Гаити вздрогнет еще раз!

— Тяжеловато же до тебя доходит, Миша, — посетовал Гринев. — В том то все и дело, что кубинцы обещали обеспечить твоих бойцов всем необходимым, включая проводника.

— А с чего это они такие добрые?

— А ты, что полагаешь, будто им нужен скандал мирового масштаба? В том случае, разумеется, если американцы найдут эту штуку первыми? — насмешливо ответил вопросом Гринев. — А сами искать не стали, потому что не знают, что с ней делать…

— Всего кубинской стороне было передано два снаряда, — вмешался в разговор Гулин. — Это три больших ящика. В одном хранятся пороховые контейнеры, во втором — снаряды-носители, а в третьем — непосредственно сами ядерные боезаряды. Первые два ящика предполагалось затопить, а третий ящик необходимо было привезти в Россию.

— А кто этот кубинец? — деловито поинтересовался Туманов. Теперь, когда ситуация стала, наконец, понятной, его интересовали другие подробности, которые могли бы пригодиться разведчикам.

— Кто-то из Национальной безопасности Кубы. Ну, что-то вроде нашего ФСБ. Зовут его Мануэль Санчес Кортеги, но как он выглядит, я понятия не имею… Теперь-то вам понятно, почему так важно было сохранить в целости нашего Консультанта? — тяжело вздохнув, проговорил Гулин. — Ваши парни знали только общую часть задания, а у него были детали. Так что неудивительно, что они растерялись…

— Так, а в чем, собственно, проблема? — Туманов готов был действовать немедленно. — Передаете нам способ связи с этим кубинским товарищем, ребята его находят и выполняют все в лучшем виде…

— Не спеши, Михаил Савельевич, — остудил пыл друга Гринев. — Тут одна закавыка есть… Кубинец этот, насколько мне известно, сам только примерно знает, где эту хреновину искать. Правильно я говорю, товарищ Гулин?

— Не совсем. Он участвовал в операции по сокрытию боезарядов, но… Только на начальном этапе. К тому же вы сами говорите, что вмешалась некая третья сторона. А это может быть кто угодно…

Офицеры опять задумались.

— И все же я считаю, что мой вариант наиболее приемлем, — упрямо тряхнув головой, проговорил Туманов. — Пока вы подготовите нового Консультанта, пройдет время. А его у нас, насколько я понимаю, не так уж и много.

— Правильно понимаешь. — Генерал прихлопнул тяжелой ладонью по столу. — Так что действуй, как считаешь нужным… Свободен.

— Только помните еще одну вещь, — проговорил Гулин, когда Туманов поднялся, — что знают двое, то знает свинья. Об этих чертовых снарядах, похоже, и так пронюхала куча народу; не хотелось бы, чтобы все это стало достоянием гласности…

Туманов, ничего не ответив, понимающе кивнул головой и вышел.

Глава 9

Локис лежал на своем спальном мешке, заложив руки за голову, и бесцельно рассматривал брезентовый потолок палатки. Полученная полтора суток назад от «Базы» шифровка лишь отчасти приоткрывала завесу секретности над тем, ради чего они прилетели на Гаити. Больше всего Локиса заинтересовала информация о кубинце. Время шло, а он так и не появился. Так что разведчики по-прежнему вынуждены были бездействовать.

Чтобы окончательно не свихнуться от безделья, парни решили на добровольных началах помогать спасателям в расчистке завалов и поиске пострадавших гаитян. Володя не был против, однако сразу же предупредил своих бойцов, что в палатке должен кто-то постоянно дежурить. Сегодня эта «почетная» обязанность досталась ему.

В какой-то степени Володя был этому даже рад. Вид разрушенного города вызывал у него тоскливые чувства, а мысль о том, что где-то здесь лежат ядерные боезаряды, не давала возможности расслабиться.

Порт-о-Пренс был разрушен полностью. Не осталось почти ни одного уцелевшего здания. Большинство гаитян, у которых хоть что-то уцелело, боялись возвращаться в свои дома. Толчки, по мнению срочно примчавшихся на остров американских сейсмологов, могли повториться в любую минуту. Поэтому большинство жителей предпочитали спать на улицах, превратившихся от этого в одну большую коммуналку. Иногда водителям строительно-спасательной техники приходилось подолгу уговаривать целые семьи переместиться куда-нибудь в другое место.

Когда-то гаитяне славились своей доброжелательностью, приветливостью и гостеприимством, но после землетрясения они сильно изменились. Причем далеко не в лучшую сторону. Они почти не участвовали в разборке завалов, предоставив делать это иностранцам. Сами же занимались торговлей, скорбели о погибших, пребывали в прострации, на худой конец, мародерничали. При этом воровали все, что только можно было украсть, не брезгуя ничем. На рынках, которые начали работать буквально через пять-шесть дней после природного катаклизма, торговали не только продуктами местного происхождения, но и тем, что раздавалось бесплатно в качестве гуманитарной помощи. Цены были если не заоблачные, то уж точно поднебесные. Предпочтение отдавалось не гурду, национальной валюте, а американским долларам. Даже на евро гаитяне смотрели подозрительно, как на конфетные фантики. Местные власти то ли не могли, то ли — что скорее всего — не хотели наводить порядок. В основном этим занималась американская военная полиция, которая тоже не спешила надрываться.

Размышляя обо всем этом, Локис не расслышал легкого шороха возле своей палатки.

— Тюк-тюк-тюк, — раздался за пологом женский голос, — позволяйте войти?

От неожиданности Владимир вздрогнул, рука его невольно дернулась к лежащему под спальным мешком автомату.

— Уолодья, вы есть палатка? — повторил тот же голос, в котором Локис безошибочно узнал голос Дженни Браун. — Я уже прийти, как обещать…

В тот вечер, который Локис легкомысленно пообещал посвятить журналистке, она действительно пришла к ним в лагерь и принялась донимать его вопросами, на которые не очень-то хотелось отвечать. Все без исключения разведчики тут же включились в этот разговор и буквально в лицах показывали обескураженной девушке, как отбивались от напавших на них боевиков. Дженни, или как она просила называть себя Джейн, смотрела на кривляющихся перед ней с совершенно серьезными лицами десантников и не могла понять, шутят они или говорят серьезно.

Когда «цирк-шапито» был закончен, Браун с укоризной посмотрела на парней.

— Мы меня есть обманывать? — спросила она на ломаном русском.

— Ого, — восхитился Чернов, — так вы, оказывается, знаете русский язык?

— О да, я изучать его в колледж… даже прочитать несколько ваш… м-м-м… как это быть по-русски… писатель… Достоевский, Набоков, Толстой… Очень глубокий писатель. Мне нравится русский язык, я хотеть учить его ол-райт. Ноу! Как это есть по-русски? Карашо! Вот!

Пока она говорила, Локис напряженно всматривался в ее лицо. За прошедшие неполные сутки Джейн была уже вторым из встреченных им на Гаити фигурантом из Америки, неплохо говорившим по-русски. Во всяком случае, понимала, что на нем говорят. Первый представитель явился утром, вместе с военной полицией, все время молчал и только под конец обнаружил свои знания. Вторая заявилась спустя несколько часов, представилась журналисткой — и только сейчас выясняется, что она тоже понимает, о чем говорят вокруг нее русские спасатели. Эти факты наводили на определенные размышления.

Решение продолжить знакомство с Джейн пришло к Локису мгновенно. Учитывая все последние события, а также то, что корреспондентка во время их первой беседы недвусмысленно намекнула на какую-то особую миссию русских спасателей, эта мера была необходима. Но в данный момент она пришла совсем некстати. Однако законы гостеприимства обязывали…

— Входите, Джейн, — пригласил Локис, — я вас ждал.

Володя сам удивился, как убедительно он соврал. Хотя чему было удивляться? Свою маму Анну Тимофеевну он обманывал не менее убедительно и довольно долго. Некоторые называют это «белой ложью». В конце концов, зачем маме знать, что ее сын служит в элитном подразделении ВДВ, а не начальником продуктово-вещевого склада?

Браун вошла, широко, по-американски улыбаясь. На плече у нее висела все та же объемистая сумка, солнцезащитные очки были подняты на лоб.

— Вот и я есть… — проговорила она, театрально взмахивая рукой, — я приходить, чтобы учить русский язык…

Локис покосился на девушку.

— Скажите, Джейн, а зачем вам знать русский язык? — неожиданно спросил он. — Вы же американка; не исключено, что я и мои товарищи — первые и последние русские, с которыми вам пригодится знание языка. Для общей эрудиции?

Журналистка непонимающе заморгала глазами. Похоже, она не так уж и хорошо понимала по-русски. Во всяком случае, то, о чем спросил ее Владимир, она точно не поняла. Для этого Джейн потребовалось несколько минут. Наконец, до нее дошел смысл сказанного.

— О, ноу… Нет! — энергично замотала она головой. — Я хотеть аккредитед ту Раша… Ноу… В Россию!

Локис тяжело вздохнул. Он не считал, что так уж хорошо разбирается в людях, но Джейн не казалась ему прожженным агентом ЦРУ. Слишком много было в ней наивности, простоты и непосредственности. Хотя, конечно, все это не могло быть доказательством того, что она не принадлежит к вездесущей разведорганизации Соединенных Штатов.

— Знаете что, Джейн… — Локис вдруг резко поднялся на ноги — все это время он продолжал сидеть на спальном мешке, скрестив по-портновски ноги. — А давайте-ка мы с вами сегодня вечером сходим искупаться на море. Как вы на это смотрите?

Джейн опешила вторично. Этот русский спасатель поражал ее при каждом общении с ним. Она не всегда понимала, что он говорит. У нее был неважный русский, а он по-английски говорил с жутким акцентом. Тем не менее общаться с ним Джейн было интересно. Локис, или как она называла его «Уолодья», не был похож на ее знакомых.

— Что есть «искупаемся»? — спросила девушка. — Я не есть очень чистая?

— Да нет, — Локис недовольно поморщился и перешел на английский, — выберемся на берег моря, поплаваем…

— О, я понимать! Вы приглашать менья на пикник? — радостно оживилась Джейн. — Я есть соглашаться!

— Вот и отлично! — Владимир приобнял девушку за плечи. — Тогда до вечера…

— А как же урок?

— На море и позанимаемся…

Локис чуть ли не силком выставил корреспондентку из палатки, опять растянулся на спальном мешке и попытался сосредоточиться.

Демидова и Ивана Ивановича отправили в Россию. Поговорить с командиром перед этим не удалось, не позволил врач. Через час после этого пришла шифровка от Туманова, которая кое-что объясняла. Во-первых, теперь разведчики знали, какую дрянь им искать, во-вторых, что с ней делать, а в-третьих, получили подтверждение того, что у них будет грамотный проводник.

Невыясненными оставались только два вопроса: кто напал на лагерь в первую их ночь пребывания на острове? И какое отношение к этому имеют американцы? Ответы на эти вопросы он и собирался получить через Джейн.

Глава 10

Вечер выдался прекрасным. Дневная жара спала, но от нагретых за день камней шел жар, как от сильно перетопленной печки. Спасал от этого только легкий освежающий бриз, который дул с моря. Но уже через несколько часов он должен был изменить свое направление и начать дуть с суши на море. Багровое солнце медленно опускалось куда-то в воды пролива Ямайка, отбрасывая длинные красноватые блики.

Локис, который всегда считал себя больше прагматиком, чем романтиком, невольно залюбовался всеми этими видами. Присутствие рядом с ним симпатичной молодой женщины наталкивало на мысль, что вечер просто создан для какого-нибудь мимолетного любовного приключения. Судя по тому, какие томные взгляды Джейн изредка бросала на Владимира, она думала о том же самом.

Они медленно шли по недавно расчищенной улице, слишком близко друг от друга. Заметно увеличившиеся тени от развалин отбрасывали причудливые силуэты.

— Скажи, Уолодья, — тихо проговорила вдруг девушка, — у тебья есть, как это… герлфренд… ноу! По-рюж-ка?

Локис на минуту задумался. Последний раз с Таней он виделся почти месяц назад. После того неприятного разговора, когда она предложила ему выбирать между службой и собой, они больше не созванивались. Поэтому ответить на вопрос журналистки однозначно он не мог. Тем не менее, что-то сказать было надо.

— Наверное, есть… — неопределенно пожал плечами Локис. — Трудно сказать…

— Как это?

— Вы не поймете, Джейн. Это сложно объяснить, — улыбнулся Владимир и тут же решил перевести разговор на другую тему. — А у вас есть парень?

— Навьерноу… — проговорила Браун новое для нее слово и неожиданно, сильно прижавшись к Локису всем телом, жарко дохнула ему в лицо: — А вам я нравлю?

Владимир инстинктивно отшатнулся от девушки, боковым зрением уловив какое-то движение в развалинах. Мышцы тела у него чуть напряглись.

«Что это? — промелькнула у него мысль. — Ловушка?»

Между тем Джейн еще сильнее прижалась к нему: одна ее рука скользнула разведчику на затылок, вторая обвила спину. Губы коснулись мочки уха.

— Уолодья, — прошептала она интимно, — ви хотеть заняться со мной секс?

«Спокойно, Вова, — приказал сам себе Локис. — Тут что-то нечисто…» Слегка пригнув голову, он легким движением плеча сбросил руку девушки со своей шеи и круговым движением вывернулся из ее объятий, одновременно устанавливая между ней и собой некоторую дистанцию.

Он не успел ничего сказать, ни даже подумать. Что-то просвистело над его головой. И уже в следующую секунду Володя почувствовал, как кто-то накидывает ему на шею удавку.

Реакция сработала быстрее, чем пришло осознание происходящего. Локис выставил руку, перехватывая петлю, затем резко выбросил руку вверх, отводя ее от своей шеи. В следующий миг сержант сделал шаг назад и в сторону. Опираясь на правую ногу, свободной левой он отработанным движением ударил душителя в корпус. Тот не успел поставить блок. Нога Локиса хлестко, как кончик цыганского кнута, врезалась противнику в печень. Человек, лицо которого было скрыто маской, даже не охнув, рухнул на землю. Опуская ударную ногу, Владимир сделал полуразворот и как оказалось, вовремя, чтобы встретить прямым ударом в подбородок второго нападавшего, который занес над ним нечто, напоминавшее в сумерках бейсбольную биту.

Несмотря на то что Локис вложил в этот удар всю свою злость и силу, на которые только был способен, его кулак едва коснулся подбородка противника, почти не причинив ему вреда. Расстояние между ним и нападавшим оказалось недостаточным, чтобы кулак протаранил цель с достаточной силой. Локис пожалел, что не взял с собой нож. Тогда бы у него была возможность достать противника. Но это сожаление вряд ли могло ему помочь. От развалин отделились еще две фигуры.

«Вот это влип», — успел подумать Локис.

Быстро сменив позицию так, чтобы дер-жать всех четверых в поле зрения, Владимир приготовился к очередной атаке. Как опытный рукопашник, он прекрасно понимал, что одновременно, то есть все вместе, они нападать не станут, поскольку будут только мешать друг другу. А значит, ему, возможно, удастся отбиться. Главное — не пропустить сильный удар и не упасть.

Нападавшие медленно приближались к Локису, стараясь зайти к нему за спину. Он тоже не стоял на месте, маневрируя и зорко следя за всеми четверыми. Теперь у него была возможность рассмотреть своих противников, насколько это позволяла наступающая темнота. Лица всех четверых были скрыты масками или тряпками. Но остальное было видно достаточно хорошо.

Тот, у которого в руках была бита, оказался довольно тощим и долговязым парнем с несоразмерно длинными руками. Высокий рост только подчеркивал его худобу. Однако свое оружие он держал достаточно профессионально двумя руками, на изготовку, приподняв немного выше головы и отведя чуть-чуть назад.

Второй, тот самый, который так неудачно пытался придушить Владимира, наоборот, был невысокий, коренастый и широкоплечий. То, что Локис поначалу принял за удавку, оказалось простым армейским ремнем с довольно увесистой пряжкой. Теперь было понятно, на что рассчитывал при нападении душитель. За счет утяжеленного конца ремень должен был плотно обвить шею жертвы. Ну а дальше достаточно было просто перехватить ремень за пряжку и резко потянуть его в разные стороны. Через пару-тройку секунд человек от этого теряет сознание, но не умирает.

Теперь он наступал, помахивая ремнем, собираясь использовать его, как кистень.

Двое других были похожи, как братья-близнецы. Оба чуть выше среднего роста, широкоплечие, подвижные, но при этом передвигались они как-то неуверенно, из чего Локис сделал вывод, что эти двое «на подхвате».

Противостояние Владимира и четверых неизвестных не могло продолжаться долго. Тот, который размахивал ремнем, сделал ложный выпад, пытаясь таким образом отвлечь внимание Владимира на себя; одновременно с этим второй, у которого в руках была бита, одним прыжком сократив дистанцию, отделявшую его от Локиса, махнул своим оружием, целясь разведчику в голову. Но их хитрость не удалась. У Локиса в свое время был очень хороший инструктор по рукопашному бою.

Не поддавшись на уловку, Локис, вместо того чтобы защищаться от кистеня, пригнув голову, мягко нырнул под биту. Правой рукой Володя перехватил нападавшего за предплечье и резко дернул его вперед. Противник, не ожидавший такого оборота, «охотно» потянулся туда, куда его направлял Локис, но тут же наткнулся низом живота на преграду в виде Володиного колена. Внутри у него что-то глухо булькнуло, затем это бульканье повторилось, но уже выше, и уже через мгновение коренастого мужчину сильно вырвало. Заканчивая прием, Локис довернул ему руку назад, перехватив у противника биту. При этом в плече у того что-то звонко щелкнуло.

Не прекращая движения вперед, Локис без всяких правил каких-либо единоборств наотмашь, с потягом, врезал «трофейной» дубинкой по голове того, у которого в руках был ремень, хотя тот не успел даже замахнуться. Как в замедленном кино, десантник видел — удар пришелся в висок. Из-под биты в разные стороны полетели крупные темные брызги.

«Минус два», — машинально отметил Владимир.

Однако оставались еще двое противников. Локис резко развернулся к ним, ожидая нападения, но его не последовало. Лишенные руководства, те не знали, как им поступить — продолжить атаковать Локиса или благоразумно обратиться в бегство. В конце концов, инстинкт самосохранения оказался у них значительно сильнее, чем кровожадность.

Тяжело дыша, Володя посмотрел вслед убегавшим, потом пошарил вокруг взглядом. Тот, которого он ударил дубинкой, был, по всей видимости, мертв, зато второй продолжал ползать, словно только что выбрался из подбитого танка. Не теряя времени, Локис схватил его за шиворот и рывком поднял с земли.

— Стоять, сука! — прокричал он в самое ухо еще не до конца пришедшему в себя боевику по-английски. — Как зовут? Зачем подослали? Говори!

Но долговязый продолжал икать и отплевываться. Его уже не рвало, но чувствовал он себя не самым лучшим образом. Ноги у него подгибались, он норовил опуститься на землю и, если бы Локис не удерживал его, наверняка бы так и сделал. На всякий случай Владимир несильно ударил его битой по почкам.

— Говори, сука, не зли меня!

От удара тот слабо дернулся и что-то забормотал. Но что именно, разобрать было невозможно.

— Уолодья, — раздался у Локиса за спиной испуганный голос Джейн. — А разве можно избивайт пленный?

Локис полуобернулся, краем глаза заметив высунувшуюся из-за камня голову девушки, и выругался сквозь зубы.

— Тебе что здесь надо? — прошипел он с нескрываемой ненавистью. — Не удалось подставить?

— Что есть «под-ста-вить»? Ты знайт, что я плохо понимать русский…

— Замолчи, не доводи до греха! — прорычал Локис. — А то ты сейчас на всех китайских наречиях понимать начнешь!

Если бы не темнота, то сержант увидел бы, как вытянулось лицо журналистки. Такой милый и вежливый всего несколько минут назад, «Уолодья» буквально на глазах превратился в жуткого монстра и грубияна. Этой метаморфозы американка понять не могла.

— Что случаться, Уолодья? — жалобно проговорила она.

Локис открыл рот, чтобы популярно на простонародном русском языке объяснить этой въедливой американской шпионке, что случилось, но вместо этого дико взвыл. Долговязый, несмотря на то что его все еще тошнило, из-за чего, собственно, он и не мог оказывать активного сопротивления, нашел в себе силы, чтобы вцепиться зубами Локису в икру.

— Падла! — проорал Владимир и, уже не слишком церемонясь, несколько раз врезал долговязому дубинкой по спине. Тот конвульсивно дергался при каждом ударе, но челюсти у него не разжимались, а наоборот, сжимались. Владимир чувствовал, как ему в кроссовок стекает что-то липкое и горячее; боль становилась нестерпимой. Не выдержав ее, Локис повалился на землю. Падая, он со всего размаху ударил долговязого по голове битой. Под ней что-то мягко чвакнуло, челюсти долговязого конвульсивно сжались. Боль из острой перешла в тупую, ноющую, очень напоминающую ту, которую испытываешь, когда начинается судорога от холодной воды.

«Похоже, я проломил ему черепушку, — как-то равнодушно, словно о чем-то постороннем подумал Локис. — Хреново. Получается, что я как в капкане сижу…»

— Уолодья, — опять раздался голос Джейн. — Ви есть ол’райт?

«Вот еще навязалась на мою голову, чертова кукла», — неприязненно подумал Локис.

— Ол’райт, со мной все ол’райт, — прохрипел он. — Тебе-то какое до этого дело?