Узорный покров - английский и русский параллельные тексты

Уильям Сомерсет Моэм. Узорный покров

William Somerset Maugham	Уильям Сомерсет Моэм
The Painted Veil	Узорный покров
"...the painted veil which those who live call Life."	О, не приподнимай покров узорный, Который люди жизнью называют.
I	1
SHE gave a startled cry.	Она испуганно вскрикнула.
"What's the matter?" he asked.	- Что случилось? - спросил он.
Notwithstanding the darkness of the shuttered room he saw her face on a sudden distraught* with terror.	Ставни были закрыты, но он и в темноте увидел, что лицо ее исказилось от ужаса.
"Some one just tried the door."	- Кто-то пробовал отворить дверь.
"Well, perhaps it was the amah,* or one of the boys."	- Наверно, ама?[3] или кто-нибудь из слуг.
"They never come at this time.	- Они в это время никогда не приходят.
They know I always sleep after tiffin."*	Им известно, что после второго завтрака я всегда отдыхаю.
"Who else could it be?"	- Так кто же это мог быть?
"Walter," she whispered, her lips trembling.	- Уолтер, - прошептали ее дрогнувшие губы.
She pointed to his shoes.	Она указала на его ботинки.
He tried to put them on, but his nervousness, for her alarm was affecting him, made him clumsy, and besides, they were on the tight side.	Он попытался их надеть, но ее тревога передалась и ему - руки не слушались, к тому же ботинки были тесноваты.
With a faint gasp of impatience she gave him a shoe horn. She slipped into a kimono and in her bare feet went over to her dressing-table.	С коротким раздраженным вздохом она протянула ему рожок, а сама накинула кимоно и босиком прошла к туалетному столику.
Her hair was shingled and with a comb she had repaired its disorder before he had laced his second shoe.	Волосы ее были коротко острижены, и она привела их в порядок еще до того, как он успел зашнуровать второй ботинок.
She handed him his coat.	Она сунула ему в руки пиджак.
"How shall I get out?"	- Как мне выйти?
"You'd better wait a bit.	- Лучше подожди немного.
I'll look out and see that it's all right."	Я пойду взгляну, свободен ли путь.
"It can't possibly be Walter.	- Не мог это быть Уолтер.
He doesn't leave the laboratory till five."	Он ведь никогда не уходит из лаборатории раньше пяти.
"Who is it then?"	- А кто же?
They spoke in whispers now.	Они говорили шепотом.
She was quaking.	Ее трясло.
It occurred to him that in an emergency she would lose her head and on a sudden he felt angry with her.	У него мелькнула мысль, что в критическую минуту она способна потерять голову, и неожиданно он обозлился.

If it wasn't safe why the devil had she said it was?	Если риск был, какого черта она уверяла, что риска нет?
She caught her breath and put her hand on his arm.	Она ахнула и схватила его за руку.
He followed the direction of her glance.	Он проследил за ее взглядом.
They stood facing the windows that led out on the verandah.	Они стояли лицом к стеклянным дверям, выходившим на веранду.
They were shuttered and the shutters were bolted.	Ставни были закрыты, засовы задвинуты.
They saw the white china knob of the handle slowly turn.	Белая фарфоровая ручка двери медленно повернулась.
They had heard no one walk along the verandah.	А они и не слышали, чтобы кто-нибудь прошел по веранде.
It was terrifying to see that silent motion.	Среди полного безмолвия это было очень страшно.
A minute passed and there was no sound.	Прошла минута - ни звука.
Then, with the ghastliness of the supernatural, in the same stealthy, noiseless, and horrifying manner, they saw the white china knob of the handle at the other window turn also.	Потом так же бесшумно, так же пугающе, словно повинуясь сверхъестественной силе, повернулась белая фарфоровая ручка второй двери.
It was so frightening that Kitty, her nerves failing her, opened her mouth to scream; but, seeing what she was going to do, he swiftly put his hand over it and her cry was smothered in his fingers.	Это было так жутко, что Китти не выдержала, открывая рот, готовая закричать, но он, заметив это, быстро накрыл ей рот ладонью, и крик замер у него между пальцев.
Silence.	Молчание.
She leaned against him, her knees shaking, and he was afraid she would faint.	Она прислонилась к нему, колени у нее дрожали, он боялся, что она потеряет сознание.
Frowning, his jaw set, he carried her to the bed and sat her down upon it.	Хмурясь, сжав зубы, он подхватил ее и отнес на кровать.
She was as white as the sheet and notwithstanding his tan his cheeks were pale too.	Она была белее простыни, и сам он побледнел под загаром.
He stood by her side looking with fascinated gaze at the china knob.	Он стоял, не в силах оторвать взгляд от фарфоровой ручки.
They did not speak.	Оба молчали.
Then he saw that she was crying.	Потом он увидел, что она плачет.
"For God's sake don't do that," he whispered irritably. "If we're in for it we're in for it.	- Ради Бога, перестань, - шепнул он сердито. -Попались так попались.
We shall just have to brazen it out."	Как-нибудь выкрутимся.
She looked for her handkerchief and knowing what she wanted he gave her her bag.	Она стала искать платок, и он подал ей ее сумочку.
"Where's your topee?"*	- Где твой шлем?
"I left it downstairs."	- Оставил внизу.
"Oh, my God!"	- О Господи!
"I say, you must pull yourself together.	- Да ну же, возьми себя в руки.

It's a hundred to one it wasn't Walter.	Ручаюсь, что это был не Уолтер.
Why on earth should he come back at this hour?	С какой стати ему было приходить домой в это время?
He never does come home in the middle of the day, does he?"	Ведь он никогда не приходит среди дня?
"Never."	- Никогда.
"I'll bet you anything you like it was the amah."	- Ну вот. Г олову даю на отсечение, что это была ама.
She gave him the shadow of a smile.	Она чуть заметно улыбнулась.
His rich, caressing voice reassured her and she took his hand and affectionately pressed it.	Его теплый, обволакивающий голос немного успокоил ее, она взяла его руку и ласково пожала.
He gave her a moment to collect herself.	Он дал ей время собраться с силами, потом сказал:
"Look here, we can't stay here for ever," he said then.	- Ну знаешь, надо на что-то решаться.
"Do you feel up to going out on the verandah and having a look?"	Может, выйдешь на веранду, оглядишься?
"I don't think I can stand."	- Мне кажется, если я встану, то сразу упаду.
"Have you got any brandy in here?"	- Бренди у тебя здесь есть?
She shook her head.	Она покачала головой.
A frown for an instant darkened his brow, he was growing impatient, he did not quite know what to do.	Он помрачнел, чувствуя, что теряет терпение, не зная, как быть.
Suddenly she clutched his hand more tightly.	Вдруг она крепче стиснула его руку.
"Suppose he's waiting there?"	- А если он там дожидается?
He forced his lips to smile and his voice retained the gentle, persuasive tone the effect of which he was so fully conscious of.	Он заставил себя улыбнуться и отвечал тем же мягким, ласкающим голосом, силу которого так хорошо сознавал:
"That's not very likely.	- Ну, это едва ли.
Have a little pluck, Kitty.	Да не трусь ты, Китти.
How can it possibly be your husband?	Не мог это быть твой муж.
If he'd come in and seen a strange topee in the hall and come upstairs and found your room locked, surely he would have made some sort of row.	Если бы он пришел и увидел в прихожей чужой шлем, а поднявшись наверх, обнаружил, что твоя дверь заперта, уж он не стал бы молчать.
It must have been one of the servants.	Конечно же, это был кто-нибудь из слуг.
Only a Chinese would turn a handle in that way."	Только китаец мог повернуть ручку так осторожно.
She did feel more herself now.	У нее немного отлегло от сердца.
"It's not very pleasant even if it was only the amah."	- Не очень-то это приятно, даже если это была ама.
"She can be squared and if necessary, I'll put the fear of God into her.	- С ней можно договориться, а в случае чего я ее припугну.

There are not many advantages in being a government official, but you may as well get what you can out of it."	Быть правительственным чиновником не так уж сладко, но кое-какие преимущества это дает.
He must be right.	Наверно, он прав.
She stood up and turning to him stretched out her arms: he took her in his and kissed her on the lips.	Она встала, повернулась к нему, протянула руки, он обнял ее и поцеловал в губы.
It was such rapture that it was pain.	Она задохнулась от счастья, как от боли.
She adored him.	Она боготворила его.
He released her and she went to the window.	Он отпустил ее, и она пошла к двери.
She slid back the bolt and opening the shutter a little looked out.	Отодвинула засов, приоткрыла ставень, выглянула.
There was not a soul.	Ни души.
She slipped on to the verandah, looked into her husband's dressing-room and then into her own sitting-room.	Она скользнула на веранду, заглянула в туалетную комнату мужа, потом в свой будуар.
Both were empty.	Пусто и там и тут.
She went back to the bedroom and beckoned to him.	Она вернулась в спальню и поманила его:
"Nobody."	- Никого.
"I believe the whole thing was an optical delusion."	- Скорее всего это был обман зрения.
"Don't laugh.	- Не смейся.
I was terrified.	Я до смерти перепугалась.
Go into my siting-room and sit down. I'll put on my stockings an some shoes."	Пройди в мой будуар и подожди там, я только обуюсь.
II	2
HE did as she bade and in five minutes she joined him.	Он послушался, и через пять минут она тоже пришла в будуар.
He was smoking a cigarette.	Он курил папиросу.
"I say, could I have a brandy and soda?"	- Ну что, получу я теперь бренди с содовой?
"Yes, I'll ring."	- Да, сейчас позвоню.
"I don't think it would hurt you by the look of things."	- Тебе и самой не мешало бы выпить.
They waited in silence for the boy to answer. She gave the order.	Они молча дождались, пока явился бой и, выслушав приказание, вышел из комнаты, а потом она сказала:
"Ring up the laboratory and ask if Walter is there," she said then.	- Позвони в лабораторию, спроси, там ли Уолтер.
"They won't know your voice."	Твоего голоса они не знают.
He took up the receiver and asked for the number.	Он взял трубку, назвал номер.
He inquired whether Dr. Fane was in.	Попросил к телефону доктора Фейна.
He put down the receiver.	Положил трубку и сообщил:

"He hasn't been in since tiffin," he told her.	- Ушел еще до завтрака.
"Ask the boy whether he has been here."	Спроси боя, приходил ли он домой.
"I daren't.	- Боюсь.
It'll look so funny if he has and I didn't see him."	Странно получится, если он приходил, а я его не видела.
The boy brought the drinks and Townsend helped himself.	Бой принес поднос с напитками, и Таунсенд налил себе стакан.
When he offered her some she shook her head.	Предложил и ей, но она отказалась.
"What's to be done if it was Walter?" she asked.	- Как же быть, если это был Уолтер? - спросила она.
"Perhaps he wouldn't care."	- Может, он посмотрит на это сквозь пальцы?
"Walter?"	- Кто, Уолтер?
Her tone was incredulous.	В ее голосе прозвучало сомнение.
"It's always struck me he was rather shy.	- Мне он всегда казался человеком застенчивым.
Some men can't bear scenes, you know.	Есть, знаешь ли, мужчины, которые не выносят сцен.
He's got sense enough to know that there's nothing to be gained by making a scandal.	У него хватит ума понять, что устраивать скандал - не в его интересах.
I don't believe for a minute it was Walter, but even if it was, my impression is that he'll do nothing.	Я ни на минуту не допускаю, что это был Уолтер, но, даже если это был он, сдается мне, что он ничего не предпримет.
I think he'll ignore it."	Просто оставит без внимания.
She reflected for a moment.	Она отозвалась не сразу.
"He's awfully in love with me."	- Он в меня сильно влюблен.
"Well, that's all to the good.	- Ну что ж, тем лучше.
You'll get round him."	Ты усыпишь его подозрения.
He gave her that charming smile of his which she had always found so irresistible.	Он подарил ее той чарующей улыбкой, которую она всегда находила неотразимой.
It was a slow smile which started in his clear blue eyes and travelled by perceptible degrees to his shapely mouth. He had small white even teeth.	Улыбка была медленная, она возникала в его ясных синих глазах и зримо спускалась к красиво очерченному рту, обнажая ровные мелкие белые зубы.
It was a very sensual smile and it made her heart melt in her body.	Очень чувственная улыбка, от которой у нее все таяло внутри.
"I don't very much care," she said, with a flash of gaiety. "It was worth it."	- А мне все равно, - сказала она почти весело. -Дело того стоило.
"It was my fault."	- Это я виноват.
"Why did you come?	- Да, зачем ты пришел?
I was amazed to see you."	Я просто глазам не поверила.
"I couldn't resist it."	- Не мог удержаться.

"You dear."	- Милый.
She leaned a little towards him, her dark and shining eyes gazing passionately into his, her mouth a little open with desire, and he put his arms round her.	Она склонилась к нему, страстно глядя ему в глаза своими темными блестящими глазами, приоткрыв губы, и он обнял ее.
She abandoned herself with a sigh of ecstasy to their shelter.	С блаженным вздохом она отдалась под защиту этих сильных рук.
"You know you can always count on me," he said.	- Ты же знаешь, что можешь на меня положиться,- сказал он.
"I'm so happy with you.	- Мне с тобой так хорошо.
I wish I could make you as happy as you make me."	Если б знать, что тебе так же хорошо со мной.
"You're not frightened any more?"	- И страхи прошли?
"I hate Walter," she answered.	- Я ненавижу Уолтера, - ответила она.
He did not quite know what to say to this, so he kissed her. Her face was very soft against his.	Что сказать на это, он не знал и только поцеловал ее, вдохнув прелесть ее нежной кожи.
But he took her wrist on which was a little gold watch and looked at the time.	А потом взял ее руку и посмотрел на золотые часики-браслет.
"Do you know what I must do now?"	- Ты знаешь, что мне теперь пора делать?
"Bolt?" she smiled.	- Бежать? - улыбнулась она.
He nodded.	Он кивнул.
For one instant she clung to him more closely, but she felt his desire to go, and she released him.	На мгновение она крепче прильнула к нему, но, почувствовав, что ему не терпится уйти, тут же отстранилась.
"It's shameful the way you neglect your work.	- Просто безобразие так запускать работу.
Be off with you."	Уходи сию же минуту.
He could never resist the temptation to flirt.	Он никогда не мог устоять перед искушением пококетничать.
"You seem in a devil of a hurry to get rid of me," he said lightly.	- Надо же, как ты спешишь от меня избавиться! -парировал он шутливо.
"You know that I hate to let you go."	- Ты сам знаешь, я не хочу, чтобы ты уходил.
Her answer was low and deep and serious.	Это было сказано тихо, искренне, серьезно.
He gave a flattered laugh.	Он усмехнулся, польщенный.
"Don't worry your pretty little head about our mysterious visitor.	- Не ломай себе головку над нашим таинственным гостем.
I'm quite sure it was the amah.	Я уверен, это была ама.
And if there's any trouble I guarantee to get you out of it."	А если возникнут затруднения, не сомневайся, я тебя выручу.
"Have you had a lot of experience?"	- У тебя в этом смысле богатый опыт?
His smile was amused and complacent.	Он улыбнулся весело и самодовольно.
"No, but I flatter myself that I've got a head screwed on my shoulders."	- Нет, но смею думать, у меня есть голова на плечах.

III	3
SHE went out on to the verandah and watched him leave the house.	Она вышла на веранду и видела, как он уходил.
He waved his hand to her.	Он помахал ей.
It gave her a little thrill as she looked at him; he was forty-one, but he had the lithe figure and the springing step of a boy.	Она смотрела ему вслед, и сердце ее трепетало. Сорок один год, а фигура легкая и походка пружинистая, как у юноши.
The verandah was in shadow; and lazily, her heart at ease with satisfied love, she lingered.	Веранда была в тени, и она еще помедлила там, разнеженная, утомленная любовью.
Their house stood in the Happy Valley, on the side of the hill, for they could not afford to live on the more eligible but expensive Peak.	Дом их стоял в Счастливой долине, на склоне холма. Более фешенебельная, но и более дорогая Вершина была им не по средствам.
But her abstracted gaze scarcely noticed the blue sea and the crowded shipping in the harbour.	Но ее рассеянный взор почти не воспринимал синеву моря и гавань, заполненную судами.
She could think only of her lover.	Все ее мысли были о любовнике.
Of course it was stupid to behave as they had done that afternoon, but if he wanted her how could she be prudent?	Сегодня они, конечно, допустили страшную глупость, но возможно ли осторожничать, если он ее хочет?
He had come two or three times after tiffin, when in the heat of the day no one thought of stirring out, and not even the boys had seen him come and go.	Два-три раза он уже заходил к ней после второго завтрака, когда все спасаются по домам от жары, и даже бои не видели, как он входил в дом и выходил на улицу.
It was very difficult at Hong Kong.	В Гонконге с этим было очень трудно.
She hated the Chinese city and it made her nervous to go into the filthy little house off the Victoria Road in which they were in the habit of meeting.	Она ненавидела китайскую часть города, всегда нервничала, входя в грязный домишко близ Виктория-роуд, где обычно происходили их свидания.
It was a curio* dealer's; and the Chinese who were sitting about stared at her unpleasantly; she hated the ingratiating smile of the old man who took her to the back of the shop and then up a dark flight of stairs.	Дом принадлежал торговцу-антиквару, и китайцы, рассевшись в лавке, глазели на нее. Она ненавидела угодливую улыбку на лице старика хозяина, когда он провожал ее в глубину дома и вверх по темной лестнице.
The room into which he led her was frowsy and the large wooden bed against the wall made her shudder.	Комната, куда он вводил ее, была неопрятная, душная, от большой деревянной кровати, стоявшей у стены, ее бросало в дрожь.
"This is dreadfully sordid, isn't it?" she said to Charlie the first time she met him there.	- Неприглядно здесь, правда? - сказала она, когда встретилась там с Чарли в первый раз.
"It was till you came in," he answered.	- Было неприглядно, пока ты не вошла, - ответил он.
Of course the moment he took her in his arms she forgot everything.	И конечно же, стоило ему обнять ее, как она обо всем забыла.
Oh, how hateful it was that she wasn't free, that they both weren't free!	О, как ужасно, что она не свободна, что они не свободны!
She didn't like his wife.	Его жена ей не нравилась.

Kitty's wandering thoughts dwelt now for a moment on Dorothy Townsend.	И сейчас она снова вспомнила Дороти Таунсенд.
How unfortunate to be called Dorothy!	Даже имя ей досталось неудачное - Дороти.
It dated you.	Такое имя старит женщину.
She was thirty-eight at least.	Ей лет тридцать восемь, никак не меньше.
But Charlie never spoke of her.	Но Чарли о ней никогда не говорит.
Of course he didn't care for her; she bored him to death.	Он, разумеется, не любит ее, она ему до смерти надоела.
But he was a gentleman.	Но он джентльмен.
Kitty smiled with affectionate irony: it was just like him, silly old thing; he might be unfaithful to her, but he would never allow a word in disparagement* of her to cross his lips.	Китти улыбнулась ласково и насмешливо. Вот дурачок - изменять жене считает возможным, но не позволит себе ни единого осудительного слова по ее адресу.
She was a tallish woman, taller than Kitty, neither stout nor thin, with a good deal of pale brown hair; she could never have been pretty with anything but the prettiness of youth; her features were good enough without being remarkable and her blue eyes were cold.	Она была высокого роста, выше Китти, не худая и не толстая, с густой русой шевелюрой. Красотой, вероятно, никогда не блистала, разве что красотой молодости. Черты лица недурны, но ничего особенного, голубые глаза холодные.
She had a skin that you would never look at twice and no colour in her cheeks.	Кожа неважная, щеки без румянца.
And she dressed like - well, like what she was, the wife of the Assistant Colonial Secretary at Hong Kong.	И одевается, как... ну, как и следует одеваться жене помощника губернатора в Гонконге.
Kitty smiled and gave her shoulders a faint shrug.	Китти улыбнулась и слегка пожала плечами.
Of course no one could deny that Dorothy Townsend had a pleasant voice.	Никто, конечно, не стал бы отрицать, что голос у Дороти Таунсенд приятный.
She was a wonderful mother, Charlie always said that of her, and she was what Kitty's mother called a gentlewoman.	Она прекрасная мать, Чарли вечно об этом толкует, а мать Китти говорит о таких женщинах, что они "из благородного семейства".
But Kitty did not like her.	Но Китти ее не любила.
She did not like her casual manner; and the politeness with which she treated you when you went there, to tea or dinner, was exasperating because you could not but feel how little interest she took in you.	Ей не нравилось, что Дороти держится так непринужденно, ее бесила вежливость, которую та проявляла, когда они бывали приглашены к Таунсендам на чаепитие или на обед, - сразу чувствовалось, что ты ей глубоко безразлична.
The fact was, Kitty supposed, that she cared for nothing but her children: there were two boys at school in England, and another boy of six whom she was going to take home next year.	Наверно, вся беда в том, думала Китти, что ее ничего не интересует, кроме собственных детей. Два ее сына учились в школе в Англии, и был еще младший, шести лет, того она собиралась отвезти в Англию на будущий год.
Her face was a mask.	А лицо у нее было как маска.
She smiled and in her pleasant, well-mannered way said the things that were expected of her; but for all her cordiality held you at a distance.	Она улыбалась и приятным, воспитанным тоном говорила то, что от нее ожидали услышать, но при всей сердечности держала людей на расстоянии.

She had a few intimate friends in the Colony and they greatly admired her.	Было у нее в городе несколько близких приятельниц, те все как одна восхищались ею.
Kitty wondered whether Mrs. Townsend thought her a little common.	Китти подумалось, не считает ли ее миссис Таунсенд немного вульгарной.
She flushed.	Она вспыхнула.
After all there was no reason for her to put on airs.	А кто она такая, эта Дороти, чтобы задирать нос?
It was true that her father had been a Colonial Governor and of course it was very grand while it lasted - every one stood up when you entered a room and men took off their hats to you as you passed in your car - but what could be more insignificant than a Colonial Governor when he had retired?	Правда, отец ее был губернатором целой колонии, это, конечно, очень почетно - когда входишь в комнату, все встают, когда проезжаешь в автомобиле, мужчины на улице снимают шляпы, -но стоит колониальному губернатору уйти в отставку, и он - ничто, ноль без палочки.
Dorothy Townsend's father lived on a pension in a small house at Earl's Court.	Отец Дороти Таунсенд живет теперь на пенсию в маленьком доме на Эрлс-Корт, в Лондоне.
Kitty's mother would think it a dreadful bore if she asked her to call.	Мать Китти еще подумала бы, стоит ли идти к Дороти в гости, если бы та ее пригласила.
Kitty's father, Bernard Garstin, was а К. C.* and there was no reason why he should not be made a judge one of these days.	Отец Китти, Бернард Гарстин, - королевский адвокат, не сегодня завтра будет назначен судьей.
Anyhow they lived in South Kensington.	И живут они как-никак в Саут-Кенсинг-тоне.
IV	4
KITTY, coming to Hong Kong on her marriage, had found it hard to reconcile herself to the fact that her social position was determined by her husband's occupation.	Когда Китти после свадьбы приехала в Гонконг, ей было нелегко примириться с тем, что ее положение в обществе определяется специальностью ее мужа.
Of course every one had been very kind and for two or three months they had gone out to parties almost every night; when they dined at Government House the Governor took her in as a bride; but she had understood quickly that as the wife of the Government bacteriologist she was of no particular consequence.	Да, встретили ее очень радушно, и первые два-три месяца они чуть не каждый вечер бывали в гостях. Когда их пригласили на обед в губернаторский дом, губернатор сам повел ее к столу, как новобрачную; но она быстро смекнула, что как жена правительственного бактериолога котируется невысоко.
It made her angry.	Это ее рассердило.
"It's too absurd," she told her husband. "Why, there's hardly any one here that one would bother about for five minutes at home.	- Какое идиотство, - заявила она мужу. - Да таких, как эти люди, мы в Англии в грош не ставили.
Mother wouldn't dream of asking any of them to dine at our house."	Моей маме и в голову не пришло бы пригласить их к нам на обед.
"You mustn't let it worry you," he answered. "It doesn't really matter, you know."	- Пусть это тебя не волнует, - ответил он. - Ведь это не имеет значения.
"Of course it doesn't matter, it only shows how stupid they are, but it is rather funny when you think of all the people who used to come to our house at home that here we should be treated like dirt."	- Конечно, не имеет значения, это только показывает, какие они идиоты, но, когда вспомнишь, какие люди бывали у нас в доме, как-то странно, что здесь на нас смотрят сверху вниз.

"From a social standpoint the man of science does not exist," he smiled.	Он улыбнулся. - С точки зрения света, ученый -величина несуществующая.
She knew that now, but she had not known it when she married him.	Теперь-то она это знала - не знала тогда, когда выходила за него замуж.
"I don't know that it exactly amuses me to be taken in to dinner by the agent of the P. and O.," she said, laughing in order that what she said might not seem snobbish.	- Не могу сказать, что меня очень радует, когда меня сажают за столом рядом с агентом пароходной компании, - сказала она и засмеялась, чтобы он не усмотрел в ее словах снобизма.
Perhaps he saw the reproach behind her lightness of manner, for he took her hand and shyly pressed it.	Может быть, за наигранной легкостью ее тона он почувствовал упрек, потому что робко пожал ее руку.
"I'm awfully sorry, Kitty dear, but don't let it vex you."	- Мне очень жаль, Китти, милая, но ты не огорчайся.
"Oh, I'm not going to let it do that."	- А я и не думаю огорчаться.
V	5
IT couldn't have been Walter that afternoon.	Нет, не мог это быть Уолтер.
It must have been one of the servants and after all they didn't matter.	Не иначе как кто-нибудь из слуг, а это, в конце концов, не важно.
Chinese servants knew everything anyway.	Слуги-китайцы все равно все знают.
But they held their tongues.	Но умеют держать язык за зубами.
Her heart beat a little faster as she remembered the way in which that white china knob slowly turned.	Сердце ее чуть екнуло, когда она вспомнила, как поворачивалась белая фарфоровая дверная ручка.
They mustn't take risks like that again.	Нельзя больше так рисковать.
It was better to go to the curio shop.	Лучше встречаться в лавке у антиквара.
No one who saw her go in would think anything of it, and they were absolutely safe there.	Никто ничего не подумает, даже если увидит, как она туда входит, а уж там они в безопасности.
The owner of the shop knew who Charlie was and he was not such a fool as to put up the back of the Assistant Colonial Secretary.	Хозяин лавки знает, какой пост занимает Чарли, и не такой он дурак, чтобы вызвать недовольство помощника губернатора.
What did anything matter really but that Charlie loved her?	И вообще все не важно, кроме того, что Чарли ее любит.
She turned away from the verandah and went back into her sitting-room. She threw herself down on the sofa and stretched out her hand to get a cigarette.	Она вернулась в свой будуар, бросилась на диван и потянулась за папиросой.
Her eye caught sight of a note lying on the top of a book. She opened it.	Увидела какую-то записку, лежащую на книге, и развернула ее.
It was written in pencil.	Записка была наспех написана карандашом.
Dear Kitty,	"Милая Китти!
Here is the book you wanted.	Вот книга, которую Вы хотели прочесть.
I wasjust going to send it when I met Dr. Fane and he said he'd bring it round him -self as he was passing the house.	Я как раз собиралась послать ее Вам, но встретила д-ра Фейна, и он сказал, что сам ее Вам передаст, так как будет проходить мимо дома.

V.H.	Ваша В. X."
She rang the bell and when the boy came asked him who had brought the book and when.	Она позвонила и, когда вошел бой, спросила, кто принес эту книгу и когда.
"Master bring it, missy, after tiffin," he answered.	- Принес хозяин, мисси, после завтрак.
Then it had been Walter.	Значит, это был Уолтер.
She rang up the Colonial Secretary's office at once and asked for Charlie. She told him what she had just learned.	Она тут же позвонила по телефону в канцелярию губернатора и, попросив соединить ее с Чарли, сообщила ему эту новость.
There was a pause before he answered.	Ответ последовал не сразу.
"What shall I do?" she asked.	- Что мне делать? - спросила она.
"I'm in the middle of an important consultation.	- У меня идет важное совещание.
I'm afraid I can't talk to you now.	К сожалению, сейчас говорить с вами не могу.
My advice to you is to sit tight."	Мой совет - никакой паники.
She put down the receiver.	Она положила трубку.
She understood that he was not alone and she was impatient with his business.	Значит, он не один. Экая досада, вечно у него дела.
She sat down again, at a desk, and resting her face in her hands sought to think out the situation.	Она села к столу и, опустив лицо в ладони, попробовала спокойно все обдумать.
Of course Walter might merely have thought she was sleeping: there was no reason why she should not lock herself in.	Конечно, Уолтер мог просто решить, что она заснула, а что заперлась в спальне - что ж тут такого?
She tried to remember if they had been talking.	Постаралась вспомнить, разговаривали ли они с Чарли.
Certainly they had not been talking loud.	Если и разговаривали, то, во всяком случае, негромко.
And there was the hat.	И еще этот шлем.
It was maddening of Charlie to have left it downstairs.	Болван, как он мог оставить его внизу?
But it was no use blaming him for that, it was natural enough, and there was nothing to tell that Walter had noticed it.	Впрочем, какой смысл ругать Чарли, это было вполне естественно, да Уолтер, возможно, и не заметил его.
He was probably in a hurry and had just left the book and note on his way to some appointment: connected with his work.	Он, вероятно, торопился, забросил книгу и записку по дороге на какое-нибудь деловое свидание.
The strange thing was that he should have tried the door and then the two windows.	Странно только, что он попробовал все двери - и внутреннюю, и обе с веранды.
If he thought she was asleep it was unlike him to disturb her.	Если он решил, что она спит, едва ли стал бы ее тревожить.
What a fool she had been!	Как она могла так оплошать!
She shook herself a little and again she felt that sweet pain in her heart which she always felt when she thought of Charlie.	Она встрепенулась и, как всегда при мысли о Чарли, опять ощутила в сердце сладкую боль.

It had been worth it.	Да, дело того стоило.
He had said that he would stand by her, and if the worse came to the worse, well... Let Walter kick up a row if he chose.	Он сказал, что выручит ее, а в худшем случае -что ж... Пусть Уолтер устраивает скандал.
She had Charlie; what did she care?	У нее есть Чарли, не все ли ей равно?
Perhaps it would be the best thing for him to know.	Может, и лучше, если он узнает.
She had never cared for Walter and since she had loved Charlie Townsend it had irked and bored her to submit to her husband's caresses.	Она никогда не любила Уолтера, а с тех пор, как полюбила Чарли Таунсенда, ласки мужа стали ей в тягость.
She wanted to have nothing more to do with him.	Не захочет больше с ней жить - и очень хорошо.
She didn't see how he could prove anything.	Доказать-то он ничего не может.
If he accused her she would deny, and if it came to a pass that she could deny no longer, well, she would fling the truth in his teeth, and he could do what he chose.	Если вздумает приставать к ней с расспросами, она все будет отрицать, а если отрицать станет невозможно - выложит ему все начистоту, и пусть делает что хочет.
VI	6
WITHIN three months of her marriage she knew that she had made a mistake; but it had been her mother's fault even more than hers.	Через три месяца после свадьбы она уже знала, что ошиблась, но виновата в этом не столько она сама, сколько ее мать.
There was a photograph of her mother in the room and Kitty's harassed eyes fell on it.	Портрет матери висел тут же на стене, измученный взгляд Китти задержался на нем.
She did not know why she kept it there, for she was not very fond of her mother; there was one of her father too, but that was downstairs on the grand piano.	Она сама не знала, зачем повесила его, - большой любви к матери у нее не было. Имелась в доме и фотография отца, та стояла внизу на рояле.
It had been done when he took silk and it represented him in a wig and gown.	Он тогда только что стал королевским адвокатом и по этому случаю был снят в парике и в мантии, но даже это не придало ему внушительности.
Even they could not make him imposing; he was a little, wizened* man, with tired eyes, a long upper lip, and a thin mouth; a facetious photographer had told him to look pleasant, but he had succeeded only in looking severe.	Он был низенький, сухонький, с усталыми глазами и длинной верхней губой, прикрывающей нижнюю, такую же тонкую. Шутник-фотограф попросил его сделать веселое лицо, но лицо получилось не веселое, а строгое.
It was on this account, for as a rule the down-turned corners of his mouth and the dejection* of his eyes gave him an air of mild depression, that Mrs. Garstin, thinking it made him look judicial, had chosen it from among the proofs.	Именно поэтому миссис Гарстин, просматривая пробные снимки, остановила свой выбор на нем: обычно опущенные уголки губ и грустные глаза придавали ему покорно-скорбное выражение, а в этом снимке она усмотрела нечто глубокомысленное.
But her own photograph showed her in the dress in which she had gone to Court when her husband was made a King's Counsel.	Сама она снялась в том туалете, в котором представлялась ко двору, когда ее муж был повышен в звании.
She was very grand in the velvet gown, the long train so disposed as to show to advantage, with feathers in her hair and flowers in her hand.	Она выглядела очень величественно в бархатном платье с длинным шлейфом, ниспадающим эффектными складками, с перьями в волосах и цветами в руке.

She held herself erect.	Держалась она очень прямо.
She was a woman of fifty, thin and flat-chested, with prominent cheek-bones and a large, well-shaped nose.	В пятьдесят лет это была худая, плоскогрудая женщина с выдающимися скулами и крупным, благородной формы носом.
She had a great quantity of very smooth black hair, and Kitty had always suspected that, if not dyed, it was at least touched up.* Her fine black eyes were never still and this was the most noticeable thing about her; for when she was talking to you it was disconcerting to see those restless eyes in that impassive, unlined, and yellow face.	Волосы у нее были густые, черные, гладко причесанные. Китти всегда подозревала, что она их если не красит, то слегка подцвечивает. Ее большие черные глаза никогда не оставались в покое - это, пожалуй, было в ней самое приметное: разговаривая с ней, люди сжимались при виде этих неуемных глаз на бесстрастном, без единой морщинки желтом лице.
They moved from one part of you to another, to other persons in the room, and then back to you; you felt that she was criticizing you, summing you up, watchful meanwhile of all that went on around her, and that the words she spoke had no connexion with her thoughts.	Они скользили по собеседнику вверх и вниз, перебегали на других гостей и возвращались обратно; чувствовалось, что она вас зондирует, оценивает, в то же время улавливая все, что происходит вокруг, и что слова, которые она произносит, не имеют ничего общего с ее мыслями.
VII	7
MRS. GARSTIN was a hard, cruel, managing, ambitious, parsimonious,* and stupid woman.	Миссис Г арстин была женщина жестокая, властная, честолюбивая, скупая и недалекая.
She was the daughter, one of five, of a solicitor in Liverpool, and Bernard Garstin had met her when he was on the Northern Circuit.	Она была одной из пяти дочерей ливерпульского юриста, и Бернард Гарстин познакомился с ней, когда приезжал в Ливерпуль на выездную сессию суда.
He had seemed then a young man of promise and her father said he would go far.	Он производил тогда впечатление многообещающего молодого человека, ее отец уверял, что он далеко пойдет.
He hadn't.	Этого не случилось.
He was painstaking, industrious, and capable, but he had not the will to advance himself.	Он был старательный, трудолюбивый, способный, но слишком слабовольный, чтобы выдвинуться.
Mrs. Garstin despised him.	Миссис Гарстин презирала его.
But she recognized, though with bitterness, that she could only achieve success through him, and she set herself to drive him on the way she desired to go.	Однако она пришла к выводу, правда малоутешительному, что сама может добиться успеха только через мужа, и принялась подгонять его по выбранной ею дороге.
She nagged him without mercy.	Она немилосердно пилила его.
She discovered that if she wanted him to do something which his sensitiveness revolted against she had only to give him no peace and eventually, exhausted, he would yield.	Она убедилась, что при большом желании можно заставить его сделать и то, что претит его деликатности, - нужно только без отдыха бить в одну точку, и рано или поздно он смирится и уступит.
On her side she set herself to cultivate the people who might be useful.	Со своей стороны она поставила себе целью поддерживать знакомство только с нужными людьми.

She flattered the solicitors who would send her husband briefs and was familiar with their wives.	Она льстила адвокатам, которые могли передать ее мужу то или иное дело, и дружила с их женами.
She was obsequious* to the judges and their ladies.	Лебезила перед судьями и их благоверными.
She made much of promising politicians.	Обхаживала подающих надежды политических деятелей.
In twenty-five years Mrs. Garstin never invited any one to dine at her house because she liked him.	За двадцать пять лет миссис Гарстин ни разу не пригласила в гости человека просто потому, что он ей нравился.
She gave large dinner parties at regular intervals.	Через определенные промежутки времени она давала званые обеды.
But parsimony was as strong in her as ambition.	Но честолюбие в ней вечно боролось со скупостью.
She hated to spend money.	Она терпеть не могла тратить деньги.
She flattered herself that she could make as much show as any one else at half the price.	Она уверяла себя, что не хуже других умеет пустить пыль в глаза, а обходится это ей вдвое дешевле.
Her dinners were long and elaborate, but thrifty, and she could never persuade herself that people when they were eating and talking knew what they drank.	Обеды ее были долгие, обдуманы тщательно, но рассчитаны экономно, и до ее сознания просто не доходило, что люди, когда едят и беседуют, разбираются в том, что пьют.
She wrapped sparkling Moselle in a napkin and thought her guests took it for champagne.	Обернув бутылку шипучего мозельвейна салфеткой, она воображала, что ее гости принимают его за шампанское.
Bernard Garstin had a fair though not a large practice.	Практика у Бернарда Гарстина была приличная, но не обширная.
Men who had been called after him had long outstripped him.	Многие юристы с меньшим, чем у него, стажем давно его обскакали.
Mrs. Garstin made him stand for parliament.	Миссис Гарстин заставила его выставить свою кандидатуру в парламент.
The expense of the election was borne by the party, but here again her parsimony balked her ambition, and she could not bring herself to spend enough money to nurse the constituency.	Расходы по предвыборной кампании взяла на себя партия, но и тут на пути ее честолюбия встала скупость, и она не смогла заставить себя истратить достаточно денег, чтобы заручиться симпатиями избирателей.
The subscriptions Bernard Garstin made to the innumerable funds a candidate is expected to contribute to were always just a little less than adequate.	Бесчисленные пожертвования, которых ждали от Бернарда Гарстина, как от любого кандидата, всякий раз оказывались поменьше, чем следовало.
He was beaten.	На выборах он не прошел.
Though it would have pleased Mrs. Garstin to be a member's wife she bore her disappointment with fortitude.	Миссис Гарстин было бы очень приятно стать женой члена парламента, но неудача не сломила ее.
The fact of her husband's standing had brought her in contact with a number of prominent persons and she appreciated the addition to her social consequence.	Во время предвыборной кампании она свела знакомство с целым рядом видных общественных деятелей, чем сильно повысила собственный престиж.

She knew that Bernard would never make his mark in the House.	Она знала, что в палате общин ее муж все равно бы не отличился.
She wanted him to be a member only that he might have a claim on the gratitude of his party, and surely to fight two or three losing seats would give him that.	Победа на выборах была ей нужна только для того, чтобы он мог рассчитывать на благодарность своей партии, а такая благодарность, конечно, ему обеспечена, если он соберет для нее хоть несколько лишних голосов.
But he was still a junior and many younger men than he had already taken silk.	Но он все еще был рядовым адвокатом, а многие, моложе его годами, уже получили шелковую мантию.
It was necessary that he should too, not only because otherwise he could scarcely hope to be made a judge, but on her account also; it mortified her to go in to dinner after women ten years younger than herself.	Ему тоже необходимо было добиться этой чести не только потому, что иначе он не мог надеяться стать судьей, но и просто ради нее: очень уж обидно было, входя в банкетный зал, уступать дорогу женщинам на десять лет ее моложе.
But here she encountered in her husband an obstinacy which she had not for years been accustomed to.	Однако тут ее муж оказал упорное сопротивление, от которого она давно успела отвыкнуть.
He was afraid that as а К. C. he would get no work.	Он боялся, что, став королевским адвокатом, лишится работы.
A bird in the hand was worth two in the bush, he told her, to which she retorted that a proverb was the last refuge of the mentally destitute.	Лучше синица в руках, чем журавль в небе, сказал он ей, на что она возразила, что поговорки - это последнее прибежище людей умственно отсталых.
He suggested to her the possibilty that his income would be halved and he knew that there was no argument which could have greater weight with her.	Он дал ей понять, что доход его может сократиться вдвое, зная, что для нее это самый веский аргумент.
She would not listen.	Она ничего не желала слушать.
She called him pusillanimous.* She gave him no peace and at last, as always, he yielded.	Назвала его трусом. Не оставляла его в покое, и кончилось тем, что он, как всегда, уступил.
He applied for silk and it was promptly awarded him.	Подал прошение, и оно было быстро уважено.
His misgivings were justified.	Опасения его оправдались.
He made no headway as a leader and his briefs were few.	Карьеры он не сделал, дела вел редко.
But he concealed any disappointment he may have felt, and if he reproached his wife it was in his heart.	Но он не жаловался и если упрекал жену, так только в душе.
He grew perhaps a little more silent, but he had always been silent at home, and no one in his family noticed a change in him.	Стал, пожалуй, еще молчаливее, но дома он всегда был неразговорчив, и домашние его не заметили в нем перемены.
His daughters had never looked upon him as anything but a source of income; it had always seemed perfectly natural that he should lead a dog's life in order to provide them with board and lodging, clothes, holidays and money for odds and ends;* and now, understanding that through his fault money was less plentiful, the indifference they had felt for him was tinged with an exasperated contempt.	Дочери всегда видели в нем только источник дохода; им казалось вполне естественным, что он с ног сбивается, чтобы обеспечить им еду и кров, туалеты, курорты и деньги на булавки. И теперь, когда они уразумели, что по его милости денег стало меньше, их безразличное отношение к нему окрасилось раздраженным презрением.

It never occurred to them to ask themselves what were the feelings of the subdued little man who went out early in the morning and came home at night only in time to dress for dinner.	Им и в голову не приходило спросить себя, каково приходится этому незаметному человечку, который рано утром уезжает из дому, а возвращается вечером, когда уже пора переодеваться к обеду.
He was a stranger to them, but because he was their father they took it for granted that he should love and cherish them.	Он был им чужой, но оттого, что это был их отец, они считали само собой разумеющимся, что он должен их любить и лелеять.
VIII	8
BUT there was a quality of courage in Mrs. Garstin which in itself was admirable.	Но мужество миссис Гарстин поистине достойно было восхищения.
She let no one in her immediate circle, which to her was the world, see how mortified she was by the frustration of her hopes. She made no change in her style of living.	В том кругу, в котором она вращалась и который для нее представлял весь мир, она от всех сумела скрыть, как тяжело ей далось крушение ее заветных планов.
By careful management she was able to give as showy dinners as she had done before, and she met her friends with the same bright gaiety which she had so long cultivated.	Старательно рассчитывая каждый шиллинг, она продолжала устраивать званые обеды и по-прежнему, принимая гостей, бывала весела и радушна.
She had a hard and facile fund of chit-chat which in the society she moved in passed for conversation.	Она в совершенстве владела искусством пустой болтовни, которая у них именовалась светской беседой.
She was a useful guest among persons to whom small talk did not come easily, for she was never at a loss with a new topic and could be trusted immediately to break an awkward silence with a suitable observation.	Она была незаменимой гостьей там, где другим такая болтовня не давалась, у нее всегда находилось о чем поговорить, неловкое молчание она умела сразу прервать каким-нибудь подходящим к случаю замечанием.
It was unlikely now that Bernard Garstin would ever be made a judge of the High Court, but he might still hope for a County Court judgeship or at the worst an appointment in the Colonies.	Увидеть мужа членом Верховного суда она уже почти не надеялась, но он еще мог рассчитывать на должность судьи в каком-нибудь графстве, а на худой конец - на пост в колониях.
Meanwhile she had the satisfaction of seeing him appointed Recorder of a Welsh town.	Пока же она утешалась тем, что его назначили выездным мировым судьей в каком-то городке в Уэльсе.
But it was on her daughters that she set her hopes.	Но все свои надежды она теперь возложила на дочерей.
By arranging good marriages for them she expected to make up for all the disappointments of her career.	Удачно выдать их замуж - вот возмещение, которого она ждала за долгие годы бесплодных усилий.
There were two, Kitty and Doris.	Дочерей было две: Китти и Дорис.
Doris gave no sign of good looks, her nose was too long and her figure was lumpy; so that Mrs. Garstin could hope no more for her than that she should marry a young man who was well off in a suitable profession.	Дорис всегда была дурнушкой - слишком длинный нос, нескладная фигура; для нее миссис Г арстин не метила высоко - в женихи мог сгодиться любой молодой человек со средствами и приемлемой профессией.
But Kitty was a beauty.	Зато Китти росла красавицей.

She gave promise of being so when she was still a child, for she had large, dark eyes, liquid and vivacious, brown, curling hair in which there was a reddish tint, exquisite teeth and a lovely skin.	Это стало ясно, еще когда она была маленькой девочкой, - большие темные глаза, живые и лучистые, вьющиеся каштановые волосы с рыжеватым отливом, прелестные зубы и изумительная кожа.
Her features would never be very good, for her chin was too square and her nose, though not so long as Doris's, too big.	Черты лица оставляли желать лучшего: подбородок был слишком широк и нос, хоть и не такой длинный, как у Дорис, все же великоват.
Her beauty depended a good deal on her youth, and Mrs. Garstin realized that she must marry in the first flush of her maidenhood.	Главный секрет ее красоты - молодость, думала миссис Г арстин и чувствовала, что Китти следует выдать замуж, пока не облетело это раннее цветение.
When she came out she was dazzling: her skin was still her greatest beauty, but her eyes with their long lashes were so starry and yet so melting that it gave you a catch at the heart to look into them.	Когда она стала выезжать в свет, она была ослепительна - кожа и румянец как у ребенка, к тому же влажные глаза между длинных ресниц сияют как звезды, взглянешь на них - сердце замирает.
She had a charming gaiety and the desire to please.	А до чего весела, до чего кокетлива!
Mrs. Garstin bestowed upon her all the affection, a harsh, competent, calculating affection, of which she was capable; she dreamed ambitious dreams; it was not a good marriage she aimed at for her daughter, but a brilliant one.	Миссис Г арстин сосредоточила на ней всю любовь, на какую была способна, - любовь жесткую, практичную, расчетливую. Она опять лелеяла честолюбивые мечты - эта ее дочь должна сделать не просто хорошую, а блестящую партию, на меньшее она не согласна.
Kitty had been brought up with the knowledge that she was going to be a beautiful woman and she more than suspected her mother's ambition.	Китти, которой с детства внушили, что она будет красавицей, догадывалась о честолюбивых замыслах матери.
It accorded with her own desires.	Они совпадали с ее желаниями.
She was launched upon the world and Mrs Garstin performed prodigies in getting herself invited to dances where her daughter might meet eligible men.	Она стала выезжать, и миссис Г арстин всеми правдами и неправдами добывала приглашения на балы, где ее дочь могла познакомиться с подходящими мужчинами.
Kitty was a success.	Китти произвела фурор.
She was amusing as well as beautiful, and very soon she had a dozen men in love with her.	Красивая, к тому же не скучная, она очень быстро пленила десятка полтора мужчин.
But none was suitable, and Kitty, charming and friendly with all, took care to commit herself with none.	Но подходящих среди них не было, и Китти, хоть и была со всеми одинаково мила и приветлива, ни одному не оказывала предпочтения.
The drawing-room in South Kensington was filled on Sunday afternoons with amorous youth, but Mrs. Garstin observed, with a grim smile of approval, that it needed no effort on her part to keep them at a distance from Kitty.	По воскресеньям в гостиную в Саут-Кенсингтоне валом валили влюбленные молодые люди, но миссис Г арстин с одобрительной улыбочкой отметила, что Китти и без ее помощи умеет держать их на расстоянии.
Kitty was prepared to flirt with them, and it diverted her to play one off against the other, but when they proposed to her, as none failed to do, she refused them with tact but decision.	Китти с ними флиртовала, для забавы сталкивала их лбами, но, когда они делали предложение - а без этого не обходилось, - отказывала им тактично, но решительно.

Her first season passed without the perfect suitor presenting himself, and the second also; but she was young and could afford to wait.	Так прошел и ее первый, и второй сезон, а идеальный поклонник все не появлялся на горизонте; но Китти была молода, и миссис Гарстин рассудила, что время терпит.
Mrs. Garstin told her friends that she thought it a pity for a girl to marry till she was twenty-one.	Своим знакомым она разъясняла, что, по ее мнению, девушки, которые выходят замуж до двадцати одного года, достойны жалости.
But a third year passed and then a fourth.	Однако миновал и третий год, и четвертый.
Two or three of her old admirers proposed again, but they were still penniless; one or two boys younger than herself proposed; a retired Indian Civilian, a K.C.I.E., did the same: he was fifty-three.	Некоторые из прежних вздыхателей сделали предложение по второму разу, но они все еще были бедны; предложили руку и сердце два-три совсем зеленых юнца, моложе Китти, а затем -некий отставной чиновник гражданской службы в Индии, награжденный орденом Индийской империи, тому было пятьдесят три года.
Kitty still danced a great deal, she went to Wimbledon and Lord's, to Ascot and Henley, she was thoroughly enjoying herself; but still no one whose position and income were satisfactory asked her to marry him.	Китти по-прежнему много танцевала, ездила на теннисные турниры и на крикетные матчи, на скачки в Аскот и на регаты в Хенли; она от души наслаждалась жизнью, но ни один мужчина с удовлетворительным доходом и положением в обществе так и не предложил ей стать его женой.
Mrs. Garstin began to grow uneasy.	Миссис Гарстин начала нервничать.
She noticed that Kitty was beginning to attract men of forty and over. She reminded her that she would not be any longer so pretty in a year or two and that young girls were coming out all the time.	Она заметила, что Китти стали оказывать внимание мужчины лет сорока и старше, и уже не раз напоминала дочери, что красота ее через год-другой поблекнет и что к каждому сезону подрастают новые дебютантки.
Mrs Garstin did not mince her words in the domestic circle and she warned her daughter tartly that she would miss her market.	В семейном кругу миссис Г арстин не стеснялась в выражениях и однажды без обиняков заявила дочери, что так недолго и остаться на бобах.
Kitty shrugged her shoulders.	Китти только плечами пожала.
She thought herself as pretty as ever, prettier perhaps, for she had learnt how to dress in the last four years, and she had plenty of time.	Она-то считала, что все так же хороша собой, возможно даже еще похорошела, поскольку за четыре года научилась одеваться, а времени впереди достаточно.
If she wanted to marry just to be married there were a dozen boys who would jump at the chance.	Если б ей хотелось выйти замуж только для того, чтобы быть замужем, нашлось бы сколько угодно желающих хоть завтра вести ее под венец.
Surely the right man would come along sooner or later.	А рано или поздно подходящий претендент не может не появиться.

But Mrs. Garstin judged the situation more shrewdly: with anger in her heart for the beautiful daughter who had missed her chances she set her standard a little lower. She turned back to the professional class at which she had sneered in her pride and looked about for a young lawyer or a business man whose future inspired her with confidence.	Однако миссис Г арстин оценивала обстановку более трезво: негодуя в душе на красивую дочку, упустившую время, она немного снизила свои требования и, вспомнив о существовании мужчин, зарабатывающих на жизнь той или иной профессией (раньше, в гордыне своей, она эту категорию вообще отметала), стала присматривать для Китти какого-нибудь молодого юриста или бизнесмена, способного, на ее взгляд, добиться успеха.
Kitty reached the age of twenty-five and was still unmarried.	Китти минуло двадцать пять лет, и она все еще не была замужем.
Mrs. Garstin was exasperated and she did not hesitate often to give Kitty a piece of her very unpleasant mind.	Миссис Гарстин совсем извелась, и нередко ее разговоры с дочерью принимали очень неприятный оборот.
She asked her how much longer she expected her father to support her.	Она спрашивала, долго ли еще Китти намерена сидеть на шее у отца.
He had spent sums he could ill afford in order to give her a chance and she had not taken it.	Он, мол, и так живет не по средствам, чтобы предоставить ей больше возможностей, а она ими не пользуется.
It never struck Mrs. Garstin that perhaps her own hard affability had frightened the men, sons of wealthy fathers or heirs to a title, whose visits she had too cordially encouraged.	Миссис Гарстин ни разу не подумала, что, может быть, это она сама своей излишней предупредительностью отпугнула не одного сына богатых родителей или наследника титула, которых так беспардонно поощряла.
She put down Kitty's failure to stupidity.	Неудачу Китти она приписывала ее глупости.
Then Doris came out.	А тут подошло время вывозить в свет Дорис.
She had a long nose still, and a poor figure, and she danced badly.	У Дорис по-прежнему был длинный нос и нескладная фигура, и танцевала она плохо.
In her first season she became engaged to Geoffrey Dennison.	И в первый же сезон обручилась с Джеффри Деннисоном.
He was the only son of a prosperous surgeon who had been given a baronetcy during the war.	Он был единственным сыном процветающего хирурга, во время войны получившего титул баронета.
Geoffrey would inherit a title - it is not very grand to be a medical baronet, but a title, thank God, is still a title - and a very comfortable fortune.	Джеффри предстояло унаследовать этот титул (конечно, медицинский баронет - это не бог весть что, но титул как-никак есть титул), а также весьма солидное состояние.
Kitty in a panic married Walter Fane.	Китти с перепугу вышла замуж за Уолтера Фейна.
IX	9
SHE had known him but a little while and had never taken much notice of him.	Познакомилась она с ним совсем недавно, особенного внимания ему не уделяла.
She had no idea when or where they had first met till after their engagement he told her that it was at a dance to which some friends had brought him.	Она даже не помнила, когда впервые с ним встретилась, он сам уже после их помолвки сказал ей, что это произошло на одном балу, куда его привели какие-то знакомые.

She certainly paid no attention to him then and if she danced with him it was because she was good-natured and was glad to dance with any one who asked her.	В тот вечер она его, можно сказать, вообще не заметила и если танцевала с ним, так только потому, что по доброте сердечной танцевала со всеми, кто ее приглашал.
She didn't know him from Adam when a day or two later at another dance he came up and spoke to her.	Она и не узнала его, когда дня через два, на другом балу, он подошел и заговорил с ней.
Then she she remarked that he was at every dance she went to.	А потом заметила, что он бывает во всех домах, куда она ездит, и однажды смеясь сказала ему:
"You know, I've danced with you at least a dozen times now and you must tell me your name," she said to him at last in her laughing way.	- Вы знаете, я с вами танцевала не меньше десяти раз, не мешало бы мне знать, кто вы есть.
He was obviously taken aback.	Он был явно поражен.
"Do you mean to say you don't know it?	- Как, вы не знаете?
I was introduced to you."	Ведь нас знакомили.
"Oh, but people always mumble.	- Ой, люди всегда говорят так невнятно.
I shouldn't be at all surprised if you hadn't the ghost of an idea what mine was."	Я бы не удивилась, если б и вы не знали мою фамилию.
He smiled at her.	Он улыбнулся.
His face was grave and a trifle stern, but his smile was very sweet.	Лицо у него было серьезное, даже немного суровое, но улыбка очень славная.
"Of course I know it." He was silent for a moment or two. "Have you no curiosity?" he asked then.	- Конечно, я ее знаю. - Он сделал паузу, потом спросил: - А вы не любопытны?
"As much as most women."	- Не больше, чем всякая другая женщина.
"It didn't occur to you to ask somebody or other what my name was?"	- И вам даже не пришло в голову кого-нибудь спросить, кто я такой?
She was faintly amused; she wondered why he thought it could in the least interest her; but she liked to please, so she looked at him with that dazzling smile of hers and her beautiful eyes, dewy ponds under forest trees, held an enchanting kindness.	Забавно, подумала она, неужели он воображает, что это может ее интересовать? Но она не любила обижать людей и подарила его своей ослепительной улыбкой, а ее глаза, два озерка в чаще деревьев, так и лучились добротой.
"Well, what is it?"	- Так как же вас зовут?
"Walter Fane."	- Уолтер Фейн.
She did not know why he came to dances, he did not dance very well, and he seemed to know few people.	Ей было непонятно, зачем он ездит на балы. Танцевал он неважно и, видимо, мало с кем был знаком.
She had a passing thought that he was in love with her: but she dismissed it with a shrug of the shoulders: she had known girls who thought every man they met was in love with them and had always found them absurd.	Мелькнула мысль, что он влюблен в нее, но она только пожала плечами: некоторым девушкам кажется, что в них все влюблены, она всегда считала, что это глупо.
But she gave Walter Fane just a little more of her attention.	Но Уолтер Фейн стал изредка занимать ее мысли.
He certainly did not behave like any of the other youths who had been in love with her.	Он вел себя совсем не так, как все те молодые люди, которые за ней ухаживали.

Most of them told her so frankly and wanted to kiss her: a good many did.	Те сразу признавались в любви и выражали желание поцеловать ее, многие и целовали.
But Walter Fane never talked of her and very little of himself.	А Уолтер Фейн никогда не говорил о ней и очень мало о себе.
He was rather silent; she did not mind that because she had plenty to say and it pleased her to see him laugh when she made a facetious* remark; but when he talked it was not stupidly.	Он вообще был неразговорчив, но это ее не смущало: она всегда находила о чем поболтать, и было приятно, что он смеется ее шуткам; но если он говорил, то говорил неглупо.
He was evidently shy.	Наверно, был из робких.
It appeared that he lived in the East and was home on leave.	Выяснилось, что он живет на Востоке, а в Англию приехал в отпуск.
One Sunday afternoon he appeared at their house in South Kensington.	Однажды в воскресенье он появился у них в гостиной.
There were a dozen people there, and he sat for some time, somewhat ill at ease, and then went away.	Собралось человек пятнадцать гостей, он посидел немного, явно стесняясь, потом ушел.
Her mother asked her later who he was.	Позже мать спросила ее, кто он такой.
"I haven't a notion.	- Понятия не имею.
Did you ask him to come here?"	Это ты его пригласила?
"Yes, I met him at the Baddeleys.	- Да, я с ним познакомилась у Бэддели.
He said he'd seen you at various dances.	Он сказал, что встречался с тобой на балах.
I said I was always at home on Sundays."	Я сказала, что по воскресеньям всегда рады гостям.
"His name is Fane and he's got some sort of job in the East."	- Фамилия его Фейн. Он служит где-то на Востоке.
"Yes, he's a doctor.	- Да, он доктор.
Is he in love with you?"	Он в тебя влюблен?
"Upon my word, I don't know!"	- Честное слово, не знаю.
"I should have thought you knew by now when a young man was in love with you."	- Пора бы знать, как бывает, когда молодой человек в тебя влюблен.
"I wouldn't marry him if he were," said Kitty lightly.	- Если б и был влюблен, замуж за него я не пошла бы, - небрежно бросила Китти.
Mrs. Garstin did not answer.	Миссис Гарстин промолчала.
Her silence was heavy with displeasure.	Молчание было неодобрительное.
Kitty flushed: she knew that her mother did not care now whom she married so long as somehow she got her off her hands.	Китти вспыхнула: она уже знала, что матери дела нет, за кого она выйдет замуж, лишь бы сбыть ее с рук.
X	10
DURING the next week she met him at three dances and now, his shyness perhaps wearing off a little, he was somewhat more communicative.	В течение следующей недели она встретила его на трех балах, и теперь он, поборов, вероятно, свою робость, кое-что рассказал о себе.

He was a doctor, certainly, but he did not practise; he was a bacteriologist (Kitty had only a very vague idea what that meant) and he had a job at Hong Kong.	Да, у него медицинское образование, но он не практикующий врач, а бактериолог (Китти очень смутно представляла себе, что это такое) и служит в Гонконге.
He was going back in the autumn.	Осенью он туда возвращается.
He talked a good deal about China.	О Китае он говорил охотно.
She made it a practice to appear interested in whatever people talked to her of, but indeed the life in Hong Kong sounded quite jolly; there were clubs and tennis and racing and polo and golf.	Китти давно взяла за правило делать вид, будто ей интересно все, что ей рассказывают, но жизнь в Г онконге и правда показалась ей привлекательной: там, оказывается, были и клубы, и теннис, и скачки, и поло, и гольф.
"Do people dance much there?"	- А танцуют там много?
"Oh, yes, I think so."	- По-моему, да.
She wondered whether he told her these things with a motive.	И зачем он все это ей рассказывает?
He seemed to like her society, but never by a pressure of the hand, by a glance or by a word, did he give the smallest indication that he looked upon her as anything but a girl whom you met and danced with.	Он как будто ищет ее общества, но ни разу ни пожатием руки, ни словом, ни взглядом не дал понять, что она для него нечто большее, чем знакомая девушка, с которой можно потанцевать.
On the following Sunday he came again to their house.	В следующее воскресенье он опять к ним пришел.
Her father happened to come in, it was raining and he had not been able to play golf, and he and Walter Fane had a long chat.	Случайно дома оказался ее отец - шел дождь, играть в гольф было нельзя, - и они с Уолтером Фейном долго беседовали вдвоем.
She asked her father afterwards what they had talked of.	Позже она спросила отца, о чем они разговаривали.
"It appears he's stationed at Hong Kong.	- Он, оказывается, служит в Гонконге.
The Chief Justice is an old friend of mine at the Bar.	С тамошним главным судьей мы давнишние приятели, вместе учились.
He seems an unusually intelligent young man."	Этот молодой человек показался мне на редкость серьезным и умным.
She knew that her father was as a rule bored to death by the young people whom for her sake and now her sister's he had been forced for years to entertain.	Она знала, что, как правило, отцу бывало до смерти скучно с молодыми людьми, которых он ради нее, а теперь и ради ее сестры столько лет был вынужден занимать разговорами.
"It's not often you like any of my young men, father," she said.	- Мои молодые люди не часто тебе нравятся, папа.
His kind, tired eyes rested upon her.	Его добрые усталые глаза обратились на нее.
"Are you going to marry him by any chance?"	- Ты уж не собираешься ли за него замуж?
"Certainly not."	- Ни в коем случае.
"Is he in love with you?"	- Он в тебя влюблен?
"He shows no sign of it."	- Что-то незаметно.
'Ъо you like him?"	- Он тебе нравится?

"I don't think I do very much.	- Да не особенно.
He irritates me a little."	Он меня почему-то раздражает.
He was not her type at all.	Он был совсем не в ее вкусе.
He was short, but not thick-set, slight rather and thin; dark and clean-shaven, with very regular, clear-cut features.	Небольшого роста, но не коренастый, скорее худощавый; смуглый, безусый, с очень правильными, четкими чертами лица.
His eyes were almost black, but not large, they were not very mobile and they rested on objects with a singular persistence; they were curious, but not very pleasant eyes.	Глаза почти черные, но небольшие, не слишком живые, взгляд упорный, в общем странные глаза, не очень приятные.
With his straight, delicate nose, his fine brow and well-shaped mouth he ought to have been good-looking.	При том, что нос у него прямой, аккуратный, лоб высокий, рот хорошо очерчен, он должен бы быть красив.
But surprisingly enough he was not.	А его, как ни странно, красивым не назовешь.
When Kitty began to think of him at all she was surprised that he should have such good features when you took them one by one.	Когда Китти стала о нем задумываться, ее поразило, какие хорошие у него черты лица, если брать их по отдельности.
His expression was slightly sarcastic and now that Kitty knew him better she realized that she was not quite at ease with him.	Выражение у него было чуть язвительное. Узнав его поближе, Китти почувствовала, что ей с ним как-то неловко.
He had no gaiety.	В нем не было легкости.
By the time the season drew to its end they had seen a good deal of one another, but he had remained as aloof and impenetrable as ever.	Сезон подходил к концу, они часто виделись, но он оставался все таким же отчужденным и непроницаемым.
He was not exactly shy with her, but embarrassed; his conversation remained strangely impersonal.	Он не то чтобы робел перед ней, но держался несвободно и в разговоре по-прежнему избегал личных тем.
Kitty came to the conclusion that he was not in the least in love with her.	Китти пришла к выводу, что он нисколечко в нее не влюблен.
He liked her and found her easy to talk to, but when he returned to China in November he would not think of her again.	Сейчас он не прочь беседовать с ней, но в ноябре, когда он вернется в Гонконг, он и думать о ней забудет.
She thought it not impossible that he was engaged all the time to some nurse at a hospital in Hong Kong, the daughter of a clergyman, dull, plain, flat-footed, and strenuous; that was the wife that would exactly suit him.	Не исключено, что в Г онконге у него есть невеста - какая-нибудь сестра милосердия в больнице, дочка священника, работящая, скучная, некрасивая, с большими ногами. Вот такая жена ему и нужна.
Then came the announcement of Doris's engagement to Geoffrey Dennison.	А потом состоялась помолвка Дорис с Джеффри Деннисоном.
Doris, at eighteen, was making quite a suitable marriage, and she was twenty-five and single.	У Дорис в восемнадцать лет вполне приличный жених, а ей уже двадцать пять, и у нее никого, даже на примете.
Supposing she did not marry at all?	А вдруг она вообще не выйдет замуж?

That season the only person who had proposed to her was a boy of twenty who was still at Oxford: she couldn't marry a boy five years younger than herself.	За весь этот год ей сделал предложение только двадцатилетний юнец, еще учится в Оксфорде. № брать же в мужья мальчика на пять лет моложе себя!
She had made a hash of things. Last year she had refused a widowed Knight of the Bath with three children.	В прошлом году она отказала кавалеру ордена Бани, вдовцу с тремя детьми.
She almost wished she hadn't.	Пожалуй, зря отказала.
Mother would be horrible now, and Doris, Doris who had always been sacrificed because she, Kitty, was expected to make the brilliant match, would not fail to crow over her.	Мать теперь поедом ее будет есть, а Дорис... Дорис, которую всегда приносили в жертву, потому что блестящее замужество прочили не ей, а Китти, - Дорис, можно не сомневаться, будет торжествовать победу.
Kitty's heart sank.	У Китти больно сжималось сердце.
XI	11
BUT one afternoon when she was walking home from Harrod's she chanced to meet Walter Fane in the Brampton Road.	Но как-то днем, по дороге домой из магазина "Хэрродз", она встретила на Бромптон-роуд Уолтера Фейна.
He stopped and talked to her. Then, casually, he asked her if she would take a turn with him in the Park.	Он остановился, заговорил с ней, спросил как бы мимоходом, не хочет ли она пройтись по Гайд-парку.
She had no particular wish to go home; it was not just then a very agreeable place.	Домой ее не тянуло - в эти дни ее ждало там мало приятного.
They strolled along, talking as they always talked, of casual things, and he asked her where she was going for the summer.	Они пошли рядом, как всегда переговариваясь о том о сем, и он, между прочим, спросил, где она думает провести лето.
"Oh, we always bury ourselves in the country.	- О, мы всегда забираемся в какую-нибудь глушь.
You see, father is exhausted after the term's work and we just go to the quietest place we can find."	Понимаете, папа страшно устает за зиму, и мы стараемся выбрать самое тихое местечко.
Kitty spoke with her tongue in her cheek, for she knew quite well that her father had not nearly enough work to tire him and even if he had his convenience would never have been consulted in the choice of a holiday.	Китти хитрила - она отлично знала, что работы у ее отца не так много, чтобы ему валиться с ног от усталости, да к тому же при выборе летнего пристанища никто не стал бы считаться с его удобствами.
But a quiet place was a cheap place.	Но тихое местечко означало недорогое.
"Don't you think those chairs look rather inviting?" said Walter suddenly.	- Не находите ли вы, что эти кресла выглядят соблазнительно? - спросил он вдруг.
She followed his eyes and saw two green chairs by themselves under a tree on the grass.	Проследив за его взглядом, она увидела два зеленых кресла, стоявших особняком на траве, под деревом.
"Let us sit in them," she said.	- Так давайте на них посидим, - сказала она.
But when they were seated he seemed to grow strangely abstracted.	Но когда они сели, он словно впал в непонятную задумчивость.
He was an odd creature.	Чудак-человек!

She chattered on, however, gaily enough and wondered why he had asked her to walk with him in the Park.	Впрочем, она продолжала весело болтать и только дивилась мысленно, зачем он пригласил ее пройтись по парку.
Perhaps he was going to confide in her his passion for the flat-footed nurse in Hong Kong.	Может, вздумал посвятить ее в тайну своей любви к большеногой медсестре в Гонконге?
Suddenly he turned to her, interrupting her in the middle of a sentence, so that she could not but see that he had not been listening, and his face was chalk white.	Внезапно он повернулся к ней, перебив ее на полуслове, так что ей стало ясно, что он не слушал. Лицо его побелело как мел.
"I want to say something to you."	- Мне нужно вам сказать одну вещь.
She looked at him quickly and she saw that his eyes were filled with a painful anxiety.	Она бросила на него быстрый взгляд и прочла в его глазах тяжкую тревогу.
His voice was strained, low, and not quite steady.	Голос его прозвучал глухо, не совсем твердо.
But before she could ask herself what this agitation meant he spoke again.	Но она еще даже не успела подумать о причине его волнения, как он снова заговорил:
"I want to ask you if you'll marry me."	- Я хотел просить вас стать моей женой.
"You could knock me down with a feather," she answered, so surprised that she looked at him blankly.	- Вот уж не ожидала, - сказала она и от удивления уставилась на него во все глаза.
"Didn't you know I was awfully in love with you?"	- Неужели вы не знали, что я вас люблю безумно?
"You never showed it."	- Вы этого никак не проявили.
"I'm very awkward and clumsy.	- Я очень нелепо устроен.
I always find it more difficult to say the things I mean than the things I don't."	Мне всегда труднее высказать то, что есть, чем то, чего нет.
Her heart began to beat a little more quickly.	Сердце у нее забилось чуть сильнее.
She had been proposed too often before, but gaily or sentimentally, and she had answered in the same fashion.	Ей так часто признавались в любви, но либо весело, либо сентиментально, и она отвечала в тон.
No one had ever asked her to marry him in a manner which was so abrupt and yet strangely tragic.	Никто еще не делал ей предложения так неожиданно и на таких трагических нотах.
"It's very kind of you," she said, doubtfully.	- Вы очень добры... - протянула она с сомнением.
"I fell in love with you the first time I saw you.	- Я полюбил вас с первого взгляда.
I wanted to ask you before, but I could never bring myself to it."	Давно хотел признаться, но все не мог себя заставить.
"I'm not sure if that's very well put," she chuckled.	Она усмехнулась: - Дипломат из вас, прямо сказать, неважный.
She was glad to have an opportunity to laugh a little, for on that fine, sunny day the air about them seemed on a sudden heavy with foreboding.	Она была рада случаю посмеяться - в этот ясный солнечный день в воздухе вдруг повеяло предчувствием беды.
He frowned darkly.	Он угрюмо нахмурился.
"Oh, you know what I mean.	- Неужели не ясно?
I didn't want to lose hope.	Я не хотел терять надежду.

But now you're going away and in the autumn I have to go back to China."	Но теперь вы вот-вот уедете, а осенью я должен вернуться в Китай.
"I've never thought of you in that way," she said helplessly.	- Я никогда и не думала о вас в этом смысле, -сказала она жалобно.
He said nothing more. He looked down on the grass sullenly.	Он молчал, упорно не поднимая глаз.
He was a very odd creature.	Очень, очень странный человек.
But now that he had told her she felt in some mysterious way that his love was something she had never met before.	Но сейчас, когда он высказался, она ощутила непонятную уверенность в том, что такой любви она еще не встречала.
She was a little frightened, but she was elated also.	Ощущение это вселяло и легкий страх, и радость.
His impassivity was vaguely impressive.	И даже его невозмутимость чем-то ей импонировала.
"You must give me time to think."	- Дайте мне время подумать.
Still he did not say anything.	Он и тут ничего не сказал.
He did not stir.	Не шелохнулся.
Did he mean to keep her there till she had decided?	Что же, он намерен держать ее здесь, пока она не надумает?
That was absurd.	Но это глупо.
She must talk it over with her mother.	Она ведь должна все обсудить с матерью.
She ought to have got up when she spoke; she had waited, thinking he would answer, and now, she did not know why, she found it difficult to make a movement.	Нужно было встать, как только он заговорил, а она пропустила минуту, думала, он еще что-нибудь скажет, и вот теперь неизвестно почему не решается даже пальцем пошевелить.
She did not look at him, but she was conscious of his apperance; she had never seen herself marrying a man so little taller than herself.	Она не смотрела на него, но четко представляла себе его внешность. Никогда бы она не поверила, что может выйти за мужчину лишь совсем немного выше ее ростом.
When you sat close to him you saw how good his features were, and how cold his face.	Когда сидишь рядом с ним, особенно заметно, какие у него правильные черты лица и какие холодные глаза.
It was strange when you couldn't help being conscious of the devastating passion which was in his heart.	Странно это, если вспомнишь, что он изнемогает от любви.
"I don't know you, I don't know you at all," she said tremulously.	- Я вас не знаю, совсем вас не знаю, - произнесла она нерешительно.
He gave her a look and she felt her eyes drawn to his.	Он посмотрел на нее так, словно и ее вынуждал заглянуть в его глаза.
They had a tenderness which she had never seen in them before, but there was something beseeching in them, like a dog's that has been whipped, which slightly exasperated her.	В них была нежность, которой она раньше никогда в них не читала, но была и мольба, как у побитой собаки, и это вызывало легкую досаду.
"I think I improve on acquaintance," he said.	- При ближайшем знакомстве я, мне кажется, не так плох.

"Of course you're shy, aren't you?"	- Вы, наверно, очень робкий, правда?
It was certainly the oddest proposal she had ever had.	Да, такого диковинного предложения ей еще никто не делал.
And even now it seemed to her that they were saying to one another the last things you would have expected on such an occasion.	Ей и сейчас казалось, что они говорят друг другу все самое неподходящее к случаю.
She was not in the least in love with him.	Она нисколько в него не влюблена.
She did not know why she hesitated to refuse him at once.	И все же что-то мешает ей сразу отказать ему.
"I'm awfully stupid," he said. "I want to tell you that I love you more than anything in the world, but I find it so awfully difficult to say."	- Я такой бестолковый, - отвечал он. - Хочу сказать вам, что люблю вас больше всего на свете, но сказать это так трудно.
Now that was odd too, for inexplicably enough it touched her; he wasn't really cold, of course, it was his manner that was unfortunate: she liked him at that moment better than she had ever liked him before.	И - тоже странно - почему-то эти слова ее растрогали. Нет, он, конечно, не холодный, просто у него такая невыигрышная манера. Сейчас она, как никогда, сочувствовала ему.
Doris was to be married in November.	Дорис в ноябре выходит замуж.
He would be on his way to China then and if she married him she would be with him.	Он в это время будет уже на пути в Китай, и она, если они поженятся, будет с ним.
It wouldn't be very nice to be a bridesmaid at Doris's wedding.	Не очень-то приятно стоять с букетом на свадьбе у Дорис!
She would be glad to escape that.	Без этого она предпочла бы обойтись.
And then Doris as a married woman and herself single!	А потом... Дорис замужем, а она девица!
Everyone knew how young Doris was and it would make her seem older. It would put her on the shelf.	Все знают, что Дорис намного моложе ее, а тут она покажется еще старше, чуть ли не старой девой.
It wouldn't be a very good marriage for her, but it was a marriage, and the fact that she would live in China made it easier.	Брак для нее не очень блестящий, но все-таки брак, и к тому же она уедет в Китай, и то хлеб.
She was afraid of her mother's bitter tongue.	А чего только не наговорит мать, если она ему откажет?
Why all the girls who had come out with her were married long ago and most of them had children; she was tired of going to see them and gushing over their babies.	Да что там, все девушки, которые стали выезжать в свет одновременно с ней, давно замужем, у многих уже есть дети. Ей до смерти наскучило ходить к ним в гости и умиляться на их младенцев.
Walter Fane offered her a new life.	Уолтер Фейн предлагает ей совсем новую жизнь.
She turned to him with a smile which she well knew the effect of.	Она поглядела на него с безошибочно рассчитанной улыбкой.
"If I were so rash as to say I'd marry you, when would you want to marry me?"	- А если б я решила броситься головой в омут, когда бы вы хотели на мне жениться?
He gave a sudden gasp of delight, and his white cheeks flushed.	У него вырвался короткий счастливый вздох, бледные щеки залила краска.

"Now.	- Сейчас.
At once.	Теперь же.
As soon as possible.	Как можно скорее.
We'd go to Italy for our honeymoon.	В свадебное путешествие уедем в Италию.
August and September."	На август и сентябрь.
That would save her from spending the summer in a country vicarage, hired at five guineas a week, with her father and mother.	Значит, не придется проводить лето с родителями в каком-нибудь пасторском домике, снятом за пять гиней в неделю.
In a flash she saw in her mind's eye the announcement in the Morning Post that, the bridegroom having to return to the East, the wedding would take place at once.	Перед глазами сверкнуло объявление о помолвке на странице "Морнинг пост" - ввиду того что жених должен вернуться на Восток по месту работы, свадьба состоится теперь же.
She knew her mother well enough, she could be counted on to make a splash; for the moment at least Doris would be in the background and when Doris's much grander wedding took place she would be far away.	Свою мать она знает - можно не сомневаться, она и по этому случаю сумеет наделать шума; на какое-то время Дорис, во всяком случае, окажется в тени, а когда будут праздновать свадьбу Дорис, куда более пышную, она, Китти, уже будет далеко.
She stretched out her hand.	Она протянула Уолтеру Фейну руку.
"I think I like you very much.	- Мне кажется, вы мне очень нравитесь.
You must give me time to get used to you."	Только дайте мне время к вам привыкнуть.
"Then it's yes?" he interrupted.	- Значит, согласны? - перебил он.
"I suppose so."	- Похоже, что так.
XII	12
SHE knew him very little then, and now, though they had been married for nearly two years, she knew him but little more.	В то время она его почти не знала, да и теперь, хоть они были женаты уже около двух лет, знала немногим лучше.
At first she had been touched by his kindness and flattered, though surprised, by his passion.	Поначалу она ценила его доброту, ей льстила его страстность, явившаяся для нее полной неожиданностью.
He was extremely considerate; he was very attentive to her comfort; she never expressed the slightest wish without his hastening to gratify it.	Он был до крайности внимателен и заботлив, спешил исполнить каждое ее желание.
He was constantly giving her little presents.	Вечно дарил ей какие-то мелочи.
When she happened to feel ill no one could have been kinder or more thoughtful.	Если ей случалось прихворнуть, никакая сиделка не могла бы лучше за ней ухаживать.
She seemed to do him a favour when she gave him the opportunity of doing something tiresome for her.	Самое скучное ее поручение он воспринимал как милость.
And he was always exceedingly polite.	И был безукоризненно вежлив.

He rose to his feet when she entered a room, he gave her his hand to help her out of a car, if he chanced to meet her in the street he took off his hat, he was solicitous to open the door for her when she left a room, he never came into her bedroom or her boudoir without a knock.	Вставал, когда она входила в комнату, подавал ей руку, чтобы выйти из машины; встретив ее на улице, снимал шляпу, никогда не входил без стука к ней в спальню или в будуар.
He treated her not as Kitty had seen most men treat their wives, but as though she were a fellow-guest in a country house.	Обращался с ней не так, как у нее на глазах большинство мужчин обращались со своими женами, а так, будто оба они были гостями в имении у общих друзей.
It was pleasing and yet a trifle comic.	Все это было приятно, но немножко смешно.
She would have felt more at home with him if he had been more casual.	Ей было бы с ним легче, будь он попроще.
Nor did their conjugal relations draw her closer to him.	И супружеские их отношения не способствовали душевной близости.
He was passionate then, fierce, oddly hysterical too, and sentimental.	Его страстность граничила с яростью, истеричность сменялась слезливой чувствительностью.
If disconcerted her to realize how emotional he really was.	Ее сбивало с толку, до чего это оказалась эмоциональная натура.
His self-control was due to shyness or to long training, she did not know which; it seemed to her faintly contemptible that when she lay in his arms, his desire appeased, he who was so timid of saying absurd things, who so feared to be ridiculous, should use baby talk.	Сдержанность его происходила то ли от робости, то ли от многолетнего самообуздания. И недостойным казалось, что, когда она лежала в его объятиях, он, так всегда боявшийся сболтнуть глупость, показаться смешным, утолив свою страсть, способен был нелепо сюсюкать.
She had offended him bitterly once by laughing and telling him that he was talking the most fearful slush.	Однажды она жестоко его оскорбила -рассмеялась и сказала, что он болтает несусветную чушь.
She had felt his arms grow limp about her, he remained quite silent for a little while, and then without a word released her and went into his own room.	Она почувствовала, как разом ослабели обнимавшие ее руки, он умолк, а через минуту отодвинулся от нее и ушел к себе в спальню.
She didn't want to hurt his feelings and a day or two later she said to him	Ей не хотелось обижать его, и дня через два она сказала:
"You silly old thing, I don't mind what nonsense you talk to me."	- Дурачок ты, да говори все, что хочешь, я не против.
He had laughed in a shamefaced way.	Он ответил виноватым смешком.
She had discovered very soon that he had an unhappy disability to lose himself. He was self-conscious.	Очень скоро она поняла, что он, несчастный, не умеет отвлечься от себя и это его связывает.
When there was a party and every one started singing Walter could never bring himself to join in.	Когда на каком-нибудь сборище начинали петь хором, он не мог заставить себя раскрыть рот.
He sat there smiling to show that he was pleased and amused, but his smile was forced: it was more like a sarcastic smirk, and you could not help feeling that he thought all those people enjoying themselves a pack of fools.	Сидел, улыбался, чтобы показать, что ему весело, но улыбка была наигранная, смахивала на язвительную усмешку, и чувствовалось, что, на его взгляд, вся эта веселящаяся публика - дурачье.

He could not bring himself to play the round games which Kitty with her high spirits found such a lark.	Он не мог заставить себя участвовать в играх и развлечениях, которые общительная Китти так любила.
On their journey out to China he had absolutely refused to put on fancy dress when everyone else was wearing it.	На пароходе, когда они плыли в Китай, устроили маскарад, но он наотрез отказался наряжаться.
It disturbed her pleasure that he should so obviously think the whole thing a bore.	И ее расхолаживало, что он так явно считал все это пустой тратой времени.
Kitty was lively; she was willing to chatter all day long and she laughed easily.	Сама она готова была болтать без умолку, смеяться по любому поводу.
His silence disconcerted her.	Его молчаливость сбивала с толку.
He had a way which exasperated her of returning no answer to some casual remark of hers.	Выводила из себя его манера оставлять ее беглые замечания без ответа.
It was true that it needed no answer, but an answer all the same would have been pleasant.	Правда, ответа они не требовали, но все же какого-то отклика она ждала.
If it was raining and she said:	Если шел дождь и она говорила:
"It's raining cats and dogs," she would have liked him to say:	"Льет как из ведра", ей хотелось услышать:
"Yes, isn't it?"	"Да, прямо ужас!"
He remained silent.	А он молчал.
Sometimes she would have liked to shake him.	Иногда ее подмывало встряхнуть его хорошенько.
"I said it was raining cats and dogs," she repeated.	- Я сказала: льет как из ведра, - повторила она.
"I heard you," he answered, with his affectionate smile.	- Я слышал, - отозвался он с ласковой улыбкой.
It showed that he had not meant to be offensive.	Значит, он не хотел ее обидеть.
He did not speak because he had nothing to say.	Промолчал, потому что нечего было сказать.
But if nobody spoke unless he had something to say, Kitty reflected, with a smile, the human race would very soon lose the use of speech.	Но если бы люди говорили, только когда им есть что сказать, улыбнулась про себя Китти, они очень скоро совсем разучились бы общаться.
XIII	13
THE fact was, of course, that he had no charm.	Все горе в том, решила она, что у него нет обаяния.
That was why he was not popular, and she had not been long in Hong Kong before she discovered that he was not.	Потому он не пользуется успехом, а что это так -она поняла скоро по приезде в Гонконг.
She remained very vague about his work.	Его работу она представляла себе очень смутно.
It was enough for her to realize, and she did this quite distinctly, that to be the government bacteriologist was no great fry.	Зато быстро усвоила, что правительственный бактериолог - не бог весть какая персона.
He seemed to have no desire to discuss that part of his life with her.	В эту сторону своей жизни он, видимо, не склонен был ее посвящать.

Because she was willing to be interested in anything at first she had asked him about it.	Всегда готовая заинтересоваться чем-нибудь новым, она сперва пыталась его расспрашивать.
He put her off with a jest.	Он отделался шуткой, а в другой раз сказал:
"It's very dull and technical," he said on another occasion.	- Скучная это материя, долго объяснять.
"And it's grossly underpaid."	И оплачивается безобразно низко.
He was very reserved.	Замкнутый человек.
All she knew about his antecedents, his birth, his education, and his life before he met her, she had elicited by direct questioning.	Все, что Китти было известно о его прошлом, о его детстве, учении, вообще о его жизни до того, как он познакомился с ней, она узнала только потому, что сама его расспрашивала.
It was odd, the only thing that seemed to annoy him was a question; and when, in her natural curiosity, she fired a string of them at him, his answers became at every one more abrupt.	А его, как ни странно, если что и раздражало, так именно расспросы. И когда она, движимая естественным любопытством, принималась выпаливать один вопрос за другим, его ответы становились все лаконичнее.
She had the wit to see that he did not care to reply not because he had anything to hide from her, but merely from a natural secretiveness.	У нее хватило ума понять, что вызвано это вовсе не желанием что-то утаить от нее, а врожденной скрытностью.
It bored him to talk about himself.	Ему тяжело было говорить о себе.
It made him shy and uncomfortable. He did not know how to be open.	Он стеснялся, конфузился, просто не умел откровенничать.
He was fond of reading, but he read books which seemed to Kitty very dull.	Он любил читать, но книги, которые он читал, казались Китти ужасно скучными.
If he was not busy with some scientific treatise he would read books about China or historical works.	Какие-то научные трактаты, а не то книги о Китае или исторические труды.
He never relaxed. She did not think he could.	Он не давал себе отдыха - наверно, тоже не умел.
He was fond of games: he played tennis and bridge.	А из игр признавал только теннис и бридж.
She wondered why he had ever fallen in love with her.	И как он мог в нее влюбиться?
She could not imagine any one less suited than herself to this restrained, cold, and self-possessed man.	Казалось бы, кто-кто, а она уж никак не должна была пленить этого скрытного, холодного, застегнутого на все пуговицы человека.
And yet it was quite certain that he loved her madly.	Однако же он, несомненно, любил ее, любил больше жизни.
He would do anything in the world to please her.	Г отов был сделать все на свете, лишь бы угодить ей.
He was like wax in her hands.	Она могла из него веревки вить.
When she thought of one side he showed her a side which only she had seen, she despised him a little.	При мысли о той стороне его натуры, которая открывалась только ей, она испытывала легкое презрение.

She wondered whether his sarcastic manner, with its contemptuous tolerance for so many persons and thing: she admired, was merely a facade to conceal a profound weakness.	Возможно, его язвительность, его снисходительное высокомерие по отношению к людям, которыми она восхищалась, - это всего лишь ширма, скрывающая глубоко упрятанную слабость?
She supposed he was clever, everyone seemed to think he was, but except very occasionally when he was with two or three people he liked and was in the mood, she had never found him entertaining.	Наверно, он ужасно умный, думала она, все его, видимо, таким считают; но ей он не казался интересным, разве что очень редко, в обществе считанных людей, которые ему действительно нравились, да и то если бывал в настроении.
He did not precisely bore her, he left her indifferent.	Он не то чтобы нагонял на нее тоску, она просто была к нему равнодушна.
XIV	14
THOUGH Kitty had met his wife at various tea-parties she had been some weeks in Hong Kong before she saw Charles Townsend.	С женой Чарлза Таунсенда Китти встречалась уже несколько раз, его же увидела впервые, лишь когда прожила в Гонконге месяца три.
She was introduced to him only when with her husband she went to dine at his house.	Она познакомилась с ним на званом обеде у Таунсендов, куда приехала с мужем.
Kitty was on the defensive.	Китти заранее приготовилась постоять за себя.
Charles Townsend was Assistant Colonial Secretary and she had no mind to allow him to use her with the condescension which, notwithstanding her good manners, she discerned in Mrs. Townsend.	Чарлз Таунсенд был помощник губернатора, и она твердо решила не допустить с его стороны того небрежно-покровительственного отношения, которое при всей своей воспитанности проявляла к ней миссис Таунсенд.
The room in which they were received was spacious. It was furnished as was every other drawing-room she had been in at Hong Kong in a comfortable and homely style.	Принимали гостей в большой, просторной комнате, обставленной - как и все гостиные в Г онконге, где ей уже пришлось побывать, -комфортабельно и уютно.
It was a large party.	Гостей съехалось много.
They were the last to come and as they entered Chinese servants in uniform were handing round cocktails and olives.	Фейны прибыли последними, когда ливрейные слуги-китайцы уже обносили собравшихся коктейлями и маслинами.
Mrs. Townsend greeted them in her casual fashion and looking at a list told Walter whom he was to take in to dinner.	Миссис Таунсенд, поздоровавшись с ними, заглянула в список приглашенных и сказала Уолтеру, с кем ему предстоит сидеть за столом.
Kitty saw a tall and very handsome man bear down on them.	Китти увидела, что к ним направляется высокий, очень красивый мужчина.
"This is my husband."	- Знакомьтесь, мой муж.
"I am to have the privilege of sitting next to you," he said.	- Мне выпало счастье сидеть рядом с вами, -сказал он.
She immediately felt at ease and the sense of hostility vanished from her bosom.	Она сразу почувствовала себя легко и свободно, настороженность как рукой сняло.
Though his eyes were smiling she had seen in them a quick look of surprise.	Глаза его улыбались, но она успела заметить в них вспышку удивления.
She understood it perfectly and it made her inclined to laugh.	Она прекрасно поняла этот взгляд и еле удержалась от смеха.

"I shan't be able to eat any dinner," he said, "and if I know Dorothy the dinner's damned good".	- Я ни куска не смогу проглотить, - сказал он. - А жаль, обед будет отличный. Дороти в этом знает толк.
"Why not?"	- Так за чем же дело стало?
"I ought to have been told.	- Просто грех, что мне не сказали.
Some one really ought to have warned me."	Кто-нибудь должен был меня предупредить.
"What about?"	- О чем?
"No one said a word.	- Никто ни словом не обмолвился.
How was I to know that I was going to meet a raging beauty?"	Откуда мне было знать, что я увижу писаную красавицу?
"Now what am I to say to that?"	- Что я должна на это ответить?
"Nothing.	- Ничего.
Leave me to do the talking.	Говорить буду я.
And I'll say it over and over again."	И буду повторять это снова и снова.
Kitty, unmoved, wondered what exactly his wife had told him about her.	Китти стало интересно, как же все-таки отозвалась о ней его жена.
He must have asked.	Он наверняка ее спрашивал.
And Townsend, looking down on her with his laughing eyes, suddenly remembered.	А он, глядя на Китти смеющимися глазами, вдруг вспомнил.
"What is she like?" he had inquired when his wife told him she had met Dr. Fane's bride.	"И какая же она?" - спросил он, когда Дороти рассказала ему, что познакомилась с молодой женой доктора Фейна.
"Oh, quite a nice little thing.	"Очень миленькая.
Actressy."	Разыгрывает светскую даму". -
"Was she on the stage?"	"Она была актрисой?" -
"Oh, no, I don't think so.	"Нет, едва ли.
Her father's a doctor or a lawyer or something.	Ее отец врач или юрист, не помню точно.
I suppose we shall have to ask them to dinner."	Надо будет, очевидно, пригласить их на обед". -
"There's no hurry, is there?"	"Успеется".
When they were sitting side by side at table he told her that he had known Walter Fane ever since he came to the Colony.	Сейчас, когда они сидели рядом, он сообщил ей, что знает Уолтера Фейна с тех пор, как приехал в колонию.
"We play bridge together.	- Мы с ним играем в бридж.
He's far and away the best bridge player at the Club."	Он, без всякого сомнения, чемпион здешнего клуба.
She told Walter on the way home.	По дороге домой она передала его слова Уолтеру.
"That's not saying very much, you know."	- Ну, это еще не большая похвала.
"How does he play?"	- А он сам как играет?
"Not badly.	- Неплохо.

He plays a winning hand very well, but when he has bad cards he goes all to pieces."	Даже очень хорошо, когда ему идет карта, а вот если не везет, тут он теряется.
"Does he play as well as you?"	- Он играет так же хорошо, как ты?
"I have no illusions about my play.	- Насчет себя я не строю иллюзий.
I should describe myself as a very good player in the second class.	Я бы сказал так: я очень хороший игрок второй категории.
Townsend thinks he's in the first.	Таунсенд воображает, что принадлежит к первой.
He isn't."	Но ошибается.
"Don't you like him?"	- Он тебе не нравится?
"I neither like him nor dislike him.	- Ни да ни нет.
I believe he's not bad at his job and everyone says he's a good sportsman.	Работник он, говорят, толковый и слывет превосходным спортсменом.
He doesn't very much interest me."	Он меня не особенно интересует.
It was not the first time that Walter's moderation had exasperated her.	Уже не в первый раз половинчатые суждения Уолтера выводили ее из себя.
She asked herself why it was necessary to be so prudent: you either liked people or you didn't.	К чему такая осторожность? Либо человек тебе нравится, либо нет.
She had liked Charles Townsend very much.	Ей Чарлз Таунсенд очень понравился.
And she had not expected to.	При том, что она этого не ожидала.
He was probably the most popular man in the Colony.	Наверно, он самая популярная фигура в колонии.
It was supposed that the Colonial Secretary would retire soon and everyone hoped that Townsend would succeed him.	Губернатор скоро должен уйти в отставку, и все надеются, что Таунсенд займет его место.
He played tennis and polo and golf.	Он играет в теннис, в поло, в гольф.
He kept racing ponies.	Держит скаковых лошадей.
He was always ready to do any one a good turn.	Всегда готов всем помочь.
He never let red tape* interfere with him.	Презирает волокиту.
He put on no airs.* Kitty did not know why she had resented hearing him so well spoken of, she could not help thinking he must be very conceited: she had been extremely silly; that was the last thing you could accuse him of.	Нисколько не важничает. Китти понять не могла, почему до сих пор все эти похвальные отзывы вызывали у нее протест, почему она решила, что он задается. Глупости, вот уж в чем его не обвинишь.
She had enjoyed her evening.	Тот вечер прошел чудесно.
They had talked of the theatres in London, and of Ascot and Cowes, all the things she knew about, so that really she might have met him at some nice house in Lennox Gardens; and later, when the men came into the drawing-room after dinner, he had strolled over and sat beside her again.	Они болтали о лондонских театрах, о скачках и регате, все было так знакомо, точно встреча их произошла в доме у каких-нибудь друзей на Лен-нокс-Гарденз; а позже, когда мужчины тоже перешли в гостиную, он не спеша пересек комнату и опять подсел к ней.

Though he had not said anything very amusing, he had made her laugh; it must have been the way he said it: there was a caressing sound in his deep, rich voice, a delightful expression in his kind, shining blue eyes, which made you feel very much at home with him.	Ничего такого уж очень остроумного он не говорил, но несколько раз рассмешил ее. Наверно, все дело в том, как люди говорят. В его низком, бархатном голосе таилась ласка, в добрых синих глазах была неизъяснимая прелесть, от этого с ним было так легко.
Of course he had charm. That was what made him so pleasant.	Да, ему не откажешь в обаянии, а ведь это самое главное.
He was tall, six foot two at least, she thought, and he had a beautiful figure; he was evidently in very good condition and he had not a spare ounce of fat on him.	Росту в нем шесть футов два дюйма, не меньше, вспоминала она, и сложен прекрасно; видимо, он в отменной форме: одни мускулы, ни капли жира.
He was well-dressed, the best-dressed man in the room, and he wore his clothes well.	А как одевается, лучше всех, и все сидит на нем так ловко, все ему к лицу.
She liked a man to be smart.	Хорошо, когда мужчина следит за собой.
Her eyes wandered to Walter: he really should try to be a little better turned out.	Она перевела взгляд на Уолтера - вот кому не мешало бы немножко подумать о своей внешности.
She noticed Townsend's cufflinks and waistcoat buttons; she had seen similar ones at Carrier's.	Она отметила и запонки Таунсенда, и пуговицы на жилете - такие она видела в витрине у Картье.
Of course the Townsends had private means.	Ясно, что у Таунсендов есть доходы и помимо его жалованья.
His face was deeply sunburned, but the sun had not taken the healthy colour from his cheeks.	Загорел он страшно, но и сквозь загар проступает здоровый румянец.
She liked the little trim curly moustache which did not conceal his full red lips.	И симпатичные аккуратные усики не закрывают полных красных губ.
He had black hair, short and brushed very sleek.	Черные волосы коротко острижены, гладко прилизаны.
But of course his eyes, under thick, bushy eyebrows, were his best feature: they were so very blue, and they had a laughing tenderness which persuaded you of the sweetness of his disposition. No man who had those blue eyes could bear to hurt any one.	Но лучше всего в нем, конечно, эти глаза под густыми косматыми бровями - такие синие, такие веселые и ласковые, сразу видно, какой он хороший человек.
She could not but know that she had made an impression on him.	Она, конечно, сознавала, что произвела на него впечатление.
If he had not said charming things to her his eyes, warm with admiration, would have betrayed him.	Даже если бы он не наговорил ей комплиментов, его выдали бы эти потеплевшие от восхищения взгляды.
His ease was delightful. He had no self-consciousness.	И пленяла его полная раскованность, никаких тормозов, никакой оглядки.
Kitty was at home in these circumstances and she admired the way in which amid the banter* which was the staple of their conversation he insinuated every now and then a pretty, flattering speech.	Китти хорошо разбиралась в таких вещах и оценила, как ловко он умел ввернуть в самый, казалось бы, банальный разговор что-нибудь личное, лестное для нее.
When she shook hands with him on leaving he gave her hand a pressure that she could not mistake.	На прощание он пожал ей руку крепко, со значением, которого она не могла не понять.

"I hope we shall see you again soon," he said casually, but his eyes gave his words a meaning which she could not fail to see.	- Надеюсь, мы прощаемся ненадолго, - сказал он светским тоном, а остальное досказали его глаза.
"Hong Kong is very small, isn't it?" she said.	- В Гонконге трудно не встретиться, - сказала она.
XV	15
WHO would have thought then that within three months they would be on such terms?	Кто бы мог тогда предсказать, чем это кончится?
He had told her since that he was crazy about her on that first evening.	Позже он говорил ей, что она уже в тот первый вечер свела его с ума.
She was the most beautiful thing he had ever seen.	Что такой очаровательной женщины он в жизни не видел.
He remembered the dress she wore; it was her wedding dress, and he said she looked like a lily of the valley.	Он помнил, как она была одета: на ней было ее подвенечное платье, и он сказал, что вся она была похожа на ландыш.
She knew that he was in love with her before he told her, and a little frightened she kept him at a distance.	Она поняла, что он влюблен, до того, как он в этом признался, и, оробев, попробовала держать его на расстоянии.
He was impetuous and it was difficult.	При его пылкости это было нелегко.
She was afraid to let him kiss her, for the thought of his arms about her made her heart beat so fast.	Она боялась его поцелуев - от одной мысли, что он может ее обнять, у нее колотилось сердце.
She had never been in love before.	Впервые в жизни она любила.
It was wonderful.	Это было упоительно.
And now that she knew what love was she felt a sudden sympathy for the love that Walter bore her.	И теперь, узнав, что такое любовь, она вдруг поняла, как ее любит Уолтер.
She teased him, playfully, and saw that he enjoyed it.	Она стала ласково его поддразнивать и чувствовала, что ему это приятно.
She had been perhaps a little afraid of him, but now she had more confidence.	До сих пор она его, возможно, побаивалась, теперь же держалась увереннее.
She chaffed him and it amused her to see the slow smile with which at first he received her banter. He was surprised and pleased.	Она подтрунивала над ним, и забавно было видеть, как он улыбается в ответ, столько было в этой улыбке удивления и счастья.
One of these days, she thought, he would become quite human.	Смотри-ка, думалось ей, этак он скоро станет совсем нормальным.
Now that she had learnt something of passion it diverted her to play lightly, like a harpist running his fingers across the strings of his harp, on his affections.	Теперь, когда она узнала, что такое настоящая страсть, ей нравилось играть на его чувствах - так арфистка легко пробегает пальцами по струнам арфы.
She laughed when she saw how she bewildered and confused him.	Она смеялась, видя, в какое блаженное смущение это его повергает.
And when Charlie became her lover the situation between herself and Walter seemed exquisitely absurd.	И когда Чарли стал ее любовником, она особенно остро ощутила свои отношения с Уолтером как абсурд.
She could hardly look at him, so grave and self-controlled, without laughing.	Ей трудно было без смеха смотреть на него, такого серьезного, степенного.

She was too happy to feell unkindly towards him.	Сердиться на него она не могла, слишком была счастлива.
Except for him, after all, she would never have known Charlie.	Ведь как-никак, не будь его, она не встретила бы Чарли.
She had hesitated some time before the final step, not because she did not want to yield to Charlie's passion, her own was equal to his, but because her upbringing and all the conventions of her life intimidated her.	Какое-то время она колебалась, прежде чем преступить последнюю черту, - не потому, что не хотела ответить на страсть Чарли, она и сама сгорала от страсти, а потому, что этому противилось ее воспитание, все условности ее прежней жизни.
She was amazed afterwards (and the final act was due to accident; neither of them had seen the opportunity till it was face to face with them) to discover that she felt in no way different from what she had before.	Впоследствии (а в конце концов все вышло случайно, ни он, ни она этой возможности не предусмотрели) ее изумило открытие, что она нисколько не изменилась.
She had expected that it would cause some, she hardly knew what, fantastic change in her so that she would feel like somebody else; and when she had a chance to look at herself in the glass she was bewildered to see the same woman she had seen the day before.	Она-то думала, что с ней произойдет какая-то сказочная метаморфоза, что она станет на себя не похожа; и, взглянув наконец в зеркало, даже растерялась, увидев ту самую женщину, что гляделась в него накануне.
"Are you angry with me?" he asked her.	- Ты на меня сердишься? - спросил он, и она ответила:
"I adore you," she whispered.	- Я тебя люблю.
"Don't you think you were very silly to waste so much time?"	- А не кажется ли тебе, что тянуть так долго не стоило?
"A perfect fool."	- Это было просто глупо.
XVI	16
HER happiness, sometimes almost more than she could bear, renewed her beauty.	От счастья, порой казавшегося нестерпимым, вновь расцвела ее красота.
Just before she married, beginning to lose her first freshness, she had looked tired and drawn.	В последний год перед замужеством, когда стала блекнуть первая свежесть, вид у нее бывал усталый, издерганный.
The uncharitable said that she was going off.	Злые языки поговаривали, что она линяет.
But there is all the difference between a girl of twenty-five and a married woman of that age.	Но есть огромная разница между двадцатипятилетней девушкой и замужней женщиной того же возраста.
She was like a rosebud that is beginning to turn yellow at the edges of the petals, and then suddenly she was a rose in full bloom.	Как бутон белой розы, у которого лепестки стали было желтеть по краям, она вдруг распустилась пышным цветом.
Her starry eyes gained a more significant expression; her skin (that feature which had always been her greatest pride and most anxious care) was dazzling: it could not be compared to the peach or to the flower; it was they that demanded comparison with it.	Глаза-звезды приобрели новую глубину; ослепительной стала кожа (всегда бывшая ее гордостью и предметом неустанных забот): ее нельзя было сравнить ни с персиком, ни с цветком - скорее и персик, и цветок напрашивались на сравнение с этой кожей.
She looked eighteen once more.	Снова она выглядела на восемнадцать лет.

She was at the height of her glowing loveliness.	Она была обворожительна.
It was impossible not to remark it and her women friends asked her in little friendly asides if she was going to have a baby.	Не заметить этого было нельзя, и знакомые дамы, тактично понизив голос, спрашивали ее, не ждет ли она ребенка.
The indifferent who had said she was just a very pretty woman with a long nose admitted that they had misjudged her.	Те равнодушные, что раньше утверждали, будто она всего лишь миловидная девушка с длинным носом, теперь признали, что недооценивали ее.
She was what Charlie had called her the first time he saw her, a raging beauty.	Писаная красавица - правильно назвал ее Чарли в тот день, когда впервые ее увидел.
They managed their intrigue with skill.	Свою близость они ловко скрывали от посторонних глаз.
He had a broad back, he told her ("I will not have you swank about your figure," she interrupted lightly), and it did not matter about him; but for her sake they mustn't take the smallest risk.	У него-то плечи широкие, сказал он однажды (и она шутливо его одернула: "Стыдно так кичиться своей фигурой!"), за себя он не боится, но ради нее они не могут позволить себе ни малейшего риска.
They could not meet often alone, not half often enough for him, but he had to think of her furst, sometimes in the curio shop, now and then after luncheon in her house when no one was about; but she saw him a good deal here and there.	Часто встречаться наедине им нельзя, об этом он может только мечтать, но для него главное - не подвергать ее опасности: только время от времени в доме антиквара, еще реже - у нее среди дня, когда в доме пусто, - но видались они много, встречались то тут, то там.
It amused her then to see the formal way he spoke to her, jovial, for he was always that, with the same manner he used with everyone.	И ее забавляло, что в этих случаях он разговаривал с ней как добрый знакомый, непринужденно и весело, как со всеми, не изменяя своей обычной светской манере.
Who could imagine when they heard him chaff her with that charming humour of his that so lately he had held her in his passionate arms?	Услышав их веселую пикировку, никто не подумал бы, что совсем недавно он сжимал ее в объятиях.
She worshipped him.	Она его боготворила.
He was splendid, in his smart top boots and his white breeches, when he played polo.	До чего же он хорош, когда в сапогах и в белых бриджах играет в поло!
In tennis clothes he looked a mere boy.	На теннисном корте его можно принять за юношу.
Of course he was proud of his figure: it was the best figure she had ever seen.	Немудрено, что он гордится своей фигурой, такой фигуры поискать.
He took pains to keep it.	И правильно, что не хочет располнеть.
He never ate bread or potatoes or butter. And he took a great deal of exercise.	Он не ест ни хлеба, ни масла, ни картошки, очень много двигается.
She liked the care he took of his hands; he was manicured once a week.	За руками следит, это тоже хорошо, - каждую неделю делает маникюр.
He was a wonderful athlete and the year before he had won the local tennis championship.	Спортсмен он первоклассный - в прошлом году завоевал первенство по теннису.
Certainly he was the best dancer she had ever danced with; it was a dream to dance with him.	И уж конечно, танцует лучше всех, с кем ей приходилось танцевать, не танцор, а мечта.
No one would think he was forty.	Никто не даст ему сорока лет.

She told him she did not believe it.	Она как-то сказала, что просто ему не верит.
"I believe it's all bluff and you're really twenty-five."	- ^-моему, ты это выдумал, на самом деле тебе двадцать пять.
He laughed. He was well pleased.	Он рассмеялся, очень довольный.
"Oh, my dear, I have a boy of fifteen.	- Дорогая моя, у меня пятнадцатилетний сын.
I'm a middle-aged gent.	Я типичный мужчина средних лет.
In another two or three years I shall just be a fat old party."	Годика через три буду толстый и старый.
"You'll be adorable when you're a hundred."	- Ты и в сто лет будешь неотразим.
She liked his black, bushy eyebrows.	Она любовалась его густыми черными бровями.
She wondered whether it was they that gave his blue eyes their disturbing expression.	Не они ли придают его глазам такое тревожащее выражение?
He was full of accomplishments.	Талантов его не счесть.
He could play the piano quite well, rag-time, of course, and he could sing a comic song with a rich voice and good humour.	Он вполне порядочно играет на рояле - ну конечно, только регтаймы - и комические песенки исполняет выразительно и с юмором.
She did not believe there was anything he could not do: he was very clever at his work too and she shared his pleasure when he told her that the Governor had particularly congratulated him on the way he had done some difficult job.	Он все, все умеет. И на службе на отличном счету, какая это для нее радость, когда он рассказывает, как губернатор хвалил его, если ему удавалось ловко провернуть какое-нибудь трудное дело.
"Although it's I as says it," he laughed, his eyes charming with the love he bore her, "there's not a fellow in the Service who could have done it better."	- Не хочу хвастаться, - говорил он, глядя на нее своими дивными глазами, в которых так и светилась любовь, - но во всей колонии нет человека, который с этим справился бы так здорово.
Oh, how she wished that she were his wife rather than Walter's!	О, как ей хотелось, чтобы он, а не Уолтер был ее мужем!
XVII	17
OF course it was not certain yet that Walter knew the truth, and if he didn't it was better perhaps to leave well alone; but if he did, well, in the end it would be the best thing for all of them.	Еще неизвестно, конечно, знает ли Уолтер правду, и если нет, спокойнее, может быть, оставить все как есть; но если знает, для них для всех это будет лучший выход.
At first she had been, if not satisfied, at least resigned to seeing Charlie only by stealth; but time had increased her passion and for some while now she had been increasingly impatient of the obstacles which prevented them from being always together.	Сначала ей было достаточно встречаться с Чарли только украдкой - во всяком случае, она с этим мирилась; но страсть ее росла, и чем дальше, тем сильнее она роптала на преграды, мешавшие им всегда быть вместе.
He had told her so often that he cursed his position which forced him to be so discreet, the ties which bound him, and the ties which bound her: how marvellous it would have been, he said, if they were both free!	Сколько раз он говорил ей, что проклинает свое служебное положение, и те узы, что его связывают, и те, что связывают ее, и как было бы замечательно, если б они оба были свободны!

She saw his point of view; no one wanted a scandal, and of course it required a good deal of thinking over before you changed the course of your life; but if freedom were thrust upon them, ah, then, how simple everything would be!	Она понимала его точку зрения: публичный скандал никому не улыбается, и надо очень и очень подумать, прежде чем ломать свою жизнь; но если свобода придет сама собой, насколько это упростило бы дело!
It was not as though any one would suffer very much.	И никому это не грозит особенными мучениями.
She knew exactly what his relations were with his wife.	О его отношениях с женой ей все известно.
She was a cold woman and there had been no love between them for years.	Она - холодная женщина, между ними уже давно нет любви.
It was habit that held them together, convenience, and of course the children.	Связывает их привычка, удобство, ну и, конечно, дети.
It was easier for Charlie than for her: Walter loved her; but after all, he was absorbed in his work; and a man always had his club; he might be upset at first, but he would get over it; there was no reason why he should not marry someone else.	Ей-то труднее, чем ему: Уолтер ее любит. Но, в конце концов, он поглощен своей работой; и у мужчины всегда есть такое прибежище, как клуб; сначала ему будет тяжело, но это пройдет, и ничто не мешает ему жениться вторично.
Charlie had told her that he could not make out how she came to throw herself away on Walter Fane.	Чарли говорил ей, что просто отказывается понять, как она так мало ценила себя, что вышла за Уолтера.
She wondered, half smiling, why a little while before she had been terrified at the thought that Walter had caught them.	Даже смешно - почему всего несколько часов назад она пришла в такой ужас от мысли, что Уолтер поймал их на месте преступления.
Of course it was startling to see the handle of the door slowly turn.	Было, правда, жутко, когда ручка двери медленно повернулась.
But after all they knew the worst that Walter could do, and they were ready for it.	Но ведь они знают, на что способен Уолтер даже в худшем случае, и готовы к этому.
Charlie would feel as great a relief as she that what they both desired more than anything in the world should be thus forced upon them.	Чарли, как и она, вздохнет с облегчением, когда их вынудят к тому, чего оба они хотят больше всего на свете.
Walter was a gentleman, she would do him the justice to acknowledge that, and he loved her; he would do the right thing and allow her to divorce him.	Уолтер порядочный человек, этого нельзя не признать, и он ее любит; он сделает все, что нужно, чтобы она могла подать на развод.
They had made a mistake and the lucky thing was that they had found it out before it was too late.	Они совершили ошибку, и очень хорошо, что они это поняли, пока не поздно.
She made up her mind exactly what she was going to say to him and how she would treat him. She would be kind, smiling, and firm.	Она уже придумала все, что скажет ему и как будет с ним держаться - ласково, с улыбкой, но твердо.
There was no need for them to quarrel.	Им вовсе незачем ссориться.
Later on she would always be glad to see him.	Она всегда будет рада его видеть.
She hoped honestly that the two years they had spent together would remain with him as a priceless memory.	И ей очень хочется, чтобы об их недолгой совместной жизни он сохранил самое лучезарное воспоминание.

"I don't suppose Dorothy Townsend will mind divorcing Charlie a bit," she thought. "Now the youngest boy is going back to England it will be much nicer for her to be in England too.	"Дороти Таунсенд, надо полагать, будет не прочь развестись с Чарли, - думала она. - Сейчас, когда и младший ее сын уедет в Англию, ей и самой там будет гораздо лучше.
There's absolutely nothing for her to do in Hong Kong.	В Гонконге ей совершенно нечего делать.
She'll be able to spend all the holidays with her boys.	Все каникулы мальчики будут проводить с ней.
And then she's got her father and mother in England."	И родители ее живут в Англии".
It was all very simple and everything could be managed without scandal or ill-feeling.	Все очень просто. Все можно уладить без скандала и без взаимных обид.
And then she and Charlie could marry.	А потом они с Чарли поженятся.
Kitty drew a long sigh.	Китти глубоко вздохнула.
They would be very happy.	Они будут очень счастливы.
It was worth going through a certain amount of bother to achieve that.	Ради этого стоит претерпеть кое-какие неприятности.
Confusedly, one picture jostling another, she thought of the life they would lead together, of the fun they would have and the little journeys they would take together, the house they would live in, the positions he would rise to and the help she would be to him.	В голове у нее, сменяя одна другую, роились мысли о том, как интересно они будут жить, куда съездят, какой у них будет дом, до какого поста дослужится Чарли и как она будет ему помогать.
He would be very proud of her and she, she adored him.	Он будет гордиться ею, а она - она его обожает.
But through all these day-dreams ran a current of apprehension.	Но за всеми этими радужными мечтами словно таилось предчувствие беды.
It was funny: it was as though the wood and the strings of the orchestra played Arcadian melodies and in the bass the drums, softly but with foreboding, beat a grim tattoo.	Как будто в оркестре духовые и струнные выводят пасторальные мелодии, а в басах тихо, но зловеще отбивают такт барабаны.
Sooner or later Walter must come home and her heart beat fast at the thought of meeting him; it was strange that he had gone away that afternoon without saying a word to her.	Вот-вот вернется домой Уолтер - при мысли об этом начинает стучать сердце. Странно, почему он только заглянул домой, а потом опять ушел, не сказав ей ни слова.
Of course she was not frightened of him; after all what could he do, she repeated to herself; but she could not quite allay her uneasiness.	Она, конечно, не боится его, твердила себе Китти, ну что он может ей сделать? Но тревога не отпускала.
Once more she repeated what she would say to him.	Она еще раз вспомнила все, что решила ему сказать.
What was the good of making a scene?	К чему устраивать сцену?
She was very sorry, Heaven knew she didn't want to cause him pain, but she couldn't help it if she didn't love him.	Ей очень жаль, видит Бог, она не хотела делать ему больно, но не ее вина, что она его не любит.
It was no good pretending and it was always better to tell the truth.	Нечего притворяться, всегда лучше говорить правду.

She hoped he wouldn't be unhappy, but they had made a mistake and the only sensible thing was to acknowledge it.	Она надеется, что он не будет несчастлив, но они совершили ошибку и единственный разумный выход - признать это.
She would always think kindly of him.	Она всегда будет вспоминать его с теплым чувством.
But even as she said this to herself a sudden gust of fear made the sweat start out in the palms of her hands.	Но не успела она так подумать, как от внезапно налетевшего страха у нее вспотели ладони.
And because she was frightened she grew angry with him.	А оттого, что ей стало страшно, она рассердилась на него.
If he wanted to make a scene, that was his lookout; he must not be surprised if he got more than he bargained for.	Если ему угодно устраивать сцену - пожалуйста; но пусть не удивляется, услышав кое-какие горькие истины.
She would tell him that she had never cared two pins for him and that not a day had passed since their marriage without her regretting it.	Она ему скажет, что никогда ни капельки его не любила и не проходило дня после их свадьбы, когда бы она не пожалела, что вышла за него замуж.
He was dull.	Он ей надоел.
Oh, how he'd bored her, bored her, bored her!	С ним скучно, скучно, скучно!
He thought himself so much better than any one else, it was laughable; he had no sense of humour; she hated his supercilious* air, his coldness, and his self-control.	Он считает себя лучше всех, это же курам на смех; у него нет чувства юмора, ей ненавистно его высокомерие, его холодная сдержанность.
It was easy to be self-controlled when you were interested in nothing and nobody but yourself.	Нетрудно быть сдержанным, когда тебя никто и ничто не интересует, кроме тебя самого.
He was repulsive to her.	Он ей противен.
She hated to let him kiss her.	Его поцелуи вызывают гадливость.
What had he to be so conceited about?	И с чего он о себе возомнил?
He danced rottenly, he was a wet blanket at a party, he couldn't play or sing, he couldn't play polo and his tennis was no better than anybody else's.	Танцует отвратительно, в компании только портит всем настроение, не умеет ни петь, ни играть и в поло не играет, а теннисист самый посредственный.
Bridge?	Бридж?
Who cared about bridge?	Подумаешь, кому это интересно?
Kitty worked herself up into a towering passion.	Китти взвинтила себя до полного исступления.
Let him dare to reproach her.	Пусть только попробует попрекать.
All that had happened was his own fault.	Он сам виноват во всем, что случилось.
She was thankful that he knew the truth at last.	Очень хорошо, что он наконец узнал правду.
She hated him and wished never to see him again.	Она его ненавидит, глаза бы ее на него не глядели.
Yes, she was thankful that it was all over.	Да, она рада, что между ними все кончено.
Why couldn't he leave her alone?	И пусть оставит ее в покое.

He had pestered her into marrying him and now she was fed up.	Он столько времени изводил ее, пока уговорил стать его женой. Теперь с нее хватит.
"Fed up," she repeated aloud, trembling with anger. "Fed up!	- Хватит, - твердила она вслух, дрожа от ярости. -Хватит!
Fed up!"	Хватит!
She heard the car draw up to the gate of their garden.	У ворот их сада остановился автомобиль.
He was coming up the stairs.	А вот и шаги Уолтера на лестнице.
XVIII	18
HE came into the room: her heart was beating wildly and her hands were shaking; it was lucky that she lay on the sofa.	Когда он вошел в комнату, сердце ее бешено колотилось и руки тряслись, хорошо, что она лежала на диване.
She was holding an open book as though she had been reading.	Она держала открытую книгу, делая вид, будто он застал ее за чтением.
He stood for an instant on the threshold and their eyes met.	Он секунду постоял на пороге, и взгляды их встретились.
Her heart sank; she felt on a sudden a cold chill pass through her limbs and she shivered.	Сердце у нее упало, холод пробежал по всему телу, она передернулась.
She had that feeling which you describe by saying that some one was walking over your grave.	Появилось то чувство, о котором говорят - точно кто-то прошел по твоей могиле.
His face was deathly pale; she had seen it like that once before, when they sat together in the Park and he asked her to marry him.	Он был бледен как мел, таким она видела его лицо только раз, когда они сидели в Гайд-парке и он просил ее стать его женой.
His dark eyes, immobile and inscrutable, seemed preternaturally large.	Темные глаза, неподвижные и непроницаемые, казались неестественно большими.
He knew everything.	Он все знает.
"You're back early," she remarked.	- Ты сегодня рано, - сказала она.
Her lips trembled so that she could hardly frame the words.	Губы у нее дрожали, едва выговаривая слова.
She was terrified. She was afraid she would faint.	Она боялась, что от страха потеряет сознание.
"I think it's about the usual time."	- Да нет, как обычно.
His voice sounded strange to her.	И голос показался незнакомым.
It was raised on the last word in order to give his remark a casual air, but it was forced.	Как будто он нарочно хотел придать своим словам небрежно-вопросительную интонацию.
She wondered if he saw that she was shaking in every limb.	Заметил он, что она дрожит всем телом?
It was only by an effort that she did not scream.	Она еще удержалась, чтобы не вскрикнуть.
He dropped his eyes.	Он опустил глаза.
"I'm just going to dress."	- Сейчас оденусь.
He left the room.	Он вышел из комнаты.
She was shattered.	Она была совсем разбита.

For two or three minutes she could not stir, but at last, raising herself from the sofa with difficulty, as though she had had an illness and were still weak, she found her feet.	Несколько минут оставалась неподвижной, наконец с трудом приподнялась, словно еще не оправилась от долгой болезни, и встала с дивана.
She did not know if her legs would support her.	Боялась, что не удержится на ногах.
She felt her way by means of chairs and tables to the verandah and then with one hand on the wall went to her room.	Хватаясь за столы и стулья, выбралась на веранду и кое-как по стенке дошла до двери в свою спальню.
She put on a tea-gown and when she went back into her boudoir (they only used the drawing-room when there was a party) he was standing at a table looking at the pictures of the Sketch .	Надела вечернее платье, а когда вернулась в будуар (гостиной они пользовались только для званых вечеров), он стоял у столика и разглядывал иллюстрации в журнале.
She had to force herself to enter.	Она замерла на пороге.
"Shall we go down?	- Пойдем вниз?
Dinner is ready."	Обед готов.
"Have I kept you waiting?"	- Я заставила тебя ждать?
It was dreadful that she could not control the trembling of her lips.	Ужас как дрожат губы.
When was he going to speak?	Когда же он заговорит?
They sat down and for a moment there was silence between them.	Они сели за стол, и на минуту воцарилось молчание.
Then he made a remark and because it was so commonplace it had sinister air.	Потом он что-то сказал, и самая обыденность его слов придала им какой-то зловещий смысл.
"The Empress didn't come in to-day," he said. "I wonder if she's been delayed by storm".	- "Эмпресс" сегодня не прибыл, - сказал он, -очевидно, задержался из-за шторма.
"Was she due to-day?"	- А должен был прибыть сегодня?
"Yes."	- Да-
She looked at him now and saw that his eyes were fixed on his plate.	Она взглянула на него и увидела, что он смотрит вниз, в тарелку.
He made another observation, equally trivial, about a tennis tournament that was about to be played, and he spoke at length.	Он сказал еще что-то, такое же незначащее, насчет предстоящего теннисного турнира.
His voice as a rule was agreeable, with a variety of tone, but now he spoke on one note. It was strangely unnatural.	Обычно голос у него был приятный, богатый интонациями, но сейчас он говорил на одной ноте, до странности неестественно.
It gave Kitty the impression that he was speaking from a long way off.	Казалось, его голос доносится откуда-то издалека.
And all the time his eyes were directed to his plate, or the table, or to a picture on the wall.	И взгляд был обращен то в тарелку, то на стол, то на стену, где висела картина.
He would not meet hers.	Но от Китти он упорно отводил глаза.
She realized that he could not bear to look at her.	Она поняла, что смотреть на нее он не в силах.
"Shall we go upstairs?" he said when dinner was finished.	- Пойдем наверх? - спросил он, когда обед кончился.

"If you like."	- Как хочешь.
She rose and he held open the door for her. His eyes were cast down as she passed him.	Она встала, он отворил дверь, пропуская ее вперед, не поднимая глаз.
When they reached the sitting-room he took up the illustrated paper once more.	В будуаре он опять взял в руки журнал.
"Is this a new Sketch?	- Этот "Скетч" новый?
I don't think I've seen it."	Я, кажется, его не видел.
"I don't know.	- Не знаю.
I haven't noticed."	Не заметила.
It had been lying about for a fortnight and she knew that he had looked it through and through.	Журнал лежал там уже недели две, она знала, что Уолтер просмотрел его от корки до корки.
He took it and sat down.	Он взял его со стола и сел.
She lay again on the sofa and took her book.	Она опять прилегла на диван с книгой.
As a rule in the evening, when they were alone, they played coon-can* or patience.	Вечерами они, если бывали одни, обычно играли в кункен или раскладывали пасьянс.
He was leaning back in an arm-chair, in a comfortable attitude, and his attention seemed absorbed by the illustration he was looking at.	Он удобно откинулся в кресле и, казалось, внимательно разглядывал какую-то иллюстрацию.
He did not turn the page.	А страницы не переворачивал.
She tried to read, but she could not see the print before her eyes. The words were blurred.	Китти попыталась читать, но строки плыли и сливались перед глазами.
Her head began to ache violently.	Разболелась голова.
When would he speak?	Когда же он заговорит?
They sat in silence for an hour.	Они просидели в молчании целый час.
She gave up the pretence of reading, and letting her novel fall on her lap, gazed into space.	Она уже не притворялась, что читает, и, отложив книгу, смотрела в пустоту.
She was afraid to make the smallest gesture or the smallest sound.	Боялась вздохнуть, пошевелиться.
He sat quite still, in that same easy attitude, and stared with those wide, immobile eyes of his at the picture.	Он сидел тихо-тихо, все в той же удобной позе, устремив неподвижные, широко открытые глаза на страницу журнала.
His stillness was strangely menacing.	В его неподвижности таилась угроза.
It gave Kitty the feeling of a wild beast prepared to spring.	Как хищный зверь перед прыжком, подумалось Китти.
When suddenly he stood up she started.	Вдруг он встал с места.
She clenched her hands and she felt herself grow pale.	Она вздрогнула, стиснула руки и почувствовала, что бледнеет.
Now!	Вот оно!
"I have some work to do," he said in that quiet, toneless voice, his eyes averted. "If you don't mind I'll go into my study.	- Мне еще нужно поработать, - проговорил он все тем же негромким мертвым голосом, не глядя на нее. - Пойду в кабинет.

I daresay you'll have gone to bed by the time I've finished."	К тому времени, когда я кончу, ты, вероятно, уже ляжешь спать.
"I am rather tired to-night."	- Да, я сегодня что-то устала.
"Well, good night."	- Ну так спокойной ночи.
"Goodnight."	- Спокойной ночи.
He left the room.	И он ушел.
XIX	19
AS soon as she could next morning she rang Townsend up at his office:	Наутро она в первую же удобную минуту позвонила Таунсенду на службу.
"Yes, what is it?"	- Да, что случилось?
"I want to see you."	- Нам нужно повидаться.
"My dear, I'm awfully busy.	- Дорогая моя, я страшно занят.
I'm a working man."	Я, знаешь ли, рабочий человек.
"It's very important.	- Дело очень важное.
Can I come down to the office?"	А можно, я сейчас заеду?
"Oh, no, I wouldn't do that if I were you."	- О нет, ни в коем случае.
"Well, come here then."	- Тогда приезжай сюда.
"I can't possibly get away.	- Не могу я сейчас отлучиться.
What about this afternoon?	Разве что во второй половине дня.
And don't you think it would be better if I didn't come to your house?"	И стоит ли мне вообще приходить к вам домой?
"I must see you at once."	- Мне надо сейчас же с тобой повидаться.
There was a pause and she was afraid that she had been cut off.	Последовала пауза, точно их разъединили.
"Are you there?" she asked anxiously.	- Ты здесь? - спросила она испуганно.
"Yes, I was thinking.	- Да, я соображаю.
Has anything happened?"	Что-нибудь стряслось?
"I can't tell you over the telephone."	- По телефону сказать не могу.
There was another silence before he spoke again.	Снова пауза, потом его голос:
"Well, look here, I can manage to see you for ten minutes at one if that'll do.	- Так вот, послушай. Если это тебя устроит, могу встретиться с тобой на десять минут в час дня.
You'd better go to Ku-Chou's and I'll come along as soon as I can."	Приходи в Гу-джоу, я зайду туда, как только смогу вырваться.
"The curio shop?" she asked in dismay.	- В лавку? - переспросила она растерянно.
"Well, we can't meet in the lounge at the Hong Kong Hotel very well," he answered.	- А ты что, предлагаешь вестибюль отеля "Гонконг"?
She noticed a trace of irritation in his voice.	Она уловила в его голосе нотку раздражения.
"Very well. I'll go to Ku-Chou's."	- Хорошо, я буду у Гу-джоу.

XX	20
SHE got out of her rickshaw in the Victoria Road and walked up the steep, narrow lane till she came to the shop.	Она отпустила рикшу на Виктория-роуд и по узкой крутой улочке поднялась к лавке.
She lingered outside a moment as though her attention were attracted by the bric-a-brac* which was displayed.	Задержалась на минуту у витрины, словно разглядывая выставленный товар.
But a boy who was standing there on the watch for customers, recognizing her at once, gave her a broad smile of connivance.	Но мальчик, стоявший в дверях в ожидании покупателей, сразу узнал ее и приветствовал широкой заговорщицкой улыбкой.
He said something in Chinese to some one within and the master, a little, fat-faced man in a black gown, came out and greeted her.	Оглянувшись через плечо, он сказал что-то по-китайски, и из лавки с поклоном вышел хозяин, низенький, круглолицый, в черном халате.
She walked in quickly.	Она поспешно вошла в лавку.
"Mr. Townsend no come yet.	- Мистер Таунсенд еще нет.
You go top-side, yes?"	Вы идти наверх, да?
She went to the back of the shop and walked up the rickety, dark stairs.	Она прошла через лавку, поднялась по шаткой темной лестнице.
The Chinese followed her and unlocked the door that led into the bedroom.	Китаец поднялся следом за ней и отпер дверь в спальню.
It was stuffy and there was an acrid smell of opium.	Там было душно, стоял приторный запах опиума.
She sat down on a sandalwood chest.	Она села на ларь сандалового дерева.
In a moment she heard a heavy step on the creaking stairs.	Очень скоро ступеньки заскрипели под тяжелыми шагами.
Townsend came in and shut the door behind him.	Вошел Таунсенд и закрыл за собою дверь.
His face bore a sullen look, as he saw her it vanished, and he smiled in that charming way of his.	При виде ее его хмурое лицо разгладилось.
He took her quickly in his arms and kissed her lips.	Он улыбнулся своей обаятельной улыбкой, обнял ее и поцеловал в губы.
"Now what's the trouble?"	- Так в чем же дело?
"It makes me feel better just to see you," she smiled.	- Как увидела тебя, сразу легче стало, -улыбнулась она в ответ.
He sat down on the bed and lit a cigarette.	Он сел на постель и закурил.
"You look rather washed out this morning."	- Что-то ты неважно выглядишь.
"I don't wonder," she answered. "I don't think I closed my eyes all night."	- Еще бы, я, кажется, всю ночь глаз не сомкнула.
He gave her a look.	Он посмотрел на нее.
He was smiling still, but his smile was a little set and unnatural.	Он все еще улыбался, но улыбка стала чуть натянутой, неестественной.
She thought there was a shade of anxiety in his eyes.	И в глазах как будто мелькнула тревога.
"He knows," she said.	- Он знает, - сказала Китти.

There was an instant's pause before he answered.	Он чуть запнулся, прежде чем спросить:
"What did he say?"	- Что он сказал?
"He hasn't said anything."	- Ничего не сказал.
"What!" He looked at her sharply. "What makes you think he knows?"	- Да? - Он бросил на нее беспокойный взгляд. -Почему же ты решила, что он знает?
"Everything.	- По всему.
His look.	Как он смотрел.
The way he talked at dinner."	Как говорил за обедом.
"Was he disagreeable?"	- Был резок?
"No, on the contrary, he was scrupulously polite.	- Напротив. Был изысканно вежлив.
For the first time since we married he didn't kiss me good night."	В первый раз с тех пор, как мы женаты, он не поцеловал меня, когда прощался на ночь.
She dropped her eyes. She was not sure if Charlie understood.	Она потупилась, неуверенная, понял ли Чарли.
As a rule Walter took her in his arms and pressed his lips to hers and would not let them go.	Обычно Уолтер обнимал ее и целовал в губы долгим поцелуем, словно не мог оторваться.
His whole body grew tender and passionate with his kiss.	Все его тело становилось страстным и нежным.
"Why do you imagine he didn't say anything?"	- Как тебе кажется, почему он ничего не сказал?
"I don't know."	- Не знаю.
There was a pause.	Пауза.
Kitty sat very still on the sandalwood box and looked with anxious attention at Towns-end.	Китти сидела не шевелясь на ларе сандалового дерева и смотрела на Таунсенда тревожно и пристально.
His face once more was sullen and there was a frown between his brows.	Лицо его опять стало хмурым, между бровями пролегли морщинки.
His mouth drooped a little at the corners.	Уголки рта опустились.
But all at once he looked up and a gleam of malicious amusement came into his eyes.	Но вдруг он поднял голову и в глазах загорелись лукавые огоньки.
"I wonder if he is going to say anything." .	- Очень может быть, что он ничего и не скажет.
She did not answer. She did not know what he meant.	Она не ответила, не поняла значения этих слов.
"After all, he wouldn't be the first man who's shut his eyes in a case of this sort.	- Между прочим, не он первый предпочтет закрыть глаза на такую ситуацию.
What has he to gain by making a row?	Если бы он поднял шум, что бы это ему дало?
If he'd wanted to make a row he would have insisted on coming into your room." His eyes twinkled and his lips broke into a broad smile. "We should have looked a pair of damned fools."	А если б хотел поднять шум, так заставил бы нас отпереть дверь. - Глаза его заблестели, на губах заиграла веселая улыбка. - И хороши бы мы с тобой тогда были!
"I wish you could have seen his face last night."	- Не видел ты, какое у него было лицо вчера вечером.

"I expect he was upset.	- Ну да, он расстроился.
It was naturally a shock.	Это естественно.
It's a damned humiliating position for any man.	Любой мужчина в таком положении сочтет себя опозоренным.
He always looks a fool.	И над ним же будут смеяться.
Walter doesn't give me the impression of a fellow who'd care to wash a lot of dirty linen in public."	Уолтер, мне кажется, не из тех, кто склонен предавать гласности свои личные неурядицы.
"I don't think he would," she answered reflectively,	- Да, пожалуй, - проговорила она задумчиво. - Он очень щепетилен.
"He's very sensitive, I've discovered that."	Я в этом убедилась.
"That's all to the good as far as we're concerned.	- А нам это на руку.
You know, it's a very good plan to put yourself in somebody else's shoes and ask yourself how you would act in his place.	Знаешь, иногда бывает очень полезно влезть в чужую шкуру и подумать, как бы ты сам поступил на месте этого человека.
There's only one way in which a man can save his face when he's in that sort of position and that is to pretend he knows nothing.	У того, кто попал в такой переплет, есть только один способ не уронить свое достоинство -притвориться, что ничего не знаешь.
I bet you anything you like that that is exactly what he's going to do."	Ручаюсь, Уолтер именно так и поступит.
The more Townsend talked the more buoyant he became.	Чем больше Таунсенд говорил, тем жизнерадостнее звучал его голос.
His blue eyes sparkled and he was once more his gay and jovial self.	Его синие глаза сверкали. Он снова стал самим собой - веселым, благодушным.
He irradiated an encouraging confidence.	Он излучал уверенность и бодрость.
"Heaven knows, I don't want to say anything disagreeable about him, but when you come down to brass tacks* a bacteriologist is no great shakes.	- Видит Бог, я не хочу говорить о нем плохо, но, в сущности, бактериолог - не ахти какая персона.
The chances are that I shall be Colonial Secretary when Simmons goes home, and it's to Walter's interest to keep on the right side of me.	Не исключено, что, когда Симмонс уйдет в отставку, я стану губернатором, и не в интересах Уолтера со мной ссориться.
He's got his bread and butter to think of, like the rest of us: do you think the Colonial Office are going to do much for a fellow who makes a scandal?	Ему, как и всем нам, нужно думать о хлебе насущном: едва ли в министерстве по делам колоний хорошо посмотрят на человека, который стал виновником скандала.
Believe me, he's got everything to gain by holding his tongue and everything to lose by kicking up a row."	Поверь мне, для него самое безопасное -помалкивать и самое опасное - поднимать шум.
Kitty moved uneasily.	Китти беспокойно повела плечами.
She knew how shy Walter was and she could believe that the fear of a scene, and the dread of public attention, might have influence upon him; but she could not believe that he would be affected by the thought of a material advantage.	Она знала, как Уолтер застенчив, готова была поверить, что на него может повлиять страх перед оглаской, перспектива оказаться в центре внимания; но чтобы им руководили материальные соображения - нет, в это не верилось.
Perhaps she didn't know him very well, but Charlie didn't know him at all.	Возможно, она знает его не так уж хорошо, но Чарли-то его совсем не знает.

"Has it occurred to you that he's madly in love with me?"	- А что он меня безумно любит, об этом ты забыл?
He did not answer, but he smiled at her with roguish eyes. She knew and loved that charming look of his.	Он не ответил, но в глазах засветилась озорная улыбка, которую она так хорошо знала и любила.
"Well, what is it?	- Что ж ты молчишь?
I know you're going to say something awful."	Сейчас скажешь какую-нибудь гадость.
"Well, you know, women are often under the impression that men are much more madly in love with them than they really are."	- Да знаешь ли, женщина нередко обольщается мыслью, что мужчина любит ее безумнее, нежели оно есть на самом деле.
For the first time she laughed.	Тут она рассмеялась.
His confidence was catching.	Его самоуверенность заражала.
"What a monstrous thing to say."	- Надо же такое сболтнуть!
"I put it to you that you haven't been bothering much about your husband lately.	- Сдается мне, что в последнее время ты не слишком много думала о своем муже.
Perhaps he isn't quite so much in love with you as he was."	Может, он тебя любит поменьше, чем прежде.
"At all events I shall never delude myself that you are madly in love with me," she retorted.	- Насчет тебя-то я, во всяком случае, не строю себе иллюзий, - отпарировала она.
"That's where you're wrong."	- А вот это уже зря.
Ah, how good it was to hear him say that!	Какой музыкой прозвучали для нее эти слова!
She knew it and her belief in his passion warmed her heart.	Она в это верила, его страсть согревала ей сердце.
As he spoke he rose from the bed and came and sat down beside her on the sandalwood box. He put his arm round her waist.	Он встал с кровати, подошел, сел рядом с ней на ларь, обнял за плечи.
"Don't worry your silly little head a moment longer," he said.	- Сию же минуту перестань терзаться.
"I promise you there's nothing to fear.	Говорю тебе, бояться нечего.
I'm as certain as I am of anything that he's going to pretend he knows nothing.	Руку даю на отсечение, он сделает вид, что ничего не знает.
You know, this sort of thing is awfully difficult to prove.	Ведь доказать такие вещи почти невозможно.
You say he's in love with you; perhaps he doesn't want to lose you altogether.	Ты говоришь, он тебя любит; возможно, он не хочет тебя потерять окончательно.
I swear I'd accept anything rather than that if you were my wife."	Будь ты моей женой, я и сам, честное слово, согласился бы ради этого на любые условия.
She leaned towards him.	Она прильнула к нему.
Her body became limp and yielding against his arm. The love she felt for him was almost torture.	Безвольно откинулась на его руку, изнывая от любви, как от боли.

His last words had struck her: perhaps Walter loved her so passionately that he was prepared to accept any humiliation if sometimes she would let him love her.	Последние его слова поразили ее: может быть, Уолтер любит ее до того, что готов принять любое унижение, лишь бы иногда она ему позволяла любить ее.
She could understand that; for that was how she felt towards Charlie.	Это она может понять: ведь так она сама любит Чарли.
A thrill of pride passed through her, and at the same time a faint sensation of contempt for a man who could love so slavishly.	В ней волной поднялась гордость и в то же время - смутное презрение к человеку, способному унизиться в любви до такого рабства.
She put her arm lovingly round Charlie's neck.	Она обвила рукой его шею.
"You're simply wonderful.	- Ты просто чародей.
I was shaking like a leaf when I came here and you've made everything all right."	Я, когда шла сюда, дрожала как осиновый лист, а теперь совсем спокойна.
He took her face in his hands and kissed her lips.	Он взял ее лицо в ладони, поцеловал в губы.
"Darling."	- Родная.
"You're such a comfort to me," she sighed.	- Ты так умеешь утешить.
"I'm sure you need not be nervous.	- Вот и хорошо, и хватит нервничать.
And you know I'll stand by you.	Ты же знаешь, я всегда тебя выручу.
I won't let you down".	Я тебя не подведу.
She put away her fears, but for an instant unreasonably she regretted that her plans for the future were shattered.	Страхи улеглись, но на какое-то безрассудное мгновение ей стало обидно, что ее планы на будущее пошли прахом.
Now that all danger was past she almost wished that Walter were going to insist on a divorce.	Теперь, когда опасность миновала, она готова была пожалеть, что Уолтер не будет требовать развода.
"I knew I could count on you," she said.	- Я знала, что могу на тебя положиться, - сказала она.
"So I should hope."	- А как же иначе?
"Oughtn't you to go and have your tiffin?"	- Тебе, наверно, надо пойти позавтракать?
"Oh, damn my tiffin." He drew her more closely to him and now she was held tight in his arms.	- К черту завтрак. - Он притянул ее ближе, крепко сжал в объятиях.
His mouth sought hers. "Oh, Charlie, you must let me go."	- Ох, Чарли, отпусти меня.
"Never."	- Никогда в жизни.
She gave a little laugh, a laugh of happy love and of triumph; his eyes were heavy with desire.	Она тихонько засмеялась, в этом смехе было и счастье любви, и торжество. Его взгляд отяжелел от желания.
He lifted her to her feet and not letting her go but holding her close to his breast he locked the door.	Он поднял ее на ноги и, не отпуская, крепко прижав к груди, запер дверь.
XXI	21
ALL through the afternoon she thought of what Charlie had said about Walter.	Весь день она думала о том, что Чарли сказал про Уолтера.

They were dining out that evening and when he came back from the Club she was dressing.	В тот вечер им предстояло обедать в гостях, и, когда Уолтер вернулся домой, она уже одевалась.
He knocked at her door.	Он постучал в дверь.
"Come in."	- Да, войди.
He did not open.	Он не стал входить.
"I'm going straight along to dress.	- Сейчас переоденусь.
How long will you be?"	Ты скоро будешь готова?
"Ten minutes."	- Через десять минут.
He said nothing more, but went to his own room.	Он больше ничего не сказал и прошел к себе.
His voice had that constrained note which she had heard in it the night before.	Голос его прозвучал так же напряженно, как накануне вечером.
She felt fairly sure of herself now.	Но она теперь чувствовала себя уверенно.
She was ready before he was and when he came downstairs she was already seated in the car.	Она оделась первая и, когда он спустился вниз, уже сидела в машине.
"I'm afraid I've kept you waiting," he said.	- Извини, что заставил тебя ждать, - сказал он.
"I shall survive it," she replied, and she was able to smile as she spoke.	- Ничего, переживу, - отозвалась она и даже сумела улыбнуться.
She made an observation or two as they drove down the hill, but he answered curtly.	Пока машина катилась вниз с холма, она раза два заговорила о каких-то пустяках, но он отвечал односложно.
She shrugged her shoulders; she was growing a trifle impatient: if he wanted to sulk, let him, she didn't care.	Она пожала плечами. Что ж, если хочет дуться, пусть дуется, ей все равно.
They drove in silence till they reached their destination.	Оставшийся путь они проехали в молчании.
It was a large dinner party.	Обед был многолюдный.
There were too many people and too many courses.	Слишком много гостей и слишком много блюд.
While Kitty chatted gaily with her neighbours she watched Walter.	Весело болтая с соседями по столу, Китти наблюдала за Уолтером.
He was deathly pale and his face was pinched.	Он был очень бледен, лицо осунулось.
"Your husband is looking rather washed out.	- Ваш муж плохо выглядит.
I thought he didn't mind the heat.	Я думал, он хорошо переносит жару.
Has he been working very hard?"	Он что, завален работой?
"He always works hard."	- Он всегда завален работой.
"I suppose you're going away soon?"	- Вы, наверно, скоро уедете?
"Oh, yes, I think I shall go to Japan as I did last year," she said.	- О да, - отвечала она. - Вероятно, съезжу в Японию, как в прошлом году.
"The doctor says I must get out of the heat if don't want to go all to pieces."	Доктор говорит, что здешняя жара мне вредна, того и гляди совсем расклеюсь.

Walter did not as usual when they were dining out give her a smiling glance now and then. He never looked at her.	Обычно, когда они обедали в гостях, Уолтер время от времени с улыбкой поглядывал на нее, сегодня же он ни разу на нее не взглянул.
She had noticed that when he came down to the car he kept his eyes averted, and he did the same when, with his usual politeness, he gave her his hand to alight.	Она заметила, что он отвел глаза еще тогда, когда садился в машину, и потом, когда подал ей руку, помогая выйти.
Now, talking with the women on either side of him, he did not smile, but looked at them with steady and unblinking eyes; and really his eyes looked enormous and in that pale face coal black.	Сейчас, разговаривая со своими соседками справа и слева, он не улыбался, смотрел на них в упор, не мигая, и глаза его на бледном лице казались огромными, черными как уголь.
His face was set and stern.	А лицо точно каменное.
"He must be an agreeable companion," thought Kitty ironically. The idea of those unfortunate ladies trying to indulge in small talk with that grim mask not a little diverted her.	"Веселенький, должно быть, собеседник", -насмешливо подумала Китти, и ей стало забавно от мысли, как трудно несчастным женщинам поддерживать светскую беседу с этим мрачным истуканом.
Of course he knew; there was no doubt about that, and he was furious with her.	Разумеется, он знает. В этом-то можно не сомневаться. И зол на нее как черт.
Why hadn't he said anything?	Но почему он ничего не сказал?
Was it really because, though angry and hurt, he loved her so much that he was afraid she would leave him?	Неужели и правда, несмотря на боль и гнев, боится, что она его бросит?
The thought made her ever so slightly despise him, but good-naturedly: after all, he was her husband and he provided her with board and lodging; so long as he didn't interfere with her and let her do as she liked she would be quite nice to him.	Однако презрение ее было вполне благодушно: как-никак он ее муж, он ее содержит; и, если только он не будет ей мешать, ставить ей палки в колеса, она не собирается его обижать.
On the other hand perhaps his silence was due merely to a morbid timidity.	А с другой стороны, возможно, что его молчание объясняется болезненной стеснительностью.
Charlie was right when he said that no one would hate a scandal more than Walter.	Чарли правильно говорит, для Уолтера скандал -нож острый.
He never made a speech if he could help it.	Он по возможности избегает всяких публичных выступлений.
He had told her once that when he was subpoenaed* as a witness on a case where he was to give expert evidence he had hardly slept for a week before.	Он рассказывал ей, что, когда его однажды вызвали в суд как свидетеля и эксперта, он на целую неделю лишился сна.
His shyness was a disease.	Робость просто ненормальная.
And there was another thing: men were very vain, and so long as no one knew what had happened it might be that Walter would be content to ignore it.	И еще: ведь мужчины очень тщеславны. Пока не начались пересуды, Уолтер тоже, может быть, будет делать вид, что ничего не случилось.
Then she wondered whether by any possibility Charlie was right when he suggested that Walter knew which side his bread was buttered.	А потом подумалось - может, Чарли и в этом прав, и Уолтер действительно блюдет свою выгоду.
Charlie was the most popular man in the Colony and soon would be Colonial Secretary.	Чарли - самый популярный человек в английской колонии и скоро станет губернатором.

He could be very useful to Walter: on the other hand he could make himself very unpleasant if Walter put his back up.	Он может быть очень полезен Уолтеру, но, если Уолтер вздумает ерепениться, может и очень ему повредить.
Her heart exulted as she thought of her lover's strength and determination; she felt so defenceless in his virile arms.	У нее даже сердце забилось от радости при мысли о том, как энергичен и решителен ее любовник; сама-то она совершенно беззащитна перед его властностью.
Men were strange: it would never have occurred to her that Walter was capable of such baseness, and yet you never knew; perhaps his seriousness was merely a mask for a mean and pettifogging* nature.	Мужчины - странный народ: ей бы и в голову не пришло, что Уолтер способен на такую подлость, но как знать? Вдруг за его серьезностью скрывается гадкая, расчетливая натура?
The more she considered it the more likely it seemed that Charlie was right; and she turned her glance once more on her husband.	Чем больше она думала, тем вероятнее ей казалось, что Чарли прав; и она снова взглянула на мужа.
There was no indulgence in it.	Теперь в ее взгляде не было снисхождения.
It happened that just then the women on either side of him were talking with their neighbours and he was left alone.	Случилось так, что как раз в эту минуту Уолтеровы дамы беседовали каждая со своим другим соседом и он остался в одиночестве.
He was staring straight in front of him, forgetful of the party, and his eyes were filled with a mortal sadness.	Он смотрел прямо перед собой, забыв об окружающем, и в глазах его была смертельная тоска.
It gave Kitty a shock.	Китти стало жутко.
XXII	22
NEXT day when she was lying down after luncheon, dozing, she was aroused by a knock at her door.	На следующий день, когда она прилегла после второго завтрака, в дверь постучали.
"Who is it?" she cried irritably.	- Кто там? - крикнула она сердито.
At that hour she was unaccustomed to be disturbed.	В это время дня ее не полагалось тревожить.
"I "	- Это я.
She recognized her husband's voice and she sat up quickly.	Она узнала голос Уолтера и быстро села в постели.
"Come in."	- Войди.
"Did I wake you?" he asked as he entered.	- Я тебя разбудил? - спросил он, входя.
"In point of fact you did," she answered in the natural tone she had adopted with him for the last two days.	- Представь себе, да, - отвечала она тем невозмутимо веселым тоном, каким говорила с ним последние два дня.
"Will you come into the next room. I want to have a little talk with you."	- Выйди, пожалуйста, мне нужно с тобой поговорить.
Her heart gave a sudden beat against her ribs.	Сердце ее точно подпрыгнуло в груди.
"I'll put on a dressing-gown."	- Сейчас надену халат.
He left her.	Он ушел.
She slipped her bare feet into mules and wrapped herself in a kimono.	Она сунула босые ноги в ночные туфельки и накинула кимоно.

She looked in the glass; she was very pale and she put on some rouge.	Посмотрелась в зеркало, обнаружила, что очень бледна, и слегка подрумянилась.
She stood at the door for a moment, nerving herself for the interview, and then with a bold face joined him.	Постояла в дверях, собираясь с духом, потом с решительным видом вошла в будуар.
"How did you manage to get away from the Laboratory at his hour?" she said.	- Как это ты вырвался из лаборатории в такой час?
"I don't often see you at this sort of time."	Я в это время редко тебя вижу.
"Won't you sit down?"	- Может быть, сядешь?
He did not look at her.	Он не смотрел на нее.
He spoke gravely.	Говорил очень серьезно.
She was glad to do as he asked: her knees were a little shaky, and unable to continue in that jocular tone she kept silent.	Китти с облегчением опустилась на стул: колени дрожали, и она молчала, не в силах продолжать в том же шутливом тоне.
He sat also and lit a cigarette.	Он тоже сел и закурил.
His eyes wandered restlessly about the room.	Взгляд его беспокойно блуждал по комнате.
He seemed to have some difficulty in starting.	Казалось, ему трудно начать.
Suddenly he looked full at her; and because he had held his eyes so long averted, his direct gaze gave her such a fright that she smothered a cry.	Вдруг он в упор посмотрел на нее, и, оттого что он так долго отводил от нее глаза, этот взгляд ужасно испугал ее, она чуть не вскрикнула.
"Have you ever heard of Mei-Tan-Fu?" he asked. "There's been a good deal about it in the papers lately."	- Ты знаешь, что такое Мэй-дань-фу? - спросил он. - Последнее время о нем много писали в газетах.
She stared at him in astonishment.	Она в изумлении уставилась на него.
She hesitated.	Не сразу решилась спросить.
"Is that the place where there's cholera?	- Это тот город, где холера?
Mr. Arbuthnot was talking about it last night."	Мистер Арбетнот только вчера о нем говорил.
"There's an epidemic.	- Да, там эпидемия.
I believe it's the worst they've had for years.	Самая сильная вспышка за много лет.
There was a medical missionary there.	Там работал врач-миссионер.
He died of cholera three days ago.	Три дня назад он умер от холеры.
There's a French convent there and of course there's the Customs man.	Там есть французский монастырь и, конечно, таможенный чиновник.
Everyone else has got out."	Все остальные европейцы уехали.
His eyes were still fixed on her and she could not lower hers.	Он смотрел на нее не отрываясь, и она, как завороженная, не опускала глаз.
She tried to read his expression, but she was nervous, and she could only discern a strange watchfulness.	Пыталась прочесть выражение его лица, но от волнения не смогла ничего в нем уловить, кроме какой-то странной настороженности.
How could he look so steadily?	И как он может смотреть так пристально?

He did not even blink.	Даже не моргая.
"The French nuns are doing what they can.	- Монахини-француженки делают, что могут.
They've turned the orphanage into a hospital.	Свой детский приют отдали под больницу.
But the people are dying like flies.	Но люди мрут как мухи.
I've offered to go and take charge."	Я предложил поехать туда и возглавить медицинскую службу.
"You?"	- Ты?!
She started violently.	Она вздрогнула.
Her first thought was that if he went she would be free and without let or hindrance could see Charlie.	Первой ее мыслью было, что, если он уедет, она будет свободна, сможет без помехи видаться с Чарли.
But the thought shocked her. She felt herself go scarlet.	Но она тут же устыдилась этой мысли и густо покраснела.
Why did he watch her like that?	Почему он так смотрит на нее?
She looked away in embarrassment.	Она смущенно потупилась и пролепетала:
"Is that necessary?" she faltered.	- Это необходимо?
"There's not a foreign doctor in the place."	- Там нет ни одного врача-европейца.
"But you're not a doctor, you're a bacteriologist."	- Но ты же не врач, ты бактериолог.
"I am an M. D., you know, and before I specialized I did a good deal of general work in a hospital.	- У меня, как тебе известно, законченное медицинское образование, и до того, как специализироваться, я успел поработать в больнице.
The fact that I'm first and foremost a bacteriologist is all to the good.	А то, что я в первую очередь бактериолог, это очень кстати.
It will be an admirable chance for research work."	Будет широкое поле для научной работы.
He spoke almost flippantly and when she glanced at him she was surprised to see in his eyes a gleam of mockery.	Он говорил небрежно, даже развязно, и она с удивлением увидела в его глазах насмешку.
She could not understand.	Что-то тут было непонятно.
"But won't it be awfully dangerous?"	- Но это ведь очень опасно?
"Awfully."	- Очень.
He smiled.	Он улыбнулся.
It was a derisive grimace.	Не улыбка, а издевательская гримаса.
She leaned her forehead on her hand.	Она подперла голову рукой.
Suicide.	Самоубийство.
It was nothing short of that.	Вот это что такое.
Dreadful!	Ужас.
She had not thought he would take it like that.	Не думала она, что он так к этому отнесется.
She couldn't let him do that.	Не может она это допустить.

It was cruel.	Это жестоко.
It was not her fault if she did not love him.	Не виновата она, что не любит его.
She couldn't bear the thought that he should kill himself for her sake. Tears flowed softly down her cheeks.	Но чтобы он из-за нее покончил с собой... По щекам ее потекли слезы.
"What are you crying for?" His voice was cold.	- О чем ты плачешь? - Голос прозвучал холодно.
"You're not obliged to go, are you?"	- Тебе не обязательно ехать?
"No, I go of my own free will."	- Нет, я еду добровольно.
"Please don't, Walter.	- Не надо, Уолтер, пожалуйста.
It would be too awful if something happened.	А вдруг что-нибудь случится?
Supposing you died?"	Вдруг ты умрешь?
Though his face remained impassive the shadow of a smile once more crossed his eyes.	Лицо его оставалось бесстрастным, только в глазах опять мелькнула насмешка.
He did not answer.	Он не ответил.
"Where is this place?" she asked after a pause.	- А где этот город? - спросила она, помолчав.
"Mei-Tan-Fu?	- Мэй-дань-фу?
It's on a tributary of the Western River.	На одном из притоков Западной реки.
We should go up the Western River and then by chair."	Поедем мы по Западной реке, а дальше в паланкинах.
"Who is we?"	- Кто это мы?
"You and I."	- Ты и я.
She looked at him quickly.	Она бросила на него быстрый взгляд.
She thought she had heard amiss.	Может, ослышалась?
But now the smile in his eyes had travelled to his lips.	Но теперь улыбались уже и глаза, и губы.
His dark eyes were fixed on her.	А взгляд был устремлен на нее.
"Are you expecting me to come too?"	- Ты что же, воображаешь, что и я поеду?
"I thought you'd like to."	- Я думал, тебе захочется.
Her breath began to come very fast.	Она задышала часто-часто.
A shudder passed through her.	Всю ее пронизала дрожь.
"But surely it's no place for a woman.	- Но там не место женщинам.
The missionary sent his wife and children down weeks ago and the A.P.C. man and his wife came down.	Тот миссионер еще когда отправил свою жену и детей к морю. И чиновник казначейства с женой тоже здесь.
I met her at a tea-party.	Мы с ней недавно познакомились.
I've just remembered that she said they left some place on account of cholera."	Я только что вспомнила - она сказала, что уехала откуда-то из-за холеры.
"There are five French nuns there."	- Там живут пять монахинь-француженок.
Panic seized her.	Ее охватил безумный страх.

"I don't know what you mean.	- Ничего не понимаю.
It would be madness for me to go.	Мне туда ехать никак нельзя.
You know how delicate I am.	Ты же знаешь, какое у меня слабое здоровье.
Dr. Hayward said I must get out of Hong Kong on account of the heat.	Доктор Хэйуорд сказал, что в жару мне нужно уезжать из Гонконга.
I could never stand the heat up there.	А тамошнюю жару я просто не вынесу.
And cholera: I should be frightened out of my wits.	Да еще холера. Я от одного страха сойду с ума.
It's just asking for trouble.	Что мне, нарочно себя губить?
There's no reason for me to go.	Незачем мне туда ехать.
I should die."	Я там умру.
He did not answer.	Он не ответил.
She looked at him in her desperation and she could hardly restrain a cry. His face had a sort of black pallor which suddenly terrified her.	В отчаянии она взглянула на него и чуть не вскрикнула, до того страшным ей вдруг показалось его посеревшее лицо.
She saw in it a look of hatred.	В нем читалась ненависть.
Was it possible that he wanted her to die?	Неужели он хочет, чтобы она умерла?
She answered her own outrageous thought.	Она сама ответила на эту чудовищную догадку.
"It's absurd.	- Это глупо.
If you think you ought to go it's your own lookout.	Если ты считаешь, что должен ехать, - дело твое.
But really you can't expect me to.	Но от меня ты не можешь этого требовать.
I hate illness.	Я ненавижу болезни.
A cholera epidemic.	А тут эпидемия холеры.
I don't pretend to be very brave and I don't mind telling you that I haven't pluck for that.	Пусть я не бог весть какая храбрая, а скажу - на такую авантюру я не решусь.
I shall stay here until it's time for me to go to Japan."	Я останусь здесь, а потом поеду в Японию.
"I should have thought that you would want to accompany me when I am about to set out on a dangerous expedition."	- А я-то думал, что ты захочешь сопровождать меня в эту опасную экспедицию.
He was openly mocking her now.	Теперь он откровенно издевался над ней.
She was confused.	Она смешалась.
She did not quite know whether he meant what he said or was merely trying to frighten her.	Не разобрать было, серьезно он говорит или только хочет ее запугать.
"I don't think any one could reasonably blame me for refusing to go to a dangerous place where I had no business or where I could be of no use."	- Никто, по-моему, меня не осудит, если я откажусь ехать в опасное место, где мне нечего делать и где от меня не будет никакой пользы.
"You could be of the greatest use; you could cheer and comfort me."	- От тебя могла бы быть большая польза. Ты могла бы утешать и подбадривать меня.
She grew even a little paler.	Она побледнела.
"I don't understand what you're talking about."	- Не понимаю, о чем ты говоришь.

"I shouldn't have thought it needed more than average intelligence."	- А казалось бы, большого ума для этого не требуется.
"I'm not going, Walter.	- Я не поеду, Уолтер.
It's monstrous to ask me."	И не проси, это просто дико.
"Then I shall not go either.	- Тогда и я не поеду.
I shall immediately file my petition."	И сейчас же подам в суд.
XXIII	23
SHE looked at him blankly.	Она смотрела на него, не понимая.
What he said was so unexpected that at the first moment she could hardly gather its sense.	Так неожиданны были его слова, что она не сразу уловила их смысл.
"What on earth are you talking about?" she faltered.	- Ты о чем? - еле выговорила она.
Even to herself her reply rang false, and she saw the look of disdain which it called forth on Walter's stern face.	Даже для нее самой это прозвучало фальшиво, а суровое лицо Уолтера выразило презрение.
"I'm afraid you've thought me a bigger fool than I am."	- Ты, видно, считала меня совсем уж круглым дураком.
She did not quite know what to say.	Что на это сказать?
She was undecided whether indignantly to assert her innocence or to break out into angry reproaches.	Она колебалась - то ли изобразить оскорбленную невинность, то ли возмутиться, осыпать его гневными упреками.
He seemed to read her thoughts.	Он словно прочел ее мысли.
"I've got all the proof necessary."	- Все необходимые доказательства у меня есть.
She began to cry.	Она заплакала.
The tears flowed from her eyes without any particular anguish and she did not dry them: to weep gave her a little time to collect herself.	Слезы лились по щекам, это были легкие слезы, и она не отирала их, выгадывала время, собиралась с мыслями.
But her mind was blank.	Но мыслей не было.
He watched her without concern, and his calmness frightened her.	Он смотрел на нее совершенно спокойно. Это ее пугало.
He grew impatient.	Он стал терять терпение.
"You're not going to do much by crying, you know."	- Слезами, знаешь ли, горю не поможешь.
His voice, so cold and hard, had the effect of exciting in her a certain indignation.	Его голос, сухой, холодный, пробудил в ней дух протеста.
She was recovering her nerve.	К ней возвращалось самообладание.
"I don't care.	- Мне все равно.
I suppose you have no objection to my divorcing you.	Ты, надеюсь, не будешь возражать, если я с тобой разведусь.
It means nothing to a man."	Для мужчины это ничего не значит.
"Will you allow me to ask why I should put myself to the smallest inconvenience on your account?"	- Разреши спросить, с какой стати мне ради тебя подвергать себя каким-либо неудобствам?

"It can't make any difference to you.	- Тебе это должно быть безразлично.
It's not much to ask you to behave like a gentleman."	Я, кажется, немногого прошу - только чтобы ты поступил как порядочный человек.
"I have much too great a regard for your welfare."	- Твое будущее не может меня не беспокоить.
She sat up now and dried her eyes.	Тут она выпрямилась в кресле и вытерла слезы.
"What do you mean?" she asked him.	- Ты что, собственно, имеешь в виду?
"Townsend will marry you only if he is co-respondent* and the case is so shameless that his wife is forced to divorce him."	- Таунсенд на тебе женится, только если будет соответчиком на суде и дело примет такой скандальный оборот, что его жена будет вынуждена с ним развестись.
"You don't know what you're talking about," she cried.	- Ты сам не знаешь, что говоришь! - воскликнула она.
"You stupid fool."	- Дура ты дура.
His tone was so contemptuous that she flushed with anger.	Столько презрения было в его тоне, что она вспыхнула от гнева.
And perhaps her anger was greater because she had never before heard him say to her any but sweet, flattering, and delightful things.	И гнев ее, возможно, разгорелся потому, что до сих пор она слышала от мужа только ласковые, лестные, приятные слова.
She had been accustomed to find him subservient to all her whims.	Она так привыкла, что он готов выполнить любую ее прихоть.
"If you want the truth you can have it.	- Хочешь знать правду - пожалуйста.
He's only too anxious to marry me.	Он только о том и мечтает, чтобы на мне жениться.
Dorothy Townsend is perfectly willing to divorce him and we shall be married the moment we're free."	Дороти Таунсенд готова хоть сейчас дать ему развод, а как только он будет свободен, мы поженимся.
"Did he tell you that in so many words or is that the impression you have gained from his manner?"	- Он говорил это тебе в точности такими словами или у тебя просто сложилось такое впечатление?
Walter's eyes shone with bitter mockery.	В глазах Уолтера была злая насмешка.
They made Kitty a trifle uneasy.	Китти стало не по себе.
She was not quite sure that Charlie had ever said exactly that in so many words.	Она была не вполне уверена, что Чарли когда-либо произнес в точности такие слова.
"He's said it over and over again."	- Говорил, сто раз говорил.
"That's a lie and you know it's a lie."	- Это ложь, и ты это знаешь.
"He loves me with all his heart and soul.	- Он меня любит всем сердцем.
He loves me as passionately as I love him.	Любит так же страстно, как я его.
You've found out.	Ты все узнал.
I'm not going to deny anything.	Я не намерена отпираться.
Why should I?	К чему?
We've been lovers for a year and I'm proud of it.	Мы уже год как любовники, и я этим горжусь.

He means everything in the world to me and I'm glad that you know at last.	Он для меня - все на свете, и очень хорошо, что ты это наконец узнал.
We're sick to death of secrecy and compromise and all the rest of it.	Нам осточертело скрываться, врать, идти на всякие уловки.
It was a mistake that I ever married you, I never should have done it, I was a fool.	Мое замужество было ошибкой, я сглупила.
I never cared for you.	Я никогда тебя не любила.
We never had anything in common.	У нас никогда не было ничего общего.
I don't like the people you like and I'm bored by the things that interest you.	Таких людей, какие тебе нравятся, я не люблю, то, что тебе интересно, мне скучно.
I'm thankful it's finished."	Слава Богу, теперь с этим покончено.
He watched her without a gesture and without a movement of his face.	Он слушал ее застыв.
He listened attentively and no change in his expression showed that what she said affected him.	Слушал внимательно, хотя ни взглядом, ни жестом не показывал, что ее слова как-то на него действуют.
"Do you know why I married you?"	- Ты знаешь, почему я за тебя вышла?
"Because you wanted to be married before your sister Doris."	- Знаю. Потому что не хотела, чтобы твоя сестра Дорис вышла замуж раньше тебя.
It was true, but it gave her a funny little turn to realize that he knew it.	Так оно и было, но ее немного смутило, что он это знал.
Oddly enough, even in that moment of fear and anger, it excited her compassion.	Странно, даже в эту минуту страха и гнева ей стало жаль его.
He faintly smiled.	Он чуть заметно улыбнулся.
"I had no illusions about you," he said. "I knew you were silly and frivolous and empty-headed.	- Я насчет тебя не обольщался, - сказал он. - Я знал, что ты глупенькая, легкомысленная, пустая.
But I loved you.	Но я тебя любил.
I knew that your aims and ideals were vulgar and commonplace.	Я знал, что твои мечты и помыслы низменны, пошлы.
But I loved you.	Но я тебя любил.
I knew that you were second-rate.	Я знал, что ты - посредственность.
But I loved you.	Но я тебя любил.
It's comic when I think how hard I tried to be amused by the things that amused you and how anxious I was to hide from you that I wasn't ignorant and vulgar and scandal-mongering and stupid.	Смешно, как подумаешь, как я старался найти вкус в том, что тебя забавляло, как старался скрыть от тебя, что сам-то я не пошляк и невежда, не сплетник, не идиот.
I knew how frightened you were of intelligence and I did everything I could to make you think me as big a fool as the rest of the men you knew.	Я знал, как тебя отпугивает ум, и всячески пытался внушить тебе, что я такой же болван, как и другие мужчины, с которыми ты была знакома.
I knew that you'd only married me for convenience.	Я знал, что ты пошла за меня только ради удобства.
I loved you so much, I didn't care.	Я так любил тебя, что решил - пусть так.

Most people, as far as I can see, when they're in love with someone and the love isn't returned feel that they have a grievance.	Насколько я могу судить, те, кто любит без взаимности, обычно считают себя обиженными.
They grow angry and bitter.	Им ничего не стоит озлобиться, очерстветь.
I wasn't like that.	Я не из их числа.
I never expected you to love me, I didn't see any reason that you should, I never thought myself very lovable.	Я никогда не надеялся, что ты меня полюбишь. С чего бы? Я никогда не считал, что достоин любви.
I was thankful to be allowed to love you and I was enraptured when now and then I thought you were pleased with me or when I noticed in your eyes a gleam of good-humoured affection.	Я благодарил судьбу за то, что мне разрешено любить тебя, замирал от восторга, когда мне казалось, что ты мною довольна, или когда читал в твоих глазах проблеск добродушной симпатии.
I tried not to bore you with my love; I knew I couldn't afford to do that and I was always on the lookout for the first sign that you were impatient with my affection.	Я старался не докучать тебе моей любовью, знал, что это обошлось бы мне слишком дорого, подстерегал малейшие признаки раздражения с твоей стороны.
What most husbands expect as a right I was prepared to receive as a favour."	То, что большинство мужей считают своим по праву, я готов был принимать как милость.
Kitty, accustomed to flattery all her life, had never heard such things said to her before.	Китти, с детства привыкшей к лести, еще не доводилось слышать таких слов.
Blind wrath, driving out fear, arose in her heart: it seemed to choke her, and she felt the blood-vessels in her temples swell and throb.	Слепая ярость поднялась в ней, вытеснив страх, и душила ее, в висках стучало.
Wounded vanity can make a woman more vindictive than a lioness robbed of her cubs.	Оскорбленное тщеславие способно привести женщину в бешенство, уподобить ее львице, у которой отняли детенышей.
Kitty's jaw, always a little too square, protruded with an apish hideousness and her beautiful eyes were black with malice.	Китти по-обезьяньи выпятила вперед нижнюю челюсть, и всегда-то слишком тяжелую, а ее красивые глаза почернели от злости.
But she kept her temper in check.	Но она еще сдерживалась.
"If a man hasn't what's necessary to make a woman love him, it's his fault, not hers."	- Если мужчина не способен внушить женщине любовь, виноват в этом он, а не она.
"Evidently."	- Надо полагать, что так.
His derisive tone increased her irritation.	Этот издевательский тон пуще разжег ее ярость.
She felt that she could wound him more by maintaining her calm.	Она почувствовала, что может больнее его ранить, если сохранит спокойствие.
"I'm not very well educated and I'm not very clever.	- Я не очень образованная и не очень умная.
I'm just a perfectly ordinary young woman.	Я самая нормальная молодая женщина.
I like the things that the people like among whom I've lived all my life.	Мне нравится то, что нравится людям, среди которых я выросла.
I like dancing and tennis and theatres and I like the men who play games.	Я люблю танцы, теннис, театр, люблю хороших спортсменов.
It's quite true that I've always been bored by you and by the things you like.	Ты прав, с тобой мне всегда было скучно.

They mean nothing to me and I don't want them to.	То, что тебе нравится, для меня пустой звук, и я об этом не жалею.
You dragged me round those interminable galleries in Venice: I should have enjoyed myself much more playing golf at Sandwich."	В Венеции ты таскал меня по бесконечным музеям, когда мне гораздо интереснее было бы играть в гольф в Сандвиче[4].
"I know."	- Знаю.
"I'm sorry if I haven't been all that you expected me to be.	- Мне очень жаль, что я не оправдала твоих ожиданий.
Unfortunately I always found you physically repulsive.	К сожалению, как мужчина ты всегда был мне противен.
You can hardly blame me for that."	За это ты вряд ли можешь меня осуждать.
"I don't."	- Я и не осуждаю.
Kitty could more easily have coped with the situation if he had raved and stormed.	Китти легче было бы справиться с такой ситуацией, если бы он злобствовал, бушевал.
She could have met violence with violence.	За это она могла бы отплатить той же монетой.
His self-control was inhuman and she hated him now as she had never hated him before.	В его сдержанности было что-то сверхчеловеческое, и никогда еще он не вызывал у нее такой ненависти.
"I don't think you're a man at all.	- По-моему, ты вообще не мужчина.
Why didn't you break into the room when you knew I was there with Charlie?	Почему ты не вломился в спальню, когда знал, что я там с Чарли?
You might at least have tried to thrash him.	Мог хотя бы попробовать исколотить его.
Were you afraid?"	Побоялся, да?
But the moment she had said this she flushed, for she was ashamed.	Но не успела она это выговорить, как залилась краской - ей стало стыдно.
He did not answer, but in his eyes she read an icy disdain.	Он не ответил, но в его глазах она прочла ледяное презрение.
The shadow of a smile flickered on his lips.	На губах его промелькнула тень улыбки.
"It may be that, like a historical character, I am too proud to fight."	- Возможно, мне, как некоему историческому персонажу, гордость не позволяет лезть в драку[5].
Kitty, unable to think of anything to answer, shrugged her shoulders.	Китти, не придумав ответа, только пожала плечами.
For a moment longer he held her in his immobile gaze.	Еще минуту он не спускал с нее неподвижного взгляда.
"I think I've said all I had to say: if you refuse to come to Mei-Tan-Fu I shall file my petition."	- Кажется, я сказал все, что хотел сказать. Раз ты отказываешься ехать со мной в Мэй-дань-фу, я подаю на развод.
"Why won't you consent to let me divorce you?"	- Почему ты не согласен, чтобы истицей была я?
He took his eyes off her at last.	Наконец-то он отвел глаза.
He leaned back in his chair and lit a cigarette.	Он откинулся в кресле, закурил.
He smoked it to the end without saying a word.	Молча докурил сигарету до конца.

Then, throwing away the butt, he gave a little smile. He looked at her once more.	Потом бросил окурок, улыбнулся и опять посмотрел на Китти.
"If Mrs. Townsend will give me her assurance that she will divorce her husband and if he will give me his written promise to marry you within a week of the two decrees being made absolute, I will do that."	- Если миссис Таунсенд заверит меня, что разведется с мужем, и если он даст мне письменное обещание жениться на тебе не позже чем через неделю после того, как оба судебных решения вступят в силу, тогда я выполню твою просьбу.
There was something in the way he spoke which disconcerted her.	Что-то было в его тоне обескураживающее.
But her self-respect obliged her to accept his offer in the grand manner.	Но чтобы не уронить себя, она приняла его слова милостиво и с достоинством:
"That is very generous of you, Walter."	- Ты очень великодушен, Уолтер.
To her astonishment he burst suddenly into a shout of laughter.	К ее удивлению, он громко расхохотался.
She flushed angrily.	Она вспыхнула от гнева.
"What are you laughing at?	- Чему ты смеешься?
I see nothing to laugh at."	Не вижу ничего смешного.
"I beg your pardon.	- Прошу прощенья.
I daresay my sense of humour is peculiar."	Видно, чувство юмора у меня несколько своеобразное.
She looked at him frowning.	Она нахмурилась.
She would have liked to say something bitter and wounding, but no rejoinder occurred to her.	Хотелось сказать ему что-нибудь злое, обидное, но ничего подходящего не пришло в голову.
He looked at his watch.	Он взглянул на часы.
"You had better look sharp if you want to catch Townsend at his office.	- Ты смотри не опоздай, если хочешь застать Таунсенда на работе.
If you decide to come with me to Mei-Tan-Fu it would be necessary to start the day after to-morrow."	Если ты решишь ехать со мной в Мэй-дань-фу, выезжать нужно послезавтра.
"Do you want me to tell him to-day?"	- Ты хочешь, чтобы я ему сказала сегодня?
"They say there is no time like the present."	- Да, чем скорее, тем лучше.
Her heart began to beat a little faster.	Сердце у нее забилось.
It was not uneasiness that she felt, it was, she didn't quite know what it was.	Беспокойства она не ощущала, но что-то... что-то тут было не так.
She wished she could have had a little longer; she would have liked to prepare Charlie.	Жаль, что у нее нет времени, Чарли следовало бы подготовить.
But she had the fullest confidence in him, he loved her as much as she loved him, and it was treacherous even to let the thought cross her mind that he would not welcome the necessity that was forced upon them.	Правда, в нем она вполне уверена, он любит ее не меньше, чем она его, стыдно было даже усомниться в том, что он ухватится за эту возможность обрести свободу.
She turned to Walter gravely.	Она горделиво повернулась к Уолтеру.
"I don't think you know what love is.	- Ты, видимо, не знаешь, что такое любовь.

You have no conception how desperately in love Charlie and I are with one another.	Ты даже отдаленно не представляешь себе, какое чувство связывает меня с Чарли.
It really is the only thing that matters and every sacrifice that our love calls for will be as easy as falling off a log."	Только это и имеет значение, и нам ничего не стоит пойти на любую жертву, какой наша любовь может потребовать.
He gave her a little bow, but said nothing, and his eyes followed her as she walked with measured step from the room.	Он молча отвесил ей легкий поклон, а потом провожал ее глазами, пока она неспешной поступью не вышла из комнаты.
XXIV	24
SHE sent in a little note to Charlie on which she had written:	Она послала Чарли записку:
"Please see me, it is urgent."	"Нужно повидаться. Дело срочное".
A Chinese boy asked her to wait and brought the answer that Mr. Townsend would see her in five minutes.	Китаец-рассыльный просил ее обождать и вернулся с ответом, что мистер Таунсенд примет ее через пять минут.
She was unaccountably nervous.	Она почему-то взволновалась.
When at last she was ushered into his room Charlie came forward to shake hands with her, but the moment the boy, having closed the door, left them alone he dropped the affable formality of his manner.	Когда ее наконец пригласили в кабинет Чарли, он поднялся ей навстречу, пожал руку, но стоило бою выйти и закрыть за собой дверь, как вся официальная любезность с него слетела.
"I say, my dear, you really instant come here in working hours.	- Слушай, дорогая, не приходи ты сюда в рабочее время.
I've got an awful lot to do and we don't want to give people a chance to gossip."	У меня нет ни минуты свободной, да и не стоит давать людям повод для пересудов.
She gave him a long look with those beautiful eyes of hers and tried to smile, but her lips were stiff and she could not.	Она посмотрела на него долгим взглядом и попыталась улыбнуться, но губы словно одеревенели и не слушались.
"I wouldn't have come unless it was necessary."	- Если б можно было не прийти, я не пришла бы.
He smiled and took her arm.	Он с улыбкой взял ее под руку.
"Well, since you're here come and sit down."	- Ну, раз пришла, так садись.
It was a bare room, narrow, with a high ceiling; its walls were painted in two shades of terra cotta.	Комната была голая, узкая, с высоким потолком.
The only furniture consisted of a large desk, a revolving chair for Townsend to sit in and a leather armchair for visitors.	Стены выкрашены в терракотовые тона, светлый и темный. Всю обстановку составляли большой письменный стол, кресло-вертушка для Таунсенда и кожаное кресло для посетителей.
It intimidated Kitty to sit in this.	Китти с опаской в него опустилась.
He sat at the desk.	Таунсенд сел за стол.
She had never seen him in spectacles before; she did not know that he used them.	Она еще никогда не видела его в очках, даже не знала, что он их носит.
When he noticed that her eyes were on them he took them off.	Поймав ее взгляд, он снял очки.
"I only use them for reading," he said.	- Я их надеваю только для работы.

Her tears came easily and now, she hardly knew why, she began to cry.	У Китти слезы всегда были наготове, и сейчас она ни с того ни с сего расплакалась.
She had no deliberate intention of deceiving, but rather an instinctive desire to excite his sympathy.	В этом не было умышленного обмана, скорее инстинктивное желание вызвать сочувствие.
He looked at her blankly.	Он вопросительно посмотрел на нее.
"Is anything the matter?	- Что-нибудь случилось?
Oh, my dear, don't cry."	Да ну же, дорогая, не надо плакать.
She took out her handkerchief and tried to check her sobs.	Она достала платок и попыталась сдержать рыдания.
He rang the bell and when the boy came to the door went to it.	Он позвонил и сам подошел к двери встретить рассыльного.
"If anyone asks for me say I'm out."	- Если меня будут спрашивать, говорить, что меня нет.
"Very good, sir."	- Понятно, сэр.
The boy closed the door.	Бой закрыл дверь.
Charlie sat on the arm of the chair and put his arm round Kitty's shoulders.	Чарли присел на ручку кожаного кресла и обнял Китти за плечи.
"Now, Kitty dear, tell me all about it."	- Теперь рассказывай, девочка.
"Walter wants a divorce," she said.	- Уолтер требует развода, - сказала она.
She felt the pressure of his arm on her shoulder cease.	Она почувствовала, что его рука уже не так крепко ее обнимает.
His body stiffened.	Все его тело застыло.
There was a moment's silence, then Townsend rose from her chair and sat down once more in his.	Последовало короткое молчание, потом Таунсенд встал и пересел на свое кресло-вертушку.
"What exactly do you mean?" He said.	- Как это надо понимать? - спросил он.
She looked at him quickly, for his voice was hoarse, and she saw that his face was dully red.	Она кинула на него быстрый взгляд, потому что голос его прозвучал хрипло, и увидела, что все лицо его побагровело.
"I've had a talk with him.	- У нас был разговор.
I've come straight from the house now.	Я сейчас прямо из дому.
He says he has all the proof he wants."	Он говорит, у него доказательств больше чем нужно.
"You didn't commit yourself, did you?	- Ты, надеюсь, не проболталась?
You didn't acknowledge anything?"	Ничего не признала?
Her heart sank.	У нее упало сердце.
"No," she answered.	- Нет.
"Are you quite sure?" He asked, looking at her sharply.	- Ты хорошо это помнишь?
"Quite sure," she lied again.	- Да, - солгала она снова.

He leaned back in his chair and stared vacantly at the map of China which was hanging on the wall in front of him.	Он откинулся в кресле и устремил взгляд на карту Китая, висевшую перед ним на стене.
She watched him anxiously.	Китти с тревогой следила за ним.
She was somewhat disconcerted at the manner in which he had received the news.	То, как он принял ее новость, озадачило ее.
She had expected him to take her in his arms and tell her he was thankful, for now they could be together always; but of course men were funny.	Она-то думала, что он заключит ее в объятия, скажет, как он счастлив, что отныне они всегда будут вместе; но мужчины - странный народ.
She was crying softly, not now to arouse sympathy, but because it seemed the natural thing to do.	Она тихо заплакала - теперь уже не из желания вызвать его сочувствие, а просто потому, что это казалось так естественно.
"This is a bloody mess we've got into," he said at length. "But it's no good losing our heads.	- В хорошенькую мы влипли историю, черт возьми, - заговорил он наконец. - Но нельзя терять голову.
Crying isn't going to do us any good, you know."	Слезами, знаешь ли, горю не поможешь.
She noticed the irritation in his voice and dried her eyes.	Она уловила в его голосе досаду и вытерла глаза.
"It's not my fault, Charlie.	- Я не виновата, Чарли.
I couldn't help it."	Я не могла иначе.
"Of course you couldn't.	- Конечно, не могла.
It was just damned bad luck.	Нам просто не повезло.
I was just as much to blame as you were.	Тут столько же моей вины, сколько и твоей.
The thing to do now is to see how we're going to get out of it.	Теперь вопрос в том, как нам выпутаться.
I don't suppose you want to be divorced any more than I do."	Тебе, надо полагать, тоже не улыбается роль ответчицы.
She smothered a gasp. She gave him a searching look.	Она чуть не ахнула от изумления и постаралась что-нибудь прочесть в его лице.
He was not thinking of her at all.	О ней он не думает.
"I wonder what his proofs really are.	- Интересно, какие у него доказательства.
I don't know how he can actually prove that we were together in that room.	Мне не ясно, как он может доказать, что мы тогда были вместе.
On the whole we've been about as careful as any one could be.	Вообще-то мы вели себя достаточно осторожно.
I'm sure that old fellow at the curio shop wouldn't have given us away.	И старик Гу-джоу, я уверен, не мог нас выдать.
Even if he'd seen us go in there's no reason why we shouldn't hunt curios together."	Даже если Уолтер видел, как мы входили в лавку, - ну и что? Почему бы нам вместе не поинтересоваться антикварными вещицами?
He was talking to himself rather than to her.	Он словно рассуждал сам с собой.

"It's easy enough to bring charges, but it's damned difficult to prove them; any lawyer will tell you that.	- Предъявить обвинение легко, а вот доказать -чертовски трудно; это тебе всякий юрист подтвердит.
Our line is to deny everything, and if he threatens to bring an action we'll tell him to go to hell and we'll fight it."	Наше дело - все отрицать, а если он пригрозит подать в суд - черт с ним, будем бороться.
"I couldn't go into court, Charlie."	- Я не могу судиться, Чарли.
"Why on earth not?	- Это еще почему?
I'm afraid you'll have to.	Очень может быть, что и придется.
God knows, I don't want a row, but we can't take it lying down."	Видит Бог, скандала я не жажду, но не можем же мы сдаться без боя.
"Why need we defend it?"	- А зачем нам защищаться?
"What a question to ask.	- Ну и вопрос!
After all, it's not only you that are concerned, I'm concerned too.	Во-первых, дело это касается не только тебя, но и меня.
But as a matter of fact I don't think you need be afraid of that.	Тебе-то, мне кажется, бояться нечего.
We shall be able to square your husband somehow.	С твоим мужем мы уж как-нибудь договоримся.
The only thing that worries me is the best way to set about it."	Важно только решить, как половчее за это взяться.
It looked as though an idea occurred to him, for he turned towards her with his charming smile and his tone, a moment before abrupt and businesslike, became ingratiating.	Ему словно пришла в голову какая-то забавная мысль - он повернулся к Китти со своей неотразимой улыбкой и сменил резкий, деловой тон на заискивающий.
"I'm afraid you've been awfully upset, poor little woman. It's too bad." He stretched out his hand and took hers. "It's a scrape we've got into, but we shall get out of it. It's not..." He stopped and Kitty had a suspicion that he had been about to say that it was not the first he had got out of. "The greatest thing is to keep our heads.	- Бедняжка моя, нелегко тебе пришлось, я понимаю. - Он потянулся через стол и сжал ее руку. - Попались мы с тобой, но как-нибудь выкрутимся, мне это... - Он осекся, и Китти показалось, что он чуть не сказал, что ему не впервой выкручиваться из таких передряг. -Главное - не терять голову.
You know I shall never let you down."	Ты же знаешь, я тебя не подведу.
"I'm not frightened.	- Я не боюсь.
I don't care what he does."	Пусть делает что хочет.
He smiled still, but perhaps his smile was a trifle forced.	Он еще улыбался, но теперь уже чуть наигранно.
"If the worst comes to the worst I shall have to tell the Governor.	- В крайнем случае придется мне покаяться губернатору.
He'll curse me like hell, but he's a good fellow and a man of the world.	Он меня отчитает по первое число, но он добрый малый, и к тому же человек светский.
He'll fix it up somehow.	Он это как-нибудь уладит.
It wouldn't do him any good if there was a scandal."	Ему публичный скандал тоже не пошел бы на пользу.

"What can he do?" asked Kitty.	- А что он может сделать? - спросила Китти.
"He can bring pressure to bear on Walter.	- Оказать нажим на Уолтера.
If he can't get at him through his ambition he'll get at him through his sense of duty."	Попробует сыграть на его самолюбии, а если не выйдет, тогда на его чувстве долга - это уж дело верное.
Kitty was a little chilled.	Китти приуныла.
She did not seem able to make Charlie see how desperately grave the situation was.	Ну как Чарли не понимает, до чего это все серьезно!
His airiness made her impatient.	Его легкомысленный тон совсем неуместен.
She was sorry that she had come to see him in his office.	Напрасно она пришла к нему на службу.
The surroundings intimidated her.	Здешняя обстановка подавляет ее.
It would have been much easier to say what she wanted if she could have been in his arms with hers round his neck.	Куда легче было бы все ему объяснить, если б они сидели обнявшись.
"You don't know Walter," she said.	- Не знаешь ты Уолтера, - сказала она.
"I know that every man has his price."	- Зато знаю, что купить можно каждого.
She loved Charlie with all her heart, but his reply disconcerted her; for such a clever man it was a stupid thing to say.	Она любила Чарли всем сердцем, но его ответ обескуражил ее: как мог такой умный человек сболтнуть такую глупость?
"I don't think you realize how angry Walter is.	- Ты, наверно, не понимаешь, до чего Уолтер рассержен.
You haven't seen his face and the look of his eyes."	Ты не видел, какое у него было лицо, какие глаза.
He did not reply for a moment, but looked at her with a slight smile.	Он ответил не сразу, только поглядел на нее с легкой усмешкой.
She knew what he was thinking.	Она поняла, о чем он думает.
Walter was the bacteriologist and occupied a subordinate position; he would hardly have the impudence to make himself a nuisance to the upper officials of the Colony.	Уолтер - бактериолог, положение его подчиненное; едва ли у него хватит наглости пойти наперекор высокому начальству.
"It's no good deceiving yourself, Charlie," she said earnestly. "If Walter has made up his mind to bring an action nothing that you or anybody else can say will have the slightest influence."	- Не обольщайся, Чарли, - сказала она очень серьезно. - Если Уолтер решил подать в суд, слова на него не подействуют, ни твои, ни чьи бы то ни было.
His trace once more grew heavy and sulky.	Лицо его снова помрачнело.
"Is it his idea to make me co-respondent?"	- Он уж не хочет ли сделать меня соответчиком?
"At first it was. At last I managed to get him to consent to let me divorce him."	- Сначала хотел, но я его отговорила, он согласился, чтобы я сама подала на развод.
"Oh, well, that's not so terrible." His manner relaxed again and she saw the relief in his eyes. "That seems to me a very good way out.	- Ну, тогда это не так страшно. - В его глазах она снова прочла облегчение. - Это, по-моему, превосходный выход.
After all, it's the least a man can do, it's the only decent thing."	Что же и остается мужчине, если он порядочный человек.

"But he makes a condition."	- Но он ставит условие.
He gave her an inquiring glance and he seemed to reflect.	Он посмотрел на нее вопросительно, как бы что-то соображая.
"Of course I'm not a very rich man, but I'll do anything in my power."	- Я, конечно, не богач, но все, что могу, сделаю.
Kitty was silent.	Китти промолчала.
Charlie was saying things which she would never have expected him to say.	Чарли сегодня говорит совсем непохоже на себя.
And they made it difficult for her to speak.	И от этого ей особенно трудно.
She had expected to blurt it put in one breath, held in his loving arms, with her burning face hid on his breast.	Она-то думала, что выложит ему все сразу, спрятав пылающее лицо у него на груди!
"He agrees to my divorcing him if your wife will give him the assurance that she will divorce you."	- Он согласен, чтобы я развелась с ним, если твоя жена разведется с тобой.
"Anything else?"	- Это все?
Kitty could hardly find her voice.	Китти выговорила, запинаясь:
"And - it's awfully hard to say, Charlie, it sounds dreadful - if you'll promise to marry me within a week of the decrees being made absolute."	- Ужасно трудно это сказать, Чарли, это звучит так страшно... и если ты пообещаешь жениться на мне не позже чем через неделю после того, как судебные решения войдут в силу.
XXV	25
FOR a moment he was silent.	Он ответил не сразу.
Then he took her hand again and pressed it gently.	Снова ласково сжал ее руку.
"You know, darling," he said, "whatever happens we must keep Dorothy out of this."	- Вот что, девочка. Как бы ни обернулось дело, Дороти мы не должны в это впутывать.
She looked at him blankly.	Она изумилась:
"But I don't understand.	- Но я не понимаю.
How can we?"	Как же так?
"Well, we can't only think of ourselves in this world.	- Ну, знаешь ли, в этой жизни нельзя думать только о себе.
You know, other things being equal, there's nothing in this world I'd love more than to marry you.	При прочих равных условиях я бы завтра же на тебе женился.
But it's quite out of the question.	Но это исключено.
I know Dorothy: nothing would induce her to divorce me."	Я знаю Дороти: ничто не заставит ее развестись со мной.
Kitty was becoming horribly frightened.	Китти почувствовала, что ее охватывает ужас.
She began to cry again.	Она опять заплакала.
He got up and sat down beside her with his arm round her waist.	Он встал, подсел к ней, обнял.
"Try not to upset yourself, darling.	- Мужайся, девочка.

We must keep our heads."	Нельзя терять голову.
"I thought you loved me..."	- Я думала, ты меня любишь...
"Of course I love you," he said tenderly. "You surely can't have any doubt of that now."	- Конечно, люблю, - произнес он нежно. -Неужели ты в этом сомневаешься?
"If she won't divorce you Walter will make you co-respondent."	- Если она с тобой не разведется, Уолтер сделает тебя соответчиком.
He took an appreciable time to answer.	Он выдержал заметную паузу, прежде чем ответить.
His tone was dry.	Голос его звучал холодно.
"Of course that would ruin my career, but I'm afraid it wouldn't do you much good.	- Это, конечно, означало бы конец моей карьеры, но боюсь, что и тебе бы не помогло.
If the worst came to the worst I should make a clean breast* of it to Dorothy; she'd be dreadfully hurt and wretched, but she'd forgive me." He had an idea. "I'm not sure if the best plan wouldn't be to make a clean breast of it anyhow.	Если дойдет до крайности, я во всем признаюсь Дороти. Для нее это будет страшный удар, большое горе, но она простит меня. - Новая мысль пришла ему в голову. - Пожалуй, самое лучшее -рассказать ей все теперь же.
If she went to your husband I daresay she could persuade him to hold his tongue."	Если она встретится с твоим мужем, то, возможно, сумеет уговорить его держать язык за зубами.
"Does that mean you don't want her to divorce you?"	- Проще говоря, ты не хочешь, чтобы она с тобой развелась?
"Well, I have got my boys to think of, haven't I?	- Я и о сыновьях должен подумать, разве не так?
And naturally I don't want to make her unhappy.	И конечно, мне не хочется доставлять ей страдания.
We've always got on very well together.	Мы всегда с нею ладили.
She's been an awfully good wife to me, you know."	Она, знаешь ли, жена каких мало.
"Why did you tell me that she meant nothing to you?"	- Зачем же ты говорил мне, что она для тебя ничто?
"I never did.	- Я этого не говорил.
I said I wasn't in love with her.	Я говорил, что не влюблен в нее.
We haven't slept together for years except now and then, on Christmas Day for instance, or the day before she was going home or the day she came back.	Мы уже давно не спим вместе, разве что в исключительных случаях, на Рождество, например, или накануне ее отъезда в Англию, или в день возвращения.
She isn't a woman who cares for that sort of thing.	Для нее это вообще не так уж важно.
But we've always been excellent friends.	Но мы всегда оставались друзьями.
I don't mind telling you that I depend on her more than any one has any idea of."	Могу тебе прямо сказать - никто даже представления не имеет о том, как всецело я на нее полагаюсь.
"Don't you think it would have been better to leave me alone then?"	- В таком случае не лучше ли было оставить меня в покое?
She found it strange that with terror catching her breath she could speak so calmly.	Странно, что она может говорить так спокойно, когда сердце сжимается от ужаса.

"You were the loveliest little thing I'd seen for years.	- Такой прелестной женщины, как ты, я не встречал уже много лет.
I just fell madly in love with you.	Я безумно тобой увлекся.
You can't blame me for that."	За это ты едва ли можешь меня осуждать.
"After all, you said you'd never let me down."	- И между прочим, ты говорил, что не подведешь меня.
"But, good God, I'm not going to let you down.	- О Господи, да я и не собираюсь тебя подводить.
We've got in an awful scrape and I'm going to do everything that's humanly possible to get you out of it."	Мы влипли в пренеприятную историю, и я сделаю все, что в моих силах, чтоб тебя вызволить.
"Except the one obvious and natural thing."	- Все, кроме того, что только и было бы логично и естественно.
He stood up and returned to his own chair.	Он встал и пересел в свое кресло.
"My dear, you must be reasonable.	- Дорогая моя, будь же благоразумна.
We'd much better face the situation frankly.	Лучше отнестись к этой ситуации трезво.
I don't want to hurt your feelings, but really I must tell you the truth.	Мне не хочется огорчать тебя, но я должен сказать тебе правду.
I'm very keen on my career. There's no reason why I shouldn't be a Governor one of these days, and it's a damned soft* job to be a Colonial Governor.	Я очень дорожу моей карьерой; не сегодня завтра я могу оказаться в губернаторском кресле, а пост губернатора колонии - это, черт возьми, не шутка.
Unless we can hush this up I don't stand a dog's chance.	Если мы не сумеем замять это дело, все мои планы вылетят в трубу.
I may not have to leave the service, but there always be a black mark against me.	Со службы меня, возможно, и не выгонят, но и продвинуться не дадут - репутация-то подмочена.
If I do have to leave the service then I must go into business in China where I know people.	А если все же придется расстаться со службой, тогда надо будет вступить в какое-нибудь дело здесь, в Китае, где у меня есть связи и много знакомых.
In either case my only chance is for Dorothy to stick to me."	И в том, и в другом случае я смогу добиться успеха, только если Дороти меня не бросит.
"Was it necessary to tell me that you wanted nothing in the world but me?"	- Так нужно ли было говорить мне, что тебе ничего на свете не нужно, кроме меня?
The corners of his mouth dropped peevishly.	Его губы капризно скривились.
"Oh, my dear, it's rather hard to take quite literally the things a man says when he's in love with you."	- Ох, моя милая, нельзя же понимать буквально каждое слово влюбленного мужчины.
"Didn't you mean them?"	- Значит, ты мне лгал?
"At the moment."	- В ту минуту - нет.
"And what's to happen to me if Walter divorces me?"	- А что будет со мной, если Уолтер со мной разведется?
"If we really haven't a leg to stand on* of course we won't defend.	- Если мы убедимся, что дело безнадежное, тогда, конечно, защищаться не будем.

There shouldn't be any publicity and people are pretty broad-minded nowadays."	Особенной огласки я не предвижу, в наше время к таким вещам относятся снисходительно.
For the first time Kitty thought of her mother.	В первый раз Китти подумала о своей матери.
She shivered.	Она поежилась.
She looked again at Townsend.	Опять поглядела на Таунсенда.
Her pain now was tinged with resentment.	К ее боли теперь примешивалась обида.
"I'm sure you'd have no difficulty in bearing any inconvenience that I had to suffer," she said.	- Ты-то, конечно, с легкостью перенесешь все неудобства, какие выпадут мне на долю.
"We're not going to get much further by saying disagreeable things to one another," he answered.	- Не вижу, какой нам смысл обмениваться колкостями.
She gave a cry of despair.	У нее вырвался крик отчаяния.
It was dreadful that she should love him so devotedly and yet feel such bitterness towards him.	Какая мука - так страстно его любить и так в нем разочароваться.
It was not possible that he understood how much he meant to her.	Нет, это немыслимо, не может он не понимать ее состояния.
"Oh, Charlie, don't you know how I love you?"	- Чарли! Неужели ты не знаешь, как я люблю тебя?
"But, my dear, I love you.	- Но, дорогая моя, я тоже тебя люблю.
Only we're not living in a desert island and we've got to make the best we can out of the circumstances that are forced upon us.	Только мы живем не на необитаемом острове, и надо мириться с обстоятельствами, когда они сильнее нас.
You really must be reasonable."	Будь же благоразумна.
"How can I be reasonable?	- Как я могу быть благоразумной?
To me our love was everything and you were my whole life.	Для меня наша любовь была всем на свете, в тебе была вся моя жизнь.
It is not very pleasant to realize that to you it was only an episode."	Не очень-то приятно узнать, что в твоей жизни я была всего лишь эпизодом.
"Of course it wasn't an episode.	- Неправда, какой там эпизод.
But you know, when you ask me to get my wife, to whom I'm very much attached, to divorce me, and ruin my career by marrying you, you're asking a good deal."	Но знаешь ли, когда ты требуешь, чтобы со мною развелась жена, к которой я очень привязан, и чтобы я погубил свою карьеру, женившись на тебе, ты требуешь очень многого.
"No more than I'm willing to do for you."	- Не больше того, на что я готова пойти ради тебя.
"The circumstances are rather different."	- Обстоятельства-то у нас не одинаковые.
"The only difference is that you don't love me."	- Вся разница в том, что ты меня не любишь.
"One can be very much in love with a woman without wishing to spend the rest of one's life with her."	- Можно любить женщину очень сильно и все же не мечтать о том, чтобы прожить с нею всю жизнь.
She gave him a quick look and despair seized her.	Отчаяние овладело ею.
Heavy tears rolled down her cheeks.	Тяжелые слезы поползли по щекам.
"Oh, how cruel!	- О, как это жестоко!

How can you be so heartless?"	Как ты можешь быть таким бессердечным!
She began to sob hysterically.	Она истерически зарыдала.
He gave an anxious glance at the door.	Он бросил тревожный взгляд на дверь.
"My dear, do try and control yourself."	- Постарайся взять себя в руки, милая.
"You don't know how I love you," she gasped. "I can't live without you.	- Ты не знаешь, как я тебя люблю, - всхлипнула она. - Я не могу без тебя жить.
Have you no pity for me?"	Неужели тебе не жаль меня?
She could not speak any more. She wept without restraint.	Не в силах продолжать, она опять дала волю слезам.
"I don't want to be unkind, and Heaven knows I don't want to hurt your feelings, but I must tell you the truth."	- Я не хочу быть жестоким и, видит Бог, не хочу оскорблять твои чувства, но сказать тебе правду я должен.
"It's the ruin of my whole life.	- Вся моя жизнь пошла прахом.
Why couldn't you leave me alone?	Почему ты не мог оставить меня в покое?
What harm had I ever done you?"	Что я тебе сделала плохого?
"Of course if it does you any good to put all the blame on me you may."	- Конечно, если для тебя легче взвалить всю вину на меня, сделай одолжение.
Kitty blazed with sudden anger.	Китти вскипела от ярости.
"I suppose I threw myself at your head.	- Я, значит, вешалась тебе на шею?
I suppose I gave you no peace till you yielded to my entreaties."*	Не успокоилась, пока ты не внял моим мольбам?
"I don't say that.	- Этого я не говорю.
But I certainly should never have thought of making love to you if you hadn't made it perfectly clear that you were ready to be made love to."	Но мне, безусловно, и в голову не пришло бы за тобой ухаживать, если бы ты не дала понять, совершенно недвусмысленно, что готова принять мои ухаживания.
Oh, the shame of it!	О, какой стыд!
She knew that what he said was true.	И ведь она знает, что это правда.
His face now was sullen and worried and his hands moved uneasily.	Лицо у него стало угрюмое, озабоченное, руки беспокойно двигались.
Every now and then he gave her a little glance of exasperation.	Он поглядывал на нее, уже не скрывая раздражения.
"Won't your husband forgive you?" He said after a while.	- Ты думаешь, муж тебя не простит? - спросил он, помолчав.
"I never asked him."	- Я не просила у него прощения.
Instinctively he clenched his hands.	Он невольно стиснул кулаки.
She saw him suppress the exclamation of annoyance which came to his lips.	Она увидела, что он с трудом удержался от крепкого словца.
"Why don't you go to him and throw yourself on his mercy?	- А ты пойди к нему, изобрази кающуюся грешницу.

If he's as much in love with you as you say he's bound to forgive you."	Если он любит тебя так, как ты уверяешь, он не может не простить.
"How little you know him!"	- Плохо же ты его знаешь.
XXVI	26
SHE wiped her eyes. She tried to pull herself together.	Она утерла слезы, постаралась успокоиться.
"Charlie, if you desert me I shall die."	- Чарли, если ты меня бросишь, я умру.
She was driven now to appeal to his compassion.	Ей оставалось одно - взывать к его состраданию.
She ought to have told him at once.	Надо было сразу сказать ему.
When he knew the horrible alternative that was placed before her his generosity, his sense of justice, his manliness, would be so vehemently aroused that he would think of nothing but her danger.	Когда он узнает, перед каким выбором она поставлена, его великодушие, чувство справедливости, мужское достоинство, наконец, так возмутятся, что он забудет обо всем, кроме грозящей ей опасности.
Oh, how passionately she desired to feel his dear, protecting arms around her!	О, как хотелось ей сейчас ощутить себя под надежной защитой любимых рук!
"Walter wants me to go to Mei-Tan-Fun."	- Уолтер хочет, чтобы я поехала в Мэй-дань-фу.
"Oh, but that's the place where the cholera is.	- Что? Но ведь там холера.
They've got the worst epidemic that they've had for fifty years.	Самая сильная вспышка за пятьдесят лет.
It's no place for a woman.	Там женщинам не место.
You can't possibly go there."	Не можешь ты туда ехать.
"If you let me down I shall have to."	- Если ты от меня отступишься - придется.
"What do you mean?	- То есть как?
I don't understand."	Я не понимаю.
"Walter is taking the place of the missionary doctor who died.	- Уолтер решил сменить того врача-миссионера, который умер.
He wants me to go with him."	И хочет, чтобы я поехала с ним.
"When?"	- Когда?
"Now.	- Теперь же.
At once."	Сразу.
Townsend pushed back his chair and looked at her with puzzled eyes.	Таунсенд отодвинулся назад вместе с креслом и воззрился на нее.
"I may be very stupid, but I can't make head or tail* out of what you're saying.	- Наверно, я совсем поглупел, я просто не могу взять в толк, что ты такое говоришь.
If he wants you to go to this place with him what about a divorce?"	Если он хочет, чтобы ты ехала с ним, при чем же тогда развод?
"He's given me my choice. I must either go to Mei-Tan-Fu or else he'll bring an action."	- Он предложил мне выбор: либо я еду с ним, либо он подает на развод.

"Oh, I see." Townsend's tone changed ever so slightly. "I think that's rather decent of him, don't you?"	- Ах вот как. - Тон его чуть заметно изменился. -По-моему, это очень благородно с его стороны, ты не находишь?
"Decent?"	- Благородно?!
"Well, it's a damned sporting thing of him to go there.	- Ну как же, сам вызвался ехать в такое место.
It's not a thing I'd fancy.	Я бы, прямо скажу, не рискнул.
Of course he'll get a C.M.G.* for it when he comes back."	Конечно, по возвращении ему обеспечен орден Михаила и Георгия.
"But me, Charlie?" she cried, with anguish in her voice.	- А я-то, Чарли! - воскликнула она с болью в голосе.
"Well, I think if he wants you to go, under the circumstances I don't see how you can very well refuse."	- Что ж, если он хочет взять тебя с собой, в данных обстоятельствах отказываться как-то некрасиво.
"It means death. Absolutely certain death."	- Но это смерть, верная смерть.
"Oh, damn it all, that's rather an exaggeration.	- Это уж ты, черт возьми, преувеличиваешь.
He would hardly take you if he thought that.	Не повез бы он тебя туда, если б так думал.
It's no more risk for you than for him.	И для тебя там меньше риска, чем для него.
In point of fact there's no great risk if you're careful.	Риска вообще, можно сказать, никакого - надо только соблюдать осторожность.
I've been here when there's been cholera and I haven't turned a hair.	При мне здесь была одна вспышка, ну и ничего.
The great thing is not to eat anything uncooked, no raw fruit or salads, or anything like that, and see that your drinking water is boiled."	Главное - не есть ничего в сыром виде: ни фруктов, ни салатов из овощей - и воду пить только кипяченую.
He was gaining confidence as he proceeded, and his speech was fluent; he was even becoming less sullen and more alert; he was almost breezy.	Он говорил все более уверенно и свободно, и лицо оживилось, вся угрюмость пропала, он был почти весел.
"After all, it's his job, isn't it?	- Как-никак это его специальность.
He's interested in bugs.	Он интересуется микробами.
It's rather a chance for him if you come to think of it."	В сущности, для него это редкая удача.
"But me, Charlie?" she repeated, not with anguish now, but with consternation.	- Но я-то, Чарли! - повторила она уже не с болью, а с ужасом.
"Well, the best way to understand a man is to put yourself in his shoes.	- Чтобы понять человека, нужно поставить себя на его место.
From his point of view you've been rather a naughty little thing and he wants to get you out of harm's way.	С его точки зрения, ты вела себя далеко не примерно, и он хочет оградить тебя от соблазнов.
I always thought he never wanted to divorce you, he doesn't strike me as that sort of chap; but he made what he thought was a very generous offer and you put his back up by turning it down.	Мне с самого начала казалось, что разводиться с тобой он не хочет, не в его это характере, и он предложил тебе выход, по его мнению великодушный, а ты отказалась, вот он и взбеленился.

I don't want to blame you, but really for all our sakes I think you ought to have given it a little consideration."	Я не хочу тебя обвинять, но мне кажется, что ради нас всех тебе следовало бы отнестись к этому не так опрометчиво.
"But don't you see it'll kill me?	- Но как ты не понимаешь, что это меня убьет?
Don't you know that he's taking me there because he knows it'll kill me?"	И разве не ясно, что он потому и тащит меня туда, что знает это?
"Oh, my dear, don't talk like that.	- Да перестань ты, девочка.
We're in a damned awkward position and really it's no time to be melodramatic."	Положение наше хуже некуда, и, право же, сейчас не время разыгрывать мелодраму.
"You've made up your mind not to understand."	- А ты нарочно не желаешь ничего понять.
Oh, the pain in her heart, and the fear!	О, какая это мука, и как страшно.
She could have screamed.	В пору закричать в голос.
"You can't send me to certain death.	- Не можешь ты послать меня на верную смерть.
If you have no love or pity for me you must have just ordinary human feeling."	Пусть у тебя нет ко мне ни любви, ни жалости, но должно же быть какое-то человеческое отношение.
"I think it's rather hard on me to put it like that.	- Ты, пожалуй, ко мне несправедлива.
As far as I can make out your husband is behaving very generously.	Сколько я могу понять, твой муж поступил очень великодушно.
He's willing to forgive you if you'll let him.	Он готов тебя простить, а ты отказываешься.
He wants to get you away and this opportunity has presented itself to take you to some place where for a few months you'll be out of harm's way.	Он хочет тебя увезти, и вот представилась возможность увезти тебя в такое место, где ты на несколько месяцев будешь ограждена от соблазнов.
I don't pretend that Mei-Tan-Fun is a health resort, I never knew a Chinese city that was, but, there's no reason to get the wind up about it.	Я не утверждаю, что Мэй-дань-фу - курорт. Этого ни про один китайский город не скажешь. Но это еще не причина для паники.
In fact that's the worst thing you can do.	Поддаться панике - самое опасное дело.
I believe as many people die from sheer fright in an epidemic as because they get infected."	Я уверен, что во время эпидемий столько же людей умирает от страха, сколько и от самой болезни.
"But I'm frightened now.	- А мне уже сейчас страшно.
When Walter spoke of it I almost fainted."	Когда Уолтер об этом заговорил, я чуть в обморок не упала.
"At the first moment I can quite believe it was a shock, but when you come to look at it calmly you'll be all right.	- Ну понятно, в первую минуту ты струхнула, но потом посмотришь на это трезво, и все обойдется.
It'll be the sort of experience that not every one has had."	Такое захватывающее приключение мало кому доводится пережить.
"I thought, I thought..."	- Я думала, я думала...
She rocked to and fro in an agony.	Она корчилась, как от физической боли.

He did not speak, and once more his face wore that sullen look which till lately she had never known.	Он молчал, и опять на лице его появилось угрюмое выражение, которого она до последнего времени на нем никогда не видела.
Kitty was not crying now.	Теперь Китти не плакала.
She was dry-eyed, calm, and though her voice was low it was steady.	Она сидела спокойно, с сухими глазами, и голос ее прозвучал тихо, но твердо.
"Do you want me to go?"	- Значит, ты хочешь, чтобы я уехала?
"It's Hobson's choice,* isn't it?"	- Выбора-то у нас нет.
"Is it?"	- Разве?
"It's only fair to you to tell you that if your husband brought an action for divorce and won it I should not be in a position to marry you."	- Скажу честно: если бы твой муж подал в суд на развод и выиграл дело, я все равно не мог бы на тебе жениться.
It must have seemed an age to him before she answered.	Минуты, пробежавшие до ее ответа, вероятно, показались ему вечностью.
She rose slowly to her feet.	Она медленно встала с места.
"I don't think that my husband ever thought of bringing an action."	- Я думаю, мой муж и не собирался подавать в суд.
"Then why in God's name have you been frightening me out of my wits?" he asked.	- Так какого же черта ты меня напугала до полусмерти?
She looked at him coolly.	Она смерила его спокойным взглядом.
"He knew that you'd let me down."	- Он знал, что ты от меня отступишься.
She was silent.	И умолкла.
Vaguely, as when you are studying a foreign language and read a page which at first you can make nothing of, till a word or a sentence gives you a clue; and on a sudden a suspicion, as it were, of the sense flashes across your troubled wits, vaguely she gained an inkling into the workings of Walter's mind.	Постепенно, как бывает, когда изучаешь иностранный язык и целая страница сперва кажется совсем непонятной, а потом ухватишься за какую-нибудь одну фразу или слово, и внезапно твой усталый мозг хотя бы приблизительно осмысливает всю страницу, - так же постепенно и приблизительно ей открывался ход мыслей Уолтера.
It was like a dark and ominous landscape seen by a flash of lightning and in a moment hidden again by the night.	Словно темный, мрачный пейзаж озаряла молния и тут же снова поглощала тьма.
She shuddered at what she saw.	И она содрогалась от того, что успевала увидеть.
"He made that threat only because he knew that you'd crumple up at it, Charlie.	- Он пустил в ход эту угрозу только потому, что знал, что ты перед ней спасуешь, Чарли.
It's strange that he should have judged you so accurately.	Поразительно, как безошибочно он тебя расценил.
It was just like him to expose me to such a cruel disillusion."	А подвергнуть меня такому жестокому разочарованию - это на него похоже.
Charlie looked down at the sheet of blotting paper in front of him.	Чарли опустил глаза на лежавший перед ним лист промокашки.

He was frowning a little and his mouth was sulky. But he did not reply.	Он надул губы и слегка хмурился, но не отвечал.
"He knew that you were vain, cowardly, and self-seeking.	- Он знал, что ты трус, тщеславный, корыстный.
He wanted me to see it with my own eyes.	И хотел, чтобы я сама в этом убедилась.
He knew that you'd run like a hare at the approach of danger.	Он знал, что стоит возникнуть опасности, и ты пустишься наутек, как заяц.
He knew how grossly deceived I was in thinking that you were in love with me, because he knew that you were incapable of loving any one but yourself.	Он знал, как страшно я ошибалась, воображая, что ты меня любишь, потому что знал, что ты способен любить только себя.
He knew you'd sacrifice me without a pang to save your own skin."	Он знал, что ты с легкостью мною пожертвуешь, лишь бы спасти свою шкуру.
"If it really gives you any satisfaction to say beastly things to me I suppose I've got no right to complain.	- Если тебе доставляет удовольствие поливать меня грязью, что ж, я, наверно, не вправе возражать.
Women always are unfair and they generally manage to put a man in the wrong.	Женщины вообще несправедливы, и обычно им удается свалить всю вину на мужчину.
But there is something to be said on the other side."	Но и у другой стороны могут найтись веские доводы.
She took no notice of his interruption.	Она будто и не слышала.
"And now I know all that he knew.	- Теперь я знаю все, что он знал давно.
I know that you're callous and heartless, I know that you're selfish, selfish beyond words, and I know that you haven't the nerve of a rabbit, I know you're a liar and a humbug, I know that you're utterly contemptible.	Знаю, что ты черствый, бессердечный. Что ты эгоист до мозга костей, что храбрости у тебя как у кролика, что ты лжец и притворщик, презренный человек.
And the tragic part is" - her face was on a sudden distraught with pain - "the tragic part is that notwithstanding I love you with all my heart."	И самое ужасное, - лицо ее исказилось от боли, -самое ужасное то, что все-таки я люблю тебя без памяти.
"Kitty."	- Китти!
She gave a bitter laugh.	Она горько усмехнулась.
He had spoken her name in that melting, rich tone of his which came to him so naturally and meant so little.	Он произнес ее имя тем вкрадчивым, проникновенным тоном, который давался ему так легко и значил так мало.
"You fool," she said.	- Болван! - сказала она.
He drew back quickly, flushing and offended; he could not make her out.	Он отшатнулся, ошеломленный, разобиженный до глубины души.
She gave him a look in which there was a glint of amusement.	В ее глазах светилась насмешка.
"You're beginning to dislike me, aren't you?	- Я тебе, кажется, стала меньше нравиться?
Well, dislike me.	Ну ничего, пусть так и будет.
It doesn't make any difference to me now." She began to put on her gloves.	Мне теперь все равно. - И стала натягивать перчатки.

"What are you going to do?" he asked.	- Как же ты поступишь? - спросил он.
"Oh, don't be afraid, you'll come to no harm.	- А ты не бойся, тебе ничего не грозит.
You'll be quite safe."	Ты не пострадаешь.
"For God's sake, don't talk like that, Kitty," he answered and his deep voice rang with anxiety. "You must know that everything that concerns you concerns me.	- Ради Бога, Китти, не надо так говорить. - В его звучном голосе слышалась тревога. - Ты же знаешь, все, что касается тебя, касается меня.
I shall be frightfully anxious to know what happens.	Я не успокоюсь, пока не буду знать, что будет дальше.
What are you going to say to your husband?"	Что ты скажешь мужу?
"I'm going to tell him that I'm prepared to go to Mei-Tan-Fun with him."	- Скажу, что согласна ехать с ним в Мэй-дань-фу.
"Perhaps when you consent he won't insist."	- Если ты согласишься, он, может быть, не будет настаивать.
He could not have known why, when he said this, she looked at him so strangely.	Почему она так странно посмотрела на него в ответ на эти слова?
"You're not really frightened?" he asked her.	- И ты не боишься?
"No," she said. "You've inspired me with courage.	- Нет, - ответила она, - ты вселил в меня мужество.
To go into the midst of a cholera epidemic will be a unique experience and if I die it - well, I die."	Пожить в холерном городе - это интереснейшее приключение, а если я умру, значит, так тому и быть.
"I was trying to be as kind to you as I could."	- Я старался обойтись с тобой как можно мягче.
She looked at him again.	Она опять на него взглянула.
Tears sprang into her eyes once more and her heart was very full.	Слезы выступили на глазах, сердце разрывалось.
The impulse was almost irresistible to fling herself on his breast and crush her lips against his.	Неудержимо тянуло броситься ему на шею, впиться губами в его губы.
It was no use.	Ни к чему это.
"If you want to know," she said, trying to keep her voice steady, "I go with death in my heart and fear.	- Если хочешь знать, - сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул, - в сердце у меня ужас и смерть.
I do not know what Walter has in that dark, twisted mind of his, but I'm shaking with terror.	Я не знаю, что там у Уолтера в его темной, путаной душе, но сама трясусь от страха.
I think it may be that death will be really a release."	Может быть, смерть даже будет для меня избавлением.
She felt that she could not hold on to her self-control for another moment. She walked swiftly to the door and let herself out before he had time to move from his chair.	Чувствуя, что самообладание ее иссякло, она быстро пошла к двери и выскользнула из комнаты, не дав ему даже времени встать с места.
Townsend gave a long sigh of relief.	У Таунсенда вырвался долгий вздох облегчения.
He badly wanted a brandy and soda.	Больше всего ему сейчас хотелось выпить бренди с содовой.

XXVII	27
WALTER was in when she got home.	Уолтера она застала дома.
She would have liked to go straight to her room,.but he was downstairs, in the hall, giving instructions to one of the boys.	Она хотела пройти прямо к себе, но он был внизу, в прихожей, - давал распоряжения одному из боев.
She was so wretched that she welcomed the humiliation to which she must expose herself.	Она была так измучена, что с готовностью пошла на неминуемое унижение.
She stopped and faced him.	Задержавшись около мужа, она сказала:
"I'm coming with you to that place," she said.	- Я еду с тобой.
"Oh, good."	- Вот и отлично.
"When do you want me to be ready?"	- Когда мы уезжаем?
"Tomorrow night."	- Завтра вечером.
She did not know what spirit of bravado entered into her. His indifference was like the prick of a spear.	Его равнодушие подействовало на нее как укол копья.
She said a thing that surprised herself.	Она даже сама удивилась, когда сказала с вызовом:
"I suppose I needn't take more than a few summer things and a shroud, need I?"	- Наверно, достаточно будет взять с собой несколько летних платьев и саван?
She was watching his face and knew that her flippancy angered him.	По его лицу она поняла, что ее легкомысленный тон рассердил его.
"I've already told your amah what you'll want."	- Я уже сказал твоей горничной, что отобрать.
She nodded and went up to her room.	Она кивнула и поднялась к себе в спальню.
She was very pale.	В лице ее не было ни кровинки.
XXVIII	28
THEY were reaching their destination at last.	Наконец-то они приближались к месту своего назначения.
They were borne in chairs, day after day, along a narrow causeway between interminable rice-fields.	Уже сколько времени, день за днем, их несли в паланкинах по узкой грунтовой дороге между нескончаемых рисовых полей.
They set out at dawn and travelled till the heat of the day forced them to take shelter in a wayside inn and then went on again till they reached the town where they had arranged to spend the night.	Они выступали с рассветом и двигались до тех пор, пока дневная жара не загоняла их в какую-нибудь придорожную харчевню, а потом снова в путь - до того города, где намечено было остановиться на ночлег.
Kitty's chair headed the procession and Walter followed her; then in a straggling line came the coolies that bore their bedding, stores, and equipment.	Возглавлял шествие паланкин Китти, за ней следовал Уолтер; последними шли кули, сгибаясь под тяжестью постелей, съестных припасов и прочей клади.
Kitty passed through the country with unseeing eyes.	Китти ничего не видела вокруг.

All through the long hours, the silence broken only by an occasional remark from one of the bearers or a snatch of uncouth song, she turned over in her tortured mind the details of that heart-rending scene in Charlie's office.	В долгие часы, когда молчание лишь изредка нарушал возглас носильщика или обрывок несуразной песни, она мучительно перебирала в памяти все подробности душераздирающей сцены в служебном кабинете у Чарли.
Recalling what he had said to her and what she had said to him, she was dismayed to see what an arid and businesslike turn their conversation had taken.	Вспоминая, что он сказал ей и что она сказала ему, она ужасалась, до чего же прозаический и деловой получился их разговор.
She had not said what she wanted to say and she had not spoken in the tone she intended.	Она не сказала того, что хотела сказать, говорила не тем тоном, каким собиралась.
Had she been able to make him see her boundless love, the passion in her heart, and her helplessness, he could never have been so inhuman as to leave her to her fate.	Если бы она сумела объяснить ему, как безгранично, как страстно она его любит, он не показал бы себя таким бесчеловечным, не бросил бы ее на произвол судьбы.
She had been taken unawares.	Она просто не успела опомниться.
She could hardly believe her ears when he told her, more clearly than with words, that he cared nothing for her.	Не поверила своим ушам, когда он дал ей понять -без слов, но до ужаса ясно, - что она для него ничто.
That was why she had not even cried very much, she had been so dazed.	Потому она и плакала тогда так мало - слишком была ошарашена.
She had wept since, wept miserably.	Потом-то наплакалась.
At night in the inns, sharing the principal guest chamber with her husband and conscious that Walter, lying on his camp bed, a few feet away from her, lay awake, she dug her teeth in the pillow so that no sound might escape her.	По ночам в харчевнях, где им с мужем отводили лучшую комнату, лежа без сна и зная, что Уолтер на своей походной койке в нескольких футах от нее тоже не спит, она кусала подушку, чтобы он не услышал ни звука.
But in the daytime, protected by the curtains of her chair, she allowed herself to give way.	Но днем, за шторками паланкина, давала себе волю.
Her pain was so great that she could have screamed at the top of her voice; she had never known that one could suffer so much; and she asked herself desperately what she had done to deserve it.	Боль ее была так сильна, что в пору кричать на крик; она и не знала, что бывает такое жгучее страдание, и в отчаянии спрашивала себя, чем она его заслужила.
She could not make out why Charlie did not love her: it was her fault, she supposed, but she had done everything she knew to make him fond of her.	Почему, почему Чарли ее не любит? Наверно, она сама виновата, но ведь она сделала все, чтобы удержать его любовь.
They had always got on so well, they laughed all the time they were together, they were not only lovers but good friends.	Им всегда так хорошо бывало вместе, они все время смеялись, были не только любовниками, но и добрыми друзьями.
She could not understand; she was broken.	Нет, она отказывалась понять и чувствовала, что сломлена.
She told herself that she hated and despised him; but she had no idea how she was going to live if she was never to see him again.	Она твердила себе, что ненавидит его, презирает, но как жить дальше, если она никогда больше его не увидит?
If Walter was taking her to Mei-Tan-Fun as a punishment he was making a fool of himself, for what did she care now what became of her?	Если Уолтер везет ее в Мэй-дань-фу в наказание, это глупо с его стороны: не все ли ей теперь едино, что с ней станется?
She had nothing to live for any more.	Жить больше незачем.

It was rather hard to be finished with life at twenty-seven.	Тяжело это - покончить счеты с жизнью в двадцать семь лет.
XXIX	29
ON the steamer that took them up the Western River Walter read incessantly, but at meal-times he endeavoured to make some kind of conversation.	На пароходе, увозившем их вверх по Западной реке, Уолтер не отрываясь читал, но за столом пытался как-то поддерживать разговор.
He talked to her as though she were a stranger with whom he happened to be making the journey, of indifferent things, from politeness, Kitty imagined, or because so he could render more marked the gulf that separated them.	Г оворил он с ней, как со случайной попутчицей, о всяких пустяках - из вежливости, думала Китти, или чтобы еще подчеркнуть разделявшую их пропасть.
In a flash of insight she had told Charlie that Walter had sent her to him with the threat of divorce as the alternative to her accompanying him to the stricken city in order that she might see for herself how indifferent, cowardly, and selfish he was.	В минуту прозрения она сказала Чарли, что Уолтер пригрозил разводом в случае, если она с ним не поедет в зараженный город, чтобы она сама могла убедиться, какой он, Чарли, бездушный эгоист и трус.
It was true. It was a trick which accorded very well with his sardonic humour.	Да, так оно и было, такой маневр отлично вязался с его издевательским юмором.
He knew exactly what would happen and he had given her amah necessary instructions before her return.	Он в точности знал, что случится, еще до того, как она вернулась домой, и дал ее горничной нужные распоряжения.
She had caught in his eyes a disdain which seemed to include her lover as well as herself.	В его глазах она прочла презрение, словно относившееся и к ней, и к ее любовнику.
He said to himself, perhaps, that if he had been in Townsend's place nothing in the world would have hindered him from making any sacrifice to gratify her smallest whim.	Возможно, он говорил себе, что, будь он на месте Таунсенда, ничто не помешало бы ему пойти ради нее на любые жертвы.
She knew that was true also.	И это тоже была правда.
But then, when her eyes were opened, how could he make her do something which was so dangerous, and which he must know frightened her so terribly?	Но после того, как она прозрела, как мог он заставить ее подвергнуть себя такой опасности, да еще зная, как это ее страшит?
At first she thought he was only playing with her and till they actually started, no, later, till they left the river and took to the chairs for the journey across country, she thought he would give that little laugh of his and tell her that she need not come.	Сначала она думала, что он шутит, - до самого отъезда, нет, дольше, до того, как они сошли на берег и двинулись дальше в паланкинах, все ждала, что он скажет, со своим сдержанным смешком, что она, если хочет, может вернуться.
She had no inkling of what was in his mind.	Что у него на уме - ей не понять.
He could not really desire her death. He had loved her so desperately.	Не может же он в самом деле желать ее смерти, ведь он так любил ее.
She knew what love was now and she remembered a thousand signs of his adoration.	Она теперь знает, что такое любовь, тысячу раз он доказывал, как сильно ее любит.
For him really, in the French phrase, she did make fine weather and foul.	Каждое ее слово было для него закон.
It was impossible that he did not love her still.	Не может быть, чтобы он ее разлюбил.
Did you cease to love a person because you had been treated cruelly?	Неужели можно разлюбить, если с тобой обошлись жестоко?

She had not made him suffer as Charlie had made her suffer and yet, if Charlie made a sign, notwithstanding everything, even though she knew him now, she would abandon all the world had to offer and fly to his arms.	Она не ранила его так больно, как Чарли ранил ее, а ведь она, несмотря ни на что, по первому знаку Чарли, хоть теперь она его знает, махнула бы рукой на все блага мира и кинулась ему на грудь.
Even though he had sacrificed her and cared nothing for her, even though he was callous and unkind, she loved him.	Пусть он принес ее в жертву, пусть он бездушный эгоист, но она его любит.
At first she thought that she had only to bide her time, and sooner or later Walter would forgive her.	Сперва она думала, что нужно только подождать, рано или поздно Уолтер простит ее.
She had been too confident of her power over him to believe that it was gone for ever.	Она была слишком уверена в своей власти над ним, не могла допустить и мысли, что этой власти пришел конец.
Many waters could not quench love. He was weak if he loved her, and she felt that love her he must.	"Большие воды не могут потушить любви..."[6] Раз он любил ее, значит, был слабый, а потому и разлюбить ее не должен.
But now she was not quite sure.	Но теперь ее уверенность поколебалась.
When in the evening he sat reading in the straight-backed blackguard chair of the inn with the light of a hurricane lamp on his face she was able to watch him at her ease.	Вечерами, когда он читал, сидя на жестком стуле, и свет лампы "молния" падал на его лицо, она могла без помехи его разглядывать.
She lay on the pallet on which her bed presently would be set and she was in shadow.	Она лежала в тени, на тюфяке, где ей должны были постелить постель.
Those straight, regular features of his made his face look very severe.	Лицо его с правильными прямыми чертами казалось очень строгим.
You could hardly believe that it was possible for them on occasion to be changed by so sweet a smile.	Кто бы поверил, что порой его озаряет такая ласковая улыбка.
He was able to read as calmly as though she were a thousand miles away; she saw him turn the pages and she saw his eyes move regularly as they travelled from line to line.	Он читал спокойно, точно был от нее за тысячу миль; она видела, как он переворачивает страницы, как переводит глаза со строчки на строчку.
He was not thinking of her.	О ней он не думал.
And when, the table being set and dinner brought in, he put aside his book and gave her a glance (not knowing how the light on his face threw into distinctness his expression), she was startled to see in his eyes a look of physical distaste.	А когда стол накрывали и появлялся обед, он откладывал книгу и коротко взглядывал на нее (забыв, что лицо его на свету, он не старался смягчить его выражение), и она с испугом читала в его глазах физическую гадливость.
Yes, it startled her.	Это пугало ее.
Was it possible that his love had left him entirely?	Неужели от его любви ничего не осталось?
Was it possible that he really designed her death?	Неужели он действительно задумал ее погубить?
It was absurd. That would be the act of a madman.	Да нет же, это был бы поступок сумасшедшего.
It was odd, the little shiver that ran through her as the thought occurred to her that perhaps Walter was not quite sane.	И легкая дрожь пробирала ее при мысли, что Уолтер, может быть, не вполне нормален.
XXX	30

SUDDENLY her bearers, long silent, began to speak and one of them, turning round, with words she could not understand and with a gesture, sought to attract her attention.	Ее носильщики, долго шагавшие молча, вдруг заговорили, и один из них попытался жестом и непонятными словами привлечь ее внимание.
She looked in the direction he pointed and there, on the top of a hill, saw an archway; she knew by now that it was a memorial in compliment of a fortunate scholar or a virtuous widow, she had passed many of them since they left the river; but this one, silhouetted against the westering sun, was more fantastic and beautiful than any she had seen.	Она посмотрела в ту сторону, куда он указывал, и там, на вершине холма, увидела ворота. Она уже знала, что ворота воздвигнуты в память какого-нибудь знаменитого ученого или добродетельной вдовы, - с тех пор как они сошли на берег, она уже видела много таких сооружений; но эти ворота, черные на фоне заходящего солнца, показались ей особенно причудливыми и прекрасными.
Yet, she knew not why, it made her uneasy; it had a significance which she felt but could not put into words: was it a menace that she vaguely discerned or was it derision?	А между тем зрелище это почему-то ее встревожило: в нем таился какой-то смысл - она смутно чувствовала это, но не могла бы выразить словами. Что это, угроза, насмешка?
She was passing a grove of bamboos and they leaned over the causeway strangely as if they would detain her; though the summer evening was windless their narrow green leaves shivered a little.	Они вступили в бамбуковую рощу, и стволы склонялись над дорогой, словно хотели задержать паланкин; и, хотя в этот вечер не было ни ветерка, узкие зеленые листья чуть подрагивали.
It gave her the sensation that someone hidden among them was watching her as she passed.	Создавалось впечатление, будто меж стволов кто-то прячется и следит за ней.
Now they came to the foot of the hill and the rice-fields ceased.	Они подошли к подошве холма, рисовые поля кончились.
The bearers took it with a swinging stride.	Носильщики бодрым шагом стали подниматься в гору.
The hill was covered close with little green mounds, close, close to one another, so that the ground was ribbed like the sea-sand when the tide has gone out; and this she knew too, for she had passed just such a spot as they approached each populous city and left it.	Весь склон покрывали зеленые холмики, теснившиеся близко-близко друг к другу, так что поверхность получалась рубчатая, как песчаный пляж во время отлива. И это тоже было знакомо: в точности такое место встречалось им на подходе к каждому густонаселенному городу.
It was the graveyard.	Кладбище!
Now she knew why the bearers had called her attention to the archway that stood on the crest of the hilname = "note" they had reached the end of their journey.	Теперь стало ясно, почему носильщик обратил ее внимание на ворота, венчающие холм: конец пути был уже близок.
They passed through the archway and the chair-bearers paused to change the pole from shoulder to shoulder.	Они прошли под воротами, и носильщики остановились, чтобы переложить палки от паланкина с плеча на плечо.
One of them wiped his sweating face with a dirty rag.	Один из них вытер потное лицо грязной тряпкой.
The causeway wound down.	Дорога пошла под гору.
There were bedraggled houses on each side.	По обеим сторонам лепились грязные домишки.
Now the night was falling.	Уже темнело.
But the bearers on a sudden broke into excited talk and with a jump that shook her ranged themselves as near as they could to the wall.	И вдруг носильщики взволнованно залопотали и одним прыжком, резко встряхнув паланкин, прижались к стене.

In a moment she knew what had startled them, for as they stood there, chattering to one another, four peasants passed, quick and silent, bearing a new coffin, unpainted, and its fresh wood gleamed white in the approaching darkness.	Китти тут же поняла, чего они испугались: пока они стояли, громко переговариваясь, навстречу быстро и молча прошло четверо крестьян, несущих гроб, новый, некрашеный, в сумерках он казался совсем белым.
Kitty felt her heart beat in terror against her ribs. The coffin passed, but the bearers stood still; it seemed as though they could not summon up the will to go on.	Сердце у Китти заколотилось от страха, гроб проплыл мимо, а носильщики все стояли как вкопанные, словно не могли заставить себя сдвинуться с места.
But there was a shout from behind and they started.	Но вот сзади раздался окрик, и они тронулись.
They did not speak now.	Теперь они шли молча.
They walked for a few minutes longer and then turned sharply into an open gateway.	Еще через несколько минут они круто свернули в ограду.
The chair was set down.	Паланкин опустили на землю.
She had arrived.	Долгая дорога осталась позади.
XXXI	31
It was a bungalow and she entered the sitting-room.	Дом был одноэтажный, с верандами. Сразу с порога Китти оказалась в гостиной.
She sat down while the coolies, straggling in one by one, brought in their loads.	Она села и стала смотреть, как кули один за другим вносят в дом тяжелую кладь.
Walter in the courtyard gave directions where this or that was to be placed.	Уолтер во дворе распоряжался, что куда нести.
She was very tired. She was startled to hear an unknown voice.	Она очень устала и даже вздрогнула, услышав незнакомый голос:
"May I come in?"	- Можно войти?
She flushed and grew pale.	Ее познабливало.
She was overwrought and it made her nervous to meet a stranger.	В таком нервном состоянии ей вовсе не улыбалось с кем-то знакомиться.
A man came out of the darkness, for the long low room was lit only by a shaded lamp, and held out his hand.	Какой-то человек выступил из темноты - длинная узкая комната была освещена всего одной лампой - и протянул ей руку.
"My name is Waddington.	- Уоддингтон.
I am the Deputy Commissioner."	Я помощник полицейского комиссара.
"Oh, the Customs. I know.	- А-а, знаю, таможня.
I heard that you were here."	Мне говорили, что вы здесь.
In that dim light she could see only that he was a little thin man, no taller than she, with a bald head and a small, bare face.	В полумраке она разглядела только, что он худой и маленький, не выше ее ростом, с лысой головой и бритым лицом.
"I live just at the bottom of the hill, but coming in this way you wouldn't have seen my house.	- Я живу внизу, в начале подъема, но вы мимо моего дома не ехали.
I thought you'd be too fagged to come and dine with me, so I've ordered your dinner here and I've invited myself."	Я подумал, вы, наверно, совсем выдохлись, пойти ко мне обедать не захотите, потому и заказал для вас обед здесь и сам назвался к вам в гости.

"I'm delighted to hear it."	- Очень приятно слышать.
"You'll find the cook's not bad.	- Повар неплох, вот увидите.
I kept on Watson's boys for you."	Я всех слуг Уотсона для вас тут оставил.
"Watson was the missionary who was here?"	- Уотсон - это тот миссионер, который здесь жил?
"Yes.	- Да.
Very nice fellow.	Отличный был малый.
I'll show you his grave tomorrow if you like."	Завтра я, если хотите, покажу вам его могилу.
"How kind you are," said Kitty with a smile.	- Вы очень любезны, - улыбнулась Китти.
At that moment Walter came in.	Тут вошел Уолтер.
Waddington had introduced himself to him before coming in to see Kitty and now he said:	Уоддингтон представился ему еще во дворе, а теперь сказал:
"I've just been breaking it to your missus that I'm dining with you.	- Я тут предупредил вашу супругу, что буду у вас обедать.
Since Watson died I haven't had anybody much to talk to but the nuns, and I can never do myself justice in French. Besides, there is only a limited number of subjects you can talk to them about."	С тех пор как умер Уотсон, мне и поговорить-то не с кем, разве что с монахинями, но я во французском не силен, к тому же и говорить с ними можно далеко не обо всем.
"I've just told the boy to bring in some drinks," said Walter.	- Сейчас бой принесет напитки, - сказал Уолтер.
The servant brought whisky and soda and Kitty noticed that Waddington helped himself generously.	Слуга принес виски и содовой, и Китти заметила, что Уоддингтон налил себе изрядную порцию.
His manner of speaking and his easy chuckle had suggested to her when he came in that he was not quite sober.	Еще когда он только вошел, она по его манере говорить и частым смешкам заподозрила, что он не совсем трезв.
"Here's luck," he said. Then, turning to Walter: "You've got your work cut out for you here.	- Ваше здоровье, - сказал он, а потом обратился к Уолтеру: - Работы вам здесь хватит.
They're dying like flies.	Люди мрут как мухи.
The magistrate's lost his head and Colonel Ju, the officer commanding the troops, is having a devil of a job to prevent them from looting.	Городской голова уже ничего не соображает, а полковник Ю, он командует гарнизоном, все силы тратит на то, чтобы не дать своим солдатам пуститься в мародерство.
If something doesn't happen soon we shall all be murdered in our beds.	Если в самом скором времени что-нибудь не изменится, нас всех убьют в постели.
I tried to get the nuns to go, but of course they wouldn't.	Я пытался уговорить монахинь, чтоб уезжали отсюда, но они, конечно, ни в какую.
They all want to be martyrs, damn them."	Все как одна желают заработать мученический венец, чтоб им пусто было.
He spoke lightly and there was in his voice a sort of ghostly laughter so that you could not listen to him without smiling.	Говорил он легким, поверхностным тоном, и в голосе слышался призрак смеха, так что, слушая его, трудно было удержаться от улыбки.
"Why haven't you gone?" asked Walter.	- А вы почему не уехали? - спросил Уолтер.

"Well, I've lost half my staff and the others are ready to lie down and die at any minute.	- Да как вам сказать, половину моих подчиненных я потерял, и остальные вот-вот лягут и умрут.
Somebody's got to stay and keep things together."	Кто-то должен же остаться и поддерживать хотя бы видимость порядка.
"Have you been inoculated?"	- Прививку сделали?
"Yes.	- Да.
Watson did me.	Еще Уотсон заставил.
But he did himself too, and it didn't do him much good, poor blighter." He turned to Kitty and his funny little face was gaily puckered. "I don't think there's any great risk if you take proper precautions.	Он и себе сделал прививку, но ему, бедняге, это не очень-то помогло. - Он повернулся к Китти, его забавная рожица весело сморщилась. - Большого риска, по-моему, нет, надо только соблюдать осторожность.
Have your milk and water boiled and don't eat fresh fruit or uncooked vegetables.	Молоко и воду обязательно кипятить, не есть сырых фруктов и овощей.
Have you brought any gramophone records with you?"	Вы граммофонных пластинок не привезли?
"No, I don't think so," said Kitty.	- Кажется, нет, - сказала Китти.
"I'm sorry for that.	- Вот это жаль.
I was hoping you would.	Я-то надеялся.
I haven't had any for a long time and I'm sick of my old ones."	Давненько я не покупал пластинок, а свои старые слушать больше не могу.
The boy came in to ask if they would have dinner.	Вошел бой узнать, можно ли подавать обед.
"You won't dress to-night, will you?" asked Waddington. "My boy died last week and the boy I have now is a fool, so I haven't been dressing in the evening."	- Вы ведь нынче не будете переодеваться? -спросил Уоддингтон. - У меня бой на прошлой неделе умер, а новый - олух, так что я перестал переодеваться к обеду.
"I'll go and take off my hat," said Kitty.	- Пойду сниму шляпу, - сказала Китти.
Her room was next door to that in which they sat. It was barely furnished.	Ее комната была рядом с той, где они сидели.
An amah was kneeling on the floor, the lamp beside her, unpacking Kitty's things.	На полу, поставив рядом с собой лампу, сидела служанка и распаковывала ее пожитки.
XXXII	32
THE dining-room was small and the greater part of it was filled by an immense table.	Столовая была маленькая, почти всю ее занимал огромный стол.
On the walls were engravings of scenes from the Bible and illuminated texts.	На стенах висели гравюры на библейские темы и иллюминованные тексты.
"Missionaries always have large dining-tables," Waddington explained. "They get so much a year more for every child they have and they buy their tables when they marry so that there shall be plenty of room for little strangers."	- У миссионеров всегда большие столы, -объяснил Уоддингтон. - Им на каждого ребенка полагается прибавка к жалованью, а столы они покупают, когда женятся, чтобы было где усадить весь выводок.

From the ceiling hung a large paraffin lamp, so that Kitty was able to see better what sort of a man Waddington was.	С потолка свисала большая керосиновая лампа, так что Китти могла теперь получше рассмотреть Уоддингтона.
His baldness had deceived her into thinking him no longer young, but she saw now that he must be well under forty.	Оттого, что он был лысый, она было подумала, что он уже немолод, но теперь увидела, что ему, конечно, нет и сорока.
His face, small under a high, rounded forehead, was unlined and fresh-coloured; it was ugly like a monkey's, but with an ugliness that was not without charm; it was an amusing face.	Лицо под высоким выпуклым лбом было свежее и без морщин, безобразное, как у обезьянки, но не отталкивающее; очень занятное лицо.
His features, his nose and his mouth, were hardly larger than a child's, and he had small, very bright blue eyes. His eyebrows were fair and scanty.	Нос и рот маленькие, как у ребенка, и небольшие ярко-голубые глаза.
He looked like a funny little old boy.	Похож на смешного старенького мальчика.
He helped himself constantly to liquor and as dinner proceeded it became evident that he was far from sober.	Он не скупясь подливал себе вина - и к концу обеда был порядком пьян.
But if he was drunk it was without offensiveness, gaily, as a satyr might be who had stolen a wine-skin from a sleeping shepherd.	Но пьянел он безобидно, весело, точно сатир, стащивший бурдюк у вздремнувшего пастуха.
He talked of Hong Kong; he had many friends there and he wanted to know about them.	Он болтал о Гонконге, где у него было много знакомых, расспрашивал о них.
He had been down for the races a year before and he talked of ponies and their owners.	В прошлом году он побывал там на скачках и теперь вспоминал лошадей и их владельцев.
"By the way, what about Townsend?" he asked suddenly. "Is he going to become Colonial Secretary?"	- Кстати, а как там Таунсенд? - спросил он вдруг. -Займет он пост губернатора?
Kitty felt herself flush, but her husband did not look at her.	Китти почувствовала, что краснеет, но муж не смотрел на нее.
"I shouldn't wonder," he answered.	Он ответил: - Очень возможно.
"He's the sort that gets on."	- Да, он из таких.
"Do you know him?" asked Walter.	- Вы с ним знакомы? - спросил Уолтер.
"Yes, I know him pretty well.	- А как же.
We travelled out from home together once."	Один раз вместе плыли из Англии.
From the other side of the river they heard the beating of gongs and the clatter of fire-crackers.	Из-за реки послышались удары гонга и треск хлопушек.
There, so short a way from them, the great city lay in terror; and death, sudden and ruthless, hurried through its tortuous streets.	Там, совсем близко от них, корчился в страхе город, и смерть, внезапная и безжалостная, металась по извилистым улицам.
But Waddington began to speak of London. He talked of the theatres.	А Уоддингтон заговорил о Лондоне, о театрах.
He knew everything that was being played at the moment and he told them what pieces he had seen when he was last home on leave.	Он был в курсе всего, что шло на лондонских сценах, рассказал, какие спектакли видел сам, когда в последний раз приезжал в Англию в отпуск.

He laughed as he recollected the humour of this low comedian and sighed as he reflected on the beauty of that star of musical comedy.	Он смеялся, вспоминая шутки низкопробного комика, вздыхал, восторгаясь красотой опереточной дивы.
He was pleased to be able to boast that a cousin of his had married one of the most celebrated. He had lunched with her and she had given him her photograph. He would show it to them when they came and dined with him at the Customs.	С явным удовольствием похвастался, что на одной из самых среди них знаменитых женился его родственник, он однажды завтракал у них, и она подарила ему свою фотографию - непременно покажет, когда они будут обедать у него в управлении.
Walter looked at his guest with a cold and ironic gaze, but he was evidently not a little amused by him, and he made an effort to show a civil interest in topics of which Kitty was well aware he knew nothing. A faint smile lingered on his lips.	Уолтер поглядывал на гостя с холодной насмешкой, но гость, очевидно, забавлял его, и он старался проявить интерес к вещам, в которых, как знала Китти, ничего не смыслил.
But Kitty, she knew not why, was filled with awe.	А Китти, сама не зная почему, снова поддалась страху.
In the house of that dead missionary, over against the stricken city, they seemed immeasurably apart from all the world.	В доме умершего миссионера, так близко от зараженного города, они словно были отрезаны от всего мира.
Three solitary creatures and strangers to each other.	Три одиноких человека, чужие друг другу.
Dinner was finished and she rose from the table.	Обед кончился, она встала.
"Do you mind if I say good night to you?	- Вы не обидитесь, если я пожелаю вам спокойной ночи?
I'm going to bed."	Я иду спать.
"I'll take myself off, I expect the doctor wants to go to bed too," answered Waddington.	- А я откланяюсь, - ответил Уоддингтон. - Доктор, наверно, тоже валится с ног.
"We must be out early to-morrow."	Завтра нам надо выйти пораньше.
He shook hands with Kitty.	Он пожал Китти руку.
He was quite steady on his feet, but his eyes were shining more than ever.	На ногах он держался твердо, а глаза блестели ярче прежнего.
"I'll come and fetch you," he told Walter, "and take you to see the Magistrate and Colonel Ju, and then we'll go along to the Convent.	- Я за вами зайду, - сказал он Уолтеру. - Поведу вас знакомиться с городским головой и с полковником Ю, а потом в монастырь.
You've got your work cut out, I can tell you."	Да, работы вам здесь хватит.
XXXIII	33
HER night was tortured with strange dreams.	В ту ночь ее мучили странные сны.
She seemed to be carried in her chair and she felt the swaying motion as the bearers marched with their long, uneven stride.	Словно ее несут в паланкине, и чувствуется, как его покачивает, потому что носильщики идут размашистым, неровным шагом.
She entered cities, vast and dim, where the multitude thronged about her with curious eyes.	Они входили в города, большие и сумрачные, и к ним сбегались толпы любопытных.
The streets were narrow and tortuous and in the open shops, with their strange wares, all traffic stopped as she went by and those who bought and those who sold, paused.	Улицы были узкие, кривые, а в открытых лавках, полных экзотических товаров, с их появлением прекращалась торговля - и продавцы, и покупатели замирали на месте.

Then she came to the memorial arch and its fantastic outline seemed on a sudden to gain a monstrous life; its capricious contours were like the waving arms of a Hindu god, and, as she passed under it, she heard the echo of mocking laughter.	Потом они приблизились к мемориальным воротам, и причудливые их очертания внезапно ожили, стали похожи на машущие руки индусского бога, а сверху раздавались отзвуки язвительного смеха.
But then Charlie Townsend came towards her and took her in his arms, lifting her out of the chair, and said it was all a mistake, he had never meant to treat her as he had, for he loved her and he couldn't live without her.	Но тут появился Чарли Таунсенд, обнял ее, поднял с сиденья и сказал, что все это было ошибкой, он совсем не хотел обойтись с ней так дурно, ведь он ее любит и не может без нее жить.
She felt his kisses on her mouth and she wept with joy, asking him why he had been so cruel, but though she asked she knew it did not matter.	Она чувствовала на губах его поцелуи и, плача от счастья, спрашивала, почему же он поступил так жестоко, но, спрашивая, уже знала, что это не имеет значения.
And then there was a hoarse, abrupt cry and they were separated, and between, hurrying silently, coolies passed in their ragged blue and they bore a coffin.	А потом раздался хриплый возглас, их разлучили, и между ними торопливо и молча прошли кули в синих лохмотьях - они несли гроб.
She awoke with a start.	Она проснулась от страха.
The bungalow stood half way down a steep hill and from her window she saw the narrow river below her and opposite, the city.	Их дом стоял на склоне крутого холма, из окна ей была видна узкая река глубоко внизу, а за рекой -город.
The dawn had just broken and from the river rose a white mist shrouding the junks that lay moored close to one another like peas in a pod.	Только что рассвело, от реки поднимался белый туман, окутавший джонки, причаленные тесно одна к другой, как горошины в стручке.
There were hundreds of them, and they were silent, mysterious in that ghostly light, and you had a feeling that their crews lay under an enchantment, for it seemed that it was not sleep, but something strange and terrible, that held them so still and mute.	Сотни джонок, беззвучных и загадочных в призрачном свете, словно обитатели их во власти колдовских чар, словно не просто сон, а некто странный и грозный обрек их на эту неподвижность и безмолвие.
The morning drew on and the sun touched the mist so that it shone whitely like the ghost of snow on a dying star.	Утро разгоралось, и солнце коснулось тумана, так что он засветился белым, как призрак снега на угасающей звезде.
Though on the river it was light so that you could discern palely the lines of the crowded junks and the thick forest of their masts, in front it was a shining wall the eye could not pierce.	На реке уже было светло, стали видны несчетные джонки и густой лес их мачт, но выше, впереди, поднималась непроницаемая светящаяся стена.
But suddenly from that white cloud a tall, grim, and massive bastion emerged.	И вдруг из этого белого облака выступила высокая, массивная, мрачная крепость.
It seemed not merely to be made visible by the all-discovering sun but rather to rise out of nothing at the touch of a magic wand.	Казалось, ее не просто открыло взору всепроникающее солнце - скорее, она возникла из пустоты, по мановению волшебной палочки.
It towered, the stronghold of a cruel and barbaric race, over the river.	Она повисла над рекой, как твердыня жестокого владыки варварского племени.

But the magician who built worked swiftly and now a fragment of coloured wall crowned the bastion; in a moment, out of the mist, looming vastly and touched here and there by a yellow ray of sun, there was seen a cluster of green and yellow roofs.	Но волшебник, строивший ее, работал быстро, и вот уже с одной стороны ее увенчала зубчатая стена; а еще через минуту из тумана проглянуло, все в пятнах солнечных бликов, скопище зеленых и желтых крыш.
Huge they seemed and you could make out no pattern; the order, if order there was, escaped you; wayward and extravagant, but of an unimaginable richness.	Они казались громадными, не складывались в общий рисунок. Если и образовали узор, то неуловимый для глаза, капризный и замысловатый, но невообразимо прекрасный.
This was no fortress, nor a temple, but the magic palace of some emperor of the gods where no man might enter.	То была уже не крепость и не храм, но волшебные чертоги некоего владыки богов, недоступные для смертных.
It was too airy, fantastic, and unsubstantial to be the work of human hands; it was the fabric of a dream.	Таким воздушным, сказочным, невещественным не могло быть творение рук человеческих; его породила мечта, сновиденье.
The tears ran down Kitty's face and she gazed, her hands clasped to her breast and her mouth, for she was breathless, open a little.	По лицу Китти бежали слезы, а она все смотрела не отрываясь, прижав к груди руки, приоткрыв рот, едва дыша.
She had never felt so light of heart and it seemed to her as though her body were a shell that lay at her feet and she pure spirit.	Никогда еще она не испытывала такой душевной легкости, ей казалось, что тело ее, как сброшенная оболочка, лежит у ее ног, а сама она обратилась в чистейший дух.
Here was Beauty. She took it as the believer takes in his mouth the wafer which is God.	Перед ней была Красота, и Китти впивала ее, как верующий вкушает облатку, которая есть тело Христово.
XXXIV	34
SINCE Walter went out early in the morning, came back at tiffin only for half an hour, and did not then return till dinner was just ready, Kitty found herself much alone.	Уолтер уходил рано утром, позавтракать забегал только на полчаса, а потом возвращался уже вечером, к обеду, так что Китти много бывала одна.
For some days she did not stir from the bungalow.	Несколько дней она вообще не выходила из дому.
It was very hot and for the most part she lay in a long chair by the open window, trying to read.	Было очень жарко, и большую часть дня она проводила в шезлонге у открытого окна, пытаясь читать.
The hard light of mid-day had robbed the magic palace of its mystery and now it was no more than a temple on the city wall, garish and shabby, but because she had seen it once in such an ecstasy it was never again quite commonplace; and often at dawn or at dusk, and again at night, she found herself able to recapture something of that beauty.	Резкий дневной свет лишил волшебный дворец всякой таинственности, теперь это был просто храм, построенный на городской стене, кричаще яркий и облупленный, но оттого, что однажды она увидела его в таком неземном сиянии, он уже никогда не казался ей совсем обыденным; и нередко на заре или в сумерках, а порой и ночью ей удавалось снова уловить отблеск той красоты.
What had seemed to her a mighty bastion was but the city wall and on this, massive and dark, her eyes rested continually.	То, что она приняла за неприступную крепость, было всего лишь городской стеной, и эта стена, массивная и темная, снова и снова притягивала ее взгляд.
Behind its crenellations* lay the city in the dread grip of the pestilence.	Там, за ее зубцами, лежал город, сжавшись от страха перед смертоносной эпидемией.

Vaguely she knew that terrible things were happening there, not from Walter who when she questioned him (for otherwise he rarely spoke to her) answered with a humorous nonchalance which sent a shiver down her spine; but from Waddington and from the amah.	Кое-что об ужасах, творившихся там, она знала -не от Уолтера, тот отвечал на ее расспросы (сам он редко с ней заговаривал) с небрежной усмешкой, от которой ее бросало в дрожь, а от Уоддингтона и от своей служанки.
The people were dying at the rate of a hundred a day, and hardly any of those who were attacked by the disease recovered from it; the gods had been brought out from the abandoned temples and placed in the streets; offerings were laid before them and sacrifices made, but they did not stay the plague.	Каждый день умирало около ста человек, почти никто из заболевших не выздоравливал; изображения богов вынесли из покинутых храмов и поставили на улицах; им приносили жертвы, но болезнь не внимала молитвам.
The people died so fast that it was hardly possible to bury them.	Люди умирали так быстро, что их едва успевали хоронить.
In some houses the whole family had been swept away and there was none to perform the funeral rites.	В некоторых домах вымирали целые семьи, и некому было совершать погребальные обряды.
The officer commanding the troops was a masterful man and if the city was not given over to riot and arson it was due to his determination.	Начальник гарнизона был человек решительный и властный, и только благодаря ему город уберегся от грабежей и пожаров.
He forced his soldiers to bury such as there was no one else to bury and he had shot with his own hand an officer who demurred at entering a stricken house.	Он заставлял солдат хоронить тех, у кого не осталось родственников, и своими руками застрелил офицера, не решавшегося войти в зараженный дом.
Kitty sometimes was so frightened that her heart sank within her and she would tremble in every limb.	Китти бывало так страшно, что сердце заходилось и ее трясло как в лихорадке.
It was all very well to say that the risk was small if you took reasonable precautions: she was panic-stricken.	Пусть кто угодно уверяет, что риск невелик, если соблюдать осторожность, - она была в панике.
She turned over in her mind crazy plans of escape.	В голове у нее рождались безумные планы бегства.
To get away, just to get away, she was prepared to set out as she was and make her way alone, without anything but what she stood up in, to some place of safety.	Чтобы вырваться отсюда, она была готова бросить все и одна, в чем была, добираться до какого-нибудь безопасного места.
She thought of throwing herself on the mercy of Waddington, telling him everything and beseeching him to help her to get back to Hong Kong.	Подумывала о том, чтобы отдаться на милость Уоддингтону, все ему рассказать и умолять помочь ей вернуться в Гонконг.
If she flung herself on her knees before her husband, and admitted that she was frightened, even though he hated her now he must have enough human feeling in him to pity her.	Или броситься в ноги мужу, сказать, как ей страшно, - хоть он теперь ненавидит ее, он же все-таки человек, он должен над ней сжалиться.
It was out of the question.	Но нет, и думать нечего.
If she went, where could she go?	Если даже она вырвется отсюда, куда ей себя девать?
Not to her mother; her mother would make her see very plainly that, having married her off, she counted on being rid of her; and besides she did not want to go to her mother.	Не ехать же к матери - та не скроет, что, выдав ее замуж, считает себя свободной от дальнейших обязательств; да ей и не хочется ехать к матери.

She wanted to go to Charlie, and he did not want her.	Ей хочется только к Чарли, а ему она не нужна.
She knew what he would say if she suddenly appeared before him.	Ей известно, что он скажет, если она вдруг перед ним появится.
She saw the sullen look on his face and the shrewd hardness behind his charming eyes.	Она не забыла его угрюмое лицо и холодный расчет за прелестной улыбкой.
It would be difficult for him to find words that sounded well.	Нелегко ему будет найти для нее приемлемые слова.
She clenched her hands.	Она стискивала руки.
She would have given anything to humiliate him as he had humiliated her.	Чего бы она не дала, чтобы унизить его так, как он ее унизил!
Sometimes she was seized with such a frenzy that she wished she had let Walter divorce her, ruining herself if only she could have ruined him too.	Порой ее охватывала такая ярость, что она жалела, что не дала Уолтеру подать на развод - ну и погибла бы, но и его бы тоже погубила.
Certain things he had said to her made her blush with shame when she recalled them.	Вспоминая некоторые его фразы, она от стыда краснела до корней волос.
XXXV	35
THE first time she was alone with Waddington she brought the conversation round to Charlie.	В первый же раз, как они с Уоддингтоном остались одни, она навела разговор на Чарли.
Waddington had spoken of him on the evening of their arrival.	Уоддингтон упоминал о нем в вечер их приезда.
She pretended that he was no more than an acquaintance of her husband.	Она притворилась, будто он просто знакомый ее мужа.
"I never cared much for him," said Waddington. "I've always thought him a bore."	- Я о нем невысокого мнения, - сказал Уоддингтон, - мне он всегда казался ужасно скучным.
"You must be very hard to please," returned Kitty, in the bright, chaffing way she could assume so easily. "I suppose he's far and away the most popular man in Hong Kong."	- На вас, наверно, трудно угодить, - возразила она тем светским шутливым тоном, который так легко ей давался. - Он ведь, кажется, самый популярный человек в Гонконге.
"I know.	- Знаю.
That is his stock in trade.	Это его козырь.
He's made a science of popularity.	Он возвел популярность в искусство.
He has the gift of making every one he meets feel that he is the one person in the world he wants to see.	Умеет кому угодно внушить, что он для него самый нужный человек.
He's always ready to do a service that isn't any trouble to himself, and even if he doesn't do what you want he manages to give you the impression that it's only because it's not humanly possible."	Всегда готов оказать услугу, если ему это ничего не стоит, и, даже если не сделает того, о чем вы его просили, умудряется создать впечатление, что ваша просьба вообще невыполнима.
"That is surely an attractive trait."	- А ведь это привлекательная черта.
"Charm and nothing but charm at last grows a little tiresome, I think.	- По-моему, обаяние как таковое в конце концов приедается.

It's a relief then to deal with a man who isn't quite so delightful but a little more sincere.	Хочется для разнообразия обратиться к человеку пусть не столь обходительному, но более искреннему.
I've known Charlie Townsend for a good many years and once or twice I've caught him with the mask off -you see, I never mattered, just a subordinate official in the Customs - and I know that he doesn't in his heart give a damn for any one in the world but himself."	Чарли Таунсенда я знаю уже много лет и несколько раз видел его без маски - понимаете, я для него никто, какой-то таможенный чиновник, при мне нечего стесняться, - и я уверен, что ему наплевать на всех, кроме самого себя.
Kitty, lounging easily in her chair, looked at him with smiling eyes. She turned her wedding-ring round and round her finger.	Китти сидела в непринужденной позе в своем кресле, смотрела на него улыбающимися глазами и вертела на пальце обручальное кольцо, а он продолжал:
"Of course he'll get on.	- Разумеется, он далеко пойдет.
He knows all the official ropes.	Знает все ходы и выходы.
Before I die I have every belief that I shall address him as Your Excellency and stand up when he enters the room."	Не сомневаюсь, что мне еще доведется величать его "ваше превосходительство" и вставать, когда он входит в комнату.
"Most people think he deserves to get on. He's generally supposed to have a great deal of ability."	- Все считают, что это заслуженный успех, что у него выдающиеся способности.
"Ability?	- Способности?
What nonsense!	Какая чушь!
He's a very stupid man.	Он очень недалекий человек.
He gives you the impression that he dashes off his work and gets it through from sheer brilliancy.	Впечатление такое, что со своей работой он справляется блестяще, шутя и играя.
Nothing of the kind.	Ничего подобного.
He's as industrious as a Eurasian clerk."*	Он трудяга, старателен, как счетовод-евразиец.
"How has he got the reputation of being so clever?"	- Почему же его считают таким талантливым?
"There are many foolish people in the world and when a man in a rather high position puts on no frills, slaps them on the back, and tells them he'll do anything in the world for them, they are very likely to think him clever.	- Дураков на свете много, и, когда человек, занимающий довольно-таки высокий пост, не задается, хлопает их по плечу и клянется, что сделает для них все на свете, им недолго и наделить его всеми талантами.
And then of course, there's his wife.	Ну и потом, конечно, жена.
There's an able woman if you like.	Вот это действительно умница.
She has a good sound head and her advice is always worth taking.	Голова у нее работает, к ее совету всегда стоит прислушаться.
As long as Charlie Townsend's got her to depend on he's pretty safe never to do a foolish thing, and that's the first thing necessary for a man to get on in Government service.	Пока у Чарли Таунсенда есть такая опора в жизни, он может не бояться, что сядет в лужу, а, чтобы продвинуться на правительственной службе, это главное.

They don't want clever men; clever men have ideas, and ideas cause trouble; they want men who have charm and tact and who can be counted on never to make a blunder.	Способные люди там не нужны: у способных появляются идеи, а это чревато лишними хлопотами. Там нужны люди обаятельные, тактичные, за которых не страшно, что они попадут впросак.
Oh, yes, Charlie Townsend will get to the top of the tree all right."	О да, Чарли Таунсенду обеспечено будущее.
"I wonder why you dislike him?"	- Интересно, почему вы его не любите?
"I don't dislike him."	- Кто сказал, что я его не люблю?
"But you like his wife better?" smiled Kitty.	- Но его жена вам нравится больше? - улыбнулась Китти.
"I'm an old-fashioned little man and I like a well-bred woman."	- Я человек старого закала, люблю, когда женщина хорошо воспитана.
"I wish she were well-dressed as well as well-bred."	- Если бы вдобавок она хорошо одевалась...
"Doesn't she dress well?	- А она разве плохо одевается?
I never noticed."	Я не заметил.
"I've always heard that they were a devoted couple," said Kitty, watching him through her eyelashes.	- Я слышала, они отличная пара, - сказала Китти, наблюдая за ним сквозь ресницы.
"He's very fond of her.	- Он к ней очень привязан.
I will give him that credit.	Тут нужно отдать ему должное.
I think that is the most decent thing about him."	Пожалуй, это самое ценное, что в нем есть.
"Cold praise."	- Маловато для похвального отзыва.
"He has his little flirtations, but they're not serious.	- Бывают у него интрижки на стороне, но это несерьезно.
He's much too cunning to let them go to such lengths as might cause him inconvenience.	У него хватает ума не доводить их до такого этапа, когда это уже грозит ему неудобствами.
And of course he isn't a passionate man; he's only a vain one.	И как мужчина он, конечно, не способен на сильные чувства, он только тщеславен.
He likes admiration.	Любит, чтобы им восхищались.
He's fat and forty now, he does himself too well, but he was very good-looking when he first came to the Colony.	Сейчас-то он немного раздобрел, слишком себя ублажает, а когда только приехал в колонию, был очень красив.
I've often heard his wife chaff him about his conquests."	Жена подтрунивает над его победами, я сам слышал.
"She doesn't take his flirtations very seriously?"	- Она не принимает его интрижки близко к сердцу?
"Oh, no, she knows they don't go very far.	- О нет, она знает, что слишком далеко он не зайдет.
She says she'd like to be able to make friends of the poor little things who fall to Charlie; but they're always so common.	Она говорит, что охотно дружила бы с теми бедняжками, которые пленяются Чарли, но очень уж они все неинтересные.

She says it's really not very flattering to her that the women who fall in love with her husband are so uncommonly second-rate."	По ее словам, для нее не бог весть как лестно, что ее мужем увлекаются сплошь посредственности.
XXXVI	36
WHEN Waddington left her Kitty thought over what he had so carelessly said.	Когда Уоддингтон ушел, Китти обдумала все, что он так неосторожно выболтал.
It hadn't been very pleasant to hear and she had had to make something of an effort not to show how much it touched her.	Слушать это было не очень приятно, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не показать, как близко это ее касается.
It was bitter to think that all he said was true.	Горько было думать, что все сказанное им -чистая правда.
She knew that Charlie was stupid and vain, hungry for flattery, and she remembered the complacency with which he had told her little stories to prove his cleverness.	Она знала, что Чарли недалек и тщеславен, что он жаден до лести, она вспомнила, как самодовольно он рассказывал всякие случаи, долженствующие доказать, какой он умный и ловкий.
He was proud of a low cunning.	Он гордится своей низкопробной хитростью.
How worthless must she be if she had given her heart so passionately to such a man because - because he had nice eyes and a good figure!	Какое же она ничтожество, если могла полюбить человека за... за то, что у него красивые глаза и хорошая фигура!
She wished to despise him, because so long as she only hated him she knew that she was very near loving him.	Ей хотелось ощутить к нему презрение, потому что пока она его только ненавидела, она еще была слишком близка к любви и знала это.
The way he had treated her should have opened her eyes.	После того как он с ней обошелся, у нее должны были открыться глаза.
Walter had always held him in contempt.	Уолтер, тот всегда отзывался о нем презрительно.
Oh, if she could only get him out of her mind altogether!	Ах, если б можно было выбросить его из головы!
And had his wife chaffed him about her obvious infatuation for him?	Значит, жена над ним подтрунивала, видя, что она, Китти, им увлечена?
Dorothy would have liked to make a friend of her, but that she found her second-rate.	Дороти рада была бы с ней подружиться, но сочла ее слишком неинтересной?
Kitty smiled a little: how indignant her mother would be to know that her daughter was considered that!	Китти невольно улыбнулась: как вознегодовала бы ее мать, узнав, что ее дочь считают посредственностью!
But at night she dreamt of him again.	А ночью он опять ей снился.
She felt his arms pressing her close and the hot passion of his kisses on her lips.	Она чувствовала его руки, крепко обнявшие ее, страстность его поцелуев.
What did it matter if he was fat and forty?	Что из того, что он немного раздобрел?
She laughed with soft affection because he minded so much; she loved him all the more for his childlike vanity and she could be sorry for him and comfort him.	Она ласково смеялась над его огорчениями, любила еще сильнее за его ребяческое тщеславие, рвалась пожалеть и утешить.
When she awoke tears were streaming from her eyes.	Когда она проснулась, лицо ее было мокро от слез.

She did not know why it seemed to her so tragic to cry in her sleep.	Она сама не знала, почему плакать во сне показалось ей такой трагедией.
XXXVII	37
SHE saw Waddington every day, for he strolled up the hill to the Fanes' bungalow when his day's work was done; and so after a week they had arrived at an intimacy which under other circumstances they could scarcely have achieved in a year.	С Уоддингтоном она виделась каждый день -покончив с работой, он всегда поднимался к их дому, и за какую-нибудь неделю они сблизились так, как при других обстоятельствах не сблизились бы и за год.
Once when Kitty told him she didn't know what she would do there without him he answered, laughing:	Однажды, когда Китти сказала, что не знает, что бы она без него делала, он ответил смеясь:
"You see, you and I are the only people here who walk quite quietly and peaceably on solid ground.	- Понимаете, только мы с вами и ходим спокойно и мирно по твердой земле.
The nuns walk in heaven and your husband - in darkness."	Монахини витают в раю, а ваш муж бродит во мраке.
Though she gave a careless laugh she wondered what he meant.	Она отделалась легким смешком, однако задумалась над его словами.
She felt that his merry little blue eyes were scanning her face with an amiable but disconcerting attention.	Она уже не раз замечала, что его веселые голубые глазки вглядываются в нее - дружелюбно, но очень уж внимательно.
She had discovered already that he was shrewd and she had a feeling that the relations between herself and Walter excited his cynical curiosity.	Она уже поняла, что он прозорлив, и ей казалось, что к ее отношениям с Уолтером он проявляет нездоровое любопытство.
She found a certain amusement in baffling him.	Морочить его было забавно.
She liked him and she knew that he was kindly disposed towards her.	Он ей нравился, она знала, что и он относится к ней дружески.
He was not witty nor brilliant, but he had a dry and incisive way of putting things which was diverting, and his funny, boyish face under that bald skull, all screwed up with laughter, made his remarks sometimes extremely droll.	Он не блистал особенным остроумием, но умел выразить свою мысль язвительно и ехидно, так что слушать его было не скучно; а порой, когда его мальчишья рожица под лысым черепом кривилась веселой гримасой, слова его звучали просто уморительно.
He had lived for many years in outposts, often with no man of his own colour to talk to, and his personality had developed in eccentric freedom.	Он много лет провел на разных аванпостах империи, где часто бывал единственным европейцем, и никакие посторонние воздействия не влияли на свободное развитие его характера.
He was full of fads and oddities. His frankness was refreshing.	Откровенность его была неотразима.
He seemed to look upon life in a spirit of banter, and his ridicule of the Colony at Hong Kong was acid; but he laughed also at the Chinese officials in Mei-Tan-Fu and at the cholera which decimated the city.	Жизнь он словно бы не принимал всерьез, гонконгскую колонию высмеивал едко, но смеялся и над китайскими чиновниками в Мэй-дань-фу, и над холерой, опустошавшей город.
He could not tell a tragic story or one of heroism without making it faintly absurd.	Всякий рассказ о какой-нибудь трагедии или о подвиге в его устах звучал иронично.

He had many anecdotes of his adventures during twenty years in China, and you concluded from them that the earth was a very grotesque, bizarre, and ludicrous place.	За двадцать лет, прожитых в Китае, у него накопилось множество анекдотов, из которых можно было заключить, что земной шар - весьма неуютное, фантастическое и смехотворное местожительство.
Though he denied that he was a Chinese scholar (he swore that the Sinologues were as mad as march hares) he spoke the language with ease.	Он отрицал, что разбирается в китаистике (уверял, что все синологи - сумасшедшие), однако говорил по-китайски вполне свободно.
He read little and what he knew he had learned from conversation.	Читал он мало, то, что знал, почерпнул из разговоров.
But he often told Kitty stories from the Chinese novels and from Chinese history and though he told them with that airy badinage* which was natural to him it was good-humoured and even tender.	Но он часто пересказывал Китти страницы из китайских романов или книг по истории Китая, и, хотя рассказы его сопровождались обычными для него шуточками, он вкладывал в них сочувствие и даже нежность.
It seemed to her that, perhaps unconsciously, he had adopted the Chinese view that the Europeans were barbarians and their life a folly: in China alone was it so led that a sensible man might discern in it a sort of reality.	Ей казалось, что он, может быть бессознательно, проникся представлением китайцев, будто европейцы - варвары, а их жизнь - сплошное безумие; только в Китае жизнь устроена так, что разумный человек может усмотреть в ней что-то реальное.
Here was food for reflexion: Kitty had never heard the Chinese spoken of as anything but decadent, dirty, and unspeakable.	Тут было о чем подумать: до сих пор Китти слышала только, что китайцы - народ вырождающийся, грязный, отвратительный.
It was as though the corner of a curtain were lifted for a moment, and she caught a glimpse of a world rich with a colour and significance she had not dreamt of.	Словно приподнялся на минутку уголок занавеса, и ей открылся мир, полный красок и значения, какой ей и во сне не снился.
He sat there, talking, laughing, and drinking.	А Уоддингтон все болтал, смеялся и пил.
"Don't you think you drink too much?" said Kitty to him boldly.	- Вам не кажется, что вы слишком много пьете? -спросила Китти без обиняков.
"It's my great pleasure in life," he answered. "Besides, it keeps the cholera out."	- Это моя лучшая услада в жизни, - ответил он. - И от холеры предохраняет.
When he left her he was generally drunk, but he carried his liquor well.	Уходил он от нее обычно пьяный.
It made him hilarious, but not disagreeable.	Во хмелю бывал весел, но не противен.
One evening Walter, coming back earlier than usual, asked him to stay to dinner.	Как-то вечером Уолтер, вернувшись домой раньше обычного, предложил ему остаться у них пообедать.
A curious incident happened.	И тут произошел странный случай.
They had their soup and their fish and then with the chicken a fresh green salad was handed to Kitty by the boy.	Они съели суп, рыбу, а потом были цыплята, и бой подал Китти салат из свежей зелени.
"Good God, you're not going to eat that," cried Waddington, as he saw Kitty take some.	- Боже правый, вы что, хотите это есть? - вскричал Уоддингтон, увидев, что Китти накладывает себе салат.
"Yes, we have it every night."	- Да, мы его каждый вечер едим.