Помоги проекту - поделись книгой:
И как стал Хутула ханом, пошел он вместе с Хадан тайши в пределы татарские, чтобы отомстить им, как было завещано Амбагай-ханом. И бились они с Хутун барахом и с Жали бухом татарскими все тринадцать раз, но так и не смогли
И воротился Есухэй-батор восвояси[26], захватив в полон татарских Тэмужин Угэ, Хори буха и других, а жена его, Огэлун ужин, тем временем разрешилась Чингисом[27] в местности, называемой Дэлун болдог[28], что на Ононе.
И родился Чингис, сжимая в правой руке сгусток крови величиной с альчик[29]. И нарекли ему имя Тэмужин[30], ибо рожденье его совпало с пленением татарского Тэмужин Угэ.
Жизнеописание Чингисхана
Сказ о сватовстве Тэмужина и смерти его отца Есухэй-батора
От Огэлун ужин родилось у Есухэй-батора четверо сыновей – Тэмужин, Хасар, Хачигун и Тэмугэ[31]. И родилась у них дочь, и нарекли ее Тэмулун. Когда Тэмужину исполнилось девять лет, Жочи Хасару было семь, Хачигун элчи – пять, Тэмугэ отчигину – три года; Тэмулун и вовсе лежала в люльке.
И когда исполнилось Тэмужину девять лет, Есухэй-батор отправился вместе с ним к родичам жены – олхунудам сватать сыну невесту. На полпути между урочищами Цэгцэр и Чихургу повстречали они Дэй сэцэна из племени Хонгирад.
«Сват Есухэй, куда путь держишь?» – спросил Дэй сэцэн.
«У олхунудов, родичей жены, хочу посватать я невесту сыну», – ответил Есухэй.
Сват Есухэй, поверишь, прошлой ночью сон удивительный привиделся мне вдруг: как будто птица, белый сокол, в когтях неся луну и солнце, спустилась на руки ко мне. Другим уже я говорил: «То – доброе знамение судьбы!» И вдруг приехал вместе с сыном ты! Сну моему не это ль изъяснение? Да сон ли это был?! То – знак во сне явившегося гения-хранителя Хиадов[32]. Мы, хонгирады, исстари
Отец Чингисхана Есухэй-батор с женой Огэлун.
С этими словами Дэй сэцэн проводил Есухэя в свою юрту, и взглянул на дитя Есухэй,
Девочку звали Бортэ[33], было ей десять лет, и была она на год старше Тэмужина.
Переночевав у Дэй сэцэна, наутро Есухэй-батор стал сватать его дочь. И молвил Дэй сэцэн в ответ:
Хотя и говорят в народе так, но дочь я все равно тебе отдам. Негоже ей у отчего порога век женский коротать. А сына оставляй у нас. Отныне он наш зять».
На это Есухэй-батор отвечал:
«Я сына, так и быть, тебе оставлю. Прошу, любезный сват, лишь об одном: собак боится сын мой, Тэмужин; не допусти, чтоб псы его пугали».
И отдал Есухэй-батор свату Дэй сэцэну в подарок заводного коня своего и, оставив сына в зятьях, отправился восвояси.
По пути в степи Цэгцэрской наехал Есухэй-батор на татарский стан и попал на татарский пир. И сошел с коня утолить жажду на пиру. И признали татары Есухэя из хиадского рода, и усадили, и потчевали его на пиру. А сами, отмщения жаждя, сговорились тайно и подмешали в еду ему яду. И на пути домой от стана татарского занемог Есухэй-батор и домой чуть живой воротился через три дня.
«Мне плохо! Есть рядом кто-нибудь?» – вскричал Есухэй-батор.
«Я подле вас», – ответил Мунлиг, сын старика Чарахи из племени Хонхотадай.
Призвав его к себе, Есухэй-батор молвил: «Послушай, Мунлиг! Дети – малолетки у меня. А Тэмужина, старшего из них, оставил я у свата Дэй сэцэна. Но по пути домой в татарском стане я был отравлен. О, как же худо мне! Так позаботься ты, мой верный Мунлиг, о сиротах моих и о вдове. И сына, Тэмужина моего, немедля привези ко мне…» И, заповедав Мунлигу сие, он опочил.
Мунлиг, выполняя волю Есухэй-батора, пришел к Дэй сэцэну и молвил: «Достопочтенный Есухэй по сыну своему истосковался, и я приехал, чтоб его забрать».
И отвечал ему тогда Дэй сэцэн: «Коли скучает сват по сыну, мы Тэмужина тотчас же домой отправим. Но вскорости ему прибыть обратно надлежит». Отец Мунлиг[34] выслушал эти слова, забрал Тэмужина и привез в отчину.
Рассказ о предательстве тайчудов
Узнав о кончине отца Есухэй-батора[35], Тэмужин пал наземь, убиваючись. Старик Чараха из рода хонхотан, увещевал его, приговаривая:
Так увещевал старик Чараха Тэмужина, пока тот не успокоился и не перестал рыдать.
В тот год весной[36], когда жены Амбагай-хана – Орбай и Сохатай – принесли дары к жертвеннику на могилах предков, Огэлун ужин запоздала, и ей не досталась ее доля поминальных кушаний. Приступив к Орбай и Сохатай, Огэлун ужин сказала: «Почто обделена я вами на поминальной трапезе сегодня? Не потому ли, что скончался Есухэй, а сыновья мои еще не повзрослели?
Услышав сие, Орбай и Сохатай вознегодовали:
Не потому ли, что нет с нами хана Амбагая, осмеливается теперь глумиться даже Огэлун над нами?!»
И стали они подбивать соплеменников: «Давайте откочуем все отсюда, а Огэлун здесь бросим вместе с сыновьями».
Наутро следующего дня Таргудай хирилтуг и Тудугэн гиртэ, предводители тайчудов, во главе своего племени двинулись к реке Онон. Так соплеменники покинули Огэлун и ее сыновей. Тогда старик Чараха из племени Хонхотадай поскакал и нагнал их, и стал уговаривать вернуться. И сказал ему Тудугэн гиртэ:
И не вняли словам старца тайчуды и пошли дальше. А Тудугэн гиртэ ударил старика Чараху копьем в спину и прогнал прочь со словами: «Будешь знать, старик, как мне перечить!»
Возвратился старик Чараха раненым и лежал, страданиями мучимый, когда пришел к нему Тэмужин. И молвил старик Чараха из племени Хонхотадай: «Откочевав, тайчуды увели с собою весь народ, что собран был отцом твоим достойным; его нагнал я, воротить желая, да сам, как видишь, едва живым вернулся». И заплакал Тэмужин, и ушел от старика весьма опечаленным.
Родовое знамя Чингисхана, установленное на колеснице
Тогда Огэлун ужин сама поскакала вослед ушедшим, и держала она в руке знамя святое[37]. Воротила она иных из ушедших, но и они вскоре удалились вслед за тайчудами.
Так братья-тайчуды покинули вдовицу Огэлун ужин и сыновей ее малолетних и отошли от родных пределов.
Предание об убиении Бэгтэра
И вот однажды Тэмужин, Хасар, Бэгтэр и Бэлгудэй[38] ловили рыбу, и попалась на крючок светлая рыбешка. Но Бэгтэр и Бэлгудэй себе ее забрали. И приступили тогда Тэмужин и Хасар к матери и с обидой говорили: «Сейчас поймали мы рыбешку, но братья Бэгтэр и Бэлгудэй себе ее забрали».
На это мать им отвечала:
Коли такие промеж вас раздоры, как сможем мы отмстить отмщением ворогам-тайчудам?! Неужто рознь вас одолела, как прежде сыновей Алан гоо? Я истинно вам говорю: не смейте!»
Но не вняли Тэмужин и Хасар материнским словам, прекословили: «Вчерашний день пичугу подстрелили мы, так Бэгтэр с Бэлгудэем также отобрали. И нынче тоже отняли улов. Но коль они такие, как жить нам вместе дальше?!»
И, вознегодовав, вышли они прочь и в сердцах громко хлопнули дверью. И подкрались Тэмужин и Хасар один сзади, другой спереди к Бэгтэру, когда тот на пригорке пас девять соловых коней. Узрев, что братья приложили стрелы к тетиве и уж готовы выстрелить в него, он возопил: «Покамест мы разора у тайчудов ждем, пока отмщением отмстить им не сумели, за что вы, братья, погубить меня решили; ресницею глазной, навек падучей, блевотиной, ртом извергающейся вон, зачем меня хотите обратить? Пока у нас нет друга, кроме нашей тени, как нет и плети, кроме конского хвоста, почто меня вы вознамерились убить? Прошу, не разоряйте мой очаг, не погубите брата Бэлгудэя!» С этими словами Бэгтэр сел, скрестив ноги, и смиренно ждал, что будет. И тогда Тэмужин и Хасар пустили в него свои стрелы, один спереди, другой сзади, и убили его.
Когда Тэмужин и Хасар воротились, Огэлун ужин, воззрившись на них, все враз уразумела и вознегодовала:
Долго бранила-вразумляла Огэлун ужин сыновей своих.
Рассказ о пленении Тэмужина тайчудами и его вызволении семьей Сорхон шара
Немного спустя, замыслив недоброе против Огэлун и ее сыновей, Таргудай хирилтуг из племени Тайчуд сказал:
И, сказав так, Таргудай хирилтуг со товарищи ополчился на Огэлун и сыновей ее. Убоявшись недругов тайчудских, Огэлун ужин вместе с сыновьями бежала в лес. Там Бэлгудэй возвел укрытие из дерев, что срублены им были. Хасар метал стрелы в наседавших ворогов. Тем временем меньшие – Хачигун, Тэмугэ и Тэмулун – отошли в горное ущелье.
И возопили тогда тайчуды: «Выдайте нам старшего брата вашего, Тэмужина. Прочие нам вовсе не нужны!»
Услыхав речи тайчудские, братья понудили Тэмужина бежать в лес. Проведали о том тайчуды и пустились вослед. И пробрался Тэмужин в дебри лесные, что на горе Тэргун ундур, а тайчуды не смогли пробиться, и отступили они в бор и выставили дозорных.
Три дня просидел Тэмужин в дебрях лесных, а на четвертый день замыслил возвернуться к родичам. И шел он по лесу, ведя за повод коня своего, как вдруг седло соскользнуло и упало наземь. Глянул Тэмужин: и седельная подпруга, и ремень нагрудный – все на месте, а седло таки упало. «Могла подпруга соскользнуть, ремню нагрудному не соскользнуть, однако. Никак знамение мне посылает Всевышний Тэнгри!» – воскликнул Тэмужин.
И остался он в чаще лесной, и просидел там еще три дня. И снова хотел было выйти из лесу, но путь ему преградил белый валун величиной с юрту. «Неужто шлет знамение мне снова Всевышний Тэнгри», – молвил он и вдругорядь вернулся в чащу и просидел еще три дня.
Все девять дней просидел он в лесу без пищи и наконец решил: «Чем в чаще так бесславно сгинуть, уж лучше из лесу мне выбраться, пожалуй!» И пошел он из чащи лесной, ведя за повод коня, и обошел стороной лежавший на дороге белый валун величиной с юрту. А обходя тот валун, рубил он ножом, коим правят стрелы, деревья, стеной стоявшие на его пути. А как вышел Тэмужин из лесу, так и схватили его недруги-тайчуды.
Таргудай хирилтуг привел его в пределы тайчудские, и учинили над ним тайчуды расправу и понудили Тэмужина ходить у них в прислужниках, каждый день передавая его из одной семьи в другую.
На шестнадцатый день первого летнего месяца тайчуды сошлись на берегу реки Онон и пировали там до захода солнца. В ту пору к Тэмужину был приставлен один слабосильный отрок. Когда пировавший люд угомонился и разошелся по своим юртам, Тэмужин, улучив момент, ударил отрока по голове шейной колодкой, которой был обременен, и бросился бежать в рощу, что на берегу Онона; но, опасаясь быть замеченным в роще ононской, Тэмужин лег в заводи на спину; и лежал он в заводи с запрокинутой головой, а шейная колодка его была водою скрыта.
«Пленника упустил!» – возопил отрок, стерегший Тэмужина.
И сошлись снова разбредшиеся было по юртам тайчуды, и светлой, будто день, лунной ночью бродили они в ононской роще в поисках беглеца. Сорхон шар из племени Сулдус набрел на то место, где в заводи лежал Тэмужин. Узрев его, Сорхон шар молвил: «Ты трижды прав, что схоронился здесь. В глазах твоих огонь, ты ликом светел и мудр не по годам. Вот почему тайчуды так тебя не любят. Будь здесь, мой Тэмужин, тебя не выдам я». С этими словами Сорхон шар удалился.
И сошлись тайчуды порешить, как дальше искать беглеца, и сказал им Сорхон шар: «Пусть каждый еще раз пойдет тропой, где только что прошел, да заново округу оглядит».
«Согласны», – молвили в ответ тайчуды, и каждый из них пошел обратно по уже пройденному однажды пути.
И приступил Сорхон шар к Тэмужину еще раз и молвил ему: «Тайчуды-братья хотят тебя найти во что бы то ни стало. Так жаждут твоей крови, аж наточили зубы. Будь стоек, Тэмужин, и с места не сходи». С этими словами Сорхон шар удалился.
Не нашли тайчуды Тэмужина и собрались вместе вдругорядь, чтоб сговориться о разыскании его. И молвил тогда Сорхон шар: «Средь бела дня мы упустили человека; так разве среди ночи нам сыскать его?! Пусть каждый еще раз пройдет своей тропою, округу напоследок оглядит, тогда не грех и по домам нам разойтись. А поутру на поиски сойдемся снова – в колодке далеко он не уйдет».
Тайчуды согласились с ним, и каждый пошел своей тропой. И приступил Сорхон шар к Тэмужину в третий раз и молвил: «Тайчуды по домам решили разойтись, дабы назавтра на розыски пуститься снова. Тотчас, когда все разбредутся, ты к матери и братьям поспеши. Да только старика не выдай, коли столкнешься с кем-нибудь в пути!» С этими словами Сорхон шар удалился.
И когда тайчуды разбрелись, задумался Тэмужин, что делать дальше: «Когда принудили меня тайчуды-недруги служить им, из семьи в семью переходя, ведь только Сорхон шара сыновья – Чулун и брат его Чимбай – явили милость мне, освободили на ночь от колодки. И нынче Сорхон шар меня не выдал. Быть может, эти люди выручат меня».
Так порешив, Тэмужин в поисках юрты Сорхон шара побрел к реке Онон. Из юрты Сорхон шара и днем и ночью доносился стук мутовки – здесь вечно пахтали кумыс. По стуку этому Тэмужин и разыскал его юрту.
Узрев Тэмужина, Сорхон шар молвил: «Почто ты здесь? Не говорил ли я, чтобы ты к матери и братьям поспешал?!»
Чулун и брат его Чимбай воспрекословили отцу, однако: «Пичуга малая, от ястреба спасаясь, спешит прибежище найти во глубине кустов. И милостиво куст дарует ей спасенье. Так что же ты, отец, такое говоришь, когда у нас приюта ищет человек!»
И освободили Тэмужина братья от шейной колодки и сожгли ее, а его самого схоронили в стоявшей за юртой телеге, нагруженной с верхом овечьей шерстью. И поручили его заботам младшей сестры своей по имени Хадан и наказали строго-настрого ей не проговориться о Тэмужине ни одной живой душе.
На третий день розысков тайчуды заподозрили, что Тэмужина мог схоронить кто-то из своих, и порешили обыскать все айлы[40]. И пришли обыскивающие к Сорхон шару, и перерыли они все в юрте и во дворе и добрались до стоявшей за юртой телеги, нагруженной овечьей шерстью. И стали они стаскивать шерсть с края телеги и уже было добрались до ног Тэмужина, как вдруг Сорхон шар молвил: «В такое пекло разве человек способен усидеть в возу с овечьей шерстью?!» И согласились с ним обыскивавшие, и пошли прочь со двора его.
И после их ухода приступил Сорхон шар к Тэмужину и сказал ему: «Едва по ветру ты не пустил мой прах. И потому ступай тотчас же к матери и братьям, не то и впрямь на нас беду накличешь!»
И отправил Сорхон шар Тэмужина восвояси, усадив на яловую саврасую кобылу, дав ему в дорогу жирной вареной ягнятины, бурдюк с кумысом, лук да две стрелы; седла же и огнива ему не дал.
И удалился Тэмужин от пределов тайчудских и добрался до возведенного в лесу братом его, Бэлгудэем, укрытия, и вверх по течению реки Онон поспешил по примятой траве вослед прошедшим здесь родичам. Так добрался он до речушки Химурга горхи, текущей с запада. И пошел он вверх по течению ее и повстречался с матерью, братьями и сестрой в урочище Хорчухой болдог у скалистого мыса Бэдэр. И, соединившись все вместе, они пошли и сели в местности, называемой Хар зурхний Хух нур, что на южном склоне горы Бурхан халдун у речушки Сэнгур горхи. Там они и жили, промышляя ловлей тарбаганов[41] и сусликов.
Сказ о том, как Борчу помог отыскать восемь соловых коней Тэмужина и стал его первым нукером
И вот однажды на их стойбище налетели конокрады и на глазах у всех угнали восемь соловых коней[42], что паслись подле юрты. И не оказалось у Тэмужина и у его сродников под рукой коня, дабы вдогонку броситься за конокрадами. Как на грех, Бэлгудэй на буланом с коротким хвостом коне поехал поохотиться на тарбаганов. Солнце уже зашло, когда Бэлгудэй возвратился, ведя за повод своего буланого, едва передвигающего ноги под тяжестью нагруженных на него тарбаганов.
И сказали ему сродники, что конокрады умыкнули их соловых, и тотчас Бэлгудэй вызвался ехать в погоню. Но, прекословя брату, Хасар молвил: «Отбить коней не сможешь ты, в погоню я отправлюсь сам!»
И приступил тогда к братьям Тэмужин и сказал: «Коней отбить вам будет не под силу, братья. Я ж этих конокрадов догоню!»
С этими словами Тэмужин вскочил на буланого и поскакал по примятой траве вослед прошедшим здесь соловым жеребцам. Три дня ехал он по следу, а на четвертый день утром наехал на большой табун, и узрел при нем Тэмужин смуглолицего молодого табунщика, доившего кобылицу. И вопрошал он табунщика о восьми жеребцах своих соловых. И сказал молодой табунщик ему в ответ: «Сегодня рано утром, до восхода солнца, прогнали восемь лошадей здесь. Я след их укажу тебе, пожалуй».
Молодой табунщик пустил в табун буланого коня Тэмужина, а взамен дал ему серого жеребца. И прикрыл он подойник и бурдюк и оставил их прямо средь степи. И, не заглянув домой, вскочил он на саврасого жеребца и молвил: «Видать, изрядно ты измучился в степи. У всех мужей заботы схожи. Я верным нукером тебе отныне стану[43]. Отец мой прозывается Наху баяном; его единственный я сын, зовусь Борчу»[44].
И пустились они вдвоем вдогонку за конокрадами и ехали так три дня по следам соловых коней. И на четвертый день под вечер, когда солнце уже катилось под гору к закату, наехали на курень[45]. И увидали они пасущихся подле него восемь соловых коней Тэмужина. И сказал Тэмужин: «Будь здесь, Борчу, мой верный нукер! Соловых, что у куреня пасутся, я мигом пригоню». И сказал Борчу ему в ответ: «Я нукером пошел с тобой сюда. К чему тогда мне хорониться здесь?!»
И наехали они на курень вдвоем и погнали обратно восемь соловых коней Тэмужина. Из куреня повыскакивали люди и в погоню бросились за ними. Когда один из преследователей, на белом коне с укрюком[46] в руке, уже было настиг их, Борчу вскричал: «Отдай мне лук и стрелы, нукер Тэмужин! Стрелою меткой я их остановлю».
И сказал ему Тэмужин в ответ: «Отстреливаться буду я. А ты, мой нукер, поостерегись: из-за меня тебе лишаться жизни, право же, не стоит!»
И пускал стрелу за стрелой Тэмужин в наседавшего сзади ворога. И поотстал тогда всадник на белом коне, и стал он знаки подавать скакавшим сзади соплеменникам, размахивая укрюком своим. Когда нукеры-соплеменники поравнялись с ним, солнце уже катилось под гору, смеркалось. И отстали они, не в силах настичь беглецов.
Поделиться книгой: