люси, нет! Тебе нельзя этого делать! - Но было поздно. Я уже в лучшей манере паркура перепрыгнула через прилавок и толкнула озадаченную Фатиму к её зеркалу для примерок.

- Mon Dieu, - застонал Леандер и отвернулся от смущения. - Она мусульманка, Люси, она хочет прятать свои волосы, тебе нельзя это ... Mon Dieu, она действительно это делает.

Да, я делала это, я не могла по-другому. Это снова было одно из тех озарений, против которых я была совершенно бессильна. После того, как я безуспешно обыскала магазины в Ратхаус центре, я попала в одну из многочисленных, небольших, пошивочных мастерских для переделок в Людвигсхафене, которые почти все находились в турецких руках.

Фатиму я даже немного знала; мама переделывала у неё свои спортивные брюки. Чаще всего они были для неё слишком узкими. Фатима распарывала швы, вставляла в середину переливающуюся полосу и уже мамины подтянутые ляжки метательницы дисков влазили в штанины.

Покупать большой размер был для мамы не вариант; в конце концов она была не толстой, а натренированной, как она постоянно замечала плаксивым тоном, когда речь заходила о её проблемах с вещами. Так что я уже пару раз встречалась с Фатимой - но теперь я смотрела на неё совершенно другим взглядом. Её тонко нарисованные, наискось брови, смелый нос, изогнутый рот и к этому совершено обыкновенно завязанный головной платок? Это было позором.

- Посмотрите, - сказала я рьяно и смотрела на то, как мои руки тянуться к её затылку и ловко развязывают концы платка. На один короткий момент я увидела её завязанные в узел тёмные волосы.

Её это не встревожило; она ведь не знала, что в комнате было мужское существо. Наверное, я застала её врасплох, чтобы из-за чего-то ещё тревожиться. Я проворно встряхнула платок, набросила его ей на голову и завязала его концы так, что это выглядело скорее как головной убор пирата. Это очень хорошо ей шло. Концы платка свисали небрежно с её левого плеча. Ещё только большая золотая серьга и Джек Воробей тут же женился бы на ней.

- О, - сказала она, свернув губы в трубочку, и уставилась на своё отражение. Испытывающе она провела по затылку, но её волосы были хорошо спрятаны. Леандер между тем делал вид, будто обмахивает себя воздухом.

Я подняла в воздух кусок чёрной, искусственной замши, чтобы отвлечь Фатиму от её отражения и напомнить, что хочу его купить, но она рассеянно отмахнулась в моём направлении, не глядя на меня.

- Я дарю его тебе. - Как модель, она встала в позу, спина прямая, шея вытянута, грудь вперёд. А у Фатимы была большая грудь.

- Пошли отсюда, да побыстрее, - прошипел Леандер и толкнул меня в сторону двери. - Это зашло слишком далеко, Люси!

- Ей это понравилось! - защищалась я шёпотом, когда мы стояли снова снаружи на улице. Для меня было всё сложнее думать о том, что никто кроме меня не слышит Леандера и поэтому я и в этот раз поймала себя на том, что разговариваю с ним. Но люди, которые спешили мимо нас по тротуару, были слишком сильно заняты собой, чтобы обращать на меня внимание. Стресс перед Рождеством.

Между тем стало уже темно, и порывистый ветер усилился. Леандер втянул голову в плечи, коротко чихнул и обмотал шею шарфом потуже.

- Холодно, - заметил он дрожа. Его губы отсвечивали синим цветом в свете рождественских огней над нашими головами. Да, ему должно было быть холодно, даже плачевно холодно. В его времена охранника у Леандера была повышенная температура, которая согревала его изнутри.

Но после тройного прыжка он воспринимал холодную температуру как человек, хотя на ощупь его кожа была всё ещё теплее, чем моя. Мы больше не так часто касались друг друга - тоже что-то, о чём я не хотела размышлять, потому что меня это угнетало. Но всегда, когда мои пальцы касались его кожи, его тепло проносилось как маленький огонёк через мою кожу. Что однако могло быть и из-за того, что мне нравилось прикасаться к Леандеру.

- Сможем ли мы купить за это куртку? - Я вытащила банкноту в двадцать евро из кармана моих брюк, которую мама дала мне ранее. Зимнюю куртку за двадцать евро? Это даже в Kik будет сложно.

Но может быть флисовый пуловер? Это в любом случае будет лучше, чем порванная, чёрная футболка с длинным рукавом и безрукавка, которые были одеты на Леандере. На его джинсах между тем было так много дыр, что он собственно мог бы ходить и без них. Со странным тянущем чувством в животе - думаю это была тоска - я вспомнила о нашей первой совместной покупке одежды в New Yorker, которая состоялась примерно год назад.

Тогда Леандер выбрал для себя именно эту футболку с надписью «Дикие времена» и штаны карго и постоянно доставлял мне сложности, потому что мы должны были втиснуться вдвоём в одну примерочную и он как всегда, когда речь шла о его внешнем виде, капризничал. Но теперь мне казалось, что ему почти всё равно, что он одевал, если только это его согревало.

Не говоря ни слова, мы двинулись вперёд, и пошли в сторону Хемсхофа. При нашей промежуточной остановке в Ратхаус-центре я действительно нашла флисовую куртку за 19,95 евро, на которую Леандер раньше не бросил бы и взгляда, теперь же с коротким кивком принял. Одеть он её ещё не мог; ему нужно было сначала поносить её незаметно, пока она приспособится к нему и станет прозрачной. Когда мы дошли до узкого, спокойного переулка без мешающих нам прохожих, он снова начал болтать.

- Люси, Люси ... - Неодобрительно он покачал головой. - Шери, это могло и вылиться боком. Как ты думаешь, что случилось бы, если бы внезапно зашёл Умит?

- Кто такой Умит? - спросила я, не особо интересуясь, но радуясь, что мёрзнущее молчание Леандера закончилось.

- Ну, муж Фатимы. Кто знает, как бы он отреагировал, если бы увидел, что ты там делаешь! Просто лапаешь его жену, не спросив её разрешения! Так не поступают, Люси! - Леандер сухо закашлял. - Это почти уже также, как с Гуннером ...

- С Гуннером? - Теперь он завладел моим вниманием. Гуннер был дядей Леандера, отвергнутый, как и он сам. Более подробно я не смогла ничего о нём выяснить, но то, что собрала воедино из замечаний Леандера и тех, что отпускала его труппа, допускался вывод, что он тоже искал близости к человеку. Как Леандер. Возможно, ему даже удался тройной прыжок.

- Ну, твои приступы. - Приступы. Так-так. Я не стала переспрашивать, что он под этим подразумевал; я сама слишком хорошо это знала. Случайностью всё это больше нельзя было назвать. Моя причёска сделанная фломастером, глаз на стене, поясная сумка без сумки, а теперь ещё и преображение платка Фатимы. Что-то со мной было не так.

На нашей школьной поездке весной, за принудительным шитьём моего костюма барышни из замка, мне ещё было до смерти скучно, а теперь я добровольно хваталась за иглу и нитки. Но Гуннар был охранником. Я была человеком.

- Что эти приступы имеют общего с Гуннером?

- Не с Гуннером. Со мной. Тройным прыжком. Всем, - ответил Леандер неопределённо и сделал широкое движение рукой в сторону неба. - Так как это выглядит, словно тебя поцеловала муза.

А Гуннер был чем-то вроде музы для своего клиента. Может быть, это я был твоей музой или ... или что-то от нашей труппы перешло на тебя. От художественно-одарённых клиентов, которых мы защищали. Музыкантов, актёров, художников. Наверно от всех немножко. Это исходит от нас.

- Опять? - спросила я явно раздражённо. Хватало того, что я могла видеть и слышать труппу Леандера. Особенно последнее не приносило особого удовольствия. Когда они разговаривали друг с другом, это звучало так, будто проводишь ногтями оп доске. Меня от этого чуть не тошнило. Теперь я ещё унаследовала их черты и черты их клиентов?

- Запоминающаяся мелодия у тебя ещё есть, не так ли? - Я только кивнула. Да, она у меня была и в виде исключения не действовала на нервы - в отличие от большинства других вещей, которые Леандер вытворял со мной. Мне даже нравилась эта запоминающаяся мелодия.

Независимо от того, каким бы сложным не был мой день и какой бы усталой я себя не чувствовала, когда я вечером ложилась в постель: незадолго до того, как засну, она прокрадывалась в мою голову и я напевала её про себя.

- Who’s gonna drive you home … tonight … - Благодаря этой песни я чувствовала себя защищённой и в безопасности. Если она случайно игралась на кухне у мамы по радио, то мне казалось это как личным подарком.

Она почти заставляла меня гордиться. Леандер, в ходе своего тройного прыжка, внедрил её мне в голову, и теперь она всё мою жизнь будет сопровождать меня. Я ничего не имела против. Но теперь, когда Леандер спрашивал о ней, я поняла, что она также раздавалась во время моих «приступов».

Она приходила в одно и то же время с моими идеями и снова исчезала, когда я их осуществила. Я попыталась уклониться от испытывающего взгляда Леандера, но он по выражению моего лица уже прочитал, что я думала.

- Значит, всё таки, так и есть, - прошептал он и провёл рукой в своей типичной, небрежной манере по волнистым волосам, которые тут же снова упали ему на лоб. Тем не менее, его голубой глаз светился ярко и ясно, в то время как он смотрел на меня. - Тогда тебе вероятно придётся с этим смериться. С этими приступами.

- Они больше не уйдут? Никогда?

- Никогда, - подтвердил Леандер грабовым голосом. Я не знала точно, что мне об этом думать.

Скорее пугающе, чем прекрасно. Я всё ещё не могла избавиться от ощущения, что приступы собственно ничего общего не имели со мной. Я сама себе казалась чужой, когда становилась их жертвой. Мама даже подумала, что я больна. Что тогда подумают ребята?

Раньше мы занимались вместе паркуром, мчались по крышам домов и выполняли смертельные трюки. Теперь же я шила поясные сумки без сумки. Это было смешно. Внезапно мне захотелось выбросить кусок искусственной замши в следующее мусорное ведро. Но она была на ощупь в моей руке такой прекрасно бархатистой, что я только нежно погладила её и оставила лежать в кармане. Я гладила кусок материи! Я действительно была не в своём уме.

- А эти дурацкие слова и предложения, которые я использую иногда? Они тоже исходят от вас? Это подошло бы, - заметила я сварливо. Натан и Кларисса фон Херувим почти превосходили моего отца в своём высокопарном способе выражаться - а тот, кто был знаком с папой, знал, что это было не в ладушки играть.

- Не. Не думаю. - Леандер засунул руки в карманы своих джинсов и ещё сильнее втянул голову в плечи. - Ты просто постепенно становишься взрослой.

- Что!? - завизжала я в ужасе. - И поэтому должна сразу говорить такую ерунду? Да это сумасшествие!

- У тебя теперь нет охранника, Люси. Тебе ничего другого не остаётся, как повзрослеть. - Тон Леандера стал резким, так что я остановилась. Да, об этом он говорил мне в прошедшие недели не один раз. У тебя больше нет охранника, Люси. Бла бла бла.

Но была ли вообще в этом разница? С того времени, как Леандер получил своё тело, то стал ещё более паршивым охранником, чем был уже раньше. Из-за его чрезмерного инстинкта защитника он по крайней мере также часто приводил меня в рискованные ситуации, как и спасал от опасности. Так что это уравнивалось.

Кроме того Витус, его двоюродный брат и замена для меня во время переподготовки Леандера в прошлую зиму, уже решил, что мне больше не нужна защита. И всё же я чувствовала горящую пустоту в сердце, когда об этом думала.

Хотел ли этого Леандер или нет, он больше не мог защищать меня с той интенсивностью и магией, как это было когда-то в него заложено. Как бы лениво и неряшливо он не справлялся с этим заданием, для него это было серьёзно.

- Не можем ли мы пойти дальше? Мне холодно. Правда, мне холодно, Люси. - Это невозможно было не заметить. Кончик его носа покраснел, а губы выглядели так, будто он слишком долго купался в холодной воде.

- Не смотри на меня так, - промямлил он и на ходу отвернулся от меня.

- Истеричка, - прошипела я тихо, хорошо зная, что он это услышал, но он и должен был услышать. После его тройного прыжка мне нельзя было смотреть на него дольше, чем пару секунд.

Даже ночью он, казалось, чувствовал, когда мой взгляд покоился на нём, в то время, как он спал, и поворачивался к окну, так что я могла исследовать только его спину, завёрнутую в одеяло, которое грело его скорее плохо, чем хорошо.

Я даже больше не знала точно, как выглядела его татуировка с крыльями ангела. С недавних времён он переодевался, когда меня не было в комнате, и принимал душ, как только мама и папа покидали дом, а я уходила в школу. Почти всегда в одиночку. Тоже что-то, о чём я не знала, нравится ли мне это или нет.

Было невероятно расслабляющим, ехать в электричке без Леандера, с моими ребятами или разговаривать с Софи и сидеть на уроках, но в тоже время меня спрашивали тысяча шепчущих голосов, что он сейчас вытворял, пил ли в тихую папину Гольдвассер, позволил ли маме поймать себя в душе - и было ли ему совершенно всё равно, чем я занималась весь день.

Тем не менее, было хорошо, что кто-то оставался в доме, чтобы приглядывать за собакой, а Могвай души не чаял в Леандере. Для него он был таким же настоящим, как человек.

Молча, Леандер и я шли домой, где я не сказав не слова начала выкраивать искусственную замшу - я сделала бахрому; заклёпки должны будут подождать, пока у меня не появятся снова карманные деньги, и пришивать к материалу в клеточку.

Я не поднимала взгляд от моей работы, пока не закончила, но краем глаза видела, что Леандер, вместе со своей флисовой курткой, завернулся в одеяло и прижал спину к батарее.

Ужин я съела неохотно, под множеством пытливых, а также обеспокоенных взглядов мамы и папы, но что мне было ещё сказать? Что между моим невидимым парнем и мной уже в течение нескольких недель сильные нелады? Вообще парень - что это значило? Нравилась ли я Леандеру?

Обожал ли он меня? Не было ли «обожание» что-то для Софи и её подружек-хохотушек? А любовь слишком большое слово для нас? Если спросить по-другому: Считал ли он меня красивой? (Считал ли меня вообще когда-либо один парень красивой?) Помнил ли он наши поцелуи? Объятия? Что он нёс меня через половину города, через тысячу обходных дорог, чтобы меня никто не увидел, только потому, что не хотел будить?

Разве это ничего не значило? Он сказал, что ему нужно сначала снова восстановить свои силы и не казаться таким запущенным, чтобы захотеть снова приближаться ко мне.

Да, после своего тройного прыжка он выглядел запущенно, но с того времени он уже много раз принимал душ и мыл волосы и больше не ночевал в закуренных, грязных подвалах для репетиций. А на расстояние одного метра от меня, на диване под окном.

Он больше не был запущен. Самое большее усталым и замёрзшим. И это сводило меня с ума, наблюдать за ним и не иметь возможности приблизиться.

- Пойду, полежу в ванне, - объявила я и отодвинула от себя тарелку, хотя не доела свою булочку с салями. Почему-то салями мне больше не нравилась на вкус. Я чуть ли не испытывала к ней отвращение. Почему собственно я всегда так её раньше любила?

Тут же встала и мама, побежала в ванную и сняла фен с крючка, как каждый раз, когда я объявляла, что хочу купаться в ванне, что случалось также часто, как папа говорил «дерьмо». А именно почти никогда. Но я вовсе и не собиралась ложиться сама в ванную. Это должен сделать Леандер.

- Ты идёшь со мной, - прошептала я командным тоном, когда он снова хотел отвернуться от меня, но мне пришлось сначала сильно ткнуть ему в бок, чтобы он встал и последовал за мной в ванную, грубо ругаясь на французском.

Я заперла дверь, повернув замок два раза и указала на ванную, которая уже наполовину была заполнена горячей водой.

Леандер бросил на неё пренебрежительный взгляд, взял мою/свою бутылку с гелем для душа и вылил туда хорошую третью часть, так что под струёй воды сразу же образовались блестящие горы пены. Послушно я закрыла крышку туалета, села на него и повернулась к нему спиной.

- Можешь раздеваться, - объявила я коротко. - Леандер?

- Да-ааа, - ответил он раздражённо. Но ничего не случилось. Никакого шуршания, никакого отрывания замка его джинсов.



Поделиться книгой:

На главную
Назад