Помоги проекту - поделись книгой:
– Так, парни, – наблюдал за боевиками Кармазин. – По моей команде дружно падаем на землю и отползаем влево за пригорок.
Павлов мелко закивал, а Толик шепнул:
– Понял, командир.
Рыжебородый куда-то исчез, и воины расстрельной команды пребывали в растерянности: то ли исполнять приговор, то ли готовиться к отражению воздушной атаки, то ли прятаться в скалах…
Через пару секунд из-за соседней вершины вынырнула первая пара пятнистых вертолетов. Хищные удлиненные тела Ми-24 быстро прошли параллельно склону. За ними показалась вторая пара – на той же высоте и скорости парили «эмтэшки».
Возможно, летчики и не заметили бы разбитый вокруг поляны и неплохо замаскированный лагерь, да Араб явно дал маху – не успел охладить воинственный пыл своих молодцов. Вслед каждой винтокрылой машине потянулись десятки слабо различимых на фоне голубого неба бледно-желтых трасс.
Пилоты легко определили зону, откуда велся обстрел, и ведущий первой пары, заломив приличный крен, вывел звено на боевой курс для ответной атаки…
Кармазин опомнился первым. Поглядев на рассыпавшихся по поляне боевиков, он скомандовал:
– Ложись!
Троица упала в светлую пыль и откатилась влево, где их уже не могли достать огнем боевики Араба.
А еще через секунду их оглушили взрывы.
Никто не предполагал такого поворота событий: ни русские пленные, ни хозяева горного лагеря. Все смешалось, все пришло в движение от серии беспорядочных разрывов неуправляемых ракет, выпускаемых сначала первой парой вертолетов, затем второй. Недавняя тишина и идиллия превратились в огненный кошмар…
Несколько мгновений Кармазин гонялся за неким проблеском в голове.
Поймал. Однако на извечный вопрос «Что делать?» ответа не нашел. Его давний приятель – бармен Серж – давно сменился и, вероятно, досматривал третий сон в своей постели. А жаль – с ним бы он договорился.
Охранники и настырная официантка уже перешли к оскорблениям и угрозам, сравнимым разве что с проклятиями в адрес Барака Хуссейна Обамы. Стасу казалось, что эти шавки на коротком поводке готовы были сорваться с поводков и развязать третью мировую войну.
– Спрашиваю в последний раз: вы собираетесь расплачиваться? – грозно повел бровями один из охранников – широкоплечий, темноволосый парень лет двадцати семи.
Кармазин уже мысленно выбирал место на его угрюмой роже, куда прилетит правый крюк, да вдруг вспомнил, что этот кабак имел очень удобное расположение – всего в пяти минутах ходьбы от дома. Если сейчас крупно пошалить, то потом до другого «ближайшего» придется ездить на такси. А это лишнее время и лишние деньги, которых никогда не бывает.
– Глянь, а часы у него ничего, – тихо сказал второй охранник – паренек с коротким шрамом на подбородке. – Похоже, швейцарские.
– Ну-ка, покажи свои часы, – приказным тоном молвил первый.
Станислав готов был отрабатывать долг по счету на самой грязной и отвратительной работе, но часы – подарок Андрюхи Трунилова – не отдал бы ни за какие посулы.
– Нет, ребята, часов я вам не отдам, – сказал он и, обдав противников ледяным взором, приготовился принять бой.
Кармазин совершенно точно решил, что вначале исправит прикус брюнету, потом возьмется за воспитание того, что со шрамом. Но внезапно стоявшее рядом бухое вдребезги тело по имени Ашотик громко икнуло и спросило:
– А банковской картой расплатиться можно?
– Конечно! – недоуменно развела руками официантка.
– Тогда держите, – протянул собутыльник карту. – Пинкод: два, три, один, один.
– Давно бы так, – отступили охранники.
Поняв, что скандала удалось избежать, Станислав взял под руку нового знакомца.
– Чего ж ты раньше молчал про карту?
– Я про нее забыл.
– Ну, ты даешь! Ладно, сегодня за ужин платишь ты, в следующий раз – я. Сейчас обменяемся номерами телефонов и договоримся, когда встретимся…
Получив обратно карту, приятели неверной походкой покинули зал. По пути к выходу Кармазин заметил, что кроме них в ресторане практически никого не было. Официантки спешно меняли на столах скатерти и приборы, уборщицы протирали полы, в кухне суетились повара.
– Забегали, – проворчал он. – Барина ждут…
Покинув ресторан, собутыльники окунулись в ночную прохладу и, прежде чем расстаться, решили перекурить. На улице никого. Только маленькая грустная собачка сидит на тротуаре и ушами борется с прохладным ветром.
– Тебе куда? – справился Ашот.
– Я пешочком до дома. А ты далеко живешь?
– На другом конце города. Туда только на такси…
Они собрали по карманам все свои гроши в кучу. Посчитали. Не хватало не то чтобы такси. Даже на половинку чупа-чупс не хватило бы.
Надо заметить, что в те времена все люди в нашей стране делились на две категории. Одна пахла дорогой натуральной кожей и парфюмом, а другая – безнадегой и голодом. Стас с Ашотом были типичными представителями второй: хоть от голода и не страдали, но безнадеги хватило бы на пятерых.
Внезапно спящая улица осветилась фарами подъезжающих машин. Резко затормозив, два черных представительских авто остановились у входа в ресторан. Пахнуло кожей и парфюмом.
– А вот и барин пожаловал, – поперхнулся табачным дымком Станислав.
Из первой машины выскочили плечистые ребята в строгих костюмах. Один подбежал ко второй машине и предупредительно раскрыл заднюю дверцу, другой встал посреди тротуара, третий с четвертым ринулись к входу, между делом отпихнув в сторону Станислава и Ашота.
– Эй! Нельзя ли поаккуратнее?! – возмутился бывший спецназовец.
– Закрой рот и отойди, – огрызнулся телохранитель.
И вот тут бензин генератора его спокойствия закончился. Он не был психом, но в этот момент его нежный мозг не выдержал.
Все, что произошло дальше, Кармазин хотел бы списать на паленую водку, вероятно, закупаемую ресторанным начальством для обычных клиентов вроде него. Хотя, возможно, просто накипело.
Качки явно не догадывались, с кем имеют дело, и схватка длилась всего несколько секунд.
Как только туша болтливого наглеца плашмя упала на асфальт, Ашот пригнулся и пустился бежать по улице. Кажется, его дом находился в другой стороне, но в эту минуту он мечтал просто отбежать как можно дальше.
Второй охранник, получив увесистый правый крюк, закатился сбоку под крыльцо.
Третий сунул руку за пояс, но вытащить оружие не успел – после эффектной подсечки он тоже рухнул на асфальт и был добит ударом кулака-кувалды.
Оставался последний – тот, который на лакейский манер открыл хозяину дверцу БМВ.
Он был далековато. Заметив рукопашную на тротуаре, он выхватил пистолет и целил в Кармазина. До выстрела оставалось не больше секунды…
Обстреляв неуправляемыми ракетами поляну, «вертушки» сделали второй заход, перепахивая и калеча окружавший поляну лес.
– Это полдела. Это только половина дела, – прошептал, вжавшись в землю Кармазин. – Еще надо умудриться смыться отсюда, чтоб никто из банды не заметил и чтоб свои по ошибке не завалили.
– Что-нибудь придумаем! – запальчиво прокричал сквозь грохот Толик и куда-то пополз.
– Ты куда?!
– Сейчас…
Спустя минуту он вернулся, держа в руке кинжал.
– Вот трофей прихватил, – показал он длинное лезвие. – Взрывной волной к краю поляны отбросило.
– Держи наготове, – посоветовал Станислав. – Может пригодиться.
Дальнейшие события продолжали поражать пленных офицеров непредсказуемой стремительностью.
Вертолетное звено после второго захода внезапно переменило тактику: два Ми-24 и одна «восьмерка» зависли на удалении пятисот метров от склона и начали поливать лес из пулеметов. Второй Ми-8 снизился и аккуратно подполз к самому краю поляны. Его курсовой пулемет также огрызался короткими очередями.
– Стас, а ведь это за нами! – радостно заорал Толик. – За нами пришла «вертушка»!
Вскочив и пригнувшись, спецназовцы переместились чуть правее – туда, где мелькали в бешеном вращении вертолетные лопасти. «Восьмерка» медленно приближалась к оконечности поляны и зависла, чуть касаясь склона левым колесом шасси. Однако стоило троице пленных оказаться в поле зрения экипажа, как винтокрылая машина резко отпрянула в сторону, развернулась носом, закачалась в воздухе и немного снизилась.
– Мы свои! – неистово размахивая руками, орал Толик. – Мы здесь! Мы свои!..
– Стреляют по ним, не видишь?! – рявкнул Кармазин. – Дай-ка мне эту хрень!..
Выхватив у заместителя трофейный кинжал, он ловко подбросил его, перехватил поудобней и, взобравшись повыше по склону, куда-то с силой запустил.
Из-за толстого кедрового ствола, держась за рукоять торчащего в груди клинка, вышел рыжебородый распорядитель казни. Темных очков на удивленном лице уж не было; винтовка выскользнула из рук. Сделав несколько неуверенных шагов, приближенный Араба рухнул наземь.
Когда автоматная стрельба поутихла, транспортный вертолет снова приблизился к склону. Дверка с круглым иллюминатором отъехала назад; крутанувшись, упал металлический трап в три ступени, приглашая в спасительное нутро грузовой кабины.
Офицеры один за другим запрыгнули внутрь.
Станислав упал на откидное сиденье. Павлов застыл у желтой топливной бочки; тяжело дыша, он глядел вокруг широко открытыми, осатаневшими от неожиданно свалившейся удачи глазами. Толик же, схватив лежавший на полу автомат, присел у открытой дверцы на колено и стал яростно поливать свинцом заросли.
«Вертушка» резко отвалила от склона и, разворачиваясь, пошла вниз с набором скорости. Через полминуты, разогнавшись и прилично отдалившись от поляны, она взмыла вверх…
Спустя полчаса вертолетное звено летело над окраиной Ханкалы.
Отдышавшись и придя в себя, Кармазин заглянул в пилотскую кабину, навис над рабочим местом техника и по очереди пожал руки всем членам экипажа.
– Спасибо, парни. Век вас не забудем.
– Не за что, капитан. Мы и сами рады такой удаче – не чаяли вас найти, – ответил управлявший вертолетом летчик.
Стас искренне удивился: откуда авиаторам известно его звание? Ведь на порванной, грязной и пропитанной потом и кровью камуфляжке знаков различия не было.
– Выходит, вы искали нас?
– Вас, а кого же еще! Задачу нам утром поставили, район для поиска приблизительный обозначили.
– А кто ставил задачу?
– Командир полка. А ему распоряжение пришло из Москвы. Говорят, из Управления разведки.
«Броневич! – промелькнула радостная догадка, и Кармазин расплылся в довольной улыбке. – Конечно, Броневич! Этот своих в беде не бросает. Золотой мужик!..»
Глава третья
Костин вернулся в Новорубинск поздней осенью. Замысел с исчезновением удался – после трехмесячной отсидки в маленьком уральском городке о нем забыли и родственники, и друзья, и бывшие сослуживцы. Все они полагали, что он трагически погиб: утонул в море вблизи крымского побережья, перебрав с алкоголем на яхте. Выпить он любил, отдыхать предпочитал с размахом, так что никто особенно не удивился.
Спустившись по трапу самолета в аэропорту Новорубинска, Костин направился на стоянку такси. Вынув из кармана сотовый телефон, он по пути набрал номер давнего школьного друга – Сашки Соболева. Впрочем, Сашкой он был в детстве и юности, а с середины лихих девяностых для большинства жителей областного города стал Александром Алексеевичем. Для большинства, но не для самых близких друзей.
– Здорово, Сашка, – не сдержав улыбки, сказал он.
– Валерка, ты?! – обалдел товарищ, услышав по телефону голос «погибшего».
– Да, Санек, не удивляйся, это я, – спокойно произнес Костин, ожидая подобную реакцию.
– Но как же так? Я ведь был на твоих похоронах!
– Забудь. Это инсценировка. Нам надо встретиться и кое-что обсудить.
– Дык это… Приезжай!
– Ты дома?
– Да.
– Понял. Через час буду. И никому обо мне ни слова. Понял?
– Само собой. Жду…
В школе Соболев был отъявленным двоечником, драчуном и прогульщиком. Кое-как получив аттестат, он даже не предпринял попытку куда-либо поступить и продолжить учебу. Откосив от армии, связался сначала с мелким криминалом, затем стал членом крупной бандитской группировки, возглавляемой криминальным лидером Борисом Кабаковым по прозвищу Кабан. Однажды крупно влетел после разборки со стрельбой, но каким-то чудом избежал уголовного наказания. Второй раз из лап следственных органов его с большим трудом вытащил Костин. В третий раз Соболеву от следствия, суда и колонии отвертеться не удалось. К тому времени Костин уже имел и деньги, и влиятельных знакомых. После нескольких звонков и встреч он умудрился договориться с какими-то чинами, и однокласснику прилично скостили срок, а немногим позже вообще выпустили по УДО.
– Вообще, самые главные проблемы в тюряге – это телевизор и азартные игры, – радостно делился впечатлениями вновь обретший свободу Сашка. – Ты можешь проиграть в карты кучу денег и не отдать. Тебе надают дюлей или порежут, но ты все равно будешь должен.
Поделиться книгой: