Школа Добра

4. Тренировка

5. Тренировка

Я задумалась над склонностью учителя к повторам, а он пояснил:

– И дело даже не в физической подготовке, которая у вас ни к черту. Дело в умении быстро и правильно реагировать. Поэтому тренироваться мы будем не только один раз в неделю на этом занятии, но каждый вторник и пятницу, – он заглянул в свои записи. – С шести до восьми на школьном полигоне.

Вся аудитория, памятуя о недавнем наказании взвыла безмолвно, и я затылком почувствовала несколько убийственных взглядов. Капитан же, не выпуская мела из рук, озвучил следующий пункт:

– Знания. Не удивляйтесь, но и тут есть свои хитрости и секреты, о которых вы пока, к сожалению, и не подозреваете. Моя задача вас этому научить. Да! И последнее, но, наверное, самое важное правило – это командное взаимодействие, без которого победа невозможна по определению. Ибо войны в одиночку не выигрываются.

Затем повернулся к доске и записал два последних пункта:

6. Знания.

7. Работа в команде

– Думаю, на сегодня хватит. Увидимся завтра на полигоне.

Легко ему говорить, увидимся завтра, а мне до этого еще дожить надо, ибо общий градус ненависти в мой адрес сегодняшнее занятие основательно повысило. Хотя, казалось бы, куда уж больше...

На общем собрании никому ничего объяснять не хотелось. Да, и что я должна была им говорить? Оправдываться? Доказывать, что у меня не было выбора? Пояснять, что Александр Волчок, конечно, известная личность, но не умеет проигрывать? Если честно, про то, кто руководит кафедрой тактического боя в Институте Годрика Воинственного, я вообще не стала говорить. Нет, их темнейшество, конечно, предупреждало, что проще отмучиться сразу. Но одно дело отмучиться, и совсем другое – обзавестись толпой навязчивых подруг и друзей, желающих познакомиться с моим невыносимым братцем.

Урок по тактике и стратегии закончился минут на двадцать раньше положенного срока, и мы с Авророй и все еще недовольным Веником аллюром помчались на факультетскую кухню, радуясь своему преимуществу перед остальными студентами. Поэтому, когда предметники со старших курсов подтянули свои голодающие желудки поближе к еде, мы втроем уже заперлись в комнате и совмещали полезное с необходимым: слушали байки Вепря и готовились к практическому по ПЗУ.

Наша троица, наверное, была единственной в общаге, которая додумалась тренировать плетение магических узлов не в специально отведенных для этого дела аудиториях, в которые из-за обилия желающих было не пробиться, а у себя в комнате, используя вместо магических нитей нитки от старого шарфа Авроры. Тем более, что таким образом можно было готовиться сразу к двум предметам. Ибо маленький серый мыш был большим любителем поговорить. В этот раз он с важным видом читал нам лекцию по истории становления школьного государства.

И несмотря на занудство повествования, рассказы Вепря были весьма полезны и поучительны.

Выдержки из истории школьного государства, рассказанные Вепрем во время домашних посиделок

Любомир Первый в конце 535 года от Разделения Миров столкнулся с проблемой несистематизированности знаний в области обычной артефакторики. Идея организовать школу, в которой будут обучаться производству банальных предметных артефактов, возникла не сразу, но уже в начале 536 года в здании, где сейчас находится тренировочный зал, были организованы курсы для вольных слушателей.

Сначала эти курсы посещали только члены магического сообщества, несмотря на то, что в состав Объединенных Королевств к тому времени уже входили эльфы, тролли, орки и дриады. По действующему в те времена законодательству магическое образование могли получать только колдуны и ведьмы. Ну, и еще полукровки, которых тогда было совсем немного.

Со вхождением в Объединенное Королевство Темной стороны ситуация изменилась. Темные маги и демоны не хотели мириться с существующей традицией. В 600 году Школа отказалась от государственных дотаций и вступила в состав ОК на правах отдельного государства. Тогда же открылся второй факультет химиков, а курсы артефакторики переквалифицировались в полноценное направление предметников.

В году 617 от Разделения Миров Школа предоставила первое политическое убежище бежавшей из Фейристауна фее и таким образом открылся третий факультет и началась первая муждушкольная война.

В 703 году Школа расширилась территориально до современных размеров, получив землю от Эльфийского Волшебного леса в обмен на обещание открыть факультеты Ботаники и Зоологии.

К 705 году Школа окончательно закрепила за собой территорию, обрела современный вид и размер. В конце этого же года во всех официальных документах наше государство стало называться Школой Добра. Мы получили всемирное признание. На пяти факультетах на сегодняшний день учатся представители семи наций: маги, эльфы, дриады, феи, джинны, дэвы и демоны. Ну, и полукровки, конечно.

С тех пор увеличилось только количество предметов на факультетах. И еще изменились правила участия в междушкольных соревнованиях. Теперь гражданские учебные заведения играли исключительно вспомогательную роль, уступив место военным академиям.

Четыре года назад Лига Темных нашла в правилах проведения междушкольных соревнований пункт, в котором говорилось о том, что военная школа могла бросить вызов гражданской. И теперь Школа Добра может участвовать в соревнованиях на равных.

Счастье-то какое!

***

Пятничная тренировка началась неожиданными словами Да Ханкара:

– Сегодня будем строить барбакан!

– Но у нас есть барбакан, – возмутился кто-то из химиков. – Его во время прошлой кампании построили.

Капитан Зерван шмыгнул носом, от чего волосы в ноздрях у него встали дыбом, затем ехидно оскалился и огорошил:

– Поправка. У вас БЫЛ барбакан...

И мы всей толпой, не дожидаясь разрешения, кинулись к воротам, возле которых уже истерили феи с пятого курса. Прекрасный круглый кирпичного цвета барбакан, встречавший посетителей своей надежностью и крепостью, превратился в груду камней. Не было зубчатых стен, бойниц и башни для лучника. Не было коридора, соединявшего строение с главными воротами, не было тяжелой решетки... Зато была пугающая своими размерами куча мусора.

– Что за ...ня? – возмутился один из фей.

На фейский факультет вообще-то поступали, в основном, девушки: этакий рассадник красоты и прелестниц. Но встречались и мужчины. Я за неполные две недели учебы встречала пятерых, но Вепрь уверял, что всего у нас учится семь джиннов и два дэва.

Один из них, как только что выяснилось, учился в выпускном классе. И он был очень зол. А матерящийся, как сапожник, синекожий огромный мужик в полупрозрачных розовых шароварах, в розовых же туфлях без задников, но с задранными кверху носами, со светло-голубыми волосами, собранными в высокий хвост, и с внушительным голым торсом испугал бы и смелого. Что уж говорить про меня?

А вот на Да Ханкара он не произвел свои видом никакого эффекта. Преподаватель посмотрел на него равнодушно и уже привычно обратился:

– Новобранец, как звать?

Пятикурсник бросил на него ненавидящий взгляд, потом грустно покосился на нашу черно-белую толпу и шепотом произнес:

– Динь-Дон...

Капитан закусил нижнюю губу и сквозь сдерживаемый смех выдавил из себя:

– Я понимаю, что жизнь тебя уже наказала, новобранец Динь-Дон, но за нецензурную брань в присутствии девушек, несовершеннолетних коллег, а главное, своего преподавателя – десять отжиманий.

Мы с химиками, глядя на упертое выражение лица джинна, загрустили и затаили дыхание. Я мысленно прикидывала, до какой цифры дойдет Да Ханкар, но Динь-Дон поразил всех нас своей прозорливостью, и еще до того, как капитан произнес фразу "пятнадцать отжиманий", провинившийся студент упал на землю и легко выполнил упражнение... Мне бы так...

Джинн поднялся с земли, стараясь не смотреть в сторону полевого командира.

– Можешь быть свободен, – подсказал Да Ханкар, но Динь-Дон с места не сдвинулся. Он хмуро глядел на нас с химиками. И от этого взгляда мне делалось нехорошо.

– То есть вот это вот, – синекожий махнул рукой в нашу сторону, – будет строить барбакан. Вы серьезно?

– Кхы-кхы, – вместо ответа капитан покашлял.

– Нет! Не подумайте, что я вам не доверяю! – поторопился уточнить джинн. – И я готов отжаться еще, хоть сто пятьдесят раз, но как эта мелюзга будет строить фортификационное укрепление, от которого зависит престиж нашей школы?

– А еще, – сообщила одна из феек, и она действительно выглядела как фейка: невысокая, воздушная, совершенно очаровательная, – в Институте Годрика Воинственного одна солдатня учится! – здесь мне на одну коротенькую секунду стало обидно за Сандро. – Они же не посмотрят на то, что мы женщины! И если им удастся прорваться на территорию школы...

– Феи свободны! – решительно повторил Да Ханкар. – Химики и предметники, начинайте тренироваться работать в команде.

Химики и предметники решительно потерли руками и обменялись не менее решительными взглядами.

– Ну? – Веник вопросительно посмотрел на тощего "химического" старосту.

– Ну... – вежливо согласился тот.

– И? – мы дружно глянули сначала на них, затем на преподавателя, а после почему-то на Динь-Дона, который, несмотря на слова Да Ханкара, и не думал уходить. Как и весь его курс.

– И вы всерьез хотите, чтобы они сами строили барбакан? – хмуро спросил джинн.

– Я хочу, чтобы они уяснили себе, что такое командная работа, – отрезал капитан. После чего обратился к нашим двум группам:

– Итак, у вас два часа. Не знаю, что вы будете делать, но по истечении этого времени мне должны быть предоставлены доказательства того, что вы умеете сотрудничать.

И просто ушел, бросив нас на произвол судьбы и на растерзание хищным пятикурсникам.

– Давайте, может, сначала место расчистим... – предложила я, стараясь не смотреть на мрачных коллег в розовом.

– А давайте мы без командира обойдемся! – тут же окрысились химики.

– Я и не претендую, – заверила искренне и несколько шагов в центр группы предметников сделала.

– Вообще-то, Да Ханкар назначил ее бригадиром, – вот от Веника я точно не ожидала такого удара в спину. – Так что, если кому и командовать, то ей.

"Да-да! И тогда, скажите мне, кто будет наказан в случае провала?" – подумала я, хотя и так было понятно, кто. Видимо тот же, по чьей вине все это вообще началось.

Плюнула на всех и потащилась к развалинам. А следом за мной Аврора Могила. А за нею следом Вениамин Фростик, староста предметников первого года обучения собственной персоной. А вдогонку к нему голос синекожего Динь-Дона:

– Ну, и куда вы поперлись, желтопузые?

– Сказал синепузый, подтягивая розовые штанишки... – пробормотала я, сама себе делая страшные глаза и сама себя уговаривая заткнуться.

Динь-Дон удивленно завис. В прямом смысле завис в воздухе, примерно в полуметре от земли. И вот он висит, такой весь синий, в розовых штанах и с голубыми волосами, а вокруг меня медленно мертвая зона образовывается. И даже Аврора, участливо пробормотав:

– Ну, не убьет же он тебя, на самом деле, – отступила под защиту толпы первокурсников, успешно изображавших из себя зебру. Не в том смысле, что они бросились врассыпную, спасаясь от разъяренного льва, а в том, что они стройными черно-белыми рядами жевали жвачку и рассматривали землю в поисках подножного корма. Прекрасные фейки потупились. Вениамин прикидывал, есть ли смысл получать звание героя посмертно. А я гордо вздернула нос, пусть хоть веснушки вечернему солнцу порадуются напоследок, раз жизнь все равно не удалась.

Динь-Дон оглушительно рассмеялся и хлопнул меня по плечу с таким энтузиазмом, что я пробежала несколько шагов прежде, чем до меня дошло, что это он так свое одобрение высказывает, а не пытается меня прибить за мой длинный язык.

– Как звать, новобранец? – не прекращая ржания, поинтересовался джинн, а я подумала, что плюну ему в глаз, если он сейчас велит мне отжиматься.

– Юлиана Волчок, – представилась и в кривом реверансе присела. Ну, не удавались мне никогда реверансы, что уж тут поделаешь.

Динь-Дон изогнул длинную почти белую на синем лице бровь и уточнил:

– Та самая?

– Единственная, – и вздохнула тяжело, нерационально расстраиваясь из-за того, что даже после общего собрания, где на меня каждый пальцем показал, меня все равно не узнают и не замечают.

– Какая-то ты... – джинн помахал в воздухе пальцами, подыскивая слова, и наконец, заявил:

– Тощая... Кушать не хочешь?

Аврора икнула, Вениамин закашлялся, одна из феек опрометью кинулась в сторону общежития, видимо, за едой, а я стояла, раскрыв рот, и не знала, что сказать. Хотя стоит отдать должное Динь-Дону. Он и не ждал ответа. Он развернулся лицом к куче мусора, которая еще недавно была нашим барбаканом и произнес, потирая руки:

– Значит, этот лысый гоблин хочет, чтобы мы без помощи троллей поставили укрепление?

– Вообще-то, он полуорк, – подала голос Аврора, когда поняла, что убивать меня никто не собирается.

– Вот именно, – нелогично согласился джинн и хлопнул в ладоши.

– Девоньки, – и оглянулся на свою розовую братию... ээээ... сестрию. – А что, Да Ханкар ведь ничего не говорил о том, что посторонних к работе нельзя привлекать?

– Не говорил, – кивнула я, глядя на синекожего почти влюбленными глазами. Почему почти влюбленными? Да потому, что у него был вид человека, который совершенно точно знал, что делать.

– Зарянка, ты как думаешь? – Динь-Дон улыбнулся низенькой рыжеватой девушке, но подмигнул почему-то мне.

– О! Это хорошая идея! – согласилась Зарянка.

Действительно? В словах своего старосты она сумела расслышать какую-то идею? Стою, думаю о том, освоили ли феи телепатию. И если освоили, то насколько хорошо, и стоит ли мне попридержать коней, когда я думаю в их присутствии.

– Но не успеем за два часа, – встряла в наш разговор еще одна фея, высокая и тонкая, как ивовый прут.

– Да... в два не уложимся... – протянул Динь-Дон, и я сразу его разлюбила и погрустнела.

– А вот если, допустим, – прыщавый староста химиков сделал осторожный шаг в нашу сторону. – Если капитан, например, уснет... Случайно... Примерно на девять часов и семь с половиной минут, может, немного меньше... – и задумчиво глаза закатил, что-то подсчитывая.

– Сонное зелье на территории Школы запрещено категорически! Даже в лаборатории... – предупредил джинн.

– Еще чего! Амадеус Тищенко о сонное зелье ни за что не станет марать свои гениальные руки.

И Амадеус Тищенко потряс этими самыми, гениальными, в воздухе.

– Тогда что? – заинтересовался синекожий, а прыщавый уклончиво ответил:

– Есть у меня один... экспериментальный экземпляр...

Джинн почесал голубую щетину, пробивавшуюся на синем подбородке, и решился:

– Ладно. А подействует?

Тощий пожал плечами:

– Других вариантов все равно нет... И если вам надо время, то я с вероятностью в восемьдесят семь процентов смогу вам его предоставить...

Зарянка грустно заметила, что лично она при наличии тринадцати процентов неуспеха не хотела бы тянуться в другой конец мира, но если Динь-Дон настаивает, то только ради него и во имя их долгой дружбы... Тут я не выдержала и закатила глаза, а Вениамин неожиданно сказал:

– Если очень надо, то у меня есть дедушкина циновка, только она на два полета заряжена...

– Ну, ты силен! – восхитился Динь-Дон и стукнул Фростика по плечу, от чего тот немного присел даже. – Ты приволок в школу летающую циновку, и ее у тебя на входе не отобрали?

– Дело в том, что она уже была здесь, когда я приехал... Говорю же, это дедушкина циновка... Он ее...