Демон и Мадонна

– Лейла Олеговна попросила вам сообщить, что в два часа у нас обед с французами и чтобы вы никуда не уходили.

– Вот как? Ты поэтому топала через весь офис? Позвонить не могла? Или просто хочешь продолжить то, что в лифте начали? Так я готов, Маня. – Его чувственные губы искривились в дразнящей улыбочке.

– Дмитрий Романович, проверьте, пожалуйста, исправность телефона, прежде чем делать неверные выводы о моих действиях, – как можно более холодно сказала Маня. – А если бы мне нравилось, чтобы меня без прелюдий имели в грязных лифтах, то я бы уже давно удовлетворила эту фантазию, и не стала бы дожидаться приезда такого законченного хама, как вы.

Маня развернулась и хотела выйти, но вдруг перед её носом рука Дмитрия захлопнула дверь, отрезая путь к бегству. В ту же секунду его мощное тело прижало её к стене рядом с дверью. Руки его были по обеим сторонам от её головы, а лицо уткнулось ей в затылок, касаясь твёрдыми губами. Дмитрий опять судорожно втягивал её запах, и Маня чувствовала, что от этого первобытного, почти животного обнюхивания у неё начинают дрожать ноги и наливаться болью грудь.

– Отпусти…те меня немедленно, – прошипела она и дернулась, пытаясь выбраться из этого капкана.

– У тебя нет фантазий о сексе в лифте, Ма-а-аня? – горячо зашептал он, касаясь губами мочки уха. – А какие у тебя есть фантазии, а, Маня? Как вы этим занимаетесь со своим любовником? Чинно и благопристойно, в миссионерской позе? Или тебе нравится жесткий трах? Как бы ты хотела сделать это со мной?

– Отпусти меня сейчас же! Какими бы ни были мои предпочтения, секс с тобой в них не входит абсолютно точно. Даже если ты окажешься последним мужиком на всей планете. – Маня говорила как можно более четко, стараясь вложить в свой голос всё своё презрение к этому хаму.

Усмехнувшись, Дмитрий отступил так же резко, как и прижал её.

– Передай Лейле Олеговне, что я всё понял. А телефон я проверю.

Маня с окаменевшей спиной вышла из кабинета Демона, стараясь не показывать, как дрожат ноги. Уже выходя, в дверях столкнулась с Ковалёвым, сияющим, как новая копейка.

– О, детка! Какая встреча!S! И какими судьбами тебя в кабинет к Демону занесло? – Он загородил ей выход своей монументальной фигурой. – Изменяешь мне, любимая? – наклонившись, томно прошептал почти ей в губы.

Девушка не отшатнулась и даже не вздрогнула и так же прошептала, почти касаясь его губ:

– Изменяю, милый. Я ведь такая ненасытная. – И, отпихнув тушу Ковалёва, проскользнула в коридор, коснувшись его плеча своей грудью, отчего Павел вытянулся и, сжав зубы, резко выдохнул.

– Пашка, какого хрена? Может, ты уже начнешь работать? – привёл его в себя яростный голос Демона.

– Ты чего опять рычишь? – встряхнулся Ковалёв. – Я к тебе по работе и пришёл. И, кстати, новости у меня весьма интересные. И они касаются нашей Мани-Мадонны.

Дмитрий плюхнулся в кресло, стараясь скрыть своё состояние.

– Что, еще что-то? Не много ли за один день? Ну, рассказывай.

– Я установил камеры у неё в квартире сегодня с утра.

– Оперативно ты! Когда только успел?

– А я зря хлеб не ем. Но это не главное. Сегодня утром я видел нашу Маню, о чём-то задушевно шептавшуюся со старшим смены охраны. Она ему что-то отдала. Я отловил его, как только она ушла, и вытряс из него всё. Он, конечно, строил из себя рыцаря и всё такое, но я ведь умею убеждать. Так вот, у меня сенсация. У нашей Мани есть тайный поклонник, который шлёт ей анонимные письма.

Дмитрий, напрягшийся до этого, как пружина, откинулся на спинку кресла.

– Паш, я уж думал, что у тебя правда что-то стоящее. Да у неё сто процентов десятки тайных воздыхателей. Кто-нибудь из них должен был решиться хотя бы на письма, не говоря о большем.

– А сколько из этих поклонников отважились бы влезть в её квартиру?

– Не понял. Ты о чём? – Дмитрий тут же подобрался.

– Я о том, что вчера Маня нашла на столе в своей кухне розу и записку. Как она туда попала, неизвестно. Так что она всю ночь спала вполглаза и в обнимку с кухонным ножом. Так она рассказала Рамилю. – Ковалёв явно наслаждался произведенным эффектом.

– Та-а-ак! Вот значит, почему… А я дурак… Вот, мля, урод!.. – Дмитрий вцепился в свои волосы, как будто хотел их выдрать.

– Демон, ты о чём?

– Да ни о чём. Самокритикой занимаюсь просто.

– Да брось ты. Ты и самокритика – два взаимоисключающих понятия.

– Да на себя-то посмотри!

– А мы сейчас не обо мне говорим.Так что мы с Маней-то делаем?

– А то, что и собирались. Следим. Теперь у нас для этого есть даже уважительная и почти благородная причина. Мы её от маньяка типа спасаем.

– Ох, доиграемся мы с тобой. Тебе-то ничего: бабуля поорёт и простит, а моя задница точно загорится.

– Не боись. Прикрою. Когда я тебя бросал?

– Ну да, никогда. Ладно, пошёл я. Кстати, ко мне всячески подбивает клинья Манина подружайка Светка из аналитического. Упертая баба.

– Так ты соглашайся. Пригласи её куда-нибудь. Только пусть Маню с собой пойти уболтает. Скажи, что с другом будешь, – воодушевился Дмитрий.

– Слушай, Демон, чего-то я тебя не пойму. Ты что всё же запал на эту Маню или нет?

– Паш, ты меньше думай, а больше действуй. У тебя это всегда прекрасно получалось.

– Значит, запал.

– Иди работай, Паша.

– Да иду. Опять всё самое лучшее тебе. И что в тебе бабы находят? Ты же по сравнению со мной урод.

– Помнишь, как тебе Маня сказала: сам себя не похвалишь, целый день как…

– Да иди ты! – И Ковалев громко захлопнул за собой дверь.

Так значит, у Мани есть тайный воздыхатель или, точнее, преследователь. А он думал, что её круги под глазами – последствия бурной ночи. Почему-то злость на девушку прошла. И даже появилось раскаяние и какое-то беспокойство за неё. Хотя с чего бы? Какое ему дело? Он ведь хочет просто с ней переспать и указать наглой девке её место, чтоб не зазнавалась. А что с ней дальше будет – разве его это должно волновать? Только почему-то волнует. А-а-а-а, ладно! Гори оно всё! Надо перестать думать о ней и готовиться к обеду с французами. И Дмитрий снова погрузился в работу.

8

Ресторан, в котором должен проходить обед, находился тут же, в здании. Ничего особо шикарного, но удобно и со вкусом. У них был заказан отдельный кабинет. Французов было трое. Поль Мерсье – грузный мужчина средних лет с жесткими чертами лица. Франсуа Поллей – адвокат до мозга костей, тщедушный и низкорослый, с тонкими, ухоженными, больше похожими на женские руками. И третий – Рене Мерсье – сын Поля. Красавчик, метросексуал, плейбой. Одет, как кинозвезда, с белоснежной улыбкой и манерами джентльмена. И сейчас Дмитрий внимательно наблюдал, как этот Рене просто из кожи вон лезет, пытаясь обаять Маню.

Она, казалось, была совсем не против – улыбалась его шуткам и комплиментам. Лишь сосредоточенный взгляд и то, как она, несмотря на шутки, постоянно поворачивала разговор в нужное деловое русло, давало Дмитрию понять, что всё обаяние красавчика-француза пропадает впустую. Хотя в глубине души он был благодарен Рене – ведь благодаря ему он впервые мог наблюдать злобную колючку Маню улыбающейся. И, надо быть честным, то, как улыбка скользит по этим чувственным губам, завораживало и сбивало. Дмитрий то и дело терял нить беседы с Полем Мерсье.

Как ни старался он одернуть себя и заставить не смотреть на дерзкую девку, пытаясь опять вызвать в себе раздражение на неё, – один взгляд на улыбающуюся Маню, и злость улетучивалась. Оставалась лишь ревнивая мысль о том, что он хотел бы сейчас быть на месте Рене. Чтобы ему она улыбалась. И, желательно, чтобы никого вокруг больше не было. Дмитрий опять поймал себя на том, что пропустил вопрос Поля. Вот чертова девка! В её присутствии мозг совершенно отказывается работать.

В общем, обед прошёл весьма продуктивно, хотя Дмитрий и понимал, что, видимо, выглядел постоянно теряющим мысль дебилом. Поэтому он нисколько не удивился, когда Лейла Олеговна сказала:

– Димочка, зайди ко мне в кабинет, пожалуйста.

Сейчас точно будет его отчитывать за невнимательность.

С тяжелым сердцем закрыл за собой дверь кабинета, не забыв краем глаза зацепить, как Маня усаживается за свой стол.

– Присядь, Димочка. Разговор назрел. Думаю, что сделала ошибку, сразу не поговорив с тобой напрямую. Но любопытство, знаешь ли. А теперь давай без шуток. Какого рода интерес ты испытываешь к Мадонне? И не пытайся меня обманывать, сын, – знаешь, что бесполезно.

– Я хочу её. И она бесит меня. Не припомню, чтобы чувствовал подобное… – Наедине они могли не притворяться.

– Насколько хочешь?

– Не знаю, как тебе ответить. Сильно. Очень. Временами до потери контроля.

– А злишься, потому что не можешь понять, почему?

– Да, мама. Тут ты права.

– А если я скажу, что этому есть причина и объяснение.

– Готов его выслушать.

– Ты прекрасно помнишь, почему тебе пришлось уехать за границу так надолго и причину того, что мы изменили и подчистили историю нашей семьи. По внешнем признакам ты никак не можешь быть моим сыном, только внуком. Вот и пришлось создавать эту сказку про мою несуществующую дочь-отшельницу, родившую тебя от неизвестного отца.

– Да, всё я помню. С Маней какая связь? – нетерпеливо перебил её Дмитрий.

– Терпение. Тебе известно, что мой срок в этом теле подходит к концу. Слишком давно я его использую и поддерживаю в нём силы. Я устала и хочу вернуться в Нижний мир, чтобы отдохнуть и повидать близких, да и просто вспомнить, как выгляжу на самом деле.

– Мам…

– Не надо. Я, действительно, устала. Но еще я знаю, что ты достиг возраста, когда уже начинает раскрываться твоя сущность. Мне тревожно оставлять тебя совсем одного. И поэтому я искала кого-нибудь, похожего на тебя, чтобы после моего ухода ты не был совсем один.

– Что ты хочешь…

– Только то, что Мадонна – такая же, как ты.

– Да ла-а-адно? Твой ангелок – на самом деле демонёнок? Вот сучка, а изображала из себя… – Дмитрий аж подпрыгнул в кресле.

– Так, притормози, сынок. Маня пока понятия не имеет, кто она такая. Она еще чересчур молода. Хотя в вашем с ней варианте ничего нельзя знать наверняка.

– Вот как?.. Но все же удивительно: ты говорила, что моё появление – случайность.

– Да. Несмотря на выдумки людей, не бывает никаких полукровок. После вселения в тело наш носитель становится бесплодным. И совершенно неважно: мужчина или женщина. Ты обязан своим появлением лишь тому, что глупая девчонка-самоубийца была уже беременна к моменту смерти и моего вселения. Пока я освоилась в теле, ты уже зацепился за жизнь. Вероятность того, что подобное повторится и все так совпадет, – одна на миллион. Хотя, учитывая все население Земли, это, наверное, не так уж и мало. Факт того, что демоница не заметила беременности при вселении и не избавилась от неё сразу же, как заметила, – тоже странный.

– Но ты же не избавилась от меня.

– Дима, не сравнивай. Я впервые вселялась в тело и любопытство было сильнее даже эгоизма. К тому же, избавление от ребенка двести с лишним лет назад было кровавой и опасной затеей для моего едва отошедшего от самоубийства нового тела. Поэтому выносить тебя на тот момент было более правильным решением.

– Странно, за столько лет, что мы всех вокруг убеждаем, что ты моя бабка, я и сам стал забывать, что ты моя мать.

– На самом деле твои кровные родители – люди. Так что мне тоже удобнее считать тебя внуком.

– Скажи, почему ты не избавилась от меня после рождения? Как, например, мать той же Мани.

– На самом деле, та, что родила Маню, всё же испытывала к ней какие-то чувства. Иначе младенец оказался бы в мусорке или реке. А что касается тебя... Не знаю до сих пор, почему так поступила. Не знаю, почему волнуюсь, уходя и оставляя тебя здесь. Поэтому уже много лет я искала таких же, как я, чтобы, когда твои способности начнут раскрываться, тебе было к кому пойти с вопросом. Но все демоны – законченные эгоисты, и никто из найденных не хотел мне помочь. Я уже почти перестала искать и представь, каково же было моё удивление, когда я уловила в коридоре нашего офисного здания запах, настолько напоминающий твой, и, войдя в туалет, нашла там рыдающую девчонку. Она навзрыд рассказывала мне, какие все мужики похотливые сволочи и что в ней никто человека не видит. И тут меня осенило: зачем мне эти черствые ублюдки-демоны. Я приручу эту девочку, ведь она такая же, как ты, значит, поймет тебя лучше, чем кто-либо. И вы сможете стать одной командой, прикрывать друг другу спины, не вовлекая в это посторонних. Вдвоем всегда легче, чем в одиночку.

– Ну что же, здравый смысл в твоих словах есть. Только как ты ей расскажешь обо всём? Думаешь, она сразу поверит на слово?

– Предоставь это мне. Сейчас важен другой вопрос. Ты должен полностью подавить в себе влечение к Мане. Ты непостоянен, поиграешь и тебе надоест, а у Мани ранимая и тонкая натура. Секс между вами перечеркнёт все мои труды. Эта девушка не из тех, кто стерпит предательство. Так что, как я и говорила вначале: она для тебя – табу.

– Я понял.

Из переговорника послышался Манин голос:

– Лейла Олеговна, вас журналисты ждут.

– Пусть заходят. – И уже ему: – Иди, Димочка, и хорошо подумай.

Журналисты ввалились в кабинет и Дмитрий, пропустив их, вышел и закрыл дверь. Маня встретила его хмурым внимательным взглядом. Почему-то при мысли о том, что ему нельзя её коснуться, стало холодно и тоскливо внутри. Внимательно, как будто новым взглядом, он смотрел на девушку. Нежное, совершенной формы лицо, с кожей, словно светящейся изнутри. Выбившаяся из строгой прически золотисто-медовая прядь. Изгиб бровей, линия тонкого носа с нервными, такими подвижными ноздрями. Огромные глаза, кажущиеся почти нереальными, как эльфийские, потрясающего, насыщенного голубого цвета, с искрами в глубине, когда она злилась. Высокие, немного дерзкие скулы. И губы, чуть пухлые, живущие как будто своей жизнью, и при взгляде на которые все мысли пускались вскачь, быстро стекая горячими волнами в пах. Тело, совершенные и божественные изгибы которого невозможно было скрыть даже этой дурацкой одеждой. Обычные, казалось бы, движения, но каждое из них рождало такие непристойные фантазии, что иногда хотелось рычать от желания. Теперь он, действительно, видел, понимал, что она просто не могла быть человеком. Ну, или полностью человеком. Тело опять отозвалось мучительной болью в паху, у него прям уже условный рефлекс на неё выработался: только глянул – и, прощай, нормальное кровообращение. Девушка замерла под его пытливым взглядом, видимо, ожидая от него какой-нибудь неприятной выходки. А он молчал и продолжал жадно её рассматривать. Маня не выдержала первая:

– Что? Вы что-то хотели?

Так официально, ну да, мы же на работе.

Дмитрий усмехнулся и покачал головой. Пробежался по ней последним взглядом и пошёл к дверям. И уже в дверях обернулся.

– Ты – самая красивая колючка, которую я видел в жизни, – сказал и сам поразился мягкости своего голоса.

9

Маня сегодня твердо решила не пропускать тренировку. Если позволить себе расслабиться, то опять начнутся проблемы со спиной и осанку будет держать всё сложнее. Это только кажется, что большая грудь – одни плюсы. С тех самых пор, как эта проблема появилась в её жизни, Маня знала что это каторга. Боли в спине и плечах от усталости, постоянная необходимость контролировать осанку, когда иногда больше всего хочется согнуться и дать передышку многострадальному позвоночнику. И как только другие обрекают себя на это добровольно – этого Маня не могла понять никогда.

Дома никто не ждал и поэтому она засиделась подольше, подбивая старые «хвосты». После восьми в зале никого не бывало и девушка ходила туда именно тогда. Глянув на часы в приемной, поняла, что уже пора. Спустившись на подвальный этаж, быстро переоделась. Уже подходя к залу, услышала, что кто-то работает на тренажерах для тяжелоатлетов. Таскает железо, как говорили парни из охраны. Маня поморщилась. Но опять пропускать тренировку не хотелось – и так позволила себе поблажку после того случая в конном клубе.

Вошла в зал. В такое время большую часть освещения выключали и зал погружался в полумрак. Мане всегда это нравилось. В зале она ориентировалась, как кошка. Первой всегда была беговая дорожка. Бесшумно передвигаясь, проскользнула к тренажеру. В тишине зала отчетливо было слышно ритмичное тяжелое дыхание мужчины, лежащего на скамье и делающего жим лёжа. На нем были только короткие шорты. Мощные ноги и наряженная грудь с ритмично работающими мышцами были покрыты капельками пота. Хотя лица Маня не видела, то, что в полумраке удавалось рассмотреть, притягивало взгляд снова и снова. Насколько позволяло рассмотреть освещение и положение мужчины, его тело было потрясающим. Встав на дорожку, девушка приказала себе не отвлекаться. Но упрямые глаза возвращались к этому мужскому совершенству снова и снова, заставляя сбиваться дыхание.

«Да, вот это, наверное, и называют буйством гормонов, – подумала Маня. – Даже лица мужика не видела, а уже нафантазировала себе черти чего… Может, он урод страшный: как встанет – сердце остановиться. Поэтому и занимается в темноте», – убеждала себя она. Но самовнушение слабо помогало. Взгляд, как мощным магнитом, тянуло к рельефному телу, делающему такие, черт возьми, размеренные ритмичные движения. В этот момент мужчина вернул штангу на стойки и сел.

– Вот же ж гадство! – выдохнула Маня.

На скамье сидел её мучитель. Весь такой роскошный, с монолитными плитами грудных мышц, офигенным прессом с самыми настоящими кубиками, как в рекламе, хоть сейчас бельё стирай на нём, с гладкой смуглой кожей, покрытой сейчас каплями пота, – там сидел Демон и пялился на неё. О, господи, он, интересно, видел, что она о него себе чуть глаза не сломала? О, нет, лучше не знать!O! Маня едва сдержала желание немедленно убежать. Но, взяв себя в руки, отвернулась от его наглого взгляда и уткнулась в дисплей беговой дорожки. А наглый Демон, естественно, встал и направился в её сторону. Ну, конечно, как же он пропустит очередную возможность подоставать её?

– Ты преследуешь меня, Маня? – мягким насмешливым голосом спросил Демон.

– Не много ли чести? Неужели ты думаешь, что так хорош, что за тобой девушки бегать должны?

«О, господи, это у него эрекция?! Вот ведь нахал, и даже не пытается прикрыться». Маня была рада, что в зале полутьма и не видно, как заполыхали её щеки.

– Но ведь другие бегают.